Текст книги "Психологическое консультирование. Помогаем строить отношения с жизнью"

4. Четвертый механизм исцеления – ритуал

Теперь перейдем к последнему механизму в работе древнего целителя, не утратившему своей актуальности и по сей день, – ритуалу. Ритуал как набор определенных действий, которым придаются особое значение и особый смысл, способствует введению в специальное состояние не только клиента-партнера, но и самого себя, терапевта-коммуникатора.

В принципе, в современной терапии можно было бы обойтись и без ритуала, точнее, свести его к минимуму, ведь сам приход к психологу за помощью и соблюдение неких правил поведения на консультации в какой-то степени являются социальным ритуалом. Наиболее ритуализированным, кстати, является прием у коллег-психоаналитиков: кушетка, неяркое освещение, загадочный доктор в дорогом, но неброском костюме, неукоснительное соблюдение всех правил и временного регламента…

Во многих видах психотерапии ритуал заменен игрой, как, например, в психодраме, гештальт-терапии, арт-терапии и НЛП.

Сейчас, как мы уже говорили, грамотная терапия – не внушающая, а, скорее, подсказывающая. Это совместный поиск клиентом и терапевтом душевного равновесия клиента и их профессиональное сотворчество.

Но как же быть с генетическим опытом человечества и памятью коллективного бессознательного? Если в терапии присутствует некий ритуал, то в бессознательном клиента терапевтический процесс имеет гораздо бо́льшую цельность и завершенность, чем без ритуала. И на сегодняшний день в качестве замены некоему сакрально-мистическому ритуалу нам в помощь даны различные психологические практики и техники. Мы заранее готовим нашего клиента-партнера к тому, что он, проделав ту или иную структурированную практику, получит вполне определенный результат, соответствующий его запросу.

Ритуал в виде практики или техники, который мы подбираем индивидуально для каждого клиента-партнера, по своей длине и сложности зависит от того, каков мир клиента. Ф. Е. Василюк условно делил мир человека на внешний и внутренний и говорил, что каждый из них бывает двух видов. Так, внешний мир человека может быть либо «легким», либо «трудным». Мир можно назвать «легким», когда человек привык получать все, что он хочет, здесь и сейчас. И мир можно называть «трудным», когда все, чего человек в жизни добивается, достается ему с большим трудом или даже ценой ощутимых жертв. Помимо мира внешнего есть еще и мир внутренний. А внутренний мир человека может быть либо «простым», либо «сложным». Внутренний мир «прост» – когда он без внутренних конфликтов и противоречий, и внутренний мир «сложен» – когда в душе человека присутствуют конфликт, противоречие или даже кризис с переоценкой ценностей. Если мир клиента легкий и простой, то нам в качестве терапии будет достаточно небольшого разговора и коротких «волшебных» техник. Если же мир клиента сложный и трудный, то понадобится более долгая работа, более длительные беседы и ритуалы, которые имеют значительно бо́льшую протяженность во времени, чем в первом случае.

5. Отличие современной психологической помощи от помощи древних целителей

В современной профессиональной психологической помощи и поддерживающей коммуникации сохранились практически все механизмы воздействия целителей, «работавшие» еще за тысячелетия до нас: исповедь, внушение, ритуал, плюс введение коммуникатором самого себя в состояние расширенного сознания.

Что же у нас прибавилось по сравнению с древними временами?

Современный терапевт-коммуникатор помогает своему партнеру спокойно осознать то, что с ним происходит. Более того, на настоящий момент это и есть основа профессиональной психологической помощи.

Если человек не понимает, где он сейчас, то он обязательно заблудится, куда бы ни пошел. Если он четко знает, где именно в данный момент находится, то у него появляется свобода в выборе своей дальнейшей траектории движения по жизни.

Настрой-внушение на хороший результат совершается коммуникатором не напрямую, а в виде эмоциональной поддержки партнера в его актуальном состоянии. Именно это прочувствование вместе с партнером настоящего момента во всей его полноте и помощь партнеру в принятии себя таким, какой он есть, дают ему необходимую точку опоры и силы для того, чтобы сделать осознанный правильный выбор и двинуться дальше.

Искусство современного психолога-практика основано на трех «П» – Принятии, Присутствии и Применении технологий.

Как мы видим, Принятие и Присутствие стоят на первом месте, а Применение технологий – на последнем. Принятие – это безоценочность по отношению к состоянию и поведению нашего партнера, Присутствие – это включенность в настоящий момент, особое состояние расширенного сознания коммуникатора, которым он, как одним из главных ресурсов, делится со своим партнером. А Применение технологий – это некий ритуал исцеления или та самая дань нашему генетическому прошлому, когда ритуал был необходимой частью любого «заказанного» изменения.

Сейчас Исповедь, Внушение, Ритуал и Осознание ситуации такой, какая она есть, во многом переплетены между собой, точно так же, как Принятие, Присутствие и Применение технологий в работе современного психолога-практика.

В дальнейших главах мы будем последовательно осваивать искусство слушать и слышать другого человека, помогая ему в полной мере осознать, что́ с ним происходит, и расширить свое понимание сложившейся вокруг него ситуации. Начиная с этого момента, мы будем учиться помогать своему партнеру принимать и переживать свои чувства, ощущать свои истинные желания, формировать из них запрос и осознанно двигаться к его реализации.

Мы научимся оказывать партнеру эффективную поддержку, чтобы он мог чувствовать себя уверенно и устойчиво в этом мире.

И наконец, мы научимся подводить нашего партнера к прохождению вместе с нами определенного ритуала в виде психологической практики или техники, которому приписывается сила, включающая механизмы самоисцеления партнера в соответствии с его запросом. Ритуалом также является четкая структура психологической консультации, и ею мы также будем овладевать. Правильная структура встречи при оказании партнеру психологической помощи способна двигать процесс в верном направлении, даже если во время работы коммуникатор допускает некоторые погрешности и ошибки.

Часть 4. Четыре модели взаимодействия при оказании психологической помощи

Взаимодействие между психологом и клиентом может быть разным с точки зрения распределения ответственности между клиентом и психологом и готовности клиента взять на себя ответственность за то, что с ним происходит в его жизни, а также за свое выздоровление. Белорусский психолог Андрей Дорожевец выделил их четыре. Первые две модели А. Дорожевца мне представляются достаточно точными, я и просто расширила их описание, но по поводу третьей модели мне сложно с ним согласиться, к тому же мне было не совсем понятно, по какому принципу он давал им названия. Поэтому, сохранив количество выявленных коллегой моделей, я кое в чем изменила их содержание и по-другому назвала.

Первая модель – «лечебная», и в ней позиция клиента такая: «Я болен, лечите меня. Я вообще не несу ответственности за то, что со мной произошло, и ответственность за свое выздоровление я полностью отдаю моему терапевту». В этой модели долгое время работал классический психоанализ, но справедливости ради надо сказать, что сейчас у коллег-психоаналитиков наблюдается тенденция к передаче некоторой ответственности и самому клиенту.

В этой модели по-прежнему работают директивный гипноз, экстрасенсы и колдуны, и в ней как раз в полной мере присутствуют все древние механизмы психологического воздействия: исповедь, внушение и ритуал. Особое состояние сознания у коммуникатора может присутствовать, а может и не присутствовать, но оно однозначно приписывается ему клиентом, который сам, без сомнения, находится в измененном состоянии сознания.

«Лечебная» модель неплохо работает с внушаемыми клиентами с достаточно незрелой психикой, однако она имеет серьезные минусы. Имеется опасность, что клиент так и продолжит всю свою жизнь бегать по «бабкам», «старцам», гадалкам, экстрасенсам или обычным врачам. И именно такие клиенты – это основные «кормильцы» терапевтов или иных коммуникаторов, предпочитающих работать в «лечебной» модели.

Вторая модель называется «самопомощь под руководством», и позиция клиента в ней выглядит так: «Я – жертва. Со мной произошли некие события, которые от меня не зависят. От других (психолог, друзья, близкие) я ожидаю, что они научат меня, как мне справиться с последствиями тех событий, но и я тоже готов многое сделать сам». Это модель когнитивистов, бихевиористов, в ней может работать и НЛП, и эта модель хорошо подходит для экстремальных ситуаций (война, техногенные и природные катастрофы), когда даже самый ответственный человек никак не может сказать, что попал в них согласно собственному желанию или по недосмотру.

Третья модель – «групповая». Сама идея использования группы для усиления исцеляющего эффекта имеет очень древние корни. Воздействие группы «на саму себя» и на каждого из ее членов описывается психологами как «терапия в группе, группы и группой», то есть проработка многих проблем в групповой терапии происходит намного эффективнее, чем при индивидуальных встречах психолога и его клиента.

«Танец одержимости» – интереснейший феномен, присущий различным культурам, например туземным племенам Африки, Бали, Океании и Дальнего Востока. В чем же цель этого сакрального ритуала? Цель «Танца одержимости» – в изгнании «злых духов» и совместном высвобождении своих внутренних побуждений и желаний. Исполнение этого танца в коллективной форме снимает у каждого из членов племени чувство одиночества и оторванности от коллектива. То есть лечение, «освобождение от злых духов» или решение своих внутренних проблем в присутствии других имеет даже не вековые, а тысячелетние традиции.

Сейчас в современном цивилизованном варианте «групповой» модели успешно проходит взаимодействие членов движения «Анонимные алкоголики» и родственных им движений – «Анонимные наркоманы», «Анонимные игроки», «Анонимные курильщики», «Анонимные обжоры» и так далее. Позиция клиента в «групповой» модели такая: «Я – не в порядке и бессилен помочь себе в одиночку. Пусть Высшая Сила и более опытные товарищи помогут мне распутать то, что я запутал сам, и поддержат меня на моем пути».

В этой модели, точно так же, как и во всех, есть и плюсы, и минусы. Плюсы состоят в том, что люди с зависимостью, например алкогольной, только что вступившие на путь выздоровления, находятся рядом с теми, кто уже давно на этом пути. Минус в том, что возникает опасность передачи ответственности за свою жизнь, а также за ее структурирование и выбор направления движения той системе, в которой человек находится, полностью растворив в ней свою индивидуальность.

Древние механизмы целительной работы – исповедь, внушение и ритуал – присутствуют в группах «Анонимных алкоголиков» в достаточно высокой степени. Исповедь всех членов группы друг перед другом – обязательная часть каждого собрания: можно и ничего не говорить, но слушать, не перебивая, не оценивая и не комментируя – это обязанность каждого из присутствующих на групповой встрече. Внушение – это традиционное совместное чтение членами группы специальной литературы «Анонимных алкоголиков». Внушение происходит и благодаря вдохновляющим выступлениям спикеров – более опытных товарищей с впечатляющим сроком трезвости: «Если они смогли, то, может быть, и я смогу!»

Встречи «Анонимных алкоголиков» жестко структурированы и ритуализированы: встреча аплодисментами «новичков», впервые пришедших на собрание, поочередное чтение их основной книги всеми членами группы, приветствие всей группой каждого из выступающих, совместные чаепития и так далее. Воздействие группы, несомненно, вызывает у ее членов особое состояние, когда то целое, частью которого они являются, становится чем-то много бо́льшим, чем сумма его отдельно взятых элементов.

Но и даже у этой замечательной модели с древними корнями есть свои ограничения. Несомненным плюсом является поддержка группой каждого человека, который приходит на собрание. Обратной же стороной этой поддержки и, соответственно, минусом, оказывается неизбежный эффект «подсаживания» на группу – у кого-то в большей, у кого-то в меньшей степени. Вне группы человек ощущает себя порой слабым и никчемным, а внутри группы привыкает жаловаться на свою жизнь и на самого себя, пользуясь правилами принятия каждого члена группы таким, какой он есть, и абсолютной безоценочности.

Ну и, наконец, четвертая модель – «ответственная модель». Позиция клиента в ней следующая: «На данный момент я слаб, но я готов сам решать свои проблемы. От других людей (психолога, друзей и близких) я жду лишь поддержки и ободрения меня в сложных для меня обстоятельствах». В этой модели подразумевается активная позиция клиента в отношении его собственной жизни. Так работает НЛП, так работают гуманистические психологи, психодраматисты, гештальт-психологи и экзистенциальные психотерапевты.

Из древних механизмов работы целителя здесь, безусловно, есть и исповедь, и внушение как непроизвольное воздействие личности самого терапевта, некоторые ритуалы (например, четкая структура профессиональной психологической консультации) и, конечно, особое состояние, как коммуникатора, так и его партнера, вызванное раппортом – особыми отношениями, которые у них устанавливаются в процессе работы.

Ни про одну из этих четырех моделей нельзя сказать, что она хороша или плоха сама по себе. У каждой из них есть и свои достоинства, и свои недостатки. Казалось бы, самая удобная и эффективная модель – «ответственная», но и она не работает, если речь идет о внезапном нападении, изнасиловании, попадании под обстрел. Американский вариант терапии на уверенном позитиве из серии «Хочешь быть счастливым, будь им», не всегда проходит.

Зачем коммуникатору знать о существовании всех четырех моделей психологического взаимодействия при оказании помощи?

Прежде всего, для того чтобы понимать, из какой модели он сам предпочитает взаимодействовать с человеком, оказывая ему помощь и поддержку, и при этом видеть в поведении и слышать в речи своего парт– нера, на какой вид взаимодействия тот рассчитывает. Если партнер говорит из одной модели, а коммуникатор отвечает ему из другой, то диалог между ними состояться не может.

Но, если они оба, например, прочно расположатся в «лечебной» модели, то клиент будет постоянно возвращаться к терапевту и у клиента, без сомнения, будут сложности с активным участием в собственной жизни.

Помочь самому себе понять, каким образом предполагает взаимодействовать с нами наш партнер, можно, подробно расспросив о его предыдущем опыте работы с психологом, если он был, и о том, как эта работа проходила, на что была похожа и из чего состояла. А затем нужно будет перевести человека в ту модель, в какой удобнее работать нам самим.

Без всякого сомнения, нам лучше взаимодействовать с человеком либо в «ответственной» модели, либо в модели «самопомощь под руководством», потому что результаты работы в этих моделях несравненно стабильнее, чем в «лечебной». Так, результаты бывших курильщиков, прекративших курить своими силами, несравненно стабильнее, чем у тех, кто пытался бросить курить при помощи таблеток.

«Ответственная» модель и модель «самопомощь под руководством» позволяют не только «накормить» человека нужными ему ресурсами, но и научить его самостоятельно находить эти ресурсы уже без нас.

Работая в моделях «ответственная» и «самопомощь под руководством», мы не столько «лечим» симптом партнера, как это принято делать в «лечебной» модели, сколько помогаем человеку развить в себе иммунитет и вкус к здоровой пище и здоровым взаимоотношениям.

А вот людей с алкогольной, наркотической или игровой зависимостью нам необходимо переориентировать на одно из движений «Анонимных», в соответствии с характером их зависимости, потому что в индивидуальной работе справиться с зависимостью невозможно: здесь однозначно необходима мощная энергия группы, имеющая корни в древнем «Танце одержимости».

Теперь нам нужно понять, как именно переводить человека, рассчитывающего на работу в «лечебной» модели в нужную нам модель, а также научиться мотивировать клиента с зависимостью на посещение групп «Анонимных алкоголиков».

Для этого я чуть позже приведу примеры реальных случаев моей психотерапевтической практики, чтобы показать, как конкретно это можно сделать.

Чтобы чувствовать себя с клиентом уверенно, вы можете просто выучить некоторые из предлагаемых ниже текстов, а потом, при общении с реальным человеком, изменить слова, в соответствии с его индивидуальной ситуацией. Некоторые предпочитают написать что-то свое на предложенной основе. Единственное пожелание – пишите короткими простыми фразами, чтобы язык был разговорным, а не литературным. А выучить «слова роли», если вы собираетесь работать с реальными людьми, вам все равно придется, и вы сами потом убедитесь, как вам пригодятся в будущем такие «домашние заготовки».

Говоря об алкоголизме и наркомании, нужно раз и навсегда запомнить такую аксиому профессионального психолога: никогда не надо пытаться работать с человеком, если его расстройство лежит в сфере психиатрии или в сфере зависимости. В лучшем случае у вас ничего не получится, в худшем случае человек успеет нанести вред либо себе, либо кому-то из окружающих, потому что было потеряно время либо что-то в вашей работе спровоцировало нездорового человека на какие-либо неадекватные поступки. Человек с психическим расстройством должен проходить медикаментозное лечение у психиатра, и при своевременном начале такой терапии прогноз может быть вполне благоприятным.

А теперь – несколько слов о зависимости. Зависимость любого рода (алкогольная, компьютерная, игровая) – это тоже своего рода психическое заболевание, но, как ни странно, психиатр здесь точно так же бессилен, как и психолог. Любой медик подтвердит вам, что алкогольная или наркотическая зависимость – это тяжелое, неизлечимое и прогрессирующее заболевание, и они совершенно правы с их медицинской точки зрения. В «лечебной» модели, так же как и в «ответственной» модели и модели «самопомощи под руководством», с зависимостью справиться невозможно.

Существует, конечно, вариант «кодирования» на какое-то время или даже на всю жизнь. Успешность «кодирования» зависит от внушаемости пациента и от профессионализма того, кто это «кодирование» осуществляет, но в этом случае не идет речь о выздоровлении человека от зависимости. Как правило, «кодировка» делается на чувстве страха и порой вызывает не очень приятные побочные эффекты. Так, добродушный, щедрый и веселый человек может неожиданно превратиться в жадного, мелочного и мрачного мизантропа, и его друзья делают примерно такое резюме: «Эх, Вася, уж лучше бы ты пил, как и раньше, чем быть таким, какой ты теперь».

Кодирование напрямую атакует симптом и не учитывает того важного и особого места, которое этот симптом занимает во всей жизненной системе человека. У деструктивного запойного поведения может быть множество позитивных намерений, как, например, отключение от проблем, снятие с себя ответственности, возможность уклониться от необходимости исправлять свои ошибки, ослабление страха перед трудностями. Не предложив человеку ничего взамен поведения со столькими позитивными намерениями, мы рискуем грубо нарушить сложившийся в его жизни гомеостаз.

Мне в этом смысле очень запомнились слова одного психиатра, работавшего в реабилитационном центре для пациентов с зависимостями, где применялась система «Двенадцать шагов». Он сказал: «Лечить зависимость при помощи „кодирования“ – это все равно, что вылечить насморк, заткнув нос прищепкой». В общем, польза и вред «кодирования» – это вопрос сложный и, на мой взгляд, «кодирование» уместно только в том случае, когда решается вопрос о жизни или смерти пациента, требующий немедленного и радикального ответа. Но и в этом случае необходима серьезная психологическая работа, совершаемая уже после кодирования.

Почему мы так дотошно обсуждаем эту тему? Чтобы помочь читателю понять, что в случае терапии реальной зависимости у нас нет таких нормальных и привычных точек опоры, как сила воли, любовь к своей семье, страх потерять здоровье, которые мы имеем при работе с обычным клиентом.

Никогда не беритесь за индивидуальную терапию людей с зависимостью. Если это действительно зависимость, то провал работы неизбежен, даже если на первом этапе вам будет казаться, что все куда-то движется. В США с такими клиентами имеет право работать лишь психолог, прошедший специальную трехгодичную профессиональную переподготовку по работе с зависимостями.