Текст книги "Миф о красоте. Стереотипы против женщин"
Автор книги: Наоми Вульф
Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Итак, женщины чувствуют себя виноватыми за то, что провоцируют «нарушения равновесия». Что же это за нарушения? Опрос, проведенный американским журналом Redbook, выявил, что 88 % респондентов подвергались сексуальным домогательствам на работе. В Великобритании с этим сталкивались 86 % женщин-руководительниц и 66 % рядовых работниц. В британских государственных учреждениях сексуальным домогательствам подвергались 70 % опрошенных, а среди членов шведских женских профсоюзов – 17 %, то есть 300 000 женщин по всей стране. При этом выяснилось, что эти женщины чувствовали себя виноватыми, потому что опасались, что они «возможно, сами спровоцировали это, одеваясь неподобающим образом». Другое исследование показывает, что жертвам сексуальных домогательств почти никогда не удавалось прекратить это, просто сказав мужчине, чтобы он остановился.
Получается, что, одеваясь официально, но при этом женственно, женщины ходят по краю пропасти и неизбежно соскальзывают в нее: от двух третей до почти девяти десятых тех, кто столкнулся с сексуальными домогательствами, винят себя в том, что они недостаточно контролировали свой внешний вид. Но могут ли женщины выразить тем, как они одеты на работе, что они на самом деле имеют в виду? Нет. Согласно книге «Сексуальность в организации», результаты пяти исследований выявили, что «поведение женщины отмечается и воспринимается как сексуальное, даже если оно таковым не является». Дружеские проявления со стороны женщин часто интерпретируются как сексуальные посылы, особенно если «невербальные сигналы кажутся двусмысленными или женщина носит откровенную одежду». Но как мы видим, женское и мужское определение «откровенной одежды» различается. Поэтому-то женщины, пытающиеся «заявить о себе при помощи одежды», чувствуют, что не владеют ситуацией.
И ПКК, и судебные решения о том, что жертвы сексуальных домогательств сами провоцируют их своей одеждой, объясняются тем, что женщины в отличие от мужчин не имеют рабочей «униформы». В 1977 г., когда женщины были еще новичками в профессиональной сфере, на свет появилась книга Джона Моллоу «Женская одежда, ведущая к успеху» (The Woman’s Dress for Success Book), которая быстро стала бестселлером. Моллоу провел обширное исследование и установил, что без легко узнаваемой профессиональной одежды женщинам трудно завоевать авторитет. Год спустя после того, как тест-группа стала носить «униформу», отношение к женщинам со стороны их боссов в целом «заметно улучшилось» и вдвое больше женщин были рекомендованы к повышению по службе. В другой контрольной группе изменений не наблюдалось. Моллоу исследовал «униформу» более тщательно и обнаружил, что «одежда, ведущая к успеху», – это костюм, состоящий из жакета и юбки. Именно такой наряд Моллоу и порекомендовал женщинам-профессионалам. «Без униформы, – заявил он, – не может быть равноправия в имидже».
Искренне желая женщинам успеха, он призвал их носить «униформу» в знак женской солидарности и процитировал письменное обещание женщин, работающих в корпорациях, в котором говорится: «Я делаю это, чтобы женщины могли иметь такую же рабочую униформу, как и мужчины, и, соответственно, могли бы конкурировать с ними на равной основе».
При этом Моллоу предупредил о том, что может случиться, если женщины примут решение носить «рабочую одежду»: «Вся модная индустрия поднимет тревогу! Они увидят в этом угрозу своему господству над женщинами. И будут правы. Если женщины примут идею ношения униформы и при ее выборе будут игнорировать абсурдные требования индустрии моды, заботящейся исключительно о получении прибыли, то ее власти придет конец». Моллоу даже спрогнозировал, к каким мерам может прибегнуть модная индустрия, чтобы предотвратить принятие профессиональной униформы для женщин.
Дело закончилось тем, что The New York Times Magazine опубликовал статью, заявляющую: стратегия Моллоу устарела и женщины теперь настолько уверены в себе, что могут отказаться от костюма и снова начать демонстрировать свою «женственность». Многие СМИ, зависящие от рекламодателей из модной индустрии, поспешили сделать то же самое. Они стали писать о том, что вопросы красоты, фигуры, моды и вкуса должны быть в компетенции женщин, а профессиональная униформа не способна решить все их проблемы. Однако, к сожалению, согласно данным, собранным Моллоу, одеваться для успешной работы и одеваться сексуально привлекательно – это почти взаимоисключающие понятия, потому что явно демонстрируемая женская сексуальность «затмевает» все остальные качества. Сегодня от женщин-профессионалов ожидают, что они должны подражать моделям. Но в проведенном Моллоу исследовании, выбирая эталон внешности, отражающий профессиональную компетенцию, из 100 опрошенных мужчин и женщин-профессионалов 94 отдали предпочтение не нарядной модели, а женщине, одетой в деловой костюм.
В 1980-е гг. инициатива Моллоу открыто осуждалась под тем предлогом, что он заставлял женщин одеваться мужеподобно, – хотя предложенный им образ с его цветовой палитрой, туфлями-лодочками на высоких каблуках, чулками, макияжем и украшениями был мускулинным только в том смысле, что для женщин был установлен профессиональный дресс-код. Однако модная индустрия ограничила этот эксперимент по созданию деловой одежды для женщин, и они потеряли возможность демонстрировать мгновенно узнаваемый профессиональный статус и тот умеренный сексуальный камуфляж, который обеспечивала униформа. В результате модная индустрия не пострадала, а женщинам пришлось снова усердно трудиться над тем, чтобы быть «красивыми» и чтобы при этом их воспринимали серьезно.
Как гласит закон, красота провоцирует сексуальные домогательства, но он смотрит глазами мужчин, когда определяет, что же именно их провоцирует. Женщина-работодатель может счесть отлично сшитый костюм, прекрасно сидящий на мужчине с хорошей фигурой, ужасно провокационным, особенно потому, что он говорит о мужской силе и статусе, которые наша культура эротизирует. Однако закон не имеет возможности посмотреть на сшитый на Сэвил-Роу[3]3
Знаменитая улица в центре Лондона, на которой с XIX в. располагаются лучшие в мире ателье по пошиву мужских костюмов. – Прим. пер.
[Закрыть] мужской костюм ее глазами и отнестись с пониманием к тому, что она скажет владельцу этого костюма: «Вы должны удовлетворять меня сексуально или потеряете работу».
Если бы над женщинами не довлела необходимость быть «украшением офиса», в отличие от их ухоженных коллег-мужчин, одетых в деловые костюмы в тонкую полоску, удовольствий на работе было бы гораздо меньше, но при этом меньше стало бы и случаев дискриминации. Но поскольку женская внешность используется в качестве оправдания для сексуальных домогательств, а также увольнения работниц, впечатление, производимое женской одеждой, снова и снова истолковывается превратно, причем с умыслом. Высокие каблуки, чулки, макияж, украшения, не говоря уже о волосах, груди, ногах и бедрах – все это уже давно получило статус порнографических символов, и судья, глядя на любую молодую девушку, может считать, что видит перед собой проститутку, к которой можно приставать, а глядя на женщину постарше, он видит старуху, которую не грех уволить.
Женщинам действительно трудно в своей одежде подражать мужской униформе. Им хочется – и это доставляет им удовольствие – делать традиционно мужское пространство менее серым и асексуальным и видеть результаты этого. Но от этого правила не меняются. Мужчины не откликнулись на их призыв и не стали носить костюмы других фасонов или цветов. Результатом того, что мужчины носят деловую униформу, а женщины нет, стало то, что последние несут всю ответственность за свою физическую привлекательность и шарм, продемонстрированные на работе, и, соответственно, могут быть на законных основаниях наказаны или продвинуты по службе, оскорблены или изнасилованы.
Женщины пока не решаются отказаться от этих «преимуществ», которых они удостоились в результате неравенства в одежде. Люди добровольно надевают униформу, когда верят в справедливое вознаграждение со стороны системы. Они не откажутся от «привилегий» красоты до тех пор, пока не будут уверены в том, что это даст им другие преимущества. А работодатели не откажутся от ПКК, пока не будут уверены в том, что женщины уже полностью деморализованы и не способны всерьез сопротивляться тому, что происходит. Это шаткое перемирие, в котором каждая из сторон пытается выиграть время. Однако, когда женщины пытаются сделать это, играя по правилам мифа о красоте, они всегда проигрывают.
А как насчет распространенного мнения о том, что женщины используют свою красоту, чтобы преуспеть? Социолог Барбара Гутек нашла крайне мало доказательств того, что женщины хотя бы время от времени используют свою сексуальность, чтобы получить за счет этого некие бонусы. Как она обнаружила, это свойственно, скорее, мужчинам: «Меньшая часть опрошенных мужчин говорит, что одеваются на работу сексуально». Но для сравнения только одна женщина из 800 сказала, что использовала свою привлекательность, чтобы получить повышение. Согласно другому исследованию, 35 % мужчин по сравнению с 15 % женщин говорят, что используют внешность для получения поощрений на работе.
Разумеется, женщины любят хорошо выглядеть. Но нужно ли винить их за это? Мне не раз приходилось слышать разговоры попечителей Лиги плюща, судей, участников научных дискуссий и других мужчин, которые, по идее, должны были бы отстаивать справедливость и верить в нее, когда они самодовольно рассуждали о том, как женщины используют свои «женские хитрости» – эвфемизм, обозначающий использование красоты для достижения своих целей. Наделенные властью мужчины отзывались об этих женских хитростях с невольным восхищением, как будто красота – это непреодолимая сила, которая повергает их в ступор и обезоруживает, превращая в податливую глину в руках чародейки. Такое восприятие, несомненно, вселяет в женщин убеждение, что им нужно продолжать применять свои «хитрости», пытаясь добиться того, что иначе им довольно редко удается получить.
Но за галантным мужским восхищением кроется незыблемый закон: правила игры диктует сильный. Так, взрослым, которые, играя, борются с детьми, нравится дать ребенку почувствовать, что он якобы победил.
Красота перекидывает мостик между женщинами и общественными институтами, и женщин учат этим пользоваться, чтобы потом это стало доказательством их вины. Но чтобы вступить на этот мостик, женщина должна подавить в себе то, что она знает наверняка: сильные мира сего требуют, чтобы она вела себя именно таким образом. Это требование заложено в сценарии, и она должна «соответствовать» – чтобы получить шанс хотя бы попасть туда, где она, может быть, будет оценена по достоинству.
Это требование выставлять себя напоказ – негласное правило, о котором никогда не говорят вслух. Поэтому женщина не может доказать его существование, как не может доказать и того, что подверглась домогательствам, – для того чтобы ей поверили, она должна выглядеть так, чтобы ее могли домогаться, а это сразу подрывает доверие к ней. Это не оставляет женщинам никакого выбора, кроме как уйти в себя, и потому им приходится играть в эту игру. Играть – значит усилием воли заставлять свое тело расслабиться, а не напрячься, когда слышишь неуместный комплимент, или просто выпрямиться и расправить плечи, или откинуть волосы с лица так, как она знает, ей идет. Женщина знает, что ей делать в такой ситуации, даже если ей никто никогда об этом не говорил, потому что видит производимое ею впечатление и читает сигналы, посылаемые наделенными властью мужчинами, от которых зависит ее будущее.
Если блестящий критик и красивая женщина (таков мой, а не мужской порядок расстановки приоритетов) надевает черные замшевые шпильки и красит губы красной помадой перед тем, как попросить влиятельного профессора быть ее научным руководителем, значит ли это, что она шлюха? Или же она выполняет таким образом долг перед самой собой, объективно оценивая ситуацию в окружающем мире, и пытается использовать внешние данные, чтобы не дать погибнуть главному своему таланту? Превращая губную помаду в стрелу Купидона, делает ли она это по доброй воле?
Она не обязана это делать.
Такой ответ понравился бы ревнителям мифа о красоте, потому что тогда другая женщина становится врагом. Но в действительности должна ли она это делать?
Целеустремленная женщина не должна этого делать, если у нее есть выбор. А выбор появится тогда, когда перед ней распахнут свои двери научные учреждения, возглавляемые женщинами и на протяжении нескольких поколений щедро спонсируемые женщинами-магнатами; когда выдвигать свои требования к знаниям и навыкам молодых выпускниц университетов будут многонациональные корпорации, возглавляемые женщинами; когда будут другие университеты и в их зданиях будут стоять бронзовые бюсты прославленных женщин, получавших классическое образование на протяжении половины тысячелетия; когда возникнут другие научно-исследовательские фонды, существующие на средства от доходов женщин-изобретательниц, где половина рабочих мест будет занята женщинами-учеными. У нее появится выбор, когда ее труд будет оцениваться объективно, без привязки к полу.
У женщин появится возможность не «прогибаться», и те, кто все-таки станет унижаться, будут заслуживать осуждения. У них появится и возможность обдумать требования, предъявляемые к их красоте, но при этом они будут знать, что могут рассчитывать на справедливую долю – что 52 % мест среди высших должностных позиций открыты для них. И только если они будут уверены в том, что заветная мечта всей их жизни не разобьется о стеклянный потолок, не будет сослана в удушливое гетто сферы обслуживания и ее не выкинут догнивать на задний двор вместе с мусором, вот тогда они смогут делать выбор. И тогда их можно будет осуждать за то, за что осуждают сейчас.
Социальные последствия ПКК
Профессиональная квалификация красоты безотказно работает на то, чтобы вернуть в трудовые отношения эксплуатацию, отмененную было законами о равных правах. Она дает работодателям то, что им нужно от женской рабочей силы с экономической точки зрения, воздействуя на женщин психологически.
ПКК усиливает действие двойного стандарта. Женщинам всегда платили меньше, чем мужчинам, за ту же самую работу, и ПКК дает этому двойному стандарту новое логическое обоснование, поскольку старое уже не работает.
Сравнение тел мужчин и женщин символизирует сравнение мужской и женской карьеры. Разве от мужчин не ожидают, что на работе они должны выглядеть определенным образом? Конечно, они должны отвечать стандарту, то есть быть ухоженными, правильно одетыми и соответствовать обстановке. Но это вовсе не значит, что к мужчинам и женщинам относятся одинаково, ведь при приеме на работу и продвижении по службе мужскую и женскую внешность судят по-разному. Очевидно, что миф о красоте проник далеко за пределы дресс-кода – в другие сферы жизни. В соответствии с нормативами работодателей, которые цитирует теоретик права Сьюзен Левитт, мужчины-дикторы на телевидении должны помнить о своем «профессиональном имидже», в то время как женщин предупреждают о необходимости не забывать о «профессиональной элегантности». Двойной стандарт применительно к внешности – это постоянное напоминание о том, что мужчины достойны большего и им нет необходимости так сильно стараться.
«Сохранившаяся где бы то ни было бухгалтерская документация об оплате труда работников, – пишет Розалинда Майлз, – показывает, что женщины либо получали меньше, чем мужчины, либо не получали вообще ничего». И это все еще остается правдой: в 1984 г. в Соединенных Штатах женщины, работавшие круглый год полный рабочий день, по-прежнему зарабатывали в среднем лишь $14 780 – 64 % от тех $23 200, которые получали мужчины. Последние подсчеты показывают, что сейчас оплата труда женщин составляет 54–66 % от оплаты труда мужчин. И даже если брать самые высокие цифры, все равно остается разрыв, уменьшившийся за последние 20 лет лишь на 10 %. В Великобритании заработок женщин составляет 65,7 % от заработка мужчин. В США разница между зарплатами мужчин и женщин поддерживается во всех сферах труда: мужчины-юристы в возрасте 25–34 лет зарабатывают в среднем $27 563, а женщины-юристы того же возраста – $20 573. Мужчины – агенты розничной торговли зарабатывают $13 002, а женщины – $7479. Мужчины – водители автобусов получают $15 611, а женщины – $9903. Наконец, женщины-парикмахеры зарабатывают на $7603 меньше, чем их коллеги-мужчины. Все это заставляет женщин думать, что они представляют меньше ценности, чем мужчины, или же стоят столько, на сколько они выглядят.
И это вновь доказывает, что миф о красоте имеет политическое, а не гендерное происхождение: деньги влияют на ход истории больше, чем секс. Низкая женская самооценка может играть на руку отдельным мужчинам, но куда важнее то, что она финансово выгодна обществу в целом. И если женщины недооценивают свою внешность, то дело тут не столько в сексуальной конкуренции, сколько в потребностях рынка.
Многие экономисты сходятся во мнении, что женщины не ожидают продвижения по службе и более высокой зарплаты, потому что их опыт работы научил их не ждать этого. «Женщины, – пишет Сидел, – часто бывают не уверены в том, что действительно представляют ценность на рынке труда». В 1984–1985 гг. во время забастовки, организованной в Йельском университете профсоюзом канцелярских работников, которые на 85 % состояли из женщин, один из ее организаторов сказал, что считает основной задачей заставить женщин спросить себя: «Сколько мы стоим?» Самой главной их проблемой был «недостаток уверенности в себе». Миф о красоте толкает женщин к низкой самооценке и тем самым приносит выгоду корпорациям.
Идеологи красоты учат женщин тому, что они почти не контролируют ситуацию и у них мало возможностей для выбора. Предлагаемые мифом о красоте образы женщин принижают их ценность и навязывают стереотипы. В каждый данный момент существует очень ограниченное количество узнаваемых «красивых» лиц. Из-за этого женщины чувствуют, что их возможности также ограничены: в Соединенных Штатах они задействованы в 20 из 420 видов деятельности, перечисленных в перечне Бюро учета труда. По-прежнему 75 % американок заняты на традиционно «женской работе», которая, как правило, плохо оплачивается. При этом Арли Хочшилд установила, что в основном они задействованы «на таких рабочих местах, где важную роль играет их внешняя привлекательность».
При таком малом количестве ролей, в которых они видят себя и в которых видят их, две трети американок вынуждены работать в сфере обслуживания, розничной торговле или в местных бюрократических органах, на должностях с низкими зарплатами и без перспектив карьерного роста. Профессии, в которых подавляющее большинство работников составляют женщины, – секретари (99 %), учителя начальной школы (97 %), кассиры в банке (94 %), работники общественного питания (75 %). Средние годовые заработки в этих профессиях таковы: $13 000, $14 000, $10 500 и $8200 соответственно.
Получается, что, продавая свое тело, а не знания и навыки, женщины действительно зарабатывают больше. «В этом контексте, – пишет юрист Кэтрин Маккиннон, – возникает логичный вопрос: что является для женщины лучшим экономическим выбором?» Она приводит данные о том, что в среднем уличная проститутка на Манхэттене получает от $500 до $1000 в неделю. Сравните это с заработками представительниц «уважаемых» профессий, перечисленных выше! Другое ее исследование показывает, что существует лишь одна-единственная разница между проститутками и женщинами того же социального происхождения, избравшими другие профессии, – первые зарабатывают в два раза больше. Третье исследование показывает, что существует только две профессии, в которых женщины стабильно зарабатывают больше мужчин, – работа в модельном бизнесе и проституция. Одна женщина из четырех зарабатывает меньше $10 000 в год, хотя работает полный рабочий день. При этом в 1989 г. мисс Америка заработала $150 000, стипендию на $42 000 и машину стоимостью $30 000.
Как могут женщины поверить в себя, если жизненные реалии таковы? Эксплуатируя женщин за полцены, рынок труда толкает их на то, чтобы придерживаться старых традиций – обязательное замужество или проституция, – но делает это более изящно, чем прежде. Высокие заработки в профессиях, где надо быть «на виду», о которых знают все женщины («О, это так тяжко – стоять в свете жарких софитов!»), – это карикатура на реальное соотношение труда женщин и его оплаты. Высокая заработная плата профессиональных красоток – это фальшивые блестки, скрывающие действительное экономическое положение женщин. Благодаря назойливой рекламе фантазий о том, что можно добиться успеха, став актрисой, моделью или телеведущей, доминирующая культура помогает работодателям избежать организованного протеста реальных женщин против их однообразной и малооплачиваемой реальной работы. Между работодателями и женщинами всегда стоит посредник в лице женских журналов – источников воодушевления, подстегивающих женские амбиции, – с помощью которого женщины учатся чувствовать себя ничего не стоящими. Таким образом, ощущение своего официального права на профессиональную деятельность, которое проистекает из ожидания работником справедливой награды за хорошо сделанную работу, остается для работающих женщин далекой несбыточной мечтой.
Работодатели признают, что «один из способов устранить женщин-кандидатов на определенную позицию – повторно дать объявление на эту вакансию с более высокой зарплатой». «Когда речь заходит об определении нашей финансовой ценности, – говорится в одном исследовании на эту тему, – у нас появляются сильные сомнения по поводу самих себя».
В опросах, посвященных изучению восприятия своего тела, женщины регулярно завышают свои размеры, а в других исследованиях они регулярно занижают размеры своих хозяйственных расходов. Дело в том, что эти два вида неправильного восприятия тесно взаимосвязаны. Искусственно занижая женские навыки и умения и связывая физическую ценность женщины с ее профессиональной деятельностью, рынок защищает себя, сохраняя фонд дешевой женской рабочей силы.
В результате все женщины чувствуют себя на профессиональном поприще незащищенными: «красивых» женщин никакой профессиональный успех не может убедить в том, что они достигли его сами по себе, а не благодаря своей «красоте», а «некрасивые» женщины просто привыкают недооценивать себя.
Постеры с изображениями красоток, которые принято вешать на рабочих местах, – это современная метафора улыбающегося изображения «железной девы», и за этими яркими картинками скрывается все та же проблема – женщинам не дают расти и идти вверх по карьерной лестнице. На фирме Shoemaker Mine в Соединенных Штатах, когда женщины стали работать шахтерами на угольных шахтах, появились граффити, высмеивающие женскую грудь и гениталии, например, женщин с маленькой грудью. «Столкнувшись с такого рода пристальным вниманием к себе, – пишет юрист Розмари Тонг, – женщины-шахтеры, по их признанию, почувствовали, что им становится все труднее сохранять самоуважение, и их личная и профессиональная жизнь начала рушиться». Тем не менее постановлением американского суда от 1986 г. в деле «Рабиди против Osceola Refining Co.» (1986) за работниками мужского пола было признано право вешать на своих рабочих местах порнографические изображения, независимо от того, насколько оскорбительны они для работников женского пола, на том основании, что вокруг все равно и так полно изображений такого рода.
В Великобритании Национальный совет по борьбе за равные гражданские права официально признал, что фотографии звезд представляют собой разновидность половой дискриминации, так как они «напрямую подрывают восприятие женщинами самих себя и их способность выполнять свою работу». Когда профсоюзы сформировали дискуссионные группы на тему фотографий звезд, 47 из 54 групп расценили эти изображения как проявление половой дискриминации, вредящее женщинам и нарушающее их душевное спокойствие. Общество государственных служащих и работников государственных учреждений расценило взгляды, оценивающие внешность с точки зрения ее сексуальности, так же как разновидность половой дискриминации. Интервьюируемые женщины признались, что, когда на стенах офиса висят фотографии звезд, они чувствуют, что «их напрямую сравнивают с ними». Изображения звезд используются непосредственно для того, чтобы подорвать женскую самооценку: в деле «Региональный совет Стратклайда против Порчелли», миссис Порчелли свидетельствовала, что те, кто ее домогался, часто «комментировали ее внешность, сравнивая ее с внешностью обнаженной женщины, изображенной на плакате». Но ни американская, ни британская судебные системы не признают того, что такого рода дискриминация преследует своей целью, чтобы женщины на своих рабочих местах чувствовали свою ничтожность, особенно по сравнению с мужчинами. Она нацелена на то, чтобы восстановить неравенство, исчезнувшее с выходом женщин на работу. Воспитывая в женщинах ощущение некрасивости – или, если они обязаны быть «красивыми», ощущение, что тебя выставляют напоказ и используют, – она, по определению закона, не должна наносить ущерб другого рода, чтобы ее нельзя было официально расценить как дискриминацию, но, по сути дела, она уже наносит ущерб.
ПКК вынуждает женщин оставаться материально и психологически слабыми. Она опустошает их кошельки: при помощи ПКК даже богатых женщин не подпускают слишком близко к финансовому успеху в его мужском «воплощении». Этот двойной стандарт делает таких женщин беднее, чем их ровесники-мужчины, отрезая значительный кусок от их доходов, и это является одной из целей ПКК. «Женщин наказывают за их внешний вид, тогда как мужчины могут далеко пойти, даже будучи одетыми в обычный серый фланелевый костюм», – не без доли иронии жалуется бывший редактор отдела красоты журнала Vogue, которая оценивает свои расходы на уход за внешностью примерно в $8000 в год. Женщины-профессионалы, живущие в больших городах, тратят до одной трети своих доходов на «поддержание красоты», считая это необходимой инвестицией. В их трудовых контрактах даже отмечено, какую часть заработной платы они обязаны тратить на дорогую одежду и процедуры по уходу за собой. Журнал New York Woman описывает типичную амбициозную, делающую карьеру женщину 32 лет, которая тратит «почти четверть своего дохода в $60 000 на поддержание своей красоты». Другая «охотно тратит более $20 000 в год» на занятия с «личным тренером, имеющим громкое имя». То есть те немногие женщины, которые в конце концов начинают зарабатывать так же много, как и мужчины, вынуждены в результате господства ПКК оставлять себе значительно меньше, чем те. Это приводит к дискриминации по доходам, на которую женщины обрекают себя сами.
Будучи направленной против женщин, которые только недавно стали успешными и богатыми, ПКК помогает проводить в жизнь и совершенствовать дискриминацию на самом высоком уровне. В 1987 г. отчет Торговой палаты выявил, что женщины, работающие в корпорациях на должностях вице-президентов и выше, зарабатывают на 42 % меньше, чем их ровесники-мужчины. «Мужчины, работающие в 20 наиболее высокооплачиваемых профессиях, зарабатывают значительно больше, чем их коллеги-женщины того же возраста», – говорит Рут Сидел. Это несоответствие поддерживается ПКК, которая высасывает деньги, удовольствие и уверенность в себе из растущего класса женщин и в то же время позволяет корпорациям пользоваться профессионализмом женщин на самом высоком уровне, одновременно защищая структуры организаций, где доминируют мужчины, от женщин, которые перестали мыслить в категориях бедности.
Все это изматывает женщин. Они чувствуют себя измученными, уставшими до такой степени, какой их коллеги мужского пола даже не могут себе представить. Серия недавних исследований, проведенных женской прессой, показала, что «все указывает на то, что современные женщины измучены». В США 75 % женщин, занимающих руководящие должности, называют усталость своей основной проблемой. При этом почти половина американок в возрасте от 18 до 35 лет чувствуют себя «усталыми почти все время». В Дании 41 % из 1000 опрошенных женщин ответили, что «чувствуют себя уставшими в данный момент». В Великобритании 95 % работающих женщин поставили «ощущение непривычной усталости» номером один в списке своих проблем. Именно это чувство полного изнеможения может затормозить в будущем продвижение женщин. Постоянная усталость, необходимость отвечать суровым требованиям, предъявляемым ПКК, сидение на диетах и бесконечная однообразная работа за компьютером могут в конечном счете сделать то, что не по силам прямой дискриминации. В результате всего этого у профессиональных, многого достигших женщин хватает сил и энергии только на то, чтобы прекрасно выполнять свою работу, но их слишком мало для социальной активности и для свободного, ничем не ограниченного мышления, которое помогло бы им поставить под сомнение справедливость существующей системы и изменить ее изнутри. Если давление на женщин еще усилится и они будут доведены до предела своих возможностей, им может захотеться просто снова вернуться домой к своим домашним обязанностям. В Соединенных Штатах уже слышен шепот уставших женщин-карьеристок, ностальгирующих по той жизни, которая была прежде, до появления лестницы, ведущей в никуда.
Все системы организации труда, основанные на том, чтобы принуждать рабочую силу мириться с плохими условиями и несправедливой оплатой, признают эффективность поддержания работников в измученном состоянии так, чтобы у них не оставалось сил бунтовать.
С точки зрения продолжительности карьеры у женщин все происходит тоже не так, как у мужчин, а с точностью до наоборот. ПКК наглядно учит женщин тому, что они должны уступать власть так же быстро, как мужчины привыкли обретать ее. Среди женщин старше 65 лет, которые являются наиболее быстро растущим сегментом населения США, каждая пятая живет в бедности. Треть одиноких людей в Соединенных Штатах составляют пожилые женщины, и половина из них имеет менее $1000 накоплений. «Если вы женщина, – пишет один экономист, – то с 60 %-ной вероятностью в старости вы будете бедствовать». В среднем доход пожилой американки составляет 58 % от дохода пожилого американца. В Великобритании одиноких женщин пожилого возраста в четыре раза больше, чем одиноких пожилых мужчин, и они в два раза чаще нуждаются в материальной поддержке. В Германии среднестатистическая женщина, уходящая на заслуженный отдых, получает только половину от «мужской» пенсии. А среди уходящих на пенсию американок только 20 % имеют частное пенсионное обеспечение. И если в нашей культуре старость и пугает, то вовсе не только из-за потери здорового цвета лица. Женщины держатся за ПКК, потому что то, что она проповедует, чистая правда: молодая женщина действительно поступит более выгодно с экономической точки зрения, если будет инвестировать в свою сексуальность, пока ее «стоимость» высока, вместо того чтобы просто упорно работать всю жизнь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
