Текст книги "В постели со смертью"

– Чего Роза хочет – она сказала мне! – вспылила Лиза. – Она хочет, чтобы я сообщила ей о зарубежных вложениях супруга! Ну не дура?! Ей, видите ли, кажется, что Георгий в Лимассоле все делал на моих глазах и что я в банках лазила в его документы! В общем, она совсем свихнулась.

– Думаю, она прекрасно понимает, что ты ничего ни о чем не знаешь, но ей доставляет мазохистское наслаждение помучить тебя и себя, пощекотать твои и свои нервы. Будем считать это своеобразной разрядкой.

Уловив снисходительность в его интонации, Лиза твердо сказала:

– А я думаю иначе. Розе и на самом деле хотелось бы сейчас влезть в дела Георгия и доказать, что она была эдаким «семейным партнером» в его бизнесе.

– Мало ли о чем она мечтает! – присвистнул Виктор. – К корпоративным счетам фирмы ее никто не допустит. Относительно же личных капиталов Зимина – это тоже долгая история. Если он при жизни не информировал жену о подобных тонкостях, то после его смерти ей придется довольствоваться тем, что есть, и не соваться в дебри.

Данное резюме понравилось Лизе. Глубоко кивнув, она сказала:

– Когда мы болтали с ним на пляже, то я поняла, что у него нет даже личного адвоката.

– Нет, на фирме обязательно есть юридический отдел.

– Но я не о фирме говорю! Знаешь, ведь у каждого состоятельного гражданина на западе имеется свой личный адвокат.

– Мало ли что – на западе. Мы – в России. – Виктор улыбнулся и раздельно проговорил: – Итак, моя милая клиентка, не поддавайтесь на дешевый шантаж. Госпожа Зимина, возможно, взбрыкнет еще разок, но все ее россказни о наличии какой-то компрометирующей записи – обычный блеф. Она вне себя оттого, что ее муж умер, оттого, что умер он не рядом с ней, а со своей – пардон! – любовницей. Но как бы мадам Роза не пыталась перелицевать эту историю не в пользу юной соперницы, факт остается фактом: господин Зимин тихо скончался самой обыденной смертью – от инфаркта. И ничего таинственного в этом деле нет.

Виктор вскинул руки, давая понять, что дело исчерпано.

Но госпожа Леонтьева не торопилась покинуть контору.

Они помолчали немного, а потом Лиза тихо, но торжественно заявила:

– А вот тут ты ошибаешься, Виктор.

Он вскинул на нее удивленный взгляд.

Осторожно, словно бумага была начинена динамитом, госпожа Леонтьева извлекла из сумочки заветную «визитку» и молча положила ее на стол.

– Что это?

– Доказательство того, что в данном деле есть и таинственная сторона.

Склонившись над кусочком картона, Виктор внимательно изучил сообщение о том, кем возомнил себя господин Зимин.

– Где ты нашла записку?

– На роскошно сервированном столе, – многозначительно сказала Лиза, торжествуя. – Сразу после моего возвращения из rest-room. – Ее слегка задела та беспечность, с которой детектив разрешил все проблемы. Захотелось реванша, и тогда госпожа Леонтьева выложила на стол основной козырь.

Выразительно замычав, Виктор гулко побарабанил пальцами по деревянному столу. В его глубоко посаженных глазах появился блеск, который обычно вызывается порцией адреналина в крови.

– Знаешь, милая косуля, – задумчиво пробормотал он, – а ведь этот клочок картона меняет всю картину.

– Как ты меня назвал?! – вскинулась Лиза, но Виктор даже не прореагировал на ее всплеск, быстро уточнив:

– Ты, конечно, не видела того, кто это подложил?

– Естественно.

– Что побудило тебя забрать эту записку? – Бесстрастная интонация сыщика так возмутила Лизу, что она вскрикнула с большим чувством:

– Острое желание не соваться туда, где может быть горячо!

– Но ты, кажется, уже сунулась туда, – тихо проронил Виктор, ожидая нового всплеска эмоций.

Однако, госпожа Леонтьева прореагировала на опасное заявление вполне кротко. Засопев, она сказала:

– Была и еще одна «визитка» – так я их называю.

– Где она?

– Утрачена.

– Что значит – утрачена?

– Слита водой в унитазе.

– Кем?

– Собственной персоной. – Досадливо причмокнув губами, Лиза объяснила: – Тогда я не подумала ни о чем серьезном. Решила, будто это шуточки маман.

– Хороши шуточки, – крякнул Виктор. – В первой записке угрожали лично тебе?

– Скорее, в ней содержалась просьба: «Оставь их в покое: и старого, и молодого, чтобы не плакать потом», – процитировала она по памяти.

– Просьба ультимативного толка, – медленно сказал он.

– Ты считаешь, это очень опасно? – Уже в самом вопросе клиентки содержалась просьба о том, чтобы ее успокоили, и Виктор внял зову. – Думаю, ничего серьезного. Кого имели в виду под «молодым»?

Загадочно улыбнувшись, Лиза с гордостью сообщила:

– От меня без ума Вадим Туманов, референт лидера фракции стабильности, короче, восходящая политическая звезда.

– Целишь по крупной дичи.

– Ну, не за кроликами же гоняться. Я только никак не могу понять, почему в записке объединили Зимина и Туманова. Хорошо, с Георгием все ясно – это Роза. А кому помешали мои отношения с Вадимом?

– Ей же, госпоже Зиминой.

– Но почему?

В ответ Виктор опустил ноги со стола, упершись ими в пол, и назидательно сказал:

– Ты поймешь это лет через двадцать, когда начнешь стареть. Видимо, Роза Леопольдовна никак не может справиться с горьким, но естественным процессом и в ее воображении ты стала притчей во языцех. Ее настолько раздражает твоя юность и свежесть, что она хочет держать тебя в постоянном напряжении. При каких обстоятельствах Зимина подложила тебе первую «визитку»?

– Это невозможно вспомнить. В тот день я была в десятке мест.

– То есть у Зиминой были развязаны руки? Она или ее подручный парень могли подсунуть тебе записку где угодно?

– Несомненно. Я часто бросаю сумку. – Облизав губы, Лиза с надеждой спросила: – Как ты считаешь, Виктор, теперь она отвяжется от меня?

– Думаю, да. Предмет ревности исчерпан: муж – покойник. Тебя она достаточно попугала. А что касается «жучка» и кипрских счетов, уверен – это уловка, с помощью которой коварная Роза решила отомстить тебе напоследок. Забудь все, как ночной триллер и сосредоточь свои юные силы на обольщении перспективного Вадима Туманова.

Признаться, после такого монолога Брасова Лиза вздохнула с облегчением. Доводы сыщика полностью совпадали с ее рассуждениями, надежно подкрепляя их.

Вскочив, Лиза даже чмокнула Виктора в скулу и позволила ему оставить у себя злополучную «роковую визитку» на память о женском коварстве. Ей самой не терпелось избавиться от предмета, который, по твердому убеждению Лизы, был пропитан отрицательными флюидами.

Глава 6

После того, как прелестная Лиза покинула его, Виктор выскочил перекусить в бистро, а когда вернулся, его ожидал настоящий сюрприз.

Около входа в подвал вальяжной походкой прогуливался смуглый мужчина в отменно сшитом летнем итальянском костюме. Увидев Виктора, он улыбнулся, и стройный ряд его влажных белых зубов блеснул на солнце. С южной экспансивностью гость крикнул:

– Здравствуй, Виктор!

– Хай, Томас!

Это был Томас Саррис – отличный парень, с которым Виктор свел знакомство два года назад на средиземноморском пляже Лимассола. Они вместе катали смуглых кудрявых девушек на скутерах, вместе кутили в недорогих приморских ресторанчиках, жарились на кипрском солнце – в общем, отлично провели время. Учитывая наплыв состоятельных русских на остров, Томас изучал трудный язык и к моменту встречи с новым знакомым уже прилично болтал по-русски.

У Сарриса, как помнил Виктор, не было тогда определенной работы, он выполнял разовые услуги для различных фирм и не мог похвастать солидным банковским счетом.

Дружески обнявшись, они вошли в подвал-контору детектива, где хозяин любезно усадил гостя на довольно старый стул и выставил перед ним угощение: бутылку смирновской и тоник. Стаканы были не первой свежести, но это не смутило ни того, ни другого.

Пропустив «по первой», они взаимно оценили великолепную спортивную форму друг друга, и Виктор с улыбкой сказал:

– А ведь ты еще два года назад собирался приехать в Москву.

– На свои не больно-то покатаешься! – весело отозвался Томас.

– О, да ты здорово овладел нашими идиомами! Не хочешь ли сказать, что данное путешествие тебе оплатили?

– Именно так. Я приехал сюда по делу. – Выражение лица Томаса стало серьезным. – С поручением от страховой компании «Дойл».

– Я что-то слышал о ней.

– Довольно крупная международная компания. Имеет свой branch – как это по-русски?…

– Отделение.

– Да, отделение в Лимассоле. По контракту я оказываю для них разовые услуги.

– Ты по-прежнему не любишь запрягаться основательно, – вспомнил Виктор.

– Отсиживать полный день в конторе – не мое хобби, – согласился Томас. – Я ведь легок на подъем.

– И как тебе Москва?

– Исключительно хороша.

– Мы тут слегка подремонтировали ее, чтобы порадовать гостей, – Виктор лукаво улыбнулся.

– Вы своей цели достигли, – поддержал шутку Томас.

– Если тебе нужен гид, я с удовольствием покажу достопримечательности, как сделал это ты для меня на Кипре.

– Мне нужен гид, Виктор. Но гид – особый, – многозначительно заметил Саррис.

Детектив внимательно посмотрел на него, а гость продолжал:

– Как я уже сказал, это деловой визит. Видишь ли, многие из ваших нуворишей пользуются услугами лимассольских отделений банков и страховых компаний. «Дойл» – не исключение. У них есть русские клиенты. И сейчас у «Дойла» возникло конкретное дело.

– И с твоей помощью компания хочет решить его? – не скрывая изумления, спросил Виктор.

– Напрасно ты удивляешься. «Дойл» все вопросы решает по деловым каналам – в этом ты прав. Но иногда возникают обстоятельства, когда компании хочется подстраховаться. Тогда на место событий выезжает неприметный человек вроде меня и проводит маленькое приватное расследование. Собственно, даже не расследование, а уточнение деталей.

– Неплохо придумано, – одобрил сыщик. – И какого же рода возникло дело?

– Мой приезд сюда обусловлен дополнением к одному пункту контракта одного договора.

– Звучит загадочно, Том.

– Дело в том, что на днях в Москве скончался глава одной из ваших довольно крупных фирм. Ты, видимо, слышал – Георгий Зимин.

«Как не услышать! – иронично подумал Виктор. – По-прежнему как бы оставаясь в стороне, я одновременно нахожусь и в центре событий, связанных с этой смертью».

Однако вслух сдержанно сказал:

– Да, мелькало в новостях. Сейчас в Москве много смертей, или это так кажется, потому что стали сообщать, – не знаю.

Сделав небольшой глоток смирновской, Томас продолжил:

– Несколько лет назад Георгий Зимин застраховал свою жизнь в компании «Дойл». Он умер от инфаркта, и мы получили по факсу соответствующие документы. Поверь, Виктор: у фирмы нет причин не доверять медицинскому заключению, но все-таки речь идет о деньгах.

– Больших?

– Это как для кого. Для нас с тобой – об огромных, для «Дойла» – об очень скромной сумме в двести тысяч долларов.

Виктор даже присвистнул.

– Многовато? – уточнил Томас.

– Маловато, – заметил сыщик. – Ходили слухи о зиминских миллионах долларов. Странно, что он столь скромно оценил свою выдающуюся жизнь.

– В этом нет ничего странного. Как и многие богачи, он сделал страховку только ради приличия, и вовсе не хотел, чтобы родственникам в случае чего достался солидный куш. В данном же случае речь идет о его жене. Ребята сказали мне по секрету, что Зимин заранее злорадствовал по поводу того, как она будет потрясена мизерностью суммы.

– Видимо, их с госпожой Зиминой связывала страстная любовь, – улыбнулся Виктор.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Томас, – это был роман века. Кстати, господин Зимин, видимо, не очень-то доверял своему окружению. Видишь ли, в контракте есть один пункт, о котором я уже упоминал. Страховка будет выплачена лишь в случае естественной смерти Зимина. Естественной, а не насильственной!

– У компании есть сомнения? – заинтересовался Виктор.

– Как мне показалось, никаких. Но ребята, повторяю, хотят подстраховаться. Видишь ли, клиент не желал никого обогащать за счет своей насильственной смерти, – усмехнулся гость.

– Его можно понять. – Хозяин лукаво прищурил глаза.

Воцарилась пауза, во время которой оба неспешно потягивали огненную воду.

– Так вот, Виктор. Ты ведь коренной московитянин.

– Москвич.

– О да, запомню. И у тебя масса знакомых. Нельзя ли мне заручиться дополнительным медицинским документом о кончине господина Зимина. Я знаю вашу пословицу: «Сухая ложка рот дерет». Я мог бы ее смазать несколькими сотнями долларов. Это окупилось бы для меня. Если бы возникла возможность сделать ряд дополнительных анализов тела покойника объективным, скажем так, экспертом – я был бы тебе очень признателен.

Пока гость говорил, хозяин размышлял о сути его просьбы. Как это ни странно, Виктору и самому хотелось бы разобраться в скоропалительной кончине господина Зимина.

Судьба никогда ничего не предпринимает впустую. За последние дни она уже несколько раз столкнула Виктора с этим делом.

Несмотря на то, что детектив отличался крепкими нервами, ему чудилось что-то загадочное в записке, хранившейся в глубине его письменного стола, в записке, адресованной покойнику: «Ты возомнил себя богом…»

Кто мог настолько ненавидеть Георгия Зимина, чтобы уже после смерти укорить человека? Или все-таки жертва успела увидеть «роковую визитку» в последние секунды своей жизни?

Среди знакомых Виктора был один человек, который мог без труда выполнить просьбу Томаса Сарриса.

Врач-исследователь милостью божьей Николай Павлович Смирнов несколько лет назад возглавил частную клинику, где проводил уникальные операции. В его распоряжение была предоставлена великолепно оснащенная лаборатория.

Перед взором воображения детектива встали приземистые корпуса, расположенные на отдельном массиве за Ленинским проспектом. Если память не изменяет Виктору, тело господина Зимина находится в морге на Ленинском, рукой подать.

Три года назад сыщик оказал Смирнову кое-какие услуги, а потом и сам обращался к эскулапу пару раз, когда дело касалось тонкостей медицинской экспертизы.

Заключение Николая Павловича расставит все точки над «i». «Why not?» – как говорят киприоты: почему бы нет?

– Я помогу тебе, Том, – с готовностью сказал Виктор.

– О, тогда за мной ужин в роскошном рыбном ресторане, как только ты вновь окажешься в Лимассоле.

Хозяин улыбнулся и стал на память набирать телефонный номер, пояснив:

– Есть один человек. Профи в своем деле.

Когда в телефонной трубке раздался баритон Смирнова, Виктор сказал приятельским тоном:

– Здравствуй, Николай Палыч.

– Рад тебя слышать, Виктор.

– Сейчас радость померкнет. Я, как водится, с просьбой.

– Валяй.

– Там по соседству с тобой, в морге, по моим данным – одно из последних земных прибежищ Зимина.

– Слышал, он скончался от инфаркта.

– При жизни у него было много дел на Земле, причем, в разных ее уголках, и тут подъехал один наш друг с Кипра, которому хотелось бы лишний раз удостовериться в диагнозе. Это возможно?

– Для дружбы нет ничего невозможного, – лихо ответил Смирнов. – Подсылай своего друга часа через три ко мне.

Удовлетворенно кивнув гостю, Виктор сказал в трубку:

– Я твой должник, Николай Палыч. За мной – роскошный ужин с первого же гонорара. Нашего друга зовут Томас Саррис. Когда он войдет к тебе, ты сразу почувствуешь свежее дыхание Средиземноморья.

Тепло распрощавшись с врачом, Виктор повесил трубку, а затем победно вскинул руки:

– It was done! – Дело сделано.

Польщенный Томас начал расписывать, каким вниманием он окружит Виктора в следующий его визит на райский остров, каких секс-красавиц посадит к нему на скутер и какие вина выставит в застолье. Отягощенный опытом многих дружб и разочарований господин Брасов четко отделял эйфорию благодарности от реальности и заранее прощал южанину смачные преувеличения.

Казалось бы, ничто не мешало Виктору после обеда сопроводить Томаса в клинику, но какой-то еле ощутимый импульс тревоги настаивал на обратном. Интуиция просила Виктора соблюдать сейчас предельную осмотрительность.

Прощаясь с Саррисом, хозяин извинился за то, что не может уделить ему дневное внимание из-за дел. Довольный оборотом событий Томас, подняв кверху указательный палец, веско заметил:

– Бизнес превыше всего!

Условившись о вечерней встрече, они распрощались.

После этого, закинув ноги на стол, Виктор минут пять сидел в размышленьях, а затем все-таки набрал нужный номер.

Услышав голос Смирнова, сказал:

– Николай Палыч, возможно, я покажусь тебе как лекарю не вполне нормальным субъектом, с некими маниакальными признаками, но все-таки мне хотелось бы узнать о результатах твоих анализов раньше, чем узнает о них наш гость с Кипра.

– Понимаю – патриотизм, – шутливо заметил Смирнов, а потом добавил уже серьезно: – Я позвоню тебе часа через два. Но, думаю, открытий не будет. Ты на месте?

– Да.

Насчет возможности какого-то открытия Виктор был солидарен с эскулапом, и все-таки еле слышный импульс тревоги, заявивший о себе где-то в глубине души детектива, не покидал его.

«Это уже старческое. Явные признаки надвигающейся паранойи», – подумал он и отправился в «Лагуну». Сюда Брасов мог войти в любое время, так как помог хозяину бассейна уладить кое-какие неприятности, и с тех пор имел здесь нечто вроде постоянного кредита.

Погрузившись в приторно-теплую воду, Виктор не испытал наслаждения: в жаркий день хотелось ледяной горной реки, а не «подогретого глинтвейна». Однако плавание помогло размять мускулы. Хотелось бы плыть быстрее, но окружавшие его дамочки настолько засоряли собой дорожку, что Виктору постоянно приходилось маневрировать, и от этого темп сбивался.

«Им бы куда-нибудь в богадельню», – раздосадовано подумал Виктор, покидая бассейн.

Духота прокралась даже сквозь старинные толстые стены его подвала.

«Напрасно я днем приложился к смирновской», – мелькнула в голове мысль. Свежести бассейна хватило ненадолго, и Виктор вновь почувствовал себя вялым и сонным.

По его подсчетам, прошло уже около двух часов, а Смирнов все не звонил. Скорее всего, результаты «частной экспертизы» не дали ничего нового, поэтому, видимо, Николай Павлович, закрутившись в суматохе повседневных дел, забыл о своем обещании.

Ждать звонка надоело. Потенциальные клиенты не беспокоили сегодня Брасова, поджариваясь где-нибудь на Багамах или Канарах, и он решил пройтись по набережной Москва-реки, с которой дует хоть какое-то подобие ветерка.

Когда Виктор уже приоткрыл свою скрипучую дверь, раздался телефонный звонок. Не хотелось брать трубку, но существовала договоренность со Смирновым, поэтому детектив лениво отозвался:

– Алло.

– Виктор? – раздался баритон Николая Павловича.

– Ты же знаешь, Николай Палыч, у меня нет секретаря. Ты принял моего протеже?

В трубке послышалось учащенное дыхание.

– Он пока не подъехал. Но, возможно, уже на пороге, и я, признаться, оказался в довольно затруднительном положении.

– А в чем дело?

– Все не так просто, как выглядело на первый взгляд.

– Ты можешь сказать конкретнее?

Помедлив, врач проронил:

– Думаю, нет.

– Это связано с интересующим нас объектом?

– Да.

Многозначительно хмыкнув, Виктор продолжил:

– Николай Палыч! Ты слышишь меня?

– Да.

– Мог бы ты поступить вот как: ничем пока не настораживая нашего киприота Томаса, дать ему прежнее заключение?

На том конце провода возникла тягучая пауза.

Затем Смирнов ответил с еле заметной хрипотцой:

– В принципе могу. Но мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

– Наши желания удивительно совпадают. Я сейчас же выезжаю к тебе. Если Саррис зайдет раньше…

– То я поступлю, Виктор, как мы договорились. Жду.

«Неужели все-таки какое-то открытие? – думал сыщик, покидая свою контору. – Или мелочь, которой не стоило бы придавать значения, но эскулапы столь дотошны!»

Желание побыстрее узнать новости было так велико, что Брасов, обычно предпочитающий самый демократический вид московского транспорта, а именно – метро, на сей раз потратился на такси.

Глава 7

– Я выполнил твою просьбу, Виктор, – с расстановкой сказал Николай Павлович. – Южанин получил заключение об инфаркте господина Зимина.

«Естественная смерть, – подумал Виктор. – Роза отхватит солидный куш», – а вслух спросил:

– Однако, есть какие-то «но»?

Медля с ответом, Смирнов подошел к огромному окну и стал изучать зеленый, похожий на английский по мастерству исполнения газон.

Врач был субтильным лысым субъектом, вялым на вид, поэтому никто из посторонних не мог себе представить, какой сгусток жизненной энергии заключен в этом тщедушном теле. Николай Павлович возглавлял престижную частную клинику, проводил любопытные исследования и сам делал уникальные операции.

Зная обо всем этом, Виктор не удивлялся суперсовременному интерьеру его кабинета. Бежевые и коричневые тона деревянной обшивки гармонировали с искусственной зеленью, очень похожей на естественную. Пожалуй, плющ, обвивавший стены, был даже более сочным и ярким, чем настоящий. Мебель: кресла на роликах, диваны и столы – сочетала в себе эффект старины и удобство новейших достижений дизайна.

Пока Смирнов стоял у окна, в кабинет вошла милая секретарша с подносом. Ловко переставив на стеклянный низкий стол дымящийся кофейник, сливочник, чашки, плетенку с круассанами, она спросила у шефа, не нужно ли принести еще что-то.

– Спасибо, Оля, вы можете быть свободны, – сухо ответил тот, и Виктор понял, что в отношениях с персоналом Смирнов предпочитает тактику отстраненности.

Как только секретарша покинула их, хозяин, усаживаясь напротив, жестом пригласил гостя разделить с ним полдник. Плеснув в свою чашку сливок, он сказал:

– В принципе меня официально не запрашивали и я не обязан сообщать о результатах тех исследований, которые провел дополнительно благодаря уникальной аппаратуре. – Отхлебнул горячего кофе, прищуриваясь от наслаждения. – Я успел проделать все буквально за полчаса до того, как тело забрала вдова. Она хочет, чтобы он остаток дня и всю ночь провел в церкви.

– Разве господин Зимин был верующим?

– Господи, Виктор, где проходит та невидимая грань, отличающая веру от безверия? Кто знает, для чего нам всем дано земное существование? Какую программу должен выполнить каждый из нас перед тем, как уйти отсюда? Одни вопросы, нет ответов. – Смирнов со звоном поставил чашку на блюдце.

Пытаясь вернуть эскулапа от нескончаемых философских тем к реальной жизни, Виктор осторожно спросил:

– Но один ответ, кажется, появился у тебя, Николай Палыч?

Тот молчал, попивая кофе, и в душу Виктора уже закралось сомнение: а было ли какое-то открытие при дополнительном исследовании тела Зимина? Как и многие ученые, Смирнов отличался некоторыми странностями с точки зрения посредственностей. Он, кстати, вполне мог вызвать Виктора к себе именно потому, что созерцание покойника навело его на высокие философские размышления и захотелось с кем-нибудь поделиться.

Окружающий его персонал исключается. Они, видимо, и без того потешаются над чудачествами босса. Так почему бы не позвать в меру близкого и одновременно далекого приятеля?

Прощупывая почву, Виктор тихо поинтересовался:

– Томас давно покинул тебя?

– Минут десять назад. Был, кстати, очень доволен. Мне кажется, эта бумага докажет его начальству, что он не зря прокатал деньги фирмы – я правильно уловил?

– Совершенно верно. Это связано со страховыми делами.

– У тебя есть какая-то личная заинтересованность? – Смирнов внимательно посмотрел на Виктора, и тот, выдержав этот взгляд, хладнокровно сказал:

– Не то, о чем ты, Николай Павлович, подумал. Никакой финансовой заинтересованности, только моя неистребимая любознательность.

Загадочно улыбнувшись, Смирнов тихо проронил:

– Твоя «неистребимая любознательность» будет удовлетворена. И самым неожиданным образом.

– Не томи.

– Если я скажу тебе, что господин Зимин улетел на небеса не по воле своего выработавшего потенциал организма, а благодаря довольно тонкой помощи кого-то из окружающих, тебя это удивит?

Теперь уже Виктор со звоном поставил на блюдце хрупкую чашку костяного фарфора. Итак, есть сюрприз.

«Надо же, взаимные бабские домыслы Лизы и Розы о яде, выходит, были не столь глупы, как это казалось на первый взгляд», – пронеслось у него в голове. – Думаю, Зимин ни во что не посвящал супругу. Следовательно, Роза не могла знать о том пункте страхового контракта, где говорится об обязательности именно естественной смерти.

Неужели она пошла на убийство мужа? Хотя… Мало ли подобных историй знает опыт человечества. Неожиданно возникла в зале-ретро. Воспользовавшись замешательством Зимина, предъявила ему записку. Пока он изучал «послание», незаметно сыпанула ему чего покрепче в бокал с вином под девизом: «Прощай, Георгий. Увидимся на том свете».

Тихое покашливание Смирнова оторвало Виктора от размышлений, и он уверенно спросил:

– Яд?

Тот отрицательно покачал головой.

От неожиданности Брасов подскочил на стуле.

– Тогда что же?! Остается лишь ядовитый укус змеи по имени Роза – все остальное немедленно определили бы анализы.

– Любые анализы давали четкий ответ – инфаркт.

– Загадка века, – криво усмехнулся Виктор.

Его слегка раздражало то, что он основательно ушел в сторону в своих рассуждениях, ни на шаг не приблизившись к разгадке.

– Диагноз был столь очевиден, что никому не пришло в голову задуматься о причине, спровоцировавшей инфаркт.

– Причина? Их несколько, – быстро сказал Брасов.

– Ну-ну, – подбодрил Николай Павлович.

Виктор прекрасно понял, что тот сейчас играет с ним в кошки-мышки, но неутолимое желание самому хоть на полшага приблизиться к разгадке победило боязнь оказаться смешным, и он ринулся в бой:

– Во-первых, солидный возраст.

– Во-вторых?

– Вечерние возлияния.

– Но, как мне сказали, он пил превосходное шабли, – заметил Николай Павлович, – а от пары бокалов доброго вина еще никто не умер. Давай в-третьих.

– По моим сведениям, господин Зимин недавно побывал в жарком климате.

Услышав это, Смирнов встрепенулся:

– Вот как?! В Гуане?

– Причем здесь тропики! – пожал плечами Виктор. – Как и все состоятельные русские люди, господин Зимин своим поместьем считал не что иное как райский остров Кипр.

– Это уже холоднее, – пробормотал Николай Павлович.

– Холоднее в смысле климата или по части моих догадок? – раздраженно уточнил Виктор. – Кроме того, опять-таки по моим данным, у Георгия Зимина имелась в наличии юная прыткая козочка. Пожилые мужчины любят утверждать, что такие приключения их омолаживают. Однако, это также может привести к плачевному результату.

Задумчиво посмотрев на гостя, исчерпавшего свои доводы, Смирнов с расстановкой сказал:

– Ни классное вино, ни отдых на средиземноморье, ни юная любовница не были для Зимина вредны в той мере, в какой оказался вреден тончайший луч мощного лазера.

Виктор чуть не подскочил в кресле.

Если бы он сейчас увидел себя со стороны, то вынужден был бы признать, что удивительно напоминает охотничьего пса, сделавшего стойку на странный запах. Одним словом, Брасов почуял сенсацию.

Между тем Смирнов сходил к своему обширному рабочему столу и принес оттуда два снимка, очень похожих на рентгеновские. Однако, взглянув на них, Виктор пришел к убеждению, что там изображена загадочная галактика с траекториями движения каких-то невидимых тел.

– Что это, по-твоему? – лукаво спросил Николай Павлович.

Ехидство его тона побудило Виктора действовать крайне осмотрительно.

– Какая-то ваша, эскулапская, чертовщина.

– Ты прав. Это во много раз увеличенные снимки глаз господина Зимина.

Еле сдержав удивленный свист, сыщик с сомнением уставился на парочку странных «галактик».

– Здесь сам черт ногу сломит, – наконец выдавил он.

– Черт – да, – легко согласился Смирнов. – Но не новейшая японская аппаратура. Она зафиксировала точечное повреждение глазной радужки. Сравни снимки.

Задача показалась Виктору настолько трудноисполнимой, что он сказал таким тоном, будто поднял вверх руки:

– Мне непременно нужен лоцман в этом безбрежном океане.

С готовностью прореагировав на призыв, Смирнов-лоцман показал на крошечную точку на радужной оболочке правого глаза господина Зимина. Не снимая с нее мизинца, врач доказательно продемонстрировал отсутствие подобной точки на радужке левого глаза.

– Уф, – выдохнул Виктор. – Как тебе удалось углядеть ее?

– Благодаря бесценному опыту, – улыбнулся Николай Павлович. – Видишь ли, несколько лет назад не корысти ради, а в погоне все за тем же бесценным опытом я вылетал в Гуану. Именно там, в тропиках, во время военных действий, я и столкнулся с подобными штуками.

– Неужели ты хочешь сказать, что в полевых условиях мог применять дорогостоящую японскую аппаратуру? Кроме всего прочего, она, уверен, довольно громоздкая.

– Ты прав. Ее там не было. Но на моих глазах люди прощались с жизнью из-за инфаркта, спровоцированного новым лазерным оружием. Поверь, это приспособление не больше спичечного коробка. Но его тончайший лазерный луч обладает потрясающей убойной силой.

Виктор даже прищелкнул пальцами:

– Никогда бы не догадался без тебя!

– Без гуанского опыта мне и самому в голову бы не пришло. Сколько там было тонких приколов – с лазерами, с ядами! Если бы человек свою энергию, потраченную на изобретение средств уничтожения себе подобных, использовал для продления жизни, мы бы все топтали землю по две сотни лет.

– О нет, – с улыбкой возразил Виктор. – Не надо. В Москве еще не решен квартирный вопрос. На что ты обрекаешь правнуков? На тихую ненависть к своим прадедушкам?

– Надо неустанно трудиться, а не рассчитывать на наследство своих предков, – хмыкнул Николай Павлович.

– Даже десятилетний до кровавых мозолей труд не принесет такого материального воздая=ия, как маленькая подернутая паутиной шкатулка с бабушкиными бриллиантами.

– Да, очень многим хочется нажиться быстро и сразу.

Многозначительность интонации Смирнова натолкнула Виктора на следующую мысль.

– Ты считаешь, Николай Палыч, что супруга господина Зимина кокнула его лазером во имя обретения материальных выгод?

– Вот уж уволь меня от домыслов! О причинах убийства судить не нам, врачам, а вам – детективам.

– Слушай, – вскинулся Виктор. – А ведь ловко придумано: инфаркт – и концы в воду. Невозможно представить себе смерть, естественнее этой. Никакие анализы, никакие исследования не вскрыли бы причину, если бы не стечение обстоятельств.

– Я понял, жизнь Георгия Зимина была застрахована?

– Только на случай естественной смерти. Причем, на смешную для богатых людей сумму – на двести тысяч долларов.

– И сейчас все подозрения падают на его жену? – с сомнением спросил Николай Павлович.

– Да, но это еще ничего не значит, – задумчиво проронил сыщик.

– Это хорошо, что ты сомневаешься. Значит, никогда не подставишь невиновного.

– Зарекаться нельзя.

– Не спорю.

– Но ты бы видел, Николай Палыч, как нахально – в свете открывшихся обстоятельств – ведет себя Роза Леопольдовна Зимина. А что если это полная уверенность в своей безнаказанности? Кто мог помешать ей войти в клуб и направить смертельный луч на несчастного супруга?