Текст книги "Японские народные сказки"

5. Угуису-химэ

В старину жил в стране Суруга[17]17
  Страна Суруга – название древней провинции Японии, находившейся на восточном побережье о-ва Хонсю. В настоящее время входит в состав префектуры Сидзуока.


[Закрыть] один старик. Рубил он в горах бамбук и готовил из него разные поделки – тем и добывал себе пропитание. Люди прозвали его дед Такэтори, что значит Добывающий Бамбук, а еще называли его Мицукури, что значит Мастерящий Веялки.

Так сказано в старинных книгах.

Однажды этот дед Мицукури пошел в бамбуковые заросли и вдруг увидел: лежит в соловьином гнездышке маленькое яичко и светится ярким светом. Он бережно принес его домой.

Скорлупка раскололась сама собой, и появилась оттуда крошечная прекрасная девочка. Родилась она из соловьиного яичка и потому нарекли ее Угуису-химэ – Дева-Соловей[18]18
  Угуису – японское название птицы камышевки. В японском фольклоре, как песенном, так и повествовательном, угуису запечатлена прежде всего как певчая птица, равная по значению русскому соловью. Поэтому слово «угуису» можно переводить как «соловей».


[Закрыть].

Старик растил ее и лелеял, словно родную дочь, а она становилась все краше. Когда же выросла, то никто на земле не мог сравниться с ней красотой. Излучала она сияние, и дали ей второе имя – Кагуя-химэ – Лучезарная Дева.

Старик Мицукури стал с тех пор находить в коленах бамбука золотые монеты. Был он нищим, а за короткое время сделался богачом.

Повадились к нему в дом женихи свататься, но старик с дочерью каждому задавали трудные задачи. Ни один жених не мог решить их и возвращался ни с чем в большом смущении.

Прослышал о лучезарной красавице правивший в то время Сын Неба[19]19
  Имеется в виду император.


[Закрыть]. Отправился он в страну Суруга будто бы охотиться и увидел там Кагуя-химэ. Попросил он ее поехать с ним в столицу и стать его царственной супругой. Но и самому Сыну Неба отказала дева. Лежала у нее на сердце другая забота.

Осенью того же года в пятнадцатую ночь восьмой луны небеса стали ясными и переполнило их лунное сияние[20]20
  Речь идет о народном празднике Любования луной. Считалось, что полнолуние 15-й ночи 8-го месяца самое красивое в году. Луна 15-й ночи имела особое название – «мэйгэцу», что означало «яркая луна». Ей приписывалась магическая сила. Согласно дальневосточным мифологическим представлениям, на луне растет лавр, осенью его листья покрываются багрянцем, и тогда свет луны становится особенно ярким. С праздником Любования луной у японцев связан целый цикл обрядов и ритуалов.


[Закрыть].

И вот спустилось вниз белое облако, и Кагуя-химэ с вершины горы Фудзи поднялась на небо. Но перед тем как улететь, сложила она стихи и послала их государю вместе с эликсиром бессмертия.

Вот что написала она:

 
Навеки прощай!
Я одежду из перьев
Надену сейчас,
Но сердце мое томит
Печаль разлуки с тобой.
 

Когда государь прочел эту танку[21]21
  Танка (досл. «короткая песня») – классическая стихотворная форма пятистишия. Стихотворение-танка имеет строгий ритмический размер и состоит из 31 слога; слоги располагаются в порядке 5–7–5–7–7. Создание стихотворений в форме танка было характерно для японской поэзии на протяжении всей истории ее развития. Танка утвердилась в литературной поэзии в VII–VIII вв. и сохранила свое значение вплоть до нового времени. Как стихотворный размер танка продолжает существовать и в наши дни. В истории японской литературы известно множество случаев, когда стихи вплетались в повествовательную художественную прозу, в прозаические произведения фольклора и играли в них не только орнаментальную роль, но и наполняли произведение высоким эстетико-философским смыслом.


[Закрыть], его охватила великая горесть.

– Не надо мне эликсира бессмертия, – молвил он и повелел отнести этот эликсир на вершину горы Фудзи – она ближе всего к небу – и там зажечь.

С той поры поднимается над горой Фудзи вечный дым[22]22
  Гора Фудзи – самая высокая вершина Японии, в прошлом действующий вулкан. Последнее извержение произошло в XVIII в., и потому долгое время из кратера вулкана струился дым. Сказка пытается объяснить реально существовавший исторический факт.
  Гора Фудзи с давних пор является символом Японии, неотъемлемой частью ее истории и культуры.


[Закрыть], оттого что горит на ее вершине эликсир бессмертия, – так говорят древние сказания.

6. Небесная дева

Жил в одной деревне молодой крестьянин по имени Микэран. Каждый день он трудился в поле да рубил дрова в горах на продажу.

Однажды пошел Микэран в горы вместе со своими односельчанами. Его спутники притомились, стали пить воду из горной речки и смывать с себя пот.

Но Микэран решил искупаться где-нибудь поодаль. Пошел он к верховью реки, куда обычно люди не заходят. Была там широкая чистая заводь.

Сбросил Микэран пропитанные потом лохмотья и уже собирался нырнуть в воду, как вдруг видит: на ветке прибрежной сосны висит прекрасная одежда из птичьих перьев[23]23
  Одежда из птичьих перьев – согласно китайской мифологической традиции, непременный атрибут небесных фей. Одеяния из ярких перьев зимородка или павлина в действительности существовали в Китае. Однако в фольклоре, в том числе и японском, одежда из перьев воспринималась как волшебный предмет, при помощи которого можно подняться в заоблачную высь.


[Закрыть]. «Вот диво!» – подумал Микэран и снял одежду с ветки.

Вдруг из глубины заводи у самых его ног выплыла нагая девушка и, умоляюще сложив руки, стала просить жалобным голосом:

– Верни мне мою одежду из перьев. Ведь для человека она бесполезна.

Но Микэран, ни слова не ответив, только молча глядел на нее.

– Микэран, разве не понял ты моей просьбы? Если я не надену этой одежды, то не смогу вернуться на небо. Тебе, человеку земного мира, летающая одежда не нужна. Отдай же ее мне! – молила девушка.

Но Микэран только спросил:

– Зачем ты здесь?

Он не хотел отдавать одежду из перьев, но девушка думала: «Должно быть, он не в силах поверить, что есть на свете такая диковина – одежда, в которой можно летать. А если б поверил, то отдал бы мне».

И она, проливая слезы, стала рассказывать:

– Я – небесная фея и лишь изредка спускаюсь на землю, чтобы искупаться в этой заводи. Ты сомневаешься в моих словах? Верни мне одежду из перьев и увидишь.

– А для чего тебе она? – ответил Микэран. – Лучше давай будем жить на здешнем острове в любви и дружбе. Тогда не надо будет тебе прилетать с неба всякий раз, когда захочешь купаться. Только скажи, и я провожу тебя сюда. Купайся здесь, сколько душа твоя хочет.

– О, не говори таких жестоких слов, Микэран! Я, небесная дева, не могу жить на земле. Прошу тебя, верни мне одежду из перьев.

– Ну нет, если я верну ее, ты улетишь на небо. Оставайся со мной на нашем острове. – Так и не отдал Микэран одежды из перьев.

Небесная дева сильно опечалилась. Но не могла она вернуться на небо, раз отняли у нее чудесную одежду, и поневоле пошла с Микэраном в его селение.

Прошло семь лет, и у них родилось трое детей. Но жена Микэрана все время стремилась вернуться на небо. Она искала во всех углах дома свою одежду из перьев и не могла найти. Где только муж запрятал ее?

Однажды Микэран ушел на рыбную ловлю, а небесная фея собралась идти по воду к речке на самом краю деревни. Привязала она своему семилетнему сыну на спину недавно родившегося ребенка, а пятилетнему сыну велела убаюкивать младенца колыбельной песней, легонько похлопывая его по спинке.

Идет небесная фея назад к своим воротам и вдруг слышит: поет ее сынок колыбельную, убаюкивая маленького братца:

 
Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.
Отец идет, подарок несет.
Один, два, три, четыре столба.
Четыре столба, шесть высоких столбов,
Внизу столбы, вверху снопы.
Отопрет он двери, распахнет он двери,
Найдет он одежду из перьев,
Подарит тебе одежду из перьев.
Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.
 

Слушает небесная фея колыбельную песню. Так, значит, семь лет назад спрятал Микэран одежду из перьев в высоком амбаре на четырех и шести столбах! Скорей, скорей, пока не вернулся муж, приставила она лестницу к высокому амбару, открыла дверь, стала шарить посреди снопов риса и проса… Отыскалась наконец одежда из перьев!

Не дожидаясь возвращения Микэрана, надела на себя небесная фея одежду из перьев, семилетнего сына привязала к спине, пятилетнего положила за пазуху, а младенца прижала к груди правой рукой. Первый раз вспорхнула она к небу, поднялась на вершину высокой сосны. Второй раз вспорхнула, скрылась между облаками. Третий раз вспорхнула – и достигла неба. Но, на печаль и горе, пролетая меж облаками, уронила она младенца, и он упал на землю.

Вернулся Микэран с рыбной ловли. Видит, двери настежь, в доме пусто. Распахнута дверь и в высоком амбаре. Стоит Микэран как потерянный и думает: «Отыскала она одежду из перьев и покинула меня».

Настало время ужинать. Поплелся Микэран к очагу. Огонь в нем еле тлеет. Взял Микэран бамбуковую дудку для разжигания огня и подул. Не проходит воздух. «Отчего бы это?» – удивился он и заглянул внутрь. Видит, в бамбуковой дудке спрятан лист бумаги.

Вытащил он его, расправил и читает письмо:

«Собери тысячу деревянных сандалий и тысячу соломенных сандалий, закопай их в землю поглубже, а сверху посади бамбук. Через два-три года дорастет он до самого неба, и ты сможешь взобраться по нему ко мне».

Микэран, не мешкая ни минуты, стал собирать повсюду сандалии. Но почему-то ему удалось собрать только девятьсот девяносто девять деревянных сандалий и девятьсот девяносто девять соломенных. Закопал он их в землю и посадил над ними молодой побег бамбука. Быстро начал расти бамбук.

Прошло три года. Поглядел как-то раз Микэран в вышину, и показалось ему, что бамбук уже до самого неба дотянулся.

Обрадовался Микэран и стал взбираться вверх по стволу. Лез он, лез, поглядел вниз – облака под ногами, земли не видно. Вот он и подумал, что уже на небе. Но ветви на вершине бамбука самую малость до неба не дотянулись. Качается Микэран на ветру, за верхнюю ветку держится.

Небесная фея вернулась в свой родной дом и снова, как прежде, стала ткать одежды, но все же нет-нет да и вспомнит о земле. Ждет не дождется, когда же бамбук вырастет до самого неба и Микэран сможет к ней подняться.

Однажды, сидя за кроснами, поглядела она из окошка вниз. Бамбук уже вырос высоко-высоко. Колышутся-качаются ветви на ветру, а за самую верхнюю ветку уцепился какой-то человечек. С высоты поглядеть – он не больше макового зернышка.

Небесная фея схватила ткацкий челнок и стала тихо-тихо спускать его к Микэрану. Вот уж челнок над самой его головой. Ухватился Микэран за этот челнок, и жена втащила его на небо[24]24
  Бамбук и вьющиеся растения издавна считались в странах Восточной Азии связующим звеном между землей и небом. В подавляющем большинстве японских сказок путь на небо связан с выращиванием бамбука. Однако нередко, как это и указано в данной сказке, на небо можно подняться при помощи ниточки из небесного ткацкого челнока. Известны также сказки, в которых герои поднимаются на небо при помощи солнечного луча, ассоциировавшегося также с тонкой нитью.


[Закрыть].

Богиня, мать небесной феи, приняла Микэрана ласково и сердечно, но отец ее, Небесный правитель[25]25
  Имеется в виду персонаж китайской мифологии, именуемый Небесный правитель или Небесный владыка. Согласно легенде, он был отцом Небесной Ткачихи (звезда Вега).


[Закрыть], встретил нежеланного зятя со злобой и начал задавать ему трудные задачи.

Как раз в это время на небесах расчищали поля под пахоту. Тесть повелел Микэрану за один день расчистить от деревьев тысячу тёбу.

Не на шутку встревожился Микэран. Разве ему под силу такая работа? Но пришла жена и стала его успокаивать:

– Не печалься, это дело легкое. Сруби три больших дерева, ляг на пенек головой и почивай до вечера.

На другой день Микэран по повелению своего тестя отправился в лес. Срубил он три дерева и лег подремать, как жена научила.

Проснулся уже под вечер, глядит: все деревья срублены. Обрадованный, пошел он к тестю:

– Расчистил я от леса, как ты повелел, за один день тысячу тёбу.

Но не умилостивился тесть:

– Завтра вскопай за один день все, что ты расчистил.

Вконец упал духом Микэран. Где же ему вскопать за один день такое огромное поле? Но тут снова пришла небесная фея и говорит:

– Это работа нетрудная. Копни мотыгой три раза и почивай до вечера. Все само собой сделается.

Так и случилось. Проснулся Микэран к вечеру, смотрит: все поле, сколько хватает глаз, вскопано мотыгой. Радостный, поспешил он домой к тестю, но тот задал новую задачу не легче первой:

– Завтра за один день посади на всем вспаханном поле от края до края семена тыквы горлянки.

Легко сказать, трудно сделать. Поле-то величиной в тысячу тёбу. Не по силам такая работа для Микэрана.

Пошел он за советом к своей жене.

– Только-то? Дело простое. Посади три тыквенных семечка в трех разных местах и ляг почивать, все само собой сладится, – научила жена.

Последовал он ее совету, и к вечеру опять все было готово.

Подумал Микэран, что теперь конец его трудам, и пошел к тестю с веселой душой.

Но тесть – Небесный правитель повелел ему:

– Сними завтра утром пораньше урожай с поля, весь до последней тыквы.

«Вот когда я пропал! – подумал Микэран. – Разве так бывает, чтобы за одну только ночь семена тыквы взошли, дали цвет и зрелые плоды?»

Пошел он к жене со своим горем. Небесная фея стала его утешать:

– Не отчаивайся, тыквы уже зреют. Сорви пораньше утром три самые спелые и ложись подремать, все само собой сделается.

Не слишком поверил Микэран словам жены: как может случиться такое чудо? Рано-рано утром поспешил он на поле и видит: в самом деле тыквы созрели. Сорвал он три самые спелые и заснул.

Через некоторое время очнулся он от дремоты, глядит – весь урожай собран еще до полудня. Тыквы горлянки горами лежат, ни одной на поле не осталось.

Выполнил зять все трудные задачи. И тесть как будто подобрел. Стал готовиться к празднику урожая. Микэрану доверил тыквы резать. До этого он говорил со своим зятем злобно, но тут сказал ласковым голосом:

– Разрежь три тыквы, но, смотри, вдоль, а не поперек, положи под голову и спи спокойно.

Но сидевшая там небесная фея подмигнула мужу: «Не слушайся, дескать, моего отца, режь не вдоль, а поперек».

На беду, Микэран подумал: как можно ослушаться, когда тесть дает добрый совет? Взял он тыкву одну, другую, третью и разрезал вдоль. И тут все наваленные горой тыквы развалились на две половинки, воды хлынули рекой и унесли с собой Микэрана.

Еще и теперь можно осенью ясно увидеть Небесную реку, и разделенные этой серебряной рекой сияют на ее берегах две звезды: Пастух и Ткачиха[26]26
  Сказка перекликается с древней китайской легендой о двух звездах – Ткачихе и Пастухе (Веге и Альтаире). Согласно этой легенде, Небесная Ткачиха была очень трудолюбива, день и ночь ткала она «небесное покрывало». Сжалился над дочерью Небесный правитель и выдал ее замуж за Небесного Пастуха, который жил на другом берегу Небесной реки (Млечного Пути). Однако, поженившись, Ткачиха и Пастух забыли о своих обязанностях небожителей. И тогда разгневанный Небесный правитель разлучил их и разрешил видеться лишь раз в году – в ночь на 7-е число 7-го месяца.
  Легенда бытовала во множестве вариантов. Согласно одному из них, Небесный владыка разрешил видеться супругам один раз в семь дней, но сорока, которая должна была передать приказ, все перепутала и назвала неправильную дату – 7-й день 7-го месяца.
  Согласно другому варианту легенды, супруги могли встретиться только в том случае, если в установленный для свидания день ясная погода. Если же погода ненастная, Небесная река начинает бурлить и пениться, и тогда Пастух не может перебраться на другой берег. Так что, если в 7-й день 7-го месяца шел дождь, считалось, что это плачут несчастные влюбленные, которые в этом году так и не смогли соединиться.


[Закрыть]. Плачут муж с женой в разлуке. Люди говорят, что две звездочки возле Небесной Ткачихи – это двое ее старших детей.

Лишь один раз в году дозволено Микэрану встретиться со своей женой: когда наступает седьмая ночь седьмого месяца.

7. Дед Кобутори

В старину это было, в далекую старину. Жили где-то старик со старухой.

Старик был работящий, и все звали его честным дедом.

Однажды утром встал он спозаранок и пол в кухне подметает. А на земле лежит горошинка. «Хорошая горошинка, сладкая», – подумал он, но только руку протянул, как она покатилась и катится, катится.

Наклонится поймать, а она покатится – коконкорон-коконкорон – и закатилась наконец – коконкорон – в мышиную норку.

Но дед все гнался за ней и, недолго думая, полез в мышиную норку. Открылась перед ним дорога. Дед побежал по ней все прямо-прямо, и вот стало совсем темно. Вдруг видит – стоит храм, он в него и вошел. А уж там такая темь – ничего не видать! Спрятался он под досками пола и уснул.

В середине ночи послышался шум и все ближе: дзудон-дзудон.

– Ох, кто это, кто сюда идет? – задрожал от страха дед. – Пропал я, съедят меня…

И вот с восточной стороны явились тэнгу[27]27
  Тэнгу – кит. «крылатая собака» – фантастические крылатые чудовища, обитающие в горах на деревьях. У тэнгу гротескный образ: красное лицо, длинный нос. В руке веер из перьев. Умеет летать и может напустить порчу на людей: помутить разум. Популярный персонаж смешных и страшных сказок, легенд и поверий. В «Нихонги» рассказывалось, что в 637 г. Большая звезда пролетала по небу с востока на запад и за ней последовал звук, подобный грому. В то время люди говорили; «Это лает тэнгу – небесная собака. Голос ее грому подобен».
  Впоследствии под влиянием индийских легенд тэнгу превратился в летающего демона, стал как бы сродни птицам и, наконец, в поздних поверьях трансформировался в смешного урода вместе с другими некогда грозными хтоническими персонажами.


[Закрыть], с западной тоже пожаловали тэнгу. Слышен шум и топот: доэн-доэн.

– Смотри-ка, что они нынче ночью затевают?! – удивляется старик. – Сколько их явилось!

А той порой с южной стороны донесся шум: доэн-досун-дзудон. Еще тэнгу идут. С северной стороны тоже слышится такой громкий шум, что страх берет: доэн-досун-дзудой.

Собрались тэнгу со всех четырех сторон.

Надо сказать, что у старика была большая-пребольшая шишка на щеке. Стал он из-под пола выглядывать со своей шишкой, присыпанной песком. А тэнгу дружно пустились в пляс и так весело поют:

 
Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу.
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон, сорэ-сорэ.
Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу.
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон.
 

Загляделся старик и совсем забыл, что он под полом прячется, выскочил оттуда и сам пустился в пляс, тряся своей шишкой. Такой это был зажигательный напев:

 
Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу.
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон, сорэ-сорэ.
Тэнгу-тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу,
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон.
 

До того разошелся старик, забыл свой страх, обо всем на свете позабыл. Пляшет-скачет. Глядят на него тэнгу, удивляются:

– Нынче ночью пожаловал к нам забавный старик. Здорово он пляшет, потешил нас. Откуда только взялся такой? Дедушка, ты горазд плясать, приходи к нам опять завтра ночью.

– Ладно, приду.

Но тут вдруг старик опомнился и опять задрожал от страха.

– А вдруг обманешь, не придешь? – усомнился один тэнгу. – Вот что, возьму в залог твою шишку.

Ухватил тэнгу его шишку, давай тянуть изо всех сил, она и отвалилась. Дед, не помня себя от радости, отправился домой. С тех пор и прозвали его дед Кобутори[28]28
  Имя Кобутори состоит из двух компонентов: слова «кобу», что значит «шишка», и слова «тори» – грамматической формы от глагола «тору» – «брать» и имеет значение «взять (снять) шишку».


[Закрыть].

А у старика-соседа по прозвищу Непутевый Дед тоже была огромная шишка на щеке.

– Послушай, сосед, как ты от своей шишки избавился? Без шишки ты вон какой приглядный! – пристал Непутевый Дед с неотвязными расспросами.

Рассказал ему честный дед все, что с ним приключилось прошлой ночью:

– Стал я утром подметать кухню, вижу, лежит горошинка. Хотел я ее поднять, а она покатилась-покатилась и закатилась в мышиную норку. Я за ней, а там темно как ночью. Что будешь делать? Спрятался я под полом в храме, а тут, откуда ни возьмись, тэнгу пожаловали, целая толпа тэнгу – и давай плясать. Такой был веселый танец, что я тоже пустился в пляс. И велели они мне строго-настрого прийти к ним опять. В залог шишку взяли.

– Вот оно что! Давай пойдем вместе со мной.

– Ну нет. Иди туда один.

Встал Непутевый Дед на другое утро спозаранок и начал подметать кухню. Смотрит – горошинка покатилась и закатилась в мышиную норку.

– Ну и я тоже залезу в мышиную норку.

Полез Непутевый Дед ползком в мышиную норку. Глядь – стоит храм, а кругом темь такая, глаз выколи. Спрятался он под полом. Вдруг послышался шум и топот: досун-досун. Отовсюду, с запада и востока, с юга и севера собрались тэнгу. Стали они толпой плясать, припевая:

 
Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу…
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон сорэ-сорэ.
Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,
А со мною девять тэнгу,
Если тигр не придет,
Будем до утра плясать.
Суттон-суттон.
 

Вылез Непутевый Дед из-под пола и ну плясать и распевать вместе с тэнгу. Только он и плясать-то не умел вовсе. Пляшет – спотыкается, с ладу сбивается, слушать и глядеть противно.

Закричали тэнгу:

– Нет, старик, не умеешь ты плясать! Только мешаешь!

– Надо ему вернуть залог! – И с размаху прилепили ему шишку на другую щеку.

Побрел старик домой. Голосит с горя:

– Ай-ай, бабушка! Была одна шишка, стало две! Была шишка, стало две!

Услышала старуха, как дед причитает, обрадовалась:

– У моего деда шишку сняли, от большой радости он во весь голос поет.

Но не смог Непутевый Дед вылезти из мышиной норки, застрял там и еще пуще кричит.

– Что это сегодня мыши так расшумелись? – дивится старуха. Взяла и завалила большой ступкой мышиную норку.

Не надо по-глупому людям подражать, не то как раз в беду попадешь.

Тут и сказке конец.

8. Иссумбоси

В старину жили дружные супруги. Не было у них детей. А уж как им хотелось ребеночка – хоть с ноготок!

Вот пошли они в храм бога Сумиёси[29]29
  Сумиёси – синтоистский бог, повелитель морских волн, покровитель мореплавателей. Наиболее чтимый храм, посвященный его культу, находится в г. Осака, на побережье Сумиёси.


[Закрыть] и стали усердно молиться:

– Сумиёси-сама, даруй нам ребенка, хоть маленького-маленького, ростом с ноготок!

Через девять месяцев родился у жены пригожий мальчик, но маленький-маленький, не больше ноготка. Дали ему родители имя Иссумбоси[30]30
  «Иссумбоси» – букв. «мальчик величиной в один сун».


[Закрыть]. Стали его холить и лелеять. Но время шло, а мальчик все оставался таким же крохотным. Отчаялись родители. Дали ему вместо меча швейную иглу и прогнали из дома на все четыре стороны.

Что будешь делать? Иссумбоси взял у своей матери деревянную чашку и две палочки для еды. Чашка служила ему корабликом, а палочки – веслами. Много дней плыл он по реке и приплыл наконец в столицу Японии, где обитал сам Сын Неба.

Стал Иссумбоси бродить по городу и увидел роскошный дом.

Вошел он в гэнкан и закричал во весь голос:

– Дозвольте войти! Дозвольте войти!

Люди в доме удивились: кто это там пищит? Вышли в гэнкан, смотрят – возле сандалий у входа стоит крохотный человечек. Спрашивают:

– Мальчишечка, это ты нас звал?

– Да, я. Меня зовут Иссумбоси, я изгнан из родительского дома. Возьмите меня в услужение.

– Что ж, будет нам забава, – решили в доме и приняли его в услужение.

Иссумбоси был ростом мал, но на диво смышленый. Молви слово, сразу поймет. Всем он пришелся по душе. Только и слышно: «Иссумбоси, Иссумбоси»! Сама княжеская дочь полюбила его.

Однажды княжеская дочь вместе с Иссумбоси отправилась в храм Каннон на поклонение[31]31
  Богиня Каннон (бодхисаттва Авалокитешвара) почитается в странах Дальнего Востока как женское божество милосердия, имеющее тридцать три ипостаси. В японской традиции относится к божествам, обеспечивающим удачу и процветание. Среди наиболее известных ипостасей богини Каннон можно назвать Бато Каннон – «Каннон с лошадиной головой», воспринимаемую в ряде случаев как божество рисового поля или божество – покровитель путешественников. Широкое распространение получила в японской традиции Рюдзу Каннон – «Каннон с головой дракона», почитающаяся как божество влаги. Рюдзу Каннон было принято молиться во время засухи. Существует и Комоти Каннон – «беременная Каннон», изображаемая в виде женщины с большим животом. К ней обращаются с молитвами о благополучных родах.
  В произведениях народного творчества Каннон почитается как богиня счастья и удачи. Согласно обычаю, паломники, выпрашивая себе какую-нибудь милость, молились в храме Каннон день и ночь безвыходно, пока не умилостивится богиня. Считается, что Каннон посылает счастье людям в вещем сне.


[Закрыть]. На обратном пути попались им навстречу два черта. Черти хотели схватить девушку, но Иссумбоси выхватил из-за пояса иглу и давай махать ею, как мечом.

– Да знаете ли вы, кто я?! Я – Иссумбоси, сопровождаю юную госпожу в ее паломничестве к храму Каннон!

Тут один из чертей взял и проглотил Иссумбоси. Но крохотный Иссумбоси стал свободно бегать в желудке у черта и колоть его иглой. Черт невзвидел света – такие взяли его колики – и выплюнул Иссумбоси.

Тогда второй черт поймал Иссумбоси и хотел было раздавить его между ногтями, но мальчик вовремя догадался и прыгнул черту прямо в глаз. Черт взвыл от боли и убежал.

Девушка стоит в сторонке и дрожит от страха. Иссумбоси собрался было повести ее домой, как вдруг смотрит: лежит на дороге маленькая колотушка. Девушка ее подняла.

– Что это? – спросил Иссумбоси.

– Это волшебная колотушка[32]32
  Волшебная колотушка – один из наиболее распространенных чудесных предметов японских сказок и легенд. Согласно традиционным представлениям японцев, волшебная колотушка является атрибутом бога Дайкоку. Дайкоку почитается как один из семи богов счастья – самых популярных синтоистских божеств. Дайкоку рассматривается как бог богатства и удачи. Обычно его изображают в виде очень толстого человека с большим животом. Дайкоку сидит или стоит на соломенных решках. Одной рукой он поддерживает переброшенный через плечо мешок с рисом, другой – держит волшебную колотушку. Дайкоку ударяет колотушкой – и на землю сыплются золотые монеты.
  В сказке возможности волшебной колотушки несколько переосмыслены. Она превратилась в чудесный предмет, исполняющий любое желание.


[Закрыть]. Что ни пожелаешь, все даст по первому слову.

– Сделай милость, попроси тогда, чтобы она мне росту прибавила.

Постучала девушка колотушкой и крикнула:

– Прибавь росту Иссумбоси, прибавь росту!

И вдруг Иссумбоси начал расти, расти и превратился в статного, красивого юношу. Отдали ему княжескую дочь в жены, и зажил он с ней счастливо.

9. Воробей Резаный Язычок

Давно-давно жили старик со старухой. И был у них ручной воробушек.

Вот как-то раз в погожий день отправился старик в горы дрова рубить, а старуха задумала устроить постирушку, приготовила она крахмал и отправилась к соседке, чтобы одолжить шест для просушки одежды. Воробей остался дома один.

Увидел он крахмал и склюнул крошку. Ах, вкусно! Еще крошку склюнул, а там еще и сам не заметил, как доел все без остатка.

Вернулась старуха с шестом, глядь – а крахмала-то и нет.

В страшный гнев пришла она:

– Это ты слопал, негодный! А ну-ка, высунь язычок!

Отрезала язычок ножницами и прогнала воробья со двора.

А старик весь день трудился в лесу. Пришел домой усталый, зовет воробья – не откликается воробей, нет его нигде.

Спрашивает старик:

– Послушай, бабушка, что случилось с воробушком?

А старуха отвечает как ни в чем не бывало:

– Отрезала я ему язычок и прогнала на все четыре стороны.

Всполошился старик:

– Что ты наделала! Пойду искать моего воробушка, – и отправился в путь.

Далеко зашел он в горы и видит: какой-то человек обмывает речной водой ноги своей лошади.

– Не знаешь ли ты, где воробьиный дом?

– А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я лошадиные копыта, тогда скажу.

Делать нечего, выпил старик три глотка мутной воды и сказал ему тот человек:

– Иди вверх по течению реки. Увидишь, человек моет быка, тогда и спрашивай, где воробьиный дом.

Пошел старик по берегу реки. Вскоре и вправду увидел он: какой-то человек моет быка.

– Эй, послушай, не знаешь ли ты, где воробьиный дом?

– А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я ноги моего быка, тогда скажу.

Что прикажешь делать? Выпил старик три глотка мутной воды. И тогда сказал тот человек:

– Где воробьиный дом? Иди дальше вверх по течению реки, там найдешь его в бамбуковой чаще.

Вновь побрел старик по берегу реки. И верно: перед ним заросли бамбука, а в самой гуще щебечет множество воробьев:

 
Если дедушка придет,
Листья зашуршат бамбука.
Тот-он пай-пай.
Если бабушка придет,
Листья зашумят деревьев.
Тот-он пай-пай.
 

Хором распевая песни, ткут воробьи на кроснах.

Обрадовался старик:

– А где здесь мой воробушек?

Заглянул он в чащу, и выпорхнула ему навстречу стая воробьев:

– А-а, дедушка пожаловал! Сюда, сюда, просим сюда. Снимайте сандалии, пожалуйте в дом[33]33
  С давних пор входить в традиционный японский дом полагалось без обуви, лишь в носках. Обувь оставляли на пороге. Это правило выполняется и сегодня. Обувь снимают не только перед входом в дом, но и перед входом в синтоистский храм.


[Закрыть].

За руку провели его в дом, а там уж другие воробьи несут деревянный тазик и золотой тазик:

– Помойте ноги в любом, какой приглянется.

– По мне и деревянный хорош, – ответил старик. Помыл он ноги и вошел в покои для гостей.

Тут явились новые воробьи:

– Верно, вы проголодались, дедушка? Подать вам кушанья на деревянном столике или на золотом?

– С меня и деревянного хватит.

Подали старику разные вкусные яства на деревянном столике.

Целый вечер старик не спеша беседовал с воробьями и остался ночевать у них в доме.

На другое утро захотели воробьи поднести старику подарок на память. Стал он было отнекиваться: не нужно мне ничего! Но воробьи неотступно упрашивали. Побоялся старик их обидеть и согласился.

– Скажите, что вам хочется? – спрашивают воробьи.

– По мне все хорошо, – отвечает старик.

– Хотите деревянный сундучок или золотой сундучок?

– Стар я уже годами. Куда мне тяжелый золотой сундук? Деревянный будет в самый раз.

Получил старик подарок и стал собираться домой. Простился с Резаным Язычком и со всей воробьиной стаей. А воробьи ему говорят:

– Только, дедушка, по дороге в сундучок не заглядывайте. Откроете дома.

– Хорошо, хорошо, не открою. Дома погляжу, – обещал старик.

Пошел он назад прежним путем по берегу реки. Не терпится заглянуть в сундучок, так и подмывает! Но стерпел старик, сдержал свое обещание.

Пришел он домой, позвал старуху и вдвоем с ней открыл сундучок. Посыпались оттуда большие и малые золотые монеты. Целая груда золота.

Завидки взяли старуху.

– А я чем хуже? – говорит. – Пойду одна, без тебя, еще больше богатства добуду.

И сразу же пустилась в дорогу. Идет и спрашивает у всех, как старик делал:

– Где здесь воробьиный дом?

Видит, какой-то человек моет в реке лошадь. Стала старуха спрашивать, где воробьиный дом, а он попросил ее выпить сначала три глотка мутной воды. Скривилась старуха, но выпила.

– Теперь иди дальше по берегу. Увидишь, человек моет быка, и тогда спрашивай, что тебе надобно.

Пошла старуха и вправду увидела: моет быка какой-то человек. Спросила старуха, где воробьиный дом.

– Выпей сначала три глотка воды, какой я мыл ноги своего быка, тогда скажу.

Делать нечего, выпила старуха три глотка мутной воды.

– А теперь, бабушка, иди все вверх и вверх по течению. Там и найдешь воробьиный дом.

Заковыляла старуха дальше, опираясь на посох. Все, как старик сказывал. Вот и густая-прегустая чаща бамбука, в глубине воробьи щебечут:

 
Если дедушка придет,
Листья зашуршат бамбука.
Тот-он пай-пай.
Если бабушка придет,
Листья зашумят деревьев.
Тот-он пай-пай.
 

Распевая хором, ткут воробьи на кроснах. Увидели старуху и вылетели стаей навстречу:

– Бабушка пришла!

Принесли два тазика и спрашивают:

– Вот деревянный тазик, вот золотой, в каком угодно ноги помыть?

– Да вы что?! Буду мыть ноги только в золотом тазу.

Провели старуху в комнату для гостей и снова спрашивают:

– Подавать кушанья на деревянном столике или на золотом?

– Да вы что?! Буду есть только на золотом столике.

Вот поела старуха на золотом столике, переночевала в воробьином доме и утром стала собираться домой.

Воробьи спрашивают:

– Бабушка, какой сундучок хотите в подарок, деревянный или золотой?

Жадная старуха крикнула в ответ:

– Давайте золотой, другого не возьму!

– Бабушка, маленький сундучок подарить вам или большой сундук?

– Тащите самый большой сундук, какой только у вас найдется!

Подарили ей воробьи большой-пребольшой сундучище. Ох и до чего же тяжел!

Стали воробьи прощаться со старухой:

– Бабушка, по дороге не заглядывайте в сундук. Дома откроете.

С трудом, пыхтя и задыхаясь, взвалила старуха сундук на спину и побрела домой. Немного прошла и присела на пенек. Так и подмывает ее взглянуть, что там внутри. Не выдержала старуха, свалила сундук на обочину и откинула крышку.

Вдруг высунулся оттуда длинный-длинный воробьиный язычок. А потом посыпались змеи, тысяченожки, всякие страшные гады. Битком был набит сундук всякой мерзостью!

Ужас взял старуху, ноги у нее подкосились, перестали служить.

С той самой поры, говорят, и начали в Японии сказывать такие страшные сказки, что ноги подкашиваются.