Текст книги "Это Каир, детка!"
Автор книги: Натали Гагарина
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Семейные реликвии
Проснувшись к полудню, ещё не открыв глаза, я ощутила себя, будто лежу в центре городской площади…. Я слушала, боясь пошевелиться и открыть глаза. Непривычный шум за окнами стоял от непрерывного потока машин … они беспрестанно гудели, будто стояли в пробке. Яркий солнечный свет прорывался сквозь узкие щели закрытых жалюзи и рвался внутрь. Алекс распластался на широкой кровати, ловя остатки сладкого сна.
«Неужели я в Африке? Боже, как же это далеко! – улыбнулась я своим мыслям, – И мусик мой тоже теперь очень далеко от меня. Как она там без меня, моя мамочка?! И тут я вздрогнула, услышав громкий голос из репродуктора, который монотонно запел: «Алла-а-а-а!»
– Что это? – я начала тормошить Алекса, – Что это? Алекс? Что случилось? Тревога?
– Ничего, – не открывая глаз, сонным голосом объяснял он, – Это Каир, детка. Мулла читает дневную молитву. Привыкай, девочка. Так будет всегда.
– Я есть хочу… и пить, – капризно потянулась я, – Будем вставать или поедим в постели?
– Ты же ещё ничего не видела, – обнимая меня, ласково говорил Алекс, – Сейчас я буду показывать тебе my property, вернее, теперь уже – нашу собственность.
Сегодня ты – моя госпожа. Я, как твой раб, всё буду делать для тебя: показывать, рассказывать, кормить тебя. А ты будешь запоминать и учиться, как надо делать правильно . – Согласна. Алекс…мой любимый.... мой золотой, – шептала я мужу, – Твоя жена не знает, как живут в сказках и будет очень послушной ученицей.
Я лежала на кровати и с интересом рассматривала потолок. Он был высоченный, метра четыре, наверное, и отделан широкой, голубой лепниной с позолотой.
– Какие высокие потолки! Какая здесь высота? – спросила я Алекса.
– О, высота стен почти четыре метра, а толщина – ровно метр. Эти дома построены англичанами, вернее их подданными во времена английской колонизации.
Вот поэтому центры Каира и Александрии построены в английском стиле. Архитектура зданий почти такая же, как в Лондоне тех времён. За столетия колонизаций английский язык передавался египтянами из поколения в поколение, поэтому старшее поколение Египта прекрасно знает английский язык.
– А у нас Россия тоже более двухсот лет была под татаро-монгольским игом, но русские что-то совсем не говорят на монгольском. По крайней мере, я не слышала от своих бабушек .
Алекс, не одеваясь, голышом, взяв меня за руку, повёл осматривать свою квартиру.
– Погоди, я надену что-нибудь. Что ж мы голые-то…
– Не надо…, – уверил меня Алекс, – Мы с тобой одни. Жалюзи на окнах закрыты. Жарко. А ты что? Меня стесняешься? Меня? – начал он тормошить и кружить моё голое тело, – А-а-а..?
– Не буду! Не буду! – отбивалось моё тело, – Просто непривычно как-то… И я хочу животик прикрыть.
Я была на пятом месяце беременности, хотя сильной округлости спереди ещё не выступало. А в одежде вообще ещё ничего не было видно. Алекс открыл шкаф и достал две длинные белые рубахи.
– Надевай. Это галабия – национальная арабская одежда. Облачившись в тонкие, хлопковые одеяния, мы начали осмотр квартиры.
– Ну, вот, Любовь моя, в этой квартире я родился. Она принадлежит моей матери. Отец умер уже 10 лет назад, а мама живёт здесь со мной, или, точнее сказать, я живу с ней.
– А где она? – шёпотом спросила я.
– Маму на время моего отсутствия я отвёз в Александрию к моей старшей сестре Ферузе. У нас там большая вилла. Мы построили её с сестрой на двоих: одна половина её с семьёй, вторая – моя и мамина.
Мама в последнее время не может жить одна. За ней нужен постоянный уход, хотя она очень капризна и предпочитает самостоятельность. Три года, пока я учился в России, мама жила у дочери в Александрии, но хочет жить у себя дома со мной, потому что я, до сих пор для неё маленький и самый любимый. Мама любит меня до самозабвения.
– А как зовут её? – поинтересовалась я.
– Зейнаб.
– Прикольно. Мне нравится.
Я открывала для себя неизвестный мне арабский, мусульманский мир.
Из старых фильмов и книг я знала, что в арабских странах с древних времён предпочтение отдавалось мальчикам. Мальчики были всегда желанны и любимы. С самого рождения мальчика в арабской стране учили тому, что женщины никчёмны и существуют только для того, чтобы доставлять мужчине удовольствия и обеспечивать его комфорт.
Ребёнок подрастая, видел, с каким пренебрежением отец относился к матери и сёстрам. Вскоре это презрение распространялось ко всем женщинам, что делало невозможными дружеские отношения с представительницами слабого пола.
Рождение девочки всегда считалось позором для семьи. В некоторых арабских странах девочек убивали при рождении. Я читала в литературе, что в Арабских странах, таких, как Саудовская Аравия, власть мужчин безгранична. Жена и дети будут жить только в том случае, если муж того захочет.
Таким было моё представление обо всех арабских странах, к которым я причисляла и Египет. Но приехав сюда, я впервые увидела: что такое мусульманский мир.
Я узнала, как египетские арабы живут и строят свои семьи. Отношения между полами в Египте не такие, как например, в Саудовской Аравии. Нельзя говорить обо всех арабах тоталитарно.
Египет – арабская страна, но египтяне, это не арабы.
Египтяне – это совершенно уникальная нация, которая намного ближе к европейской культуре, чем народы остального арабского мира.
Жизнь в Египте абсолютно перевернула моё представление об этой стране. Именно поэтому мне захотелось рассказать о жизни египтян. Я стала вести свой личный дневник, записывая туда самое интересное из того, что происходило со мной. О книге я тогда не думала. Я вообще не была писателем. Я была просто женой египтянина.
То, как по-доброму мой муж Алекс отзывался о своей сестре, о двух племянницах и, главное, с каким уважением и трепетом он говорил о своей маме, о моей маме – абсолютно перевернуло моё представление о мусульманах и кардинально изменило отношение к арабам.
– Я очень люблю маму, – продолжал Алекс, – В пятницу мы поедем в Александрию и заберём её домой. Она уже ждёт – не дождётся нас. Вот её комната. Посмотри, Любочка, какие красивые старинные вещи окружают её.
Эта кровать с парчовым балдахином была привезена из Марокко моим дедом в подарок на свадьбу дочери Зейнаб. Посмотри, какая красивая резьба на красном дереве. Какая тонкая, изящная ручная работа! Спинки и боковины – всё отделано тончайшей резьбой. Это сюжет какой-то библейской истории нанесён на дерево.
– Какая красота! – застыла я в изумлении, – В моём сознании на такой кровати только короли или восточные шейхи могут спать. Я впервые вижу такую роскошь.
Я хотела было сесть на кровать, но Алекс осторожно остановил меня, показывая, что этого делать не следует.
– А это – наши семейные реликвии, – показал он на стоящую золотую витрину, вытянувшуюся почти до потолка. В витрине на стеклянных полках были красиво расставлены разные украшения из золота, серебра и драгоценных камней. Золотые кубки для вина, столовые приборы, словно кружевные, серебряные вазы, статуэтки из дорогих камней и прочие красивые, старинные вещи.
Резной, круглый комод с выгнутыми ножками и украшенный по бокам золотом и изумрудами, прекрасно дополнял величественную кровать и витрину.
Зеркало над комодом в резной раме из красного дерева, не смотря на свой приличный возраст, прекрасно выполняло свою функцию и, глянув в него, я увидела себя очень красивой:
– Волшебное зеркало, – улыбаясь, выдохнула я, – такие зеркала в сказках только бывают.
– Я когда был маленьким, – поведал мне Алекс, – боялся смотреть в это зеркало, потому что оно показывало мне, кто я есть. Казалось, что бы я ни совершил, зеркало знает всё. От него невозможно ничего утаить. Я и сейчас его боюсь, – ухмыльнулся он.
Ну, и последняя вещь, находившаяся в комнате матери – это большой сундук, занимающий целый угол. Здесь лежали все её вещи и одежда.
– Как в сказке побывала, – прижалась я к мужу.
– А ты и есть в сказке. Ну, а теперь, я покажу тебе всю остальную квартиру.
– Сначала покажи мне ванную и туалет, – попросила я, переминаясь с ноги на ногу.
Ванна и туалет состояли из одного небольшого помещения площадью четыре квадратных метра. Самой ёмкости-ванны не было, её заменяла душевая кабина. Рядом стояла стиральная машина-автомат. Она была абсолютно новая, видимо, на ней ещё никто не стирал. Упаковочный пластик покрывал стенки стиральной машины. По другую сторону располагался умывальник с небольшим зеркалом и двумя бра. Унитаз – чудо арабских стран. Он оборудован педалью для спуска воды. В унитаз вмонтирован кран, из которого струя била прямо в то место, которое требовало чистоты сзади. Рядом висел миниатюрный душ, чтобы уже с его помощью докончить ту работу, которая необходима для чистоты спереди. Короче, все условия для соблюдения гигиены.
Кстати, унитазы с вмонтированными кранами для подмывания установлены везде, даже в беднейших семьях египтян. Так что не надо мне говорить о «грязных арабах».
Каирская квартира моего мужа состояла из длинного коридора, с выходами в комнаты, а их было три, а так же, в кухню и ванную.
Одна комната была маминой.
Вторая служила спальней и одновременно кабинетом Алекса. Здесь находился компьютер со всем своим «окружением», занимая целый угол. Книжный шкаф, забитый разными арабскими книгами и письменный стол – гордость Алекса. Этот антиквар он купил с первой зарплаты в антикварной лавке. У стола не было ни одного угла: ножки, края, выдвижные ящички – всё имело закруглённую форму. Дерево твёрдых пород, было хорошо обработано и инкрустировано золотом и серебром.
Широкая кровать занимала половину площади комнаты. На ней был новый итальянский пружинный матрац, видимо купленный совсем недавно. Спинка кровати была из светлого резного дерева, а её середина обита нежным розовым шёлком, пробитым золотыми нитями в шахматном порядке. Я просто сияла от удовольствия. Мне всё очень нравилось.
Продолжая экскурсию по дому, я отметила, что кухня – совсем маленькая: ну, прямо как в наших хрущёвках.
– На кухне никто не кушает, – пояснил Алекс, – здесь только готовят еду. А кушать мы будем здесь.
Он показал мне гостиную, где посередине комнаты стоял большой, круглый стол. Столешница была из массива зелёного мрамора. Вокруг стола аккуратно расставлены пять стульев из натурального дерева, с резными спинками ручной работы и мягкими сиденьями, обтянутыми шёлковой парчой. Огромный шкаф, куда, не теснясь, можно спрятаться впятером, величаво стоял у стены. Два мягких дивана, тоже обтянутых шёлковой парчой, и с подлокотниками в виде лап льва, располагались посередине комнаты перед телевизором.
Полы во всей квартире были выложены мраморной плиткой и на них лежали ковры. Они были такие грязные, что своим видом просто позорили весь этот изысканный интерьер. Дело в том, что у арабов не принято снимать обувь в прихожей, а на улице, к сожалению, нет такой чистоты, как в европейских странах. В Египте мужчины, обычно, не снимают обувь, входя в дом. А у Алекса вообще была привычка: придя домой, грохнуться на диван, взгромоздив ноги в обуви на подлокотник. Он так расслаблялся.
Среди всей этой старинной арабской роскоши неожиданно мощное впечатление произвела на меня аппаратура. Это было нечто!
Музыкальные центры, компьютеры, плееры, колонки, камеры, усилители, микрофоны, опутанные многочисленными проводами, словно огромный спрут, громоздились в углу комнаты.
На журнальном столике из белого мрамора лежали, по меньшей мере, с десяток пультов, и разобраться в них мог, видимо, только сам хозяин.
Алекс тут же схватил один из пультов и запустил крутящийся вентилятор. Другим включил кондиционер. Третьим он запустил огромный телевизор, который стоял перед диванами. Второй телевизор располагался в спальне-кабинете перед кроватью, а третий – на кухне, сверху на высоченном холодильнике “Samsung”, который теснился рядом с такой же огромной морозильной камерой.
Пока я знакомилась с кухней, Алекс сварил кофе и разложил на тарелки продукты, захваченные вчера из кафе. После завтрака, который за длинным разговором плавно перешёл в обед, мы начали разбирать свои огромные чемоданы.
В дверь позвонили. Я вопросительно посмотрела на Алекса. Он, молча, пожав плечами, пошёл открывать.
На пороге стояла улыбающаяся молодая египтянка.
– Здравствуй, мой любимый, – со всей накопившейся страстью выдохнула она.
– Здравствуй, Карина, – смущённо ответил Алекс, оглядываясь назад в комнату, где находилась я, – мы только вчера ночью прилетели.
Они говорили по-арабски.
– Знаю. Ты приехал не один? – увидев меня через его плечо, спросила Карина.
– Алекс, кто там? – я подошла к двери.
– Знакомься, милая: это Карина – наша соседка, – сказал он по-русски и, глядя в глаза вошедшей красавице, добавил по-арабски: – Карина, познакомься – это моя жена Любовь.
– Любовь? Какое интересное имя, – удивлённо взлетели жгучие полоски бровей.
– Ой, здравствуйте, – обрадовалась я, – меня зовут Любовь. Проходите, пожалуйста. Мне так приятно познакомиться с настоящей египтянкой.
Алекс перевёл мои слова с русского на арабский.
– О-о-о… Ле'а, ле.. щукран: о, нет. Благодарю вас. Я зашла только узнать, всё ли хорошо, – не сводя любящих глаз с Алекса, тихо говорила по-арабски Карина, – Алекс, нам надо поговорить. Я не могла дождаться тебя, любимый. Я схожу с ума от одной мысли о тебе. Когда ты зайдёшь ко мне?
– Карина, прости. Между нами всё давно закончилось. Я очень люблю Любочку. Она– моя жена. У нас будет ребёнок. Мы зарегистрировались в России, но свадьбы не было. Свадьба будет здесь. Для всех наших друзей и родственников. И тебя я тоже приглашаю.
– Меня? – широко распахнув глаза, спросила Карина, – в качестве кого? Любовницы или второй жены?
– В качестве друга, Карина. Только друга.
– Нет, Алекс! Нет, нет и нет! Я буду только твоей женой. У мужчины не может быть женщины-друга. Запомни это!
– Давай поговорим об этом позже, Карина.
– Когда позже? Я так долго ждала тебя, Алекс!
– Прости.
– Простить? Вот так простить и всё?
– Да. Прости и забудь, если не хочешь остаться просто другом.
– Всё забыть? Но это невозможно, Алекс!
– Это жизнь, Карина. В ней всё возможно.
Тогда я слушала их разговор, ничего не понимая, и улыбалась: «Ну вот, теперь у меня будет подруга в Каире. Красивая. Настоящая египтянка. Как здорово!»
Карина развернулась и вышла из квартиры, оставив после себя пряный шлейф арабских духов.
Алекс уселся в кресло и, молча, курил одну сигарету за другой. Я не заметила перемены в настроении мужа.
Весь остаток дня и вечер мы укладывали в шкафы свои вещи. Разбирая холостяцкие «залежи», на выброс собралось три мешка разного, ненужного барахла.
– Алекс, может, отдать это бедным людям? – спросила я мужа.
– О! У нас в Египте это дело хорошо налажено, – объяснял мне Алекс, – Ты услышишь за окном характерный голос, который кричит «Бекье-е-е!», – театрально показал мне он, – махни ему рукой, и он с разрешения гарднера и только вместе с ним, поднимется в квартиру, заберёт всё, что тебе не нужно. Это старьёвщик по-русски. Он ездит по улицам, по дворам каждый день и собирает буквально всё. Если вещи представляют какую-либо ценность, он даст тебе денег, а вообще, ты сама можешь поторговаться с ним. А можешь вообще бесплатно отдать.
– Да-а-а.. Как интересно… У нас в Калининграде никто по дворам не ездит. Только бомжи по помойкам шарят.
Ты не беспокойся, Алекс, я люблю прибираться в доме. Вот посмотришь, как красиво я всё сделаю.
– Любовь моя, тебе ничего не придётся делать в доме. У нас есть домработница – молодая девушка-мусульманка. Когда мы живём в этой квартире с мамой постоянно, домработница приходит через день: убирает квартиру и моет посуду. Я позвонил ей уже. Она придёт завтра, и ты познакомишься с ней.
– А у нас в семье никогда не было домработницы. Мы всегда всё делали сами.
– Ну ладно, – улыбнулся Алекс, – собирайся, пойдём гулять.
– Как? Уже одиннадцать вечера! – удивилась я.
– Ну и что. Какая разница. Я же тебе говорил, что часть населения живёт днём, часть – ночью. Я, например, ночью люблю гулять: не так жарко, не так суетно. Все элитные рестораны открыты. Только вот машину из гаража не взял. На такси поедем.
Для меня всё тогда было впервые: и эта первая прогулка по Каиру с Алексом, и то, что я – в Африке. Я впервые слышала арабскую речь, мусульманские молитвы. Здесь всё было другое: и люди, и культура, и еда, и запахи.
Мне – обычной русской девушке, попасть в такую непривычную обстановку, где всё – чужое, было бы страшновато. Но странное дело! Мне всё нравилось! Всё было интересно. Я получала колоссальное удовольствие оттого, что оказалась на другом континенте, в Африке, в Египте, в Каире.
Потому что я была рядом с моим мужем, самым любимым мужчиной. Я была уверена, что привези меня Алекс в любое другое место, мне было бы также хорошо. Потому что с ним! Потому что я очень люблю его, моего египтянина. Потому что всё остальное – не так важно.
Пряный, густой, настоянный за день воздух окутывал тело, как пуховик. Казалось, оттолкнись сильно от земли, подпрыгни, и ты повиснешь в этом плотном воздушном пространстве.
Алекс
Алекс – красивый, тридцатичетырёхлетний египтянин из древнего мусульманского рода. Выше среднего роста, немного полноватый в бёдрах, как большинство египетских мужчин. Но это не портило его фигуру, а наоборот, придавало солидность и значимость.
Волосы на голове были жгуче-чёрные, жёсткие, как щётка. Он стриг их очень-очень коротко и подбривал виски.
На смуглом, круглом лице чётко выделялись яркие, пухлые губы. Небольшой, но прямой нос, полные щёки и большие, карие, маслянистые глаза, с длинными, как у девушки, ресницами.
Я считала моего мужа очень красивым мужчиной и, естественно, как любая женщина, гордилась этим.
Позднее, когда в древнейшем музее мира в Каире на площади Тахрир, я увидела деревянную статую жреца-чтеца Каапера, я была просто поражена тому, как этот шейх эль-баляд похож на моего Алекса. Такое впечатление, что статую вырезали с него.
Это самая древняя из всех деревянных статуй Древнего Египта, сделанная в натуральную величину.
Я тогда попросила мужа встать рядом со статуей, и сделала фотографию.
В этот момент рядом находилась группа туристов из Франции. Они, увидев это чудо: самого древнейшего и самого современного египтянина, стоявших рядом и абсолютно похожих, перестали слушать экскурсовода. Всё внимание туристы переключили на нас с Алексом. Камеры французов щёлкали, как автоматы Калашникова. Иностранцы смеялись, бурно обсуждая такой забавный момент, неожиданно подвернувшийся им в музее.
После этого случая я не только восхищалась мужем, я его боготворила.
Алекс учился в университете Аль Асхар в Каире, а после, закончил медицинский факультет. У Алекса были хорошие манеры и спокойная речь. Он говорил всегда так уверенно и убедительно, что возражать ему никто не смел. Во всяком случае, я никогда не находила аргументов «против». Алекс был всегда прав во всём, и я беспрекословно слушалась его и подчинялась с удовольствием. Да и разница в возрасте у нас была двенадцать лет.
Алекс состоял в организации «Братья-мусульмане» и даже занимал там какой-то важный пост, чем очень гордился. В 1987 году, когда президента Х. Мубарека избрали на второй срок, в Народном собрании «Братья-мусульмане» добились, наконец, своей цели и стали главной оппозиционной силой в Законодательном собрании страны. Хотя численность правительственной национально-демократической партии намного превышала оппозиционеров, президенту «Братья» доставляли немало «головной боли». Несмотря на то, что организация «Братья мусульмане» была нелегальной, она регулярно проводила свои съезды, выпускала свои газеты. «Братья» носили особые значки на внутренней стороне лацкана пиджака. Членами этой организации были известные арабские учёные, преподаватели университетов, врачи, инженеры.
Алекс родился в интеллигентной, обеспеченной семье.
Отец Мохаммед и мать Зейнаб были верующими мусульманами и свято сохраняли традиции ислама.
Когда Алекс в России просил моей руки у мамы, она с тревогой спросила его: «Ты настоящий мусульманин?» И, зная, как в России относятся к мусульманам, Алекс не стал заострять внимание своей будущей тёщи на религиозном противоречии. Он очень любил меня и в то же время очень боялся, что моя мать будет категорически против брака с мусульманином. И Алекс пошёл на хитрость. Он солгал моей матери, отвечая на её вопрос. « Я – египтянин. Я –копт.» Плохо это или хорошо мы не знали. Но мама немного успокоилась: отдавать единственную дочь замуж за мусульманина для неё было, как смертный грех. Но замуж за копта – это же совсем другое дело! Копт у неё ассоциировался, как киприот или мальтиец. Мы не знали, что копты – это египетские христиане, которые составляют очень влиятельное, но значительное меньшинство в стране. У коптов даже есть свой патриарх в Египте.
Конец христианству в Египте пришёл в 641 году, когда арабы завоевали Египет, а ислам был провозглашён новой государственной религией.
Но мой муж Алекс естественно, не был коптом, потому что корни его семьи мусульманские.
Отец Алекса Мохаммед много учился и работал управляющим в транспортной корпорации. Все называли его босс или мистер Мохаммед. Он пользовался всеобщим уважением в обществе. У него был характер лидера. На работе сотрудники его побаивались за жёсткость решений и бескомпромиссность. Дома же он был заботливым, добрым отцом и любящим мужем.
Когда лидер Египта – Гамаль Абдель Насер в 1964 году на короткий срок официально разрешил легальную деятельность организации «Братья мусульмане», Мохаммед стал её членом. Он знал, что это оппозиционное правящему режиму движение, которое официально запрещено с 1954 года. Однако, поддерживал и уважал стремление лидеров организации представлять интересы бедного населения, задавленного нищетой и произволом властей. Организация строила и содержала больницы, школы, ремонтные мастерские. Мохаммед постоянно участвовал в благотворительных акциях, помогая египтянам, живущим за чертой бедности. Являясь руководителем транспортной организации, Мохаммед бесплатно предоставлял строительную технику и грузовой транспорт для строительства школ и больниц для бедняков. Организовал регулярные, бесплатные рейсы городского автобуса для милионного населения каирских трущоб. Всего этого не мог не видеть подрастающий сын Мохаммеда. Несмотря на то, что семья была далеко не бедной, Алекс не чурался дружбы с детьми бедняков. От отца он научился не делить людей на бедных и богатых, а руководствоваться в жизни принципами справедливости.
Мать Алекса – Зейнаб гордилась, что лучшие качества отца перешли к сыну.
Красивая в молодости женщина была родом из богатой семьи, проживавшей в Марокко. Выйдя замуж в пятнадцать лет за египтянина, она родила ему четырёх детей, двое из которых умерли в младенчестве. Мать никогда не училась и не работала, посвятив свою жизнь мужу и воспитанию детей.
– Что ж она и школу не заканчивала? Ничего себе: в пятнадцать лет замуж! Ведь совсем девочка! – возмутилась я, когда Алекс рассказал мне историю матери.
– Нет. Она никогда не училась в школе. А зачем ей диплом об образовании, если она не собиралась ни работать, ни учиться дальше!
Испокон веков арабская женщина служила только мужчине и ублажала его. Её роль была – рожать детей.
Алекс рассказывал мне свою семейную историю не спеша, убедительно: ведь он являлся представителем этого разноликого арабского мира.
Муж особенно подчёркивал, что египтяне – это не арабы.
Что по своей истории и культуре Египет стоит на несколько ступенек выше, чем все остальные страны арабского мира.
– А ваша организация «Братья мусульмане», проповедует ислам? Но ведь это путь назад, а не вперёд, – вставила я.
– Да, мы исламистская партия и проповедуем ислам. Но мы делаем всё возможное, чтобы у европейских народов ислам перестал ассоциироваться с насилием и с чем-то противозаконным. И в России, и в Америке ислам пропагандируют как пугало, как террористическую страшилку. Но наша партия уже давным-давно отказалась от насильственных методов борьбы за свои права. Мы стараемся доказать своё уважение к действующему египетскому законодательству, хотя шариат давно нуждается в поправках.
–Но скажи мне честно, сейчас в Египте нет того ужаса, что ты мне рассказываешь про древний арабский мир?
– Ты знаешь, любовь моя, девочек в пустыне мы не режем. Женщины в Египте сейчас имеют много прав, согласно шариату. Однако, социальное и экономическое неравенство в стране очень обострилось, особенно в последнее время. Между египетскими миллионерами и бедняками, живущими в трущобах – огромная пропасть. Миллионы египетской молодёжи – без работы и не могут получить высшее образование.
– А ваше правительство?
– А наше правительство коррумпировано до безобразия! Всё делается для богатых, кто платит, и кто становится ещё богаче. О народе никто не думает. Зато на борьбу и гонения нашей организации у них деньги есть. У президента Мубарака и его окружения антиоппозиционная паранойя достигла таких высот, что они арестовывают и сажают в тюрьмы не только руководителей «Братьев», но и членов их семей и даже детей. Мубарак и его семейка трясутся от страха, и в каждом египтянине видят врага. Тюрьмы забиты политическими заключёнными.
– Мубарак уже двадцать лет сидит на троне, пора бы сползать уже на покой. Но я думаю, семейка власть ни за что не выпустит из рук. Сынок президента спит и видит себя правителем страны пирамид.
– Вот поэтому наша партия и борется за справедливые выборы, за улучшение жизненного уровня бедного, миллионного населения Египта.
– Так, боже мой! Алекс! Мубараку надо «помочь» уйти. Как он помог прибомбить Садата, а тот, в свою очередь, прикокошил Гамаль Абдель Насера, который, потеряв всякую совесть, лишил египтян последнего короля Фарука. В Египте уже традиция свергать с трона засидевшихся правителей.
– Я уверен, что египтяне проснутся, наконец, и поймут, что только от них зависит, сделать их жизнь лучше. Мубараку больше нельзя доверять.
Алекс ещё долго рассказывал мне ужасающие вещи о жизни женщин древнего арабского мира и гордился современным прогрессом в своей стране: «Ты даже представить себе не можешь, Любовь моя, что во все века арабы Востока воспринимали жён как движимое имущество. Женщин игнорировали отцы, оскорбляли братья, эксплуатировали мужья. Мужчины, насильно навязывая жёнам такой образ жизни, превращали брак в несчастье. В постоянных страданиях женщина не могла быть счастливой. В погоне за удовольствиями мужчины арабских стран брали в жёны одну женщину за другой. С лёгкостью меняли любовниц.
История жизни женщин арабского Востока скрыта под чёрным покрывалом и вуалью.
Известие о рождении девочки раньше встречалось с горечью и стыдом. В государственных архивах некоторых арабских стран до сих пор не отражаются ни рождение, ни смерть женщины.
В то время как мальчиков всегда тщательно записывали в семейных книгах и государственных регистрах».
Алекс рассказывал, а у меня перед глазами проплывала мрачная, безрадостная жизнь женщин арабского Востока.
У многих русских, живущих в России, именно такое представление о жизни арабов, мусульман. Вот почему, Алекс солгал моей матери, называя себя не мусульманином, а коптом. На самом же деле, он просто очень продвинутый мусульманин.
«Девочкам в арабских странах раньше не давали никакого образования. Они не знали ничего, кроме Корана. Только в очень богатых семьях девочек учили читать и писать, – Алекс рассказывал медленно, потягивая кальян и выпуская сладкий дым изо рта, – У моей матери тоже был домашний учитель, научивший её читать и писать. Но о таких науках как история, естествознание, математика, даже речи не шло! Зато священные суры Корана она знала назубок.
В Египте только в последние десятилетия девочкам стали давать хорошее образование, благодаря Закону о всеобщем среднем образовании.
Египет – самое продвинутое среди арабских стран государство в отношении образования, положения женщины в обществе и защиты её интересов в семейных отношениях с мужем. Если работающий муж умирает, а его жена никогда не работала и находилась на его содержании, она по закону будет продолжать получать ежемесячную зарплату мужа после его смерти, а потом и пенсию, какую бы назначили ему.
Моя мама никогда не работала, а после смерти отца ей назначили очень высокую пенсию. Ведь он был почти министром».
Кроткая по характеру мама Зейнаб, тем не менее, все годы прекрасно справлялась с хозяйством. И если отец непомерно баловал своих детей, то она, наоборот, всегда была строга с ними. Её строгого, молчаливого взгляда дети боялись больше, чем громкой ругани.
Вначале, когда Алекс ещё не родился, семья жила в большом доме, принадлежавшем отцу. Когда правительство Египта решило строить в Каире метро, трасса пролегала как раз через этот дом, и он подлежал сносу. Взамен старого жилья, семье предоставили большую квартиру в центре Каира в английском элитном доме, где и родился Алекс.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
