Текст книги "Когда размер имеет значение"

Глава 6

Алексей нарезал помидор. В какой-то момент поймал себя на мысли, что делает это с ожесточением, словно именно несчастный овощ виноват в его неудачах. Он усмехнулся и сбавил темп. Нож перестал выбивать барабанную дробь по доске. Красные брызги не разлетались в стороны, как капли вражеской крови.

День не задался с утра, когда Алексей захотел поговорить с Лизой начистоту. Всю неделю он ломал голову, как лучше это сделать, с чего начать. Ни один из вариантов не казался ему подходящим. Как бы там ни было, обижать Лизу не хотел, но и жить с ней больше под одной крышей не мог. Слишком резко перестало нравиться все, что она делает, да и само ее присутствие рядом моментами выводило его из себя, делая агрессивным. Отчасти он осознавал, что так поступать где-то даже подло. Но ничего не мог с собой поделать – нежелание родилось вдруг и бороться с ним Алексей не собирался. В конце концов, он считал это проявлением здорового эгоизма, да и радовался, что все не успело зайти слишком далеко, что сейчас еще можно расстаться полюбовно и постараться остаться друзьями.

– Лиза, нужно поговорить, – позвал он.

Она сделала вид, что не расслышала. Именно сделала вид, потому что надо резко оглохнуть, чтоб не услышать обращение, которое прозвучало совсем рядом. И вроде ничего особенного она не делала, вела себя в обычной манере, как раньше, как всегда. Только раньше Алексей не замечал ее скачкообразного настроения, как она молниеносно меняет темы разговора, обрывая на середине, как никогда не дает ему досказать мысль до конца. Не замечал или специально закрывал на это глаза. А сегодня ему это показалось до такой степени нарочитым, что он не выдержал и спросил в лоб:

– Лиз, ты это делаешь специально?

– Что, Леш? – Она смотрела на него по-старушечьи невинными, подслеповатыми глазами и делала вид, что не понимает, о чем он говорит.

– Переводишь тему… Я тебе говорю о нас, а ты втираешь, что нужно заменить кухонный стол.

Он старался говорить спокойно, не хотел вмешивать в разборки еще и эмоции. Но получалось плохо, раздражение все возрастало. И оно прорывалось в повышенном тоне, чего Алексей в принципе не любил.

– Леш, но это ведь важно! – Она возмущенно надула губы и сильнее прищурилась.

Как он раньше не замечал, что даже мимика у нее искусственная? Ну, не возмущаются нормальные люди с таким выражением лица. Она так смотрела на него, словно в глубине души посмеивалась, издевалась.

– Со стола сошла почти вся облицовка, я порчу одежду, постоянно цепляюсь боками…

– Лиз! Ты меня вообще слышишь?

Алексею с трудом удалось совладать с собой, чтобы не припечатать к столу кулак.

– Ну, конечно слышу, я ж не глухая.

– Тогда почему продолжаешь молоть всякую чушь?

Он наблюдал, как вытягивается ее лицо, как она опять быстренько напяливает на него маску. На этот раз ее взгляд выражал недоумение с примесью обиды. И это было первое выражение, которому он поверил.

– Я не считаю ерундой семейный быт и уют в нашем доме.

Хотелось поправить ее: «В моем доме», но Алексей не стал этого делать. Недостойно указывать на дверь человеку, которому негде жить, хоть именно этого ему сейчас больше всего и хотелось. И он устал считать себя подлецом за такое к ней отношение. И избавиться от этого чувства можно было только освободившись от нее.

Он как-то враз понял, что не хочет делить с ней кров. Случилось это в театре, когда они смотрели моноспектакль. Раньше он старательно закрывал глаза на фальшь в отношениях, которая была всегда, с самого начала. А в театре эта фальшь буквально оглушила его, вдруг заставила посмотреть на Лизу другими глазами. Только и просто выгнать он не мог, важно достучаться до ее сознания. Она должна тоже понять, насколько их отношения зашли в тупик.

Очередной помидор попал под разделочный нож. Пришлось себя сдерживать, не вымещать злость на невинном овоще. Но воспоминания об утреннем разговоре упорно лезли в голову.

– Мне некогда, уже опаздываю, – спохватилась Лиза, вскакивая из-за стола и игнорируя его последнюю фразу. – Давай поговорим вечером?..

В этом она вся. А вечером, вернее ночью, когда он вернется с работы, она уже

будет весело посапывать и видеть десятый сон. Разговор плавно перейдет на завтра, и никто не сможет гарантировать, что она опять не придумает, как от него увильнуть.

– У тебя все нормально? – поинтересовалась Лена, усиленно работая ножом бок о бок с Алексеем. Они вместе готовили рагу для комплексного обеда. – Какой-то ты сегодня молчаливый.

– Нормально, – буркнул Алексей.

Лена бросила на него быстрый взгляд и хмыкнула.

– А мне почему-то так не кажется. Как Лиза?

– Нормально!

– Да? Тогда почему твое «нормально» звучит как «что б она провалилась»?

Лена всегда умела чувствовать его настроение. И сегодня уловила его сразу же. Правда дала ему время прийти в себя. А когда этого не случилось, уже завела разговор на чистоту.

– Ну, зачем тебе мои проблемы? – спросил он, искоса посмотрев на симпатичную женщину в белом колпаке. Она умела так резать лук, чтоб не проронить и слезинки. Все, оказывается, просто – нужно почти не дышать, пока шинкуешь. Чтобы сделать очередной вдох, нужно отвернуться на сто восемьдесят градусов. – У тебя и своих хватает.

– За меня не переживай. Решая чужие проблемы, отвлекаешься от своих, – улыбнулась она. – Выкладывай, что там еще натворило твое недоразумение?

Как точно она ее охарактеризовала – «недоразумение». Это слово четко отражает сущность Лизы. Поделится с подругой хотелось очень, а вернее, переложить на ее хрупкие плечи часть своих проблем. И Алексей вкратце рассказал Лене все, впрочем, не вдаваясь в подробности.

– Рада, что ты, наконец, понял, – подвела она итог. Так спокойно она это произнесла, словно последние дни только и ждала от него подобного откровения.

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что ты один не замечал, насколько вы разные. Эта женщина тебе не подходит. Я не против Лизы, ты не подумай. Наверное, в ней есть хорошее… – При этих ее словах Алексей ухмыльнулся. – Но даже два хороших человека не всегда способны ужиться вместе. А вы, к тому же, еще и совершенно разные.

– Почему же ты раньше не говорила этого? – спросил Алексей, чувствуя, как отлегает от души. Вот, что ему было нужно, – дружеская поддержка.

– Наверное, потому что не считаю себя вправе лезть в чью-то жизнь.

В этот момент Алексей вспомнил слова отца:

– Эта женщина, как мешок с навозом в лексусе.

Тогда они с Алексеем поссорились. Сравнение Лизы с навозом возмутило его до глубины души. В отличие от Лены, отец не стеснялся и в открытую выражал свои эмоции. Строптивость Алексея, идущая из юности, ощетинилась тогда против его прямолинейности. И дело было не в Лизе и не в отношении отца к ней. Дело в принципе. Как может судить об отношениях мужчины и женщины человек, который не смог удержать любимую женщину? Мама ушла от него, когда Алесей учился в институте и практически жил самостоятельно. Она словно ждала удобного момента. Всему виной оказался именно характер отца. Его деспотичность и неумение прислушиваться к мнению кого-то еще расставила все точки над «i» в их совместной жизни. Алексей знал, что сейчас мама счастлива, и с отцом поддерживает дружеские отношения, но все равно винил его в разрыве. Это послужило причиной холодка, пробежавшего между отцом и сыном.

Алексей любил отца и знал, что тот любит его. Однако и в любви к сыну проявлялась деспотичность. Он не понял желания сына, едва закончившего юридический факультет, переквалифицироваться в повара. Это послужило причиной грандиозного скандала. Алексей безуспешно пытался доказать отцу, что имеет право на выбор. Тот его просто не слушал.

– Тоже мне рататуй нашелся! – кричал отец. – Ты чего себе понапридумывал? Насмотрелся глупых фильмов и решил, что белый колпак – это престижно?

– Ну, причем тут престиж, пап? Просто мне нравится это, вот и все.

Алексею действительно нравилось готовить. Он с детства выискивал всякие интересные рецепты и готовил родителям сюрпризы. Тогда отец не критиковал увлечение сына. Правда и Алексей не думал, что захочет посвятить этому жизнь. Наверное, потому и согласился безропотно поступить на юрфак после окончания школы. Гораздо позже понял, что не хочет быть юристом, вечно копаться в статьях, оправдывая или обвиняя кого-то.

– Ты можешь стать нотариусом, я помогу тебе, – увещевал отец, когда узнал, что сын не хочет работать в прокуратуре и вообще заниматься юриспруденцией.

– Пап, я уже понял, кем хочу быть…

Так и случилось, что сразу после окончания института, Алексей уехал, закончил курсы поваров и занялся любимым делом.

Конфликт на этой почве послужил причиной второго холодка, пробежавшего между сыном и отцом.

А третьей причиной явилась реакция отца на Лизу. Алексей ее воспринял, как все до этого – в штыки. Конечно, он не оправдывал грубого поведения отца, когда тот случайно познакомился с Лизой. И то, что впоследствии сравнил ее с мешком навоза, тоже. Но отчасти был согласен с ним – эта женщина ему не походит.

– Леш, прекращай хандрить, – вывела его из задумчивости Лена. – Рискуешь испортить аппетит клиентам. Отрицательная аура заразила уже всю кухню и перетекает в зал. И хватит уже сыпать перец, переперчишь, – рассмеялась она, забирая у него перечницу. – Разберешься ты со своей Лизой.

– Не хотелось бы ее обижать… но и жить так дальше не могу. – Алексей посмотрел в добрые и сочувствующие глаза подруги. – Как думаешь, сможет она понять меня правильно?

– Честно, не знаю. Лиза – сложный человек в плане восприятия. И я даже примерно не могу предугадать ее реакцию. Надеюсь, все пройдет без скандала.

– Я тоже надеюсь, что нам удастся остаться друзьями. Завтра попробую опять поговорить с ней.

– Советую тебе не ходить вокруг да около. Скажи ей все в лоб, что хочешь расстаться. Насколько я знаю, она работает в приличном месте, и с жильем ей помогут. Если нет, то я могу подключить к этому делу знакомых. Что-нибудь придумаем.

Хотел бы и Алексей иметь ее уверенность. Интуиция подсказывала, что скандала вряд ли удастся избежать.

Все утро он старательно загружал себя негативом. Не сознательно, но нагнетал его. Мозг устал думать о плохом. Он словно требовал положительной подпитки, романтики, воздушных замков… И тут очень кстати вспомнилась незнакомка, такой, какой он видел ее в последний раз – в театре. Тогда она показалась ему еще нереальнее красивой. В памяти всплыла ее улыбка – немного робкая и ужасно нежная. Как же она ей шла! Гораздо больше, чем все драгоценности мира.

Сколько прошло времени? Неделя? Получается, что в ресторане она не появлялась около двух недель? Алексей подумал, что будет, если она больше не придет. Такое ведь возможно. Разонравится кухня, или место надоест… В конце концов, она может переехать в другой город, и тогда он больше никогда ее не увидит.

Почему задумался об этом именно сегодня? Не потому ли, что раньше хватало наблюдений со стороны, а сейчас захотелось чего-то большего? А может потому, что в ресторане он не воспринимал ее, как реальную женщину? А в театре стал свидетелем кусочка ее личной жизни? И кто тот мужчина, с которым она была? Скорее всего, муж – что-то интимное проскальзывало, когда она смотрела или разговаривала с ним.

Сердце сжалось в груди, стало тяжело дышать. Он как-то вдруг понял одну простую вещь: теперь ему недостаточно подсматривать за ней в окошко, он хочет большего, он хочет ее. Чтобы на него она так смотрела, как на того пингвина, чтоб улыбалась ему до дрожи в коленях, поправляла волосы рядом с ним, обдавая запахом своих духов. Алексей даже не сомневался, что духи у нее такие же, как она сама – тонкие и нежные. Он даже боялся предположить, какова будет его реакция, когда она заговорит с ним (если такое вообще когда-нибудь случится), а если поцелует… Даже испарина выступила на лбу от столько откровенных мыслей, внезапно пришедших на смену целомудренному созерцанию. Они пугали и распаляли одновременно. Но он понятия не имел, возможно ли такое? Как сделать так, чтобы познакомиться с ней поближе? Ну не выйдет же он в зал в один прекрасный день и не заявит ей с глубоким поклоном: «Добрый вечер! Это мою стряпню вы тут едите. А я тот, что в вас безумно влюблю». Даже самому смешно стало от нелепой картины, нарисованной воображением. Впрочем, дальнейшему полету фантазии вероломно помешали.

– Дорогие мой, – громогласно заявил Виктор с порога кухни. – У меня для вас новости. Вернее, одна, но очень приятная. – Он широко улыбался, что делал не так часто. Обычно он был или сильно занят, или недоволен, ходил хмурый, как ненастный день.

– Ну и?.. Не томи, Виктор, говори уже свою новость? – взмолилась нетерпеливая Лена. Алексею почему-то такое начало не показалось удачным, может потому, что Виктор врезался в его мысли в самый неподходящий момент.

– Нашему замечательному ресторану исполняется пять лет. Круглая дата! – Он довольно потер руки. – Ради такого случая решено устроить праздник, на котором мы все будем гостями.

– Надо же! – удивилась Лена. – Что это случилось? Я тут работаю с открытия, и раньше такого не было…

– Раньше, Леночка, не было круглых дат, – наставительно произнес шеф, поднимая указательный палец.

– И когда это знаменательное событие? – скептически поинтересовалась она.

– В субботу.

– А кто же будет устраивать банкет? – не унималась Лена и нападала на шефа все с новыми вопросами.

– Руководство нанимает специалистов, которые всем и займутся. Мы же с вами будем почетными гостями нашего же ресторана.

Виктор лучился от удовольствия. Он уже предвкушал, как будет веселиться на празднике. Алексею даже показалась забавной идея увидеть всех вне рабочей обстановки.

С одной стороны, ему не очень хотелось идти на банкет, с другой – это реальный шанс развлечься и провести хоть один выходной вне дома, не в компании Лизы. Рассчитывать на то, что Лиза правильно все поймет и оставит его в покое так быстро, не приходилось. Почему-то казалось, за свою свободу ему придется сражаться.

– Берите с собой половинки, это тоже распоряжение руководства. Они решили гульнуть на широкую ногу. И форма одежды самая парадная, наипараднейшая из всех, – торжественно завершил речь Виктор.

Ну, уж нет, Лизу он точно не возьмет с собой. Сейчас Алексей честно спросил себя – зачем разрешил Лизе остаться, когда спас от верной смерти? От скуки или безысходности? Так случилось само собой, когда он понял, что идти ей некуда? Ведь не любил же ее никогда, даже близко не рассматривал вопрос о возможности общего будущего. И не из жалости, точно. Жалеть людей он считал последним делом. Помогать – да, сочувствовать и сопереживать – тоже, но только не жалеть! И Лизу оставил не поэтому, а скорее просто так, чтобы заполнить собственную пустоту.

Все! Хватит изводить себя мыслями и самокопанием. Толку от этого никакого. Лучше придумать, как действовать дальше, чтобы избежать скандалов.

Весь день Алексея не покидали предчувствия и к вечеру они сбылись. Она пришла, как обычно, ближе к шести. Сегодня она изменила офисному стилю. На ней было платье темно-синего цвета, не облегающее фигуру, а красиво подчеркивающее ее. Оно струилось по ней и казалось таким мягким, что хотелось его потрогать. Впрочем, Алексей не мог разобраться в своих чувствах, но склонялся к мысли – потрогать ему хочется все-таки то, что под платьем. Что-то изменилось. Глядя на свою богиню, он все больше осознавал ее человечность и материальность.

– А-а-а, все как обычно? – Лена подошла к нему сзади. – Учуял ее на расстоянии? А я-то думаю, куда ты пропал.

Алексей ждал, когда она выберет блюдо и сделает заказ. У него чесались руки, так хотелось начать готовить для нее.

– Там у нас фуа-гра по плану… не хочешь присоединиться? – сварливо поинтересовалась Лена. – Я уже отобрала самую жирную печень принудительно откормленного гуся. Надеюсь, кормили его правильно – грецкими орехами. – Она плотоядно улыбнулась. Алексей понял, издевается она над ним, а не над бедным гусем, которого принесли в жертву чревоугодникам.

Несмотря на то, что руки занимались работой, достаточно кропотливой и ответственной, Алексей все время порывался бежать к окошку. Интересно, почему она сегодня тянет с заказом? Обычно она это делает быстрее.

– Ха-ха, у нас сегодня легендарный день печени! – услышал он насмешливый возглас Лены. – Слыш, Леш, тебе еще и парфе готовить… Для своей принцессы, – тише добавила она. – Пойду, принесу заготовочку…

Парфе в ресторане пользовалось особой популярностью. Говорили, Алексею оно особенно удавалось, и многие приходили попробовать именно этот деликатес. Поэтому утиную печень заранее замачивали молоком, а ближе к вечеру начинали просушивать, прокручивать и готовить, чтобы блюдо успело остыть. Подавать его следовало холодным.

– На, держи, – Лена поставила перед ним блюдо с квадратными мясными колбасками. – Нарезай, а я полюбуюсь очередным волшебным превращением, – добавила она серьезно и внимательно уставилась на его руки.

Работать под взглядом инквизитора было неудобно, но Алексей знал – отогнать Лену не получится. Поэтому постарался отвлечься и принялся нарезать парфе, источающее приятный запах мяса, майорана и цедры апельсина.

– Не-э-э, ну я балдею… Как у тебя так получается? Они же должны быть квадратными! А у тебя отрезаются круглые кусочки… – Лена наклонилась ниже над тарелкой. – Ты их как-то обжимаешь специально?

Ничего подобного Алексей не делал. И как получалось, что форма и размер готового блюда, именно на тарелке незнакомки, менялись, не понимал сам. Это являлось частью того, чего он не осознавал в отношении к ней. Так было, и все тут!

Он наблюдал, как она ест, и видел, делает это с удовольствием. Он знал, что она, как обычно, передаст благодарность повару, но ему это не было нужно. Самая большая благодарность – видеть удовольствие на ее лице. А сегодня ему и этого мало. Первый раз он задумался, кто она, кем работает, где живет? Есть ли у нее дети? Счастлива ли?.. Внезапно его заинтересовало все об этой женщине, о чем он раньше даже не задумывался.

Она не торопилась. Заказала кофе. Достала из сумки блокнот и принялась в нем писать, останавливаясь временами и задумываясь. Тогда она закусывала кончик ручки и слегка проворачивала ее пальцами. Обычный жест, распространенный у многих, но у нее он выглядел верхом элегантности. В такие моменты у Алексея особенно захватывало дух.

Он прозевал момент, когда она покинула ресторан. Наплыв посетителей не располагал к ничегонеделанью и наблюдениям. Этому не способствовали и грозные взгляды Лены, бросаемые на него время от времени. Алексею оставалось только представлять, как незнакомка сидит за столом и пишет, в то время как его руки занимались работой. Когда появилась возможность выглянуть в зал, ее уже там не оказалось. Такое чувство, что он не попрощался с ней, как делал обычно. С недавних пор ему стало страшно, что она может больше никогда не зайти в их ресторан, и он ее больше ни разу не увидит. Раньше он не задумывался об этом, а теперь понимал, нужно что-то предпринять, заговорить с ней, как-то обратить ее внимание на себя… Он и сам не знал, что должен сделать, чтобы не потерять ее?

– Радуйся, маэстро, тебе опять удалось все пересолить, – весело сообщила официантка Света.

– Кто бы сомневался, – проворчала Лена.

– Много недовольных? – поинтересовался Алексей. В такие моменты ему всегда становилось неудобно, будто личная жизнь активно вмешивается в работу и мешает ей.

– Да нет, все довольны и дружно посмеиваются. Говорят, повар, наверное, влюбился, – засмеялась Света. – А еще, как обычно, передают тебе благодарности и скромно надеются, что в следующий раз ты не станешь блюда так щедро сдабривать солью.

В том-то и дело, он старался солить даже меньше обычного. Как получалось, что в итоге пересаливал, оставалось для него загадкой. Так случалось всегда, когда он готовил для нее. Лена уже стала относиться к этому факту с долей равнодушия, как к чему-то привычному. Но сам-то он привыкнуть не мог и каждый раз краснел, когда получал, хоть и добродушные, но высказывания.

В работе Алексей любил быть безупречным. Такие случаи сбивали его настрой. А сегодня с утра много факторов способствовало нарушению душевного равновесия. Последний испортил настроение окончательно. Он и раньше не считал себя безупречным поваром, а сейчас стал и вовсе сомневаться в правильности выбранного пути. Так ли не прав отец, называя эту работу пустым времяпровождением?