Текст книги "Лорд четвертой стороны"

ГЛАВА 3

Нападение троллов

Уже не раннее утро, но еще и не настоящий рассвет. Солнце пока не взошло, но его мягкий свет слегка пробивается из-за горизонта. Окрестные поля в этот предрассветный час особенно загадочны и прекрасны. Небольшой туман низко стелется над землей, крупные капли росы украшают траву и листья кустов.

Небольшой отряд троллов преодолел уже больше половины расстояния от леса к деревне. Они шли тихо, почти прижимаясь к земле, стараясь не оставлять за собой смятых колосьев. Азарт воинов выдавали только раздувающиеся ноздри и дыбом вставшие волосы на затылке и шее.

Тиррк, молодой крестьянин, которому выпала очередь быть сегодня смотрящим на деревенской стене, то ли задумался, то ли сказалась бессонная ночь, проведенная на сеновале с веселой соседкой Тиллой. Настойчивые трехмесячные ухаживания за пышнотелой вдовушкой дали, наконец-то, результаты и позавчера она ответила ему взаимностью. И вот уже вторую ночь они проводили на сеновале в любовных утехах, словно юнцы, засыпая только под утро. Он был на голову ниже своей избранницы, но его это нисколько не смущало, а даже нравилось. Он не спрашивал ее, нравится ли ей то, что он намного ниже. А для чего спрашивать? Тем более что для возни на сеновале совсем не важно, кто выше, а кто ниже. Вполне вероятно, скоро и свадьба будет. К тому же сынишка Тиллы принял Тиррка как родного отца, да и Тиррк к нему уже привязался. Несколько раз даже брал его с собой в поле, ходил с ним на рыбалку.

Возможно, Тиррк чересчур увлекся приятными мыслями или просто задремал, но он слишком поздно заметил подкравшихся к деревне врагов. Уже через секунду после того, как он задул в сигнальный рог, мощные удары деревянных дубинок троллов проломили ворота в стене. С дикими воплями ворвавшиеся в деревню троллы несколькими взмахами своих страшных дубинок превратили в кровавое месиво выбежавших к ним на встречу нескольких воинов-охранников, которые и сопротивления толком оказать не успели. Слегка только задели парочку троллов своими копьями, не причинив тем особого вреда.

Тяжелый топор, брошенный твердой рукой одного из троллов, пригвоздил к стене и Тиррка. И хотя звуки его сигнального рога были услышаны крестьянами, находившимися на работах в поле, но поспеть на помощь своим они уже не могли. Побросав все инструменты и подвязав на пояс мечи, у кого они были, люди со всех сил кинулись к деревне. А там уже вовсю начинался пожар. Врываясь в дома и круша все на своем пути, троллы убивали попадавшихся им мужчин, а женщин, оглушив ударом кулака, уводили с собой, не забывая конечно унести из избы все, что казалось им более-менее ценным. Дикое рычание троллов смешивалось с криками женщин и плачем детей, создавая просто безумную какофонию. Жители дальних домов старались укрыться в подполе своих домов в надежде, что троллы их не найдут. Но оставлять разграбленные дома в целости и сохранности в планы троллов не входило. То у одного, то у другого дома слышался звук кресала, и дом охватывали языки пламени. Бог огня в этот день получил много жертв. К тому моменту, когда крестьяне подоспели к деревне, на месте почти всех домов осталось сплошное пепелище и трупы жителей. Стоял ужасный запах пожарища, вонь от сгоревшего скота.

Из подпола нескольких догорающих домов люди успели вытащить женщин и детей, кашляющих и чихающих от едкого дыма. Преследовать нападающих было бессмысленно, все это понимали. Мужчины молча посмотрели на старосту и побрели каждый к своему пепелищу, проклиная вонючих троллов кто про себя, а кто и в голос.

Не думал староста, что когда-нибудь его деревню коснется этот кошмар. Хоть она и располагалась в приграничном с троллами районе, но в глубине души он все-таки надеялся, что такого никогда не случится. Ему, конечно, было известно о тех случаях, когда троллы уничтожали деревни и уводили женщин с собой, но, во-первых, эти деревни были далеко от их земель, а во-вторых это было давно, и мир между людьми и троллами уже много лет не нарушался. И вот сегодня это случилось с его деревней и с его родными.

Горе сдавило сердце старосты.

Из глаз его текли слезы, и он их даже не вытирал.

Что можно сказать людям, так же, как и он потерявшим своих близких? Даже в такую трудную минуту староста не должен забывать о своих обязанностях. Его долг сразу поведать о случившемся. Поискав взглядом среди крестьян нужного человека, он поблагодарил бога за то, что тот не погиб в схватке, ведь только этот человек был обучен знакам, которые передавались от одной деревни к другой. Мужчина стоял на коленях у дымящихся останков своего дома и держал за руку убитого отца, лежащего с размозженной головой. Подойдя к убитому горем человеку и положив руку ему на плечо, староста сказал:

– Горе твое велико. Отец ушел в страну мертвых, а жена похищена мерзкими троллами, да затопчет их тороллан. Однако ты должен послать весть. Взбирайся на столб и сообщи о том, что тут произошло. Скорбеть будем потом.

Сказав это, он стал наблюдать, как крестьянин встает и направляется к высокому столбу, наверху которого в специальной корзине имеется все для передачи сообщений. Быстро, как дикий лингур, тот быстро забрался в корзину по веревочной лестнице и стал большим полированным щитом направлять отраженные солнечные лучи в сторону соседней деревни, чтоб там заметили и отозвались. Только увидев ответный блеск щита, он начал передавать сведения, то поворачивая щит от взошедшего солнца, то снова делая блик. Так сообщение от одной деревне пойдет к другой и доберется до самой столицы. Лишь бы кто-нибудь не напутал в передаче. Для передачи сообщений ночью и в пасмурные дни использовались факелы.

А староста тем временем думал, кого бы послать в качестве гонца с устным подробным сообщением и сообщением, нарисованным на куске коры дерева, чтоб весть о нападении троллов точно дошла до Лорда.

Пока деревня, а вернее то, что от нее осталось, приходила в себя после жестокого налета, отряд троллов со своими трофеями и пленными уже давно покинул ровное поле и все дальше углублялся в густой лес.

Мрачный лес, в который люди без особой надобности старались никогда не заходить, произвел магический эффект. Визжащие от страха дети замолчали, да и взрослые женщины с опаской косились на огромные деревья.

По сравнению с обычным лесом в стране Лоттов, этот лес отличался огромными деревьями и всегда считался местом, где живут троллы и злые духи. Только охотники и воины осмеливались ходить сюда. Из всех жителей деревни никто и никогда к дикому лесу и близко не подходил. Страшными рассказами про ужасных зверей, живущих в лесу, о лесных чудовищах, похищающих людей и уносящих их в лесную чащу, матери пугали детей. Теперь и они, и их дети находились почти в самом центре этого мрачного и страшного леса.

За каждым деревом людям мерещились хищники, и каждый хруст сломанной ветки заставлял их вздрагивать от страха. Отсутствие солнечного света, почти не проникающего через густые кроны высоких деревьев, тоже действовало угнетающе на жителей, привыкших к степным просторам. Огромные деревья пугали своими размерами и действовали угнетающе на бредущих у их оснований людей.

К страху перед пленом добавился еще и страх перед лесом.

Зато троллы были в родной стихии. Они смело прорубали проход среди кустарников и ловко перешагивали через огромные, торчащие из земли корни деревьев. Их ноздри уже не раздувались, они шли громко, ворча и ни от кого не прячась, держа веревку с привязанными к ней людьми.

Их вожак, могучий Кейт, весь покрытый густой шерстью, шел во главе отряда. Шерсть вожака была несколько черней, чем у его сородичей. И блестела она лучше. Неясные мысли крутились в голове Кейта. Он вспоминал, как подговорил нескольких воинов напасть на деревню, пообещав им знатную добычу и женщин. Он и воины знали о наложенном табу на все людские поселения, но разве какое-то табу может напугать настоящих воинов. Женщин они тащили с собой не в качестве самок. Им хватало своих. Эти женщины хорошо умели убирать в шалашах троллов, вкусно жарили мясо. Еще им поручали собирать в лесу ягоды, поскольку у самих троллов не хватало терпения для собирательства.

Вот только ощущение чего-то недоделанного беспокоило Кейта.

Вдруг он неожиданно понял, что совсем не то собирался сделать! Ведь принимая решение захватить деревню, он планировал не сжигать ее, а поселиться там и сделать ее своей, отделившись тем самым от Ярга и основав свой клан. Еще он планировал оставить кузнеца в живых, чтобы тот научил их обрабатывать железо и делать острые мечи. Кейт всегда удивлялся, почему это могучие троллы до сих пор воют своими деревянными дубинками, в то время, как мелкие людишки делают разное оружие из железа. Доставшееся в качестве трофеев металлическое оружие в руках троллов быстро приходило в негодность, ржавело и тупилось. Поэтому и хотелось Кейту в своей деревне иметь кузнеца. Но в пылу боя он позабыл обо всех своих намерениях и вот теперь маялся от непонимания своей дальнейшей судьбы. Хотя назвать его чувство глубокими переживаниями можно только с большой натяжкой. Скорей это было просто непонимание и неприятие своих собственных поступков.

Остальные троллы были не столь умны как их вожак и их не мучили никакие мысли. Они возвращались с удачной охоты с хорошей добычей и их это радовало. Подгоняя людей и бодро шагая между деревьями, они хотели поскорей вернуться домой и похвастаться своей победой. Они совсем не думали о том, как воспримет вождь нарушение наложенного им табу. Из-за своего небольшого интеллекта они совсем не вспоминали, что нарушившие табу отдавались людям для каторжных работ на соляных рудниках и каменоломнях.

Лес становился все гуще и темнее, идти людям становилось все тяжелее. Особенно тяжело приходилось женщинам с грудными детьми. Они должны были держать на руках детей, успеть увернуться от хлестких веток и стараться не упасть. Иногда на пути отряда попадалась болотистая почва. Стояла ужасная вонь. Пахло то ли гнилью, то ли какой-то падалью. Но самое неприятное было то, что с огромными усилиями приходилось людям вытаскивать ноги из болотистой вонючей жижи. Но троллы словно и не замечали усталости женщин с детьми и сбавлять темп совсем не собирались. Лишь однажды идущий первым тролл что-то громко прорычал, подняв свою дубину, и остановился.

Дорогу отряду перекрывала огромная паутина, натянутая между деревьями. В ней было что-то загадочно-влекущее, так и хотелось подойти и потрогать это волшебное кружево, сплетенное неведомым пауком. О размерах хозяина этой паутины даже не хотелось и думать. Из рассказов охотников, иногда заходивших в их деревню, женщины знали, что встреча с этой паутиной очень опасна. Она пропитана каким-то необыкновенным веществом, разъедающим человеческую плоть до кости за считаные мгновения. Нечаянное прикосновение к ней вызывает неминуемую смерть. Еще охотники говорили, что даже при попытке разрубить ее мечом, сталь начинала шипеть и распадаться, а в руке в итоге оставалась только рукоятка от меча.

Троллы отогнали женщин с детьми на несколько шагов назад и двое из них направились к паутине. Они шли довольно спокойно, хоть и с напряжением. Было видно, что это препятствие им очень хорошо знакомо и они точно знают, что в этом случае надо делать. Мысль обойти паутину им видимо в голову не приходила. Подойдя к паутине на расстояние вытянутой руки, или, вернее сказать, лапы, эти два диких гиганта своими дубинами начали наматывать паутину, разрывая ее от центра к краям. Дубинки троллов были сделаны, очевидно, из какого-то особенного дерева, которое паутина не разъедает. Хозяин этой паутины, слава Ваалу, так и не показался. Но троллы все-таки поглядывали вверх и по сторонам, чтоб не оказаться застигнутыми врасплох. Когда проход был расчищен, группа пленников и их новых хозяев возобновила свое нелегкое путешествие к неизвестности.

Как бы там ни было, но человек быстро ко всему привыкает. И женщины, и дети вскоре вроде даже втянулись в монотонный темп ходьбы. Они уже не задирали головы вверх в поисках хотя бы небольшого лоскутка неба среди верхушек деревьев и не оглядывались по сторонам, опасаясь нападения хищника. С какой-то мрачной обреченностью женщины молча шли, ведомые своими похитителями. Все меньше солнечных лучей пробивалось сквозь густую крону высоких деревьев и все меньше надежды оставалось в глазах людей, словно эти последние лучи солнечного света были последними лучиками тающей надежды. Надежды на освобождение.

Несколько раз отряд проходил мимо огромных каменных идолов. Женщины никогда не слышали ни о чем подобном. А уж тем более никогда не видели. Божество троллов, если, конечно, эти идолы были их божеством, были довольно грубо вытесаны из цельных кусков скалы. Они были почти в два раза больше самого высокого тролла и внешне не имели с ними ничего общего. Это божество больше походило на какого-то невиданного зверя. С руками-лапами, скрещенными на груди, с какими-то камнями вместо глаз и свирепым выражением то ли лица, то ли морды, эти идолы производили мрачное впечатление. Особенно странным казалась вытянутая форма головы идола и третий глаз во лбу.

Скорее всего, эти странные идолы были поставлены не троллами, а каким-то другим неизвестным народом. Благо, что у их основания женщины не увидели жертвенных чаш. Это означало, что их не будут приносить в жертву этим богам.

Троллы никак не реагировали на этих идолов. Они воспринимали их просто как обыкновенную скалу. Очевидно, эти громадные каменные истуканы служили отряду своеобразными ориентирами. Иначе просто непонятно, с какой целью ставить своих идолов среди чащи в дремучем лесу. Правда, без своеобразного жертвоприношения все же не обошлось. Возле первого же идола троллы спокойно оставили одну из женщин, которая оказалась очень пожилой и шла с большим трудом, задерживая весь отряд. На первый взгляд она казалась довольно моложавой, стройной как подросток. Возможно, это обмануло кого-то из троллов, который по ошибке и взял ее с собой. Теперь же, когда она стала обузой, троллы просто решили оставить ее возле непонятного божества. Почему не бросили сразу в лесу, когда выяснили, что она стара, трудно понять. Но как бы там ни было, женщину освободили, развязали руки и оставили возле идола. Бедная крестьянка была настолько утомлена, что сразу опустилась на землю.

– Пусть Ваал даст вам всем сил дойти до самого конца, – обратилась оставленная женщина к своим подругам по несчастью.

Она ни к кому конкретно не обращалась.

Идущая последней в связке женщина, не глядя на обратившуюся к ним, тихо ответила ей:

– А тебе он пусть даст легкую смерть, поскольку сама ты из леса выйти не сможешь. Прощай.

– И вы все, прощайте…

Каждая уходящая женщина тихонько произнесла это тяжелое в данном случае слово: «Прощай».

Логику троллов, если она у них вообще имеется, понять сложно. То ли женщина была оставлена на милость бога, то ли ей предстояло выбирать дорогу самой, но она осталась лежать у ног лесного идола, а отряд с тем же темпом последовал дальше. Женщины, продолжавшие идти связанные одна за одной, понимали, что у оставленной нет никаких шансов ни вернуться в деревню, ни выжить каким-то чудесным образом в лесу. Без еды, без питья, в окружении диких зверей… Оставленная женщина проводила взглядом скрывшихся за деревьями своих землячек, уводимых троллами в неизвестность. В небольшой выемке у ног идола увидела немного оставшейся дождевой воды и утолила давно мучившую ее жажду. Она даже не успела подумать, в какую сторону ей идти, и идти ли вообще, или уже ждать смерти прямо тут, возле этого страшного истукана. Тихо спустившееся с дерева небольшое, ранее не известное ей животное с огромными клыками, торчащими из пасти, с восемью парами лап, которыми оно цеплялось за толстый ствол дерева, одним большим прыжком повалило женщину и в один мах откусило ей голову. Хлынувшая из разорванных артерий кровь забрызгала и зверя, и землю рядом с телом женщины, и древнего каменного идола почти до половины. Ее путь уже был окончен. А остальные женщины еще продолжали идти вереницей следом за дикими троллами.

Спрыгнувший с ветки прямо в середину группы свирепый льорг очевидно рассчитывал на внезапность и на свои острые когти и длинные клыки. Но тролл всегда остается троллом, и даже когда нет боя он постоянно начеку. Еще в полете льорг получил мощнейший удар дубинкой от одного из троллов, находившегося рядом, и с разорванным брюхом отлетел метров на пять. Поверженный зверь упал в кусты, словно это был не огромный и свирепый хищник, а маленькая домашняя зверушка. Тролл покрутил дубинкой, смахивая с шипов мех и внутренности животного. Отряд даже не приостановился, все тем же темпом продолжил свое шествие. Только женщины еще больше помрачнели, видя какая мощь кроется в этих огромных и диких созданиях, невольницами которых им предстоит стать. Так и продолжали они идти, кто-то к своему дому, а кто к неизведанной судьбе, к доле пленницы и работницы. А может, не дай бог, им предстоит стать деликатесом на ужине у троллов?

Матери задумались о судьбе своих малых детей.

Что их ждет в краю троллов? Какая судьба им уготовлена?

Все мрачней становились женщины и все крепче они прижимали к себе своих детей.

Все дальше в чащу углублялась эта мрачная процессия. И было неизвестно, сколько их дойдет до конца пути, а сколько останется возле очередного идола, увязнет в болоте или утонет при переходе через лесную речку.

Глава 4

Совет Старейшин

Когда солнце полностью поднялось из-за горизонта, осветив долину и заглядывая в дома к жителям города, в полях уже давно работали крестьяне, а в городе жители только просыпались. Только рабочие на верфях не прекращали работу ни днем ни ночью, работая в несколько смен.

Лорд уже давно встал и сейчас был на плацу, отрабатывая приемы боя на мечах с Ваархом, на площадке, слегка удаленной от той, на которой обучались новобранцы. Глядя на них со стороны можно было сразу понять, что сражаются два великих воина равные между собой в умении обращаться с оружием. Ваарх был немного крупнее Горра. Он отлично владел всеми видами оружия и был один из немногих воинов, умевших лихо владеть дубинкой троллов. Его рыжая борода ярким пятном выделялась в лучах раннего солнца. Недавняя рана на левом плече, полученная в походе на тороллана, уже затянулась, оставив довольно большой, багровый рубец. Горр хоть и был чуть меньше своего друга, но силой и ловкостью тому не уступал. Они оба даже не стали надевать защиту, которую обычно надевают при тренировке. Защищать свои мечи специальными наконечниками они тоже не стали. Только самые опытные воины могли себе это позволить. Из защиты у обоих был только деревянный щиток на груди.

От довольно длительной тренировки на лбу у обоих уже выступил пот. На удар одного тут же следовала контратака другого соперника.

Горр сражался сосредоточенно и молча. Он наносил резкие удары, которые Ваарх, впрочем, спокойно парировал и блокировал с присущими ему резкими выкриками, напоминающими иногда рев зверя. Чуть выше локтя рукав его рубахи был порван и сочилась кровь. Горр все-таки один раз слегка его задел. От этого Ваарх стал выкрикивать чаще и громче. Проводя очередной удар с замахом в район шеи и решив обмануть лорда, он резко вывернул руку и направил меч в грудь, но Горр сумел вовремя среагировать и отбил этот финт, отскочив чуть в сторону и в бок. И вот тут Горр нанес сопернику крепкий удар прямо по деревянной защите. Звук удара о дерево слился с разочарованным воплем Ваарха. Он видел этот удар, но ничего не успел сделать.

– Опять ты меня обхитрил, – убирая меч в ножны и снимая треснувшую защиту, сказал он.

– Ладно тебе, ты сам открылся. Не надо было финты выкручивать, – Горр подошел к бочке с водой и, набрав полный ковш, плеснул себе на голову.

Ваарх приводил себя в порядок у другой бочки с водой.

– Тебя не победить, если финты не выкручивать. Хотя тебя и так не победить, – произнес он сквозь фырканье и уханье. Холодная вода хорошо освежала усталое тело и успокаивала напряженные мышцы.

– Любого можно победить, – Горр уже вытерся и привел себя в порядок. – Завтра еще сразимся. А сейчас у меня к тебе есть разговор.

Горр сел на скамью, стоявшую рядом с бочкой, и жестом пригласил Ваарха сесть рядом.

– Скажи, не мало ли мы берем стенобитных орудий? Может надо еще сделать несколько?

– Нет, не думаю. Надо будет тогда еще новых воинов обучить управляться ими, да и кораблей новых надо будет еще построить. Можем не успеть.

Ваарх отвязал от пояса небольшой мешочек с лечебной мазью, пальцем достал немного довольно дурно пахнущей мази и приложил ее на рану, нанесенную мечом Горра.

Горр задумчиво наблюдал за действиями своего друга. Похоже, Ваарха совсем не беспокоило то, что стенобитные орудия еще ни разу не применялись в реальном бою. Все знания были чисто теоретическими. Те тренировки на учебной стене, естественно, не в счет. Как поведут себя в бою солдаты, управляющие этими орудиями совсем не известно. Так же как неизвестно и то, какие стены окружают город Лорда Первой стороны. Так что, может быть, совсем нелишним было бы обучить еще несколько солдат. Но он решил не развивать эту тему. Пора было переходить к более важному вопросу, о котором он думал вчера до глубокой ночи.

– Кого ты поставил руководить обучением новобранцев?

– По совету Лаарга назначил Торни. Ты его должен помнить. Я и сам его намеревался направить к ним.

Торни был молодым, но очень хорошим воином. Однако ему не повезло при поимке разбойников, нападавших на караваны. Стрела, выпущенная одним из разбойников, повредила ему мышцы на ноге. Кроме того, наконечник стрелы, скорей всего, был пропитан ядом, потому что нога Торни распухла и посинела. Потом она зажила, но это ранение помешало ему пойти вместе с Горром на тороллана и Торни об этом очень переживал. Зато ранение нисколько не мешало ему заниматься обучением крестьян и ремесленников военному делу. Лаарг поступил мудро, надо признать.

– Конечно я помню его. Но сейчас не об этом. Я хотел поговорить с тобой о более важном деле. Придется тебе найди себе замену, мой верный Ваарх. Ты мне нужен будешь в другом деле, – Горр произнес это неспешно, словно раздумывая о чем-то. Не слишком ли он торопится? Он еще раз внимательно и оценивающе посмотрел на Ваарха. Но решение было принято им еще вчера вечером, а менять свои решения было не в его привычках. И Горр решительно произнес: – Примешь дела и перстень Наместника у Лаарга.

Ваарх фыркнул что-то нечленораздельное и повернулся к лорду:

– Объясниться не хочешь. Или мне просто принять это как приказ. Вот так, с утра пораньше, Ваарх ты – наместник. А еще говоришь, я финты выкручиваю. Вот это уж финт так финт.

– Ничего особенного в этом нет. Тебе я доверяю, и ты будешь первым, кому я могу сказать важную новость. Мы не просто готовимся к отражению нападения, мы выступаем в поход. И в этот раз, дорогой Ваарх, ты остаешься тут. Это не обсуждается и как раз это ты можешь считать приказом. – Горр спокойно посмотрел в глаза Ваарха, на лице которого сразу отразились обуревающие его чувства. Это и замешательство, и обида, и разочарование. Он никогда не умел скрывать своих чувств и эмоций. Прямо как нашкодивший торк.

– Чем я провинился перед тобой? Разве не стояли мы плечом к плечу, когда свирепый тороллан шел на нас? Во всех битвах мы были вместе! Почему я должен остаться? – Ваарх весь кипел от возмущения и еле сдерживался, чтоб не вскочить. Только воинская выдержка удерживала его на месте.

– Я понимаю тебя, но поверь, так надо, – Горр еще вчера решил, чем можно убедить Ваарха. Он был уверен, что хорошо знает своего товарища и поэтому продолжал спокойно и неторопливо. – Во-первых, у тебя родился сын и мне совсем не безразлично то, что случится с его отцом. К тому же он все-таки возможный будущий лорд, если со мной что-нибудь произойдет, и по воле Ваала я уйду в мир мертвых до появления у меня наследника. Во-вторых, мне нужно чтобы вместо меня тут остался верный человек, которому я мог бы довериться как себе. Поэтому ты сегодня же после Совета со Старейшинами начнешь принимать дела у Наместника. Первым делом тебе предстоит заменить всех его воинов на верных тебе людей, а воинов Лаарга рассортируй по отрядам и отправь на плац. Сам Лаарг пойдет со мной в поход.

– Я в бою не хуже Лаарга дерусь, – проворчал Ваарх, понимая умом, что в словах Лорда есть логика, но отказываясь понимать ее сердцем.

– Я знаю, что ты великий боец. Ведь не зря же я сделал тебя командующим. Поэтому ты и останешься тут. Кто кроме тебя сможет защитить нашу страну в тот момент, когда почти все воины будут в походе. И вот еще что. Если вдруг к тебе обратится однажды кое-кто и предъявит Первую печать лорда, можешь полностью доверять этому человеку, который будет твоими глазами и ушами. Хотя я очень надеюсь, что такой день не настанет.

Ваарх в ответ только кивнул. Только лицо его стало еще серьезней и на лбу добавилось пару морщин. Он, может быть, и выглядел простачком, но отнюдь таким не был. Если уж лорд упомянул про Первую печать, считавшуюся давно утерянной, значит все очень серьезно. Ваарх не стал выяснять, что это за человек с Первой печатью, и почему Горр раньше ничего о нем не говорил. Он привык не задавать лишних вопросов.

Горр видел, что ему удалось убедить Ваарха. Впрочем, он и не сомневался в том, что ему это удастся. Ведь не рассказывать же ему, в самом деле, что после вчерашней беседы с тайным соглядатаем, который и должен был при необходимости предъявить Ваарху Первую печать, Горр окончательно убедился в том, что его соратник и верный помощник Лаарг оказался не таким уж и верным. В душе Лаарга поселилась черная зависть и жажда власти, которые смогли взять верх над доблестью и честью. Уже стало точно понятно, что он тайно и, видимо, довольно давно, готовит переворот и хочет занять место лорда.

Коварный план Первого Наместника был раскрыт. И даже рождение у лорда племянника не остановило Лаарга. Разумом его можно было понять. Когда уже почти чувствуешь себя правителем страны, рождение какого-то родственника лорда ничего не может изменить. Не он первый. Жажда власти у некоторых людей становится единственной целью в жизни, для достижения которой они пойдут на любые подлости и предательства. А некоторые даже и на убийство. Правда Горру было непонятно, как Лаарг в случае успеха собирался решить вопрос с Наместником Сиорда, который приходился дальним родственником Горру и имел больше прав на трон лорда, чем Лаарг. Скорей всего в стране началась бы междоусобица, и еще неизвестно, кто бы в ней одержал победу. Стремление Лаарга к власти могло погрузить страну в хаос гражданской войны и разделу земель. Или Лаарг надеялся на легкую победу над Сиордом? В этом он ошибался. Может они и не любители воевать, но и у них имеется большая армия, в которой есть хорошие воины. И, надо сказать, их не так уж и мало.

Теперь Горру стало понятным настойчивое желание Наместника отправить с ним на охоту отряд своих воинов. Вонзили бы ему там нож в спину или толкнули бы под лапы тороллана, вот и решение проблемы. Может быть в другом случае он и согласился бы взять этих воинов, но в битве с торолланом он привык полагаться на своих испытанных бойцов, хорошо знающих повадки этого свирепого животного.

План тайного убийства лорда провалился, но это еще только начало. Прямо обвинить Главного Наместника в предательстве и посеять смуту Горр не мог, так как прямых доказательств кроме слов тайного соглядатая у него нет. Даже если он и предъявит Старейшинам тайного соглядатая, его слова против слов Лаарга вряд ли будут убедительными. Да и среди Старейшин у Наместника наверняка есть единомышленники. К сожалению, покои Советников, как и покои самого Лорда недостижимы для ушей и взора тайного соглядатая. Единственным верным решением было взять Лаарга с собой в поход, удалив от него верных солдат. Начало было положено. Оставался еще Совет Старейшин…

***

– Досточтимый Суургун, – обратился Горр к самому важному из Старейшин, старцу с длиной седой бородой и с глазами цвета моря в яркую солнечную погоду, – несмотря на то, что вчера мы с вами обсудили все важные вопросы, я сегодня решил опять собрать Совет и вот по какой причине.

Горр внимательно обвел взглядом всех присутствующих на Совете, чуть дольше задержав взгляд на Лаарге. Парадный камзол без лишних украшений, ровно подстриженная черная борода, новые сапоги с довольно интересной вышивкой. Горр про себя отметил, что Лаарг всегда умел одеваться и мастер обувных дел у него был очень хороший. Главный наместник был спокоен и ничем не выказывал свое волнение, если оно у него и было. Но скорей всего, он был уверен, что все идет по его плану. «Сейчас я твои планы-то и нарушу», – подумал Горр, а вслух произнес:

– После своей вчерашней беседы с Главной Ведуньей я принял решение о выступлении против Лорда Первой Стороны. Корабелам уже даны дополнительные распоряжения о постройке новых кораблей, а с вами я хотел обсудить призыв в союзники воинов Ярга. Синерга посоветовала привлечь их и пообещать треть добычи. Мне нужен ваш совет перед тем, как послать гонца, – он откинулся в кресле, положил ноги на небольшой пуфик и стал ждать речей Старейшин. Информацию о четырехруких он решил чуть попридержать.

– Это мудрое решение, – Суургун говорил неторопливо, словно нараспев, поглаживая свою бороду. Горр явно был удивлен таким безоговорочным согласием. Он ожидал жарких споров и возмущений, – если уж военный поход дело решенное, то свирепые и могучие троллы будут незаменимым подспорьем в наземных боях. Тут на днях пришло сообщение о нападении небольшого отряда троллов на одну из наших деревень. Ясно, что это было сделано в нарушении всех договоренностей, но я предлагаю этот очередной конфликт решить не так, как это было принято ранее.

Тут один из старцев решился прервать речь Суургуна. Он встал и хлопнул в ладоши, это означало, что он хочет возразить.

– Я считаю, что мы не должны нарушать наши договоренности. Заключенный союз с троллами гласит, что за разорение наших деревень Ярг присылает нарушивших договор воинов нам для работы в соляных пещерах. Я уверен, что менять условия договора нет надобности. Попросить у него воинов для битвы можно, но и наказать виновных, отправив их в пещеры необходимо, дабы другим неповадно было.

Пылкая речь не произвела никакого эффекта. Как только старец сел на место, Суургун продолжил, как ни в чем не бывало:

– Спасибо брат Виилкун, что напомнил нам о договоре, но я прошу выслушать мое предложение. Зачем загонять воинов в рудники, если их можно взять воевать? Предложим Яргу провинившихся воинов включить в отряд, который он нам выделит в помощь, а захваченных людей он должен отпустить. Кроме этого он должен помочь в восстановлении деревни и дать нам древесины для кораблей. Ведь если лорд распорядился о постройке дополнительных кораблей, нам для этого потребуется дополнительная древесина, вот пусть он нам ее и даст.