Текст книги "Ничего личного"

9

Дима

Мне повезло, что Ника не спрашивает, что входит в мои планы, потому что я в недоумении. По жизни предпочитаю, чтобы все было четко и упорядочено, но сейчас меня окружает неопределенность размером с черную дыру.

Взять хотя бы Нику. Она должна быть для меня младшей сестренкой лучшего друга и вызывать исключительно братские чувства, а вместо этого я полночи представлял, как она танцует для меня в своем порочном комбинезоне. Проснулся на заре с подростковым колом в трусах и был вынужден отправиться на пробежку, чтобы немного сбросить напряжение.

Хорошо, что физические нагрузки благотворно на меня влияют. За час интенсивного тренинга мне удалось выбросить видение обнаженной спины в плену шелковых бретелей и разложить все по полочкам. Первое, Ника мне как сестра. Второе, надо как можно скорее понять, кто ездит на черном Audi. Третье, избавиться от Ники и съездить расслабиться к Даше.

Идеально.

Точнее, было бы идеально, если бы Ника не щеголяла по квартире одетая в одну футболку, не краснела под неосторожно брошенными на нее взглядами, и не оставляла за собой запах тропических фруктов, который пропитал ванную и коридор.

Я, конечно, держу все под контролем. Свожу ее на завтрак, привезу домой и оставлю заниматься… чем там девочки в ее возрасте занимаются?

– А можем сначала ко мне заехать? – своим вопросом Ника возвращает меня к реальности. – Я бы хотела переодеться.

– Без проблем, – соглашаюсь я, с наслаждением допивая кофе, который мастерски приготовила девчонка.

В конце концов, смотреть на нее в комбинезоне, с которым у меня теперь прочно связаны эротические фантазии восемнадцать плюс, или моей футболке, едва прикрывающей ее попу, тоже не входит в мои планы.

Через полчаса мы подъезжаем к ее квартире. Кирилл упоминал, что сестра живет в центре, но я не ожидал, что ее «центр» окажется всего в паре кварталов от моего дома.

– Поднимешься? – спрашивает Ника.

Хочу сказать твердое «нет», потом вспоминаю про психа на свободе и нерешенный вопрос с черным Audi и нехотя киваю. Ощущение в этот момент такое, словно я попал на съемки дешевой мелодрамы, в которой мне досталась несвойственная роль защитника невинной героини. Бред.

Квартира у Ники маленькая, но очень милая. Совсем как ее хозяйка. Солнце проникает в светлое помещение через персиковые гардины, по углам расставлены огромные горшки с пальмами, на столе свалены в кучу пленки и фотокарточки.

– Я быстро, – бросает Ника, скрываясь в своей комнате.

От нечего делать, хожу взад вперед по квартире, рассматривая фотографии на стенах, на которых есть кто угодно, кроме самой хозяйки. Кирилл есть в разных возрастных категориях, их с Никой родители, Благов с женой и даже я. В объектив не смотрю, курю, выпуская в воздух струю сизого дыма. Девчонка всегда с камерой, но я хоть убей не помню, когда она этот кадр сделала – от вредной привычки я уже года два как отказался.

От созерцания творчества Ники меня отвлекает вибрация в кармане шорт. Достаю телефон и хмурюсь, потому что на экране светится имя «Дарья».

– Привет, – отвечаю нехотя.

– Дим, ты приехать обещал, – мурлычет Даша. – Я завтрак приготовила как ты любишь.

– Извини, сейчас занят, – отвечаю коротко, отчетливо понимая, что под ее словами скрывается намек на утоление того самого голода, от которого я страдаю со вчерашнего вечера.

– Вечером ждать тебя? – теперь ее голос звучит немного обиженно.

– Да, Даш, приеду. Пока.

Завершаю разговор со странным ощущением, что говорить со своей любовницей в квартире Ники мне совсем не хочется, и прячу телефон в карман.

Через минуту на пороге своей комнаты появляется хозяйка квартиры. Смотрю на нее и отказываюсь верить своим глазам.

Твою мать, что это на ней надето? Велосипедки из спандекса обтягивают ее бедра словно вторая кожа, короткий свободный топ едва прикрывает живот. Мне приходится прочистить горло, потому что слюни явно идут не туда.

Интересно, опция вернуть комбинезон еще существует?

– Послушай, Дима, – начинает Ника неуверенно, заправляя за уши длинные пряди пшеничных волос. Топ от этого движения тут же задирается, обнажая полоску светлой кожи на животе, а я смачно матерюсь про себя. – Вечером я вернусь домой?

С каким бы удовольствием я ответил утвердительно на этот вопрос. Но по Audi у меня нет ничего внятного кроме того, что она по-прежнему стоит на парковке у Mute, и вчера на ней ездили три разных человека, никак не связанные с Самохиным.

– Я не знаю, – отвечаю честно.

– Тогда я возьму еще кое-что из одежды? – спрашивает она робко.

– Конечно, Ника.

Девчонка вновь скрывается в спальне, оставляя за собой запах тропиков, а через три минуты возвращается с небольшой спортивной сумкой.

– Я готова.

В молчании мы спускаемся вниз и садимся в машину.

– Как думаешь, будет дождь? – Ника высовывает голову в окно и разглядывает чистое майское небо.

– Не похоже, – отвечаю с внезапной улыбкой и завожу мотор.

– А по прогнозу будет. Я люблю дождь, – отвечает она с легким вздохом, от которого приподнимается ее грудь.

– Где хочешь позавтракать? – спрашиваю я, внезапно ощущая странную сухость во рту.

– Мне все равно, – она задумчиво смотрит в окно. – Где ты обычно завтракаешь?

– Я обычно завтракаю на работе, Ника.

Она неопределенно пожимает плечами, но так ничего и не отвечает. С перепадами настроения Ники я до этого момента был незнаком, поэтому не форсирую события. Пусть помолчит, раз ей хочется.

В итоге везу ее в кофейню недалеко от моего дома. Никогда здесь не был, но Даша несколько раз говорила, что у них неплохо кормят.

Пока мы ждем медлительного официанта, Ника с неопределенным выражением на лице осматривается.

– Ты бывал здесь раньше? – ее голубые глаза пытливо всматриваются в мое лицо.

– Никогда, – отвечаю честно.

Она кивает и поджимает губы.

– И что это значит? – интересуюсь я, складывая руки в замок и подаваясь вперед.

– Что? – спрашивает она, округляя глаза.

– Этот твой кивок.

– Это место не подходит тебе, – произносит она сквозь секундную заминку.

– А что мне подходит по-твоему? – признаюсь, мне любопытно.

– Не это, – упрямо отвечает она.

– Хочешь уйти? – предлагаю я, не рассчитывая на то, что она согласится.

– Да, – Ника кивает и, не дожидаясь моей реакции, бодро встает со стула. – Если ты не против немного пройтись, я угощу тебя самым вкусным хот-догом в Москве.

10

Дима

– Вкусно, правда? – спрашивает Ника двадцатью минутами позднее, уплетая сочный хот-дог.

Медленно жую свою порцию и киваю, не в силах отвести взгляд от довольного девичьего лица. То, с каким удовольствием Ника ест обыкновенную сосиску с кетчупом и солеными огурцами на французской булке, вызывает у меня одновременно изумление и какое-то неподдающееся описанию чувство, будто бы в животе лопаются пузырьки шампанского. Никогда не думал, что наслаждение в процессе приема пищи может выглядеть настолько сексуально.

Ника прикрывает глаза, откусывая очередной кусок хот-дога, забавно морщит нос. В уголке ее губ остается маленькая капля кетчупа, которую она быстро слизывает языком.

– Что? – замечая мой взгляд, она хмурится и тянется за салфеткой. – Я испачкалась, да?

– Нет, – отвечаю коротко, не узнавая свой голос, настолько низко он звучит. – Все в порядке.

Когда Ника выкидывает в ближайшую урну использованную салфетку, в небе раздается первый раскат грома. Мы одновременно запрокидываем головы, разглядывая хмурое небо с грозными кучевыми облаками, и уже через тридцать секунд оказываемся накрыты стеной теплого летнего дождя.

Ника одновременно визжит и смеется, подставляя лицо крупным каплям, а я не раздумывая хватаю ее за руку, переплетая наши пальцы, и тяну за собой к машине. Но дождь очень быстро превращается в настоящий ливень, поэтому к тому моменту, как мы добегаем до парковки, оба оказываемся промокшими до нитки.

– Садись, – торопливо открываю для Ники дверь и жду, пока она заберется внутрь. Только после этого обхожу машину и усаживаюсь на водительское место.

В кедах хлюпает вода, вещи хоть выжимай, а я не могу оторвать глаз от девчонки. Ее щеки раскраснелись от бега, глаза сияют, на лбу блестят крупные капли воды, а белокурые пряди волос облепили шею и хрупкие плечи. Она блаженно улыбается, доставая из рюкзака пачку бумажных салфеток и промокая ими лицо. А я замечаю, как ее топ льнет к груди, каждая линия которой теперь четко проступает через мокрую ткань.

– А я знала, что будет дождь, – заявляет она, довольно прищелкивая языком.

– Вряд ли это дождь, – говорю резче, чем хотелось бы. – Больше похоже на всемирный потоп.

– И то правда, – она вновь улыбается. – Держи.

Ника бросает пачку салфеток мне на колени, а сама поднимает руки и скручивает волосы в жгут на затылке. Это движение заставляет ее грудь призывно приподняться. Мое тело реагирует молниеносно – в паху становится нестерпимо жарко, а ладони начинают зудеть от желания протянуть руку и коснуться мягких полушарий.

Не смотри, приказываю себе, но взгляд против воли вновь возвращается к груди Ники, обтянутой влажной тканью, сквозь которую теперь рельефно проступают соски.

Сжимаю губы и стараюсь дышать ровно. Но мысль о том, что девчонка так близко, что стоит лишь протянуть руки, и они лягут на ее грудь, не дает мне покоя. Я, конечно, не буду ничего делать. Не буду смотреть, не буду трогать и наблюдать, как от прикосновения моих пальцев твердеют…

– Можешь включить печку? – просит Ника, зябко растирая плечи.

Быстро отвожу глаза и делаю так как она просит, негодуя на себя. Об этом, как и о том, что она может заболеть, я должен был подумать раньше девчонки. Подумать только, навоображал себе, что соски у нее напряглись от возбуждения, а Ника просто-напросто замерзла.

– У тебя есть во что переодеться? – спрашиваю я максимально непринужденно, вспоминая про сумку с вещами, которые она захватила из своей квартиры.

– Прямо здесь? – спрашивает она слегка растерянно.

– Я отвернусь. Не хватало еще, чтобы ты заболела, – достаю с заднего сидения сумку и ставлю Нике на колени.

– А ты? – говорит она тихо.

– Что я?

– Заболеешь.

– За меня не волнуйся.

Ника послушно расстегивает замок на сумке и вытаскивает оттуда простую белую водолазку. Мысленно признаюсь, что если она наденет ее без лифчика – я пропал.

– Возьми, – между тем произносит она, протягивая мне вещь.

– Вряд ли это мой размер, – замечаю с иронией в голосе.

– Ты можешь вытереться, – отвечает она смущенно. – Лицо, волосы.

Смотрю на Нику, отмечая, как яркий румянец с ее щек распространяется на шею. Расширившиеся зрачки делают ее глаза почти черными, оставляя лишь тонкий ободок голубой радужки.

– Спасибо, – беру водолазку и подношу мягкую ткань к лицу.

Обоняние улавливает уже знакомых сладковатый фруктовый аромат в сочетании со свежим запахом кондиционера для белья и в голове возникает что-то вроде короткого замыкания.

– Я переодеваюсь, – голос Ники звучит непривычно сипло.

Я закрываю глаза, откидываясь на спинку автомобильного кресла. Вытираю кофтой лицо, волосы и шею, по которой все еще текут тонкие струйки воды.

С соседнего места слышится шорох. По крыше барабанит дождь, заливая стекла. Стараюсь отвлечь себя, чтобы не думать о том, что младшая сестра моего лучшего друга сейчас полуголая сидит в метре от меня и все, что мне хочется – это посмотреть на нее. Потому что если я этого не сделаю, шов на моих шортах обязательно лопнет.

– Я все, – говорит Ника спустя минуту.

Открываю глаза и поворачиваю голову. Ника переоделась в легкое цветастое платье без рукавов. Футболку и велосипедки сняла и упаковала в пакет. Кроссовки тоже сбросила и с ногами забралась на сидение, так что я могу лицезреть ее изящные ступни и аккуратные ногти, покрытые бежевым лаком. Волосы она вновь распустила, видимо, предварительно просушив их футболкой, так что теперь они беспорядочной массой обрамляют ее миловидное лицо и ложатся на грудь.

– Согрелась? – спрашиваю я.

Она кивает. Голубые глаза на бледном лице кажутся огромными, как у испуганной лани.

– Спасибо.

Она кусает губы и мне кажется, хочет сказать что-то еще, но лишь вздыхает и откидывается на спинку кресла.

– Поехали домой, – предлагаю я. – Твою машину заберем чуть позже.

11

Ника

Сижу, не смея поднять глаза от пальцев, обхвативших пакет с мокрыми вещами. Если я это сделаю сейчас, Платов сразу все поймет. Чувства, желания, потребность в нем, которая, как я и боялась, становится сильнее с каждой минутой, которую мы проводим вместе. Какой наивной я была полагая, что смогла справиться со своей влюблённостью!

По телу бежит мелкая дрожь, но не от холода. Мы в пути минут десять, а я до сих пор физически ощущаю тяжелый ищущий мужской взгляд на своем теле – никто и никогда не оказывал на меня такого воздействия. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но, кажется, Диму тоже не оставили равнодушным совместная пробежка под дождем и последовавшая за этим сцена переодевания в машине.

Мечтательно прикрываю веки, убаюканная барабанящим по крыше автомобиля ливнем и приглушенными голосами ведущих по радио, и думаю о том, как вести себя дальше. Может быть, ужин для него приготовить? Или…

О, Господи, все-таки, я редкостная дурочка! Как я могла забыть? Час назад в моей квартире он не постеснялся назначить свидание некой Даше, а я фантазирую о том, что его впечатлил невинный эпизод на переднем сидении Гелендвагена!

– В машине будем сидеть? – резко дергаюсь, когда над ухом раздается раскатистый мужской голос.

Испуганно поднимаю глаза, натыкаясь на проницательный взгляд, и тут же их отвожу, словно Дима может прочесть мои мысли. Смотрю в окно, осознавая, что мотор заглушен, а нас окружают бетонные стены подземного паркинга.

И давно мы приехали?

– Извини, – говорю рассеянно. – Я задумалась.

– Я заметил.

Дима выходит из машины, прихватив с заднего сидения мою сумку, я следую его примеру, прижимая к себе пакет с мокрыми вещами. В напряженном молчании мы идем по направлению к лифтам.

Пока стоим в ожидании кабины, мобильный моего спутника оживает. Дима достает из кармана телефон и, бросив мимолетный взгляд на экран, без промедления отвечает на звонок. По кратким отрывистым фразам, которые он бросает невидимому собеседнику и смачному ругательству перед тем, как отключиться, я не понимаю ничего кроме того, что он крайне разозлен.

– Все в порядке? – интересуюсь осторожно.

С каким-то свирепым огнем в глазах он смотрит на меня, потом резко отводит взгляд.

– Я разберусь, – отвечает мрачно, засовывая телефон обратно в карман.

Что-то в его поведении, может этот взгляд, может несвойственная ему злость, заставляет меня насторожиться.

– Это связано с тем черным автомобилем? – предполагаю я, вглядываясь в его хмурое лицо.

По тому, как напрягаются желваки на его лице, я понимаю, что мой удар попал в цель.

– Да, Ника, – нехотя отвечает он спустя какое-то время.

– Судя по твоему тону, домой я поехать не могу.

– Не можешь, – подтверждает он.

Двери лифта разъезжаются перед нами с приглушенным жужжанием. Мы заходим внутрь, Дима с силой вдавливает кнопку нужного этажа.

Похоже, его совсем не радует продление срока вынужденного пребывания рядом со мной. Возможно даже, он надеялся избавиться от меня до своего свидания с подружкой, а тут получил известие, что это невозможно.

– Почему бы не оставить меня на охранника, которого нанял Кирилл? – предлагаю я, по-детски обиженная тем, что Платов даже не пытается скрыть от меня свою досаду. – Мне кажется, ты не очень рад перспективе провести еще один день в моей компании.

– Не говори глупости, Ника, – сухо осаждает меня Дима.

– Я могу поговорить с братом, – продолжаю я, с вызовом глядя ему в глаза.

– Поговори, – соглашается он. – Только это никак не изменит того, что домой ты не вернешься.

– Ты не можешь держать меня у себя силой, – бросаю запальчиво.

– Я думал ты на режиссера училась, – мои колючие слова вызывают у него лишь насмешку. – А ты настоящий драматург.

Вспыхиваю от возмущения, сильнее стискивая пальцы вокруг многострадального пакета. На этот раз красноречие меня подводит, поэтому свой протест выражаю демонстративно отвернувшись к одной из стенок лифта.

В квартиру Дима пропускает меня первой. Хватаю сумку за ручки, в попытке вырвать его у него из рук, но он не выпускает. Если это демонстрация силы с его стороны, то очень наглядная.

– Отдай, – цежу сквозь зубы.

– Что с тобой стряслось, Ника? – говорит Дима на удивление спокойно. – Двадцать минут назад ты улыбалась и танцевала под дождем, а теперь похожа на разгневанную фурию.

«Просто я вспомнила, что ты назначаешь свидания другим и с трудом терпишь мое присутствие рядом»!

Эта фраза умирает в моем горле, потому что я не решаюсь ее произнести.

– Я не люблю быть для кого-то обузой, – выдавливаю из себя, чувствуя, как предательски щиплет в глазах.

Над ухом раздается тяжелый вздох. Дима закрывает за нами дверь, потом ставит мою сумку на пол и обхватывает мои плечи. Жар его ладоней согревает кожу, посылая сотни электрических разрядов в кровь.

– Послушай, Ника, – говорит он с низкой хрипотцой в голосе. – Ты не обуза. Ты сестра моего лучшего друга. Я знаю тебя много лет. Ты росла на моих глазах. Вы с Кириллом – моя семья. Ты же знаешь, я сделаю для тебя все на свете. И никогда и никому не позволю тебя обидеть. Да, я разозлился сейчас. Но только из-за своего собственного бессилия как-то повлиять на ситуацию с черным Audi. Я не рассчитываю на то, что ты в восторге от вынужденного заточения в моей квартире, но прошу тебя потерпеть. Как только я буду уверен, что твоей безопасности ничего не угрожает, ты будешь свободна.

От его слов мое сердце болезненно сжимается, и я чувствую, как меня накрывает волной сожаления. Ну, почему я такая глупая? Разве можно винить Диму в том, что он смотрит на меня исключительно как на сестру? Обижаться на то, что он встречается с другими? Вынуждать его оправдываться в ситуации, когда он просто защищает меня?

– Прости, – отзываюсь хрипло, фокусируя взгляд на мокрых носках его кед. – Я была неправа.

К моему ужасу из глаз все-таки прорываются слезы. Чувствую, как одинокие капли скользят по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, а тоска по тому, что я так неосторожно успела нафантазировать, рвет сердце на части.

– Ника, не плачь, – Дима со свистом втягивает в себя воздух и внезапно прижимает меня к себе.

Мой нос утыкается в крепкую грудь с рельефными мышцами, упакованную во все еще влажную от дождя футболку, его руки ложатся на мою спину. Когда первый шок проходит, я позволяю себе насладиться моментом: обнимаю Диму за талию и льну к нему всем телом, купаясь в ощущениях теплоты и защищенности, которые дарит его близость.

Его руки на моем теле, гулкие удары его сердца под моей щекой, теплое дыхание на шее, пряный запах одеколона – все это я представляла себе тысячи раз, но реальность оказывается несравнимо прекраснее. Поэтому, несмотря на то, что мое сердце неистово бьется, я стараюсь дышать ровно и не двигаться, боясь нарушить иллюзорное очарование этой минуты.

12

Дима

Притихшая Ника в кольце моих рук – совершенно новый для меня опыт: никогда прежде я не обнимал девушек с целью утешить. Плохо только, что благие намерения, с которыми я изначально прижимал ее к себе, очень быстро сменяются естественной физической реакцией тела на близость привлекательной девушки. Кирилл если бы узнал, четвертовал не задумываясь, и не посмотрел бы, что мы друзья. Впрочем, я бы на его месте сделал то же самое.

Но я на своем. И в эту секунду моя ладонь касается теплой бархатистой кожи, а в грудную клетку упираются мягкие холмики высокой девичьей груди. Ощущения настолько волнующие, что на одно короткое мгновение я даже думаю поддаться им, но, к счастью, вовремя прихожу в себя.

Усилием воли отгоняю эротические образы и заставляю себя отстраниться. Не хватало еще напугать Нику – ей и так приходится несладко.

– Успокоилась? – спрашиваю мягко, тщательно контролируя свой голос.

Тихий вздох. Секундное колебание.

– Извини за это, – шепчет Ника, избегая смотреть мне в глаза. – Я пойду в комнату позанимаюсь.

Она стремительно наклоняется, подхватывает свою сумку и через пару секунд скрывается за дверью гостевой спальни, оставляя за собой лишь тонкий шлейф утонченного фруктового аромата.

Оставшись один, снимаю с себя мокрые кеды и достаю из шкафа сухую одежду. Душ – то, что мне сейчас нужно. Судя по выпирающей ширинке принимать нужно холодный, а не горячий. Подумать только, что делает со мной Ника – ледяные процедуры второй раз за утро.

У меня просто давно не было хорошего секса.

Когда я выхожу из ванной, дверь в гостевую комнату по-прежнему закрыта. И отлично. Чем реже я вижу Нику, тем меньше соблазна.

Несмотря на посторонние мысли о сестре лучшего друга, которые упорно лезут в голову, поражая своей настойчивостью, решаю заняться делами. Наливаю себе кофе и устраиваюсь в гостиной с компьютером. Следующие несколько часов провожу, проверяя отчеты бухгалтерии и распределяя задания между программистами, дизайнерами и копирайтерами.

Свой бизнес я открыл еще в институте. Тогда довольствовался единоличной разработкой сайтов и форумов, а сейчас у меня в штате почти пятьдесят сотрудников и около сотни крупных проектов. Мы делаем не только сайты, но и мобильные приложения, разрабатываем дизайны, программируем интернет-магазины. Мне нечего жаловаться – бизнес идет в гору, но в последнее время я все чаще ностальгирую по тому времени, когда я сам занимался креативной стороной вопроса, а не увязал по самое горло в административной и финансовой работе. Уже несколько месяцев планирую выделить время и закрепить за собой какой-нибудь проект, но все что-то не складывается.

Погрузившись в дела с головой, на время отключаюсь от мыслей о Нике, поэтому когда девушка выходит из гостевой спальни оказываюсь застигнутым врасплох.

На этот раз она не в моей футболке – уже хорошо. Но ее собственные шорты и майка оставляют так же мало для фантазии, как и мокрая одежда в машине. Нет, в одежде Ники нет ничего непристойного – наряды куда откровеннее я много раз видел на бегуньях в парке и даже в клубах – просто на ней все выглядит как-то иначе. Простые по дизайну вещи подчеркивают упругую грудь, узкую талию, изящной формы бедра и бесконечные ноги – мои глаза не упускают ни одной детали, впитывая каждую мелочь.

Заметив меня, Ника останавливается как вкопанная.

– Извини, если помешала, – говорит она, растерянно озираясь по сторонам. – Я думала ты ушел.

– Вряд ли я ушел бы, ничего тебе не сказав, – произношу иронично и второй раз за день напоминаю: – К тому, же сегодня выходной.

– Наверняка, у тебя есть дела важнее, чем сидеть со мной в квартире, – предполагает она, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

– Интересно, – приподнимаю брови и вопросительно смотрю на девушку. – И что же это за дела?

Ника смущается. Ее щеки становятся пунцовыми и она наклоняет голову так низко, что длинные светлые волосы почти полностью скрывают от меня ее лицо.

– Я заказала кое-что из продуктов, – говорит она, меняя тему. – Должны привезти скоро. Надеюсь, ты не против?

– Почему я должен быть против?

– Ну, не знаю, это же твоя квартира, – она неопределенно пожимает плечами.

– Ника, пока ты живешь здесь, ты можешь делать все, что тебе захочется. Ну, разве только парня не приводи, – говорю, а сам не понимаю, что заставило меня произнести эту фразу.

– У меня нет парня, – отзывается она тихо, и, если это не игра освещения, краснеет еще сильнее.

Я подозревал, что она свободна, но услышать подтверждение своим умозаключениям из ее уст оказывается неожиданно приятно. Пойди разбери, почему меня так интересует эта тема.

– Почему? – все же задаю вопрос. – Ты очень красивая девушка, Ника.

Она вдруг вздергивает подбородок и смотрит своими голубыми глазами прямо на меня.

– Просто нет, и все, – с какой-то непонятной мне воинственностью огрызается она. – Мы можем сменить тему?

– Зачем ты заказала продукты? – спрашиваю я. – Было бы проще заказать обед.

– Потому что я хочу сама приготовить.

– Ты любишь готовить?

– А что в этом удивительного?

– Ничего, просто… – я морщу лоб и тру переносицу. – Не знаю, Ника. Просто не думал, что ты готовишь и все. Сейчас мало кто готовит в принципе.

– А я люблю, – она смотрит на меня в упор, и ее глаза метают молнии.

И чего она так завелась?

– Хорошо, – соглашаюсь примирительно. – Что ты собираешься готовить?

Ожидаю услышать что-то вроде пасты или салата, но Ника вновь удивляет меня.

– Борщ.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

По невозмутимому выражению ее лица понимаю, что она не шутит, и отступаю. Хочет варить борщ – пусть варит.

Через двадцать минут курьер привозит два пакета с фермерскими продуктами. Ника скрывается с ними на кухне, а я не решаюсь ей мешать. Стараюсь вернутся к работе, но думать могу лишь о том, что на моей кухне хозяйничает привлекательная девушка. В конце концов не выдерживаю и, спустя полчаса, иду вслед за ней.

Работающая вытяжка заглушает звуки моих шагов, поэтому я беспрепятственно проникаю на кухню. Останавливаюсь в проеме, облокачиваясь плечом о дверной косяк, и позволяю себе полюбоваться Никой.

Она стоит ко мне спиной у плиты и что-то медленно помешивает деревянной ложкой. Ее волосы собраны в косу, которая спускается до самых бедер. Шея и плечи, которые полчаса назад в гостиной были скрыты под покрывалом волос, обнажены и я могу посчитать выпирающие на спине позвонки.

За время, которое Ника провела на кухне, она успела подготовить овощи и разложить их на разделочных досках. На плите кипит мясной бульон, в воздухе пахнет чесноком и томатной пастой.

– Ты только что лишила девственности эту кухню, – говорю я громко.

Девчонка резко оборачивается. На ее лице написано удивление, которое быстро сменяется смущением.

– Никто… – она запинается, но быстро продолжает: – Ты никогда здесь не готовил?

– Ничего сложнее яичницы и омлета, – признаюсь с улыбкой. – А ты часто готовишь?

– Редко, – говорит она с сожалением. – Не люблю готовить для себя.

– А сейчас ты готовишь не только для себя? – поддеваю ее.

– Ну, если ты рискнешь попробовать мою стряпню, то и для тебя тоже, – она лукаво щурит глаза и улыбается, и эта улыбка действует на меня удивительным образом – мне хочется обнять Нику и попросить ее улыбаться так чаще.

Прохожу вглубь кухни и усаживаюсь на один из стульев, не сводя глаз с девушки.

– Ты меня заинтриговала, – говорю совершенно искренне. – К тому же, я лет сто не ел домашний борщ.

Ника удовлетворенно кивает и вновь отворачивается к плите.

– Может быть, тебе нужна помощь? – предлагаю я, не представляя, что буду делать.

– Нет, я справлюсь, – она отрицательно качает головой и награждает меня благодарным взглядом через плечо: – Но спасибо, что предложил.

Несколько минут я наблюдаю за уверенными действиями Ники, которая отлично чувствует себя между плитой и разделочным столом. Времени зря она не теряет и не суетится. Все выверено и четко – можно подумать, она целые дни проводит за созданием кулинарных шедевров.

– А где у тебя соль? – спрашивает она.

Встаю из-за стола и иду к шкафчику, который находится как раз над плитой. Чтобы открыть его, мне приходится наклонится вперед. Моя грудь почти касается спины Ники, в нос ударяет ее запах, к которому сейчас примешаны ароматы домашней еды. Все это длится не более секунды, но этого оказывается достаточно, чтобы я вновь почувствовал напряжение внизу живота.

– Соль, – говорю коротко, отступая от девушки.

Она молчит, не оборачивается ко мне, только кивает, отчего ее коса вздорно подпрыгивает. Приказываю себе вернуться за стол, но не шевелюсь. Так и стою в двух шагах от Ники, не отрывая взгляда от хрупких позвонков на склоненной шее.

Она тем временем ниже склоняется над сковородкой, набирает неоднородную красную массу на деревянную ложку и дует. Не могу оторваться от нежного профиля и раскрасневшихся от жара плиты щек, как вдруг Ника приоткрывает губы и между ее зубов проскальзывает кончик розового языка.

«Отвернись», – приказываю себе, но все также безрезультатно.

– Ммм, – тянет она, поднимая ложку выше. – Вкусно. Попробуешь?

На этот раз я нахожу в себе силы сказать твердое «нет» и возвращаюсь к столу, но потом решаю удалится из кухни, чтобы не распаляться еще сильнее.

– Я поработаю в гостиной, – мой голос звучит низко. – Позови, если тебе что-нибудь понадобиться.

Ника вновь кивает, но остается стоять ко мне спиной. И хорошо. Потому что, стоило бы ей взглянуть на меня сейчас, для нее перестало бы быть секретом то, как сильно я ее хочу.