Текст книги "Любовь на осколках измены"

Глава 17

Первый раз в жизни я с таким нетерпением ждала, когда закончатся выходные. Субботу отравил День рождения свекрови, на который я вынуждена была пойти. Как уж Стас уговорил пойти Глеба, понятия не имею. Но весь вечер сын сидел за столом с кислой физиономией. И его выражение лица в точности передавало и мое настроение. Только вот, я обязана была надеть маску доброжелательности. И не из-за свекрови или ее любовничка, а чтобы не мозолить глаза гостям, да не портить им праздник. Они не виноваты, что у меня в жизни всё плохо. Ну и радовало, что свекрови было не до меня на этом празднике. Кажется, меня она даже не замечала.

В воскресенье Стас остался дома вопреки моим ожиданиям. В глубине души я очень надеялась, что уйдет он на весь день, а вернется традиционно поздно. Но этого не случилось. То и дело мы с ним сталкивались в нашей общей квартире. Муж смотрел на меня волком, а порой и отпускал грубости. Причем, делать это он старался на глазах у сына. Проклятый эгоист! Неужели не понимает элементарного. Ладно, он мне делает больно, но Глебу-то за что? Я же видела, как расстраивается сын, как злится он на отца. Наверное, мне такое поведение Стаса даже было на руку, но я волновалась за психику подростка, которая и так была нестабильной, ранимой…

В понедельник, ровно в половине восьмого я вышла из лифта на десятом этаже офисного здания. Немного досадовала на себя, что не приехала пораньше, но потом успокоилась, решив, что все успею.

Еще в пятницу Андрей Васильевич предупредил меня, что кабинет руководителя компании, как и приемная, находятся в моем ведении. И начинать уборку мне было велено именно с них. Да мне и самой хотелось поскорее покончить именно в этих кабинетах, чтобы не дай бог не столкнуться нос к носу с Филипповым-старшим.

На этаже уже вовсю трудились еще две уборщицы, гремя ведрами и швабрами, когда я вышла из подсобки с инвентарем и в рабочем халате. На знакомство времени не было, и я решила сделать это как-нибудь потом. Поняла только, что обе женщины пожилого возраста.

Физический труд меня не пугал. К нему я была привычная за годы семейной жизни. Нашу довольно просторную квартиру я всегда убирала сама, и до последнего времени в ней царил идеальный порядок. Ну а с недавних пор я и своей-то ее считать перестала. Дома у меня теперь не было. Ну или пока. И на состояние квартиры я мало обращала внимания. Да и руки опускались сразу же, как только переступала порог дома.

Непривычным было то, что всё делать приходилось быстро. Вытереть пыль, навести порядок на рабочих столах, помыть полы… И так из кабинета в кабинет. Но я почти успела домыть все, пока не появились первые сотрудники компании. Разве что, последний кабинет мне уже пришлось убирать не пустой.

На сегодня у меня была запланирована еще одна миссия. В субботу муж подтвердил мои опасения, что никаких денег я от него больше не увижу. Он поставил прозрачные условия, выполнять которые я не собиралась. Сумма, отложенная на хозяйственные расходы, оказалась даже меньше, чем я предполагала. Этих денег мне хватит, разве что, чтобы заправить два раза машину. Ну и, скорее всего, от личного транспорта мне вскоре придется отказаться на какое-то время. Отвыкла я добираться на городском транспорте, да и времени на дорогу будет уходить намного больше, но деваться пока некуда. Ну а сегодня я буду просить выплатить мне аванс в первый же рабочий день.

Переодевшись и вернув себе нормальный вид, я отправилась в бухгалтерию компании.

– Аванс? – удивленно рассматривала меня главный бухгалтер – Лидия Леонидовна. – Но позвольте, милочка, вы и дня у нас еще не проработали.

Оказалась Лидия Леонидовна именно такой, какой я ее себе и представляла – молодящейся женщиной лет пятидесяти, с довольно высоким самомнением. Оставалось только радоваться, что сидела она за стеклянной перегородкой, и мою просьбу, как и ее ответы, не могли слышать другие сотрудники бухгалтерии.

– Я все понимаю и прошу в качестве исключения…

– А с чего мы должны делать вам исключение? – взлетели крашенные брови главбуха. – За какие такие заслуги? Может, вы еще и материальную помощь запросите в первый рабочий день?

Я уже поняла, что ничего мне тут не светит, и на душе стало привычно погано.

– Спасибо, что выслушали, Лидия Леонидовна. Всего доброго, – постаралась я остаться вежливой.

– Постойте… как вас там?

– Алёна Игоревна, – вернулась я к ее столу.

– Алёна Игоревна, вы же понимаете, что такие вопросы я не решаю самостоятельно? Мне нужно согласовать с руководством…

И раньше, чем я смогла хоть что-то сказать, она набрала Филиппова.

– Максим Геннадьевич, тут новая уборщица просит выплатить ей аванс… – деловито проговорила она в трубку и замолчала на какое-то время. – Хорошо! – кивнула невидимому собеседнику и повесила трубку. – Директор ждет вас у себя. Он хочет лично с вами пообщаться, Алёна Игоревна, – сделала она ударение на моем отчестве, словно представляться так ей я не имела права.

Настроение испортилось дальше некуда. О собственной затее я уже сильно жалела. И меньше всего мне хотелось общаться на эту тему с Филипповым. Но деваться некуда, теперь уже точно.

– Доброе утро! – поприветствовала я секретаря Алину. – У себя? – кивнула на дверь в кабинет директора.

– Да, Максим Геннадьевич у себя. А вы по какому вопросу? – уточнила Алина и уже собиралась доложить обо мне.

– По личному, и он в курсе, – остановила ее я. – Он ждет меня…

– Ну ладно, – хмыкнула Алина. – И я еще хотела попросить…

– Да? – повернулась я от двери.

– В следующий раз не трогайте, пожалуйста, бумаги на моем столе. А то я теперь вот ничего не могу найти.

– Я просто хотела навести порядок…

– У меня свой порядок, – улыбнулась Алина. – И это не претензия, а просьба.

– Больше не буду, – пообещала я, сжимая до боли в ладони ручку двери.

Глава 18

– Доброе утро! – я переступила порог кабинета Филиппова.

– Доброе, – кивнул он, и мне показалось, его губ коснулась насмешливая улыбка. – Садитесь, – небрежно кивнул на стул напротив стола.

Я села и сложила руки на коленях. Наверное, в викторианской Англии так сидели горничные, когда хозяин собирался дать им расчет и выгнать с работы. Я попыталась расслабиться, но не получилось. Продолжала сидеть на краю стула и сжимать ладонь ладонью. Ничего не могла с собой поделать. Чувствовала, как напряглась поясница. Да что со мной такое? Я словно и правда стала прислугой.

– Лидия Леонидовна сказала, вы хотите получить аванс?

– Да, Максим Геннадьевич, я попросила ее об этом. У меня сложная ситуация и очень нужны деньги, – пожалуй, я еще никогда не чувствовала такого унижения.

Я выпрашивала деньги, как нищая. Хотя у нищей на это есть право. А я замужем за состоятельным человеком. И вот клянчу гроши.

– Могу я узнать, что случилось? – поинтересовался Филиппов.

Он имеет на это право. Он тут хозяин, он решает, кому платить, кому нет.

– У меня сложная жизненная ситуация, – повторила я.

– Это я понял с первого раза, – снова иронично усмехнулся Филиппов. – Хотелось бы конкретики.

«Зачем?» – едва не спросила я. Но раз он тут хозяин, то имеет право знать всю подноготную.

– Я развожусь с мужем, – или еще не развожусь? Но какое дело до подробностей Филиппову. – И мне нужны деньги на жизнь.

– Понятно. Сколько? – деловито поинтересовался он.

– Что «сколько»? – не поняла я. – Аванс можно получить? Сколько положено. Пятьдесят процентов? Или тридцать? Меня все устроит… – не сдержала я вздоха.

– Я спросил, сколько бы вы хотели получить от меня?

Я не поняла вопроса и уставилась на Филиппова как полная идиотка.

– Сколько можно, столько и дайте, – повторила я. – Лидия Леонидовна сказала, что все на ваше усмотрение…

Он вытащил из ящика пачку денег, стянутых бумажной лентой и протянул мне.

– Пойдет? – посмотрел мне в глаза. Откровенно и цинично. Не понять этого взгляда было невозможно.

Я не знала, как реагировать. Возможно, он проверяет меня. Возможно, хочет понять, на что я способна ради подачки. Или просто хочет покуражиться.

– Что это? – наконец выдавил я. Сумма тут превышала обещанную мне зарплату в несколько раз.

– Деньги. Не похоже? – он откровенно издевался. – Вам же они нужны.

– Но тут много… Это за несколько месяцев? – задала я идиотский вопрос.

– Это – за один раз, – его глаза потемнели. Я смотрела в них и не могла отвести взгляда.

– Вы предлагаете мне… – пролепетала я, продолжая смотреть в черные омуты. Как же они притягивали, как манили.

– Что? – насмешливый голос завораживал.

И как я должна сформулировать ответ? Он насмехался, но это не оскорбляло меня.

Странные желания бродили в голове. У Стаса есть любовница. Значит, и мне можно… Или нельзя?

– Вы – женатый человек, – выдала я. Именно этот аргумент вернул меня из водоворота порока, в котором я уже начинала тонуть.

– Правильно поняли, – удовлетворенно кивнул Филиппов. – Это радует. Соображаете. А не только шваброй махать умеете. Берите, – подтолкнул он мне деньги. – О моем браке поговорим позже. Купите для себя что-то приличное. А то в школу приходите как из прошлого века. Тоска одна. Скучная одежда, скучная прическа.

– Я не ослышалась? Вы хотите переспать со мной? – наконец смогла я сформулировать вопрос.

– И не один раз, – подтвердил мою догадку Филиппов.

– Зачем? – искренне удивилась я.

– Это мое желание. У меня еще не было женщины, балансирующей на грани порока и добродетели. Мне интересно, в какую сторону склонитесь вы. Учитывая, что ваш брак рухнул.

– Мы только собираемся разводиться, – тихо сказала я.

– Разведетесь, не сомневаюсь. Раз возникла такая тема, то финал ясен даже идиоту.

– Но вы женаты, – снова напомнила я.

Пусть жена Филиппова мне никогда не нравилась, но я все равно на стороне обманутой женщины. Потому что сама оказалась в таком положении.

– Мы давно в разводе. В официальном. Но ей нравится изображать мою жену. Я не возражаю. Пока. Берёте деньги?

– А аванс можно? – задала я идиотский вопрос.

– Вы или святая, или дура. Скорее всего и то, и другое в одном флаконе, – расхохотался Филиппов. – Для кого храните верность? Не сомневаюсь, что муж изменил вам.

– А может, это я ему изменила?

– Точно святая дурочка, – сокрушенно кивнул Филиппов. – Вы себя в зеркале видели?

Простите мой вопрос, но это безумно забавно. Вы намного интереснее, чем я мог себе представить. Нет, я не буду торопить вас. Мне даже интересно, во что это выльется в итоге. Жаль, но у меня совещание. Берите деньги. И аванс вам тоже выпишут. Сейчас позвоню в бухгалтерию. Итак, приведите себя в порядок для начала. А когда вы мне понадобитесь, я сообщу.

– Через секретаря? – огрызнулась я.

– Если хотите, – он не отреагировал на мой тон. Он просто издевался надо мной.

– Я могу подумать?

– Думайте, – милостиво согласился Филиппов. – Мне интересно наблюдать за вами.

– За моим падением?

– Не я это сказал. Почему вы называете это падением? Вы чем-то обязаны своему бывшему мужу после измены? Вам не интересно познать новые ощущения? Не сомневаюсь, у вас никогда не было любовника. И муж был вашим первым мужчиной.

Угадал?

– Да. Что, так заметно?

– Не то слово как. Вы – преданная жена. Очень преданная. Идеальная мать. Не ошибусь, если предположу – отличная домохозяйка. Это у вас на лице написано. Но у вас есть один большой недостаток. Именно поэтому муж и изменил вам.

– Да вы психолог, – зло оскалилась я. – И что же это за недостаток?

– Узнаете, когда я вас позову.

– Я не приду.

– Придете. Все женщины страшно любопытны. А вам еще и деньги нужны.

Тут он прав. Я схватила пачку денег и сунула ее в карман.

– Я подумаю.

Резко развернулась и поспешила к двери. На пороге оглянулась и сказала то, чего не собиралась говорить:

– Спасибо!

– Не за что, – расплылся он в довольной улыбке и нажал на кнопку селектора. – Алина, пригласи руководителей отделов на совещание. Жду через пятнадцать минут.

Глава 19

И зачем я взяла эти деньги? Неужели я продажная женщина, о чём даже сама не подозревала? Или меня до такой степени загипнотизировала пачка купюр, что не смогла устоять против соблазна?..

Я сидела в машине на парковке совершенно дезориентированная. В какой-то момент даже осознала, что забыла, где нахожусь, что только что делала и куда собираюсь двигаться дальше. Филиппов сбил меня не с толку, а с ног, опрокинув на лопатки и заломив руки. А еще мой мозг превратил во что-то плоское и бестолковое.

А я?.. Я серьезно размышляю о возможности переспать с ним? Или это всё последствия шока?

Как бы там ни было, мою сумочку делала несколько увесистее пачка купюр. Если сейчас вернусь в офис и брошу деньги на стол Филиппова, то сочтет он меня не просто за дурочку, а за идиотку. Беру – возвращаю… Сама не знаю, чего хочу. Но одно я знала точно, что деньги эти Филиппову верну при первой же возможности. И что расплачиваться за них натурой не собираюсь.

Наверное, я с полчаса просидела в размышлениях, но так ни к чему путному и не пришла. А времени оставалось в обрез, чтобы смотаться домой, приготовить обед, накормить сына и снова нестись на работу, на вечернюю уборку кабинетов.

– Мам, ты сегодня какая-то не такая…

– Что? – посмотрела я на Глеба, ставя перед ним тарелку с супом.

– Ты меня словно не слышишь, – нахмурился сын и был абсолютно прав.

Я и не слышала, не в силах думать ни о чём, кроме последнего разговора с Филипповым. И руки дрожали как при сердечной недостаточности. И волновалась я отчего-то…

– Прости. Ты что-то говорил?

– Ну да… – протянул Глеб. – Я тебе про Димыча рассказывал, про наш с ним разговор.

– Это какой Димыч? Дима Филиппов?

И снова вспыхнуло лицо, стоило только упомянуть эту фамилию. А ведь речь идет даже не о нём.

– Он.

– И что с ним? – постаралась я придать себе заинтересованности и даже опустилась на соседний стул.

На самом деле мне уже следовало поторапливаться. На дорогу домой и приготовление обеда я потратила больше времени, чем запланировала. Еще и Глеб задержался, вернулся из гимназии позднее. А еще в это время в городе пробки и сколько буду добираться до офиса, не известно…

– Мам, с ним ничего, – немного раздраженно проговорил сын. – Мы с ним договорились, что на Ленку больше не обращаем внимания.

– Вот и правильно, – кивнула я. – Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей… – пробормотала себе под нос.

– Чего?

– Ничего, сынок, – улыбнулась я ему. – Глеб, ты кушай, а мне нужно бежать.

– Куда? – удивился сын. Как будто у меня не может быть никаких других забот, кроме дома.

– У меня дела, – встала я из-за стола и сняла фартук. – Вернусь… после девяти, – прикинула я, сколько буду отсутствовать.

– Так поздно? – еще сильнее удивился сын.

Наверное, удивление его было оправдано. По вечерам, особенно в последнее время, я всегда была дома. Когда куда-то выходили со Стасом, уже и не помню.

– Мам, у тебя что, тоже появился любовник? – сухо поинтересовался Глеб.

Я замерла и медленно повернулась к нему.

– Нет, не появился, – не менее сухо ответила. – А ты бы осуждал меня за это?

– Да всё это как-то по дебильному. У папы любовница, у тебя любовник… Семья называется!

– Глеб, у меня никого нет. Но есть дела. И я уже опаздываю, – поторопилась я выйти, пока сын еще что-то не сказал.

Семья? Да нет у нас уже никакой семьи.

А ведь раньше я даже не задумывалась о другом мужчине. Я любила Стаса, во всяком случае, так думала. Прощала ему все недостатки, предугадывала малейшие желания. В рот заглядывала, практически, как сейчас понимала. Но я его уважала. Как мужа, отца, добытчика… А он меня?

Сейчас я четко осознавала, что Стас никогда не уважал меня. Да, была влюбленность, страсть, но только не уважение. Это мне хотелось думать иначе.

Я и о внешности своей не задумывалась. Если собиралась на какое-то мероприятие, конечно, я старалась выглядеть хорошо. Но выглядела ли? И когда последний раз Стас делал мне комплимент?

Что там сказал Филиппов? Что выгляжу я, как из прошлого века? Скучная одежда и прическа… Я подошла к зеркалу и впервые взглянула на себя не привычно, а критично. Обычная прическа – волосы я привыкла собирать в хвост. Так удобнее и в глаза не лезут. Ну да, кончики секутся, неровные, у парикмахера я уже давно не была. Цвет… Свои волосы у меня русые, блеклые, и я привыкла краситься в блондинку. Ну и делала это не часто – разница в цвете у корней не бросалась в глаза, даже когда волосы сильно отрастали.

Глаза как глаза – обычные серо-голубые. Я их и не крашу почти никогда. Так, иногда трону тушью ресницы, потому что от природы они у меня светлые. Для губ использовала блеск, преимущественно пастельных оттенков. Яркие помады я не любила.

А что не так с моей одеждой? – окинула я себя взглядом. Предпочитаю удобную и практичную, как вот сейчас, например. Брючный костюм, приятного серого оттенка. А с утра я была в юбке и кофте… Н-да… Юбка тоже серая, как и кофта. Неужели серый – мой любимый цвет? Нет, в моем гардеробе есть и других цветов вещи, но ведь одеваюсь я чаще всего, действительно, в серое. Как мышь…

Я распахнула шкаф и достала темно-синее платье. Быстро переоделась и снова взглянула на себя в зеркало. А ведь отчасти Филиппов прав – сейчас я не в сером, но намного «веселее» выглядеть не стала. Что ж получается? Что мне не только жизнь нужно поменять, но и гардероб?

Глеба уже на кухне не было, когда я выходила из квартиры. Мелькнула мысль заглянуть к нему в комнату, сказать что-нибудь примирительное, но я не решилась. Кто знает, вдруг опять наткнусь на непонимание сына – уверенности в себе мне это точно не придаст. А она мне еще сегодня понадобится, – что-то подсказывало.

Глава 20

В офисе никого кроме охранника и тех же двух уборщиц не было. Переоделась в рабочую одежду и приступила к уборке. Вытерла пыль, выкинула мусор. Надела длинные резиновые перчатки и начала мыть полы. Дома я полы мою естественно не два раза в день. И хорошо, если раз в неделю. Есть робот-пылесос, он и работает.

Я поняла, что даже перчатки не сохранят мои руки в идеальном порядке. Ногти начнут ломаться, кожа станет грубой. Хотя, возможно, это я сама нагнетаю страхов. Ведь другие женщины работают уборщицами, и ничего, руки у них не в коросте.

С такими мыслями я и махала шваброй. Но, во-первых, швабра была очень удобная, с самоотжимом. Во-вторых, грязи на полу было мало. Это же не торговый центр, тут сотрудники переобуваются.

Познакомилась с уборщицами. Обе женщины были на пенсии. Мария Павловна подрабатывала, чтобы помочь оплачивать учебу внука в институте. Анна Яковлевна работала просто потому, что ей было скучно сидеть дома. Да и деньги лишними никогда не бывают. Можно лишний раз побаловать себя приятными мелочами. Очень приятные и доброжелательные женщины.

Посреди уборки явился Андрей Васильевич:

– Ну что, красавицы, пожелания какие есть? Кому новые тряпки выдать? – поинтересовался он и игриво хлопнул меня по пятой точке.

– Эй! Руки убрал! – замахнулась я на него шваброй.

– Ишь, какая недотрога, – рассмеялся он. – И гляди – сразу на «ты» перешла. А то прошлый раз кочевряжилась. «Говорите мне вы», – передразнил меня он. – Цаца какая!

– Еще раз тронешь – ведро на башку одену, – пообещала ему.

Как странно устроена жизнь. Еще пару дней назад я даже представить себе не могла, что какой-то завхоз будет проявлять ко мне интерес и заигрывать таким вульгарный образом. И уж тем более я представить не могла, что смогу дать ему отпор в грубой форме. Конечно, я не материлась. Но еще немного, и я бы сказала этому кобелю все, что думаю о нем.

– Понял, – примирительно поднял руки Андрей Васильевич. – Идите, девочки, работайте. Да не халтурьте. Я проверю. Если что – переделывать заставлю.

– Да иди уже, Васильевич, домой, – пробурчала Анна Яковлевна. – Делать тебе нечего, что ли? Что ты тут трешься? Мешаешь только.

– За вами глаз да глаз нужен, – важно подбоченился завхоз. – Я – правая рука босса. Его заместитель по хозчасти.

– Что, перед новенькой хвост распушаешь? – рассмеялась Мария Павловна. – Так она замужем. У нее ребенок. Она девушка серьезная, тебе в дочки годится. Так что ничего тебе не обломится. Иди, не мешай и не мозоль глаза.

– Больно она мне нужна, – сердито скосил в мою сторону глаза Андрей Васильевич и не торопясь вышел из коридора.

– Ты на него внимания не обращай, – Мария Павловна оперлась на швабру. – Он как все мужики – никак из детства не выйдет. Думает, что мальчик. Вот и клеет ко всем молоденьким. А так мужик безобидный. Матюгается порой, но беззлобно.

Я так и не поняла, почему надо убираться утром и вечером. Можно подумать, ночью по офису проносится песчаный ураган. Но, как говориться – хозяин барин. Мне за работу платят и нечего рассуждать, что рационально, а что нет. Зато утром практически мыть ничего не надо, так, шваброй помахать. И пыль чисто символически смахнуть.

Сложила уборочный инвентарь на место, снова переоделась. Посмотрела на руки – ничего страшного с ними пока не случилось. Возможно, через неделю все изменится в худшую сторону.

Шла по длинному полутемному коридору и на выходе в холл нос к носу столкнулась с Филипповым.

– Вечер добрый! – он окинул меня взглядом и удовлетворенно хмыкнул. – Вижу, решили ходить на работу как на праздник. Верное решение.

– Прислушалась к вашему совету, – парировала я.

– Правильно сделали. Синее вам очень идет. Подчеркивает цвет глаз. Еще отрежьте эти пакли и превратитесь в очень интересную молодую женщину.

Все-таки такта у Филиппова ноль. Хотя насчет волос он прав. Не надо мне краситься. У меня свои волосы красивые. А я все хотела угодить Стасу. Он так любит блондинок…

– Учту ваши пожелания, – буркнула я. – Доброй ночи. Не перерабатывайте, берегите себя, – зачем-то ляпнула на прощание.

– Постараюсь. Ваша забота греет мое сердце, – шутливо поклонился Филиппов.

На моем лице заиграла глупейшая улыбка. Ушло напряжение, которое я испытывала при виде Максима Геннадьевича. Два взрослых человека обменялись глупыми шутками, а на душе стало легко. И настроение у меня улучшилось. Вовсе Максим Геннадьевич не циник и не хам. Обычный мужчина, со своими недостатками и заморочками. А у кого их нет?

В постель он меня не тянет. Пообещал ждать. Чего правда он будет ждать, я не поняла. Но уж насиловать на своем рабочем столе в кабинете точно не станет. От этой глупейшей мысли у меня совсем улучшилось настроение. Пусть ждет.

Я ему ничего не обещала. Верну долг. Если надо – с процентами. Отработаю. Я работы теперь не боюсь. Ничего страшного или унизительного в работе уборщицы нет.

А что будет, если об этом узнает Глеб? От этой мысли у меня похолодела спина. Он мною точно гордиться на станет. Как объяснить подростку, что все работы хороши? Особенно если подросток учится в элитной гимназии… Да, тщеславие до добра не доводит. Я так гордилась, что Глеб посещает престижное учебное заведение. А ведь и обычная школа ничем не хуже. Главное, чтобы с учителями повезло и было желание учиться.

Я поняла, что окончательно запуталась в своих рассуждениях. Не надо лезть в такие дебри.

Но я ничего не скажу ни Глебу, ни, тем более, Стасу. Я не обязана отчитываться перед почти бывшим мужем, чем занимаюсь вечерами. А сыну обязательно все расскажу. Но не сейчас, потом. Когда он сможет понять, почему я стала работать уборщицей.