Текст книги "Потому что люблю… Стихи"

Потому что люблю…
Стихи
Надежда Вольская

Редактор Алена Григорьевна Воробьева

Фото Надежда Владимировна Сюткина

© Надежда Вольская, 2017

ISBN 978-5-4490-0279-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Оставьте мою душу в алтаре…»

Смелое, дерзкое, юное заявление – «Потому что люблю». Надежда Вольская ставит читателя перед фактом. И здесь для автора возникает опасность того, что книга может не «попасть» на своего читателя – любители сладеньких стишков о любви рискуют нарваться на высокие размышления о любви мирской монашенки – духовные стихи, почти молитвы о нетленности чувства к непреходящему, неосязаемому – свету вечернего неба («Ты небом спустишься вечерним»), ожиданию чуда – осязаемости ангельского крыла, мирской тишины, монастырского пения, чистоты и ясности красок окружающего мира, его живого дыхания.

Да и сами стихи – искренние, светлые, немного грустные – в них нет непримиримости с бытовой действительностью, нет вражды, но есть несгибаемая позиция автора, непоколебимая уверенность в своем предназначении – сродни твердости духа монахов-постников, сродни булгаковскому «Каждый человек должен заниматься своим делом». Монах должен молиться, поэт – писать стихи. Стихи Надежды Вольской – молитва о любви, о призрении милости Божьей каждой души человеческой на спасение и вечную жизнь – дел человека, его помыслов и сущности («Оставьте мою душу в алтаре»).

Всем Господь дает посильный подвиг, свой посильный крест, нести который порой человеку кажется не под силу. И тогда требуется второе дыхание, переосмысление своего жизненного предназначения, работа души, ее высокое напряжение в надежде на возрождение тех чувств и мыслей, которые помогут продолжить путь. Иногда для этого достаточно внимательно присмотреться к окружающему миру, вслушаться в него, чтобы уловить малейшие колебания Вселенной, чтобы прочесть ее знаки, которые подсказывают нам – путь еще не окончен, надо набираться сил и следовать дальше, преодолевая себя-наносного на пути к себе-истинному. Снять перед Богом все маски и взглянуть Ему в глаза. Чтобы увидеть в них мудрый ласковый взгляд добра и всепрощения.

Взор той бесконечной любви, о которой писал апостол Павел: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

Какой духовный подвиг нужен для того, чтобы верить в такую любовь – бесплотную, бескорыстную, бесконечную, любовь, которая «движет солнца и светила», следовать этой любви – когда слепо, наощупь, когда осязаемо, ощущая каждую прожилку ее света, разлитую в солнечном воздухе, растворенность своей души в этом мире, невесомость человеческого бытия.

Смирение поэта – особенно русского, с его непредсказуемым бунтом смешанной крови – перед христианской кротостью, смирение женщины – с ее глубинной терпимостью – перед русской долей хранительницы очага, смирение человека – с его современными запросами – перед вечными ценностями, вышестоящими над суетой сует, которую не терпит ни «служенье муз», ни поиск своей сущности, начертания своего земного пути.

Мир Надежды Вольской – четкий, образный, ясный, как бы округлый – весомым звуком, законченностью формы, отрешенностью от рамок современных понятий красивого быта и заученных ролей. Ее стихи – словно чистая капля дождя или росы, отражающая в своей призме окружающий мир как бы перевернутым, поставленным с ног на голову – так, как он видим сверху, и вместе с тем – надежно защищенный прозрачной оболочкой мир внутренний («Грусть Нимфы»), с его четким видением очевидного, служением прекрасному, не всегда возможному, но не перестающему быть от этого менее реальным, чем действительность.

Размышления о душе и любви, о терпимости и награде, о боли и Боге – основное в творчестве Вольской. Автор не разбрасывается, не стремится проявить свой поэтический дар во всех его ипостасях – у нее своя страница в Книге Поэзии, свой портал, вход через который дает читателю возможность приблизиться к покрову «небесной мантии», к молитвенному шепоту тихой любви, к негасимой свече веры в свершение – мыслей, чувств, строк, предсказаний – во имя всевышней любви.

Алена Воробьева

Стихи

«Метелью серых дней – не замело…»

 
Метелью серых дней – не замело
Виденье твоего живого света.
Ты душу мою поднял на крыло,
Согрел теплом затерянного ветра.
 
 
Открыл мне путь к иному бытию.
Заставил мерить истину словами.
Господь узрел печальницу свою
Лишь за твоими легкими чертами.
 
 
Теперь не дорог будничный покой.
Угаданы события до срока.
Я, словно чаша, полная тобой
И светлым духом страждущего Бога.
 

«Кто я? …»

 
Кто я? —
Горсть знания, рассыпанного в веках.
Кто я? —
Суть истинного в отражении разных начал.
Кто я? —
Остаток ночи в утреннем зареве.
Кто я? —
Свет неба в закрытых глазах.
 

«Я променяла сонное тепло…»

 
Я променяла сонное тепло
На неустроенность души и холод стужи.
Луна, как карусель, меня закружит
И поведёт по небу босиком.
 
 
Изранит ноги звёздное стекло,
Следы багряные зарёй рассветной станут.
Я выпью молоко густых туманов —
Небесное тугое молоко.
 
 
И стану полноводною рекой,
Залью все грубые и грязные причалы.
Я повторюсь, как жизнь, сначала.
Я радугою вскинусь над землёй!
 

«Для чего меня наполнил Бог огнём…»

 
Для чего меня наполнил Бог огнём,
Если загораюсь – не сгорая,
Если не хочу чужого края,
А «своё» затеряно в былом.
 
 
Для кого я встала до небес,
Если все упорно смотрят в землю.
Или правду новую приемлет
Только Богородица да крест?
 
 
И опору сердцу не найти
В этом новом будничном пространстве.
Проще молчаливой оставаться,
«Дорогое» пряча на груди.
 
 
Проще быть беспечною женой,
Глупые раздаривать советы.
Притворяясь слабой и слепой —
Вещие угадывать приметы.
 
 
Но теперь мне не остановиться —
Так манит источник голубой.
И душа, как связанная птица,
Бьётся между небом и землёй.
 

Бабушкина песня

 
Старую песню бабушка пела
Про тяжкую женскую долю.
Высохшим деревом прялка скрипела,
Гладили шерсть ладони.
 
 
Я, засыпая под тихие звуки,
Быстрее расти хотела.
И гладили руки,
И песня летела,
И прялка скрипела, скрипела…
 
 
Дочка в кроватке сладко зевает.
Жёлтые звёзды горят.
Спи – дорогая, спи – золотая,
Звонкая радость моя.
 
 
Старую песню тебе запою,
Бабушку добрую вспомню свою —
 
 
Чтоб гладили руки, чтоб песня летела,
Чтоб прялка скрипела, скрипела…
 

«Хрупкие звуки витали…»

 
Хрупкие звуки витали
В предновогоднем дому,
Мальчик играл на рояле,
Взмахом будил тишину.
 
 
Ветер отсчитывал такты,
Буйно плясала метель.
Листа рапсодия! Как ты
Околдовала гостей.
 
 
Тонкие сильные руки,
Полный достоинства взгляд…
И все устойчивей звуки:
Льются, волнуют, царят.
 
 
И в отдалении зыбком,
В золоте рамы и дня
Чья-то немая улыбка
Благословляла тебя.
 

«Я верила в то, что любовь …»

 
Я верила в то, что любовь —
Свободно парящая птица,
Лишь стоит позвать, и примчится
Стрелой с одиноких небес.
 
 
Я верила в то, что любовь —
Служанка покорная людям,
И большей печали не будет
Прогнать её, как надоест.
 
 
Я верила – только любовь
Мне сердце изранило плетью.
Заманивать в тесные сети
Её ремесло наяву.
 
 
Жестокий погонщик, любовь!
Но я неизменно верю,
Что стану когда-то мудрее,
И душу свободе верну.
 

«Этот путь находят многие…»

 
Этот путь находят многие,
Но не все.
Босиком идти так холодно
По росе.
 
 
Ветер стран иных за далями
Очень тих.
К ним ведёт дорога тайная —
Новый стих.
 
 
К ним ведут мосты высокие,
Пропасть где.
Этот путь находят многие,
Но не все!
 

«Тебя разгадать я хочу…»

Алене Воробьёвой

 
Тебя разгадать я хочу,
Как заветную тайну.
Ты ветром забытым
Меня обожгла незримо.
 
 
Открытым огнём и долгом
С тобой мы связаны —
Согретые песни нести
Изменённому миру.
 
 
За нами – могучих – отряд
Расправляет крылья,
И время стирает грань
Между «их» и «нашим».
 
 
И размыкается круг
Ледяного бессилья,
Чтоб прорастало небо
В словах бесстрашно.
 

«Время пришло …»

 
Время пришло —
Писать по-иному.
Ржавой бронёй распадается боль.
 
 
Время пришло —
Излечиться слову.
Жизнь изменяя собой.
 
 
Слово мечтает переродиться
В яркое чистое небо,
Вылететь звонкой искрящейся птицей
В быль превращая небыль.
 
 
Слово объято
Правдивою плотью.
Мир наполняет дыханием новым.
 
 
Пора перестать
Быть поэту убогим —
Время пришло становиться Богом.
 

«Пусть была – не была…»

 
Пусть была – не была,
Наяву сны ткала.
Я из вашего числа,
Я из вашего!
 
 
Пусть пою – не горю,
Пусть дышу – не люблю.
Я из вашего числа,
Я из вашего!
 
 
Пусть метель мне легка,
Пусть печаль – глубока.
Я из вашего числа,
Я из вашего!
 
 
Пусть не так всё идёт,
В небо труден полёт.
Я из вашего числа,
Я из вашего!
 

«Мы все созвучны во Вселенной…»

 
Мы все созвучны во Вселенной
Душою навсегда!
Сквозь стынь немую Андромеды
Ко мне течёт твоя рука.
 
 
А я – прорвать пытаюсь небо
Тугим канатом снов.
И память рыбой бьётся где-то
У дальних берегов.
 

«Не люблю тебя, глупый город!..»

 
Не люблю тебя, глупый город!
В глухомань хочу, в глухомань.
Ты неоном горящим вспорот,
А внутри – захолустная дрянь.
 
 
Не хочу я смеяться пресно,
И фальшивые слёзы лить.
И с тобою не интересно,
Не обманчиво больше жить.
 
 
Не заманивай вязкой хмелью,
Оголтелые песни не пой.
Всё равно под весенней капелью
Я навеки расстанусь с тобой.
 
 
Сброшу улиц твоих оковы.
Ни к чему мне усталый пир.
Я душой прорастаю в новый,
Ослепительно тонкий мир.
 

«Мой путь – из света и дождя…»

 
Мой путь – из света и дождя,
В беспечность радуга одета.
На дне огня согрето лето,
Что затуманило меня.
 
 
Дождь обжигает смуглость рук.
Целует влажными губами
Ладони листьев, хулиганит,
Кидая бисер на траву.
 
 
Укроюсь под большим зонтом.
А стук дождя со стуком сердца
В одну мелодию сроднён
Звенящим, тающим оркестром.
 
 
Вновь тишины холодный меч
Прижат к виску застывшим ветром,
Но долго хочется беречь
Изнеженную пытку эту.
 
 
Мой путь – из света и дождя,
В печаль укутаны секреты.
На дне души согрето лето,
Что затуманило меня.
 

«Небеса словно шёлк голубеют…»

 
Небеса словно шёлк голубеют.
И туманится роща вдали.
А под зимними шапками ели
Прячут тайну весенней зори.
 
 
От снежинок хмельная, опушка
Нарядилась в узоры следов.
И берёза – седая старушка
Искривилась под плетью ветров.
 
 
Заурчит колыбельная вьюги,
Заставляя кружиться снега.
И, как давней хорошей подруге,
Лес откроет мне тайну добра.
 

«Места на небе…»

 
Места на небе
Ни много, ни мало.
Зачем же для лебедя —
Тонкие стрелы?
 
 
Остывшим крылом
Прочертился след алый —
С неба на землю.
Справа налево.
 

«Твоё имя мне дано…»

 
Твоё имя мне дано,
Как солнечный свет.
Только имя, и больше ничего.
 
 
Но я знаю,
Что весь мир состоит из звуков
И значит, твоё имя – везде:
 
 
В каждом глотке воды
И запахе ветра.
В каждой звучащей ноте.
 
 
Твоё имя
Наполняет весь мир,
И я слышу его в стуке моего сердца.
 

«Отдираю с души личину!..»

 
Отдираю с души личину!
Задыхаюсь в прогнившем тряпье!
Солнцем, ветром, судьбою палимой
Бог назначил скитаться мне.
 
 
Ну же, сердце, скорей успокойся —
Это небо целует глаза!
Больно, страшно, но ты не бойся,
Нам с тобою нельзя назад!
 
 
Может в слове забытом, печальном,
Я найду свой покой и свет.
Только нужно пройти вначале
Дорогой, которой нет.
 

«Отзвуком колокола в бубенцах…»

 
Отзвуком колокола в бубенцах
В сердце моём – бьются сердца.
 
 
В сердце моём тёплая нить —
Всех на Земле объединить.
 

«Я такой, как прежде…»

 
Я такой, как прежде
Никогда не буду.
Ты упал мне в сердце —
Тёплым Божьим чудом.
 
 
Берегом далёким
Заискрилось небо.
Судеб одиноких
Во вселенной нету.
 
 
Трепетным созвучьем,
В сонме звуков новых,
Мы плывём беспечно
В золоте любовном.
 
 
Стали крылья крепче,
А душа – мудрее.
Неизбежность встречи
Память колыбелит.
 

«Гадаю в ночь, чтоб слышать…»

 
Гадаю в ночь, чтоб слышать
Во сне твои шаги.
Но карты ложью дышат,
Сомнением руки.
 
 
Бросаю в дождь монеты:
Что – «решка» иль «орёл»?
Цыганке за советы
Кладу кольцо в подол.
 
 
Я в полночь голубую
Шепчу в глаза луны.
И грежу, как колдунья,
В твои пробраться сны.
 
 
Вдыхая нот молчанье
И клавиш теплоту,
Угаданной печалью
Я в музыку приду.
 

«Я у солнца за гривенник…»

 
Я у солнца за гривенник
Лучик куплю золотой.
Пусть он нежно коснётся щеки
И согреет ладони.
 
 
В этом мире морозном
Мой тающий след – посторонний,
В этом гомоне птичьем —
Звучу одинокой струной.
 
 
Лунность глаз отражается
В зеркале выцветших луж.
Ветер ставит шатры
Одиноким усталым странникам.
 
 
Я сюда забрела,
Чтобы вылечить пылкую душу.
И прохладной росой
Испариться в небесную тайну.
 
 
Я у солнца за гривенник
Лучик куплю золотой.
Пусть он нежно коснётся щеки
И согреет ладони.
 
 
В этом мире живом
Каждый шаг, каждый вздох – восполнен.
Оттого, что незримо
Мы связаны нитью одной.
 

«Я рвусь к тебе!..»

 
Я рвусь к тебе!
Разорвана меж небом и землёй,
Взрываю сердце звёздным жгучим золотом.
 
 
Я рвусь к тебе!
Могучий, ты ворвался в явь и сон,
И раскололась чаша мира моего.
 
 
Я рвусь к тебе!
Устала боль кольцом сжимать виски,
Открылась книга неба взору тайному.
 
 
Я рвусь к тебе!
Вдыхаю жизнь в незрелые стихи,
Босой душой к себе пути протаиваю.
 
 
Я рвусь к тебе!
 

«Привкус солнечной пыли…»

 
Привкус солнечной пыли
У нас на губах,
Приправленный горечью ветра.
 
 
Этот привкус огня
Не подвластен годам.
И ни новым, ни старым заветам.
 
 
Светлым знаньем
Наполнена чаша небес.
Раскрываются нежные крылья.
 
 
Мы такие,
Как были тысячу лет,
И не такие, как были.
 

«Я Жанна Д^`Арк!..»

 
Я Жанна Д^`Арк!
Смотрите, я горю!
Как жарко обнимает
Пламя душу!
 
 
Креста не надо.
Я уже не трушу!
Не затыкайте уши,
Я пою!
 
 
Не крик, а песня
Разрывает твердь
Далёкого и гулкого пространства.
 
 
И я хочу,
Уже хочу гореть,
Чтоб в одиночестве безумном
Не остаться!
 
 
Доносит слабый ветер
Запах слёз.
Меня уносит
Тайная квадрига.
 
 
Застыло время
В безразличных ликах
Усталых звёзд.
 

«Не бывает случайных смертей…»

 
Не бывает случайных смертей.
Просто так не уходят из мира.
По отрезкам отпущенных дней
Мы следами проводим пунктиры.
 
 
Измеряем усталостью путь.
Напоённой душе снится небо.
Ей так хочется сердцем глотнуть
Ослепительно-сочного света.
 
 
Ей так хочется выпрыгнуть вон
Из телесного тесного плена.
И почувствовать, как легко
Наполняется память временем.
 
 
Не бывает случайностей, нет!
Просто так не уходят пророки.
Остаются нетленные строки
И величие тайных побед.
 

«Я столько раз откладывала …»

 
Я столько раз откладывала —
Больше не могу.
Теперь я знаю – радуга
На дальнем берегу.
 
 
Теперь я слышу – радостью
Наполнен сердца звон.
И дышится, и тается,
И верится легко.
 
 
Я столько раз откидывала,
Сомненья брали верх.
Твердила, что всё выдумано
И сил незримых нет.
 
 
Теперь я вижу – ангелы
Спускаются с вершин,
И солнечными бликами
Касаются души.
 
 
Я столько раз откладывала —
Больше не хочу.
Бегу по тёплой радуге
К небесному огню.
 

Музыкант

 
Какая музыка в душе у музыканта!
Ее стихию сердцу не унять.
Невыносима магия таланта,
И бесконечна нотная тетрадь.
 
 
И Моцарт улыбнется, и Бетховен
Разгладит складку строгую времен.
А он так современно-старомоден
И от минут – веками отделен.
 
 
А время разбивается и тает,
И с вечностью находит унисон.
И вновь ему чего-то не хватает,
И вновь во что-то свято верит он.
 

«Торжество Христово!..»

Христос воскрес, моя Ревекка!

Сегодня следуя душой

Закону бога-человека,

С тобой целуюсь, ангел мой.

А. С. Пушкин.

 
Торжество Христово!
Светлая надежда
В то, что всё плохое —
С нами было прежде.
 
 
А теперь другое —
Солнце и свеча
Освещают белый
Сахар кулича.
 
 
К Благодати давней
Приобщусь сегодня.
Откусив от дара—
Царствия Господня.
 
 
Есть ещё примета
У святого дня —
При жене свободно
Целовать тебя.
 

«Ты не плачь, моя девочка милая…»

Дочери

 
Ты не плачь, моя девочка милая.
Подрастёт и твоя душа.
Станет птицею яснокрылою
В светлом небе парить не спеша.
 
 
Будет радугами расцвеченный
Твоей ауры крепкий хитон.
Будет радость лететь доверчиво
В твой спокойный и узнанный сон.
 

«Ко мне приходят мои люди…»

 
Ко мне приходят мои люди
С душой, как солнце и заря.
 
 
Из памяти, из прошлых судеб
Приветы бережно даря.
 
 
Моей оттаявшей мечтою
Они зажгут слепую даль.
 
 
И озарится небо новью,
Завьюжит радугу февраль.
 
 
Я стану новой, светлой, люди!
С душой, как солнце и заря!
 
 
И ветер больше не остудит
Незамутнённую меня.
 

«Дикое слово – пантера…»

 
Дикое слово – пантера.
Кошка, синоним – ночь.
Джунглей слепая вера —
Гонит от страха прочь.
 
 
Горький обман разнотравья
Ноздри свободой обжёг.
Выверен – до дыханья —
Твой неизбежный прыжок.
 
 
Солнце оставит тени
Факельно-жёлтых глаз.
Гибкое приведенье
Вглядывается в нас.
 
 
Мрак наполняется негой.
Точно в далёком сне
Снова идёшь по следу
Древних Богов – к луне.
 

«Кто ты?..»

 
Кто ты?
Пьеро или Арлекин?
Где ты —
Тот, кто всегда один.
 
 
Ты коснёшься —
Тень от руки.
Солнце бьётся
В твоей груди.
 
 
С кем ты?
С ветром или судьбой?
Слышишь небо —
О нём и пой!
 
 
Оставляет
Молчанье след —
Колыбельной
Далёкий свет.
 
 
Ишь ты!
Гордо поднял глаза.
Вижу:
Там, в уголке – роса.
 
 
Счастье, видно,
Забыл давно.
В смех играет
Паяц-Пьеро.
 

Чайный домик

 
Я вдыхаю запах чайной розы —
Он горчит и манит.
 
 
Если остановить бег часов —
Можно услышать дыхание вечности.
 
 
Ты спросил – «Что такое разлука?»
– Это когда тесно вдвоём.
 
 
– Что такое боль?
– Остывающий крик.
 
 
Мы развели наши следы,
И надежда больше не согревает нас.
 
 
Открой глаза —
В зеркале только ты и пустота.
 
 
Музыка – приют усталого сердца —
В сотый раз расправляет крылья.
 
 
Но крылья не двигаются,
Спутаны ветром.
 
 
И я вновь бреду по дороге —
В противоположном направлении от любви.
 

«Не уходи, подруга-боль…»

 
Не уходи, подруга-боль,
Селись в груди.
С тобой я чувствую себя
Живой и лёгкой.
 
 
И ночью тёмной
В сердце колоти —
Взбесившимся
От голода щеглёнком.
 
 
Оставь пустые символы
Другим,
А мне верни
Утраченное знанье:
 
 
Обозначать
Дыханием живым
Далёкие
Утерянные тайны.
 
 
Не уходи, подруга-боль,
Коснись крылом.
С тобой я научилась
Слышать небо.
 
 
И рассуждать
О близком и былом,
И доверять
Несбывшимся приметам.
 

«Ночь лунная, ночь буйная …»

 
Ночь лунная, ночь буйная —
И дикой воли сила.
Бездомная-бездумная
Я по лугам ходила.
 
 
Рассветным рада всполохам
И первым петухам —
За гриву солнце трогала,
Пила росы дурман.
 
 
Сверкали капли в озере,
А в самой глубине
Скользила ночь полозьями —
Путь проторив луне.
 

«Я – твоё продолженье…»

 
Я – твоё продолженье
В отраженьи ином.
Ты – моё возрожденье,
Мой угаданный дом.
 
 
Я была нелюбимой,
Недопетой, чужой.
Нерастраченной силой
Захлебнулась любовь.
 
 
Ты мне сердце изранил,
И заставил лететь.
Ледяными глотками
Влил мне в горло метель.
 
 
И теперь я не пустошь,
И теперь мне дано.
На, испей мою душу —
Огневое вино!
 

«Калиной спелой твоё имя…»

 
Калиной спелой твоё имя
На выцветших губах горчит.
Замёрзших звуков шёпот синий —
Ловлю дыханием своим.
 
 
Оттаиваю нежность пальцев
Под рваным ветреным плащом.
Согреть судьбу твою пытаюсь,
Не изменив её ни в чём.
 
 
Глаза, открытые рассветом,
Не затуманит больше мгла.
Я променяла яркость лета
На нежные полутона.
 
 
Дождём и золотом осенним
Уже пропитана земля.
Я выпью новое рожденье
Любви и боли за тебя.
 

Молитва

 
О, Светлый Господи! Дай разума и сил
Рабе твоей, бездумной, бесталанной.
Печать греха сотри рукой багряной,
Печалью глаз мне душу освети!
 
 
Дай мудрости не злиться на судьбу,
Не сквернословить на хулу людскую.
Дай зрелости – терпеть беду чужую,
Наивности – не гнать свою беду.
 
 
Дай сердце мне из нежности и боли,
Позволь увидеть долгожданный путь,
И вызволи из чувственной неволи
Любви земной – небесную вдохнуть.
 

«Во мне поёт живая красота…»

 
Во мне поёт живая красота,
Хазарское забытое преданье.
Рассветом обожженные уста
Хранят костров полночное дыханье.
 
 
Я помню скрип рассохшихся колёс
Идущего на север каравана.
И белый звон распахнутого храма,
И горький вкус исповедальных слёз.
 
 
Две истины сплелись во мне в клубок
И властвуют незримо надо мною:
Рубиновый пленительный Восток
С рябиновой парящею судьбою.
 
 
Степную принимая тишину,
Всё ж сердце за покровами не скрою —
России затаённую весну
Своею верной окрылю любовью.
 

«Древних Богов не сжигали …»

 
Древних Богов не сжигали —
Их хоронили с печалью
В водах зелёных рек.
 
 
По берегам, на травах,
Ставили белые храмы,
Веря в небесный свет.
 
 
Славили Отче и Сына…
Девы пречистой имя
Здесь усмиряло боль.
 
 
По необъятным просторам
Плыли небесные звоны,
Людям даря любовь.
 
 
Даром чудесным согреты
Птицы бездомные – ветры
Пели о новом дне.
 
 
А в глубине заливов
Тайна Богов молчаливых
Силу давала воде.
 

«Ослеплять монгольскими глазами…»

 
Ослеплять монгольскими глазами,
Конскими копытами топтать.
Полонить народ, селенья зарить.
Век Руси великой не бывать!
 
 
Азия кричала: «Я могуча!
Пред Аллахом первая стою.
И безжалостно песком зыбучим
Замету я, Русь, красу твою.
 
 
Ты утратишь глубину и силу.
Не прольётся колокольный звон
На пустые города и нивы —
Вот тогда мне сотворишь поклон».
 
 
Пеплом густо покрывались стены
Белокаменных монастырей,
И земля от горя цепенела,
Хороня в себе своих детей.
 
 
Русь несла святую долю долга —
Разорённый жертвенный престол.
Но, как кровь, вскипели Дон и Волга,
И с полком объединился полк.
 
 
Поднялась великая, святая,
С огненной молитвой на устах.
И бежала вражеская стая,
Разметая по дорогам страх.
 
 
Потускнели Азии узоры.
Как теперь с судьбой поспоришь? Если
Русь сильна – её цветным просторам
Даровал защиту свет небесный.
 

«Узнайте!..»

 
Узнайте!
Там ветер наполнен и чист.
Там ждётся легко и мудро.
Там каждый пришедший – не высохший лист,
А луч бесконечного утра.
 
 
Там нет суеты и оборванных лет,
Там каждый достоин мира.
Там невыразимости сущего нет —
Всё явлено, всё правдиво.
 
 
Там льётся живого познания свет,
Там каждый судьбу приемлет.
Там клонится ночь к заповедной звезде,
Что явит спасённую землю.
 
 
Там слышатся песни забытых веков
И шепот страниц голубиных.
Там тайной бессмертья владеет любовь —
И все перед Богом живы.