Текст книги "Лилиан"

Глава 3
Слияние

Мне одиночество могилой

Сулило непременно стать,

Но нить судьбы благоволила

Мне дружбы истину познать.

Лилиан Саммерс

Сил и стремлений вообще не осталось, я просто валялась на земле как некая бесформенная субстанция. Меня окружали незнакомые мне прежде дома и колючие заросли терновника. Светила полная луна. Её огромный золотой блин, нависший над городом, освещал каждый акр земли. Меня озадачил раздавшийся неподалёку шорох и уверенный топот ног. Среди всего этого я смогла разобрать ещё один по непонятной мне причине слишком волнующий меня звук – это было тихое поскуливание. Перед глазами появился огромный слегка ожиревший мужчина, которой за шиворот трепал крупного чёрного щенка всего пару месяцев от роду.

– Теперь будешь знать, как гадить на моей лужайке. – Мужчина занёс руку над головой и со всей силы ударил щенка по грязной покрытой травою морде. Тот упал сразу на землю, а из его щенячьего носа ручьём полилась кровь.

– Ты так убьёшь его! – крикнула я из последних сил, которые у меня ещё где-то остались. Но он абсолютно не внимал моим словам и ударил щенка ещё раз. Я не в силах была больше терпеть подобное издевательство и бросилась на мужчину, излучая неописуемую ярость.

– Чёрт, я же не могу его остановить, я не могу даже ударить его. Я бессильна. – Он бил щенка снова и снова, а я, задыхаясь от гнева, махала руками, но они с лёгкостью проносились сквозь его тело. Как вдруг, когда мои пальцы коснулись его шеи в моей безудержной попытке задушить его, я внезапно почувствовала пульс на его сонной артерии и машинально, действуя на подсознании, прижалась к его губам и резко вдохнула. Обычный человеческий вдох воздуха, и мужчина замер, а я заметила беловатую дымку, выходящую из него и проникающую в моё ослабевшее тело. Я не могла остановиться, да, честно говоря, и не хотела этого. Ощутив огромный прилив сил, я уже абсолютно уверенно стояла на ногах. Дымка кончилась, и я отпустила руки, а мужчина упал на землю. Его вид был ужасен: закатившиеся белые глаза и синяя холодная кожа. Он был мёртв. Я взяла щенка на руки. Он был весь в крови и уже не шевелился. Прислонившись к мокрому щенячьему носу, я заглянула в его преданные и благодарные глаза, а мои алые слёзы стекали по щекам, окропляя избитую мордочку.

– Будь со мной. Я спасла тебя и сохранила твою жизнь, – произнесла я так, как будто всю свою жизнь говорила это и понимала смысл всей фразы.

Но настоящим триумфом моей первой ночи в новой для меня роли было не это, а то, что щенок после произнесённых мною слов резво спрыгнул с рук и упал на землю. Он судорожно содрогался и извивался, катаясь по сырой от выпавшей росы земле. И в один миг у моих ног вместо милого чернявого щенка уже лежал черноволосый кареглазый парень лет двадцати в знаменитом костюме Адама.

– Я буду служить тебе, моя госпожа. – От таких слов я просто упала в обморок.

Когда я пришла в себя, парень сидел рядом, но уже одетый. Он, вероятно, раздел едва не убившего его мужчину и, облачившись в его бесформенную одежду, которая явно была ему не по размеру, ждал моего пробуждения.

– Теперь я вообще ничего не понимаю. Как это получилось? – Я тёрла руками свои виски, пытаясь избавиться от мучащих меня мыслей.

– Ты сохранила мне жизнь, хотя я должен был умереть, тем самым нарушив естественное течение моей жизни. Я добровольно согласился принадлежать тебе и телом и душой. – Парень объяснял всё просто, как нечто само собой разумеющееся, как будто обнажая или оголяя обычную известную всем непреложную истину.

– Надо же какое счастье! – произнесла я фразу с чудовищно издевательским тоном, даже не пытаясь скрыть в своём голосе нотки сарказма и иронии. – Ну и как же тебя зовут?

– Майкл, моя госпожа. – Парень на протяжении всего разговора учтиво держал голову низко склонённой.

– О нет, не называй меня так. Я – Лили, просто Лили! – Взяв его за подбородок, я подняла опущенную голову так, чтобы можно было без труда заглянуть в его шоколадного цвета глаза, и улыбнулась.

Я не знаю, сколько мы просидели, глядя друг на друга, может час, а может и два, пока Майкл не нарушил застоявшуюся тишину.

– Нам нужна одежда – нормальная одежда, а то мы с тобой выглядим при всем моём уважении слишком странно: ты – в вечернем платье, а я – в огромной одежде маньяка и ненавистника животных. – Майкл осматривал себя, растягивая свои огромные штаны.

– Нас же всё равно никто не видит, – я быстро ответила ему, хотя в глубине души давно хотела переодеться, чтобы забыть о тех временах, о которых настойчиво напоминало мне это платье, – но у меня с этим проблема. У меня не получается брать человеческие вещи, я даже дотронуться до них теперь не могу. – Внезапно по моей голове пробежали мурашки от только что высказанной мною фразы. Я машинально произнесла «человеческие вещи», словно осознавая себя другой. Я даже уже и не сопротивлялась этому.

– Лилиан, у меня есть идея! – Майкл снял с себя рубашку, которую он позаимствовал у мужчины, и в жадной попытке протянул её мне. – Попробуй, возьми её так. – Я подняла руки навстречу рубашке и ощутила неимоверную мягкость байки.

– Ткань такая мягкая наощупь. Странно, что раньше я и не замечала этого. – Я довольно улыбалась, чувствуя себя уже не такой отречённой.

– Значит, я могу всё-таки быть тебе чем-то полезен. – Майкл был ужасно доволен собой. – Отлично!

– Ещё как! Хоть тут появился мизерный просвет! – Я засмеялась, глядя на его самодовольный вид.

– Незамедлительно нам стоит отправиться в город и найти что-нибудь по размеру. Не знаю, может быть, ограбим какой-нибудь дом на окраине, ну или магазин. – Майкл решительно зашагал впереди меня. Я молча согласилась с его идеей. Раньше я была бы против такого поступка, но теперь мне было всё равно, тем более что я ужасно хотела переодеться во что-нибудь действительно более подходящее.

Мы вернулись в наш городок. На окраине стояли приличные дома, в которых явно жили люди с хорошим достатком.

– Вот и отлично, можно уменьшить их гардероб без зазрения совести. Да они даже и не заметят этого. – Я произнесла речь как бы в оправдании наших с ним действий.

– Ну, тогда я пошёл. – Майкл без всяких усилий перевоплотился в чёрного пса внушительных размеров. Теперь это был далеко уже не тот щенок, которого я спасала, а взрослый пёс раза в два больше волка с горящими красными глазами, но таким же, как и прежде, преданным и благодарным мне взглядом.

– А человеком тебе не проще войти? – произнесла я совершенно искренне, хотя бесспорно наслаждалась его видом.

– Я в образе человека не могу слышать и чуять как волк. – Я понимала слова Майкла даже в таком виде, словно они звучали на подсознании.

– Ясно, я пойду с тобой. – Я не хотела отпускать его одного, да и сама не особо желала оставаться наедине с безмолвной тишиной, стоя на улице в одиночестве.

Мы зашли с чёрного входа. Майкл, как обычно, использовал дверь, чтобы войти внутрь. Хотя, как выяснилось позже, мы могли просто проходить сквозь стены, не заморачиваясь на замки и открытие дверей. Мой напарник был абсолютно прав, говоря, что дома почти никого не было. Вся семья куда-то уехала, а повариха и садовник спали так крепко, что их храп был слышен даже мне. Мы поднялись на второй этаж. Майкл превратился в человека. Теперь он не был обнажённым после перевоплощения, надетая на него одежда была как будто частью его тела.

– О, мой размерчик! – Майкл как ребёнок радовался внезапно найденным вещам. – Я отыскал неплохие джинсы, футболку, носки и даже фирменные кроссовки. Теперь я хоть буду выглядеть пристойно! Сейчас и тебе, Лили, кое-что подберём! – Я смотрела по сторонам с ностальгией и грустью. Мне было больно оттого, что я больше не являюсь частью этого мира. И мне явно сейчас было не до одежды. – Всё, я нашёл тебе неплохие вещички! Переоденемся тут или в лесу?

– В лесу. Я больше не могу здесь находиться. – Я умоляющим видом посмотрела на Майкла.

– Тогда уходим. Желательно через кухню. У меня начинает уже урчать в животе. – Майкл, уходя, прихватил с собой жареную курицу из холодильника, и мы направились к выходу.

Вдруг прямо перед нами неизвестно откуда возникла повариха. Мы, испугавшись, от её неожиданного появления автоматически отпрыгнули к стене, но она нас даже не заметила. Аналогично остались вне поля её видимости и вещи, находящиеся в руках Майкла.

– Это возмутительно, когда я в образе человека, то ничего не чувствую! Я даже ни нюхом, ни ухом её не почувствовал. – Майкл тихо произнёс, как бы извиняясь предо мной. – Хорошо, что она нас не видит.

– А когда ты пёс, ты тоже незаметен? – неожиданно всплывший в моем сознании вопрос абсолютно не терпел отлагательств.

– Сейчас проверим. Держи наши вещи. – Я свободно взяла вещи из рук Майкла, а он без усилий превратился обратно в пса. Старушка не то, что увидеть нас, она даже услышать нас не смогла, и мы свободно отправились к выходу.

Майкл, совсем не подумав, машинально дёрнул за ручку и открыл входную дверь. Раздался полный ужаса дикий вопль бедной старушки. Мы и вообразить не могли, что открытие двери будет заметно. Если взятые нами вещи стали принадлежать нам полностью, то дверь была частью этого дома, а дом нам не принадлежал, следовательно, открытие двери старушка ещё как смогла заметить, с ней чуть не случился сердечный приступ. Мы наутёк бросились в лесополосу, чтоб не видеть и не слышать её пронзительный писк.

Добежав до какой-то небольшой полянки, мы остановились, одержимые твёрдой решимостью переодеться. Майкл, перевоплотившись в человека, стал переодеваться тут же, даже не стесняясь меня. Я взяла свои вещи, выбранные Майклом: черные кожаные штаны, тёмная майка с изображением белого ангела на груди и ботильоны на высокой шпильке. Да, видимо, он несильно старался, подбирая для меня удобную одежду, но особо выбирать мне не приходилось, поэтому я решила не ворчать и примерить то, что было в наличии.

– Ты думаешь, обувь на шпильке подходит для меня? – я не смогла удержаться от комментария, осматривая ботильоны.

– Вполне. Она подчёркивает твою сексуальность. – Майкл ответил мне, не отвлекаясь от сложного процесса шнурования кроссовок.

– Сексуальность? Ты вообще о чем? Моё тело грязно-зелёного цвета с оттенком синевы, а ещё эти горящие красными пламенем глаза. – Я возмущённо описывала свою внешность.

– Игнорируй цвет, если он тебе так уж не нравится. Главное не оболочка, а внутреннее её содержимое! Ты же знаешь, какая ты! А ведь он прав. Я ведь даже не знаю, какая я в действительности? Я об этом даже и не думала. Может и у меня не всё так плохо, как я думаю? – Будешь переодеваться здесь или пойдёшь, стесняясь, в кусты? – Майкл моментально разрушил ход моих мыслей.

– Вот ещё! Я ещё перед собакой не комплексовала, – произнесла я и начала переодеваться.

Одежда и даже обувь, к моему удивлению, оказались очень удобными. Ещё я заметила, что совершенно не чувствую холода. Зато меня буквально обуяло нестерпимое чувство голода.

– Доставай свою курицу, я ужасно проголодалась! – скомандовала я Майклу, желая немного подкрепиться.

– Держи! Я пока не очень голоден, но всё равно составлю тебе компанию. – Майкл, видимо, ещё не избавился от своих щенячьих привычек.

Мы оторвали себе по ароматной куриной ножке с золочённой поджаренной шкуркой и почти одновременно откусили по аппетитному на вид кусочку. Но тут нас ждал сюрприз!

– Фу, какая гадость! – Майкл моментально выплюнул курицу изо рта и пытался вытереть своими руками язык, чтобы хоть как-то избавиться от ужасного привкуса.

– Я как будто жевала не мясо, а комок земли! – Я поморщилась и с отвращением посмотрела на курицу.

– Это означает только одно: или мы не способны есть обычную пищу, или в этом доме действительно плохо готовят. – Майкл завернул курицу обратно в фольгированный пакет. – И что-то мне подсказывает, что первое суждение в нашем случае является верным.

– Нужно вспомнить, когда мы испытывали приятное чувство насыщения прежде? – Я села на траву и попыталась сосредоточиться. И тут меня осенило. – О Господи, это ужасно! – закричала я так громко, что следом машинально зажала рот руками. – Тогда, когда я спасла тебя от неминуемой гибели, и был тот момент, когда я чувствовала себя по-настоящему сытой.

– А ведь верно. – Майкл сел рядом со мной. – Ты, насыщаясь, питаешь и меня. Теперь ясно, почему ты испытываешь голод сильнее, чем я.

– Чёрт! Чтобы жить, я должна убивать? – Я как маленький ребёнок закрыла голову руками, думая, что так исчезнут проблемы и я сама вместе с ними.

– Успокойся, Лилиан! Мы теперь с тобой вместе, а вдвоём мы обязательно что-нибудь да придумаем. – Майкл в знак поддержки обнял меня крепко за плечи.

В том, чтобы просто сидеть и горевать, смысла не было, поэтому мы решили просто идти по направлению к центру города, пропитанные тлеющей в глубинах души надеждой, что хоть что-то изменится за это время. Я не знаю, сколько мы шли, пока я не ощутила сбивающую с ног слабость.

– Стой, Майкл, я больше не могу идти. Надо основательно подумать, что делать. – Я согнулась, тяжело дыша, и оперлась руками о колени. – Или проще ничего не делать и просто умереть.

– О нет, милочка! Я хочу жить, не тащи меня за собой! И подумай серьёзно, разве ты для этого меня спасала, чтобы умереть чуть позже и вместе? – Майкл категорично отозвался о моем суждении, усаживая меня на землю.

– Всё замолчи! – я остановила его начавшиеся нравоучения. – Мне надо беречь силы. Лучше думай молча.

Уже давно рассвело. Солнце высоко поднялось над горизонтом, и в городе воцарилась духота. Есть хотелось ужасно. При таком климатическом воздействии раздражало буквально всё: сваленное дерево, помятая трава и крики птиц, которые становились всё громче и громче. Эти звуки были совсем не похожи на сладкое пение или зазывание партнёрши в брачный период, а скорее напоминали чей-то пронзительный плач.

– Майкл, давай посмотрим, что там, – я взмолилась больше не в силах превозмогать этот звук.

– Зачем? Ты думаешь, что птичья тушка сойдёт для обеда? – Майкл неохотно поддержал моё предложение.

– Ты можешь просто помолчать и сделать то, что я прошу от тебя. – Иногда он бывает просто невыносим. Но всё же всегда делает то, о чём я его попрошу.

Источник звука был недалеко. Быстро дойдя до нужного места, я, раздвинув кусты терновника голыми руками, увидела полную картину происходящего. И она была жуткая.

– Это дети! Они зачем-то бьют из рогатки по птицам и их гнёздам. – Я сообщила Майклу, стоящему у меня за спиной.

– Ты ещё скажи, что мы будем их спасать! – Майкл присел рядом со мной и стал наблюдать за нависшей в воздухе трагедией.

– Не всех. – Я пожала плечами, сама ещё не зная, для чего я это делаю.

– Что? Ты в своём уме? Мы умрём от бессилия прежде, чем спасём птиц. – Майклу эта идея явно не нравилась.

– Майкл, нам нужны в помощь дополнительные глаза, и совсем не помешают крылья. Так легче искать жертву. Ты же хочешь жить, как я понимаю, а с высоты птичьего полёта лучше видно «всякую нужную нам еду»! – Я старалась убедить Майкла в необходимости этого, даже не замечая, какими словами я руководствовалась. – О, Боже! Как я могу так изъясняться, говоря о людях!

– Ты, оказывается, ещё и умна! – Майкл наконец-то принял моё предложение.

Детей было много, они кричали и радовались, когда попадали точно по цели, но я никак не могла собраться и выбрать нужный момент. Я сфокусировала своё внимание на самом жестоком ребёнке, который всегда добивал сбитую им и уже лежащую на земле птицу, и пристально следила за ним. Неожиданно мальчик попал по довольно крупному, но молодому грачу, который видимо совсем недавно научился летать. Если судить по его неловкому, совсем неграциозному полёту. Птица упала неподалёку от нас, и, как всегда, мальчишка ринулся к ней, чтобы закончить им же начатое.

– Мой шанс! Я пошла, – резко устремившись в сторону сбитой птицы, но встретившись с ребёнком тет-а-тет, я замерла поражённая его жестоким и яростным взглядом.

Я ужаснулась, подумав о том, кто же мог внушить этому милому мальчику всего-то лет двенадцати от роду, что так нужно и можно поступать? Вначале я попробовала просто остановить ребёнка, но у меня ничего не получалось. Я махала своими руками, пролетающими сквозь тело мальчика, и уже изрядно устала и вымоталась. Скрытые в тайных закромах моего тела силы были уже на исходе.

– Майкл, ничего не получается. Что мне делать? – истерика, рождённая беспомощностью, уже управляла мной.

– Успокойся, пожалуйста, и попробуй сконцентрироваться. Вспомни, что ты чувствовала тогда. Может определённые звуки слышала? – Майкл действительно искренне старался помочь мне, подкидывая мне разнообразные идеи.

– Какие звуки? – Я пыталась быстро сообразить и у меня в принципе получилось. – Точно! Это пульс! – И я с полной уверенностью во всех своих действиях схватила ребёнка за шею.

Мои пальцы, словно ножи, врезались в сонную артерию мальчика, а мои губы с неимоверной жестокостью вонзились в его, и исходящий белый дымок начал всасываться в моё тело. Через несколько секунд ребёнок упал. Дети завизжали и бросились наутёк. Он лежал с закатившимися зрачками и открытым ртом. Картина была слишком ужасна, но меня это уже никак не задевало. Я не только не заплакала, я даже не прослезилась от этого. Оставив ребёнка в стороне, я подошла к птице. При виде окровавленного животного слезы сами собой потекли по щёкам неиссякаемыми потоками.

– Служи мне, и ты ни о чем не пожалеешь. – Я смазала клюв птицы своими алыми слезами и немного отступила от неё, чтобы дать его телу свободу в движениях. Птица громко каркнула и начала извиваться по земле точно так же, как и в первом случае, и уже через пару минут рядом с нами лежал парнишка с кудрявыми медными волосами и зелёными цвета первой весенней травы глазами.

– Меня зовут Эрик. – Парень недоверчиво осматривал нас, все ещё лёжа на земле.

– Меня можешь называть Майклом, а твоя сердобольная госпожа носит гордое имя Лилиан! – Надменности, конечно, Майклу точно не занимать! Да ещё и назвал меня сердобольной.