Текст книги "Это Каир, детка!"

Свадьба Алекса и Сонсон

Мы готовились к нашей свадьбе. На следующий четверг (Четверг – день свадеб в Египте) Алекс заказал свадебный зал ресторана и разослал приглашения всем родственникам и друзьям. Были приглашены только близкие родственники, живущие в Египте, Марокко и Франции. Вместе с друзьями получилось 78 человек.

Выбор платья и костюма занял целый день.

Платье мы решили взять напрокат в одном из лучших салонов Каира «Джамиля». Если сказали бы мне раньше: взять платье напрокат, я бы представила это, как у нас в России.

Самое дорогое платье – за 100 долларов в день в салоне проката.

Войдя в Каирский салон «Джамиля», я застыла от удивления. Это был большой, нет, это был просто огромный зал с высоким потолком и узкими, длинными, витражными окнами. Мраморный, зелёного цвета пол, с мозаичной инкрустацией прекрасно гармонировал с бледно салатовыми, с золотым орнаментом стенами. Звучала тихая, чарующая восточная музыка.

По всему залу стояли и сидели, по меньшей мере, сто симпатичных манекенов-женщин, одетых в шикарные свадебные и вечерние наряды. Они выглядели настолько натурально и естественно, что у арабских мужчин буквально «сносило крышу», когда они попадали в этот «гарем» красоток.

Глядя на Алекса, я боялась, что он упадёт в обморок, такими ошалелыми глазами он озирался вокруг. Да что мужчины! У меня самой мозги переклинило, когда я шла по этому залу среди шикарных брюнеток, блондинок в потрясающих нарядах.

Выбрать что-либо было неимоверно сложно, потому что нравилось всё. Аренда платья на один день стоила от 200 до 1000 долларов и оговаривалась по часам.

После долгих смотрин и раздумий, я выбрала пятнадцать белых, в европейском стиле платьев, в которых, как мне казалось, я смотрелась бы наиболее эффектно. Они стоили от 200 до 300 долларов в сутки.

Затем, нас с Алексом отвели в примерочный кабинет: просторное помещение с зеркальными стенами и маленькими диванчиками. Пятнадцать женщин-манекенов выстроились друг за другом перед входом в примерочную.

Две ассистентки – молодые, темнокожие мусульманки в хиджабах – снимали по очереди с манекенов платья и надевали на меня.

Алекс сидел на диванчике, курил сигару и оценивающе смотрел, как я выгляжу в каждом платье. Кстати, примерять платья нужно было на голое тело. Кроме трусиков, ничего быть не должно. Для мужа это обстоятельство делало особенно серьёзным всю процедуру примерки.

Восьмое платье, которое я примеряла, было дорогое и стоило тысячу долларов в сутки. Но оно того стоило!

Первое, чему я удивилась, когда взяла платье в руки, оно было неимоверно тяжёлым! «Боже! Какая тяжесть!» – воскликнула я. Девушки поставили и раскрыли передо мной юбку, в которую я шагнула. Они ловко снизу вверх подняли платье, вдели мои руки, вложили грудь в лиф и заставили меня сделать глубокий выдох грудью и сильно прогнуться назад, сведя лопатки. Застегнув сорок крючков и молнию, они отошли, а я так и осталась стоять с ровной спиной и чётко зафиксированной грудью. Платье сидело на мне, как влитое. Дышать я могла только верхней частью груди.

Увидев себя в зеркале, я не могла оторвать взгляда от моего отражения. Никогда не думала, что у меня такая фигура! Это была не я. Стояла величественная королева.

Алекс даже перестал курить, впервые осознав, каким богатством он обладает.

Чтобы почувствовать себя королевой, нужно хоть раз в жизни надеть такое платье. Длинная до пола юбка, была на трёх тонких, металлических каркасах разного диаметра. Мне напомнило это Петровские времена в России, когда фрейлины при Дворе носили платья на робронах.

Под эту юбку запросто можно спрятать мужчину, наверное, не одного. Платье было сшито из трёх слоёв разной ткани, верхний из которых, – сетка-органза, с искусной затейливой вышивкой ручной работы. По всему платью, особенно по подолу, были нашиты драгоценные камни, которые сверкали при малейшем движении. Жёсткая основа лифа плотно облегала тело, фиксируя грудь и талию. Изумительно красивое декольте подчёркивало всю прелесть женщины.

Платье было очень тяжёлым по весу, но когда я надела его, я чувствовала себя изящной балериной, способной не только двигаться более грациозно, но летать. Тело было так сильно затянуто, что выглядело абсолютным манекеном. Ни единой лишней складочки! Всё было просто идеально!

Я чувствовала себя королевой и подумала: именно такие платья носили все королевы мира, потому что в другом наряде править и царствовать просто невозможно.

Это было какое-то волшебное платье. В нём фигура, походка, жесты и даже дыхание – всё было другим. Поведение женщины, облачившейся в такой наряд, сразу меняется.

Мне хотелось всецело и навсегда обладать этой вещью, и я спросила: «А сколько стоит это платье, если купить его в собственность?» Алекс пошёл к директору салона, узнать о цене.

Пожилой египтянин с отвисшим животом и бесформенным задом семенил за Алексом, шаркая кривыми ногами в сандалиях по мраморному полу. Увидев меня, стоящей посреди зала в этом платье, он замер от удивления и восхищения. Он так сладко «шлёпал» своими расплывшимися губами на арабском языке о моей красоте и очаровании, даже пустил слезу. Ко мне он обращался по– английски: «Мадам хочет купить это платье?! О, Мадам, у Вас хороший вкус! Поверьте мне, в мире не так много женщин, которым бы подошло это платье. Вы помните сказку про «Золушку»? Вот-вот – это платье, так же, как тот башмачок, подходит только к одной единственной женщине. Это платье, мадам, украшение всей нашей коллекции.

Я всего лишь директор этого салона, Мадам, но я позвоню хозяину в Лос-Анджелес, о возможности скидки для Вас, Мадам, за Вашу красоту и молодость. Вы очаровательны, Мадам!» Он волновался, тяжело дыша, суетился, крутясь вокруг нас с Алексом и заглядывая нам в глаза.

– Мы возьмём это платье на четверг с 12 часов дня – обратился Алекс к директору, – Предоплата в три тысячи фунтов, это пятьсот долларов по курсу на сегодня, Вас устроит?

– О, да, конечно, – улыбался директор, – Я жду вас в четверг 10 до 11 с деньгами и документами, чтобы оформить гарантийные обязательства.

Я была уже одета в свои джинсы, и мы поехали в салон мужской одежды, выбрать костюм для Алекса. Радость и удовлетворение от посещения салона были настолько велики, что хотелось петь, а моё тело само двигалось в танце.

– Милый, так мы купим это платье? Я так и не поняла, сколько оно стоит. Директор говорил с тобой о цене по-арабски.

– Любовь моя, это платье стоит пятьсот тысяч долларов.

– Сколько?! – я чуть сознание не потеряла,– Полмиллиона? – радость сползла с моего лица, оставив удивление и растерянность. Тело перестало танцевать и подпрыгивать.

– Вот именно! Полмиллиона долларов! Ты хоть поняла, что это за платье? Ты видела, сколько бриллиантов на нём?

– К такому платью нужна охрана на свадьбе.

– А оно предусматривает охрану. Это входит в стоимость аренды платья. Из-за этих камушков тебя могут похитить, убить и всё, что угодно.

Мы молчали, не в силах что-либо говорить. В конце-концов, у нас был выбор до четверга.

В салоне мужской одежды тоже было богатое убранство в арабском стиле, но после салона «Джамиля», он не произвёл на нас должного впечатления.

Алекс деловито общался с менеджерами, объясняя, что он хочет. Ему принесли на выбор двадцать костюмов его размера, из которых он выбрал три. В примерочной, где мне быть не положено, он надел с помощью ассистентов костюм, а так же, рубашку и галстук к нему и вышел в зал показать мне.

Увидев своего мужа таким элегантным и красивым, сердце моё забилось так сильно от волнения и от хлынувшего в кровь адреналина, что, подумав о ребёнке, я испугалась, что сейчас будет выкидыш.

Видимо, мой вид показался Алексу странным и он, подхватив меня, испуганно спросил:

– Милая! Что с тобой? Тебе плохо? Тебе не нравится этот костюм?

– Алекс, я так люблю тебя! Ты такой красивый! Я тебя обожаю!– страстно целуя его, шептала я ему в ухо.

– Вау! Вот это реакция! Я беру этот костюм! – победно произнёс он и пошёл к менеджерам.

Через полчаса он вышел с большой коробкой, в которой лежал его свадебный костюм.

Садясь в машину, мы говорили о маме, и я предложила: « А не купить ли нам красивую галабию для Зейнаб?»

Алекс благодарно улыбнулся, и мы поехали в мусульманский магазин женской одежды, где купили тёмно-вишнёвую галабию из тяжёлого, плотного шёлка, с эффектной чёрной вышивкой по краям. Мы не забыли так же про хиджаб и вуаль к этому наряду. Покупку нам положили в большую, красивую коробку и, обвязав её лентой, соорудили сверху бант. Вечер близился к ночи, и мы, «уставшие, но довольные» мчались сквозь «пробки» Каира домой.

Наступил четверг. Наша свадьба.

«Саусан! Саусан!» – услышала я приглушённый голос свекрови сквозь сон. Посмотрела на часы. Шесть часов утра. «Что это она такую рань?» – подумала я, поднимаясь с постели. Алекс спал, издавая носом лёгкие похрапывания. Выйдя из спальни в прихожую, зевая, я вопросительно посмотрела на Зейнаб.

Она взяла меня за руку и, молча, повела в ванну. Приложив все свои старания, старушка объяснила мне, что к свадьбе хочет сама помыть и привести мои волосы в порядок.

Я ужасно хотела спать, но не стала перечить и сопротивляться.

Зейнаб сама склонила мою голову над тазом и начала намазывать волосы приготовленным раствором хны. Когда она покрыла им всю голову, принялась втирать эту смесь в корни, массируя и разглаживая по всей длине.

Я стояла покорно, пытаясь поймать ниточку прерванного сна. Через тридцать минут, моя неутомимая свекровь поливала мне голову тёплой водой из ковша, продолжая заботливо манипулировать с волосами. Вода в тазу была бурого цвета, и я поняла, что из блондинки я в полчаса превратилась в шатенку. Но кто меня спрашивает? Дальше – больше.

Отжав волосы, Зейнаб заставила меня раздеться догола. Я сначала не поняла, чего она хочет, однако, просьбу свекрови выполнила. Я стояла перед ней абсолютно голая и беззащитная, стеснительно прикрывая руками выступающий животик. Но когда я увидела опасную бритву в её руках, мне стало страшно. Я вскрикнула от ужаса и, оттолкнув её, выбежала из ванны.

Алекс! Алекс! – громко кричала я, вбегая в спальню. Он моментально вскочил и, увидев меня голую, с текущими с головы яркими ручейками остатков хны, кинулся из комнаты. Навстречу ему шла мама с опасной бритвой в руках.

Я не знала языка, но понимала, о чём они говорили. Вернее, Алекс кричал, громко и тревожно, а мама отвечала ему спокойно и убедительно.

Я стояла в стороне, накинув на себя халат с капюшоном, который от мокрой головы, тут же весь пропитался хной. Меня всю трясло от страха.

Алекс подошёл ко мне, обнял и прижал к себе. Я чувствовала, как дрожит от волнения его тело в такт с моим. Алекс объяснил мне, что согласно древней традиции арабского народа, девушку перед свадьбой должны полностью обрить. На теле не должно быть ни одного волоска, кроме бровей и волос на голове.

Раньше, для этих целей варили на огне сахарную воду с мёдом, добавляя в неё лимонный сок, и наносили эту смесь на ноги и на все интимные места. Затем обёртывали марлей или специальной бумагой. А когда это всё высыхало на теле, резко отдирали вместе с волосами. Девушки кричали от боли, но кожа после этой процедуры становилась гладкая и нежная, как у младенца. Во многих селениях Египта и сейчас используют этот способ. В столице женщины предпочитали бритву и специальные приборы и средства для депиляции волос, импортируемые из Европы.

Волосы обязательно красили хной, придавая им красивый золотистый оттенок. Ну, с волосами было всё ясно: что сделано, то сделано. А про бритьё я сказала Алексу, что всё сделаю сама, тем более, что у меня есть свой специальный для этих целей английский бритвенный станок.

Я вернулась в ванну, встала под душ и сделала всё, что требовалось, согласно мусульманским традициям и маминым требованиям.

Через час волосы высохли. Они были очень пышными и блестели, как настоящее, новое золото! Мне самой очень нравились мои новые, выкрашенные волосы, а мама и Алекс были просто в восторге.

Ногти я накрасила ярким, красным лаком, тоже по настоянию Зейнаб.

Свадьба была назначена на шесть часов вечера. Впереди у нас был ещё целый день. Что ещё ждёт меня сегодня? – с волнением думала я, и волнение оказалось не напрасным.

К десяти часам Алекс поехал в салон за платьем. Оформив все гарантийные документы, и заплатив три тысячи фунтов наличными, он ждал положенную ему охрану.

Тем временем платье упаковали в огромную, круглую коробку из несгораемого пластика и в дополнение к нему приложили белые, ажурные перчатки, белые, шёлковые чулки на липучках, белую вуаль и тончайшее белое покрывало из органзы.

Ровно в одиннадцать прибыли двое охранников в штатских костюмах на бронированном джипе. Алекс отдал им коробку с платьем, и они уехали по указанному адресу.

Сам он отправился в ресторан, где было назначено свадебное торжество. Там уже всё было готово: уютный зал на сто персон был задрапирован в золотистых тонах. На стенах висели изящные корзины с живыми красными розами, которые на золотом фоне выглядели очень изысканно. Круглые столики, расставленные по периметру зала, были накрыты шёлковыми, золотистыми скатертями, свисающими до пола ровными фалдами. На всех столах стояли вазы с красными свежими розами. На стульях были надеты чехлы из той же ткани, что и скатерти. Вокруг спинки каждого стула была повязана красная, шёлковая лента с бантом. В зале было два подиума: один для музыкантов, второй для молодожёнов. Вот этот второй подиум являл собой декорированный райский уголок. Там стоял потрясающей красоты диванчик для молодожёнов. За ним на стене были красиво развешены пять корзин с живыми белыми и красными розами. Рядом с диванчиком с двух сторон стояли высокие расписные вазы, тоже с белыми и красными розами.

Оставшись довольным шикарным залом, Алекс зашёл на кухню и переговорил с главным поваром, нет ли каких проблем: ведь угощение на свадьбе всегда было самым главным у египтян, после платья невесты. Главный повар – турок заверил его, что все блюда приготовлены по высшему разряду, и беспокоиться за угощения не надо.

Я была уже красиво причёсана и с полным макияжем на лице, когда приехал Алекс. Оставалось надеть платье. Оно находилось в бронированном джипе во дворе дома под охраной.

Согласно заранее оговоренному плану, охранники занесли коробку с платьем ровно за два часа до начала торжества. Алекс помог мне надеть чулки, туфли, платье, застегнув его на все сорок крючков и молнию. Затем он пригласил в гостиную маму, которая уже облачилась в новую, подаренную нами галабию, и хиджаб, заколотый на голове золотыми булавками. В семейной, торжественной обстановке, Алекс преподнёс мне свадебный подарок, обязательный для такого случая. Это было тонкое, бриллиантовое ожерелье. Вынув его из синей, бархатной коробки, он застегнул ожерелье на моей шее. Увидев на мне свадебный наряд, свекровь ахнула и схватилась за сердце. Алекс принёс ей воды, смеялся, говорил что-то по-арабски, целовал и обнимал растроганную таким событием мать.

Золотые кольца, мне и Алексу, подарила моя мама ещё в Калининграде, когда мы регистрировали в ЗАГСе наш брак. Казалось, это было очень давно, где-то в другой жизни, хотя прошло всего два месяца.

На меня надели вуаль, а сверху набросили тонкое покрывало из органзы, приложенное к платью.

Когда все успокоились, Алекс предупредил по мобильнику охранников, и мы все вышли из квартиры.

Запланированного часа на дорогу до ресторана оказалось недостаточно, так как Каир по четвергам не справлялся со свадебными кортежами. Доехав благополучно до места, мы с Алексом поднялись через специальную дверь на второй этаж ресторана. Мать проводили в зал, указав её место за почётным столиком. Охранники остались у дверей. Зал уже был полон гостей.

Раздалась барабанная дробь. Не знаю, как у других, а у меня всё тело сразу покрылось мурашками, и ноги стали ватными. Нам с Алексом предстояло спуститься в зал к гостям по специально украшенной лестнице. Она была покрыта великолепным ковром и увешена гирляндами. Огоньки на гирляндах бежали сверху вниз, и создавалось такое впечатление, будто это была не лестница, а волшебный огненный поток, из которого появлялись мы. Барабаны играли всё громче, и внимание гостей было приковано к этой лестнице.

– Алекс, я боюсь, – выдавила я из себя.

– Too late, baby – улыбнулся мне он.

– Алекс!!! – в отчаянии посмотрела я на него. В ответ он скорчил такую смешную гримасу, что я сразу справилась с волнением и, взяв его под руку, решительно скомандовала: «Come on!»

Мы медленно спускались по лестнице под барабанную дробь, аплодисменты, восторг и ликование гостей. Я подумала: хорошо, что моё лицо закрывает вуаль. А покрывало, облаком, колышется вокруг меня – как оберег, от сотни пытливых глаз. Дойдя до последней нижней ступеньки, я уже чувствовала себя уверенней. К барабанной дроби добавилась красивая, арабская музыка, и Алекс под руку вёл меня по залу. Все гости шествовали за нами. Женщины голосили и улюлюкали, приставляя ладонь ко рту. Такой свадебной колонной мы сделали два круга по залу ресторана.