Текст книги "Заоконье: случайный код"

Глава 10

Тимур с неохотой разлепил тяжелые веки. Уже рассвело, значит, было уже больше восьми утра. Зимние утренние сумерки наполняли комнату тусклым серым светом. В глазах еще стояла сонная муть, которая мешала рассмотреть помещение, но Тимур и не глядя уже почувствовал, что что-то тут не так. Неудобную поверхность кровати, на которой он сейчас лежал, ощущала, наверное, каждая его косточка, ноющая от непривычной жесткости. Свет падал не с той стороны. И, главное, запахи. Запахи в комнате были чужими, незнакомыми.

Тимуру вдруг вспомнилось, как в далеком детстве, проводя каждое лето у бабушки, он возвращался в город перед самым началом нового учебного года. Спустя три месяца отсутствия он входил с родителями в квартиру, и ему всегда казалось, что он здесь никогда не жил. Все было таким непривычным: гулкие звуки, забытые запахи. Его комната выглядела совсем чужой. Всегда приходилось привыкать заново. С возрастом это прошло, и он перестал терять эту связь с домом, возвращаясь в родные стены, словно только вчера их покинул. А сейчас словно окунулся в то прежнее состояние.

Он потер глаза и поморгал, и муть в глазах стала понемногу рассеиваться. А вместе с ней уходили и остатки сна, унося из памяти сновидения и оставляя лишь их жалкие обрывки и клочки, из которых Тимур пытался выстроить более-менее понятную картину, потому что чувствовал, что во сне происходило нечто очень важное. А еще он наконец окончательно прозрел и понял, что незнакомые запахи и звуки ему не примерещились. Он находился не у себя дома.

Тимур крепко зажмурился, снова поморгал, приподнялся и наконец, свесив ноги, уселся на кровати. Он тут же встретился взглядом с огромными карими глазами, настороженно следящими за ним сквозь несуразные очки с толстенными стеклами. Напротив кровати в большом компьютерном кресле сидел тощий лохматый парень с жидкой щетиной на впалых щеках. Наклонившись вперед всем корпусом, он в упор, без стеснения разглядывал Тимура.

– Ты кто? – просипел Тимур не своим голосом и закашлялся. Худой очкарик вдруг криво заулыбался и откинулся на спинку кресла. В глазах его мелькнуло недоверие, и он продолжил молча пялиться на Тимура. Тот внезапно разозлился и повторил угрожающим тоном: – Я тебя спрашиваю, ты кто? И где я нахожусь?

Тощий, ничуть не удивившись и не напугавшись, какое-то время продолжал вприщур разглядывать Тимура, затем наконец заговорил.

– Совсем не помнишь ничего? Или придуриваешься?

Тимур растерялся. Казалось, что в голову ему плотно напихали ваты. Мысли ворочались с трудом, причем, в голову, в основном, лезло что-то из далекого прошлого, как, например, детское воспоминание о квартирах.

Очкарик тем временем отвернулся на своем кресле к столу и, кажется, полез в компьютер, но Тимуру было не видно, что он делает – массивная спинка полностью скрыла от него худощавого парнишку и монитор на столе. Тимур, сгорбившись на кровати, опустил лицо в ладони и задумался. Он все пытался подцепить какую-то ускользающую мысль, но она пока не давалась. Он точно не был с похмелья, тогда какого черта оказался в чужой квартире и почему ничего не помнит? И что же такого важного ему снилось? Как вообще может сниться важное?

Вдруг в памяти что-то забрезжило. Кажется, вчера он действительно никак не мог заснуть, отсюда и такое тяжелое состояние недосыпа. Он лежал и слушал какую-то монотонную ерунду. Да, точно. Поставил в телефоне и положил возле подушки. Скрипучая, гортанная мелодия. Инструмент еще так странно называется.

Варган.

Остальные воспоминания нахлынули слишком резко и бурно. Бредовые переговоры с невидимым собеседником. Такой же бредовый эксперимент, в который он не верил, но включился. Покупка и настройка радиооборудования под руководством все того же незнакомца, который общаться мог только письменно. Попытки медитации. Неужели у них все получилось?! Но как могло получиться то, что он в принципе не могло произойти? Неужели этот псих Крекшин его переместил-таки?

Тимур открыл глаза.

– Дим? – нерешительно позвал он, пытаясь не вставая заглянуть через широкую спинку компьютерного кресла. Оно тут же развернулось к кровати, демонстрируя практически утонувшего в нем очкарика. Тот опять улыбался.

– Что? Вспомнил?

– Смотря что, – угрюмо выдавил Тимур.

– А я сейчас с кем говорю? – на всякий случай спросил Крекер.

– С Тимуром.

– Охренеть! – Крекер резко подался вперед, качнув кресло. – Точно не разыгрываешь меня? Получилось что ли?

Димон легко выпрыгнул из кресла и навис над Тимуром. Он сразу понял, что это не Иван, но хотел, чтобы человек «оттуда» немного пришел в себя. Он выглядел как Иван, но в нем все было другое. Жесты, мимика, даже тембр голоса немного изменился. Еще, конечно, окажется другой словарный запас, свои слова-паразиты и какие-то особенные маркеры, присущие только его речи, но это уже станет заметно, когда он разговорится. Пока он общается чуть ли не междометьями. В шоке, небось!

Крекер опять метнулся к монитору, проверяя, не очнулся ли Иван в Заоконье, но тот пока валялся на кровати в той же позе, в какой вчера отключился Тимур, когда ему наконец-то удалось выйти из тела. Взволнованный Димон уже несколько раз приближался, насколько позволяли возможности программы, к неподвижно лежащему человеку, беспокоясь, жив ли тот вообще. Но грудь Ивана-Тимура мерно вздымалась и опускалась. Дима почему-то ожидал, что как только он поменяет астральные тела, оба их хозяина тут же проснутся. Но, к его изумлению, ни тот, ни другой не пришли в себя, словно их «души» принялись спокойно обживаться в новых вместилищах, не торопясь выходить наружу, в незнакомые, чужие миры.

Наконец-то очнулся Тимур в теле Ивана, и если Крекер отреагировал на это более чем равнодушно, то только потому, что сам почти не верил в успех предприятия и сейчас просто не мог принять факт, что его задумка осуществилась. Он видел, что это уже не Иван, но все еще представлял, как сейчас тот примет свою привычную позу, засмеется и, почти не больно пихнув товарища в бок круглым кулаком, признается, что разыграл его.

Поглазев пару минут на спящее тело на экране, Димон снова подошел к кровати, где все еще сидел человек с таким знакомым лицом, но совершенно незнакомым взглядом.

– Ну и что? Что ты чувствуешь? – спросил Дима.

Тимур помолчал.

– Не понял пока. – Он озадаченно помахал перед собой руками. – Тело как будто не мое…

– Так и не твое же, – фыркнул Крекер. – То есть теперь твое.

– Да, да. В смысле, слушается плохо. Все не так, противно даже… О, господи, какой все это бред! – шумно выдохнув, простонал он. – Я до последнего был уверен, что вы меня разводите!

– Так у тебя же выходы из тела получались, – удивился Дима. – Сам убедился!

– Я думал, это сны такие, надуманные. Ну, когда что-то очень часто воображаешь, оно вполне может присниться.

– Э-э, – насторожился Крекер. – Я тебя обратно сейчас отправлять не собираюсь, даже не мечтай! У меня товарищ там еще не очнулся!

Тимур наконец решился подняться c кровати. Он неуверенно встал возле нее, расставив пошире ноги, словно боялся не удержаться на двух чужих конечностях, и все продолжал разглядывать свои новые руки.

– Да что ты все на свои ладошки пялишься? Иди в зеркало посмотрись, – усмехнулся Крекер, и Тимур взглянул на него с таким недоумением, будто мысль увидеть свое новое отражение была чем-то кощунственным. – Боишься что ли?

Парень покачал головой, и Крекер кивнул на дверь в комнату.

– В коридоре есть и в ванной. Найдешь? В стену не воткнешься? Ванька вроде на зрение не жаловался.

Димон язвил, изображая циника, а у самого душа то проваливалась в пятки, то рвалась из груди. Этой ночью он такое провернул! Немыслимое просто что-то! Только бы Ваня наконец очнулся. Его долгий сон уже начинал сильно тревожить Крекера. Он и колонки включил на максимум, чтобы слышно было сразу любой звук из той квартиры. Но пока из динамиков доносилось лишь шуршание и тихие фоновые звуки, присущие каждой квартире: то где-то ненадолго зашумит вода в трубах, то холодильник загудит, то где-то хлопнет входная дверь. А Ваня в теле Тимура продолжал спать или лежать без сознания и даже дышал беззвучно. Крекер запоздало подумал, что нужно было к обоим телам подключить медицинские датчики, чтобы отслеживать показатели хотя бы мозговых функций. С другой стороны, где бы он достал оборудование? Да и все же он не операции им на мозге делал, а тонкими телами манипулировал.

Тимур, отправившийся любоваться своим новым видом, подозрительно затих в глубине квартиры. Крекер, прокравшись в коридор, застал своего гостя застывшим перед зеркалом в полный рост. Тот просто молча стоял и смотрел на нового себя, но на лице его не было ни неприязни, ни разочарования. Кажется, то, что он увидел, его не расстроило, и зарождающаяся паника от перемещения в новый мир и новое тело исчезла без остатка. Димон с облегчением вздохнул. А следом за ним послышался еще один тяжелый вздох. Он доносился из колонок. Крекер почти бегом вернулся в комнату.

Глава 11

– Ну, как дела? Обживаешься? – спросил Димон.

Друзья сидели в пивбаре за небольшим столиком у панорамного окна. Перед обоими буквально дымились пышной пеной две здоровенных граненых кружки пива. Было еще светло, и тусклые солнечные лучи играли в жидком янтаре. Иван бросил взгляд на Крекера и тут же отвернулся к окну, следя за тем, как внизу рабочий в синей униформе чистит снег широкой лопатой. Каждый раз при разговоре с Димоном Ване казалось, что он общается с незнакомым человеком, и он никак не мог привыкнуть, что это его товарищ в новом обличье.

– Да вроде, – неуверенно ответил он, вертя кружку перед собой и ожидая, пока осядет пена. – Странно все. Дерек так больше и не объявлялся?

Крекер молча помотал головой. Затем хлебнул пива и поболтал его во рту, в очередной раз пытаясь понять, сильно ли отличается заоконный напиток от обычного. Снова не определил. Пиво просто было вкусным, заметно вкуснее, чем в последний раз он пил дома. Но там у него были и любимые сорта, и те, которые хотелось сразу выплюнуть. Ощутимая разница была лишь в одном: независимо от количества принятого на грудь, Димон не пьянел, но не понятно было, крылась ли причина в стойкости его нового организма или просто алкоголь здесь был слабее, чем на той стороне.

Димону хотелось надеяться, что дело было в новом теле. Очень удобное умение – пить не пьянея. Но и без этой способности он был очень благодарен человеку, который согласился с ним поменяться. Можно было забыть об очках: зрение у «сменщика» оказалось стопроцентным. Да и вообще он был значительно симпатичнее и осанистее тощего Крекера.

«Ну ты и дрищ! – написал он Димону во время их первого и пока единственного сеанса связи, когда обмен уже был совершен и они оба очнулись. – Хоть бы предупредил, что ты такой уродец!»

Пока ошарашенный Крекер подбирал слова для ответа, Дерек – а именно так звали «сменщика» – торопливо дописал:

«Да шучу я! У тебя тут гантельки, вижу, явно для интерьера валяются. Я уж им найду применение. Прическу сменю. Выброшу жуткие очки твои и линзы вставлю. А может, и операцию сделаю. Будет из тебя красавчик. Еще спасибо мне скажешь, когда вернешься!»

Разговор о том, чтобы сделать обратный перенос, действительно возникал, и Крекер был уверен, что Дерек справится. Он вообще был удивительно легок на подъем и так же легок в восприятии нового. Сразу увлекся их идеей обмена телами и даже слишком быстро согласился на эксперимент.

Он оказался чуть выше среднего роста, стройным и пластичным. Карие глаза смотрели вприщур и всегда словно чуть насмешливо. Слишком длинные для аккуратной стрижки, беспорядочно вьющиеся русые волосы падали на лоб. Лицо казалось бы вечно недовольным из-за мрачной складки меж бровей, но эффект сглаживали ямочки на щеках. Первые дни после переноса Димон постоянно таращился на нового себя в зеркало. Наконец-то туда было приятно смотреть.

Ванин «сменщик», Тимур, вообще вживую оказался похож на самого Ваню: такой же крупный, темноволосый, с большими серыми глазами. Словно и не менялись.

– Тебе тоже, как я понимаю, никто не писал? – снова заговорил Димон.

– Так нет же, – удивленно пожал плечами Ваня. – Я, как ты и советовал, комп вообще не выключаю, но там полная тишина. Непонятно, конечно. Обещали же быть на связи. Хоть один бы вышел.

– Что, уже захотел обратно? – скорчил Крекер скептическую мину.

– Нет, просто настораживает как-то. Слушай, а нам теперь придется жить с этими именами?

Димон протянул руку к лицу, чтобы привычным жестом сдвинуть очки на нос и выразительно взглянуть на друга, но вспомнив, что очков больше нет, сделал неопределенный жест рукой и для вида пригладил кудрявые волосы.

– Ну, ты можешь сменить имя на прежнее, – произнес он. – Только оно тебе надо? Вся эта возня с документами. Тем более, мы еще не знаем, как здесь все устроено. Вдруг у них волокиты еще больше, чем дома?

– Неужели придется привыкать к тому, чтобы меня Тимуром называли? – горестно вздохнул Ваня. – А у тебя вообще имя ненашенское.

– М-да, – протянул Димон. – Я уже заметил, тут имена у многих странные или, по крайней мере, не российские. Ты что-нибудь уже выяснил, сильно тут все отличается? Ну, история там, мироустройство?

– Ой, да я нашу то историю с грехом пополам помню, мне и сравнить не с чем.

– Двоечник.

Пена уже осела, и Иван наконец принялся за свое пиво.

– Я поковырялся немного в их информационном пространстве, и знаешь что? – Димон загадочно взглянул на Ваню. Тот покачал головой. – Тут все и похоже на наш мир, и не похоже. Ощущение такое, словно над нашим миром копирайтер поработал. То есть вроде все то же самое, но переписанное своими словами, чтобы проверку на антиплагиат прошло.

Заметив, что у обоих пива осталось на донышке, подошла дружелюбная маленькая официантка и спросила, нужно ли повторить.

– Да, спасибо, – кивнул Димон. – И можно гренок каких-нибудь с чесноком, если есть.

– С чем, простите? – вежливо улыбнулась девушка.

– С чесноком, – повторил Дима. Официантка, продолжая улыбаться, сказала извиняющимся тоном:

– Есть просто соленые гренки к пиву. Принести?

– Давайте что есть.

Девушка ушла, а друзья уставились друг на друга.

– Вот как думаешь, она глухая, странная или у них здесь не знают, что такое чеснок? – тихонько спросил Крекер.

– Почему-то мне кажется, что не знают. Черт, обидно. Я люблю чеснок.

– Хочешь вернуться? – Кажется, это становилось уже любимой шуткой Крекера. Причем, шуткой черной, потому что ни Дерек, ни Тимур действительно уже давно не выходили на связь, и друзья могли только строить предположения, в чем тут дело. Димон все это время работал над тем, чтобы установить двустороннее сообщение, но без сигналов с той стороны он ничего не мог сделать.

– Да не хочу я возвращаться, мы только сюда попали, просто странно, что человек так резко исчез.

– Вот и мне странно. Чем первым делом займешься?

– Устроюсь на работу, этот черт уволился давно, – посетовал Иван. – Жить есть на что, но недолго. А еще я хочу найти Скво.

– Вот же тебя заклинило! – воскликнул Дима, и несколько человек повернуло головы в их стороны. Немногочисленные дневные посетители пивбара тоже выглядели совсем обычно: не знать бы, что они уже по ту сторону, даже в голову такое бы не пришло. Димон притворно-испуганно зажал рот рукой.

– Ну, заклинило не заклинило, а я предпочитаю называть это незавершенным гештальтом.

– Йошкин кот, откуда слов-то таких понабрался?

– У меня сестра психолог. Будущий, – ответил Ваня, подавив вздох.

– Скучаешь? – сочувственно спросил Димон.

– Теперь да. Знаешь, пока там был, вообще по фигу было на нее, да и на предков. А сейчас иногда такая тоска нападает. Когда думаю, что для нас эта дорога была в один конец.

– А как ты искать-то свою Скво собираешься? – хмыкнул Крекер, не позволяя товарищу углубиться в стенания по прошлому. – Ты же к ней только через окно лазил, никаких ориентиров нет.

Вернулась маленькая официантка, с легкостью неся в одной руке сразу две полулитровые стеклянные кружки, а в другой – широкое блюдо с жареными гренками. Димон тут же стащил одну и захрустел. Было вкусно, но остроты не хватало.

– Ну, во-первых, я сделаю фоторобот, чтобы по картинке искать, – важно пояснил Иван. – А во-вторых, у нее же есть блог! Я оттуда и узнал, что ее Скво зовут. Буду блоги шерстить, надеюсь, что найду. Аватар помню, прозвище знаю. Надеюсь, она его не удалила.

– Слушай, а ты не безнадежен, – Крекер показал большой палец. – Хорошо придумал. Вдруг и впрямь найдешь?

* * *

Димон вошел в свою новую квартиру, положил ключи на полку в небольшой светлой прихожей и принялся разуваться, тут же расстроившись, что сильно наследил на почти белом паркете. Коричневая вода с комьями грязного снега растеклась по полу корявой лужицей. Стояла нетипичная для конца января затяжная оттепель, и Заоконье буквально заваливало мокрым снегом, который на дорогах, под ногами и колесами быстро превращался в коричневое хлюпающее месиво. Расчищать обычно не успевали, прямо как дома, в родной, обычной Москве.

Сам себя не узнавая, Дима сразу отправился в ванну и вернулся оттуда с влажной тряпкой. Затирая следы, он бормотал себе под нос:

– А для кого при входе коврик положили? Привык в своем свинарнике в обуви шастать, на грязном полу все равно не видно, да?

Отчитав себя, он сполоснул тряпку, вымыл руки и почти на цыпочках прошел в комнату.

В новом жилище Димон чувствовал себя пока не очень уютно. Его не покидало постоянное ощущение, что он бедный родственник, которому позволили несколько дней пожить в современной квартире, да и то, чтобы поливать цветы или убирать за кошкой. Живности, правда, здесь не было, зато цветы действительно имелись, и Димон очень старательно теперь за ними следил. Странно как-то все было, неловко даже. Помимо чужого тела он в придачу получил еще и довольно неплохую квартиру со стильным ремонтом, вылизанную прежним хозяином до блеска.

Обстановка здесь была довольно аскетичной: мебели и вещей был лишь необходимый минимум, но Димону это нравилось. После его тесной, захламленной однушки в пятиэтажке полупустая студия Дерека казалась ему верхом совершенства и, как ни странно, кофморта.

– Нет, ну а что мешало сделать у себя ремонт? – запоздало возмущался он, снова обращаясь сам к себе. – Деньги ж были!

Крекер решил, что если суждено будет вернуться домой, то он обязательно снесет стену между кухней и комнатой, превратив квартиру в студию по образу и подобию нынешней. Правда, в возвращение он практически не верил. Он и раньше сильно сомневался, что на этой стороне найдется настолько сообразительный «сменщик», что сможет вернуть его обратно, и настроился на путь в один конец. Но Дерек схватывал все на лету, словно уже был в теме. Он ничему не удивлялся, просто слушал, вникал и исполнял то, что ему наказывал Димон. В отличие от Тимура, его не пришлось не убеждать, не пичкать доказательствами. Он объяснил свое рвение тем, что не в его привычках отказываться от чего-то нового и интересного, даже если оно изначально представляется полнейшей белибердой.

И вот теперь, спустя некоторое время после переноса, его «сменщик» не выходил на связь, а с ним заодно пропал и Тимур, хотя это было уже не так странно. Он вполне сносно выполнял инструкции, которые для него подготовил Крекер, но если что-то вдруг у него пошло бы не так, пусть даже с диском, он мог и не разобраться самостоятельно. Димон до сих пор считал, что перенесся на ту сторону каким-то немыслимым чудом, ведь ему помогал в этом именно Тимур. Дима расписал в подробностях для него все алгоритмы, по которым нужно было действовать, чтобы поменять их местами с Дереком. Он даже попытался создать специально для этого программу «Автопилот», которая должна была самостоятельно сделать ту самую «пересадку» астральных тех. Отдельно на компьютере запустить ее было невозможно из-за блокировки всех программ «Окнами», но Димону с огромным трудом все же удалось встроить «Автопилот» в сам диск, по образу и подобию тех витиеватых приветствий, которые запомнились Ивану при знакомстве с первым диском. Кнопка «Автопилота» появлялась в правом верхнем углу монитора при запуске «Окон» и, по идее, если бы у Тимура что-то засбоило, он должен был нажать на нее, после чего программа, обнаружив «пойманное» антенной астральное тело Димы, перенесла бы ее в компьютер, где уже ожидало ее оцифрованное астральное тело Дерека. Его уже подготовил сам Крекер – для этого Дереку пришлось достичь пограничного состояния и выйти из тела немного раньше. Предполагалось, что затем «автопилот» самостоятельно поменяет астральные тела местами и «отпустит» их.

Крекер так и не понял, воспользовался ли Тимур этой кнопкой. Дерек очнулся в новом теле первым, и на связь вышел именно он. Разговор вообще получился каким-то слишком коротким и скомканным. Впрочем, все ценные указания ребята раздали друг другу заранее, поэтому теперь им оставалось лишь просто обменяться впечатлениями и эмоциями. Вместе с телами каждому достались документы и недвижимость, и по сути они получили личности друг друга, а дальше уже были вправе распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Не запусти там себя-меня и мою квартиру, а то ты, я вижу, способный, – написал на прощание Дерек Крекеру, – мне твои авгиевы конюшни еще месяц разгребать.

Он говорил полушутя-полувсьерьез, но с тех пор Дима все время боялся что-то испортить или изменить в своем новом пристанище, отчего уют и красота квартиры не приносили полного удовлетворения. Ему все время казалось, что хоть Дерек и молчит, он, тем не менее, продолжает наблюдать за своей квартирой и ее новым жильцом. Это омрачало радость от удачного эксперимента и вызывало запоздалое сочувствие к Тимуру и остальным ребятам, которые ощутили на себе все «удовольствие» от слежки.

Поэтому, когда Дерек вдруг перестал выходить на связь, Дима решил сменить квартиру, как бы ему ни нравилась эта. Если уж вернуться домой не суждено, то нужно по полной обживаться здесь, не возвращаясь постоянно в мыслях к тому, что кто-то с той стороны имеет возможность подглядывать за твоей жизнью. Вряд ли, конечно, Дереку это было интересно, но Крекера бесила сама вероятность того, что он может находиться под чьим-то неусыпным наблюдением. А ведь они с Ваней именно этим и занимались. Вторгались в частную, интимную жизнь ничего не подозревающих людей, рассматривая ее словно под лупой. Кто и зачем вообще придумал такое? Для чего создавали эту брешь, к которой он случайно нашел подход?

– Мы с тобой не дверь в другой мир нашли, – как раз сегодня сказал Крекер Ивану.

Он гостил в квартире, теперь принадлежавшей Ване, и с любопытством бродил по комнатам, разглядывая уже знакомую обстановку и предметы, которые раньше видел только через монитор. Трогал вещи, гладил корешки книг в огромном книжном шкафу Тимура. Иван таскался за ним следом.

– Это даже не дыра в заборе, куда можно просунуть голову, чтобы посмотреть на соседскую территорию. Это узкая щелочка, в которую можно пялиться только одним глазом под очень ограниченным углом зрения. А мы ее расковыряли до таких пределов, чтобы можно было протиснуться целиком, и ломанулись туда зачем-то, даже не зная, получится ли влезть обратно. Пока мы тут шаримся по чужому огороду, этот пролом кто-то может заделать.

– Не мы расковыряли, – угрюмо поправил Иван. – Это ты все сделал, а меня просто туда первым протолкнул.

– Да не суть, – поморщился Димон, вытаскивая одну из заоконных книг и бездумно ее перелистывая. – Но я вот иногда думаю, а зачем мы вообще это сделали? На хрена нам это?

Он запихнул книгу обратно и взял следующую. Ваня с непониманием уставился на него.

– В смысле? Ты же загорелся этой идеей.

– Ага, а теперь думаю, зачем нам это понадобилось? Что тут смотреть? Мир как мир, почти такой же. Однако нам теперь придется тут осваиваться, изучать их мелкие особенности, чтобы не попасть впросак. Чем здесь будет лучше, чем дома?

– Я что-то тебя не понимаю, – озадаченно протянул Иван. Из них двоих Крекер был даже более одержим идеей попасть в другую реальность, почему же он уже в самом начале дает задний ход? – Это же параллельный мир! Это просто по своей сути уже интересно! Как было найти сюда проход и не заглянуть?

Крекер вдруг устало опустился на ковер, прислонившись спиной к корешкам книг, заполнявших полки.

– Да ты прав, это какая-то минутная слабость, наверное. Или акклиматизация. Просто все это на самом деле интересно до чертиков, но в итоге хочется кому-то же рассказать! Мол, мы открыли новый мир, смотрите, какой он! Параллельные реальности – не миф! Астральные тела существуют! А если мы не вернемся, то гениальное открытие канет в небытие.

– Стихами сказал, – съязвил Иван, присаживаясь рядом. – Первооткрыватель!

Крекер не обратил внимания.

– По сути мы просто продолжаем жить, словно в другой город переехали, и никому до этого нет дела. Только в этом городе все немного другое, и жить становится сложнее. Но да, я знаю, что это пройдет. Все эти мысли уйдут дурацкие, сожаления. Просто сейчас тоска какая-то.

– Наверное, так всегда себя чувствуют иммигранты на новом месте, – с видом знатока заявил Ваня, – когда уезжают из родного дома навсегда.

Друзья какое-то время молча сидели на полу, глядя на светлый квадрат окна, который постепенно начинал темнеть. Небо приобретало вечерние оттенки. Когда-то за этим квадратом была неопределенная пиксельная муть, и казалось, что вне стен квартир в этом мире нет жизни. Но теперь сквозь стекло можно было видеть соседние дома, улицу внизу, кроны деревьев, мелких человечков, снующих по тротуарам.

– Кстати, помнишь, я говорил, что Скво описывала загадочные события? А что, если все-таки она не фантазировала? – заговорил наконец Иван. – Если бы ты из нашего обычного мира попал не в другой обычный, а в фантастический или волшебный, как в книгах бывает, то ты, небось, по-другому бы заговорил?

– Да брось ты, – скривился Дима. – Ты же не всерьез! Здесь все то же самое. У них даже Новый Год первого января. И Пушкин с Лермонтовым есть, я их книги нашел среди прочих неизвестных.

– Зато Пелевина нет, – парировал Ваня. – И чеснока.

– Мир, в котором нет Пелевина и чеснока, не имеет цели! – объявил Димон, дурачась и перефразировав цитату из «Кин-Дза-Дза», и поднялся с пола.

Разговор, который чуть не слился в заунывные и беспросветные стенания, сошел на нет. Ребята отправились в кухню, где Крекер откупорил очередную бутылку пива в тщетной попытке хотя бы немного напиться.

– Кстати, как там твои поиски? – спросил он Ивана.

– Смотря о чем ты. Работу, как ни странно, я уже нашел, через неделю выхожу: буду торгованить какой-то ерундой. А если ты про Скво – то увы, пока пусто.

Домой Дима вернулся, почти избавившись в компании друга от дурных мыслей. Да и правда, если даже не было смысла в переселении, смысла в том, чтобы сожалеть, не было тем более. Они уже здесь, с той стороны тишина. Вместо тоски об утраченном лучше во всем искать положительные моменты. А для начала – переехать.