Текст книги "Гендерное равенство в семье и труде: заметки юристов. Монография"

Глава 3
ГЕНДЕРНОЕ РАВЕНСТВО В СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОЙ СФЕРЕ (ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ, ФИЛОСОФИЯ)

Женщины, говоря отвлеченно,

имеют равные с нами права,

но в их интересах не пользоваться

этими правами.

Ш. М. Талейран

3.1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ

Проблема равенства в любой сфере общественной жизни является достаточно сложной и многослойной. Если говорить о проблеме тендерного равенства в трудовых и социально – обеспечительных отношениях, то она требует еще и повышенной деликатности. Можно предположить, что наиболее остро тендерная дифференциация и дискриминация проявляется именно в названных отношениях. Это касается также семейных и государственно-правовых отношений. Примечательно, что практически во всех публикациях, затрагивающих социологические, экономические, культурные и другие аспекты тендерного равенства, существенное место уделено трудовым и социально-обеспечительным отношениям. Большинством авторов признается важность правового закрепления гендерного равенства в сфере труда и социальной защиты.

При этом в научном осмыслении феномена гендерного равенства определилось две тенденции. Во-первых, в постсоветской России наметился своеобразный «тендерный бум», а число публикаций за 1993–2003 гг. по данной теме составило около 1250²⁷¹. Во-вторых, большинство из этих публикаций содержат существенную публицистическую и эмоциональную составляющую, дают перечень статистического материала и подбор фактов, но по части аналитики и конкретных предложений наблюдается достаточно острый дефицит. Даже в предложениях по изменению законодательства наметился явный крен в пользу не формализуемых пожеланий или бессодержательных инициатив. Так, предлагается изъять из Трудового кодекса РФ (далее ТК РФ) статью «о праве работодателя увольнять любого работника (в том числе и беременную женщину и женщин с детьми до 14 лет) за предоставление заведомо ложных документов и сведений при заключении трудового договора, если они могли являться основанием для отказа в его заключении (сюда, безусловно, могут относиться скрытое замужество, семейное положение, беременность и иные личные обстоятельства)»²⁷². Речь идет, по всей видимости, о п. 11 ст. 81 ТК РФ, дающем право увольнять работника по инициативе работодателя за предоставление подложных документов при заключении трудового договора. Но дело в том, что перечень документов, предъявляемых при заключении трудового договора, определен в ст. 65 ТК РФ. Помимо этого, п. 4 ст. 86 ТК РФ гласит, что работодатель не имеет права получать и обрабатывать персональные данные работника о его частной жизни. Следовательно, работодатель не только не может воспользоваться п. 11 ст. 81 ТК РФ для увольнения работницы, давшей неверные данные о замужестве, беременности и др. Работодатель просто не имеет права требовать предоставления этих сведений. Более того, расторжение трудового договора с беременной женщиной по инициативе работодателя допускается только в случае ликвидации организации (ст. 261 ТК РФ). Все это сводит результативность предложений по «изъятию» п. 11 ст. 81 ТК РФ к нулю.

Более конструктивно предложение о распределении бремени доказывания при судебном рассмотрении исков работников, которые, по их мнению, подверглись дискриминации по половому признаку. В этом случае работодатель должен «доказывать отсутствие в своих действиях дискриминации по полу»²⁷³. Остается непонятным, почему это должно распространяться только на этот вид дискриминации. Во всех странах, где подобная норма введена в законодательство, она касается всех случаев дискриминации. Н. И. Чекорина предложила, с учетом низкого уровня доходов женщин, направить бюджетные средства преимущественно на поддержку женщин, в том числе их оплачиваемой занятости²⁷⁴. Цель благая, но усиленное финансирование Министерства обороны и МВД никак не связано с тендером, как и недофинансирование социальной сферы, в том числе образования и здравоохранения. Маловероятно, что легкая промышленность во имя тендерного равенства будет финансироваться ускоренными темпами по сравнению с энергетическим сектором. Перечень аналогичных предложений можно продолжить. Большинство из них предполагают либо механическое уравнивание прав работников разного пола, либо универсальные антидискриминационные меры привязывают только к признаку пола, либо намечают введения численных или процентных квот для женщин. На предложениях специалистов по трудовому праву мы остановимся отдельно, но некоторые из них идут в том же ключе «квотирования и делегирования»²⁷⁵.

Как нам кажется, такой подход является неконструктивным и даже унизительным для женщин. Он предполагает, что женщина является социально ущербным, физически слабыми и даже морально неустойчивым существом, нуждающимся в государственной защите и опеке. Это мало отличается от столь критикуемых патриархальных взглядов на сущность женщин, нуждающихся в опеке сначала отца, а затем мужа. Акцент должен быть перенесен с защитных на антидискриминационные меры. В противном случае в очередной раз благие пожелания могут вылиться в прямо противоположные последствия.

По нашему мнению, половой признак, как таковой, должен быть практически полностью исключен даже в качестве основания дифференциации. «Работники» должны делиться на «мужчин» и «женщин», только в случае, когда они становятся «лицами с семейными обязанностями». Для женщины это выражается через беременность, рождение и кормление ребенка, а для женщин и мужчин – воспитание детей, уход за нуждающимися в нем членами семьи. Категория лиц с семейными обязанностями расширяется за счет опекунов и попечителей обоего пола, а в перспективе – и за счет других членов семьи (бабушек и дедушек, внуков, братьев и сестер). При этом нормы, касающиеся женщин и мужчин, должны иметь симметричный характер, в том числе, когда они выступают в качестве родителей. В данном случае чистый «сексизм» (половые различия) не может являться основанием для принятия норм – дополнений и норм – изъятий.

Женщины не являются «социальным слоем», как это утверждается в некоторых исследованиях²⁷⁶, а права женщин не относятся к третьему поколению прав человека. Идею о существовании отдельного социального слоя и даже класса женщин поддерживают только представительницы радикального феминизма. Даже самые благожелательные критики отмечают, что такая позиция подчеркивает разницу между мужчиной и женщиной и игнорирует различия между самими женщинами. Отметим, что даже европейская цивилизация никогда не конструировала половые различия в качестве системообразующих²⁷⁷. В индийской цивилизации главными критериями разграничения были принадлежность к касте и возраст, в китайской – родство и старшинство. У мужчин и женщин одной социальной страты, возраста и системы воспитания будет гораздо больше общего, чем у занимающих разное социальное положение, разновозрастных и имеющих различное воспитание женщин. Очевидно, что права женщин, как и права мужчин, относятся к категории политических и гражданских, а также социальных, экономических и культурных прав. На Всемирной конференции по правам человека (Вена, 1993 г.) была принята Венская Декларация и Программа действий, где заявлено, что права женщин являются неотъемлемой, составной и неотделимой частью всеобщих прав человека. Акцент должен быть сделан на права конкретного человека, как такового, а не в качестве представителя пола, класса, сословия, расы, профессиональной группы и др. В противном случае мы разделим общество на необъятное количество страт по формальному признаку. Это касается несовершеннолетних, лиц пенсионного возраста, иностранцев, лиц без гражданства, трудовых мигрантов, политических беженцев, лиц некоренной национальности, иного вероисповедания, расовых и этнических меньшинств, инвалидов, лиц нетрадиционной половой ориентации, лиц с семьей и без оной и др. Если, с учетом деления на мужчин и женщин, для всех этих «социальных слоев» создать специальное законодательства, то не будет необходимости в общих правовых нормах. Конечно, в некоторых случаях представители вышеуказанных групп нуждаются в правовой дифференциации, особенно инвалиды и несовершеннолетние, в том числе в трудовых отношениях. Но это не повод для их принципиального обособления. Тем более, что один человек может иметь столько индивидуальных статусов, что запутается в своей самоидентификации. Все это, естественно не препятствует всестороннему изучению вышеуказанных категорий и возможности пересечения различных оснований дискриминации.

Полное игнорирование половой специфики ведет в тот же тупик, что и выдвижение ее в качестве основной. Различия между мужчиной и женщиной, начиная с анатомических, физиологических, психологических, репродуктивных, никем не ставятся под сомнение. Это, несомненно, оказывает воздействие и на их роли в семье и на производстве, влияет на разделение труда. Отсюда выводятся трудоправовые нормы, связанные с особенностями женского организма: ограничения в переносе тяжестей, запрет подземных работ, ограничения работ во вредных и тяжелых условиях, в ночное время и др. При этом императивный запрет все чаще заменяется возможностью привлечения к работе с письменного согласия и с письменным уведомлением о праве отказаться от той или иной работы. Констатация этого факта и социально-ущербного положения женщин в прошлом не может вести к выведению конструкции «коллективной ответственности мужчин перед женщинами за грехи отцов (мужчин) перед матерями (женщинами)»²⁷⁸. Предполагается, что «компенсирующая справедливость» должна восстановить баланс в отношении ранее дискриминируемых групп, в том числе женщин. Но, во-первых, юридически ответственность не может возлагаться на весь пол, а, во-вторых, не бывает «женских» и «мужских» налогов из которых формируется бюджет, за счет которого будет «восстанавливаться справедливость». Впрочем, это не снимает с повестки дня проблему «положительного действия» или «обратной дискриминации», о чем будет сказано ниже.

К тому же тендерный аспект правового равенства не может быть реализован только через эволюцию прав женщин. Стоит говорить не о выравнивании прав женщин с мужчинами, а о равноправии женщин и мужчин. Еще раз подчеркнем, что речь не идет о механическом равенстве, и тем более уравниловке советского типа. Равенство прав может существовать только в двух неразрывных аспектах: 1) формальное равенство прав; 2) равенство в осуществлении этих прав (содержательное равенство). К этой идее мы еще неоднократно вернемся в дальнейшем. Отсюда необходимость выделения генерализирующего понятия «права работников» и дифференциация по субъектному (в т. ч. семейному и опосредованному семейными обязанностями половому) и объективным признакам. При этом мужчина должен стать равноправным субъектом и объектом исследований по тендерному равенству, которые в противном случае могут вылиться в «плачь Ярославны» о горькой женской доле.

Выше уже говорилось, что механическое уравнивание, квотирование мест и прочие мероприятия в духе плоского позитивизма не решат проблему гендерного равенства. Рассмотрим это на примере гендерного неравенства мужчин, представив, так сказать, перечень «мужских обид».

1. Согласно ст. 59 Конституции РФ, защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Пол гражданина в статье не указан. Между тем, обязательному призыву на военную службы подлежат только граждане мужского пола. Это ведет к перерыву в профессиональной деятельности на 2 года (у выпускников вузов – на 1,5 года) и явно не способствует карьерному росту молодых мужчин. Более того, даже в странах, где женщины служат по призыву (например, в Израиле), они никогда не направляются на передовую и не участвуют в боевых действиях. Среди служащих по контракту женщины также составляют абсолютное меньшинство, причем это преимущественно жены офицеров и прапорщиков, у некоторых и нет особого выбора. Нам не приходилось встречать предложений даже самых радикальных феминисток о введении службы женщин по призыву, хотя возмущения по поводу всего четырех женщин-генералов в Российской Армии встречать приходилось. Добавим, что женщин крайне мало в ОМОНах, СОБРах и иных правоохранительных спецподразделениях. Служба женщин на флоте вообще представляется экзотикой, хотя в 2006 г. в Португалии женщина-офицер впервые была назначена командиром боевого корабля. По последнему заявлению представителей отечественного военно-морского флота, новые атомные подводные лодки будут строиться с учетом возрастания числа женщин-военнослужащих. Непонятно, что бы это значило? В любом случае, в обозримом будущем в армии не будут преобладать персонажи, аналогичные «солдату Джейн», которую в одноименном фильме сыграла Деми Мур. Уточним, что многолетняя борьба американских феминисток за право управлять военными реактивными самолетами закончилась тем, что сейчас в военно-воздушных силах США есть только два таких пилота женского пола.

Перерывам в трудовой деятельности способствует и отбывание уголовного наказания в местах лишения свободы. Между тем, в среднем по нашей стране мужчины составляют 88 % осужденных. Вряд ли целесообразным будет предложение выравнивать число заключенных по признаку пола.

2. На 2001 г. средняя продолжительность жизни в России для мужчин составила 59 лет, а для женщин 72 года. Между тем, срок выхода на пенсию по старости для мужчин составляет 60 лет, а для женщин 55 лет. При этом исключительно цинично «срок дожития» (выживания?) на пенсии для мужчин прогнозируется в 9,3 года. Достаточно знать арифметику, чтобы определить: у среднестатистического мужчины нет шансов даже дожить до пенсии. Возможно, это «расплата за грехи отцов (мужчин)», о которой говорилось выше. Примечательно, что в этой связи уже предлагалось уравнять возраст выхода на пенсию. Это тем более актуально, что женщины едва ли не на 10 лет раньше, чем мужчины рассматриваются как лица «предпенсионного возраста», что затрудняет их продвижение по службе²⁷⁹. Однако отмечается, что повышение уровня образования нивелирует разницу в показателях смертности мужчин и женщин, т. к. каждый год обучения у мужчин снижает смертность на 9 %, а у женщин – на 7 %²⁸⁰. Отсюда вероятны предложения: предоставить мужчинам преимущественное право на поступление в вузы с целью продления их жизни или даже ввести для них квоту. Это тем более актуально, что среди студентов женщины составляют уже 57 %, а мужчины – всего 43 %.

Показатели смертности у мужчин трудоспособного возраста в 3–4 раза выше, чем у женщин, что приближается к условиям военного времени. Этому способствует сложная криминогенная обстановка, межнациональные вооруженные конфликты, нездоровый образ жизни и др. Кроме того, по некоторым данным, курящие мужчины в нашей стране составляют 46 % из их числа, а курящие женщины – 16 % от общего числа женщин²⁸¹. Даже многие наследственные болезни, например, гемофилия, передаются только мальчикам. Про квоты и уравнивание в правах в данном случае лучше не упоминать.

3. В 2000 г. общая численность работающих в условиях, не соответствующих санитарно-гигиеническим нормам, составила 3130 тыс. человек, в том числе свыше 2277 тыс. мужчин и свыше 853 тыс. женщин. В строительстве численность мужчин, работающих в таких условиях, в 6,1 раза превышает численность женщин. Соответственно, в 2001 г. мужчины составили 76 % пострадавших от несчастных случаев без смертельного исхода, и 94 % – со смертельным исходом. Почти 2/3 инвалидов труда – мужчины²⁸². В этой связи может быть только одно предложение: улучшать условия труда для всех, ужесточать требования к безопасности и аттестации рабочих мест.

Этот перечень можно продолжить, но не стоит. Мы уверены в том, что все явления, доступные человеческому сознанию, в той или иной мере укоренены в бытии и имеют много измерений: социальное и политическое (тендер), биологическое и анатомическое (пол), идеальное (представление о поле и тендере), религиозное и др. Уместно вспомнить о часто применяемом в философии и социологии понятии «тотальное социальное явление». Тендер является именно таковым. Его одностороннее рассмотрение подобно созерцанию только одной из граней многогранного кристалла. Не менее опасен механический редукционизм через сведения многообразия опыта к какой-либо из его сторон, даже очень важной. Тендерный подход к проблеме трудового права и права социального обеспечения – один из многих, которые не вписываем в иерархию как «главные» или «второстепенные». Он, несомненно, важен, но вырванный из комплекса общего правового регулирования социально – трудовых отношений, будет малопродуктивным. Как нам кажется, борьба с догмами «андрогенного подхода» и «мужского мира» породила новые догмы «антимускулинного подхода» и «женского мира». Это позволяет нам отказаться от малоподвижных схем и типовых подходов, тем более, что правовая реальность тендера богаче и ярче нормативного материала.

Все это требует комплексного исследования, основанного на сравнительно-правовом методе. В теории права²⁸³ и теории сравнительного трудового права²⁸⁴ этот метод предполагает исследование правовой материи по трем направлениям (уровням): историко-правовой (сопоставление этапов зарождения, становления и развития трудового права, его институтов), международно-правовой (сопоставление международных стандартов труда и норм российского трудового права) и модельно-правовой (сравнение различных систем, моделей трудового права, его институтов). При этом сравнительному анализу подлежат не только нормативные акты, но и правоприменительная практика, в том числе судебная и коллективно-договорная.

Применительно к нашему исследованию сравнительно-правовой подход означает следующее. Во-первых, рассмотрение правовых проблем тендерного равенства и запрета дискриминации в историческом развитии. История, опираясь на сам процесс развития в целом, служит своеобразным «скрепляющим раствором» для восстановления целостной картины эволюции правовой теории тендерного равенства в социально-трудовых отношениях. Это позволит дать обоснованную оценку действующему российскому законодательству о тендерном равенстве в социально-трудовых отношениях, определить перспективы его дальнейшего развития. Р. 3. Лившиц справедливо отмечал, что «правовые явления нужно изучать в их историческом развитии. Сегодняшние правовые реалии определяются правовым прошлым. Более того, правовые реалии сегодняшнего дня в значительной мере диктуют завтрашний день»²⁸⁵.

Во-вторых, сравнительно-правовой метод предполагает сопоставление российского трудового законодательства о тендерном равенстве с международно-правовыми стандартами, которые легализованы в международно-правовых актах ООН, Международной организации труда (МОТ), региональных международных организаций (ЕС, СЕ и др.). Речь идет о так называемом «международном измерении трудового права и права социального обеспечения» в аспекте заявленных нами проблем тендерного равенства.

В-третьих, сравнению подлежат различные типы (модели) правового обеспечения тендерного равенства в социально-трудовых отношениях.

Наша работа носит правовой характер, но в ней будут использованы методологические подходы, массив фактического материала и выводы исторических, философских, социологических и иных гуманитарных исследований. При этом все они, включая социологию и философию права, имеют подчиненное значение. Вслед за американским юристом Р. Паундом мы можем повторить: «Ни социология права, ни философия права не могут заменить собой юриспруденцию, которая, хотя и нуждается в обеих вышеперечисленных дисциплинах как в основании своего критического анализа и средства корректировки своих особых обобщений… но обладает той сферой, для которой ни одна из этих дисциплин по большому счету не подходит; сферой, которая важна правоведу, желающему быть уверенным в хорошем знании предмета своего исследования»²⁸⁶.

Надо отметить то, что право имеет относительно ограниченную возможность способствовать быстрому изменению характера общественных отношений, связанных с устойчивыми стереотипами, устоявшимся разделением социальных ролей, ментальными предпочтениями. В этой связи можно вспомнить положение ратифицированной нашей страной Конвенции ООН «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин» (1979 г.) о том, что «для достижения полного равенства мужчин и женщин необходимо изменить традиционную роль как мужчины, так и женщины в обществе и семье»²⁸⁷.

Возможности юридической науки для изучения данного феномена также не беспредельны. Выдающийся немецкий ученый, юрист по образованию М. Вебер так писал о юриспруденции: «Она устанавливает, что является значимым… Должно ли существовать право и должны ли быть установлены именно эти правила – на эти вопросы юриспруденция не отвечает. Она может только указать: если хотят определенного результата, то такой-то правовой принцип в соответствии с нормой нашего правового мышления – подходящее средство его достижения»²⁸⁸. При этом даже достижение формального равенства и выравнивание стартовых возможностей мужчин и женщин, как и всех людей вообще, не приведет к достижению подлинного равенства. Этому учат все мировые религии, гуманисты прошлого и современные философы. К. Ясперс написал об этом так: «Идея равенства всех людей совершенно очевидно неверна, поскольку речь идет о характере и способности людей в качестве доступных психологическому исследованию существ, но она не верна и как реальность общественного порядка, в котором в лучшем случае могут быть равные шансы и равное право перед законом. Сущностное равенство всех людей находится исключительно на той глубине, на которой каждому, исходя из свободы, открыт через нравственную жизнь путь к Богу. Это равенство ценности, которая не может быть установлена и объективирована человеческим знанием, ценности единичного как вечной души… Это равенство означает: уважение к каждому человеку, которое не дозволяет рассматривать человека как только средство, а требует отношения к нему как к самоцели»²⁸⁹. В этом же духе вели повествование видные французские философы Г. Марсель и П. Тайар де Шарден²⁹⁰. Даже юридическое, а тем более фактическое, выравнивание правового статуса и возможности в реализации трудовых прав мужчин и женщин зависит от целого ряда факторов, которые носят преимущественно внеправовой характер. Это стереотипные представления о роли мужчины и женщины на работе и в семье (не отменяемые декретом), опять же традиционное распределение семейных обязанностей (в принципе не подлежащее правовому воздействию), естественное разделение репродуктивных функций (заложенное самой природой), устойчивое (и не всегда надуманное) деление деловых качеств на мужские и женские, ментальное и бессознательное предпочтение при выборе работы, не поддающееся рациональному объяснению и воздействию и др. Например, в последние 10 лет в Великобритании ведется целенаправленная компания по увеличению доли девушек среди студенток инженерных факультетов университетов. Инженерное образование традиционно дает лучшие стартовые условия для получения высокооплачиваемой и престижной работы, и на данную компанию были привлечены существенные бюджетные средства. Между тем, число девушек на таких факультетах за десять лет осталось практически неизменным и составляет около 10 % от числа учащихся. Преобладающее число девушек в педагогических и медицинских вузах, как и преобладание мужчин на работах во вредных и тяжелых условиях труда также не связано с дискриминацией. Возможно, что женщина-шахтер или женщина-сталевар когда-нибудь перестанут быть экзотикой, но массовым явлением это стать не должно никогда.

Как уже указывалось выше, тендерная проблематика является весьма деликатной и требует политической корректности. В то же время, чрезмерная политкорректность может дать отрицательный результат, сопоставимый с ее отсутствием. Так, в начале 2006 г. был вынужден подать в отставку ученый с мировым именем, президент Гарварда профессор Л. Саммерс. Вся его вина заключается в том, он позволил себе высказаться в том смысле, что мужчины несколько способнее женщин, особенно в академических науках. В подтверждение он привел цифры о доминировании мужчин среди университетской профессуры. Кстати, это общемировая тенденция. В России в 1997 г. среди защитивших кандидатские диссертации женщины составили почти 42 %, а докторские – немногим более 20 %²⁹¹. В «продвинутой» Швеции для ликвидации диспропорции специально установили пятьдесят стипендий и зарезервировали 50 мест для подготовки профессоров-женщин. Тем не менее, Л. Саммерса вынудили подать в отставку за «неполиткорректность». Это напоминает историю обвинения в расизме одного американского профессора-физиолога, который заявил о том, что чернокожие мужчины имеют большие задатки к достижению высот в беге и прыжках, нежели в технических видах спорта. Интересно, видели ли его критики финальные забеги на короткие дистанции или по прыжкам в длину на последних десяти летних Олимпийских играх или хотя бы один матч баскетбольных команд НБА? На наш взгляд, научная и корректная констатация реально существующей проблемы не может служить основанием для обвинений, а тем более травли. К тому же тендерная толерантность не должна выходить хотя бы за рамки здравого смысла. Например, Эстония, которая стремится в этой части достичь европейских стандартов, похоже, их уже превзошла. Так, министр образования и науки Эстонии М. Репс спустя месяц после родов вышла на работу, а заседания кабинета министров стали периодически прерываться для ее общения с грудным ребенком, которого в зал заседаний все-таки не пустили. Гораздо демократичнее оказался таллинский муниципалитет, где допускается выступление депутатов-женщин с плачущими младенцами на руках²⁹². Некоторых такая картина может даже умилить, но детей жалко, да и коллег по работе тоже. Наконец, борьба за Гендерное равенство не должна приобретать анекдотичные формы. Чего стоят только нападки британских феминисток на автора книг о Гарри Поттере Д. Ролинг с обвинением в том, что персонажи-мальчики у нее умнее, чем персонажи-девочки, а также «тендерная» чистка диснеевских мультфильмов на предмет «равенства» разнополых персонажей. В итоге Д. Ролинг спасло то, что она женщина, а замечательные мультфильмы от переделки не спасло ничто.

Многие отечественные мыслители отмечали в основании русской истории и культуры сильное женское начало. Отсюда великое и трагическое понятие и символ «Родины-матери» в противовес «Фатерлянду» (земле отцов, отечеству). Н. А. Бердяев писал о том, что в недрах русского характера обнаруживается даже не вечно – женственное, а вечно – бабье²⁹³. Уже около девяноста лет наше государство пытается проводить гендерно нейтральную, с акцентом на защиту материнства, социальную политику. Не всегда она была удачной, а порой являлась скорее «бесполой», о чем будет сказано в дальнейшем. Можно говорить о непоследовательности российского законодательства, о недостаточной общей и правовой культуре населения, о живучести отживших и исчерпавших себя стереотипов. Но государственной дискриминации женщин нет уже давно и говорить сейчас нужно больше о правах и обязанностях конкретных работников и работодателей. В этой связи мы не приемлем агрессивного феминизма, надуманных конструкций об исторической вине мужчин или о превосходстве какого бы то ни было из полов. Как гласит популярный рекламный «слоган», который можно распространить на женщин и мужчин, «мы такие разные, но все-таки мы вместе».

В заключение кратко остановимся на литературе, использованной при подготовке исследования. Определенное значение имели классические труды представителей феминизма, а также современные, прежде всего зарубежные, публикации сторонников этого направления²⁹⁴. Отечественные ученые акцентируют свое внимание преимущественно на социально-экономическом и политическом аспектах положения женщин в современном обществе²⁹⁵. Авторами подавляющего большинства данных работ являются экономисты и социологи. Это же можно сказать и о диссертационных исследованиях, число которых уже исчисляется десятками²⁹⁶. Собственно правовых исследований по гендерной проблематике относительно немного и большинство из них касается частных вопросов или имеет узкую отраслевую направленность. В значительной части работ данный сюжет «растворен» в общей проблематике правового равенства, дифференциации и запрета дискриминации. Достаточно редкое исключение составляют публикации, в которых комплексно рассматриваются правовые аспекты заявленной проблемы.²⁹⁷ Специальная литература по тендерному равенству в трудовых отношениях будет анализироваться в соответствующих разделах данной работы. В этой связи надо отметить публикации, подготовленные под эгидой Международной организации труда (МОТ)²⁹⁸.