Текст книги "Жизнь на пуантах. Легендарная балерина XX века Тамара Туманова"

«Видеть музыку и слышать танец»

Через несколько недель Баланчин и второй хореограф труппы Леонард Массин, так на западный лад трансформировались имена и фамилии Георгия Баланчивадзе и Леонида Мясина, отобрали наиболее перспективных танцоров, и приступили к постановкам балетов для весеннего сезона. В начале января режиссер труппы Сергей Григорьев напомнил Баланчину, что 17 числа, в день Национального праздника Монако необходимо представить публике хотя бы одну из новинок. «Успеете?», – с сомнением спросил он хореографа. Тот, не раздумывая, утвердительно кивнул. Это была обычная реакция Баланчина.

Много лет назад при первой встрече с Баланчивадзе опытнейший великий Сергей Дягилев задал ему тот вопрос, может ли начинающий балетмейстер поставить танцы в оперных спектаклях, причем сделать это в короткие сроки? На оба вопроса со всей пылкостью молодости Баланчивадзе мгновенно дал утвердительный ответ. Столь решительная готовность удивила Дягилева, и он заметил: «Вы слишком уверены в себе!». Но хореограф не подвел. И сейчас, приступая к новому балету, он не сомневался в своем успехе.

Композитор Мелитон Баланчивадзе (1862–1937) – один из основоположников современной грузинской музыкальной культуры

Георгий Мелитонович Баланчивадзе. Хореограф положивший начало американскому балету, современному неоклассическому балетному искусству в целом

Джордж Баланчин – Георгий Мелитонович Баланчивадзе родился 22 января 1904 года в Санкт-Петербурге, в семье известного грузинского композитора Мелитона Баланчивадзе, одного из основоположников современной грузинской музыкальной культуры. Мать – Мария Николаевна Васильева, с раннего детства прививала любовь к музыке детям – Георгию, Андрею и Тамаре. В 1913 году Георгий Баланчивадзе был зачислен в балетную школу при Мариинском театре, где учился у Павла Гердта и Самуила Андрианова. По выходным юноша приходил домой в пятикомнатную квартиру родителей на Суворовском проспекте, где вместе с братом Андреем играл в четыре руки на рояле. Летом семья уезжала на собственную дачу в Финляндию, где все понемногу начинали осваивать финский язык.

Ход привычной жизни был прерван революционными событиями. Когда балетную школу закрыли, чтобы помочь семье Георгию пришлось работать тапером в кинотеатрах. Но, как только школа возобновила работу, он продолжил занятия и окончил ее. Уже тогда Баланчивадзе начал самостоятельно ставить танцы и сочинять музыку. “У нас в Петрограде была настоящая классическая техника, чистая. В Москве так не учили… В Москве было больше акробатики. Это совсем не императорский стиль», – говорил молодой хореограф.

С 1921 году Георгий был принят в кордебалет труппы Петроградского государственного театра оперы и балета, параллельно он учился в консерватории. Чуть позднее он определился с выбором, отдавал предпочтение хореографии и основал труппу энтузиастов «Молодой балет», где стал экспериментировать, создавая неоклассику, изобретая новую стилистику танца, декораций и костюмов.

В 1924 году этот балет отправился в гастрольное турне в Германию. В Берлине Баланчин и несколько артистов его труппы решили остаться за рубежом.

Так началась новая полоса жизни для Баланчина и его жены – балерины Тамары Жевержеевой, дочери богатого петроградского предпринимателя. За границей она рассталась с Георгием и начала сольную карьеру. А на Баланчивадзе обратил внимание Сергей Дягилев – основатель знаменитых «Русских сезонов» искал молодых талантливых танцоров.

Он пригласил российских артистов на просмотр в Париж, оплатив им билеты на дорогу. Легендарный импресарио был так восхищен молодыми исполнителями, что зачислил всех в свою труппу «The Ballets Russes”. До подписания контракта с Дягилевым, Георгий посчитал нужным заручиться разрешением московского начальства. Он отправил в Россию телеграмму, с просьбой о продлении заграничной командировки.

Много лет спустя Джордж Баланчин вспоминал: “В один дождливый день я получил ответную телеграмму: "Немедленно возвращайтесь домой, не то ваши дела будут плохи". Телеграмму подписывал комендант Мариинского театра. Вот я и испугался, раз он пишет, что мои дела плохи. Испугался и остался”. В 21 год он стал балетмейстером самой престижной балетной труппы на Западе, и оправдал все надежды Дягилева.

Игорь Стравинский 1882–1971 – русский композитор, гражданин Франции и США, крупнейший представитель мировой музыкальной культуры 20 века

Тогда же началось сотрудничество Баланчина и Стравинского, и было озвучено творческое кредо балетмейстера: “Видеть музыку и слышать танец». После того, как Баланчин получил травму колена и не смог танцевать, он полностью сосредоточился на хореографии.

Летом 1929 года Георгия пригласили в Лондон ставить танцы для художественного фильма. В Англии его и застало известие о смерти Дягилева и распаде его знаменитой труппы. Эти печальные новости ошеломило Баланчина. Он многим был обязан импресарио, тот обеспечил его работой, создал все условия для творчества, отправив в Швейцарию на лечение, высылал ему деньги. По совету Дягилева хореограф изменил имя и окончание грузинской фамилии на английский манер. Мировую известность он получил под именем – Джорджа Баланчина. После кончины Дягилева, хореограф растерялся, перспектива остаться без работы привела его в замешательство.

Однако, через две недели директор Парижского оперного театра Жак Руше, предложил ему поставить у него новую версию балета “Прометей”, «Les Creatures de Promette». Баланчин приехал в Париж, он с энергией взялся за работу, но вскоре заболел пневмонией, а впоследствии туберкулезом и попал в госпиталь.

Новая постановка была под угрозой срыва. У Баланчина оставалась хрупкая надежда, что исполнитель ведущей партии Серж Лифарь сможет завершить работу.

Серж Лифарь (1905–1986) французский артист балета, балетмейстер, теоретик танца, коллекционер и библиограф украинского происхождения

Лифарь был уже известным артистом, но опыт работы хореографом у него был минимальным, он поставил только один балет Стравинского „Renard”. Тем не менее, Баланчин со всем пылом, на который только был способен, начал уговаривать Лифаря спасти ситуацию, обещая помощь, и в результате настоял на своем. Лифарь позволил себя уговорить, но продолжал изливать на больного Баланчина бесконечные сомнения. «Неужели я смогу? Ты так думаешь, Джордж?», – постоянно твердил он, сидя у больничной койки, в то время как Баланчин детально втолковывал ему рисунок танца каждого эпизода балета. Премьера «Прометея» прошла успешно, лавры хореографа достались Лифарю. Справедливости ради надо отметить, что Серж поступил благородно, выделив из своего гонорара 10 000 франков, которые пошли на лечение Баланчина. В Верхней Савойе среди альпийских вершин и прозрачных озер Баланчин провел необходимое время, чтобы излечиться от туберкулеза. Однако ему пришлось перенести операцию и лишиться одной почки. В Париж он вернулся переполненный планами, и тут выяснилось, что главным балетмейстером оперы теперь назначен Серж Лифарь. Двери Гранд-Опера закрылись перед Баланчиным на несколько десятилетий, а Лифарь бессменно проработал в прославленном театре 35 лет. Пути этих выдающихся людей неоднократно пересекались. Но это случится в будущем.

Приглашение на котильон

Вернемся в Монте-Карло, где Баланчин пообещал срочно подготовить спектакль ко дню Национального праздника Монако. К постановке он приступил 3-го января 1932 года. Это был одноактный балет “Котильон” на музыку Эммануэля Шабрие и Витторио Риети, сценография Кристиана Берара. Одну из главных ролей он предложил Тамаре, которая вдохновляла его своей внешностью, молодостью, энергией и филигранной техникой. Надо сказать, что Баланчин был неравнодушен к женской красоте. Он легко влюблялся, и работал особенно плодотворно, когда рядом находилась какая-нибудь чаровница, вдохновляющая его на творческие фантазии. Юная, очаровательная Тамара стала его подлинной музой. Но он обращался с ней, как с ребенком, как с собственной дочерью. Возможно, талантливая девочка напоминала ему рано погибшую сестру – у девочек даже имена были одинаковыми. Бесспорно, определенную роль сыграли и грузинские корни Тумановой. Баланчин и Евгения Туманишвили были людьми одного круга, что особенно важно отметить – соотечественниками, что отложило неизбежный отпечаток на их отношения, в которых не могло быть места для легкомысленного флирта или намека на двусмысленность. Тамара писала: «Баланчин, как и моя мать, был грузином, человеком щедрой души, с безграничной энергией. Возраст не являлся для него помехой. Все идеи были направлены на созидание молодых танцоров. Думаю, что Баланчин видел во мне родственную душу, в моей грусти, в том, что я наполовину грузинка. Его сестра Тамара умерла, и у меня было чувство, что он видел во мне свою сестру”. Забавно отметить, что девочка-подросток видит в Баланчине человека солидного, считает „энергичным, несмотря на возраст“. Это она пишет о человеке на пороге тридцатилетия.

Тамара Туманова работы Бориса Липницкого (1887–1971), французского фотографа, урожденного г. Остера, Черниговской области, Украины

Над ролью молодой девушки в балете “Котильон”, (Cotillon), Тамара работала с полной отдачей. В постановке вместе с ней были заняты солисты Валентина Блинова и Давид Лишин. Название балета “Котильон”, то есть бального французского танца, очень подходило к атмосфере праздника в Монако. За день до премьеры исполнитель главной роли Давид Лишин повредил колено, и Баланчину ничего не оставалось, как заменить его. За его танцем с огромным интересом и волнением наблюдали и балетная молодежь, и искушенная публика. Все единодушно были им очарованы. Премьера балета “Котильон” прошла с колоссальным успехом. Выступление Тамары стало открытием, сенсацией, а заслужить такой успех в Монте-Карло, где была свежа память о прославленных балетах дягилевских сезонов, было совсем непросто. “Это «балет-атмосфера», наполненный нюансами и настроениями, воссоздававший ауру обольщения в бальном зале дворца», – писали в рецензиях.

Критики отмечали, что хореограф сделал акцент на юную Туманова, с ее безупречным телосложением, харизматической внешностью. Подчеркивалось, что Баланчин возвратил первичность женской танцевальной партии, которая тогда находилась в забвении, и такое решение явилось откровением в 1932 году. Говорилось, что в сцене бала в образе героини Тумановой особенно ярко проявились нежность, незащищенность и отчаянная радость от единственного мгновения счастья, над которым довлеют чувство обреченности и предчувствие гибели. Балетный критик Андре Левинсон (André Levinson), внимательно следивший за карьерой Тумановой, писал: "Мечтательная мадемуазель Туманова сбрасывает свою сомнамбулическую грусть только в большом финале серией головокружительных больших пируэтов, сочетаемых с triple, quadriple и quintiple поворотами sur le cou pied".

Балет выжил без Дягилева

“Котильон” принес новой труппе широкую известность, помог сохранить на Западе престиж русского балета. Известный критик Хадсон писал: “Премьера “Котильона” состоялась в то время, когда никто не верил, что русский балет сможет существовать без Дягилева. Успех “Котильона” доказал, что русский балет ожидает блестящее будущее».

Сразу после «Котильона», ровно за месяц Баланчин создал балет „Соперничество" (“La Concurrence”) на музыку Дариюса Мийо и сценическим оформлением Андре Дерена.

Ирина Баронова (1919–2008) и Татьяна Рябушинская (1917–2000) из трио маленьких балерин русского балета Монте Карло, обнаруженные Баланчиным в Париже, в 1930 году

Как раз к этому времени к труппе присоединились ещё две несовершеннолетние балерины – 13-летняя Ирина Баронова и 15-летняя Татьяна Рябушинская, занимавшаяся одно время у Матильды Кшесинской.

Таня была младшей дочерью знаменитого московского коллекционера, банкира Михаила Рябушинского и артистки балета Большого театра Татьяны Примаковой. Три юные балерины, обладавшие прекрасной техникой, составили трио. Однако ведущая партия в балете "Соперничество" досталась Тамаре. В образе прекрасной девушки она появлялась на сцене, как видение, в длинном голубом платье. Затем меняла свой костюм и превращалась в совсем юную девочку. “Невозможно было понять, была ли эта девочка в реальном мире или нет. У меня возникло чувство, что она была иллюзией.

Во всем, что бы ни создавал Баланчин, всегда таилась необычайная загадка”, – писала Тамара. Балет "Соперничество", как и предыдущая работа Баланчина, ставился к торжественной дате – на этот раз премьера была приурочена к открытию сезона оперного театра Монте-Карло. Кульминацией постановки был эпизод, когда три юных балерины – Тамара в центре, справа и слева от нее – Ирина Баронова и Таня Рябушинская синхронно делали по 32 фуэте – одно из самых сложных и эффектных балетных вращений. Такого на сцене еще никто не исполнял, a для девочек этот экзерсис не составлял особого труда – они кружились в любом направлении, сохраняя идеальное равновесие.

К открытию сезона в Монако тщательно готовили здание театра, обновляли зрительный зал, сооруженный по проекту архитектора Шарля Гарнье, построившего Парижскую оперу, приводили в порядок и начищали до блеска богатое убранство, мраморные лестницы, бронзовые скульптуры, хрустальные лампы. Театр был гордостью крохотного государства, его достопримечательностью.

Шарль Гарнье (1825–1898) французский архитектор 19 века, автор шедевров зодчества: Дворца Гарнье в Париже и Казино, с оперным театром на 524 места, в Монте Карло. Роскошный комплекс построен по заказу князя Монако, Карла Третьего

Сара Бернар – французская театральная актриса, легенда мировой сцены, первая из киноактрис

На открытии оперы Монте-Карло в 1879 выступали знаменитые музыканты, певцы, танцоры, а великая Сара Бернар прочла драматический отрывок. Ее художественное чтение положило начало традиции давать на сцене театра Монте Карло представления разных жанров. Стены театра украшали богатая позолота и огромные зеркала, кресла зрительного зала были обиты ярко-красным бархатом, такое убранство напоминало Баланчину обстановку, царившую в императорских театрах России. Без преувеличения можно сказать, что открытие сезона в Монте-Карло ежегодно становилось событием для всего бомонда Европы.

И вот, 12 апреля 1932 торжественно открыт новый сезон. В зале присутствуют покровительница монакского театра принцесса Шарлотта, ведь двор княжества, высокие гости. Три одноактных балета – «Cotillon», «La Concurrence» Баланчина и балет «Les Sylphides» хореографа Леонид Мясина были встречены публикой с огромным восторгом. Дебют маленьких балерин, в том числе, и ошеломительной выступление Тамары, стали подлинной сенсацией.

13 летняя Тамара Туманова в роли молодой девушки в балете «Cotillon», в 1932 году. Автор фото Георгий Гойнинген-Гюне (1900–1968)

Наутро газеты писали о Тумановой, как о новой «восходящей звезде, и прочили ей блестящее будущее. Пройдут годы, и Баланчин восстановит все свои балеты, кроме “Котильона”. По мнению американского мецената Линкольна Кирстейна, Баланчина интересовали только те танцоры, которые могли справиться с его замыслами. «Он выбирал только тех, кто ему был необходим на сцене в данной постановке, и он точно знал, кому и что предназначалось. Он создавал балеты, рассчитанные на индивидов. «Cotillon», “«Соперничество» он поставил для трех девочек, которых сам открыл, поэтому считал, что эти балеты не подлежат восстановлению”, – пишет Кирстейн.

Баланчин восхищался талантом Тамары, он был доволен, как она справляется с драматургией образа, исполняя роль молодой девушки в этом балете. Тамара вспоминает, что «…после удачного выступления, он всегда брал меня в знаменитую кондитерскую Монте-Карло «Pasquet» и покупал мне там самые дорогие конфеты». Балерина также отмечала, как в 1941 году еще раз танцевала "Соперничество" в составе «Русского балета полковника де Базиля» в Нью-Йорке. "Баланчин узнал об этом и пришел посмотреть. И ему очень, очень понравилось. Но он сделал мне пару замечаний, образ менялся с учетом того, что теперь я была уже взрослой. Поэтому балет стал другим, в нем была немного другая перспектива”. Балеты «Cotillon» и “Соперничество” оставались в репертуаре труппы «Русского балета» до 1946 года.

Пасха и большие гонки

В 1933 году Светлый праздник Пасхи пришелся на первое мая. Администратор де Базиль, приверженец старых православных традиций, заказал автобус и повез всю труппу на богослужение и ночной Крестный ход в православный собор города Ментон. Пасхальный ужин устроили в большой студии театра, матери юных балерин накрывали столы с куличами и крашеными яйцами, все приветствовали друг друга словами: «Христос воскрес!», отвечая, «Воистину воскрес!» и трижды целовались по русскому обычаю. Тамара, как и ее подружки, одетая в длинное нарядное платье, подносила к столикам еду и куличи. Все были счастливы и озаренные светом Пасхи добры друг к другу.

Из года в год в Монте-Карло с наступлением весны самым ярким событием становятся знаменитые автогонки за «Гран-При Монако» – Grand Prix De Monaco. И в 1933 году на горных виражах соревновались лучшие автогонщики планеты. Их отвага восхищала, их имена украшали первые полосы газет и таблоидов, гонщики стали кумирами и для маленьких балерин, у каждой девочки появились свои фавориты. В день гонок в Монте-Карло улицы и переулки перегораживали для проезда транспорта, чтобы не помешать ралли, закрывались магазины и учреждения, занятия в театре также прекращались. Только отважные парни с бесшабашными улыбками за рулем гоночных машин могли в тот сезон составить конкуренцию маленьким феям сказочного балетного мира. Разница между кумирами публики была в том, что гонщики были взрослыми парнями, а балерины – девочками. А роднили их безмерная преданность своим профессиям, огромный труд и мастерство.

Виват, «бэби-балерины»!

Бетти Лоу, танцевавшая ведущие партии в «Les Ballets Russe de Monte Carlo», в свои 94 года поделилась воспоминаниями о балете начала 30-х годов. Она хорошо помнила маленьких балерин, считала, что Баронова, Рябушинская и Туманова являются основателями нового балета во Франции. «Тамара была красавицей, скромной, застенчивой; любила, когда ее хвалили», – рассказала Бетти, – «на Рябушинскую большое внимание оказал ее педагог Михаил Лишин. Баронова была сильной, независимой. Она, как и я в свое время, занималась у Кшесинской. Из-за юного возраста девочек называли «бэби-балеринами».

Трио маленьких балерин, Ирины Бароновой, Тамары Тумановой и Татьяны Рябушинской, называли Королевской короной Русского балета Монте Карло

Бывший танцор Георгий (Джордж) Зорич был одноклассником Тумановой, он тоже учился у Преображенской и хорошо знал добившихся громкого успеха юных балерин. “Все они были разными”, – писал он. – “У Тамары стиль – драматический, в ней было что-то мистическое. Баронову я тоже очень люблю, у нее была великолепная техника, а какое понимание роли! Танечка Рябушинская по сравнению с ними, как колибри, и стиль у нее был совершенно индивидуальный… Танечка, с ее жизнерадостностью, ассоциируется у меня с весной, Баронова – с летом, а Туманова – с осенью”, – добавляет Зорич.

Моя собеседница Нэнси Рейнольдс, бывшая танцовщица «New York City Ballet», директор центра исследований фонда Баланчина – «The George Balanchine Foundation» уверена, что уже в те годы проявился большой талант Тамары, что она, протеже Баланчина, бесспорно, была звездой. «Ему было 28 лет, ей – 13.

Он ей в отцы годился, я видела ее танец в записи. Высочайшая техника, фуэте за фуэте. Действительно, сильнейшая танцовщица», – говорит Нэнси Рейнольдс.

Джордж Баланчин и Тамара Туманова в 1933 году

Тамара все больше и больше попадала под влияние Джорджа, даже брала у него частные уроки. Ее родители тоже подружились с хореографом. «Баланчин был экстраординарным человеком, знакомил меня со знаменитыми людьми, баловал, обращался, как с собственным ребенком», – писала Тамара.

Баланчин продолжал обучать Тамару, показывал, как придавать движениям больше грации, изящества, совершенствовал пластику. Она по-прежнему оставалась источником его вдохновения. Он буквально боготворил маленькую балерину и создавал специально для нее танцевальные новинки. В частности, поставил вариацию для оперы «La Patrie», (“Родина”), танец «Китаянка и Мак» в опере “Фей-ян-фа” («Китайский фарфор»), танцевальные сценки в опере “Турандот”, классический гран-па в оперетте „Ночь в Венеции" (“Night in Venice»), в котором Тамара делала шестнадцать двойных фуэтэ! “Баланчин обожал смотреть на меня в подобных вещах”, – писала она, – “он стоял всегда рядом и улыбался, потому что я могла вертеть столько, сколько он захочет. Я выполняла на репетициях все, что он просил».

Джордж Баланчин на репетиции, автор фотографии Нэнси Лассаль (Nency Lassalle)

Танцевавшая в «Русском балете Монте-Карло» Бетти Лоу хорошо помнит репетиции Баланчина. «Баланчивадзе, был грузином, я любила его, но он все время поучал нас: «Не играйте, ни в коем случае не играйте!». Он как архитектор строил, создавал телом танец, требовал больше, чем просто эмоция», – вспоминает Бетти Лоу.

Хореограф постоянно заботился о Тамаре, давал советы ее матери, как ухаживать за дочерью, как заниматься, чтобы она не переутомлялась. Ко дню рождения юной балерины Джордж преподнес ей небольшие золотые часы Картье.

Второй хореограф компании Леонард Массин, под таким именем прославился во Франции Леонид Мясин, пригласил Тамару в свой сюрреалистический балет “Детские игры” (музыка Ж. Бизе, художник Х. Миро), в котором с блеском применил головокружительную технику вращения маленькой балерины. Поразительной была Тамара и в балете Стравинского “Петрушка” (хореография Михаила Фокина, сценические декорации и костюмы – Александр Бенуа.)

Фрагмент декорации к балету И. Стравинского, хореография М. Фокина “Петрушка”, 1932. Автор Алекса́ндр Никола́евич Бенуа́ (1870–1960) – русский художник, историк искусства, художественный критик. Автор фото Борис Липнивкий

Действие этого «балета-улицы» происходит в дни народных гуляний, в старом Петербурге. На ярмарке выступают три куклы. Одной из них, куклой-балериной и была Тамара. По пластике эта роль оказалась довольно сложной. Тамаре приходилось переступать на пуантах на негнущихся ногах, ведь ее кукла была всего-навсего четким заводным механизмом. Тамаре очень нравилась эта роль, и она исполняла ее до конца своей карьеры. Пришелся ей по вкусу и балет «Мещанин во дворянстве» (Le Bourgeois Gentilhomme), этакая ярмарка тщеславия в доме буржуа-нувориша, который возжелал войти в высший свет на равных с аристократами. Баланчин поставил этот балет на музыку сюиты Рихарда Штрауса, художником был Александр Бенуа. Тамара танцевала партию веселой Люсиль, невесты на выданье из богатой семьи.

В балете много романтических приключений и комических ситуаций. По словам балерины, этот образ высветил в ней прекрасные чувства юной особы, а балет в целом ассоциировался с миниатюрным медальоном работы Фаберже. “Мне подарили его, когда мне было лет семь или восемь”, – писала она. – “Вот именно таким медальоном представлялся мне балет "Le Bourgeois Gentilhomme".

В начале июня, точнее 9 числа, 1932 года «Русский балет Монте-Карло» впервые выступил перед парижским зрителем в театре на Елисейских полях. Танцоры волновались, не зная, как публика, привыкшая к потрясающим сезонам Дягилева, будет реагировать на их спектакли. Однако на следующий день все газеты назвали их выступление триумфальным. Арнольда Хаскелла, английского писателя и знатока балета, изумило феноменальное трио, и он первым назвал юных балерин «Крошками» – «Baby Ballerinas». Это точное прозвище, подхваченное публикой, стало таким популярным, что сопровождало артисток в течение всей творческой жизни.

Тамара уже никак не походила на «бэби», в 13-летнем возрасте она выглядела идеально сложенной девушкой, с длинными ногами, с царственной осанкой и роскошными черными волосами.

Ей не нравилось это прозвище, поэтому в интервью журналу «Time» с некоторой долей досады заявила: «Маленьким детям не под силу танцевать «Лебединое озеро». Балет – не детские шалости». Но звучный и образный эпитет “Baby Ballerinas» притягивал зрителей и служил компании отличной рекламой. Что и говорить, писатель Арнольд Хаскелл виртуозно владел словом, поклонник и ценитель таланта Тамары, это он окрестил Туманову “Черной жемчужиной русского балета”– «The Black Pear of Ballet». Хаскелл писал: “Ее появление ознаменовало начало новой главы в истории танца. 14-летняя девушка-тинэйджер способна необычайно воздействовать на аудиторию, приводить зрителей в состояние печали и выводить из грусти лишь одной улыбкой, увлекать их мечтой, будоражить невероятно виртуозным блеском техники". На комплименты не скупились и другие эксперты, называя ее “Чудом» и “Самой привлекательной балериной в трио”.