Текст книги "Японские народные сказки"

14. Отчего крабы пугливы

Давно-давно, много лет тому назад, жили старик со старухой. Как-то раз отправился старик в горы собирать хворост. Стало дело к полудню подходить. Проголодался он и сел позавтракать на берегу горной речки. Вода в ней прозрачная, чистая. Вдруг видит старик: по дну ползет что-то. Пригляделся он: «Э, да это краб! Смотри ты, пожалуйста, здесь крабы водятся!»

Бросил дед в воду несколько рисинок. Обрадовался краб, стал их ловить и поймал все до одной. А старик смотрит и смеется. С тех пор, бывало, как ни пойдет в горы, все чем-нибудь да покормит краба. Полюбился он старику. «Возьму его домой, – думает. – Пусть живет у меня». Принес его старик домой и говорит:

– Старуха, а старуха, смотри, какого я краба принес!

– И правда, хорош! – отвечает старуха. – Ох, верно, и вкусный же он! Откормим его да сварим.

– Скажешь тоже, старая! Я его знаешь как полюбил!

Спрятал дед потихоньку краба в колодец, чтобы старуха о том не проведала. Вернется из лесу и зовет:

– Краб, эй, краб, косо-косо! Плыви сюда, это я, старый дед!

Каждый раз, как заслышит краб голос старика, так и выплывает со дна колодца, клешнями шевеля. А старик угощает его каким-нибудь лакомством и приговаривает:

– Краб, дружочек мой, у тебя ведь тоже есть сердце! Слушай же хорошенько, что я тебе велю. Станет тебя звать моя старуха, ты смотри, не показывайся ей на глаза! Если выплывешь со дна, съест тебя непременно, так и знай. Только тогда и плыви, как услышишь: «Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед!»

А старуха все не могла успокоиться:

– Где только мой старик такого жирного краба спрятал?

Искала она, искала, не может найти.

Вот как-то раз старик, воротившись домой, пошел, как всегда, к колодцу ноги помыть. Заприметила старуха, что он словно сам с собой разговаривает. «Что бы это могло значить?» – подумала она, подкралась незаметно и слушает. А старик своего краба зовет:

– Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед, пришел!

Взяла старуху досада:

– Так вот куда дед его запрятал! Ну хорошо же, пусть только уйдет завтра в горы, полакомлюсь на славу!

Не успел на другое утро старик уйти в лес, как старуха побежала к колодцу и кричит:

– Краб, эй, краб, косо-косо. Это я, старый дед, пришел!

Услышал краб знакомые слова и поднялся со дна колодца. Видит старуха: отъелся он и вырос, стал большим-большим. Схватила его и кинула прямо в кипящую, бурлящую воду – шлеп! Сварился краб, стал красным, как огонь. Полакомилась старуха нежным мясом, а скорлупку бросила на помойку под водосток.

Вернулся старик из лесу и зовет, как обычно, своего любимца краба:

– Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед, пришел!

Звал он, звал, но краб из воды так и не показался.

– Отчего бы это? Убежал он, что ли?

Стал дед повсюду искать краба, нет его нигде, да и только! Огорчился старый. Вдруг, откуда ни возьмись – порх! – прилетела красивая птичка, села на дерево перед стариком, защебетала:

– Дедушка, дедушка! Вернулся наконец. Мясо краба у старухи в животе, а скорлупку на помойке поищи, пин-яра, пин-яра, сян!

«Каких только чудес на свете не бывает!» – подумал старик. Заглянул на помойку под водосток. В самом деле, валяются там скорлупки да клешни. Огорчился старик. Заливаясь слезами, собрал он их и закопал в самом дальнем углу двора, а над могилкой посадил деревце азалии.

Как проснулся на другое утро, так первым делом подумал: «Надо полить саженец водой, не то засохнет». Пошел к деревцу, а оно все усыпано золотыми цветами – так и горит на солнце, так и сверкает! Обрадовался старик:

– Эй, старуха, поди-ка сюда! Съела ты моего краба, не пожалела. А я скорлупку его в землю закопал, деревце на могилке посадил, и расцвело оно золотыми цветами. Надо беречь его, хорошенько поливать.

Но не успел старик уйти в горы, как старуха бегом к деревцу.

– Ладно же, погоди ты у меня! Все цветы оборву, по ветру размечу!

Смотрит – а на азалии уже не золотые цветы, а простые.

– Ты что морочишь меня, надо мной насмехаешься, дрянная хворостина! – рассердилась старуха. – Срублю я тебя под самый корень и сожгу.

Срубила она азалию и сожгла.

Вернулся из леса старик и первым целом спешит на золотые цветы полюбоваться. Смотрит – нет деревца. Удивился он:

– Старуха, а старуха, куда моя азалия пропала?

– А ты зачем такую дрянь на дворе посадил?! Только бесила она меня. Не золотые на ней цветы росли, а простые. Вот я ее и спалила, сердце отвела.

Что будешь делать! Спрашивает сквозь слезы старик:

– Скажи хоть, куда пепел дела?

– А где ему быть? В очаге.

Выгреб старик пепел из очага, все-таки, думает, хоть какая-нибудь память осталась. Начал он сыпать пепел на поле. Подул тут ветер, полетел пепел облачком и осыпал ветки деревьев. Стали вдруг распускаться на ветках золотые цветы, засверкали, засияли на солнце.

Прилетела опять птичка и щебечет:

– Дедушка, дедушка, не сыпь здесь, сыпь на дороге, пин-яра, пин-яра, сян!

Послушался старик. Смотрит: все деревья по обе стороны проезжей дороги золотыми цветами расцвели. Так сверкают, что глазам больно!

Тут как раз едет князь со своей свитой. Увидал он золотые цветы, остановил коня, любуется, глаз не сводит.

– Никогда, – говорит, – не видел я такой красоты!

Одарил князь старика великими дарами. Услышала про это старуха, загорелась от жадности:

– Ладно же, я еще лучше сделаю. Еще больше подарков получу.

Нагребла полное ведро пепла и ждет на обочине дороги, когда князь снова проедет мимо.

Вот показалась длинная вереница людей. Выждала старуха, чтоб сам князь с ней поравнялся, и давай сыпать пепел полными пригоршнями. Но не распустились на деревьях золотые цветы. Полетел пепел по ветру, засыпал князю глаза, набился ему в ноздри, в рот, перепачкал всего с головы до ног. Разгневался князь так, что смотреть страшно было.

Испугалась старуха княжеского гнева, попятилась. Пятилась, пятилась назад – и оборотилась маленьким крабом. Побежал краб и зарылся глубоко в песок на берегу горного ручья.

Вот отчего крабы так пугливы, сразу в песке прячутся.

15. Счастливый чайник

Жили в одном селении старик и старуха. Старик ходил в горы за хворостом, продавал его в городе, тем и кормились.

Однажды пошел старик, как обычно, в горы и увидел, что трое деревенских ребят поймали лису, тащат на веревке и чуть до смерти не замучили. Пожалел ее дед.

– Эй, дети, что вы делаете? Разве можно так жестоко мучить живую тварь? Лучше продайте мне эту лису, – сказал старик и дал детям сто медяков.

Обрадовались дети:

– Бери, бери лису! – и отдали старику поводок.

– Бедняжка ты, бедняжка, – сказал дед и повел лису в горы. – Не знаю, на какой горе ты живешь, лисонька, но беги домой и больше никогда днем к селению не подходи. Берегись, чтобы дети второй раз тебя не поймали. Беги-ка скорей в свою нору! – И отпустил старик лису в лесные заросли.

На другой день старик опять пошел хворост собирать. Вдруг, откуда ни возьмись, прибежала лисица и говорит:

– Дедушка, дедушка, ты вчера спас мне жизнь. Чем мне отблагодарить тебя?

– Хо-хо, так ты давешняя лисица?! А я ведь спас тебя не ради благодарности. Просто пожалел. Мне ничего не надо. Ведь ты – тварь лесная, довольно и того, что так сильно чувствуешь благодарность. Смотри, больше не попадайся деревенским ребятишкам.

Лисица, проливая слезы, подошла к старику поближе:

– Дедушка, дедушка, вот что я придумала. В храме Нижней деревни нет чайника, а очень нужен. Я превращусь в чайник. Тяжеловат он будет, но ты уж потрудись, отнеси его к настоятелю и продай подороже. Хорошо, дедушка?

Тут лиса покрутила хвостом и давай вертеться на месте. Три раза повернулась и стала великолепным бронзовым чайником. Постучал дед по чайнику, послышался звон металла: го-он.

Подумал дед: «Уж если так, негоже чайник бросить в лесу» – и понес его в храм. Говорит настоятелю:

– Этот чайник достался мне в наследство от моих предков. Хочу его продать.

У настоятеля глаза разгорелись:

– Дороговато просишь, уступи чуть-чуть, – сказал он и купил чайник за три рё. Никогда в жизни не видел старик столько денег! Счастливый, положил он монеты за пазуху и воротился домой.

Настоятель был очень рад покупке.

– Служка, служка, хорошенько почисть этот чайник песком. Я на завтра пригласил печников, они очаг обновят, – сказал он служке.

Мальчик покатил чайник через заднюю калитку к реке и начал усердно тереть его песком. Вдруг чайник как заверещит:

– Ай, служка, больно!

Перепуганный мальчик побежал в келью настоятеля:

– Васё-сама, васё-сама[39]39
  Вежливое обращение к настоятелю буддийского храма.


[Закрыть], чайник-то говорит человеческим голосом!

– Выдумаешь тоже! Чайник просто звенит, – усомнился настоятель. – Тебе послышалось. У хорошего чайника даже звон особый. Вот что: поставь-ка его у меня в келье.

Служка боязливо прикатил чайник с берега реки в келью, но в ту же ночь чайник бесследно исчез.

«Он был слишком хорош, и ночью его украли воры», – решил настоятель. Жалко, да делать нечего.

Старику все это и во сне не снилось. Утром он, как всегда, отправился в горы за хворостом.

Вдруг опять к нему выбежала из чащи знакомая лисица:

– С добрым утром, дедушка. Вчера в храме служка меня песком тер. Худо мне пришлось. А сегодня я прикинусь твоей дочкой. Ты ступай, дедушка, в город. Купи мне гребешок и нарядные шпильки, пояс и полотенце, передник и носки. Я обернусь юной красоткой, а ты, дедушка, отведи меня в веселый дом в городе и продай подороже[40]40
  В старой Японии нищета заставляла продавать девушек в так называемые веселые дома, которые обычно помещались в особых увеселительных кварталах города. Контракт заключался на шесть лет. В течение этого времени девушка находилась у хозяина на положении рабыни, и, если она бежала, полиция по жалобе хозяина возвращала ее силой.


[Закрыть]. Ну же, ну же, скорей, скорей!

Старик поспешил в город, все купил, что лисица велела, и вернулся в горы.

– Спасибо, дедушка! Ты все купил мне по вкусу, Смотри же, как я в красотку превращусь.

Три раза повернулась лисица и стала юной красавицей. Старик повел ее в веселый дом продавать.

– Это моя дочь, не купите ли? – говорит.

Хозяину веселого дома очень понравилась эта красивая девушка, и он отвалил за нее сотню рё. Дед вернулся домой с деньгами.

А красавица имела большой успех у посетителей, и хозяин хорошо заработал.

На следующий год в день праздника красавица пошла к своему хозяину:

– Я еще ни разу дома не побывала с тех пор, как я здесь. Уж очень хочется повидать своих родителей. Отпусти меня на денек, – попросила она.

Хозяин поверил, дал ей гостинцы для родителей и отпустил домой. А девушка в веселый дом так и не возвратилась.

Хозяин подумал: «Я нажил благодаря этой красавице кучу денег. Если ей опротивел веселый дом, спорить не буду». – И не послал за ней слуг.

Однажды пошел старик в горы, и вдруг перед ним опять появилась лисица:

– Дедушка, дедушка, давно мы не виделись. Здоров ли ты? А я в веселом доме так устала! Теперь уж немного отдохнула и снова хочу отдать тебе долг благодарности. На этот раз я превращусь в коня. Отведи меня куда-нибудь подальше и продай одному из местных богачей. Но эту службу, дедушка, я буду служить первый раз в жизни. Если оплошаю, мы больше не увидимся. Пусть же этот день станет для меня поминальным! Вспоминай меня каждый месяц. А теперь я превращусь в коня.

Старик стал ее отговаривать;

– Брось эту затею. Ты уже столько сделала для меня добра. Зажил я без забот. Больше я ничего от тебя не приму.

Но лисица, не слушая его, превратилась в красавца коня сивой масти.

Делать нечего, повел старик этого коня в дальние края, продал одному богачу за сотню рё и побрел домой.

Как раз в то время понадобилась почтовая лошадь. Нагрузили на коня-оборотня две тяжелые корзины, посадили вдобавок какою-то знатного путешественника и погнали коня по длинной-длинной, трудной горной дороге.

А как ни говори, лисица отроду небольшой зверек, силы маловато. Полил с нее пот ручьями, шагу ступить не может.

Увидев это, люди решили:

– Конь-то непривычный, заупрямился, – и давай подгонять.

Тут конь-оборотень рухнул на землю.

– Ну, эта кляча никуда не годна.

Погонщики бросили ослабевшего коня возле болота, пересадили путешественника на другую лошадь, поклажу перегрузили и пошли себе дальше через горы.

Когда все скрылись вдали, конь-оборотень вдруг исчез. Может, убежала лисица куда-то…

Дедушка благодаря ее заботам стал первым богачом в селении.

Не забыл он прощальную просьбу лисицы и построил у себя в новом доме великолепную кумирню. В девятнадцатый день каждой луны шли дедушка с бабушкой в эту кумирню и молились о том, чтобы лисица обрела счастье в будущей жизни.

16. Мышиный рай

В старину, в глубокую старину жили одиноко старик и старуха. Выращивали они огурцы, продавали их и покупали рис. Только тем и кормились.

Однажды выросли отличные огурцы. Дед отправился в город. Ходит по улицам и выкрикивает:

– Огурцы, огурцы! Кому нужны огурцы?

Но ничего продать не удалось. Усталый, присел он отдохнуть и положил наземь свою тяжелую ношу. Вдруг видит: мышка грызет огурец: кари-кари, кари-кари!

– Мышка, мышка! Бери самый большой огурец. Дарю его тебе. Тащи огурец к себе домой и полакомься там вместе с твоей матушкой.

Старик выбрал самый большой, сочный огурец и подарил его мышке. Обрадовалась она и утащила его в норку. Говорит своей матушке:

– Пи-пи-пи, пи-пи-пи! Смотри, один добрый старик подарил нам огурец, во-он какой большой! Велел мне угостить тебя.

Старая мышь очень обрадовалась, и начали они вдвоем грызть огурец: кари-кари, кари-кари.

Старик наконец распродал огурцы и побрел домой. Шел-шел, притомился, сложил ношу на землю и присел отдохнуть. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась перед ним пригожая женщина:

– Спасибо тебе, дедушка, за то, что одарил ты мою дочку. Пожалуйста, навести наш дом. У нас хоть небогато, но мы гостю рады, выпьешь немножко.

Старик диву дается:

– Госпожа мышь, госпожа мышь, что ж, погощу у тебя немножко. И выпью с радостью.

– Вот здесь наш дом. Я пойду вперед, буду путь показывать, а ты иди за мной.

Смотрит старик: под сосной вход в мышиную норку.

– Да как же я, такой большой, пролезу в такую маленькую норку?!

– Не заботься об этом, дедушка. Накинь на голову подол моего платья и зажмурься покрепче.

– Ладно, ладно, сделаю, как ты велишь. – И с этими словами старик обмотал себе голову полой длинного платья.

И что же? Легко проскользнул в мышиную норку!

То-то удивился дед, когда поглядел кругом! Попал он в большой, просторный дом. Слышно, как пестики стучат: это отбивают рис для моти.

– Эй, послушайте! К нам пожаловал тот самый дедушка, что огурец подарил. Побыстрей готовьте угощение.

– Как, это для меня готовят моти?!

– Да, да, для тебя. Я сказала, что приглашу доброго старика, который огурец подарил, и велела побыстрей приготовить моти.

Сбежались со всех сторон мыши, хлопочут вокруг дедушки:

– Милый дедушка, полезай в чан, мы помоем тебя.

– Дедушка, дедушка, горячая вода готова, погрейся в свое удовольствие. А потом отведаешь моти.

Полез старик в чан, да только не вода это, а сакэ.

– Ха-ха, смотрите-ка! Они в чан сакэ наливают вместо воды! А ну-ка выпью чуток!

Залез он в чан и отведал сакэ.

– А-а, хорошо, до чего хорошо! Какое вкусное сакэ!

Сидит дедушка по горло в чудесном горячем напитке и пьет в свое удовольствие… И так у него стало весело на душе! Стучат мыши пестиками и поют:

 
О, если бы никогда
Не было кошек на свете,
Жить бы нам тысячу лет,
Десять тысячелетий!
Суттокотон, ярэ-тон-ярэ!
 

– Мыши кошек терпеть не могут, – говорят мыши старику. Поел старик вкусных моти, выпил сакэ и получил в подарок много денег.

А потом накинул на голову подол платья старой мыши, вылез из норки на свет и пошел домой.

Старуха его заждалась. Начал он ей рассказывать:

– Бабушка, бабушка, сегодня мне счастье выпало! Вот послушай! Бродил я, бродил по городу, выкликая свой товар, ничего не продал и присел отдохнуть возле того самого места, где на краю дороги стоит каменный Дзидзо[41]41
  Согласно буддийским воззрениям, бог – охранитель людей; защитник детей и путников. Оказывает также милосердие душам грешников в аду. Поэтому Дзидзо часто упоминается в сказках о мышином рае под землей.


[Закрыть]. Вдруг прибежала мышка и стала грызть огурец. А я вдобавок подарил ей самый большой огурец. Пошел я домой и вижу: на дороге ждет меня мышь. Оборотилась она пригожей женщиной. И говорит так ласково: «Дедушка, дедушка, приходи в мой дом. Вот набрось полу моего платья на голову». Я послушался и легко пролез в мышиную норку. Попал я в большой богатый дом. Мыши приготовили моти и славно меня угостили. Ты только посмотри, сколько денег! Это меня на прощание одарили.

Высыпал старик деньги, зазвенели они, покатились, а мимо шла завистливая старуха-соседка. Заглянула она в щелку:

– В этом доме раздобыли откуда-то уйму деньжищ, вон по всей циновке рассыпали, – дивится соседка.

А дед ссыпал деньги в ящичек, чтобы сделать приношение в храм Дайдзингу[42]42
  Храм Дайдзингу – главный храм в комплексе храма Исэ, одного из древнейших синтоистских храмов, посвященного богине Солнца – Аматэрасу.


[Закрыть].

Услышала бабушка, что соседка громко ахнула от удивления, и стала ей рассказывать без утайки:

– Мой-то старик пошел нынче утром в город продавать огурцы. Присел он там, где стоит Дзидзо-сама, и прибежала вдруг мышка погрызть огурец, полакомиться. Он ее угостил и вот что получил в подарок…

– Правда, правда! Вернулся я домой, не помня себя от радости… – вторит дед.

– Вот оно что! Тогда я тоже пошлю туда своего старика, – решила завистливая старуха и со всех ног припустилась домой. Начала она рвать всякие огурцы на огороде, и неспелые, и переспелые, желтые и кривые и невесть какие…

Пошел старик-сосед в город огурцы продавать, уселся нарочно перед каменным Дзидзо, будто устал, и бросил на землю возле себя самый маленький, плохонький огурчик.

Прибежала мышка.

Старик ей и говорит:

– Мышка, мышка, погрызла ты, испортила мой товар, надо заплатить. Веди меня к себе домой.

И даже не поглядел, что мышка не успела погрызть огурец.

Нехотя потащился старик-сосед огурцы продавать, немного побродил по городу и скорее назад. Опять уселся перед каменным Дзидзо и ждет.

Вдруг появилась перед ним красивая девушка:

– Спасибо тебе! Когда я принесла домой огурец, все обрадовались. Зайди к нам, дедушка, выпить сакэ.

– Хо-хо, угостишь меня, значит, на славу. Но как я пролезу в мышиную норку?

– Это не твоя забота. Набрось подол моего платья себе на голову и следуй за мной.

Вот залез дедушка в мышиную норку под корнями дерева. Смотрит: перед ним просторные хоромы, мыши пестиками стучат, угощение готовят. Проводили его с почетом в дом.

Старая мышь подумала, что он тот самый старик, который и вчера еще ее дочку так щедро огурцом угостил.

– Здравствуй, дедушка, спасибо тебе за твои заботы. Каждый раз ты мою дочку балуешь. Сперва выкупайся в чане, а потом отведай нашего угощения.

Полез старик-сосед в чан и видит: наполнен чан не водой, а горячим сакэ. Никогда он такого вкусного не пробовал! Стал дед пить без устали. Охмелел вконец. И тут донеслась до него мышиная песня:

 
О, если бы никогда
Не было кошек на свете,
Жить бы нам тысячу лет,
Десять тысячелетий!
Суттокотон, ярэ-тон-ярэ!
 

Reading a Letter / Furuyama Moroshige / 1683–1693 / The Art Institute of Chicago

А старик-сосед, муж завистливой старухи, был до того жаден, что на чужое добро у него всегда глаза горели. Стал он думать, как бы ему мышей напугать и все деньги у них отобрать. И замяукал он по-кошачьи, громко-громко:

– Мяу, мяу, мя-ау!

Послышался испуганный писк и топот, все мыши разбежались кто куда и попрятались. Старик-сосед остался один под землей.

Куда девались мышиные хоромы? Кругом темно и тесно, а как выбраться, старик не ведает! Стал он громко плакать, а завистливая старуха обрадовалась:

– О радость! Мой-то дед кучу денег загреб, сейчас будет меркой мерить. Вон как громко поет! Но что-то долго он из-под земли выбирается, пора бы ему уж вернуться.

Ждала-ждала завистливая старуха, но жадный старик так и не вернулся. Остался под землей. Жадность до добра не доводит. На этом и сказке конец.

17. Золотая цепь небесного бога

В старину, далекую старину жили мать с отцом и трое маленьких детей.

Но умер отец. На седьмой день после его кончины собралась матушка посетить мужнину могилу и приказала детям стеречь дом:

– В глубине гор живет страшная ведьма. Если кто без меня постучится в дверь, не отпирайте.

И вправду, скоро пришла ведьма и закричала:

– Это я, ваша матушка, вернулась домой! Отоприте!

– Покажи твою руку, – говорят дети.

Показала она волосатую руку.

– У нашей матушки рука гладкая. Ты – горная ведьма.

Пошла ведьма, раздобыла где-то бритву, обрила руки и натерла их гречишной мукой.

Снова стучит в дверь:

– Это я, ваша матушка, вернулась домой!

– Покажи твою руку.

Показала ведьма руку, дети погладили ее: рука гладкая-гладкая.

Но дыхание у ведьмы хриплое, а голос такой, будто с горы медный чайник катится.

Дети и говорят:

– У нашей матушки голос нежный. Не откроем дверь.

Пошла ведьма, выпила бобового отвара и опять стучит в дверь:

– Это я, ваша матушка. Запоздала я, отворите поскорее!

Услышали дети нежный голос и подумали: «Вот теперь это и вправду наша матушка».

Отперли они двери, и ведьма пробралась в дом.

Старшие мальчики всегда ложились спать в другой комнате, а третий сын, еще совсем младенчик, спал под боком у своей матери.

Слышат старшие братья, будто мать грызет что-то. Спрашивают они:

– Матушка, что ты грызешь?

А ведьма в ответ:

– Сладкие корешки.

– Дай нам один.

Бросила она им корешок. Смотрят мальчики – а это ручка ребенка! Тут только они поняли: да ведь это ведьма!

Взяли они потихоньку кувшин с маслом, вышли из дома, залезли на высокое дерево у самых ворот и полили маслом его ствол до самого основания. А возле дерева был пруд. Спохватилась ведьма, что мальчики убежали, и бросилась в погоню. Добежала до ворот и увидела в пруду лица мальчиков. Принесла она сеть и попробовала было выловить детей из воды, но сколько раз ни забросит сеть, она возвращается пустой.

Тут наконец подняла ведьма голову и увидела, что мальчики сидят на дереве. Пробует ведьма залезть на дерево и не может. Лезет, лезет и соскользнет, лезет, лезет и снова соскользнет.

– Почему я не могу влезть на дерево?! – завопила ведьма вне себя от злобы.

Испугались дети и отвечают:

– Влезешь, если сделаешь зарубки.

Принесла ведьма серп, сделала зарубки на стволе и полезла вверх. Не знают дети, как спастись.

– Небесный бог, спусти к нам веревку либо цепь! – взмолились они.

Вдруг с неба начала спускаться золотая цепь. Мальчики ухватились за нее и полезли вверх.

Ведьма тоже стала просить:

– Небесный бог, спусти и мне тоже цепь либо веревку!

Тут с неба спустилась старая, прогнившая соломенная веревка.

Ухватилась ведьма за гнилую веревку и начала карабкаться вверх. Веревка порвалась, и ведьма полетела на землю вверх тормашками. Брызнула кровь и окрасила гречиху на поле[43]43
  В Японии по сей день бытует немало этиологических повествований о том, почему корни гречихи красные. В большинстве случаев, как и в данной сказке, причина этого брызги крови. Причем в ряде сказок это кровь злых демонов и оборотней, в других – кровь погибших героев или воинов, убитых в страшных битвах.


[Закрыть]. Вот почему у гречихи корни красные.

А дети поднялись на небо. Старший брат стал месяцем, а младший – звездой.