Текст книги "Наливное яблочко. Сборник волшебных русских сказок"

Литвиновой И. М.
Наливное яблочко. Сборник волшебных русских сказок

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке

Было у мужика три дочери. Все три красавицы, только младшая чудна́я была какая-то. Старшие дочки любили наряжаться, хороводы водить, с подружками в лес ходить, а младшая всё только работает, за всех одна справляется: что ей ни прикажут, всё делает, никому слова напротив не скажет. За это и прозвали её дурочкой. Кроме как «дура», другого ей имени и не было.

Собрался раз мужик в город на ярмарку и спрашивает дочерей:

– Какого гостинца привезти вам, дочки мои?

Старшая просит:

– Привези мне, батюшка, бусы на шею.

– А мне, батюшка, – говорит средняя, – купи ситцу на сарафан.

Младшая дочь, дурочка, молчит, ничего не просит.

Жалко стало мужику дурочку и говорит ей:

– Что же ты, дочка, ничего не просишь?

Улыбнулась она и отвечает отцу:

– Купи мне, батюшка, серебряное блюдечко да наливное яблочко.

– На что тебе?

– Буду я яблочко то по блюдечку катать.

– Ладно, – проговорил отец, – куплю, если попадётся.

Уехал мужик.

Стали сёстры смеяться над дурочкой, что она себе такой подарок выпросила.

Прошла неделя, другая, воротился мужик домой с ярмарки, привёз дочерям гостинцев: одной бусы на шею, другой ситцу на сарафан, а дурочке серебряное блюдечко с наливным яблочком. Старшие сёстры радуются, обновки свои подружкам показывают, а на младшую сестру смеются да поджидают, что она делать станет с серебряным блюдечком и наливным яблочком.

А дурочка села в уголочек, взяла яблочко, положила его на блюдечко и стала катать да приговаривать:

– Катись, катись, яблочко, по серебряному блюдечку, показывай мне города, и поля, и леса, и моря, и гор высоту, и небес красоту!

Катится яблочко по блюдечку, а на блюдечке все города, моря и горы видны.

По морям корабли плывут, белые паруса на них от ветру раздуваются. На полях полки солдат маршируют. Так-то всё хорошо видно на блюдечке, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Видят всё это сёстры, а самих зависть берёт. Вот и стали они просить дурочку променять им на что-нибудь серебряное блюдечко и наливное яблочко, но дурочка ни на что меняться не хочет.

Задумали тогда сёстры отнять у неё блюдечко силой. И говорят ей:

– Пойдём, сестрица, с нами в лес по ягоды.

Собралась дурочка с сёстрами в лес, а блюдечко с яблочком потихоньку от них отцу отдала.

Пришли сёстры в лес. Стали ягоды собирать. Вдруг дурочка видит, что сёстры из-под кустика за́ступ вытащили, и говорит им:

– Что это вы, сестрицы, делать хотите?

А те:

– Отдай скорее нам блюдечко с яблочком – не то мы тебя убьём.

– Не губите меня, сестрицы милые: нет со мной блюдечка!

– Рассказывай! – закричали сёстры. Кинулись на неё, убили и закопали под берёзкой.

Настал вечер. Пришли сёстры домой и говорят отцу с матерью:

– Пропала наша сестрица! Уж мы её искали-искали, весь лес обошли. Видно, её волки съели!

Жалко было отцу с матерью: хоть и дурочка, а всё дочь. Прошло немного времени, стали сёстры просить отца отдать им блюдечко и наливное яблочко, но отец заупрямился:

– Никому не отдам я блюдечка с яблочком. Пусть они будут мне на память о бедной моей дочурке.

Шли дни за днями. Стали старики понемногу забывать свою меньшую дочку. Да случилось, что заблудилась раз у пастуха овечка в лесу. Пошёл он её искать. Ходил-ходил по лесу, видит – берёзка кудрявая стоит, красивая такая, а под ней бугорок. Посредине бугорка тростник растёт, а вокруг цветы алые да лазоревые цветут. Смотрит пастух на берёзку да на цветы, любуется ими, удивляется. Срезал он тростинку, сделал дудочку и стал играть, а дудочка сама поёт, выговаривает: «Играй, играй, дудочка! Потешай света-батюшку и родимую мою матушку. Меня, бедную загубили, в тёмном лесу убили за серебряное блюдечко, за наливное яблочко».

Пришёл пастух в деревню, а дудочка всё поёт свою песенку. Услыхал народ. Обступили пастуха со всех сторон, спрашивают:

– Кого загубили?

– Ничего я не знаю, люди добрые, – отвечает пастух. – Пошёл я в лес овечку искать и увидал бугорок; на бугорке тростничок рос, а кругом цвели цветы разноцветные. Срезал я тростинку, сделал дудочку. Сама вот она играет и выговаривает.

Шёл мимо дурочкин отец и услыхал пастуховы слова. Выхватил он у пастуха из рук дудочку, а дудочка опять сама запела: «Играй, играй, дудочка! Потешай света-батюшку и родимую матушку! Меня, бедную, загубили, в тёмном лесу убили за серебряное блюдечко, за наливное яблочко».

Говорит отец, а за ним и весь народ пастуху:

– Веди нас, пастух, туда, где срезал тростинку.

Пошли все за пастухом. Привёл он их в лес, и увидали они бугорок, покрытый цветами лазоревыми.

Стали бугорок разрывать и нашли там убитую девушку.

Узнал мужик дочь свою дочурку. Застонал-заплакал, а дудочка сама играет, выговаривает: «Меня сёстры в лес по ягоды зазвали. В тёмном лесу меня, бедную, убили за серебряное блюдечко, за наливное яблочко. Пробуди меня, батюшка, от сна тяжкого, достань воды из колодца царского!»

Испугались сёстры и во всём повинились.

Зашумел народ, схватил он злых сестёр, связал их и посадил в тюрьму.

А отец пошёл к самому царю – просить воды из царского колодца.

Пришёл он в престольный город, к царскому дворцу.

Вышел царь на крыльцо, мужик упал ему в ноги и просит:

– Царь-батюшка, дозволь взять из твоего колодца воды.

– На что тебе? – спрашивает царь.

Рассказал тут мужик всё как было.

Выслушал царь и говорит:

– Возьми, старик, живой воды из моего царского колодца. Когда дочь оживёт, приведи её ко мне с блюдечком, с яблочком и с сёстрами-завистницами.

Поклонился старик царю до земли, взял воду и пошёл домой.

Пришёл он в лес на цветной бугорок, разрыл землю и спрыснул дочку живою водой. Ожила дурочка: вскочила с земли, как от сна пробудилась, кинулась на шею отцу, обнимает его, и оба они от радости плачут.

Вспомнил старик царский приказ, взял дочерей и повёз их в престольный град на царский суд.

Привёз старик дочерей и стал с ними перед царским крыльцом, ждёт царского выхода.

Вышел царь на золотое крыльцо, окинул всех взглядом орлиным и увидал старика с тремя дочерьми: две по рукам связаны, а третья, прекрасная, как весенний день, впереди стоит.

Глядит царь на красавицу, глаз с неё свести не может, а на старших сестёр и взглянуть не хочет.

Приказал он злых сестёр казнить, а у младшей спрашивает:

– Где же, красавица, твоё серебряное блюдечко и наливное яблочко?

Взяла дурочка из рук отца ларчик, вынула оттуда блюдечко, а яблочко подала царю и сказала:

– Покати ты, царь-государь, яблочко по блюдечку и увидишь всё, что захочешь: города свои крепкие, полки свои храбрые, корабли на море или ясные звёзды на небе.

Яблочко по блюдечку катится. Города на блюдечке красуются, полки в поход собираются, корабли по морю плывут, паруса от ветру раздуваются.

Царь чудесами любуется, удивляется, а красавица со слезами в ноги ему падает:

– Возьми себе, царь-батюшка, моё наливное яблочко и серебряное блюдечко, только прости сестёр моих, не вели их казнить, не губи за меня ты их!

Понравилась царю доброта девушки.

Взял он её за руки и говорит ей приветливо:

– Победила ты меня добротою своей. Ради тебя прощаю я сестёр твоих.

Вскрикнула дурочка от радости, обнимать сестёр кинулась.

Стал старик домой собираться.

Сёстры царю в ноги кланяются, благодарят. Поднял царь с земли младшую сестру и спрашивает:

– Хочешь ли ты быть мне супругой, царству доброй царицей?

– Царь-государь, – отвечает красавица, – как отец велит, как матушка благословит, так и я скажу.

Старик земно царю кланяется, благодарит его за честь великую. Послали за матерью. Мать дала своё благословение.

Приказал царь готовиться к свадьбе.

Надарил он своей невесте много дорогих подарков и спрашивает:

– Скажи мне, красавица, всем ли ты довольна?

– Всем я довольна, – отвечала царю девушка, – только есть у меня к тебе просьба: не разлучай меня с родными, пусть со мной будут и отец, и мать, и сёстры мои.

Царь дал и на это своё согласие.

Побежала дурочка к сёстрам своим и говорит:

– Забудем всё, сёстры милые, не чужие ведь мы. Кто старое помянет, тому глаз вон!

Сёстры в раскаянии плачут, прощенья у неё просят.

Отпраздновал царь свадьбу. Много собралось народу на царский пир. Все пили, ели, веселились и желали царю с царицей счастья на многие лета.

Две доли

I

Жил да был мужик, прижил двух сыновей и помер. Задумали братья жениться: старший взял бедную, младший – богатую, а живут вместе, не делятся. Вот начали жёны их меж собою ссориться да вздорить. Одна говорит:

– Я за старшим братом замужем: мой верх должен быть!

А другая:

– Нет, мой верх – я богаче тебя!

Братья смотрели-смотрели, видят, что жёны не ладят, разделили отцовское добро поровну и разошлись.

У старшего брата что ни год, то дети родятся, а хозяйство всё плоше да хуже идёт: до того дошло, что совсем разорился. Пока хлеб да деньги были – на детей глядя, радовался, а как обеднел – и детям не рад! Пошёл к меньшому брату:

– Помоги в бедности!

Тот наотрез отказался:

– Живи, как сам знаешь, – у меня свои дети подрастают.

Прошло немного времени, опять пришёл бедный к богатому.

– Одолжи, – просит, – хоть на один день лошадь: пахать не на чем!

– Сходи на поле и возьми на один день, да смотри – не замучь!

Бедный пришёл на поле и видит, что какие-то люди на братниных лошадях землю пашут.

– Стой! – закричал. – Сказывайте, что вы за люди!

– А ты что за спрос?

– Да то, что эти лошади моего брата!

– А разве не видишь ты, – отозвался один из пахарей, – что я – Счастье твоего брата? Он пьёт, гуляет, ничего не знает, а мы на него работаем.

– А где же моё Счастье?

– Твоё Счастье вон там, под кустом, в красной рубашке лежит: ни днём ни ночью ничего не делает, только спит.

II

«Ладно, – думает мужик, – доберусь я до тебя!» Пошёл, вырезал толстую палку, подкрался к своему Счастью и вытянул его по боку изо всей силы.

Счастье проснулось и спрашивает:

– Что ты дерёшься?

– Ещё не так прибью! Люди добрые землю пашут, а ты без просыпу спишь!

– А ты небось хочешь, чтоб я на тебя пахало? И не думай!

– Что ж, всё будешь под кустом лежать? Ведь этак мне умирать с голоду придётся!

– Ну, коли хочешь, чтоб я тебе помощником было, так брось крестьянское дело да займись торговлею. Я к вашей работе совсем непривычно, а купеческие дела всякие знаю.

– Займись торговлею!.. Да было бы на что! Мне есть нечего, а не то что в торг пускаться.

– Ну, хоть сними со своей бабы старый сарафан да продай, на те деньги купи новый – и тот продай. А уж я стану тебе помогать: ни на шаг прочь не отойду.

– Хорошо.

III

Поутру говорит бедняк своей жене:

– Ну, жена, собирайся – в город поедем. Хочу в мещане приписаться, торговать зачну.

– С ума, что ли, ты сошёл – детей кормить нечем, а он в город норовит!

– Не твоё дело! Укладывай всё имение, забирай детишек, и едем!

Вот и собрались. Помолились Богу, стали наглухо запирать свою избушку и послышали, что кто-то горько плачет в избе. Хозяин спрашивает:

– Кто там плачет?

– Это я – Горе!

– О чём же ты плачешь?

– Да как же мне не плакать – сам ты уезжаешь, а меня здесь покидаешь.

– Нет, милое, я тебя с собой возьму, а здесь не покину! Эй, жена, – говорит, – выкидывай из сундука свою поклажу!

Жена опорожнила сундук.

– Ну-ка, Горе, полезай в сундук!

Горе влезло. Он его запер тремя замками, зарыл сундук в землю и говорит:

– Пропадай ты, проклятое, чтоб век с тобой не знаться!

IV

Приходит бедный с женой и с детьми в город; нанял себе квартиру и начал торговать: взял старый женин сарафан, понёс на базар и продал за рубль; на те деньги купил новый сарафан и продал его за два рубля. И вот таким-то счастливым торгом, что за всякую вещь двойную цену получал, разбогател он в самое короткое время и записался в купцы.

Услыхал про то младший брат, приезжает к нему в гости и спрашивает:

– Скажи, пожалуй, как это ты ухитрился – из нищего богачом стал?

– Да просто, – отвечал купец, – я своё Горе в сундук запер да в землю зарыл.

– В каком месте?

– В деревне, на старом дворе.

V

Младший брат чуть не плачет от зависти; поехал сейчас на деревню, вырыл сундук и выпустил оттуда Горе.

– Ступай, – говорит, – к моему брату, разори его до последней нитки!

– Нет, – отвечает Горе, – я лучше к тебе пристану, а к нему не пойду: ты – добрый человек, ты меня на свет выпустил, а тот – лиходей, в землю упрятал!

Немного прошло времени – разорился завистливый брат и из богатого мужика сделался голым бедняком.

Окаменелое царство

I

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был солдат. Служил он долго и беспорочно, царскую службу знал хорошо. На смотры, на ученья приходил чист и исправен. Стал последний год дослуживать – как на беду, невзлюбило его начальство: то и дело под арестом сидит да на часах стоит.

Тяжело солдату. Задумал он бежать: ранец через плечо, ружьё на плечо.

Прощается с товарищами, а те его спрашивают:

– Куда идёшь? Или начальство требует?

– Не спрашивайте, братцы! Подтяните-ка мне ранец покрепче да лихом не поминайте!

II

И пошёл он, добрый молодец, куда глаза глядят. Много ли, мало ли шёл – пришёл в другое государство. Видит часового и спрашивает:

– Нельзя ли мне отдохнуть здесь?

Часовой сказал ефрейтору, ефрейтор офицеру, офицер генералу, генерал доложил про него самому королю. Король приказал позвать того служивого перед свои светлые очи.

Явился солдат как следует – в форме, сделал ружьём на караул и стал как вкопанный.

Говорит ему король:

– Скажи мне по совести, откуда и куда идёшь?

– Ваше королевское величество, не велите казнить, велите слово вымолвить. – Признался во всём королю по совести и стал на службу проситься.

– Хорошо, – сказал король, – наймись у меня сад караулить. У меня в саду неблагополучно: кто-то ломает мои любимые деревья. Сбережёшь сад – дам тебе за труд плату немалую.

Солдат согласился.

Караулит сад год, караулит другой: всё исправно. Вот уж и третий год на исходе, тут-то и вышла беда: пошёл солдат сад осматривать и видит – половина самых лучших деревьев поломана.

«Боже мой, – думает он, – вот какая беда приключилась! Как заметит это король, сейчас велит меня казнить».

Взял ружьё в руки, прислонился к дереву и крепко-крепко призадумался.

Вдруг послышался треск и шум, очнулся добрый молодец, глядь – прилетела в сад огромная страшная птица и ну ломать деревья.

Выстрелил в неё солдат из ружья, убить не убил, а только ранил в правое крыло. Выпало из того крыла три пера, а сама птица наутёк пустилась. Солдат за нею. Птица хоть лететь не может, да ноги у неё быстрые, скорёхонько добежала до провалища и скрылась из глаз. Солдат не побоялся – и вслед за нею кинулся туда же. Упал в глубокую-глубокую пропасть – целые сутки лежал без памяти. Опомнился, встал, осмотрелся – видит, что и под землёй такой же свет.

«Ничего себе, – думает, – и тут люди живут». И пошёл.

III

Шёл-шёл, пришёл к большому городу, у ворот караульня, при ней часовой.

Стал его спрашивать – часовой молчит, не движется; взял его солдат за руку – а он совсем каменный. Взошёл солдат в караульню – народу много: и стоят, и сидят, только все окаменелые. Пустился бродить по улицам – везде то же самое: нет ни единой живой души человеческой, все как есть камень! Вот и дворец расписной, вырезной; идёт наш солдат туда, смотрит – комнаты богатые, на столах закуски и напитки всякие, а кругом тихо и пусто.

Сел солдат за стол. «Хорошо бы теперь выпить да закусить», – думает, а закуски и напитки все окаменелые. Вдруг послышалось ему, словно кто к крыльцу подъехал. Схватил он ружьё и стал у дверей.

Входит в палату прекрасная царевна с мамками, с няньками. Солдат отдал ей честь, а она ему ласково поклонилась:

– Здравствуй, служивый, расскажи, какими судьбами ты сюда попал?

Солдат рассказал:

– Нанялся я царский сад караулить, и повадилась туда большая птица летать да деревья ломать. Вот я подстерёг её, выстрелил из ружья и выбил у неё из крыла три пера, бросился за ней в погоню и очутился здесь.

– Эта птица – мне родная сестра. Много она творит всякого зла и на моё царство беду наслала – весь народ мой окаменила. Слушай же: вот тебе книжка, становись вот тут и читай её с вечера до тех пор, пока петухи не запоют. Какие бы страсти тебе ни казались, ты знай своё – читай книжку да держи её крепче, чтоб не вырвали: не то жив не будешь! Если простоишь так три ночи, то выйду за тебя замуж.

– Слушаюсь! – отвечает солдат.

IV

Только стемнело, взял он книжку и начал читать. Вдруг застучало, загремело – явилось во дворец целое войско, подступили к солдату его прежние начальники и бранят его и грозят за побег смертью, вот уж и ружья заряжают, прицеливаются… Но солдат не обращает внимания, знай себе книгу читает! Закричали петухи – и всё разом сгинуло.

На другую ночь страшней было, а на третью и того пуще: прибежали палачи с пилами, топорами, молотами, хотят ему кости дробить, жилы тянуть, на огне его жечь, а сами изо всех сил стараются, как бы книгу из рук выхватить…

Такие страхи были, что едва солдат выдержал, но вот запели петухи – и демонское наважденье сгинуло! В тот самый час всё царство ожило. По улицам и в домах народ засуетился. Во дворец явилась царевна с генералами, со свитою, и стали все благодарить солдата и величать его своим царём.

На другой день женился он на прекрасной царевне и зажил с нею в любви и согласии.

Несмеяна-царевна

I

В царских палатах, в роскошных чертогах, в высоком терему красовалась Несмеяна-царевна. Какое ей было житьё, какое приволье, какая роскошь! Всего много, всё есть, чего душа хочет, а никогда она не улыбалась, никогда не смеялась, словно сердце её ничему не радовалось.

Горько было царю-отцу глядеть на печальную дочь. Открыл он свои царские палаты для всех, кто пожелает быть его гостем.

– Пускай, – говорит, – попытаются развеселить Несмеяну-царевну: кому удастся, тому она будет женою.

Только это вымолвил, как закипел народ у царских ворот!

Со всех сторон едут, идут – и царевичи, и княжевичи, и бояре, и дворяне, полковые и простые.

Начались пиры, полились меды́ – царевна всё не смеётся!

II

На другом конце царства в своей хатке жил честной работник. По утрам он свой двор убирал, а вечером шёл к богатому хозяину и по ночам пас его лошадей. Хозяин был человек правдивый, платою не обижал. Кончился год.

Вынес хозяин мешок денег, положил на стол.

– Бери, – говорит, – сколько хочешь! – а сам к двери и вышел вон.

Работник подошёл к столу и думает: «Как бы перед Богом не согрешить, за труды лишнего не взять?»

Выбрал одну только денежку, зажал её в горсть и пошёл путём-дорогою. Вздумал по дороге водицы напиться, нагнулся в колодец – денежка у него выкатилась и потонула.

Остался бедняк ни при чём. Другой бы на его месте заплакал, затужил и с досады б руки сложил, а он нет.

– Всё, – говорит, – Бог посылает. Господь знает, кому что давать: кого деньгами наделяет, у кого последние отнимает. Видно, я плохо работал, мало трудился, теперь стану усердней!

И снова за работу. Каждое дело в его руках огнём горит!

Кончился срок, минул ещё год, хозяин ему – мешок денег на стол:

– Бери, – говорит, – сколько душа хочет! – а сам к двери и вышел вон.

Работник опять думает, чтобы Бога не прогневить, за труд лишнего не взять.

Взял денежку, пошёл напиться и выпустил из рук. Денежка – в колодец и потонула. Ещё усерднее принялся он за работу: ночь недосыпает, день недоедает. Поглядишь: у кого хлеб сохнет, желтеет, а у его хозяина всё бутеет[1]1
  Буте́ть – толстеть.


[Закрыть]; чья скотина ноги завивает, а его по улице брыкает; чьих коней под гору тащат, а его и в поводу не сдержать! Хозяин понимал, кого благодарить, кому спасибо говорить.

Кончился срок, миновал третий год, он – кучу денег на стол:

– Бери, работник, сколько душа хочет: твой труд, твои и деньги! – а сам вышел вон.

Берёт работник опять одну денежку, идёт к колодцу воды испить – глядь: последняя деньга цела и прежние две наверх выплыли.

Подобрал он их, догадался, что Бог его за труды наградил, обрадовался и думает: «Пора мне белый свет поглядеть!»

Подумал и пошёл куда глаза глядят.

III

Идёт он полем, бежит мышь:

– Здоро́во, дорогой куманёк! Дай денежку; я тебе пригожусь!

Дал ей денежку. Идёт лесом, ползёт жук:

– Здоро́во, дорогой куманёк! Дай денежку; я тебе пригожусь!

Дал и ему денежку.

Идёт берегом, а по реке плавает сом, подплыл к берегу и говорит:

– Здоро́во, дорогой куманёк! Дай денежку; я тебе пригожусь!

Он и ему не отказал, последнюю отдал.

Пришёл в город, где царь живёт. Там людей, там домов! Загляделся, завертелся работник на все стороны, куда идти – не знает. А перед ним стоят царские палаты, серебром-золотом убраны, у окна Несмеяна-царевна сидит и прямо на него глядит. Куда деваться? Затуманилось у него в глазах, нашёл на него страх, и упал он прямо в грязь.

Откуда ни взялся сом с большим усом, за ним жучок-старичок, мышка-стрижка – все прибежали. Ухаживают, ублажают: мышка платьице снимает, жук сапожки очищает, сом мух отгоняет. Глядела, глядела на их услуги Несмеяна-царевна и засмеялась.

– Кто, кто развеселил мою дочь? – спрашивает царь.

Тот говорит – я; другой – я.

– Нет! – сказала Несмеяна-царевна. – Вон этот человек! – И указала на работника. Тотчас его во дворец, и стал работник перед царским лицом молодец-молодцом!

Царь своё царское слово сдержал: что обещал, то и даровал.

Женился работник на царской дочери.

Я говорю:

– Не во сне ли это работнику снилось?

Говорят, что нет, истинная правда была. Надо верить!