Текст книги "НЛП. Энергия счастья. Психотехнологии для управления нейрогормонами"

5.2. Окситоцин

Переходим к следующему мощнейшему «наркотику счастья» под названием окситоцин.

Окситоцин – это нейромедиатор, который награждает нас ощущением счастья за стремление к долгим стабильным отношениям. Его называют «наркотиком доверия и нежности», потому что, испытывая доверие, нежность и привязанность к другим людям, мы испытываем полноценное «окситоциновое» счастье. Эндорфин и допамин («наркотик», о котором мы позже обязательно поговорим) тоже подкрепляют любое взаимодействие с другими людьми, но именно окситоцин мотивирует нас на глубокий контакт, на устойчивые стабильные длительные связи с теми, кому мы доверяем. Здесь, как мы понимаем, речь не только о любовных отношениях между мужчиной и женщиной, но и о нежной связи между родителями и ребенком, между близкими родственниками, между настоящими друзьями.

Окситоцин вырабатывается, когда мы видим человека, к которому испытываем подобные чувства, когда слышим звук его голоса, когда видим его фотографию.

И что интересно, этот «наркотик счастья» выбрасывается в больших количествах в наш организм, если мы встречаем человека, с которым, как нам кажется, могли бы возникнуть именно такие отношения – прочные, продолжительные, основанные на взаимном доверии, когда можно быть уверенными, что другой человек нас не предаст, не продаст и не подведет.

В «окситоциновой» атмосфере доверия и взаимного принятия обучаемость группы увеличивается в разы. Именно поэтому на своих семинарах по нейролингвистическому программированию я уделяю искусству установления глубинного контакта на уровне бессознательного между людьми по крайней мере пять полных дней. Это позволяет сделать специальная технология под названием «раппорт», которая уже упоминалась ранее.

Еще раз вспомним о том, с чего была начата эта книга. За что нас подкрепляют наши биологические мотивационные системы ощущением счастья? Они награждают нас выбросом эндорфина, окситоцина и допамина за любое наше движение в сторону социальной общности, кооперации, и мы сами испытываем огромное удовольствие, когда между нами и другими людьми устанавливается глубокий доверительный контакт на уровне бессознательного. Во время установления раппорта – послания на уровне бессознательного другому человеку: «Мы с тобой – одной крови!» – выбрасывается окситоцин, потому что в это время мы получаем надежду на такой долгосрочный контакт.

Таня Чартранд и Джона Барф из университета Дьюка в 1990-е годы обнаружили, что чем больше люди подражают движениям друг друга, тем больше они друг другу нравятся, а чем больше они друг другу нравятся, тем больше они испытывают потребность повторять движения друг друга. Джон Гриндер и Ричард Бендлер, отцы и основатели НЛП, открыли этот эффект лет на пятнадцать раньше, моделируя поведение самых знаменитых коммуникаторов своего времени.

Позволю себе чуть дольше задержаться на раппорте, потому что он того стоит. Раппорт как естественное явление существует в жизни, и это, как мы видим, наблюдали не только лингвист Джон Гриндер и программист Ричард Бендлер, но и другие ученые. Гениальность Ричарда и Джона состоит в том, что они смоделировали и описали это поведение так, что ему стало возможно обучать других людей. То есть они разработали специальную технологию, позволяющую обычным людям овладеть бесценным навыком общения, которым раньше владели только самые успешные коммуникаторы.

Находясь в раппорте, мы испытываем «окситоциновое» счастье оттого, что у обоих участников коммуникации возникает доверие друг к другу и надежда на долгосрочные отношения и дружбу. Вот почему я так настаиваю на необходимости тщательной практической отработки раппорта во время обучающего семинара.

Овладев раппортом, участник семинара выполняет одновременно две важные задачи. Во-первых, он обретает навыки поведения, благодаря которым у него может, по его желанию, вырабатываться «наркотик счастья» в повседневной жизни. Во-вторых, в процессе постижения раппорта члены группы погружаются в состояние легкого «эндорфинно-окситоцинового опьянения». Хорошо знакомый нам эндорфин возникает от новизны и необычности осваиваемого материала, от влюбленности в его возможности, в окружающую обстановку и в атмосферу. Общее «эндорфиновое поле», создаваемое группой «на эндорфине», приводит к состоянию всеобщего счастья и ликования. А когда в процессе освоения раппорта прибавляется еще и окситоцин, то возникает счастье защищенности, безопасности, тотального доверия друг к другу и к миру в целом. В такой атмосфере участники действительно способны совершать «квантовые скачки» в своем развитии и творить настоящие чудеса… Семинар свободно движется в нужном направлении, в буквальном смысле, на энергии счастья, и мне, как тренеру, остается только слегка корректировать это направление.

Продолжаем разговор об окситоцине. Его иногда называют веществом «доброты и щедрости», потому что ради своих любимых людей человек способен на что угодно.

И конечно, окситоциновая стадия любви – это закономерная стадия в близких отношениях, когда у пылких влюбленных формируется доверие, глубокое уважение и нежная привязанность друг к другу. На этом любовном этапе окситоцин может выбрасываться и во время пика сексуальной близости, и за семейным столом, и во время тихой спокойной прогулки по лесу, когда люди держатся за руки.

Окситоцин играет важную роль не только в отношениях между мужчиной и женщиной, но и в отношениях между всеми членами семьи. И конечно же, это прежде всего касается матери и ребенка.

Наверняка среди моих читателей есть мамы, и они, конечно, хорошо помнят, какой всплеск окситоцина происходит сразу после рождения ребенка, и в частности во время кормления. Я хорошо знаю эти чувства, сама являясь мамой четверых детей. Этот, можно сказать, зашкаливающий окситоцин способствует формированию привязанности между мамой и ее ребенком на всю оставшуюся жизнь.

С материнским окситоцином все более или менее понятно. Но как же, интересно, окситоцин влияет на мужское поведение, на что он мотивирует мужчину? Прежде всего, конечно, на глубокую, нежную, стабильную любовь и привязанность к своей жене, ко всей своей семье. Под воздействием «семейного» окситоцина мужчина становится в целом намного более альтруистичным, чем в своем «досемейном» состоянии.

Какой мужчина, на ваш взгляд, – женатый или неженатый, – более благожелателен к другим людям и лучше понимает их настроение? Конечно женатый, если его брак удачный, разумеется. Действительно, мужчина, живущий счастливой семейной жизнью, становится мягче, спокойнее, уравновешеннее, эмпатичнее.

А какой мужчина лучше понимает настроение других людей и настроен к ним более дружелюбно: тот, у которого есть любимые дети, или тот, у кого нет детей? Конечно тот, у которого есть любимые дети, причем совершенно не важно, свои или приемные. Здесь ключевое слово «любимые», потому что физический факт отцовства в данном случае не имеет никакого значения.

Некоторые руководители признавались, что предпочитают брать на работу «стабильно женатых» и «стабильно семейных» мужчин, потому что последние настроены на длительное надежное партнерство в большей степени, чем несемейные соискатели.

Мы достаточно подробно поговорили о любовном и семейном окситоцине, и теперь самое время переходить к дружбе.

Окситоцин мотивирует нас на долгую верную дружбу, и ничто так не успокаивает и не стабилизирует человека, как бескорыстная дружеская поддержка и вовремя подставленное плечо.

Окситоцин мотивирует и на долгосрочные командные отношения, потому что в сплоченной команде человек получает почти такое же мощное ощущение поддержки и принадлежности, как в дружбе и семье.

Интересно, что ощущение безопасности и доверия в надежной слаженной команде имеет бесконечные корни, ведущие в доисторическое прошлое человечества. Археологи начали находить человеческие останки со следами сросшихся переломов только после «эпохи великих загонщиков», то есть когда наши древние предки начали охотиться сообща. То есть до данного временного периода скелетов людей со сросшимися переломами не находили. Что это означает? Это говорит нам о суровой правде той жизни: у охотников до эпохи «великих загонщиков» не было возможности выжить после полученной травмы. По всей видимости, когда человек был не в состоянии самостоятельно передвигаться, он предоставлялся своей печальной судьбе. В эпоху «великих загонщиков», то есть, по сути, с началом работы в команде, о ее раненых членах начали заботиться. Товарищи забирали их с собой и кормили, давая им возможность восстановиться, чтобы играть в племени какую-то другую роль.

Но вернемся к современности!

В наши дни, по исследованиям нейробиологов, дружба увеличивает продолжительность жизни, защищает от стресса и депрессий, снижает угрозу инсульта и… даже препятствует набору лишнего веса!

И знаете, что самое интересное? Согласно этим исследованиям, описанный положительный эффект не зависит от социального статуса вашего друга. То есть неважно, кто ваш друг: президент страны или ваш верный пес-дворняга.

В Италии, в связи с описанными исследованиями, даже принят закон, который разрешает пребывание в больнице собак со своими хозяевами, находящимися в тяжелом состоянии, потому что доказано, что присутствие родного любящего животного положительно влияет на реабилитацию больного.

И это вполне логично. Окситоцин, так же как и эндорфин, обеспечивает нам физическое и психическое расслабление. Точно так же, как и эндорфин, окситоцин уменьшают боль, стресс и страх. Только, в отличие от эндорфина, окситоциновое воздействие гораздо более стабильно и продолжительно во времени и может быть длиною в жизнь. Конечно, выздоровление пациента идет значительно быстрее!

Мы с детства помним рассказа Александра Куприна «Слон». Он о том, как безнадежно больная девочка мечтала, чтобы к ней в гости пришел настоящий слон, и как папа той девочки, совершив невозможное, организовал этот визит слона к ним в дом. И произошло чудо: девочка после встречи и физического соприкосновения с тем мудрым, добрым, безразмерным и теплым существом неожиданно пошла на поправку…

Вот такой волшебный и мощный по силе своего воздействия нейромедиатор окситоцин…

Как вам кажется, есть ли в таком чудесном веществе, как окситоцин, свои «засады»?

Конечно есть, да еще какие!

Перенесемся из семейной сферы в деловую и немного поговорим о переговорах.

На эту тему ставились специальные эксперименты, когда одной из сторон перед переговорами впрыскивался окситоцин (в виде назального спрея), и в результате эта сторона легко принимала условия другой стороны, хотя они были совсем невыгодными.

Какие мы можем сделать в связи с этим выводы?

Окситоцин может расслабить человека, не дать ему должным образом оценить происходящее, да еще и спровоцировать на принятие решения в пользу своего партнера по переговорам, в ущерб собственным интересам и интересам своей компании.

Обязательно ли ему для этого впрыскивать окситоцин в нос? Нет, не обязательно: имеется множество других способов спровоцировать выброс окситоцина у партнера по переговорам, чтобы его расслабить.

Например, если принимающей стороной создается непринужденная комфортная обстановка, вкусный кофе, милые уютные девушки, которые его разливают и предлагают фрукты и печенье… Переговорщики-гости чувствуют проявление о себе заботы и тают… Потому что когда человек чувствует, что о нем заботятся, у него, помимо его воли, поднимается уровень окситоцина – со всеми вытекающими последствиями!

Возможно ли этому противостоять? Возможно. В команде переговорщиков хорошо бы иметь, наряду с позитивными и доброжелательными людьми, кого-то очень недоверчивого, подозрительного и даже занудного. Именно в описанном выше контексте такие кадры просто незаменимы, потому что они в наименьшей степени подвержены окситоциновому опьянению и, соответственно, способны реально снизить его у остальных членов команды.

Я вовсе не хочу сказать, что проявление заботы о своих гостях при переговорах – это манипуляция при помощи окситоцина. Как говорил господин Фрейд, «иногда можно просто съесть банан», не испытывая при этом оральной фрустрации. Но всегда нужно иметь в виду, что мы можем потерять силу воли и забыть о своих собственных интересах, почувствовав заботу с чьей-либо стороны, и это сильнее нас, если не быть в курсе, как это работает. Что же предпринять в подобной ситуации, зная, что данный механизм сильнее нас? «Элементарно, Ватсон!» – разделить в себе благодарность за заботу принимающей стороне и интересы своей компании, помня, что одно никак не связано с другим!

И вот мы подошли к самой главной «засаде» окситоцина!

Как вы думаете, всегда ли этот чудесный нейрогормон способствует доброжелательному благостному настрою человека по отношению к окружающим? Всегда ли он настраивает нас на тотальное братство, кооперацию и непротивление злу? Как вы думаете, способен ли человек под воздействием окситоцина на агрессию?

Способен, да еще и на какую! Окситоциновая агрессия – это одна из самых опасных видов агрессий, потому что она продиктована, как правило, самыми лучшими чувствами и воспринимается как защитная.

В чем же ее природа и каков механизм возникновения?

Главная «засада» окситоцина в том, что этот нейромедиатор счастья повышает альтруистическое поведение и интерес человека к членам «своей» группы и одновременно способствует возникновению окситоциновой агрессии по отношению к членам другой группы, особенно если другая группа воспринимается как угрожающая. И если бы только агрессия! Окситоциновая «засада» – это еще и склонность к дискриминации по отношению к представителям другой группы.

Вот оно, объяснение шекспировской истории про Монтекки и Капулетти, которой «нет печальнее на свете»! Представители клана Монтекки готовы с ходу убить представителя клана Капулетти только за то, что он – Капулетти, а все Капулетти – это по определению враги всех Монтекки.

Так что не такой уж это и простой наркотик, как кажется.

С окситоциновой агрессией даже в дикой природе никто не хочет связываться. Подумайте сами, решится ли голодный тигр претендовать на новорожденных волчат, когда рядом мама-волчица? Даже если вы и не являетесь экспертом в области поведения хищников, ваш интуитивный ответ будет «нет!». Что он, сумасшедший? Хоть он и победит – в этом нет никакого сомнения, – раны от мамы-волчицы он успеет получить весьма серьезные! А зачем тигру оставаться инвалидом в дикой природе? Кто будет вместо него охотиться и добывать ему пропитание, пока заживает его прогрызенная лапа? Такая схватка в результате может закончиться летально не только для волчицы с волчатами, но и для него самого. Так что хищник, даже очень крупный, старается обойти стороной других животных, переполненных окситоциновым родительским инстинктом.

Я однажды видела, как ласточки сообща отогнали от своих гнезд под крышей нашей конюшни крупного ястреба. Мы с детьми встали было рядом с гнездами наших друзей, вооружившись палками и камнями, но маленькие птички великолепно справились и без нашей помощи. Как они это сделали? Стремительно летали у него перед носом на высокой скорости и пытались чиркнуть крылом по его глазам то с одной стороны, то с другой. Несколько раз, похоже, это им удалось, потому что хищник на какой-то момент потерял ориентацию и решил, что пора ему разворачиваться и уходить. Это была настоящая командная окситоциновая агрессия: один за всех и все за одного! Мы гордились нашими друзьями и соседями.

В дикой природе окситоциновая агрессия действительно помогает потомству, а соответственно и целому виду, выжить.

Но у людей она не всегда уместна, как мы помним из трагедии Шекспира, и не только.

Возможно, вы смотрели старый датский фильм (1967) Габриэля Акселя «Сага о викинге» с молодым и неотразимым Олегом Видовым в главной роли (в тогдашнем СССР он был известен как «Красная мантия»). Герой фильма Хагбард вынужден сразиться с напавшими на него двумя братьями своей любимой девушки и убить их в смертельной схватке. После этого Хагбард честно рассказывает отцу девушки об их взаимной любви и просит его отдать ее ему в жены. Кто-то из близких родственников отца шепчет ему: «Ты уже потерял двух сыновей, у тебя осталась только одна дочь. Теперь другой сильный воин готов стать твоим сыном и отцом твоих внуков». Отцу явно по душе такое решение, но перед ним лежат тела его убитых сыновей и рыдающая над ними жена. И он совершает страшную ошибку, решив снять с себя ответственность и отдать право на окончательное решение своей жене, потому что это порождает новую трагедию. Обезумевшая от горя женщина кричит: «Смерть ему!» – Хагбарда убивают, и в это же время его любимая девушка тоже кончает жизнь самоубийством. Конец, занавес.

Зачем мать девушки так поступила? Если бы ей, по прошествии времени, дали повторную возможность выбора, она, скорее всего, сделала бы его более мудро. Но в тот момент ею руководила материнская окситоциновая агрессия. Женщину, когда ее ребенку плохо, разум покидает напрочь, и последствия, которые ее поведение за собой влечет, могут быть действительно страшными.

Еще один пример, менее «шекспировский» и вполне реальный.

У Ксении, одной из участниц моего «НЛП-Практика», сын-подросток профессионально занимается футболом. Ксения – девушка достаточно порывистая и импульсивная, и, видимо, ее сын на нее во многом похож.

И вот как-то раз Ксения связалась со мной из Сибири, прося о помощи. Она сообщила, что судья несправедливо дал ее сыну во время игры желтую карточку, сын рассердился и послал судью в нехорошее место, за что и был немедленно удален с поля. Команда, лишившись своего основного игрока, проиграла, и мальчика исключили из команды. После этого Ксюшин сын впал в подавленное состояние, ни с кем не разговаривал, на контакт с психологом не шел. На наше счастье, в это время у себя дома в Красноярске оказался старший тренер Олимпийской сборной РФ по фристайлу – Петр Кордюк, он же – «НЛП-Мастер» Берега Силы. Петр поработал с парнем несколько часов, они вместе привели в порядок внутренний мир юного спортсмена, и, как это всегда бывает, «автоматом» уравновесился и его внешний мир. Он принял ряд правильных решений и объяснился с тренером, судьей и командой. Так что теперь тот парень в порядке и успешно играет.

Но в данном случае я хотела бы обратить особое внимание на мудрое поведение его мамы Ксении. Когда ситуация урегулировалась, она призналась: «Как хорошо, что я была после твоего „НЛП-Практика“! Я сама сходила в „Третью позицию“ и поняла, что мне не надо торопиться что-то предпринимать. Надо просто написать тебе и посоветоваться, что делать. А раньше я бы немедленно помчалась в Красноярск, чтобы разнести и судью, и тренера, и всех, кто там еще обидел моего ребенка! А потом бы еще с месяц „разруливала“ то, что сама же и наворотила!»

Ксения просто молодец, что, зная себя, не стала ничего делать, а обратилась к помощи эмоционально не вовлеченных и оттого более адекватных в той ситуации людей – к нашей с Петей помощи.

А нам с вами важно запомнить, что окситоциновая агрессия и здравый смысл – понятия несовместимые.

Особенно эта информация актуальна для нас, мамочек. Если нашего ребенка в школе, не дай бог, обидели и нам, когда мы об этом узнали, хочется немедленно лететь в школу и принимать меры – это целиком здоровая реакция. Но в таких ситуациях нам жизненно необходимо помнить, что в нас бушует настоящая окситоциновая буря, не ладящая с разумом. Что с этим делать?

Звать с собой папу или любого родственника-мужчину. Во-первых, сплоченная семья всегда заставляет школьную администрацию с собой считаться и принимать надлежащие меры. Во-вторых, нам следует признать, что мужчины в большинстве случаев более адекватны, чем мы, мамы, в контекстах, где нужно разобраться и отстоять права своего ребенка. Почему мужчины, а не женщины? Я рискую быть растерзанной феминистками, но все-таки мужчины объективно, с биологической точки зрения, меньше нас находятся во власти окситоцина. И это продиктовано древними природными инстинктами, потому что в экстремальных контекстах у самца и самки – разные задачи.

В опасной ситуации в условиях дикой природы любой отец семейства должен создать условия для безопасного отхода своей самки и потомства. Для этого ему нужно «сечь поляну», имея в виду, что очевидная и актуальная опасность может быть не единственной. Поэтому отец семейства расходует силы расчетливо и экономно, не бросая их все на первого же врага. Точно так же и мужчины, в силу своей природы, приспособлены к тому, чтобы действовать более хладнокровно и обдуманно.

А что же мы, женщины? Почему мы лишены способности к трезвому оцениванию ситуации, когда речь идет об агрессии в отношении наших детей? Объяснение все в той же дикой природе: если рядом нет самца, чтобы прикрыть мать и потомство, то, скорее всего, он уже погиб. В этой ситуации матери остается только одно: яростно защищаясь, сметать всё и всех на своем пути, потому что теперь только ее ярость может заставить отступить нападающего. И ей уже не имеет смысла, как самцу, «сечь поляну» для отступления детенышей, потому что без матери им все равно не выжить.

Поэтому и человеческая мама, ведомая здоровым материнским инстинктом и защитной окситоциновой агрессией, становится подобна тигрице или волчице, кидаясь на защиту своего ребенка.

Помогает ли это так, как нужно, ее ребенку и ситуации в целом – уже другой вопрос. Человеческое общество – все же не дикая природа, но кто ж об этом помнит, когда есть угроза для ребенка – очевидная или прогнозируемая? Я ни в коем случае не призываю сидеть сложа руки, когда надо постоять за своего сына или дочь, – такие ситуации в наше время случаются на каждом шагу. Но при этом важно осознавать, под воздействием каких сил мы в данный момент находимся, и привлекать нужные «ресурсы» со стороны: папу, родственника-мужчину, адвоката, детскую комнату милиции, наконец.

Недавно издательство АСТ («Прайм») предложило мне написать психологическую часть книги о правильном поведении мамы, когда ее ребенок подвергается буллингу, так что там вы сможете подробнее ознакомиться с информацией о правильном алгоритме действий родителей в таких непростых ситуациях.

Наш вывод такой: мы сейчас уже не в дикой природе, чтобы позволять окситоциновой агрессии целиком и полностью себя захлестывать. Мы сегодня живем в мире, где нам доступны разнообразные ресурсы для цивилизованного изменения ситуации, и нет необходимости задействовать наши первобытные инстинкты, которые готовы все сделать вместо нас в стрессовых ситуациях.

На самом деле, важно просто знать, что этот феномен присутствует в природе, и спокойно его в себе осознавать, как, например, вот эта мама: «Могу вспомнить минимум два случая, когда я, не дав себе время подумать, с низкого старта бросалась на защиту своего дитяти, хотя дитя тогда уже был далеко не младенец и, как потом выяснилось, сам был виноват. Тогда это послужило мне уроком, сегодня я этот урок закрепила».

Или вот эта мама: «Я когда-то защищала свою дочь от мальчика, который, как мне показалось, ее обидел, но мальчик был очень вежливым, а дочка его доставала, он от нее отмахнулся, а я подняла шум, за что себя потом ругала».

В феврале 2020 года мы стали невольными свидетелями проявления поистине чудовищной окситоциновой агрессии на Украине. Каждая страна в то время, как мы помним, в срочном порядке эвакуировала из Китая своих сограждан по причине «бушевавшей» там эпидемии коронавируса. Автобус с гражданами Украины, только что прибывшими специальным рейсом из «зоны бедствия», направлялся в санаторий на карантин. И местные жители… закидали камнями автобус со своими же соотечественниками! Природа этого страшного поведения людей, кстати, мужчин, все та же. Представители сильного пола в данном случае не вполне самостоятельны: они, как правило, не слишком задумываются на тему вирусов и потенциальных заболеваний. Иначе говоря, мужчины в той ситуации явились скорее трансляторами окситоциновой агрессии женщин, которые, став жертвами манипулятивной массовой пропаганды, «накрутили» своих мужчин по полной программе. Причина понятна: «компетентные» источники информации рассказали им, что семьи могут пострадать и даже умереть в страшных мучениях от «страшного коронавируса», который чрезвычайно заразен. И у женщин, как существ более впечатлительных по сравнению с мужчинами и к тому же отвечающих за здоровье своих детей, моментально сформировался образ «прокаженных», от которых исходит опасность. И тут приходит информация, что целый автобус с этими «прокаженными», только что прибывшими из Китая, готов стать источником смертельной угрозы для всех, живущих в этом районе! Что делают женщины? Они начинают рыдать, причитать и кричать, что нечего было тем людям «шляться по всяким там Китаям и теперь тащить эту заразу сюда!». Таким образом, они транслируют своим мужчинам – мужьям, отцам, братьям, – что семьи в опасности и нуждаются в их защите. И тогда уже сами мужчины, вооружившись ненавистью и метательными камнями, идут строить заграждения из горящих шин и атаковать автобусы с «прокаженными» гражданами своей же страны, крича, чтобы те ехали проходить свой карантин в санаториях радиоактивной Чернобыльской зоны, где им некого заразить…

Вот какая она, непростая эта окситоциновая агрессия! Иногда она является пусковым механизмом поистине чудовищного поведения людей.

Кстати, в России в скором времени все было не намного лучше, чем на Украине. В провинциальных отелях, куда на выходные пытались вырваться московские семьи с детьми, их не принимали. На входе висели объявления о том, что «Москвичи не заселяются».

Да и в малонаселенной Латвии в районах, где не было зафиксировано случаев заражения коронавирусом, приезд рижан отнюдь не приветствовался.

Зачем нам это нужно знать?

Во-первых, для того, чтобы осознать, что, когда обижают наших близких людей, мы находимся под воздействием небезопасной окситоциновой агрессии, и, соответственно, научиться заранее «подстилать соломки». Так, одна моя знакомая мама надавала оплеух обидчику ее малолетних детей, пошла под суд, потому что тому парню, как оказалось, еще не было восемнадцати лет. И для закона неважно, что тот несовершеннолетний агрессор вдвое выше ростом, чем та мамочка, и еще к тому же чемпион области по самбо: он неподсуден, а она – «побила ребенка». Так что, родные мои женщины, в таких случаях себе надо сказать: «Мамочка, спокойно, мы не в дикой природе, а в тебе бушует окситоциновая агрессия. Тебе нужна „помощь зала“ или „звонок другу“». И не ходите разбираться в одиночку: возьмите с собой кого-то трезвого и здравомыслящего или хотя бы позвоните и посоветуйтесь, прежде чем действовать.

Во-вторых, нам желательно уметь прогнозировать окситоциновую агрессию в поведении людей или животных и, соответственно, понимать, как выстраивать с ними коммуникацию.

А иногда можно и просто с пониманием отнестись к проявлению окситоциновой агрессии другого существа, принимая это как естественное природное состояние, к счастью временное. Так что если в этом нет острой необходимости, можно вообще не пытаться воздействовать на существо, охваченное окситоциновой агрессией, а просто взять паузу и дождаться, когда последняя затухнет сама по себе.

Приведу пару примеров.

Мне принадлежит шесть лошадей, и они живут в конюшне, пристроенной к нашему дому. Мы на них регулярно ездим, а в остальное время кони свободно гуляют на пастбище в поле нашей видимости. И вот одна абсолютно миролюбивая немецкая кобыла из нашего табуна по имени Реджента два года назад родила жеребенка. Что с ней стало! Редженту как будто подменили! Она начала вести себя по отношению к остальным лошадям крайне агрессивно и даже наносить им травмы, если те приближались к ее чаду. К моему удивлению, никто из табуна не попытался вразумить молодую маму, напротив, все приняли ее поведение как нечто совершенно естественное. Лошади всем своим видом как будто показывали Редженте: «Все хорошо, успокойся, мы не подходим, видишь?» Тем не менее нам в конце концов пришлось отделить кобылу с жеребенком от остального табуна, потому что у этой мамочки было свое собственное представление о размерах территории вокруг ее сокровища, на которую не имеет право заходить ни один из ее сородичей. Где-то через год острый период окситоциновой агрессии закончился, и совместное существование возобновилось как ни в чем не бывало.

Еще один похожий пример, уже человеческий.

Недавно в магазине одна молодая мамочка с коляской неожиданно резко отодвинулась от меня, выговорив мне весьма неприятным тоном, что я якобы пронесла тяжелую банку с майонезом прямо над головой ее ребенка. На самом деле я этого не делала, но мне, конечно, сразу стало понятно, что происходит внутри этой женщины. Поэтому я, мягко вступив с ней в раппорт, искренне попросила ее меня простить, если я что-то сделала не так, сама того не заметив. И добавила, что хорошо понимаю ее чувства, потому что у меня тоже есть дети, причем четверо. Мамочка сразу расслабилась, заулыбалась, стала говорить, что, возможно, ей это только показалось и что она постоянно боится, что с ее ребенком может что-то случиться. Я успокоила ее, объяснив ей, что ее состояние совершенно нормально для молодой мамы, особенно с первым ребенком, и сказала, что это скоро пройдет. Мы расстались лучшими друзьями, хотя в начале нашей коммуникации это просто не представлялось возможным, и я даже имела все основания на нее рассердиться или, по крайней мере, глядя на нее, покрутить пальцем у виска. Но понимание природы особого «окситоцинового» состояния той молодой женщины позволило спокойно трансформировать ситуацию из конфликтной в дружескую.

В общем, с одной стороны, окситоцин дает нам чувство безопасности, защищенности, стабильности, доверия к миру, когда мы находимся среди родственных душ, причем речь идет не только о кровном родстве. С другой стороны, он может спровоцировать конформное поведение с нашей стороны – чтобы не потерять то блаженное чувство безопасности и защищенности. Он может затуманить наш разум и заставить пожертвовать чем-то важным для себя ради человека, сумевшего создать вокруг нас видимость заботы и безопасности, ведь если нам кажется, что кто-то о нас заботится, мы автоматически начинаем тому человеку доверять, и многие мошенники этим пользуются.

«Подсадка» на окситоцин не позволяет повзрослевшему человеку уйти из-под опеки мамы: «Кто же еще так обо мне позаботится, как моя мамочка?» Как мамочка, возможно, действительно никто не позаботится. Но в отношениях с мамой есть разные стадии, соответствующие стадиям внутренней зрелости человека и его мамы: мама может быть – кормящая (детство), эмоционально поддерживающая (подростковый возраст и юность) и духовно поддерживающая (зрелый возраст). У человека, «забывшего повзрослеть», может на всю жизнь остаться потребность в «маме кормящей», то есть в маме, которая следит, чтобы он плотно позавтракал, ухаживает за ним, обстирывает его, постоянно о нем заботится и… принимает за «ребеночка» жизненно важные решения. Сам «ребеночек» при этом может быть и женатым отцом семейства, но в этом случае матери его собственных детей сильно не повезло…