Текст книги "Зло, действуй!"

– Ты нормальная, вообще? – возмутилась соседка. – Я ей тут смертью угрожаю, а она зевает!

– Ну не убиваешь же пока? – философски заключила я.

– Потом убью! – пообещала мелкая.

– Если что, учти, закапывать труп нужно по правилам этикета: черен лопаты держи за середину правой рукой, за конец – левой. Не перепутай!

– Еще какая-то… – тут она осеклась, видимо припомнив мое ехидное замечание про словарик, и скомканно добавила: – Меня учить будет.

– Учить – это к господам преподавателям. А я намерена тут просто жить.

– Это мы еще посмотрим! – выразительно фыркнула мелкая и, пылая (огнем и гневом), направилась к коменданту на невыполнимую миссию – попробовать отнять у гнома деньги.

А я же, откинувшись на спинку кровати, невольно задумалась: интересно, кто или что так разозлило новую соседку ДО моего появления? Ведь, когда я только зашла, она была уже явно не в духе…

К слову, о духах… Призрак что-то не подавал признаков жизни… Или про полтергейстов правильнее говорить признаков смерти? Так или иначе – он был подозрительно тих. Как выяснилось, мой потусторонний напарник был занят. Пытался разгадать головоломку: к какому знатному роду могла относиться моя соседка. Я на это лишь пожала плечами. Меня устраивало то, что, в силу разницы в возрасте, навряд ли прежняя Бри и Нири могли встречаться.

Впрочем, разлеживаться и предаваться размышлениям было слегка некогда. Потому как форма и учебники сами себя не получат. И я, подхватив с постели формуляр, поспешила сначала за одеждой, а потом и за книгами.

За первую пришлось побороться. Потому как простолюдинам-первокурсникам новую выдавать не хотели, а старая была настолько линялой и ношеной, что ей бы весьма польстила характеристика «ветошь». Аристократам, понятное дело, вещи шили на заказ. Как я узнала от полтергейста чуть позже, те были из специальной ткани, в которую еще на этапе плетения нитей добавлялись очищающие заклинания, а также чары, отвечающие за несминаемость материи и усиленную прочность.

Тем, кто себе такого позволить не мог, академия выдавала форму из обычного сукна, только огнестойкого. Примеряли ее там же, где получали. Не было никаких отдельных кабинок. Только небольшой зал с парой скамеек, где царила сутолока.

В ней-то я и встретила Мрака – того самого худощавого паренька, который помог мне, когда я только оказалась в академии, и дал совет, где искать преподавателя, отвечавшего за списки.

– Поступил?! – радостно воскликнула я.

– А то, – с гордостью отозвался тот, которого я, несмотря на темное сокращение имени, про себя называла Солнышком. – И ты, смотрю, тоже… На кого?

– На защитника, – отозвалась я.

– Значит, вместе будем учиться, – воодушевился Мрак. И тут же огорошил вопросом: – А у тебя пара есть?

– Э-э-э, – высокоинтеллектуально отозвалась я и постаралась дальнейший ответ сформулировать более обтекаемо и развернуто: – Знаешь, у меня сейчас такой период, что серьезные чувства могут возникнуть только к еде и подушке. Так что извини, но мне не до отношений с парня…

– Тьфу, да я не об этом, – фыркнул Солнышко, перебив. – Ты же ведь со своим даром наверняка щитом будешь. И тебя в пару поставят с атакующим… Так вот, имей меня в виду. Я – то, что надо.

И тут кто-то из новоиспеченных адептов, стоявших рядом, услышал последние слова Солнышка… И, повернувшись к нам, покровительственно хлопнул того по плечу со словами:

– Да что ты с ней цацкаешься, квартальник. Это же всего лишь девка. К тому же босячка. Смотри и учись, как надо…

И рослый крепыш самоуверенно отпихнул щуплого Мрака в сторону, так что тот пошатнулся и упал. А затем этот качок, поигрывая мускулами, нагло заявил:

– Эй, чернявая, хочешь со мной вечерком прогуляться до кустов, на звезды посмотреть? – Он похабно усмехнулся и добавил так, словно это все решало: – За деньги.

Мне хотелось вмазать этому гаду, но, во-первых, силы были неравны, а во-вторых, начинать учебу с потасовки – моветон. Но поставить этого наглеца на место хотелось. Потому я окинула взглядом внушительную фигуру наглеца и хмыкнула:

– Извини, приятель, у меня нет денег, чтобы тебе заплатить…

За спиной крепыша заржали его дружки. А он сам побагровел.

– Ты не поняла, девка. Я плач….

Я, прекрасно понимая, что этот тип хочет заявить, дескать, «плачу я», опередила адепта, перебив его:

– Зачем плакать? – похлопала невинно ресничками. – Сильные мальчики не плачут….

Наглец взревел, как бык, которому вожжа под хвост попала, схватил меня за ткань рубахи так, что та затрещала, и приподнял над полом.

– Ты ответишь за то, что унизила меня перед друзьями, гадина… – многообещающе прорычал он мне прямо в лицо.

И в его голосе я услышала интонации своей соседки. Та-а-ак… Похоже, я умудрилась нарваться на аристократа. Правда, обедневшего. Ичане он бы не тут форму примерял, а у личного портного. Потому у этого типа замашки и спесь, в отличие от богатства, остались. И сейчас он решил показать мне мое место. А я ему – его.

И, прикинув, что обе руки у адепта заняты, мило улыбнулась и вкрадчиво пообещала:

– Не отпустишь – я тебе сейчас нос откушу.

Вообще-то у меня было обычно два состояния: «Думаешь, я здесь сейчас шучу?» и, собственно, «Шучу». Так вот сейчас я точно не могла сказать, в каком именно нахожусь. Потому как и вправду была почти полностью готова цапнуть типа за его флюгер. И только немножечко – нет.

Но, видимо, решимости в моем взгляде было все же достаточно, чтобы тип поверил, что может лишиться своего шнобеля, потому как меня поставили на пол и даже рубашку отпустили.

– Ненормальная, – процедил крепыш и сплюнул мне под ноги.

И в этот момент встал на ноги отпихнутый ранее Мрак. Навряд ли он решил вступиться за меня. Скорее взыграла уязвленная мужская гордость.

– А теперь я с тобой поговорю… – с этими словами мелкий и худосочный приятель подскочил к качку и…

В общем, я поняла: не нужно злить Мрака. Ибо Солнышко так засветит, что мало не покажется. Наглец, несмотря на весь свой внушительный рост, не смог выдержать удар, покачнулся и начал заваливаться.

И тут откуда-то сбоку раздалось зычное:

– Наших бьют! Навали… – договорить крикуну не дали, заткнув глотку хуком.

Ответ «глашатая» не заставил себя ждать…

Кто, собственно, эти «наши», я понятия не имела, потому дернула за руку распалившегося было Мрака в сторону.

– Ты чего? – не понял приятель.

А я, исповедуя первое правило драки: главное – вовремя смыться, пояснила Солнышку:

– Того. Давай форму хватай, и уходим, пока нас не замели. Наверняка сейчас кто-то из преподавателей появится…

Правда, про «хватай» я погорячилась. Я и Мрак настолько обнаглели, что, пока все адепты были заняты, кто дракой, кто ее лицезрением (самые ушлые даже ставки сделали!), а кладовщик – вызовом подмоги, чтобы разнять свару, выбрали себе с полок самые новенькие формы, расписались в журнале получения и были таковы. Жаль, не примерили, но было слегка некогда этим заниматься. В общем, приложили на себя и понадеялись, что вещи придутся впору.

Успели улизнуть мы вовремя. Как раз, когда уходили, в зале показались несколько магистров.

И, уже очутившись на улице, Солнышко поинтересовался:

– Слушай, это был твой злодейский план – организовать свару, чтобы выбрать лучшие комплекты? – восхищенно спросил Мрак.

Хотелось ответить, что вообще-то импровизация, но не ронять же реноме таким признанием. Потому я лишь кивнула.

А затем и вовсе поспешила сменить тему разговора.

– А кто такой квартальник? – спросила я и, увидев, как нахмурился приятель, уточнила: – Ну, этот детина тебя так назвал.

– Так называют горожан из ремесленных кварталов. Уже не беднота, но и не аристо, – как-то нехотя отозвался Мрак.

– И всего-то?

– Не всего, – нехотя буркнул он. – Это обидное обращение. Все равно что тебя деревенщиной назвать.

– А-а-а, – глубокомысленно протянула я, вспомнив, что опять забылась и роль девушки из глубинки отыгрываю из рук вон плохо.

Заметил это и адепт, спросив:

– Кстати, мне вчера показалось, что у тебя говор был другой.

– Это у меня от смущения было. И от орехов. – Я решила, что частичная честность будет лучшим вариантом лжи.

– Орехов? – не поверил Мрак.

– Ну да, – заверила я и пояснила: – Я их прожевать не успела…

– А их у тебя не осталось? – с какой-то надеждой спросил приятель.

Я лишь разочарованно вздохнула.

– Жаль, – выразил нашу общую печаль Мрак. – До ужина еще далеко, а жрать уже хочется…

Правда, несмотря на чувство голода, время до вечерней трапезы пролетело на удивление быстро.

Я вернулась в общежитие и переоделась в новенькую форму. Та, как выяснилось, оказалась мужской. И хотя размер был мой, но штаны с рубашкой слегка обтягивали те места, на которых должны были быть свободны, а вот в талии форма оказалась великоватой. Благо в комплекте еще шли ремень, колет, плащ и по две пары панталон. Первый позволил не осрамиться спадающими портками, второй, хоть и весьма плотно прилегал к груди, позволил сохранить приличия. А третьему, с шерстяной подбивкой, я была просто рада: не околею!

Сапоги, правда, хлябали изрядно, но я решила не привередничать. Есть – и то хлеб.

Переодевшись, направилась за учебниками. И тут, для разнообразия, не случилось ничего особенного. Ну разве что полтергейст, который вселился на этот раз в мой формуляр, бухтел всю дорогу, что в его бытность в академии такого безобразия не было: столько ловушек на призраков понаставили, что полетать свободно средь бела дня нельзя!

Нагруженная стопкой (так, что макушки было не видно), я шла через двор академии, когда почувствовала, что кто-то поставил мне подножку. Совершив акробатический этюд, я не упала лишь чудом. У чуда было родовое имя – Файрвинд. Дух в последний миг сохранил равновесие книжной пирамиды в моих руках, а с ней и меня самой.

– Смотри-ка, а голытьба-то ловкая, – услышала я ехидный комментарий. Голос явно был женским. – Митиш, ты проиграл пари. С тебя два золотых.

– Это Матильда плохо камень положила, – отозвался возмущенный баритон. – Натянула бы аркан, эта девица как миленькая бы носом в грязь упала.

– Уговор был без магии…

Жаль, из-за книг я не увидела говоривших. Хотела было поставить свою ношу на землю да поговорить по-приятельски с этими зарвавшимися богатеями (а кто еще два золотых на спор мог поставить за просто так?), даже уже замерла на месте, готовая повернуться, но призрак меня остановил.

– Не время, Бри! Ты еще вызовешь их на дуэль, но не сейчас… Ты пока не готова. Проиграешь, – увещевал он, хотя сам, судя по голосу, кипел от негодования.

– Какая дуэль? – возмутилась я. – Монтировка – и привет темной ночью из-за угла…

– Монтировка? – не понял дух.

– Кочерга, – пояснила я, чтобы призраку стало понятнее.

– Интересный в твоем мире дуэльный кодекс…

– Какие противники, такой и кодекс, – пропыхтела под тяжестью своей ноши я и попросила: – Ты, главное, запомни этих страдальцев получше.

– Почему страдальцев? – не понял дух.

– Да потому что они страдают то от недостатка воспитания, то от избытка денег, но чаще всего ерундой.

– Не переживай, обязательно запомню, – так проникновенно пообещал полтергейст, что я даже не усомнилась: на этих любителей пари в ближайшее время снизойдет дождь из цветочных горшков, плохо закрепленных на стенах картин и учебников, которые стоят неустойчиво на самых высоких полках… Хм, а похоже, предок Файрвиндов решил взять на вооружение мой вариант дуэльного кодекса.

До комнаты я добралась, пыхтя от натуги. На удивление, та была пустой. То ли соседка все еще выбивала из гнома свои деньги, то ли жадный до монет скряга, не желая расставаться с ними, нашел малявке другую комнату. Рассудив, что вскоре я и так это узнаю, сгрузила свою ношу на стол и решила, пока есть время до ужина, пойти разменять одну из серебряных монет, которые мне дал ректор. Кажется, полтергейст упоминал, что на территории академии есть несколько небольших магазинчиков, в том числе готового белья…

Правда, как оказалось, оно было в основном для небедных адептов. Но я все же смогла разжиться парой исподнего, чулками на смену и вязаными носками. А еще лентой для волос. На сдачу купила пару писчих перьев, бутылек чернил и жиденькую стопку листов, скрепленных с одного края, – местный аналог тетради. Абсолютно счастливая, я вернулась в комнату, чтобы застать эпичный скандал.

– Поставь меня на место, варварка неотесанная, – зло выплюнула, болтая ногами в воздухе, мелкая.

– И не подумаю, пока не извинишься! – потребовала… та самая рослая девица, которая в обед ответила в очереди на пламенные ухаживания Горы не менее чувственным хуком.

– Я? Перед тобой? Да что ты о себе возомнила!!! – последние слова мелкой потонули в реве ее пламени.

Им она попыталась швырнуть в воительницу, но та ловко уклонилась. Впрочем, разжав-таки при этом пальцы, отчего аристократическая шмакодявка полетела на пол. А сгусток огня прямехонько устремился на меня. Я лишь успела рефлекторно выронить свертки с покупками и выставить перед собой руку, закрывая лицо.

Все произошло одновременно: звук удара копчика Нири о доски совпал с шипением впитанного в мою ладонь сгустка огня.

Я стряхнула пальцы, которые слегка покалывало, и прокомментировала:

– Я, конечно, рада, что у вас тут такой жаркий диспут, что можно даже не платить за обогрев в зимнее время, но на будущее: если бы вы сожгли мои новые вещи, то мне было бы плевать, кто тут аристократка, а кто – бесстрашная воительница, – холодно прокомментировала я, подбирая с пола выроненные свертки.

Мелкая, к моему удивлению, промолчала. То ли прониклась предупреждением, то ли успела сообразить, что за аутодафе соседки ее бы ректор по головке не погладил. Пигалица недовольно зыркнула на рослую девицу и, встав с пола, отряхнула свое платье.

– Я так понимаю, деньги тебе не вернули? – вкрадчиво поинтересовалась я у Нири.

– Вернули, – нехотя буркнула она и, задрав свой нос-кнопку, с неприязнью взглянула на рослую блондинку, со злостью добавив: – А на сдачу еще одну соседку выдали.

Я, глянув на кровати, коих в комнате было лишь две, уточнила:

– А как насчет спальных мест?

На этот вопрос ответила варварка, которую, к слову, звали Дотрин. Она заявила, что кровать ей выдали и она ее сейчас принесет. И принесла. Даже не запыхалась. Втиснула ее вдоль стены впритык к постели мелкой. С моей же стороны это оказалось сделать нельзя: мешали платяной шкаф и стол.

После мебельной перестановки единственным свободным пространством в комнате остался неширокий проход от дверей до окна… Да уж, видимо, сильно допекла Нири коменданта, раз он решил: отдам деньги, но отомщу. Потому как это была явно месть. И к гадалке ходить не надо.

За этими размышлениями меня и застал звук колокола. Как оказалось, именно так здесь звучит сигнал на перерыв между занятиями. Он же знаменует и начало завтрака, обеда и ужина. На последний мы втроем и поспешили. Вроде бы вместе, но Нири старательно делала вид, что она нас не знает. Да и Дота, вспомнив, что видела меня рядом с Горой, тоже отмалчивалась.

Впрочем, мне это было только на руку: не пришлось сочинять, кто я, откуда, да и вообще симулировать адекватность. И я полностью посвятила себя тарелке с кашей. Та была сытной, горячей, со шкварками и жареным лучком. В дополнение к ней шли ломоть хлеба и травяной чай. Все это богатство возникло на столе, как только я за него села. Видимо, это была какая-то здешняя магия, избавлявшая адептов от необходимости стоять в длинной очереди к раздаче за своим черпаком супа.

Воительница расположилась чуть поодаль от меня, а мелкая гордо прошла мимо нас, устремившись в противоположенный конец столовой. Судя по тому, что столы там были застелены накрахмаленными скатертями, а вместо лавок стояли стулья с мягкими сиденьями, простолюдинам туда ход был заказан.

Дух, хмыкнувший у меня над ухом, только подтвердил догадку:

– Интересно, сколько сейчас стоит обед в голубой части зала? В мое время еда там обходилась в среднем в тридцать золотых в месяц…

Меня, правда, заинтересовала не финансовая часть вопроса, а цветовая:

– А почему голубая?

– Так для аристократов. А эта – черная.

– Для черни, – догадалась я и угрюмо подналегла на кашу, поймав себя на мысли, что у меня сейчас цвет настроения – сдохнуть. Ну или убивать. Это уж как получится.

Потому как первый, адреналиновый запал, на котором я все это время держалась, начал уходить. А я – осознавать себя в новой реальности. И в ней я была никем и звать меня никак. А вокруг – деление на аристо и простолюдинов. И не только… Судя по тому, как мало на моей половине девушек, пробивать лбом придется не только сословные, но и гендерные стереотипы.

Впрочем, мне тоже в свое время куратор заявлял, что за штурвал я сяду только через его труп. «Сейчас его и организую в лучшем виде!» – тут же заявила я без толики сомнения. Такой наглости он от первокурсницы не ожидал. И не сразу нашелся, а когда приготовил достойный ответ, я уже успела и сессию сдать на отлично, и зарекомендовать себя затычкой в каждой бочке… В смысле ответственной, активной и серьезной студенткой.

Впрочем, парней среди сиятельных тоже было больше, хотя и не настолько. Видимо, даже среди благородных при зачислении комиссия отдавала предпочтение юношам.

Ничего, прорвемся! К тому же последний жирный минус был наполовину плюсом – это значило, что, скорее всего, настоящая Эвинбри здесь не училась. И вероятность, что меня узнают, уменьшалась в несколько раз.

А в остальном в учебе на мага было много положительных моментов. К ним нужно было только привыкнуть и постараться при этом не поседеть.

Придя к таким выводам, я вздохнула, допила чай, второй – за Дотой, разделавшейся с ужином в один миг, было не угнаться – покинула столовую и направилась к себе. Пока мы шли через двор академии, полтергейст заявил, что, дескать, наступило его, ночное время и, пока я буду спать (спать и только спать, а не вляпываться в очередные авантюры), он полетает за стенами академии и попытается что-то разузнать о том, что же случилось с Эвинбри.

Я лишь согласно кивнула и, зевая, двинулась к общежитию. В комнате уже была Дота. Воительница вовсю геройски сражалась… со сном. Она широко зевала, сидя на своей постели в ночной рубашке и переплетая толстую косу.

– Уже спать? – удивилась я. За окном только-только догорел закат.

– Завтра первый учебный день! Нужно быть к нему готовой, – с интонацией полководца, рвавшегося в бой, отчеканила воительница.

С ее утверждением было тяжело спорить. Поэтому я решила последовать примеру соседки. Удивительно, но, пока я умывалась и раздевалась, малявка так и не пришла. Зато мы с Дотой слово за слово разговорились. Правда, она сразу предупредила, чтобы я и не думала пытаться ее свести со своим приятелем.

– Это тем, кому ты теней на глаз наложила? – уточнила я.

– С ним самым.

– Не переживай, не буду. А если хочешь, можешь ему для симметрии и второй фингал поставить, но учти, тогда Гора влюбится в тебя окончательно… И будет еще сильнее добиваться взаимности.

– Пусть добивается, – фыркнула Дота и добавила: – Ему все равно ничего не светит.

И так она это произнесла, что стало понятно: кому-то другому явно не просто светит, а прямо сияет. И я не удержалась от вопроса. Как оказалось, воительница положила глаз на тренера. Того самого колосса Харба Бронса, который умел так орать, что через весь полигон было отлично слышно.

– Вот бы завтра с утра у нашей группы с ним была боевая подготовка на полигоне… – мечтательно протянула Дота.

Я же до сих пор была под впечатлением от полосы препятствий. И чтобы добровольно хотеть туда вернуться?.. Да ни в жизнь!

Сдержаться, чтобы не сплюнуть и не постучать по дереву, мне помогло только появление Нири. Мелочь, надутая, как бурундук, пыхтя от недовольства, прошла к своей кровати и упала носом в подушку. Диалог с воительницей оборвался сам собой.

Но если разговор закончился, то мысли-то и эмоции после него остались. И главная из них – встречаться мне с Харбом на тренировке категорически не хотелось. Чуяла я, что добром для моего организма они не кончатся. Минимум травмами. Физическими для меня и психическими для наставника. А Доте о занятиях на полигоне с этим варваром еще как мечталось. С учетом того, что, как выяснилось, мы с соседкой попали в одну группу, кому-то из нас обязательно должно было повезти.

Но утро следующего дня сумело разочаровать нас обеих.

Глава 5

Началось оно со звука побудного рога. И хотя в него дули где-то там, вдалеке, рев раздавался почему-то, по ощущениям, у самого уха. Как итог – я восстала из постели злая, аки поднятое некромантом умертвие. Причем сходство с последним было столь явным, что, случись нашествие зомби, подозреваю, нежить бы меня не тронула, посчитав за свою.

Нири выглядела не лучше. Помятая, непрестанно зевавшая, с опухшими глазами. И только Дота была столь жизнерадостной и лучившейся энергией, что ее хотелось закопать! Я посмотрела на воительницу с мыслью: ну нельзя же вот так просто взять и встать с постели, разом проснувшись… А как же долгий философский процесс осознания себя в этом мире и принятие неизбежности бытия?

Судя по тому, как споро одевалась Дота, сие было ей неведомо.

– Вы чего сидите? – оглянулась на меня эта валькирия. – Построение же!

– И откуда ты такая знающая… – фыркнула я, спешно выпрыгивая из кровати и приземляясь прямиком в штаны.

– От брата, – усмехнулась Дота, глядя на мои стремительные сборы, и пояснила: – Он в том году академию окончил. Сейчас на северном рубеже служит.

Все это я слушала вполуха, натягивая рубашку и сапоги. Новость о том, что я могу куда-то опоздать и, как вариант, вылететь из академии, едва в нее поступив, подействовала на меня не хуже, чем разряд тока на коматозника. Пульс участился, кровь застучала в ушах, а я в мгновение ока собралась и, только поправляя ремень, ощутила: чего-то не хватает. Точнее – кого-то. Полтергейста! Интересно, куда он запропастился?

Нири, на удивление, тоже развила бурную деятельность. Хотя сначала мне показалось, что она махнет рукой и завалится обратно спать, но нет. Малявка впервые при мне надела форму, еще вчера предпочитая ходить в платьице, и я наглядно убедилась, чем покупная одежда отличается от выданной кладовщиком. На мелкой штаны и рубашка с колетом сидели идеально. Подозреваю, что и сапожки не хлябали.

Мы с Дотой делали вид, что во время сборов кнопки вроде как ее и не ждем, но при этом, не сговариваясь, ждали. А затем поспешили во внутренний двор академии. Там уже вовсю выстраивались в колонны адепты. Старшие курсы – ближе к восточной башне, средние и мы, новички, у западной.

Благо свою группу я легко нашла по Горе. Его лысая макушка была отличным ориентиром. Парень, завидев рядом со мной свою зазнобу, улыбнулся ей. А когда воительница недвусмысленно показала ему кулак – аж просиял.

Только вот переброситься со своей валькирией хотя бы парой слов у громилы не получилось. Чеканным шагом во двор вошел ректор. Вместе с его появлением над нами начал накрапывать дождик.

Его капли прибивали пыль и последние звуки шепотков, которые начали моментально стихать по мере приближения главы академии. Уильям Эрогвиль сегодня был в парадном белом мундире, который, кажется, даже небесная влага боялась намочить, стекая водяным плащом сразу на землю и оставляя кипенную ткань абсолютно сухой.

Ректор поприветствовал всех адептов, поздравил первокурсников с зачислением, объявил, что занятия начнутся через час и их расписание уже вывешено в холле главного корпуса, пожелал нам хорошего учебного года и живучести в нем и засим удалился.

А я посмотрела вслед Эрогвилю, потом на изморось и подумала: несмотря на краткую речь главы академии, ни один адепт не сможет утверждать, что здесь нас сухо приняли.

Впрочем, дождь хоть был и несильный, но быстро вымел нас со двора академии и загнал аккурат к расписанию. Как оказалось, занятий сегодня было не так уж и много. Первой парой стояла физическая подготовка, затем большой перерыв, а за ним – история магии, лекция по защитным чарам и практикум по зельеварению.

Здраво рассудив, что навряд ли нам на тренировке понадобятся писчие принадлежности, мы с Дотой поспешили в столовую, а затем и на полигон. К этому времени дождь как раз прекратился и даже засияло солнце. Поспорить с его светом могла разве что улыбка Доты: всю дорогу воительница мечтала и предвкушала встречу с Харбом.

Вот только вместо нее случился… рыжий! Едва мы добежали до нашей группы, как раздалась команда:

– Становись!

И, когда мы вытянулись во фрунт, над полем пронесся знакомый голос:

– С этого дня я, Виргард Ньёрдвар, буду вашим тренером по физической подготовке, наставником, матерью, отцом и самым страшным ночным кошмаром. Все ясно?

Группа в едином порыве рявкнула: «Так точно!» – а мне вдруг захотелось попросить мирозданье вернуть Харба: этот подопригора вдруг стал для меня самым милым, добрым и вообще лапочкой-преподавателем.

– Вопросы? – холодно произнес Виргард Ньёрдвар.

Ну и имечко у этого рыжего! Пока выговоришь – все пломбы из зубов повылезают. Я на такие извращения не подписывалась и решила сократить до Вира. Хотя бы в мыслях.

Как оказались, вопросы были. Точнее, был. Единственный. У Доты.

– А где господин Харб Бронс? – смело выкрикнула воительница.

– Прежний тренер взял отпуск по восстановлению здоровья, – лаконично отозвался рыжий.

А я отчего-то украдкой глянула в этот момент на его руки. Костяшки на тех были сбиты. И закралось подозрение: а не Вир ли организовал своему предшественнику опасный переломный момент со смещением планов касательно трудовой деятельности?

Подумала и едва головой не замотала: что за бред! Рыжий явно уступал Харбу в габаритах… Я вспомнила фигуру последнего. Не человек – матерый медведь-шатун, которому заломить даже опытного воина – раз плюнуть.

И все же сейчас на полигоне стоял не вчерашний варвар, а рыжий… Как-то очень вовремя стоял… А еще смотрел на меня таким тяжелым взглядом, что отпали последние сомнения в том, кто выписал Харбу больничный.

Я невольно сглотнула, а когда раздалась команда:

– Разминка вокруг поля. Бегом марш! – рванула едва ли не первой.

И плевать, что сапоги хлябали.

Одним словом, энтузиазма у меня было хоть отбавляй. Жаль, что это не касалось сил физических. Потому к пятому кругу я уже пыхтела как паровоз, а из ушей едва пар не валил. К девятому и вовсе было плевать, что Вир зыркал на меня своими глазищами. Да и его подбадривания в духе: «Тяжко на тренировочном помосте – легко умертвий гонять на погосте» – на меня, в отличие от остальных адептов, не действовали.

Хотелось уже быть той самой нежитью и мирно лежать в гробу, лишь бы не заставляли бежать еще один круг. Потому как у меня закончились и нервы, и силы, и терпение выносить сапоги, сбившие ноги так, что в них уже что-то хлюпало. Но я, стиснув зубы, упорно переставляла ноги. И вот когда показалось, что я вместо очередного шага устремилась в свободный полет носом к земле и для меня наступит личный конец света, выяснилось, что это была только репетиция.

Упасть не дали Гора и Пепел. Парни подхватили меня под руки с обеих сторон и буквально поволокли на себе. Практичный блондин еще и не преминул напомнить:

– Должна будешь…

– Кому должна – прощаю, – тут же просипела я, находясь в том состоянии, когда человек может отказаться от жизни, но не от сарказма.

– Ерничаешь – значит, силы еще есть. Давай перебирай в воздухе ногами хотя бы для вида, – пробасил Гора, ворчливо присовокупив: – Ты хоть и тощая, но не пушинка.

Судя по тому, как они дышали, парни тоже запыхались, хоть и не так, как я, до кровавых кругов перед глазами. Но во мнении, что разминку пора бы заканчивать, пока не кончились мы сами, были со мной солидарны. И то, что наставник не дает отмашки об окончании, тревожило не только наши умы, но и листву на деревьях, однако самого наставника не колыхало. Он наблюдал за вверенными ему адептами, которые сипели, хрипели и слегка полыхали от усталости, с невозмутимым видом.

– Предлагаю все же упасть и сделать вид, что мы умерли, – внесла я конструктивное предложение. – Может, тренер нас примет за трупы и отстанет…

– Виргард Ньёрдвар – и отстанет? – фыркнул Пепел. – Да ему целая армия демонов во главе с темным владыкой готова была приплатить, лишь бы он от них отстал и не нападал, – хмыкнул блондин. – Не вдаваясь в подробности: им это не помогло…

– А ты его знаешь? – удивилась я, мотнув головой в сторону моего личного рыжего армагеддона.

– Героя Северной войны? – фыркнул Пепел. – Да кто не знает в лицо первого паладина императора?! Знаменитого Ястреба?

– Я! – в один голос выдохнули мы с Горой.

И если мой вопль был удивленный, то громилы – восхищенный.

– Так это он и есть? – пробасил лысый и засомневался: – Я думал, просто имя совпало…

– Угу, а еще и внешность, и характер точь-в-точь как у Ястреба… – протянул Пепел. – Ну-ну… К тому же, думаешь, абы кого ректор в преподаватели взял бы?

Гора задумался. Да так, что, когда рыжий скомандовал наконец закончить разминку, лысый по инерции протащил меня на себе (а заодно и Пепла) еще метров двадцать, прежде чем остановился.

Лишь после этого я смогла опуститься на траву и посмотреть на сокурсников. Девушек в группе оказалось три: кроме меня и Доты еще одна. Судя по новенькой, идеально сидевшей форме – аристократка. Она, как и я, хватала ртом воздух. А вот парни были как огурчики: одни бодренькие, другие зелененькие. Но, судя по выражениям лиц некоторых, не один Пепел узнал в нашем тренере кого-то там прославленного и героичного. Потому что нельзя просто так взять и посмотреть с восхищением на того, кто только что над тобой так измывался.

Вир в ответ одаривал адептов не менее красноречивым взором… И кривился, словно хирург-виртуоз, которому подсунули банду интернов, способных зарезать пациента клизмой.

– Ну что, разогрелись? – спросил Вир. И вроде негромко так сказал, но его голос разом услышали все. А у меня от предчувствия еще и все сжалось. Не зря. Потому как дальше начался ад под кодовым названием «полоса препятствий». И самая пакость была в том, что она была исключительно немагической! Вот ни одного заклинания. Зато в избытке имелись качавшиеся маятники, разъезжавшиеся под ногами бревна сомнительного навесного моста, по которому предстояло пройти, балансируя, наклонные шесты-сходни. По последним предлагалось взбегать на самый верх вкопанного в землю столба. Все бы ничего, но он возвышался над твердью на высоте в два моих роста. И с этого «пенька» нужно было перепрыгнуть на второй, третий… как по болотным кочкам. В случае падения внизу ждала солома и вдребезги разбитое чувство собственного достоинства.