Текст книги "Вагина. Новая история женской сексуальности"

И вот я достигла того момента в своем исследовании, когда начала осознавать: именно наше непонимание истинных сексуальных потребностей женщин привело к тому, что многие из нас страдают от сексуальных нарушений. Цифры показывают, что на Западе в разгаре самая настоящая эпидемия среди женщин – «свободных», предположительно сексуально грамотных женщин, которые испытывают страшный сексуальный дискомфорт, хотя его легко можно было бы устранить. В Америке каждая третья женщина имеет слишком низкий уровень сексуального желания, а у каждой десятой эта проблема носит настолько серьезный характер, что ее диагностируют в клинических условиях. На самом деле низкий уровень либидо, что в медицине классифицируется как «гипоактивное сексуальное расстройство желания», является наиболее распространенной формой «женской сексуальной дисфункции», зафиксированной в Соединенных Штатах.

Статья Дж. Саймона, опубликованная в 2010 г. в издании Postgraduate Medicine под названием «Сниженное сексуальное желание – все проблемы у нее в голове? Патофизиология, диагностика и лечение гипоактивного сексуального расстройства желания» обращает внимание на то, что диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам определяет синдром женского низкого сексуального желания как

постоянный или рецидивирующий дефицит или отсутствие сексуальных фантазий и мыслей, и/или желания, или восприимчивости к сексуальной активности, что приводит к личным недомоганиям или межличностным трудностям и не обусловлено медицинским состоянием или воздействием наркотических препаратов. Сексуальная функция требует сложного взаимодействия нескольких нейромедиаторов и гормонов, как центрально, так и периферийно, а сексуальное желание рассматривается как результат сложного баланса между подавляющими и возбуждающими путями в мозге. Например, гормоны допамин, эстроген, прогестерон и тестостерон играют возбуждающую роль, в то время как серотонин и пролактин – подавляющую. Таким образом, снижение полового влечения может быть связано с пониженным уровнем возбуждающей деятельности, повышенным уровнем подавляющей или обоими факторами {4}.

Эти несколько фраз являются образчиком научного преуменьшения. Нейтральный язык науки говорит, что низкое сексуальное желание женщины является результатом сбоя в выработке или дисбаланса гормонов и медиаторов. При этом совершенно игнорируется тот факт, что во время менопаузы, лекарственной терапии и под влиянием других факторов, на которые авторы указали как на могущие играть определенную роль в снижении сексуального желания, тысяча других психосексуальных, межличностных и прочих факторов, которые могут быть легко изменены в лучшую сторону, также могут играть важную роль в снижении либидо у многих женщин.

В ходе своего исследования я узнала, что утраченное женщинами сексуальное желание довольно часто можно с легкостью вернуть, но в одиночку или только с помощью врачей сделать это вряд ли удастся. Для этого их любовники и мужья должны постараться, выражаясь языком тантры, «раздуть огонь».

Удивительно, как много женщин сообщают о сексуальной неудовлетворенности, притом что сейчас «секс» буквально повсюду, а получить «информацию» сексуального характера никогда не было так просто, как сейчас.

По данным симпозиума Американской психиатрической ассоциации «Секс, сексуальность и серотонин», от 27 до 34 % женщин испытывают снижение сексуального желания. Это в два раза больше, чем среди мужчин: у них этот показатель составляет от 13 до 17 %. Невероятно много женщин – от 15 до 28 %, то есть каждая шестая – сообщили, что страдают от «расстройства оргазма». Эти процентные показатели выросли за четыре десятилетия с момента пика сексуальной революции в 1976 г., когда только около 25 % женщин жаловались на проблемы с желанием {5}.

Исследование 2009 г. под названием «Здоровье нации и социальное положение», которое проводилось на базе Чикагского университета под руководством Эдварда Лауманна, показало, что 43 % женщин и только 31 % мужчин страдают от того, что было определено как «сексуальная дисфункция» {6}.

Дж. Уорнок в работе «Женское гипоактивное сексуальное расстройство желания: Эпидемиология, диагностика и лечение» пишет, что подобное расстройство «может встречаться у одной трети взрослых женщин в США. Важной его особенностью является дефицит или отсутствие сексуальных фантазий и желания сексуальной активности, что вызывает выраженные страдания или нарушения межличностных взаимоотношений» {7}.

И даже новейший доклад, подготовленный Индианским университетом в 2010 г., показывает, что только 64 % женщин – участниц исследования достигли оргазма в последний раз, когда занимались сексом (это означает, что 36 %, то есть почти четверо из десяти, оргазма не достигли). При этом 85 % участников мужского пола в том же исследовании сообщили, что смогли довести до оргазма партнера во время последнего полового акта. Данные были скорректированы с учетом мужчин, имеющих половые контакты с мужчинами, – и корректировка не стерла разницу между количеством женщин, которых, по мнению мужчин, им удалось довести до оргазма во время секса, и количеством женщин, которые на самом деле испытали оргазм. Последних оказалось гораздо меньше, чем первых {8}.

Трудно сказать, что служит первопричиной – разочаровывающий сексуальный опыт женщин приводит к тому, что так много пар страдают от недостатка близости, или же это недостаток близости виноват в том, что так много женщин жалуются на низкое либидо, но данные свидетельствуют о том, что каждая пятая гетеросексуальная пара почти не занимается любовью.

Судя по результатам этого и других исследований, давших схожие результаты, можно сделать вывод, что западная сексуальная революция не удалась. Она не принесла женщинам желанных плодов.

В эпоху свободы, постфеминизма и свершившейся сексуальной революции, когда женщины могут делать в сексе «все» и быть «плохими девочками», не рискуя при этом покрыть себя позором, когда любая фантазия воплощается в реальность одним нажатием кнопки на пульте дистанционного управления и любой прибор для сексуальных утех доставляется после одного клика компьютерной мыши, удивительно высокий процент среднестатистических женщин – от одной из пяти до одной из трех – по-прежнему жалуются на недостаток желания, на проблемы с регулярным достижением оргазма или другие проблемы такого рода. И теперь, когда я знаю, какую тесную связь имеет вагина с настроением и сознанием женщины, я скажу, что каждая пятая женщина или даже каждая третья женщина страдает от чего-то очень похожего на вагинальную депрессию.

Как это ни странно, но наша якобы просексуальная культура вполне комфортно сочетается с этим невероятно высоким уровнем женской неудовлетворенности. И никто не призывает срочно обратить внимание на эту проблему. Но она существует. Книга австралийского сексолога Беттины Арндт «Сексуальные дневники» (The Sex Diaries) (2009) так хорошо продавалась отчасти как раз потому, что автор обратилась к теме низкого уровня желания у огромного количества женщин. Опираясь на свой клинический опыт, Арндт пишет, что довольно часто женщины хотят секса реже, чем их мужья, и именно в этом кроется причина многих разводов и измен.

Однако новейшие исследования показывают, что при благоприятных условиях почти каждая женщина может достигать оргазма. Что если так много женщин страдают от низкого либидо, от разочарования и от сексуальной ломки, потому что – и тут не остается ничего иного, как назвать вещи своими именами, – знания многих мужчин о женщинах таковы, что они действительно понятия не имеют, что с этими женщинами делать? Больше того, многие женщины не знают сами себя и не представляют, в чем они на самом деле нуждаются и чего хотят.

Если мужчина следует принятому в нашей культуре сексуальному сценарию и действует в соответствии с общедоступными знаниями о том, что представляют собой вагина, женская сексуальность и как вообще следует относиться к женщине, то, скорее всего, он, несмотря на самые лучшие намерения, так и не сделает ничего из того, что необходимо женщине для поддержания ее возбуждения. Наиболее деструктивное знание, которое есть у мужчин о женщинах, это то, что вагина – это просто половой орган и секс для женщин – это половой акт в том же смысле, что и для мужчин. Они не подозревают о существовании той тонкой связи между мозгом, сердцем и телом, которая и определяет сексуальную реакцию женщины.

Все, что я узнала о женском сексуальном и эмоциональном здоровье, которое является залогом женской страстности и наделяет способностью к ярким и мощным оргазмам, заставляет меня думать, что этот чрезвычайно низкий уровень женского сексуального счастья и желания четко показывает: что-то пошло не так. Низкий уровень женского либидо, о котором свидетельствуют все последние исследования, следует рассматривать как признак свирепствующей болезни, признак того, что в сексуальном плане происходит что-то совершенно неподходящее для миллионов женщин.

В следующей части этой книги мы узнаем, как этот разрыв между истинными потребностями женщин и реальностью увеличивался на протяжении нескольких тысячелетий, и поговорим о том, что теперь с этим делать.

Часть 2
История: покорение и контроль

6. Травмированная вагина

Переложить вину на жертву, сказав, что именно она в ответе за сложившуюся ситуацию, необходимо… Это нечто вроде совершения ритуального жертвоприношения, когда считалось, что жертва взяла на себя все грехи мира…

– Пегги Ривс Сандэй

Если удовольствие, доставляемое вагине во время секса, является источником радости и катализатором творческого процесса для женского мозга, то верно и обратное утверждение: травмированная вагина, подвергшаяся жестокому обращению из-за насилия или эгоистичного в сексуальном плане партнера, физически не может наполнить женский мозг химическими веществами, порождающими уверенность в себе, смелость, чувство привязанности к партнеру и радость. Ведь за это отвечают те же нервные окончания.

Так что если вы хотите покорять и подчинять женщин – и речь не о том, чтобы посадить их под замок, а о том, чтобы они сами сделали это с собой, стали подавленными, утратили радость жизни и умение отвечать за себя, не получали удовольствия, разуверились в силе любви, думали, что человеческая привязанность хрупка и ненадежна, – вашей целью должна стать вагина.

Когда я узнала о невероятной связи между нервными окончаниями паховой области и женскими мыслями и эмоциями, я не могла не задуматься обо всех тех встречавшихся мне женщинах – из разных слоев общества, – которые были так сильно травмированы, что эта связь могла нарушиться. Я вспоминала их лица. Я вспоминала слова, которые они произносили, и чувства, о которых они мне рассказывали. Я задавалась вопросом: не вызваны ли их страдания утратой этой связи, о которой мы раньше даже не подозревали? Я поняла, что женщины, которых я встречала, – из разных стран и разного возраста – часто держали себя совершенно одинаково и в их глазах застыло одинаковое выражение. Я слышала, как фраза «Я чувствую себя грязной, я – как сломанная вещь» эхом звучала в устах женщин из лагеря беженцев в Сьерра-Леоне (многие из них пережили изнасилования во время войны), и в устах звонивших в кризисный центр для жертв изнасилования в Эдинбурге, и в устах посетительниц многолюдного кафе в Челси, на Манхэттене, страдавших от вульводинии – болей в области влагалища.

Возможно, мы недооцениваем значимость и последствия вагинальной травмы – так же, как недооценивали значимость сексуального удовольствия для женщин, – считая такую травму «просто» физической? Возможно, мы неверно расцениваем душевное состояние женщины после изнасилования как посттравматический синдром, развившийся после перенесенного жестокого обращения? Не упускаем ли мы из виду нечто важное – что именно нарушается, когда страдает вагина?

Узнав, что полноценно функционирующий тазовый нерв играет у женщин важную роль в выработке допамина, окситоцина и других химических веществ, отвечающих за сенсорные ощущения, уверенность в себе и темперамент, я задалась вопросом: насколько травма влагалища может препятствовать выбросу этих веществ в женском мозге? А следом возник и другой вопрос: могло ли именно это стать причиной того, что женские вагины тысячелетия за тысячелетиями подвергались насилию? Я не могу утверждать, что это была сознательная тактика. Но, может быть, так было заведено, подсознательно, потому что эта тактика оказалась эффективной? Ведь держать в подчинении большую часть человечества нелегко. А если обнаружилось, что есть эффективный способ достижения этой цели?

Иными словами, если на заре истории мужчины на протяжении поколений наблюдали эту биологически обусловленную связь между сексуальным благополучием женщины и ее оптимизмом и уверенностью в себе, могли ли они заметить и связь между сексуальной травмой женщины и ее пониженной способностью испытывать эти чувства?

Когда ты проводишь много времени в кризисном центре по изнасилованиям, как это делала я, трудно не задаться вопросом: не чудовища ли мужчины? Почему изнасилования случаются в любом обществе?

Почему на войне всегда насилуют женщин врага? Почему столько мужчин совершают изнасилования именно во время войны? Феминистка Кейт Миллет в своей работе «Политика пола» (Sexual Politics) (1970) утверждает, что «изнасилование, как правило, является результатом мужского садизма и ненависти к женщинам», а Сьюзен Браунмиллер, автор книги «Против нашей воли: Мужчины, женщины и изнасилование» (Against Our Will: Men, Women and Rape) (1975), полагает, что «война делает из мужчин извращенцев, чтобы превратить их в насильников». Но такое толкование исходит из личностного понимания сексуальности, предложенного Фрейдом. Таким образом, они стремятся дать психологическое объяснение всем изнасилованиям, что заставляет сделать тревожный вывод: мужчины как личности являются возможными садистами. Но что если некоторые изнасилования не обусловлены личностными качествами, а используются как инструмент и являются системой?

В 2004 г. я отправилась в Сьерра-Леоне, чтобы сделать доклад о массовом сексуальном насилии, происходившем во время гражданской войны, которая расколола страну надвое. Международный комитет спасения (МКС) организовал поездку для меня и нескольких других помощников и журналистов на территорию, которую еще недавно удерживали повстанцы. Там были сотни женщин, изнасилованных во время войны, а в ходе некоторых поездок нам встречались и десятки насильников. Именно тогда я убедилась в том, что западное понимание изнасилования – как результата нарушений личности, как акта агрессии или проявления извращенности – не может объяснить сексуальное насилие в контексте войны.

Мы встречались с женщинами в разных местах, но во время одной из поездок нам довелось побывать в центре для беженцев – обнесенном стеной лагере посреди бескрайней, бесплодной равнины. Там находились, казалось, тысячи женщин, жестоко изнасилованных во время недавнего военного конфликта.

Низкие незамысловатые бетонные строения, в которых жили женщины, окружали немощеный двор. Одно-единственное дерево отбрасывало небольшую тень. Это было похоже на чистилище: повсюду, насколько хватало взгляда, женщины медленно, бесцельно бродили по лагерю, и кроме одного или двух сотрудников гуманитарных служб и охранников, стоявших на входе, там не было ни одного взрослого мужчины.

Эти женщины проявили огромное мужество. Они разыграли перед нами театрализованное представление с элементами племенных танцев, которые делали его еще более драматичным. Одна женщина, изображая насильника, «атаковала» другую. Грубое насилие в этой сцене было поразительным.

После спектакля женщина-врач представила нас нескольким женщинам. Одна из них сидела в тягостном молчании, пока врач объясняла, что та страдает от вагинального свища, появившегося в результате изнасилований. «Вагинальный свищ, – объясняла доктор, – это разрыв или прокол в стенке влагалища, в результате которого оно соединяется с другим органом, например, мочевым пузырем, толстой или прямой кишкой». Эта проблема была здесь очень распространена. Поскольку в женской деревне не хватало антибиотиков, рана гноилась и плохо пахла, и из-за этого муж этой женщины отказался от нее. Такая же судьба постигла многих других женщин в лагере, страдавших от вагинальных свищей.

В другом месте мы встретили женщину, точнее еще ребенка 15 лет, которую похитили в Либерии, держали как сексуальную рабыню и неоднократно насиловали. (За время войны 15 000 девушек-подростков постигла та же участь.) Ей удалось обмануть похитителя, забрать своего годовалого ребенка (которого она родила от этого человека) и сбежать. Она пробиралась через леса, питалась диким ямсом, пока не перешла границу и не добралась до лагеря МКС, где очутилась наконец в относительной безопасности.

Эти женщины отличались от других, которых мы встречали, – с ампутированными конечностями, раненых во время обстрелов, плененных и работавших в алмазных копях. С жертвами изнасилований произошло нечто такое, из-за чего в них погас огонь. Эти женщины, отвергнутые своими племенами и семьями, собирались большими группами на пыльных земляных насыпях, словно вместе плыли по течению. Несмотря на мужество каждой из них, становилось очевидно, что их души были словно опустошены. Даже в одной из таких женщин угасание жизненной силы бросалось в глаза, но когда видишь целый народ, состоящий из бесцельно бродящих женщин, это невозможно забыть. С ними сделали что-то такое, что притупило их общительность, загасило любопытство и сломило волю.

Врач объяснила, как именно травмировали этих женщин. Им намеренно наносили внутренние повреждения. Штыками, заостренными палками, разбитыми бутылками, ножами. Десятки тысяч женщин получили тяжелые ранения именно таким способом. И это были не единичные поступки, совершенные случайными извращенцами, а повсеместно распространенные во время войны действия.

Почему тысячи и тысячи солдат в условиях военного конфликта брались за острые предметы, чтобы уничтожить вагины тысяч и тысяч женщин? В этих изнасилованиях, с такими травмами, не было ничего, что казалось бы мне сексуальным или хоть как-то объяснимым с точки зрения психоанализа. Сейчас, уже зная о связи у женщин тазового нерва и чувства уверенности в себе, творческой фантазии и воли, я полагаю, что эти десятки тысяч мужчин не испытывали ни малейшего возбуждения, когда наносили тяжкие повреждения этим десяткам тысяч женщин.

Женщины подвергаются такому жестокому обращению во время военных конфликтов в Африке и во всем мире десятилетие за десятилетием. И в Сьерра-Леоне, и в Демократической Республике Конго командиры приказывали своим солдатам совершать подобные злодеяния – насиловать. Специалисты МКС разговаривали с солдатами, и те объясняли, что у них не было иного выбора, кроме как выполнять эти приказы, – иначе им пришлось бы застрелиться. Почему же отдаются подобные приказы? На чем они основываются – на многовековом опыте, который доказал, что с помощью такого зверского насилия женщин легче подчинить?

Позже я брала интервью у людей, которые работали с женщинами, подвергшимися жестоким изнасилованиям во время войны.

Джимми Бриггс, основатель Man Up – международной организации против насилия и жестокости (в 2011 г. журнал GQ назвал Бриггса за его деятельность человеком года), часто бывает в Демократической Республике Конго. По данным Организации Объединенных Наций, за время недавней гражданской войны в этой стране были изнасилованы 400 000 женщин {1}. Бриггс написал на эту тему книгу. По его словам, «жертвы жестокого изнасилования отличаются от всех остальных». «Я продолжу собирать материл об этом, – говорит он. – Я опрашивал людей, которые были столь же жестоко травмированы, но другими способами и без таких последствий. И я видел, как отличаются результаты этой травмы от других. Действительно, в глазах этих женщин будто погас свет» {2}.

Я побывала и в другом лагере беженцев, очень отличавшемся от описанного ранее. В комнате с бетонными стенами, окрашенными в синий и зеленый цвета, свет лился из высоких незастекленных окон. Несколько предложений на английском языке были нацарапаны на импровизированной доске. Там я увидела некоторых из наиболее жестоких насильников из Сьерра-Леоне: это были мальчики 12, 13 и 14 лет – дети-солдаты. Они проходили реабилитацию благодаря МКС, который предоставил им безопасное убежище и занимался их обучением. В их глазах была боль, их детство омрачили наркотики и насилие. Это были просто дети, похищенные и травмированные, которым угрожали оружием и заставляли насиловать. Эти дети в рваных шортах после разговора с нами пошли играть в футбол на пыльном дворе. То, что они сделали с женщинами из другого лагеря, было совершено не из-за какой-то патологии. Фрейдистское объяснение, что жестокое изнасилование является результатом индивидуальных сексуальных отклонений, просто не применимо к изнасилованиям во время войны.

В рамках радикального феминизма изнасилование рассматривается лишь как демонстрация неравных властных отношений. Утверждается, что изнасилование связано не с сексом, а с властью. Это, как я теперь уверена, ближе к правде, но по-прежнему не дает окончательного ответа на многие вопросы. Если речь идет просто о власти, почему используется секс? Почему бы просто не бить, угрожать, морить голодом, не посадить женщину под замок? Ведь есть много способов получить власть над нею.

Да, но если вы преследуете цель сломить ее, то наиболее эффективно именно насилие над ее вагиной. Из-за связи вагины с сознанием, вы травмируете женщину куда сильнее, чем если бы просто избили ее. Насилие над вагиной оставляет глубокий след не только в теле, но и в мозге женщины.

Изнасилование входит в стандартный набор приемов геноцида. И в свете этого становится понятно, что многие мужчины – возможно, большинство мужчин, которые насилуют во время войны, – делают это не из-за нарушений личности. В таком контексте изнасилование является инструментом. Это стратегия физического и психологического контроля над женщинами, когда травма, наносимая вагине, преследует цель навсегда оставить отпечаток в мозге женщины.

Если мы поймем это, станет ясно, что происходящее с вагиной гораздо важнее – и в хорошем, и в плохом смысле, – чем мы считали прежде. Очевидно, что изнасилование – это не просто «преступление сексуального характера» или «жестокость», которые ограничены лишь продолжительностью их совершения и потом, возможно, имеют посттравматические последствия. Мы должны понимать, что, хотя исцеление возможно, пострадавшая от изнасилования никогда не восстановится полностью и никогда уже не будет такой, как раньше. Изнасилование, если понимать его правильно, это далеко не просто жестокая форма секса. Оно нацелено не только на половой орган женщины, но и на ее мозг.