Текст книги "Боги Звери Люди"

Священная гора Меру

Чертоги Зевса обставлены с мрачноватой роскошью. Окна задернуты пурпурными шторами, свисающими тяжелыми складками на темно-синий пол, искрящийся россыпью звезд. Зевс лежит на полукруглой кушетке, сосредоточенно разглядывая план яйцеобразного зала, начертанный на свитке из телячьей кожи. За его спиной застыл навытяжку прелестный юноша, роскошно одетый, весь в бархате и блестках. Зевс бормочет раздраженно, помяв пальцами пергамент:

– Убить быка только для того, чтобы изготовить из его шкуры такую дрянь! Вот так они ценят своих помощников. А Гермес еще грамоте их обучил, вот и изводят теперь благородных животных на никчемные поделки. Кстати, где этот шельмец пропадает?

Обернувшись, замечает мальчика. Тот радостно выпаливает:

– Я, господин, тоже не люблю читать, а особенно писать. А быков, позвольте сообщить, люди убивают для того, чтобы их кушать.

Зевс смущенно хмыкает и, нахмурив брови, беззлобно ворчит: – Тебя, Ганимед[28]28
  Ганиме́д – прекрасный юноша, сын троянского царя Троса. Из-за своей необыкновенной был похищен Зевсом на Олимп.


[Закрыть], я ни о чем не спрашивал. Твое дело амброзию подавать. Не видишь, что ли, – мой кубок пуст?

Мальчик склоняется, чтобы пополнить кубок и чуть не падает на своего господина, поскольку в этот миг, взметнув тяжелую штору, в комнату врывается снежный вихрь. Мальчик в страхе отступает, запахивая полы расшитой бисером накидки, и обиженно бормочет:

– А еще говорили, что на Священной горе всегда хорошая погода. Да здесь околеть можно.

– Это ты, Борей[29]29
  Боре́й – олицетворение северного бурного ветра. Сын Астрея (бога звёздного неба) и Эос (богини утренней зари), брат Зефира и Нота.


[Закрыть]? – грозно спрашивает Зевс. – Ты что своевольничаешь? Кто тебе позволил явиться на Меру? Твои пределы – Гиперборея и то, что южнее ее, а на Полюсе тебе делать нечего. Здесь особая зона.

– Владыка Зевс, – доносится из снежного вихря, который, на глазах густея, превращается в ледяную фигурку, которая, оживая, становится гибким подвижным юношей с колким взглядом голубых глаз.

– Я как раз из Гипербореи, – выпаливает гость скороговоркой. – Осматриваю я тут свои земли с птичьей высоты, вижу, Гермес ибисом летит, а курс держит на Туле[30]30
  Ту́ле – легендарный остров на севере Европы.


[Закрыть], где его, наверняка, Аполлон[31]31
  Аполло́н (Феб) – златокудрый сребролукий бог света, покровитель искусств, предводитель и покровитель муз, предсказатель будущего, бог-врачеватель, покровитель переселенцев и основывающихся древнегреческих колоний, также очищал людей, совершивших убийство. Один из наиболее почитаемых богов. Олицетворяет Солнце (а его сестра-близнец Артемида – Луну).
  4 Ле́то – титанида, дочь титана Кея и Фебы, возлюбленная Зевса вне брака, мать близнецов Аполлона и Артемиды.


[Закрыть] поджидает. Сын Лето[4] специально колокола включил, чтобы никто не мог подслушать их разговора. Я сразу смекнул, что твои дети затевают что-то недоброе за твоей спиной. Летел быстрее ветра, чтобы предупредить тебя, – угодливо склоняется в поклоне.

– Что за чушь ты мелешь: «Колокола включил, летел быстрее ветра», – передразнивает Зевс Борея, – да ты и есть ветер! И заруби себе на носу: Владыка Гипербореи – Аполлон, ну и сестра его Артемида[32]32
  Артеми́да – в древнегреческой мифологии девственная, всегда юная богиня охоты, богиня плодородия, богиня женского целомудрия, покровительница всего живого на Земле, дающая счастье в браке и помощь при родах.


[Закрыть]. Я так их матери, лучезарной Лето, обещал. Воображают о себе невесть что! Твое дело – климат регулировать, засух не допускать, – и другим тоном, явно встревоженным: – Соберись и внятно доложи, что в Гиперборее творится. Может, и Арес там? Я его как раз за Гермесом послал, чтобы тот собрал всех на Совет богов. Только Совет-то будет на Меру, вот в этом самом зале. – Зевс в раздражении тычет пальцем в пергамент, прорывая его. – Извести быка на такую дрянь! – Со злостью отшвыривает свиток.

Бесит Зевса, конечно, не качество выделки кожи и даже не Борей, нарушивший запрет на появление в пределах Священной горы, а то, что Совет богов, задуманный им как последняя попытка обуздать титанов, похоже, срывается. Дети разбрелись в разные стороны Земли и глаз на Меру не кажут. Гера[33]33
  Ге́ра – покровительница брака, охраняющая мать во время родов.
  Одна из двенадцати олимпийских божеств, верховная богиня, жена Зевса. Отличается властностью, жестокостью и ревнивым нравом.


[Закрыть], как обычно, впала в истерику, не желая видеть его бывших супруг, да те и сами не спешат на Совет, демонстрируя занятость и свою нужность людям. Пришлось назначить гонцом Ареса, но какая может быть надежда на самовлюбленного юнца, возомнившего себя богом войны? Титаны, конечно, тут, но пребывают себе в тонких сферах, и не вытащишь их оттуда, если сами не захотят.

Борей обиженно молчит, потом бормочет уныло, вперив взгляд в пол:

– Климат в Гиперборее умеренно-теплый, пригоден для возделывания земель. В северных районах ледостав приурочен к Зимнему солнцестоянию, снежный покров сходит после Весеннего равноденствия. Южный регион…

Зевс перебивает, невольно улыбаясь:

– Молодец! Не сомневаюсь, что ты справляешься со своими обязанностями. В преддверье важного меропри ятия хочу дать тебе ответственное поручение. Выполнить его тайно и деликатно по силам только тебе, – и, притянув к себе Борея, шепчет ему на ушко: – Срочно лети обратно, разведай, что в ваших краях понадобилось Гермесу, не заглядывал ли туда Арес, потом сообщишь мне в подробностях. И, кстати, мальца с собой захвати, – он указывает на Ганимеда, который застыл в углу оловянным солдатиком. Заметив страх в глазах Ганимеда, подмигивает ему: – Это и тебя касается. Будете, так сказать, моими тайным агентами.

Ганимед шустро прячется за штору и хнычет оттуда:

– Не хочу в Гиперборею, там холодно. И в тайные агенты не хочу. К себе, в Трою хочу…

– Что за глупости, в Трою… – хмурится Зевс, – не будет скоро никакой Трои… – и, сообразив, что сказал лишнее, быстро меняет тему, обращаясь к Борею: – Ты там климат-то помягче сделай, зверье зря не морозь, посевы не губи. А тебе, Ганимед, пора развлечься. – Выдергивает мальчика из-за шторы и ласково гладит по голове. – Знаешь, какие в Гиперборее девчонки! Вакх[34]34
  Вакх, Ба́хус – в древнегреческой мифологии младший из олимпийцев, бог растительности, виноградарства, виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза.


[Закрыть] слетал туда погулять, так вернулся с целой свитой вакханок – красавицы – одна ядреней другой!

– Да уж, Вакх по себе память оставил, Артемида за ним с хлыстом гонялась, когда он позарился на ее жриц, – ухмыльнулся Борей и горделиво добавил: – А что касается Ареса, так я краем глаза за ним слежу. Он еще раньше на Нил подался. Ну, туда, где Гермес учит жрецов разным премудростям, – пустое, честно говоря, дело, – разошелся Борей, довольный, что в его слушает со вниманием сам Вседержитель. – Гермес к ним то ибисом прилетит, то собакой явится, то богом лучезар ным, а они все равно ничего не понимают, даже имени запомнить не могут, Тотом Трисмегистом кличут… Кхе, кхе, кхе, – засмеялся, словно закашлялся, Борей.

– Ты, дружок, ври, да не завирайся, – Зевс добродушно колотит доносчика по спине. – Зачем Аресу лететь на Нил, если Гермес в Гиперборее?

– Вот я о том и говорю, – выскальзывает из-под могучей длани Борей. – Они, наверное, там и сговорились…

– Хватит рассуждать! – начинает терять терпение Зевс. – Получил задание – выполняй!

Подхватив Ганимеда, Борей взмахивает серебряным плащом и вихрем вылетает в распахнутое окно.

– В голове один ветер, а туда же – в политики метит, – бормочет Зевс, подходя к окну. – Следит он, видите ли, за всеми. Заставь дурака богу молиться – лоб разобьет, как остроумно заметила Афина. – Вспомнив о любимой дочери, расплывается в улыбке. – Что ни говори, а в этих ее присказках да поговорках что-то есть. Так и просятся на язык в подходящий момент. Хотя… может, и прав Борей. Вряд ли они с Гермесом преуспеют в своих опытах, если уж у Прометея ничего не вышло. У того тоже планов было громадье, а уж амбиций! Пришлось окоротить. А теперь Гермес напрашивается. Как, бишь, его смертные величают? – Зевс презрительно кривит губы, – Тот Трисмегист, что означает Трижды Величайший. Не много ли на себя берешь, сынок?

Невидящими глазами Зевс смотрит вслед серебристому облачку, внутри которого трепыхается разноцветным лоскутком его любимый виночерпий.

Внизу простирается прекрасная долина, подсвеченная немеркнущим сиянием горы Меру, на вершине которой высится многобашенная громада Зевсова дворца. А дальше, там где Небо сходится с Землей, синеют неприметной полоской Сады Эдема, для надежности отгороженные от остального мира сполохами Северного сияния. Однако Зевса не интересуют земные красоты. Природа – это забота сестры его, Деметры[35]35
  Деме́тра – богиня плодородия, покровительница земледелия. Одно из наиболее почитаемых божеств олимпийского пантеона.


[Закрыть] и племянницы Персефоны[36]36
  Персефо́на – богиня плодородия и царства мёртвых. Дочь Деметры и Зевса, супруга Аида.


[Закрыть]. Не зря Вседержитель обязал Аида отпускать любимую женушку к матери на сезонные полевые работы.

Едва на ум пришла та стародавняя история о похищении Персефоны Аидом, как на горизонте возник конь Владыки Подземного царства, несущий всадника в развевающемся черном плаще.

Конь летел, не поднимая пыли, и не потому, что в окрестностях Меру ни пыли, ни грязи априори быть не могло, а потому что это был крылатый конь Аида. Серебряные копыта падающими звездами прочерчивали пространство, черный плащ седока закрывал полнеба.

– Ну просто все наперекосяк, – пробормотал Зевс. – Сыновей не дозовешься, зато братец Аид на своем Вороном пожаловал. Что за Черт, да он же без головы! – вгляделся в черноту Зевс, отметив про себя, что имя Черт, из-за пристрастия Аида к черным нарядам, брату весьма подходит. – А может, это и не брат вовсе, как тут распознаешь, без головы-то? Впрочем, Вороной не признает чужака, но зачем этот маскарад? Ведь на Меру нет смертных. Ясно, что Аид не может появиться в мире людей во всей своей красе, поскольку его взгляд разрушает живую материю, да и косной может повредить, но здесь, на Меру, куда людям путь заказан, маскироваться нет нужды.

Всадник расхохотался утробным смехом, и рука его потянулась к отсутствующей голове, как бы снимая шля пу. На могучие плечи Аида обрушился водопад иссиня черных кудрей, а рука с зажатым в ней колпаком победно взметнулась ввысь. Лицо Владыки Преисподней сияло белозубой улыбкой, в антрацитовых глазах прыгали искорки смеха.

– Прости, брат, – молвил Аид, осаживая коня. – Забыл снять шапку-невидимку, чем, вижу, тебя несколько озадачил. Укажи, где Вороного оставить? На крыше или пусть по склонам побегает?

Летучий конь мирно завис напротив окна, слегка пошевеливая крылами, однако, перспектива пастись на крыше Зевсовых чертогов ему явно не нравилась, и он нервно заржал, извергнув сноп искр.

– Издевайся над своими подопечными, они того заслуживают, а конь-то чем провинился? – укорил брата Зевс. – Отпусти его, пусть погуляет на воле. На Меру чудные лужайки, особенно близ дворца Деметры.

При упоминании имени Деметры искры посыпались уже из глаз Аида.

– Да ты что? Решил окончательно нас поссорить? С тех пор как ты подтвердил право Персефоны жить осенне-зимний период со мной, Деметра и так затаила на нас обиду. А теперь скажет – мой конь специально ее цветочки вытоптал. Давай, лучше рванем вместе в Эдем. – И, понизив голос до шепота, добавил: – У тебя разве поговоришь? Гера припрется, комплименты ей отвешивай, потом Гестия[37]37
  Ге́стия – юная богиня семейного очага и жертвенного огня. Старшая дочь Кроноса и Реи, сестра Зевса, Геры, Деметры, Аида и Посейдона.
  1 Де́ймос – один из сыновей Ареса и Афродиты, персонификация ужаса. Он, его брат Фобос, олицетворявший страх, богиня раздора Эрида и богиня Энио сопровождают Ареса в битвах. Фобос – возничий Эриды.


[Закрыть] со своими угощениями… а я, видишь ли, по сугубо конфиденциальному делу.

– Гера не придет, – усмехнулся Зевс. – Второй день больной прикидывается. Не хочет, чтобы я Совет богов собирал.

– А-а-а… – понимающе кивнул Аид. – Боится, что твои бывшие явятся, да еще со своими детьми.

– Конечно с детьми! А что бы я без них делал? – взвился Зевс, будто перед ним был не брат его, прямодушный Аид, а сварливая жена Гера. – Настояла, чтобы я посланцем ее никчемного сыночка Ареса назначил, и наверняка, накрутила его в дорогу… Сижу вот тут один, ни от кого – ни ответа, ни привета. К тебе не заходил? Слабовольный он, с детства привык перед матерью выслуживаться.

– Ну, Арес как-никак и твой сын, и с волей у него все в порядке, – не очень уверенно проговорил Владыка Подземного царства и с усмешкой добавил: – Впрочем, ко мне он вряд ли когда заглянет. Ты его столько раз Тартаром стращал, что бедняга, наверное, думает, что я его сразу в котел со смолой суну. Сколько пустопорожних баек про Преисподнюю понапридумывали, – горько вздохнул Аид, – что сами себя вконец запугали. Я и об этом хочу с тобой потолковать. Чистка Генофонда предполагает массовые поступления в Нижние миры, а Тартар не резиновый. Просто некуда народ размещать.

– А ты к Осирису их сплавляй, – ухмыльнулся Зевс, недолюбливавший этого нильского отшельника.

– Да был я у него! – махнул рукой Аид. Осирис категорически отказывается брать тех, кто не смирился с преждевременной смертью, ну и, естественно, нераскаявшихся грешников. Говорит, у него на Полях Блаженных покой и порядок, он бунтарями да смутьянами свои Поля поганить не будет.

– Позвал бы его на Совет богов, – предложил Зевс, сам не очень веря в то, что говорит. – Ты ведь знаешь, решение, принятое консенсусом, становится обязательным для всех.

– Он и на Совет не придет, и подчиняться никому не будет. Я, говорит, испил свою чашу до дна, когда в Нильских болотах валялся. Теперь, говорит, вы меня на Землю не заманите, даже на Меру.

– Да, упрям старик, – проворчал Зевс. – Смирению людей учит, а сам тупее осла.

Вороному наскучило висеть над пропастью, и он тревожно заржал, кося глазом в сторону Эдема.

– Ладно, хватит животное мучить. Скачи в Эдем, а я следом прилечу.

Всадник с конем черной тучей обрушились вниз, в долину, а следом из окна Зевсовых чертогов спикировал гордый орел.

Двойной агент

Гора Меру, подсвеченная низким незаходящим солнцем, мерцала на горизонте, словно магический кристал. Гермес соскучился по этому ласковому неназойливому свету, по дубовым рощам и цветущим лугам, поэтому решил пройтись пешком. Северные края он любил даже больше, чем Аркадию, где прошло его детство и где навещала его, обернувшись голубкой, высокородная атлантида Майя, его мать.

Еще не спустившись на землю, Гермес почувствовал легкое прикосновение Борея.

– Ты первым встречаешь меня, Борей, чему я несказанно рад. Я так устал от жарких южных ветров, а еще более от тяжеловесных мыслей людей.

– И я рад твоему возвращению, Гермес, – сверкнул хитрым глазом мальчик в серебристом хитоне, вынырнув из-за плеча. – Я тебя давно заприметил. Ибис над Гипербореей – редкая птица. Аполлон с Артемидой больше лебедей привечают. – Хитро прищурившись, он добавил с усмешкой: – Впрочем, мог бы и собакой прибежать. Я слышал, на берегах Нила тебя величают Тот Собакоголовый.

– Зови меня просто – Трисмегист, надеюсь, без перевода ясно, что это значит Трижды Величайший, – ответил на колкость мальчишки Гермес. – Что касается славы среди людей, то тебе, при твоем характере, боюсь, ее не снискать.

– Ошибаешься, о Трижды Величайший. Не знаю, чем наградили смертные тебя, кроме сомнительной клички, а вот в мою честь назвали целую страну. Ты знаешь, что все земли отсюда вплоть до Меру, а на юг аж до Понта Эвксинского, именуются теперь Гипербореей?

– Хоть в голове у тебя и ветер, Борей, – с добродушной улыбкой отвечал Гермес, – но постарайся понять простую истину, доступную даже людям. Нельзя гордиться тем, чего не заслужил. Полученное не по праву, без должных усилий и трудов, именуется хлебом стыда, а проще – подачкой.

– Это я-то не тружусь, летая над полями, лесами и морями, чтобы принести людям прохладу и покой? – подпрыгнул, чуть не улетев от возмущения, Борей.

– Ну что касается покоя, ты, пожалуй, перегнул, – продолжал беззлобно подшучивать Гермес. – Люди могли бы с тобой поспорить. А благословенные земли близ Меру потому и называются Гипербореей, что находятся «за Бореем», где силы твои ослабевают.

– Досуг мне спорить с людьми, как, впрочем, и с тобой, когда я на самого… – Борей прикусил губу. Он чуть было не проговорился, что Зевс назначил его тайным агентом, – …когда я на самого Аполлона работаю, – вывернулся Борей. – А что мне до людей? Пусть сидят, как мыши в своих норах, и отдыхают, когда я по просторам своим гуляю.

– Согласен, пусть себе отдыхают, как я отдыхаю сейчас от них, – миролюбиво заключил Гермес.

– Я так и подумал, что ты летишь к брату, чтобы опробовать новое поле для игры богов. Аполлон его Росью назвал, по росистым заливным лугам, которыми славится Гиперборея.

– Да нет, я вообще-то на Меру лечу, – уклончиво ответил Гермес. – Просто решил пройтись, размять ноги.

– А что сейчас на Меру делать? – деланно удивился Борей. – Может, к компании Вакха хочешь присоединиться?! Артемида его изгнала из Гипербореи за пьяные дебоши, так он теперь по Священной горе козлом скачет. Гера вначале ругалась, а потом у нее от шума голова разболелась, и она укрылась во дворце, даже шторы в спальне не поднимает. Деметра, та молча страдает – ведь это она подарила Вакху виноградную лозу и теперь корит себя, а Зевс от этого бедлама вообще удрал. В Эдем полетел. Кстати, там и Афина со своей совой.

– Ври, дружок, да не завирайся! – засмеялся Гермес. – Пространство над Меру закрыто для ветров, а в зоне Эдема особый климатический режим…

– А у меня особый дипломатический статус тайного агента, – с вызовом бросил Борей и тут же, спохватившись, добавил заискивающе: – Это я тебе по секрету… Я брату твоему, Аполлону, обещал разведывать все потихоньку, чтобы его в курсе держать. Он-то от колоколов своих отлучиться не может, разве доверишь такой тонкий инструмент Артемиде? – вдохновенно врал Борей. – Вот я тайно и сную туда-сюда, рискуя, между прочим, навлечь гнев Зевса. Он только что своего любимого виночерпия Ганимеда в Гиперборею сослал за его длинный язык, а что со мной будет, если он узнает…

– Да, Зевса гневить – последнее дело, – усмехнулся Гермес, не очень-то веря хвастливым речам Борея.

Вряд ли будет Аполлон прибегать к услугам ветреного мальчишки, когда у него в Туле имеются мощнейшие телескопы, антенны и экраны, способные заглянуть в любой уголок Земли, просканировав заодно и семь надземных сфер. Город Туле потому и закрыт для людей, что все эти хитроумные устройства излучают энергии, губительные для живой материи. Редкие животные, что забегали иной раз в пределы города, пока Аполлон не огородил его стеной, возвращались в леса Артемиды с частично измененным генетическим кодом, где они немедленно попадали под защиту Артемиды. Охотница вообще сурова до непрошеных гостей. За Гераклом, подстрелившим ее Златорожку, гналась до самых Микен, а теперь вот и Вакха потрепала, хотя тому покровительствует Деметра.

Борей словно услышал мысли бога.

– Ты вот летаешь беззаботно, а здесь такое творится… Охотница Вакха из своих краев изгнала, а потом ругалась на всю округу, что этого пьяного козла надо сварить в молоке, потому что молоко удаляет отраву, а титаны – те вообще грозятся сварить его в котле с вином, если он не уберется с Меру.

– Ну от вина бы он не отказался, да и козлятина в вине – неплохая закуска для непритязательного вкуса, – рассмеялся Гермес. – А что, действительно были такие угрозы? – на всякий случай уточнил он, прекрасно понимая, что верить ветреному мальчишке нельзя. – Вакх хоть и принят в сонм богов, но куролесить на Меру не позволено даже богу.

– Вот именно! – важно подтвердил Борей. – Не знаю, куда торопишься ты, а я лично спешу доложить Зевсу, что на Меру складывается чрезвы… – и он прикусил язык, сообразив, что проговорился.

Однако Гермес не поверил Борею, хотя тот случайно сказал правду.

– Повторяю, ври, дружок, да знай меру! Я понимаю, что у тебя в голове ветер и там трудно удержать стройную мысль, но когда врешь, старайся придерживаться одной версии. А на двойного агента ты явно не тянешь, – и он беззлобно хлопнул Борея по спине.

– Вечно ты все испортишь своими шуточками, вредный Собакоголовый, – надулся Борей, в душе довольный, что Гермес ничего не понял, хотя и поймал его на противоречии. – Даже помечтать не дашь.

– Ну что же, мечтать не вредно! Мечтай, коль больше заняться нечем.

– Это ты бесцельно бродишь по Гиперборее, – огрызнулся Борей, – три раза уже курс поменял. Кстати, Туле в другом направлении. Ориентируйся на звон колоколов.

– А кто тебе сказал, что я к Аполлону? Ты свои фантазии попридержи, а то они разлетятся быстрее ветра. Я вызван к Зевсу, на Совет богов, но с чего это ты взялся меня допрашивать? Или действительно в услужении у кого-то излишне любознательного?

– Да иди ты хоть в Преисподнюю, – крикнул, взлетая под облака, Борей. – Только имей в виду, дядюшки там не найдешь. Аид сейчас в Эдеме отдыхает, с папашей твоим. Кстати, и сестрица твоя там, Сову выгуливает.

Насладившись изумлением, отразившимся на лице Гермеса, Борей обдал его снежной порошей, которую всегда имел в потайном кармане, и полетел, насвистывая песенку про трех белых коней, хотя тройки у него отродясь не было, да она ему была и не нужна.

Гермес действительно собирался заглянуть к Аполлону, прежде чем лететь на Меру, однако настойчивое желание Борея направить его туда заставило поменять планы. Конечно, он ни на йоту не поверил тому, что Аид отдыхает в Эдеме, да еще в компании Афины и Зевса. Боги стороной обходили это место с тех пор, как был насильственно прерван опыт по доводке человека до уровня бога путем совмещения божественной и человеческой природы.

А вот для тайных переговоров сей укромный уголок подходил вполне. И если Зевс с Аидом и многомудрой Афиной решили обсудить детали Совета именно там, было бы очень кстати оказаться в Эдеме, как бы мимоходом, с тем чтобы присоединиться к высокой беседе. Мол, решил прогуляться по лесам Артемиды, но кущи так разрослись, что почти поглотили Эдем. Не заметил, как оказался в Райских садах.

Гермес огляделся. Вдали блестела излучина реки, за ней синела полоска леса. А над лесом, на дальних окраинах его, вспыхивали огненными мечами протуберанцы Северного сияния, указывая, что смертным – отныне и навсегда – путь туда заказан. Людям, но не ему – сыну и посланнику Зевса. Гермес бодро зашагал в сторону леса. Навязчивый мотивчик, навеянный Бореем, звенел у него в ушах.