Текст книги "Азербайджанские тюркские сказки"

Что сделали Гюль Суману и Суман – Гюли

Жил-был один молодой человек, его звали Мамед. Он был беден. Вздумал он свататься за царскую дочь. Послал сватов. Царь ответил так – Пусть он пойдет и принесет мне известие, что сделала Гюль Суману и что Суман сделал Гюли. Тогда я выдам за него дочь. – Сваты вернулись и передали Мамеду, что сказал царь. Мамед ответил: —Ну что ж такое, пойду и принесу ему это известие.

Мамед собрался в дорогу; шел в день по перегону, а то и по два перегона шел; шел, шел, наконец дошел до одного города. Он увидел тут портного, который шил костюм, потом брал ножницы и все кромсал на мелкие куски, приговаривая: —Что сделала Гюль Суману и что Сумад сделал Гюли? – Мамед сказал ему – Хорошо, я тебе отвечу на это!

Он пошел опять по дороге; потихоньку, полегоньку он дошел до другого города. На главной улице он увидел седельщика, который делал седла, потом брал молоток и разбивал их в щепки, приговаривая:

– Что сделал Суман Гюли и что сделала Гюль Суману?

Мамед сказал ему:

– И тебя я извещу об этом.

Потом он пошел и увидел: кузнец делает садовые ножи и топоры, а окончив работу, опять разбивает их, приговаривая:

– Что сделал Суман Гюли, что сделала Гюль Суману?

Мамед сказал:

– Хорошо, и тебе скажу.

Он вышел из этого города. По дороге он встретил трех дивов. Увидя человека, дивы сказали:

– Человек разрешит наш спор.

Дивы подошли к нему, он спросил: —В чем дело?

Дивы ответили:

– Вот один ковер, одна скатерть и одна корона, не можем их поделить.

Мамед сказал:

– Хорошо, я разделю. Но что они означают?

Дивы ответили:

– Если раскрыть скатерть и сказать: «именем любви пророка Соломона пусть здесь появится то-то и то-то», моментально появится все, что ты захочешь. На коврик сядешь и скажешь: «именем любви пророка Соломона будь на таком-то месте». Тотчас же, где пожелаешь, там и будешь. А если наденешь на голову корону, то тебя никто не увидит, а ты всех будешь видеть.

Мамед сказал – Я сейчас выпущу три стрелы, каждый из вас бегите за одной стрелой. Кто из вас раньше придет, тому дам скатерть, кто потом придет, тому – коврик, кто последний придет, тому – корону. – Дивы согласились.

Мамед выпустил три стрелы. Когда они побежали за стрелами, Мамед взял скатерть и корону, сел на коврик, сказал – Коврик, именем любви пророка Соломона, будь у ворот Сумана!

Моментально коврик очутился у ворот Сумана.

Один из дивов пришел, видит, что Мамеда и вещей нет, пришел другой и сказал:

– А где человек?

Первый ответил:

– Почем я знаю, куда он пошел!

Второй див сказал:

– Конечно ты съел человека!

С этими словами он убил первого дива. Третий пришел, увидел, один див убит, человека нет и вещей нет. Он спросил, где человек?

Див ответил:

– Почем я знаю!

Тогда тот сказал:

– Значит человека вы съели, а вещи спрятали. – И он убил второго дива.

Мамед остановился у ворот Сумана. Он вошел в дом и сказал:

– Я – божий гость!

Суман ответил:

– Буду жертвою бога и его гостя, входи!

Тот вошел, сели. Вечером Суман принес кушанье и поставил перед Мамедом. Мамед сказал:

– Не буду есть! Ты должен мне сказать, что ты сделал Гюли и что сделала тебе Гюль, потом я буду есть.

Суман сказал:

– Мамед, ужинай, а об этом не спрашивай!

Мамед:

– Нет, ты должен сказать!

У Сумана было сорок комнат и двери всех выходили в одну комнату, где он жил, а у этой комнаты была наружу одна дверь. В одной из этих комнат лежали сложенные один на другом сорок ковров, сила их была в руках у Сумана. Когда в дом приходили гости, Суман говорил:

– Сорок ковров ловите! – и они ловили.

– Сорок дверей ловите! – и они ловили.

Суман сказал:

– Мамед, встань, пойдем.

Он повел его в подземелье. Там было много человеческих скелетов. Он сказал:

– Мамед, смотри, если хочешь умереть, я отвечу тебе. Кому я отвечаю на этот вопрос, того я убиваю!

Мамед ответил:

– Ну что же, убей, но скажи. – Про себя же Мамед сказал: «Именем любви пророка Соломона пусть все двери откроются и останутся открытыми, сложенные ковры пусть раскроются!»

Суман сказал:

– Ну, Мамед, принимайся за еду, а я расскажу тебе сказку.

Мамед увидел охотничью собаку, о которой Суман очень заботился. Суман положил в тарелку еды и поставил перед собакой. Все кости он собрал, в углу был привязан мул, он высыпал кости перед ним; возвращаясь, он палкой ударил какой-то череп. Мул стал есть.

Суман сказал:

– Мамед, у меня есть два коня, которых я очень люблю. Я замечал, что мои кони с каждым днем все больше и больше худеют. Я спрашивал конюхов, куда девается мой корм, почему лошади так худеют. Они говорят: «не знаем». Каждую ночь, когда дочь дяди – Гюль ложилась в постель около меня, она бывала холодная, как лед. Я ее спрашиваю: «куда ты ходила, что такая холодная?», она отвечает: «никуда не ходила». Как-то раз конюх спросил меня: «Суман, кто из вас старше, ты или Гюль?» Я ответил: «Конечно я! Почему ты спрашиваешь?» Он ответил: «Каждую ночь Гюль приказывает седлать твоего коня, одевается в твой костюм, садится верхом и куда-то уезжает». Мамед, я в ту ночь разрезал палец, всыпал в ранку соли и не уснул. Поздно ночью она встала, оделась в мой костюм, со стены сняла мой меч, три раза замахнулась, опустила меч на меня, подняла, потом вышла; спросила конюха: «готова лошадь?» Тот ответил: «готова». Она села на лошадь и уехала. А я сел на другую лошадь и поехал следом за нею. Вдали под горою я увидел свет. Гюль ехала на этот свет. Когда подъехала ближе, я увидел на склоне горы дом. Она перед домом слезла, лошадь привязала во дворе, вошла в дом. Я тоже привязал лошадь, подошел к окну; увидел сорок разбойников сидят с Гюлью, беседуют. Главарь разбойников сказал Гюли: «Чепель, почему так поздно приехала?» Гюль ответила: «Он не спал; я ждала, пока он заснет». Харами-Баши сказал: «А почему ты его не убила?» Гюль сказала: «Сама не знаю, почему не убила».

Я увидел, что из конюшни есть проход в дом. Я вошел и увидел: там привязаны сорок хорошо выхоленных лошадей. С нескольких лошадей я снял уздечки, они стали брыкаться. Харами– Баши сказал товарищам: «пойдите кто-нибудь, узнайте, почему лошади беспокойны?» Один из них вошел в конюшню, я отрубил ему голову. Лошади продолжали брыкаться. Разбойники по одиночке приходили, и я их убивал. Наконец пришел тридцать девятый, я и тому отрубил голову. Затем я вошел в дом и схватился с Харами-Баши. Я заметил, что Гюль старается меня толкнуть под него. Собака тоже была со мною. Она схватила Харами-Баши и свалила его под меня. Я быстро зарезал Харами-Баши и голову его положил в мешок. Гюль сейчас же вышла, села на лошадь, поехала, я взял мешок, сел на лошадь и поехал за нею. Я очень любил дочь дяди, любовь моя к ней не остывала. Сколько я ни уговаривал ее, ни усовещивал, все было напрасно. Наступило утро, я встал, сказал: «встань, приготовь нам чай и завтрак!” Она прочла вирд, обратила меня в охотничью собаку и сказала: «иди, собачий сын!» Я стал собакой. Куда бы я ни пошел, везде меня грызли собаки; наконец, Мамед, я побежал и залез во двор одного мясника. Помощник мясника бросил мне кусок сырого мяса, я его понюхал, но не стал есть. Тот сказал: «Какая это хорошая собака. Я ее оставлю себе.» Он взял меня с собой, надел мне на шею ошейник и привязал меня в угол комнаты. Он знал, что я не ем сырого мяса. Вое, что он варил для себя, он и мне давал есть. Его помощник каждый день приносил по золотому и клал в сундук, лежащий над моей головой; я замечал, что он это прячет от хозяина. Сорок дней я пробыл там; каждый день я видел, как он приносил по золотому и клал в сундучок. Через сорок дней они поссорились. Поделили прибыль и самый капитал. Он подошел ко мне, развязал, хотел меня увести, я уперся ногой об пол и не пошел; он хотел меня побить, я прыгнул и опрокинул сундучок. Он понял, что я не хотел итти. Он собрал золотые деньги и сказал мяснику: «это я у тебя украл.» Он взял меня и золото, пошел домой. Он привязал меня в угол и постелил мне тюфячок. Матери он поручил хорошо смотреть за мной, так как я хорошая собака, вот сколько ему пользы принесла. Все, что они варили для себя, давали и мне. А я про себя думал: «Как бы мне сделать, чтобы они узнали о моей участи?» Оказывается, эта женщина была чародейкой. Ее дочь постоянно приносила мне мой обед. Как– то. раз она поставила обед передо мною и стала на меня внимательно смотреть. Она сказала: «Эй, мама, он похож на Сумана!» Смотря на меня, она спросила: «Ты – Суман?» Я заплакал, она сказала: «Эй, мать! Ей-богу, он – Суман. Я его спросила: ты – Суман? Он заплакал». Мать подошла, посмотрела, увидела, что я – Суман, и подумала: «А, это Гюль с ним так поступила!» Женщина сказала: «Хорошо, пусть придет сын». Сын пришел, мать сказала: «Сын мой, это – Суман! Гюль с ним так поступила!» Сын сказал: «Мать, если только можешь, приведи его в прежний вид, он нам много добра сделал!» Женщина тотчас прочла вирд. Я обратился в прежнего Сумана. Она меня научила пойти к Гюли, прочитать стих и сказать: «Обернись тем-то!» – и она тотчас же станет, чем я захочу.

Я пошел домой. Я ее так любил, что сердце не позволило прочитать стих и обратить ее во что-нибудь. Как только я вошел в комнату, Гюль сказала: «уходи, ворона собачьего сына!» Тотчас же я обратился в ворону. Все вороны прилетели, стали меня клевать, кое-как я добрался до той самой женщийы, она сказала: «Я тебя научила обратить ее во что-нибудь, а ты этого не сделал. И я тебя не оберну в прежний вид». Пятьдесят дней оставался я в таком виде. Наконец юноша сказал: «Эй, мама, ради бога, обрати его в прежний вид!» Женщина прочла вирд, и я превратился в прежнего человека. Она сказала: «Если на этот раз не сделаешь, как я тебя научила, я больше тебя не вылечу». Я пошел, вошел в дом, но опять околдовать Гюль сердце не позволило. Она же как увидела меня, тотчас сказала: «Иди, осел, сын собаки!» Я стал ослом. Она меня отдала вьючникам, они столько на мне возили тяжестей, что вся моя спина покрылась ранами. Я стал совсем негодным, вьючники бросили меня. Я пошел опять к той женщине. Там, около дома я Пасся, там я и спал. Сын и дочь разжалобили ее, уговорили обратить меня в Сумана, – и я стал Суманом. Некоторое время меня лечили, я поправился. Женщина сказала: «На этот раз – пойди, обязательно обрати ее во что-нибудь, иначе я больше тебя не вылечу!» Я пошел, прочел вирд, обратил ее в мула. Теперь смотри, вот она и есть – тот мул, поэтому я ей сыплю кости. А эта охотничья собака – та самая, которая помогла мне убить Харами-Баши. Видишь, эта собака предана и верна мне больше, чем дочь моего дяди! Поэтому я о ней так и забочусь. А это череп Харами– Баши, поэтому я бью его палкой. Вот это мое горе, Мамед!

Мамед пообедал. Суман сказал: —Мамед, теперь иди, я тебя убью! – Суман встал, закрыл, дверь, чтобы убить Мамеда. Мамед тотчас же надел корону на голову. Суман перестал видеть Мамеда, а Мамед видел Сумана. Суман запер двери, пришел и сказал:

– Закрытые двери ловите! – И не слышит шума.

Он опять сказал:

– Сложенные ковры ловите! – И не слышит шума.

Он вынул меч и сказал, обращаясь к мулу:

– Чепель! Я сказал, эта тайна не должна выйти, наружу, раз она вышла, то тебе не жить на свете, – Он изрезал мула на мелкие куски.

Мамед забрал свои вещи и вышел во двор… Он расстелил ковер и сказал: – Коврик, я заклинаю тебя любовью пророка Соломона, будь во дворе кузнеца! – Тотчас он увидел, что находится во дворе кузнеца, И все, что Суман ему рассказал, он сообщил кузнецу. Потом он пошел в лавку седельщика, ему тоже рассказал. Сев на ковер, он сказал: – Коврик, ради любви пророка Соломона, будь у такого– то портного в лавке! – И он очутился там и сообщил все портному. Опять он сел на коврик, сказал: —Коврик, ради любви пророка Соломона, будь во дворе того царя! – Он явился туда, пошел к царю, поклонился и сказал: – Эй, царь, позови народ, устрой угощение! Перед всем народом я тебе расскажу, пусть все слышат!

Царь приказал позвать народ, а юноша сказал – Никаких приготовлений для угощения не надо, я все сам устрою! – Весь народ собрался. Мамед раскрыл перед ними скатерть. Царь сказал: – Что тут есть, для чего ты раскрыл скатерть? – Вдруг они слышат, Мамед говорит: – Ради любви пророка Соломона я желаю тарелку плова для каждого гостя! – Тотчас перед каждым гостем появилась тарелка плова. Царь был поражен. Поели, попили и всё убрали. Как мы рассказали, так и Мамед все им рассказал.

Царь тотчас приказал позвать муллу, и тот обвенчал его дочь с Мамедом.

Мамед приготовил все, что полагается для свадьбы. Отпраздновали свадьбу и стали счастливо жить. Они ели, пили, в землю ушли. А вы ешьте, пейте и век живите!

Мелик-Мамед и Мелик-Ахмед

В городе Юнане был царь по имени Мамед-Гасан. У него не было потомства. Это был очень жестокий царь. Все цари его остерегались. В соседстве же с ним жил пастух. У них обоих не было детей, ни у царя, ни у этого нахырчи. Царь думал про себя, что, вот мол столько земель я завоевал, столько богатства у меня, и нет ни одного наследника, который бы владел всем этим. Я с востока до запада могу пройти – все цари меня боятся!

Раз ночью он спал. Во сне он услышал, что ему говорят: «Эй, государь, завтра до утреннего намаза встань, пойди к своему бассейну, там на воде будет плавать яблоко, возьми его, положи на красиво уставленный поднос и раздели его ровно пополам. Половину отдай соседу своему – пастуху, пусть съест с женой, – половину же сам с женой съешь!»

Он до утреннего намаза встал, пошел к бассейну, увидел, что, действительно, плывет яблоко, взял его, пришел домой, положил на красиво уставленный поднос, разделил его, половину послал пастуху, сказав, чтобы он съел с женой, половину же сам с женой съел. Прошел месяц, прошел год, у них у обоих забеременели жены. Пришло время – обе родили. У каждой из них родился сын. Пастух пошел и к каждому из них приставил по няне. Няни занялись уходом за детьми.

Вот им после года исполнилось два года, после двух лет – три года. Когда они достигли шести лет, их определили в школу. Сына царя звали Мелик-Мамедом. Сына пастуха звали Мелик-Ахмедом. Им из дома не позволяли выходить, а назначили одного муллу, который приходил к ним и им обоим давал уроки. Царь поручил повару, чтобы он ни в коем случае в их кушанье не клал костей. Они оба достигли пятнадцати лет. Однажды повар принес и положил в их кушанье кость. Они съели кушанье и стали играть костью, кость попала в оконное стекло, и оно разбилось. Вдруг через разбитое окно в дом начало проникать солнце, и они увидели, что на стене показалась какая-то красивая вещь. Начали ее ловить, сколько ни старались – не могли ее поймать. Когда пришел мулла, то увидел, что они сильно вспотели. Увидев муллу, они сказали: – Зачем нас здесь томите, не позволяете видеть, что кругом делается? Посмотри, какая красивая вещь попала к нам снаружи. – Мулла подвел их к окну и показал им из разбитого окна то, что было за окном. Они увидели – кто играет с птицей, кто гуляет, кто забавляется, увидели, что каждый занят своим делом, – все кругом так красиво, что нельзя даже выразить. Сказали мулле: – Пойди, скажи отцу нашему, что ведь мы не собираемся стать ни муллой, ни муште– идом, пусть он разрешит нам выйти из дома наружу! Пусть приготовит нам также лошадей, мы выедем на охоту. – Мулла пошел сказал, что дети говорят, что пусть, мол, разрешат им выйти из дома наружу и пусть также каждому из них приготовят по лошади, – они выедут на охоту. Царь велел созвать войско и велел ем_у сопровождать сыновей на охоту.

Мелик-Мамед и Мелик-Ахмед были похожи друг на друга, как два яблока. Только Мелик– Ахмед был немного крупнее Мелик-Мамеда, лишь этим они и отличались друг от друга. В остальном их друг от друга нельзя было отличить.

Они оделись, сели на коней, пустились в путь, доехали до одного открытого места, увидели, что здесь– пасется джейран, приказали войску: – Становитесь с четырех сторон вокруг него забором, если он проскачет через чью-либо голову, – велим тому отсечь голову; если же он пробежит мимо чьих-либо ног, – тому велим отрубить ноги!

Они окружили джейрана с четырех сторон. Джейран посмотрел в одну и в другую сторону и сказал: – Зачем из-за меня будет пролита чья-либо кровь, – побежал, перепрыгнул через голову Мелик-Мамеда и убежал. Мелик-Мамед сказал: – Если кто-либо погонится за мною, то будь я проклят, – я велю отсечь ему голову! – Никто из боязни не пошел. Он сказал: —Я сам должен поймать этого джейрана, так как он перескочил через мою голову. – Оба брата пустились в путь.

Преследуя, они загнали джейрана в один замок, захотели вслед за джейраном войти в замок и увидели, что оттуда вышел юноша.

Юноша сказал: – Эй, царевичи, зачем вы гнали моего джейрана?

Мелик-Мамед с братом сказали юноше: – Отдай нашу добычу!

Юноша сказал: – Эй, юноши, вы пришли сюда, вы – царевичи, иначе я вас бы так заколдовал, что никто бы не избавил от этого колдовства. – Он пошел, принес из замка картину. Завернул ее и отдал Мелик-Ахмеду с братом.

Открыли они эту картину, посмотрели и увидели, что это портрет такой прекрасной девушки, которую господь бог создал в добрый день и в. добрый час. Мелик-Мамед, увидев ее, тотчас же невольно лишился чувств. Немного погодя пришел в себя, и они поехали обратно.

Всю дорогу Мелик-Ахмед его успокаивал и говорил: —Ты не печалься, брат, во что бы то ни стало мы добудем эту девушку. Жаль, что не узнали, где она находится и какого царя дочь. – Мелик-Ахмед был такой богатырь, что мог заменить Рустема. Он сказал: – Брат, я даю свою голову на отсечение, что найду ту девушку!

Привезли портрет домой, Мелик-Мамед показал его отцу. Отец сказал: —Эй, сын, это безнадежная мечта, она – сестра семи братьев – дивов. Я семь раз посылал за ней войско, но она целиком истребляла мое войско. На ней жениться – невозможно. Эту девушку зовут Гюлли-Гах-Гах. В эту девушку влюблены все цари, однако не могут ее достать. Она владеет талисманом. Я не могу дать войска, так как оно будет истреблено. Возможно, что девушка сама захочет выйти за тебя замуж!

Мелик-Ахмед сказал: —Эй, государь, мне войска не надо. Только укажи, куда мне итти; пока моя голова цела, я должен эту девушку привезти.

Царь сказал: – Если рано утром погоните лошадей на север, то к вечеру доедете.

Оба брата взяли с too бой еды и сели на своих коней. Рано утром пустились в. путь. Когда заходило солнце, приехали и увидели, что девушка гуляет на лестнице в сорок ступеней на Пятом этаже. При виде ее Мелик-Мамед опять чуть не упал в обморок. Мелик-Ахмед поддержал его и успокоил. Девушка тоже, как только увидела Мелик-Мамеда, от всего сердца влюбилась в него и сказала Мелик-Мамеду:

– Эй, юноша, в меня влюблены многие цари. Однако братья мои, как только прибывали их войска, истребляли их, но тебя я научу теперь, что делать. У меня есть доска, ты ее должен так сплавить по реке, чтобы она не коснулась воды; есть еще у меня котел, семь кузнецов– сидят в его углах, бьют молотом, звуки их ударов не доходят от одного к другому, ты должен наполнить его водой и поднять так, чтобы ни одна капля не упала на землю. Я своим братьям сказала, что выйду за того, кто сплавит ту доску, наполнит и поднимет тот котел. Брат тебе скажет: «сплавь эту доску и наполни водой этот котел». Тогда ты скажи: «доска, ради любви к Г юлли-Г ах-Г ах ни ты не касайся воды, ни вода пусть тебя не касается»; наполни также котел и скажи: «поднимись, котел, ради любви к Гюлли-Гах-Гах!»– он сам поднимется. И тогда брат выдаст меня за тебя.

Наступил вечер, пришли братья девушки. Увидели, что сидят двое юношей. Когда посмотришь на лицо одного из них, кажется, будто Рустем ожил, вышел из могилы. Старший брат сказал: – У моей сестры есть доска, ты ее должен так сплавить, чтобы ни доска не коснулась воды, ни вода не коснулась доски. Есть еще котел, семь кузнецов в его углах сидят, бьют молотом, звуки от их ударов не доходят от одного к другому. Наполни его водой и так подними, чтобы ни одна капля воды не упала на землю.

Старший брат продолжал: – Если не сможете это сделать, обоим вам прикажу отсечь головы! Если сможете сделать, то выдам свою сестру за тебя.

Юноша схватился за ручку котла, погрузил его в воду, наполнил и сказал:

– Поднимись котел ради любви к Гюлли-Гах-Гах! – Котел поднялся. Затем взял доску, бросил в воду, сказал: – Доска, ради любви к Гюлли-Гах-Гах, ни ты не касайся воды, ни вода пусть не касается тебя!.. – И в самом деле, доска поплыла немного выше воды. Тогда братья велели привести муллу и совершили кебин девушки с Мелик-Мамедом.

Мелик-Мамед всегда сидел с девушкой дома и беседовал с нею. На охоту же отправлялись семеро братьев этой девушки да еще Мелик– Ахмед. Однажды Мелик-Мамед с девушкой сидели и беседовали. Вдруг Мелик-Мамед дотронувшись рукой до ее спины, увидел, что там есть что-то круглое, и сказал:

– Эй, девушка, говорят у каждой красавицы есть один недостаток, а что означает этот кружочек у тебя?

Девушка сказала:

– Это не недостаток! В меня влюблен один белый див. Сорок лет как его поймали и заколдовали. Вот ключи от того дома, где он находится. Этот дом состоит из сорока комнат.

Мелик-Мамед тотчас сказал:

– Ты должна отпереть те комнаты и показать мне того дива!

Девушка сказала:

– Лучше не заставляй меня отпирать те двери, если отопру, он меня возьмет и унесет. Ты же не удержишься, погонишься за тем дивом, а див очень свирепый.

Сколько он ни просил – ничего не вышло. Сказала она:

– Мелик-Мамед, лучше не заставляй отпирать, если отопру, больше меня не увидишь.

Мелик-Мамед сказал:

– Нет, отопри!

Девушка отперла тридцать девять комнат, дойдя до сороковой, сказала:

– Мелик-Мамед, лучше не заставляй отпирать!

Но он сказал:

– Нет, отопри!

Девушка сказала:

– Как только отопру дверь, тот див меня унесет, лучше не заставляй отпирать!

Сказал:

– Нет, отопри, посмотрю!

Девушка отперла дверь.

Как только отперла, див забрал девушку, закричал:

– Эй, Али, на помощь! – и удалился.

Мелик-Мамед остался один.

– Как мне поступить, что мне делать?

Пусть он останется здесь, а я вам расскажу про Мелик-Ахмеда.

Он с братьями увидел, что див несет девушку. Братья девушки сказали:

– Да не разрушится дом твой, Мелик-Ахмед. Див унес девушку.

Мелик-Ахмед тотчас сел на своего коня и направился вслед за дивом. Мелик-Ахмед сказал:

– Я отправляюсь в сорокадневный путь. Ежели до истечения сорока дней не приеду, значит совсем не приеду.

Он пустился в дорогу и доехал до одного города. Здесь он встретился с человеком по имени Ахмеди-Кемхорек и спросил его, отчего эовут его Ахмеди-Кемхорек? Тот ответил, что он съедает плов из полпуда риса, поэтому его зовут Ахмеди-Кемхорек. Был еще один человек по имени Ахмеди-Чилинг. Этот Ахмеди-Кемхорек с Ахмеди-Чилинг повели Мелик-Ахмеда к одной яме, обвязали его веревкой вокруг спины и спустили в яму. Он опустился и увидел, что див положил голову на колени девушки и спит. Девушка увидела Мелик-Ахмеда и сказала: – Ой, Мелик-Ахмед, зачем ты пришел сюда? Он такой проклятый, что, если проснется, убьет тебя! Иди, потихоньку убей его! – Мелик-Ахмед сказал: – Я не бесчестный, чтобы бесчестно убивать спящего человека. Я убью его честно.

Обнажил саблю и начал щекотать диву подошву. Див проснулся недовольный и дал девушке оплеуху – зачем, мол, даешь мухам кусать меня. Мелик-Ахмед так грозно произнес; «аллах акнер!», что чуть гора не задрожала; див, не совсем еще проснувшись, протянул руку и схватил за пояс Мелик-Ахмеда. Потом скомкал семь мельничных жерновов в один жернов и хотел его бросить в голову Мелик-Ахмеда. Но Мелик-Ахмед ударил его саблей по голове. Голова дива разделилась на две части, душа его отошла в ад. Мелик-Ахмед взял девушку и пошел к выходу из ямы.

Сказал девушке:

– Выходи ты первая! – Девушка сказала – Если я выйду, то меня уведут, а тебя оставят в яме. – Мелик-Ахмед сказал – Нет, выходи вое же ты первая! – Девушка сказала – Если ты так хочешь, то я выйду; если тебя оставят в яме, возьми эту свирель, поиграй на ней, тогда придет карлик с длинной бородой, скажет: «поиграй еще», тогда ты скажи: «вынеси меня отсюда, сыграю еще». Как только заиграешь на этой свирели, он сейчас же явится к тебе и, что захочешь, – сделает. Мелик– Ахмед положил девушку в сундук, перевязал его и сказал – Поднимайте! – Ахмеди-Чилинг и Ахмеди-Кемхорек подняли сундук и увидели», что эта девушка такая, подобной которой нет на свете. Взяли девушку и ушли. А Мелик– Ахмеда оставили в яме. Он поиграл на свирели, и тотчас пришел карлик с длинной бородой и сказал – Как ты хорошо играл! Сыграй еще. – Мелик-Ахмед ответил – Вынеси меня отсюда, тогда сыграю, – Карлик взял и вынес его. Над ямой Мелик-Ахмед еще раз поиграл на свирели. Потом он добрался потихоньку до города и увидел, что Ахмеди-Кемхорек справляет свою свадьбу с. девушкой. А девушка сказала, что они должны доставить ее собственный золотой меджмаи и ее золотой тешт. В это время Мелик-Ахмед пришел и стал учеником у одного золотых дел мастера. Они же принесли этому золотых дел мастеру золото и сказали – Сделай один золотой тешт и один золотой меджмаи. – Этот золотых дел мастер ответил, что он не может сделать. Мелик-Ахмед сказал – Я сделаю. – Золотых дел мастер удивился и сказал: – Ты мой ученик только со вчерашнего дня, как можешь ты это сделать? – Но Мелик-Ахмед возразил: – Не твое дело, ты возьми золото, а я сделаю, – Золотых дел мастер взял золото и сказал – Завтра придете и возьмете.

Как только они ушли, Мелик-Ахмед поиграл на свирели, карлик с длинной бородой явился. Мелик-Ахмед сказал – Пойди, принеси тешт и меджмаи этого самого дива. – Карлик тотчас пошел и принес. На другой день пришли, взяли у золотых дел мастера заказ и отнесли. Девушка увидела, что это ее собственный тешт и ее собственный меджмаи, и догадалась, что Мелик-Ахмед прибыл. Мелик-Ахмед еще раз поиграл на свирели, опять явился карлик с длинной бородой. Мелик-Ахмед сказал: —Доставь мне сейчас сюда лошадь, саблю и одежду того самого дива. – Карлик тотчас пошел и все принес. Мелик-Ахмед разложил свои доспехи, оделся, застегнулся, привязал саблю, взял щит, сказал: – Аллах! Магомед! Али! – и пустился в путь. Ахмеди-Кемхорек тоже оделся – встречать невесту. Всадники увидели – едет один конный, будто Рустем ожил и вышел из могилы. Ими овладел страх. Когда они встретились, Мелик-Ахмед отсек голову Ах– меди-Кемхореку и Ахмеди-Чилингу и взял с собой девушку. У Ахмеди-Кемхорека была сестра, взял и ее, и все трое сели на коней и пустились в путь. А семеро братьев были на охоте.

Уже исполнялось сорок дней, когда они, увидев, что едут трое конных, сказали: —Их должно быть двое, отчего же их трое? – Они прибыли к Мелик-Мамеду. Остались здесь день* два, дивы сделали приготовления и с почестями, с войском отправили их в путь в свою страну… Девушка сказала: – Мелик-Ахмед, ты перенес много трудностей, но, если позволишь, скажу одно слово. Царь влюбился в меня. Он пришлет лошадь: «пусть, мол, сын мой сядет и приедет». Как только сядет сын, та лошадь должна его сбросить на землю, убить. Когда лошадь будет у нас, ты ее ударь и убей. После этого царь пришлет сокола. А он должен выколоть Мелик-Мамеду глаза. Убей также и его.

Как только лошадь прибыла, Мелик-Ахмед убил ее. Прислал царь и птицу, и ее он также поразил стрелой. Девушка сказала:

– Царь знает и колдовство, произнесет заклинание, станет змеей, войдет в комнату; когда Мелик-Мамед будет входить в ту комнату, змея должна его ужалить и умертвить; тогда ты, пока не вошел Мелик-Мамед, убей также ту змею. Пусть царь умрет!

Мелик-Ахмед быстро пошел, увидел, что царь стал змеей, чтобы убить Мелик-Мамеда. Мелик-Ахмед не упустил случая, убил змею. Мелик-Мамед услышал, что, когда Мелик-Ахмед убивал змею, эта змея протяжно произнесла:

– Эй, Мелик-Мамед, разве человек убивает своего отца?

Когда Мелик-Мамед увидел, что змея умерла, он сказал Мелик-Ахмеду:

– Открой мне тайну, я хочу знать, почему ты убил лошадь и змею?

Тот ответил:

– Лучше не спрашивай, ради тебя я рисковал головой!

Мелик-Мамед настаивал:

– Нет, говори!

Тогда он сказал:

– Твой отец был влюблен в эту девушку. Лошадь он прислал для того, чтобы, когда ты сядешь на нее, она сбросила и убила тебя. – Говоря это, Мелик– Ахмед до половины окаменел. – Птицу же я убил потому, что она выколола бы тебе глаза. – Он окаменел до пояса. Мелик-Мамед спросил – А змею почему убил? – Тот ответил – А она, когда ты входил в комнату, ужалила бы тебя. Потому я и убил ее. – Он весь окаменел и упал около двери. После этого Мелик-Мамед стал царствовать на месте отца.

Прошел месяц, прошел год, жена его забеременела. Когда же наступило время родов, у нее родился сын. Спустя некоторое время этот ребенок подрос. Однажды жена царя увидела, что три ласточки прилетели, уселись на дереве; одна из них сказала сестрам:

– Узнаете этот камень?

Те сказали: – Нет!

Она сказала:

– Это сын того пастуха, который ради Мелик-Мамеда перенес столько несчастий.

Другая сказала:

– Сестра, если мать этого ребенка не пожалеет и отрежет ему голову на том камне, Мелик-Ахмед чихнет и встанет!

Женщина тотчас сказала:

– Да будет сто таких мальчиков принесено в жертву ради Мелик– Ахмеда.

Мать-царица отрезала голову ребенку. Тотчас Мелик-Ахмед чихнул и встал.

Другая же ласточка сказала: – Если так, – я выроню одно перышко. Пусть положат его на голову ребенка, и ребенок оживет.

Мать взяла перышко, положила его на голову ребенка – и он ожил.

Они ели и отошли в землю. Вы же ешьте, предавайтесь жизни. С неба три яблока упало: одно – твое, другое – мое, третье – тому, кто это рассказал.