Текст книги "Месть Осени"

Глава 6

Я сидела на той самой скамейке, где Тёма когда-то признался, что забрал мою силу, и задумчиво гладила шелковистый бок сумки. Фрося рассказала все, кроме того, как после случившегося смогла подпустить к себе Антона.

Не понять мне женщин.

Через пару месяцев после рождения Миланы Антон отвез Фросю в кафе – видимо, то самое, где работал Смотрящий. Долго убеждал его, что Фрося свою миссию выполнила, и тот разрешил передать силу, но только после согласия брата. Тогда они поехали в клуб – искать второго Смотрящего.

Я достала телефон и набрала в поисковике «ночной клуб «Темная Персефона». Как будто бывает светлая… Сайт нашелся по первой ссылке. Фиолетовые буквы на мерцающем фоне приглашали окунуться в «атмосферу принятия и загадки», а картинки диванов под черными балдахинами не оставляли простора воображению. Отличное место, чтобы заявиться туда посреди дня с младенцем. И с одобрения второго Смотрящего – «второго качка», как выразилась Фрося, – поцеловать девушку.

Она сказала, что даже не приглядывалась особо, когда выбирала. У барной стойки сидели девушки, болтали, пили кофе. А она просто подумала о своей сути, подошла и поцеловала ту, что оказалась ближе всех.

Я невольно хмыкнула, пытаясь представить себе эту картину: танцовщица – или кто она, стриптизерша? – спокойно пьет кофе, готовясь к рабочей смене, и тут кто-то подходит сзади, окликает ее и целует.

Какая дурацкая система! Может, в мире нашлись бы женщины, мечтающие стать Девами. Почему не отыскать их? Или не начать проводить собеседования. Да хотя бы элементарный опрос:

«Любите ли вы детей?»

«Хотели ли бы вы, чтобы мужчины теряли голову от одного вашего вида?»

Я вздохнула. У меня, видимо, нужно было поинтересоваться, мечтаю ли я кого-нибудь убить.

На сайте замелькали танцовщицы: Эсмеральда, Медея, Виолетта, Альбина. Все стройные, длинноволосые и яркоглазые, точно инфернальные куклы. Как звали девушку, которую поцеловала, Фрося не знала – запомнила только ее черные волосы до поясницы и неестественно бледную кожу.

Согласно сайту, брюнетками были Альбина и Медея, одна зеленоглазая, другая явно с линзами – зрачки отливали фиолетовым. В самом низу страницы бежала строчка «Вход только для мужчин и пар». Чего-о-о? Это что за дискриминация?

Солнце наконец отключили, мир вокруг сделался серым и ветреным, каким ему и положено быть в конце сентября. Мутные облака наслаивались друг на друга, сгустившийся воздух давил на плечи. В памяти всплыло лицо захлебывающегося мертвого мальчика.

Нет, мне точно нужно в этот клуб. Но как туда попасть? Лёшу однозначно лучше не звать. Ваня? Ему вроде уже исполнилось восемнадцать. Только вот если Антон узнает…

В сумке завибрировал телефон. Номер был незнакомый.

– Вера Александровна? – приветливо зажурчала трубка. – Это Маргарита, менеджер Аскольда Мирина. Напоминаю: ваш прием через час. Успеваете? Все в порядке?

Я молчала, наблюдая, как какой-то малыш топает к песочнице. Мысль, которая внезапно пришла в голову, однозначно была неудачной. Очень неудачной. Лестер бы сказал, что я сбрендила.

– Вера Александровна?

Я подхватила сумку и двинулась в одну из арок, выходящих со двора на главную улицу. Чисто теоретически, если подумать, Аскольд ведь тоже мужчина… Занудный, как моя первая классная. И мрачный, как тень отца Гамлета. Но мужчина.

– Вера Александровна? – напомнила о себе трубка.

Это очень плохая идея.

– Успеваю, – решительно выдохнула я. – Какой у вас адрес?

На остановке я припала к карте Москвы. Ехать было недалеко, но на автобусе выйдет целое путешествие с тремя пересадками.

Ладно. За двенадцать тысяч господин черный маг может и подождать.

* * *

Офис у Аскольда Мирина был размером с небольшой магазин. Он располагался в историческом центре и производил впечатление места, в которое вложено много денег. Пол блестел так, словно его каждый час терли шваброй, стены были модного графитового цвета с красной подсветкой под потолком. Свет из-за жалюзи проникал едва-едва, и в приемной царил мистический полумрак.

Я сидела в удобном кожаном кресле с крошечной чашкой кофе в руках и покачивала ногой от нетерпения. Роскошные часы с золотистым циферблатом и черными стрелками уже показывали начало шестого, а меня так и не вызвали. Можно было не торопиться.

Маргарита оказалась совсем не такой, как я себе представляла: это была широкоплечая женщина в строгом костюме с неподвижным взглядом, тусклыми волосами и изъеденной акне кожей. Она предложила мне кофе и вернулась к работе. В приемной было так же тихо, как за дверью из темного дерева, где, как я поняла, находился кабинет Аскольда.

Я поставила блюдце на мозаичную поверхность столика. Идея, которая час назад казалась просто неудачной, постепенно превращалась в фантасмагорическую. С чего я вообще взяла, что Аскольд поедет со мной в клуб? И насколько безопасно показывать ему в дополнение к силе Зимней Девы еще и Смотрящего? Если слово «безопасно» вообще сочетается с мастером убивать на расстоянии.

– Вера Александровна, прошу! – Маргарита, которая еще секунду назад со стертым выражением лица смотрела в экран компьютера, ожила. Короткие волосы качнулись, когда она кивнула, приглашая меня войти.

Наверняка он еще и не согласится.

Я повесила сумку на плечо и, поправив на бедрах широкий вязаный свитер – пальто висело на вешалке в гардеробной, – прошла к двери.

Внутри было светлее, чем в приемной. Стены с дипломами в черных рамках отливали серебром. Полкабинета занимал массивный стол из темного дерева. На одной его части стояли две потухшие черные свечи и пара костяных фигурок, на другой светился экран ноутбука и высилась аккуратная стопочка папок.

Аскольд с видом лощеного бизнесмена сидел в глубоком кожаном кресле. Алый воротник рубашки делал его лицо бледнее обычного.

– Вера Александровна, – сказал он вместо приветствия.

– Перестаньте меня так называть.

Я уселась в кожаное кресло с другой стороны стола. Наши глаза оказались на одном уровне, и я заметила, что сегодня не только тени, но и тонкие морщины на его лице стали как будто глубже.

– Нашли того, кто оставил подклад? – без особого интереса спросил чернокнижник.

– Странно, что вы не знаете ответ на этот вопрос. – Ядом в моем голосе можно было травить тараканов. «Так ты ничего не добьешься, Вера». – То есть нет, не нашла.

Аскольд молча разглядывал меня. Казалось, он смотрит прямо сквозь мою лобную кость и вот-вот прочтет то, о чем я собираюсь попросить.

– И зачем вы пришли?

Совершить самую большую глупость в своей жизни.

– Я вчера заказала расклад.

– Вам действительно нужен расклад? – недоверчиво усмехнулся он.

– Да.

– Вы могли мне позвонить.

– У меня нет вашего номера.

Аскольд молча достал из-под стола визитку. На черной картонке серебряными буквами было выгравировано «Аскольд Мирин, практикующий маг».

В кабинете повисла тишина. Я чувствовала, что просто отнимаю его время – правда, мной же оплаченное. Он, видимо, ждал, пока я признаюсь, зачем пришла. А у меня словно язык к нёбу прилип – я не могла произнести «Сходите со мной в стриптиз-клуб». Зато совершенно неожиданно вспомнила все, что собиралась сообщить ему ночью, нажимая «Оплатить заказ». И что за вопрос меня тогда мучил.

– Ну хорошо. Давайте посмотрим ваш расклад. – Аскольд потянулся к колоде, и я заметила торчащую из-под алого рукава белую повязку. Он перетасовал карты движением опытного крупье и протянул мне стопку рубашками вверх. – Подумайте о своем вопросе и снимите левой рукой.

Чувствуя себя ребенком перед фокусником, я легонько сдвинула часть карт. Он накрыл колоду длинными пальцами и на секунду прикрыл глаза.

– Вы ни о чем не подумали.

– Откуда вы знаете?

Он кинул на меня одновременно высокомерный и укоряющий взгляд.

– Подумайте о том вопросе, с которым оформляли заказ.

Я вздохнула.

– Еще раз, – негромко велел Аскольд и снова протянул мне колоду.

На этот раз я даже прикрыла глаза, двигая верхние карты в его сторону. Он забрал колоду и снова перетасовал. На мгновение прижал ее к груди и начал выкладывать карты в причудливую фигуру перед собой.

– Готовы слушать?

– Вся внимание, – сухо отозвалась я.

Чернокнижник помолчал еще мгновение. Затем неспешно заговорил:

– Вас мучает неведение. Во всех сферах жизни. Вы не знаете чего-то о прошлом, не знаете о будущем, не знаете, что делать со своей жизнью. В сердце у вас тоска и боль. Много боли. Как если бы вы потеряли члена семьи. Грызущее, страшное одиночество. Что-то произошло в прошлом… Потеря. Вы думаете, что это ваша вина.

Сердце забилось сильнее, и я положила ладонь на грудь поверх свитера.

– Вы хотите знать, можно ли было поступить иначе, – не то спросил, не то сообщил Аскольд.

Я кивнула.

Он достал из колоды одну-единственную карту и перевел на меня пристальный взгляд, ощущавшийся тяжестью на коже.

– Тогда вы вряд ли могли поступить иначе. Но даже если я однозначно скажу «да» или «нет», вы мне не поверите. Но вы узнаете… – Он провел пальцем сразу по нескольким картам, точно давал им обещание. – Дорогой ценой. Возможно, даже новой потерей. Но узнаете. Вас ждет дорога. Не путешествие, а дорога. И развилка. – Он вытащил еще пару карт. – В одном варианте вы… Не воспринимайте это буквально – вы умрете, чтобы переродиться. В другом тоже будет смерть… – Он задумчиво постучал пальцами по карте. – Уже более реальная. Но правду вы выясните. Не постигаю только зачем, если в одном из вариантов она будет стоить вам жизни. – Он поднял на меня глаза. – Так любите правду?

Люблю, когда вокруг меня не умирают люди. Особенно при моем участии.

Но вслух я ничего не сказала, и Аскольд продолжил:

– В любом случае рядом с вами будут помощники. Люди, которые вас любят и готовы отдать за вас жизнь. Это и есть ваша сила. Смело опирайтесь на них.

Я сидела не шелохнувшись. Наверняка он все это только что выдумал. У любого человека в жизни были потери. И почти у каждого есть кто-то, кто его любит.

Аскольд придвинул ко мне коробочку с бумажными салфетками.

– Все в порядке, – пробормотала я.

– Разумеется.

Я не плачу. Не плачу же? Я провела рукой по щеке. Сухая.

– Вы что-то узнали про Зимнюю Деву? – спросила я, чтобы сменить тему.

Аскольд откинулся на спинку своего шефского кресла.

– Кое-что. Если позволите, задам пару вопросов.

– Валяйте.

Он едва заметно поморщился, потом аккуратно собрал карты, зажег свечу, несколько раз провел колодой над пламенем и только после убрал в коробку. Развернулся к той стороне стола, где лежали папки.

– Вы говорили, есть другие. Лето, Весна, Осень.

– Да.

Со своего места мне было не видно, что написано на папках, но чутье подсказывало: он завел такую на каждую из нас.

– Видимо, все началось с языческих богинь, которые передали часть своей силы через жриц. Если понять, какая богиня была прародительницей силы, можно…

– И кем была моя? – перебила я.

Аскольд вытащил из верхней папки лист и положил передо мной. На картинке была изображена длинноволосая девушка с лицом, разделенным на две половины: одна красивая, как у диснеевской принцессы, другая уродливая – скелет с ошметками плоти.

Я вспомнила Хельгу.

– Это не она.

– Это Хель, – снисходительно объяснил Аскольд, – богиня мира мертвых в скандинавской мифологии. Вряд ли ваша предшественница была богиней. Вероятно, ей в свое время тоже передали силу. Как и вам.

В кабинете воцарилась тишина. Старуха, которая продырявила грудную клетку Лестера с такой легкостью, будто это была газетная бумага, – обыкновенная женщина? Я невольно сглотнула. Если это так… Если предположить, что это так – что Хельга когда-то тоже была обыкновенной девушкой, потом женщиной, а потом превратилась в чудовище, которое я помнила… то мне действительно нужно побеседовать со вторым Смотрящим.

– Хотите познакомиться с новой Весенней Девой? – спросила я как можно более нейтрально. – Она недавно получила силу. Могу устроить вам встречу.

Черная бровь удивленно изогнулась.

– Сегодня?

– Да. В смысле, если вы не запланировали убийство очередного непокорного.

Теперь я шучу на тему смерти. Просто замечательно.

Аскольд не пошевелился.

– Вы хотите устроить мне встречу с Весенней Девой? – спросил он задумчиво. – Просто так?

Я неопределенно пожала плечами:

– Ну. Вроде того.

* * *

– Или вы прекращаете обвинять меня во всех смертных грехах, или я уезжаю. – В голосе чернокнижника можно было замерзнуть быстрее, чем в снегах вокруг Ледяного Озера.

Мы уже полчаса сидели в «Майбахе» напротив клуба, пытаясь составить план, устраивающий обоих, но в итоге только спорили.

– Я вас не обвиняю.

– Вы спорите со всем, что я предлагаю. Я лишь сказал, что вам нужна подходящая случаю одежда.

Сложив руки на груди, я уставилась на горящую неоном вывеску «Темная Персефона». Судя по наглухо закрытой железной двери, мы приехали рано. Стрелка на часах в приборной панели не доползла еще даже до девяти.

– Я не надену то, что вы нашли.

Аскольд выключил планшет и убрал в бардачок из светлой кожи.

– Это ассортимент ближайшего магазина, который еще открыт.

– Это секс-шоп!

Аскольд вздохнул – серебряный крест блеснул в тусклом свете единственного фонаря. Лицо его казалось гипсовой маской.

– Там все кожаное. И короткое, – проворчала я уже спокойнее.

– А вы не на утренник идете, – устало отозвался он. Что-то было в его голосе от Фроси, когда та просила Милану замолчать.

Аскольд снова достал планшет и начал пролистывать страницы сайта.

– Что-то вы сами не торопитесь переодеваться, – буркнула я.

– Мне нет нужды.

– Это почему?

– Я мужчина.

Я развернулась, чтобы сообщить ему, в каком веке мы живем, но осеклась. Аскольд уменьшил пальцами изображения танцовщиц на экране и накрыл их ладонью. Глаза его закрылись, веки затрепетали.

Кому я собралась что рассказывать? Человеку, который расставляет перевернутые свечи по краю могилы и говорит «Я весь внимание»? Просто войду с ним в клуб и отправлюсь искать Смотрящего. В своей обычной одежде.

– Что вы делаете? – через минуту все-таки спросила я, наблюдая, как над планшетом подрагивают длинные пальцы.

– Женщина в положении носит в себе две души, – не открывая глаз, объяснил чернокнижник. – Проще выяснить на берегу, кто из них…

Он умолк. В салоне стало так тихо, что слышно было, как за окном накрапывает дождь.

– А вы не можете просто почувствовать ее? Как меня тогда рядом со студией.

Аскольд открыл глаза и поймал мой взгляд. На секунду в сознании расплылась ватная чернота, холодная и густая, как безлунное небо.

– Эту девушку я никогда не видел. А вас изучил. Я знал, на что похожа ваша сила.

– И на что же?

– На морозный январский день, – ответил Аскольд медленно, словно ему трудно давались слова. – Один из череды многих. Когда все уехали кататься на лыжах, а ты один сидишь перед окном и чертишь узоры на заиндевевшем стекле. И знаешь, что никто к тебе не придет.

На мгновение за гипсовой маской проступила смесь грусти и одиночества. Он знал, что я их увижу, – и просто позволял смотреть.

– И часто вас оставляли в детстве? – спросила я, хотя понятия не имела, зачем мне эта информация.

– Достаточно.

Аскольд вернулся к планшету, но почти сразу выключил.

– Ничего не чувствую.

– Ее там нет? – забеспокоилась я.

Вдруг она больше не работает? Сейчас сентябрь – чтобы родить к марту, Весна уже должна быть беременна…

Тонкие губы вытянулись в недовольную линию.

– Это мы узнаем только внутри.

Я откинулась на спинку кресла. Про Смотрящего я ему ничего не сказала. Аскольд думал, что мы приехали знакомиться с Весенней Девой, и только пять минут назад узнал, что я не в курсе, кто она. И сразу принялся цепляться к моему внешнему виду.

– Извините. Надо было сказать правду.

– Не страшно. Сориентируемся внутри. Нужно составить план. Во-первых, обращаться друг к другу будем на «ты».

Я с трудом сдержала смешок. В очередной раз проверила почту в телефоне – пусто – и взялась за ручку дверцы.

– Обязательно. Можем идти?

Цепкие пальцы придержали меня за локоть.

– Рано.

– Почему?

– Смотрите.

Я посмотрела туда, куда он указывал. К дверям потянулись первые посетители – офисные работники в черных брюках и дутых пуховиках, приверженцы спортивного стиля в джинсах и кроссовках. Почти сразу под желтой вывеской появился широкоплечий парень в футболке, которая норовила лопнуть на накачанном теле. Хоть последний раз я и видела его два года назад, узнала сразу: это был второй Смотрящий.

По позвоночнику пробежал холодок. Вот оно. Сейчас. Сейчас я скажу ему, что мне не нужна сила, и…

– Я надеюсь, вам уже исполнилось восемнадцать? – вдруг спросил Аскольд.

Я фыркнула:

– Да вы издеваетесь, что ли?! – Не дожидаясь, пока он задаст еще какой-нибудь очень-важный-вопрос, я выбралась под мелкую морось и хлопнула дверцей. – Зануда.

Антон

Я корпел над домашкой, когда Ванька, натыкаясь на предметы, завалился на кухню.

– Кофе?.. – протянул он вопросительно.

За ним притопала взъерошенная со сна Бублик. Как она к нам прибилась, я толком не понял. Просто в один день к двум мискам на полу добавилась третья, а Ванька сказал, что Масе нужна новая компания – Сметану она теперь боится. Бублик была похожа на всклокоченный шар, сворачивалась на коленях у первого, кто попадался ей на пути, и начинала сопеть, как паровоз. Я повсюду находил ее рыжую шерсть – даже у себя на подушке.

Бублик ткнулась мне в ногу и села, выразительно заглядывая в глаза. Сметана, которая дрыхла рядом, подняла ушастую голову и зашипела. Я погладил ее по холке. Тише ты, странное создание. Всем еды хватит.

Я поставил перед кошками полные миски, перед Ванькой – чашку с горячим кофе. Сделав большой глоток, он одобрительно прищелкнул языком и пополз варганить бутерброд. Где-то на пути выудил из кармана мобильник и включил себе передачу в «Ютубе» – видимо, чтобы не заснуть в процессе.

Говорить с ним в таком состоянии было бесполезно, и я снова завис над домашкой, пытаясь вникнуть в то, что делать на кухне при внезапном пожаре. Как будто пожары бывают ожидаемые… Сосредоточиться никак не удавалось: на кухню пришла Мася, и над мисками развернулась настоящая кошачья война за еду. Да и писклявые голоса из Ванькиного телефона здорово отвлекали.

– Приглуши, а?

Ванька запихнул толстые ломти хлеба в тостер и молча убавил громкость. Но я уже выцепил слова «колдун», «жульничать», «порча» и невольно начал прислушиваться.

– Когда один конкурент ломает ногу, другой травится, а третьего с инсультом увозит «Скорая», такая себе победа, верно? – рассуждал один голос.

– Думаешь, все дело в порче? – спрашивал второй.

Бублик цапнула Сметану за ухо, и та жалобно заскрипела. Пришлось поднять ее обратно на диван.

– Он зарабатывает этим на жизнь. Сам говорил вначале, помнишь? Подумаешь, парой заговоров больше…

Ванька достал хлеб из тостера и плюхнул на тарелку. Сел за стол и припал к кофе, как страждущий в пустыне. Телефон приземлился рядом. На крошечном экране двое донельзя серьезных парней на фоне книжного шкафа обсуждали чью-то победу в телепередаче.

– Так уж и заговоров, – недоверчиво переспросил тот, что казался помладше.

– А бесы его знают…

Меня вдруг как ошпарило. Я взял с подоконника свой мобильник, нашел фото с крыльца Веры и показал Ваньке.

– Шаришь в таком?

Он перестал жевать. Завис, разглядывая иероглифы – или что там было – на белом фоне.

– Эфто крофь?

– Прожуй сначала.

Ванька послушно прожевал и, проглотив, задумчиво покрутил телефон в руках. Потом поставил свою видяшку на паузу и задумчиво изрек:

– Это руны. Точнее, став.

– Что?

– Рунический став. Типа как, – он пощелкал в воздухе пальцами, пытаясь подобрать эквивалент, – предложение, только каждое слово в нем – руна.

– И что здесь написано?

– Я тебе что, жрец?

Видимо, что-то отразилось у меня на лице, потому что он махнул рукой.

– Перешли мне, короче. Спрошу в одном чатике.

Я отправил ему фото. Ванька продолжил сонно жевать.

– Спросишь?

Он закатил глаза:

– Вот уже спрашиваю, видишь? Уже скидываю в чат.

Через пару часов я сидел в школе, чувствуя себя Гулливером за партой. Ванька прислал сообщение, явно пересланное от кого-то еще.

«Короче, тут все ясно. «Приворотное яблоко». Лишаем кроля защиты, чтобы не сопротивлялся, замораживаем отношения, которые были, приковываем внимание, чтобы ни на кого больше не смотрел. В конце закреп, типа «не доставайся же ты никому».

Я задумчиво постучал мобильником по парте.

– У вас вопрос? – Училка в квадратных очках на пол-лица обернулась ко мне.

Это не твое дело. Не твое дело, Тоха. Мало ли когда и кто это нацарапал на крыльце. Оставь ее в покое.

– Задумался. Извините.

Опустив голову, я принялся дальше списывать с доски.