Текст книги "Огни большого города"

Фабио выныривает прочь, оставляя после себя шлейф незабываемого парфюма.

– Вообще-то я думала обойтись балетками…

– Что-о-о-о??? Н-е-е-т!

Представляю, в каком он ужасе, и смеюсь. Задумчиво вылезаю из брюк, оценив их шикарное качество, затем кошусь на ценник и чуть не падают в обморок. Ни фига себе!

Родители развелись, у отца новая семья, я в Нью-Йорке, где меня берут на работу в крупную компанию, и сейчас в «Гудмане» мне покупают костюм за полторы тысячи долларов.

Глава 2. Мистер Босс

Утро начинается с паники.

Костюм за полторы тысячи долларов никак не хочет на мне сидеть, а от узких туфель с непривычки ноют ноги. Не знаю, как поступить с волосами: собрать в хвост или распустить? В ED Group у всех женщин идеальные прически. Такое впечатление, что у каждой имеется по личному парикмахеру и причесывают их раньше, чем они успевают почистить зубы. А я что? Я никогда даже не прибегала к окрашиванию. Прожила до восемнадцати со своим тусклым, ничем не примечательным каштановым цветом. Расчесываюсь и благодарю Бога за такое изобретение, как кондиционер для волос. Они даже блестят, хм…

Но все равно что-то не то! Устало вздыхаю и прихожу к выводу, что я в любом случае найду к чему придраться, поэтому оставляю их распущенными, так лучше. Уф, что дальше? Думаю, мне потребуется макияж. Краситься я ненавижу еще больше, чем наряжаться, и кроме гигиенической помады у меня ничего нет.

– Черт! – Перестаю мерить шагами комнату и сажусь на кровать. Настроение – полное дерьмо. Ну куда я прусь? Это не мое! А еще завтра моя мать возвращается в Мемфис. Я знала, что она не сможет остаться, но выдержу ли я в одиночку целых два месяца на чужой планете?

– Кэти, детка, ты собралась? – Риз стучится в дверь. Еще бы! Ей не терпится оценить мой дресс-код.

– Сейчас спущусь!

* * *

Всю дорогу мама и тетя уверяли меня, что я красавица.

Даже несговорчивый водитель подтвердил это сдержанным кивком и полуулыбкой, и в какой-то момент, приблизительно на полпути, я даже начала им верить.

Сегодня здание не казалось мне таким чужим и страшным, как вчера, когда я ощущала себя медузой, по ошибке выброшенной в аквариум с вуалехвостами[4]4
  Вуалехвост – декоративная аквариумная рыбка.


[Закрыть].

Получив постоянный пропуск со своей фамилией и припиской «стажер», отправляюсь на встречу к некой Аманде Мур.

«Стажер».

Наверное, должности «помощник секретаря» не существует, а обозначить мое присутствие надо. Или все дело в возрасте и школьном аттестате? Неизвестность жутко нервирует. Прежде мне никогда не приходилось работать – это мой дебют, и больше всего меня беспокоит отношение коллектива.

Поднимаюсь на двадцать четвертый этаж. В отличие от двадцать пятого здесь полно народу и очень шумно. Сажусь на диван и дожидаюсь Аманду, с жадностью поглядывая на установленный неподалеку кулер.

От волнения и огромного количества одинаковых людей во рту пересохло, но как только я нокаутирую свое стеснение и собираюсь потянуться к спасительному аппарату, появляется Аманда.

– Мисс Бэйли? – Мой взгляд застывает на высокой эффектной брюнетке средних лет.

– Здравствуйте. – Встаю по стойке смирно.

– Доброе утро! Я Аманда Мур, личный ассистент мистера Кейна. – Ее лицо озаряется улыбкой. – Он поручил мне заняться вашим обустройством, пойдемте.

Аманда уверенной походкой шагает вдоль коридора, а я плетусь за ней, неестественно двигая ногами, руками и всеми своими конечностями. В этих туфлях я больше похожа на перекошенную парализованную утку, нежели на стажера или кем меня там назначили.

Черт бы побрал Фаби за его ненависть к балеткам!

На Аманде, как и на всех остальных, черный пиджак, юбка чуть ниже колен, белая блузка и кожаные черные туфли на невысоком каблуке. Иссиня-черные волосы собраны на затылке в аккуратный пучок, а на носу прямоугольные очки без оправы.

«Крутая», – думаю я, перед тем как войти в кабинет.

– Проходите, – она придерживает для меня дверь, – это Селест Гранди – секретарь. – Опускаю глаза на рыжеволосую девушку, сидящую за угловым столом. – Селест, это Кэтрин Бэйли. Она теперь работает в отделе кадров.

– Здравствуйте, – настороженно бурчит секретарша. Похоже, случайная подмога ее не радует.

– Приятно познакомиться, – с напускной доброжелательностью говорю я.

– Ваша начальница мисс Мэри Смит сидит здесь, – Аманда указывает на соседнюю дверь, – она позже подойдет. В остальном вам поможет Селест, о’кей? – Мисс Мур улыбается, а я переглядываюсь с Селест. Та неприветливо отворачивается к компьютеру и слабо кивает. – Тогда все. Если вдруг возникнут трудности, не стесняйтесь обратиться ко мне.

– Спасибо, мисс Мур.

Аманда уходит, а я неуверенно подхожу к единственному свободному столу и осматриваюсь.

– В компьютер уже вбиты необходимые данные, и я сделала закладки, – вещает из своего угла рыжая.

– Хорошо, спасибо, – застенчиво бормочу я, мечтая поскорей очутиться дома.

* * *

Мэри Смит заявилась около полудня и произвела на меня не самое лучшее впечатление. Строгая, неулыбчивая и крайне несимпатичная особа. Называть ее «мисс» язык не поворачивается, потому что ей как минимум пятьдесят. Будучи упитанной низкорослой шатенкой, она далека от идеала, что меня лично радует. На ее фоне я даже чувствую себя симпатичной.

Селест поручила мне разобрать картотеку, разложить папки по датам и именам, чему я несказанно рада! Чем проще работа, тем меньше вероятности что-нибудь испортить и опозориться.

Чуть позже рыжая возвращается с чашкой кофе и пачкой печенья под мышкой. Могла бы и мне захватить, жадина.

– На ланч не идешь? – спрашивает она монотонно.

– Э-э… я тут еще не закончила.

Она отмахивается и впервые улыбается мне:

– Да это на несколько дней. Ты же не можешь теперь голодать.

Кривлю губы, едва не краснея. Надо же так ступить…

– Тогда я пойду?

– Конечно. Перерыв на обед у нас полчаса. – Ого, как все четко.

– Ладно. А… где это?

– На десятом этаже. Из лифта направо.

Оставляю картотеку в покое и поднимаюсь с насиженного места. Надо бы попросить другое кресло, ненавижу кожу.

* * *

Кафетерий, или лучше сказать – ресторан, оказывается еще оживленнее, чем двадцать четвертый этаж. С одной стороны тянется длинный стол с всевозможной пищей, с другой стоят столики и куча людей в костюмах. В черных костюмах и белых блузках/рубашках. Жуткое зрелище!

Ладно, посмотрим. Нахожу поднос, ставлю на него тарелку, стакан и пристраиваюсь к «людям в черном». Сотрудники по очереди наливают себе суп, а я не взяла глубокой посудины, идиотка! Оборачиваюсь, чтоб исправить ситуацию, но за мной уже человек пять, не меньше. Как-то неудобно просить их о передаче. Предпочитаю обойтись без супа и с досадой продвигаюсь ко вторым блюдам.

Выискиваю что-нибудь подходящее и, узрев куриное филе, обжаренное в сухарях, довольно сияю. «Ням-ням-ням».

– Любите курицу?

Вскидываю голову и вижу, как надо мной возвышается высокий блондин.

Это еще что такое? Ник Картер[5]5
  Ник Картер – американский певец, участник группы Backstreet boys.


[Закрыть] забил на музыку и заделался клерком?

– Эм… в общем, да, – невнятно бормочу я, принимая из его рук длинную ложку, – спасибо.

– Не за что, – вежливо отвечает блондин, – попробуйте вон ту приправу. Очень вкусно, особенно с филе.

Не вижу никакой приправы, я смущена до смерти и на автомате наложила в тарелку кучу еды. На слона в зоопарке хватит.

Чувствую, что лицо просто пылает огнем. Со мной всегда так в обществе мужчин, а симпатичных – тем более. Этот симпатичный. Худенький и совсем молодой, с прозрачно-голубыми глазами.

– Вот, сейчас. – Смекнув, что я в предкоматозном состоянии, парень сам поливает приправой мою курицу, и очередь плывет вперед. Черт, я даже не поблагодарила его, свинья! К счастью, он вдруг отвлекается от меня, мы подходим к кассе, и тут меня осеняет, что я не взяла кошелек. Вот черт!

Мамина кредитка осталась у меня в сумке, в кабинете! Голова кружится, я начинаю потеть, словно из здания вынесли все кондиционеры и включили печь.

«Ох, не зря я боялась опозориться, этот час настал!» – мысленно причитаю я, глядя, как мужчина перед клоном Картера расплачивается.

Я судорожно перебираю все возможные варианты. Первый – сделать вид, что мне поплохело, и смыться из очереди. Второй – оставить поднос и честно признаться, что деньги на двадцать четвертом этаже. Третий – попросить записать все на мой счет и расплатиться сразу после обеда.

Последнее нельзя даже назвать запасным планом – это провал.

Перепуганная, я уже начинаю готовиться к своему выходу, но блондин вдруг достает из кармана пропуск, такой же, как у меня, и просто показывает его кассирше. Та кивает и… все? Что за чудеса?

– Э-м-м, – парень и тут приходит мне на помощь, – вы работаете здесь?

С трудом отлепляю язык от неба и отвечаю «да».

– О, значит, бесплатно, – с улыбкой объявляет он. Кассирша что-то там фиксирует и желает мне приятного аппетита. Я в шоке и почему-то следую за парнем, хоть он меня и не приглашал.

– Вот, можно здесь. – Он опускается на стул, я тоже.

– Кстати, я Джейсон Торн. – Он протягивает мне руку. Жму ее и представляюсь:

– Кэтрин Бэйли.

– Очень приятно. – Джейсон берет вилку и приступает к трапезе. На его подносе тоже нет супа. Отвожу взгляд и стараюсь сосредоточиться на своем блюде.

– Стало быть, трудимся в одной компании?

– Ага. – Я киваю.

– В каком отделе, если не секрет? – Он успевает есть и одновременно задавать вопросы, а я вряд ли теперь уложусь в полчаса.

– Отдел кадров. Я только помощница, не более.

– Первый день?

– Да.

– Понимаю, – он отпивает апельсинового сока, – а я менеджер по продажам.

– Ого, здорово! – с искренним восхищением восклицаю я.

– Не особо.

– Разве? Я вот все утро картотеку по буквам разбираю.

Джейсон смеется, я улыбаюсь и макаю курицу в соус.

– Как соус? Сойдет? – В его голубых глазах столько надежды, будто мы говорим о проблемах стран третьего мира, не меньше.

– Да, спасибо, кстати.

– Всегда рад.

К окончанию ланча я узнаю, что Джейсон живет в Бруклине, в компанию его взяли около года назад, а его работа – это чрезмерная суета ради лишних бонусов.

На вопрос «Почему ты тогда здесь?» он пожимает плечами:

– Привык, и платят неплохо.

Торн выходит на двадцать третьем, а я этажом выше, где меня на удивление радужно встречает рыжая.

* * *

В аэропорт меня не взяли. У мамы поздний рейс, и к чему лишние слезы и сантименты? Мы попрощались дома. Я пообещала ей вести себя хорошо, слушаться Риз и не забивать себе голову разной ерундой. Она также сказала, чтоб я без стеснения распоряжалась ее кредиткой и ни в чем себе не отказывала. Зная мой характер, можно не беспокоиться – я не стану без надобности спускать деньги на ветер.

После просмотра «P.S. Я люблю тебя», переполненная грустью, решаю спуститься и перекусить. К счастью, Эддингтоны еще не вернулись, я пока стесняюсь хозяйничать в их присутствии.

На часах ровно полночь, а значит, и экономка уже видит десятый сон. На всякий случай переодеваюсь в футболку и шорты, а пижаму складываю на кресле.

Спускаюсь по широкой лестнице, по пути завязав волосы в хвост, и прикидываю, насколько я голодна. Настолько, что созрела до бутерброда с индейкой. С этими мыслями я ступаю через порог и замираю на месте.

На кухне на высоком стуле восседает Майк, интенсивно двигая челюстями. Хреново, но бежать некуда, он меня заметил.

– О, привет, – с набитым ртом бурчит он, роняя крошки с перепачканных губ.

М-да, не очень-то эстетично.

– Привет, – нерешительно подбираюсь к столу и смотрю на разложенные в хаотичном порядке закуски. С пластиковых контейнеров неаккуратно содрана пищевая пленка, а вокруг стакана с шипящей газировкой маленькие лужицы. Какое свинство…

– Присоединяйся. – Он делает жест в сторону свободных стульев, сосредоточенно сооружая неизвестно какой по счету сэндвич. Но я не хочу ни ветчины, ни сыра. Хочу индейки! Но его присутствие немного нервирует, я ведь настроилась на уединение. К тому же мы почти не знакомы, а общительность не мой конек. – Ну что, тебя приняли в компанию? – спрашивает он, избавив меня от необходимости искать тему для разговора.

– Да, спасибо…

– Нет проблем, – самодовольно отвечает Майкл, с аппетитом вгрызаясь в бутерброд, – ну и как, нравится?

– Э-э, да.

Мне тоже не мешало бы расшевелиться. Стою как дура. Быстро подхожу к шкафу, достаю чистый стакан и бреду к холодильнику.

– Мне бы не понравилось, – внезапно признается он, – да мне и не нравится.

– Почему? – выглядываю из-за раскрытой дверцы, Майк равнодушно пожимает плечами:

– Бизнес наводит на меня тоску.

Беру бутылку с соком и сажусь возле Эддингтона, пытаясь отвинтить присосавшуюся к горлышку крышку, но безуспешно. Майкл смеется.

– Дай я… – Он прикладывает минимальные усилия, крышка легко отвинчивается и со звоном падает на стеклянный стол.

– Спасибо. – Наливаю себе напиток, а он доедает остатки сэндвича.

Раз уж мы так разоткровенничались, уместно будет поддержать беседу.

– А почему тогда ты не сменишь сферу деятельности? – спрашиваю я.

– Как будто у меня есть выбор! – фыркает он. – К тому же в двадцать пять поздновато идти в шоу-бизнес.

Никогда бы не подумала, что ему двадцать пять. Выглядит на все двадцать, как мальчишка.

Майкл отодвигает тарелку и скрещивает руки на затылке, покачиваясь взад-вперед на стуле. Вот шуму-то будет, если грохнется.

– А ты куда-нибудь поступаешь? – любопытствует он. Настала моя очередь исповедоваться.

– Вообще-то, меня приняли всего в один университет, в Мемфисе. Я не слишком разборчива. – Его губы кривятся в усмешке.

– У нас много общего. Через месяц в «Эддингтон групп» тебя вообще начнет тошнить от черно-белых костюмов, одинаковых рож и четкого распорядка дня.

Отвлекаюсь от вазы с фруктами и заглядываю в его голубые насмешливые глаза. Сколько сарказма!

– Или тебя уже? – хихикает парень.

Отрицательно мотаю головой.

– Ну, ты еще не всех видела. Они умеют пустить пыль в глаза.

Майк встает и тянет с подоконника пепельницу. Не знала, что он курит. Я вообще ничего о нем не знаю.

– Будешь?

– Нет, не курю. – Ненавижу сигареты.

Он плюхается на диван и чиркает зажигалкой.

– Кейн уже провел с тобой инструктаж по дресс-коду?

– Ой, да-а. – Без стеснения закатываю глаза, чем веселю своего вальяжно развалившегося собеседника.

– И как ты поступишь?

– Как-как… Сегодня уже щеголяла в костюме, блузке и туфлях.

– Серьезно?

Я киваю.

– Я бы на твоем месте нарушил правила. Так веселее.

Каков бунтарь! В глазах столько чертовщины… Еще этот прищур…

– Я и так чувствую себя не в своей тарелке, а отличаться, да еще и протестовать… нет. – Смотрю на свои ногти.

– А я нарушаю, – смеется он, выпуская табачный дым носом. Откуда-то льется громкая пронзительная мелодия. Майк чересчур медленно выуживает сотовый из кармана и отвечает на звонок.

– Слушаю… ага… у предков… – он ловко перекатывает зажигалку между пальцами, – не может быть… – громкий смех, – я так и понял.

Неохота подслушивать, лучше со стола уберу. Господи, какой бедлам он устроил из обычного легкого ужина!

– Оставь, слуги уберут, – обращается он ко мне.

– Ерунда, мне не трудно. – Я отмахиваюсь.

Слуги, надо же. Испорченный, избалованный мальчик.

Но, может, если ты с детства живешь в роскоши, это нормально?

Майкл продолжает трепаться по телефону, а я ставлю в холодильник последнюю бутылку и смотрю на часы.

Час ночи. Пожалуй, пора отчаливать.

– Спокойной ночи, Майк. – Машу ему рукой, вдруг не расслышит. Майк улыбается и в ответном жесте вскидывает пальцы вверх.

* * *

Вместо ланча меня отправили выполнять работу курьера, который внезапно заболел. Что я говорила? Скоро и до унитазов дойду. Селест тысячу раз извинилась и обвинила во всем проклятую Мэри Смит, будто мне от этого легче.

Воспользовавшись метро, я не прогадала. В Нью-Йорке невозможно быстро передвигаться на наземном транспорте, а мне сказали «срочно». Я развезла пару-тройку папок и получила взамен какой-то желтый пакет. На нем не написано кому, только название нашей компании.

Погода не на шутку разыгралась, слишком жарко для мая. Чертова униформа так некстати!

Пробираясь к офису мисс Смит, запоздало вспоминаю о правилах и надеваю пиджак.

Наверняка помялся.

– Кэтрин, наконец-то. Ты принесла? – с ходу налетает на меня рыжая. Сегодня ее волнистая копна заплетена в толстую косичку. – Эту папку отнеси Кейну.

Что?! Вот же издевательство!

– На улице плюс сорок, не меньше… – пытаюсь намекнуть, что я уже «очень-не-в-форме».

– Я бы и сама… – она косится на дверь нашей страшной во всех смыслах начальницы и переходит на шепот, – но она приказала сидеть тут. Даже с ланча сорвала.

– А в чем дело-то? – Я раздражаюсь.

– Черт знает, – девчонка поджимает губы, – как всегда.

Ладно, так и быть. Молча выхватываю у нее папку, выхожу из кабинета и слышу вслед виноватое «спасибо».

За пять секунд в лифте с трудом успеваю оценить ущерб: волосы в разные стороны, пиджак жеваный, на лице нездоровый румянец, рубашка далеко не свежая. Надеюсь, я хоть не воняю? Поднимаю руку и принюхиваюсь. Вроде антиперспирант. Ладно, пофиг.

Выхожу на двадцать пятом. Издали вижу, как Майк трется возле секретарского места. На нем светлые джинсы и голубая рубашка навыпуск. Бунтарь, чтоб его!

Уверенной походкой шагаю к растаявшей, как мармелад на солнце, секретарше. Они откровенно флиртуют друг с другом, а ведь он ее начальник…

Это противоречит абсолютно всем правилам, похлеще дресс-кода.

– Добрый день, – обращаюсь к обоим.

– Здравствуйте, мисс Бэйли. – Секретарша распрямляет плечи. Не знаю, как ее зовут. Майкл молчит и глупо улыбается, уставившись на меня в упор. У него явно что-то на уме.

– Здесь пакет для мистера Кейна. Сказали, срочно.

– Да, конечно, – она начинает суетиться, – я передам…

– О нет, – встревает вдруг Майк, и мы обе вопросительно моргаем. – Нельзя допустить, чтоб бумаги потерялись, как в прошлый раз.

Смотрю на девушку, она сидит с раскрытым ртом и не издает ни звука, а у Майкла лукавая рожа.

И что мне делать? Жду инструкций, подозревая какой-то подвох.

– Сама отнеси ему, – твердо произносит Эддингтон и вручает мне злосчастный пакет, от которого я уже порядком устала.

– Да-да, неси, – для убедительности повторяет Майк, кашлянув в кулак.

Я настолько обескуражена, что забываю постучать. Со всей силы тяну на себя ручку и неуклюже вваливаюсь в кабинет. За спиной с грохотом захлопывается дверь, и на меня вопросительно смотрят две пары глаз.

Две пары глаз???

Кейн стоит склонившись над ноутбуком, а за его столом с беспристрастным выражением лица сидит неизвестный мне молодой мужчина. В черном костюме и кипельно-белой рубашке с распахнутым воротом.

– Вы кто? – разрывая угрожающую тишину, ровным стальным голосом спрашивает незнакомец.

Хочу сказать «человек», но вовремя прикусываю язык. Перевожу взгляд на Кейна, тот молчит, будто впервые меня видит.

– Я… э-э-э… мистер Кейн…

– Как его зовут, я в курсе. Я спрашиваю про вас, – раздраженно повторяет неизвестный, очевидно, теряя терпение.

Прекрасно! Мне так стыдно и страшно, что я вот-вот рухну замертво!

– Кэтрин Бэйли, – лепечу я понуро. Он шумно вздыхает, якобы этого недостаточно. Продолжаю: – Вот… мистер Кейн, вам пр…

– Что? Я не слышу.

Боже, какой неприятный тип!

– Мисс Бэйли, – отзывается, наконец, Кейн, – давайте папку сюда. – Он подзывает меня рукой, но не тут-то было.

– Погоди, Брюс. – «Тип» вскидывает палец вверх, призывая лысого заткнуться, а меня – остановиться на полпути. Парадом здесь командует он, это ясно.

Застываю в нерешительности и вслушиваюсь в бешенный ритм своего сердца.

– Значит, мисс Бэйли. – Он смотрит на меня оценивающе.

– Я же сказала…

– Что именно?

– Свою фамилию. – Крепко прижимаю к себе папку, исподтишка поглядывая на него. У него темно-русые коротко стриженные волосы, аккуратно зачесанные набок, и выразительные карие глаза. Настолько выразительные, что наверняка способны одним взглядом передвигать предметы с места на место. Фак…[6]6
  Фак – от английского матерного слова Fuck.


[Закрыть]

Набираю полные легкие воздуха, это не так-то просто.

– По-моему, это было похоже на бубнеж, – заканчивает он, весело покачиваясь в кресле, затем подносит шариковую ручку к плотно сжатым губам.

Да он хам! Открываю рот, хочу объясниться, но он опережает меня:

– И с чего вы взяли, что можно без позволения вламываться в кабинет к начальству?

Вот так заявление! Как будто я их за сексом застала! Я в ступоре. Зачем так отчитывать? Мой страх моментально перетекает в ярость, я злюсь, очень злюсь и краснею, как помидор.

– Я забыла. Меня просили передать документы, не более, – дрожащим голосом говорю я.

Кейн проводит ладонью по своей лысой башке. Кажется, он не разделяет позицию психа за своим столом.

А псих тем временем откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди. Думаю, ему доставляет удовольствие издеваться над низшими существами вроде меня. Богатая гадкая скотина!

– Вы работаете здесь?

Удостаиваю его слабым кивком.

– Как давно?

– Второй день.

– В каком отделе?

Допрос с пристрастием. Стараюсь достойно выдержать натиск.

– В отделе кадров.

Он хмыкает.

– Там тоже так одеваются? – иронично произносит он, скользнув по мне придирчивым взглядом. Не понимаю, на что он намекает. Сам в похожем прикиде. Кошусь на Кейна, тот хихикает в кулак. Хм, и ты, Брут?[7]7
  И ты, Брут? – Из трагедии «Юлий Цезарь» (действ. 3, явл. 1) Уильяма Шекспира (1564–1616). Эти слова произносит Цезарь, увидев среди напавших на него убийц заговорщиков своего воспитанника Брута.


[Закрыть]

– Мистер Кейн сказал, что да, – бурчу я, сдерживаясь из последних сил.

– Что сказал?

Он что, тупой?

– Одеваются так, – терпеливо поясняю я. Кейн уже трясется от беззвучного смеха, а кареглазый спокоен, как удав. Он либо хорошо владеет собой, либо ему, как и мне, не весело.

Большего унижения я еще не испытывала. Слезы подступают к глазам, стараюсь не расплакаться.

– Выходит, дресс-код для вас играет большую роль, чем элементарное воспитание?

И он говорит мне о воспитании? Да такого грубияна я в жизни не встречала!

Делаю глубокий вдох.

«Только бы не сорваться».

– Ладно, прекращай… – вклинивается вдруг Брюс, но тип игнорирует его.

– Я просто забыла постучать. – Если он ждет извинений, то черта с два! Мне не за что просить прощения. Вернее, я бы извинилась, если бы не его грубость.

Выждав мучительную паузу, грубиян кивает Брюсу, и тот с улыбкой обращается ко мне:

– Давайте ее сюда, Кэтрин, – отдаю ему папку, – спасибо, можете идти.

Тупой робот. Раньше додуматься не мог?! Ах, он ждал разрешения от этого чокнутого! Подлиза!

Я ухожу. Быстро и без оглядки.

– Впредь не забывайтесь, – бросает мне в спину тиран, но я не оборачиваюсь и уже из холла слышу приглушенные фразы: «Невоспитанная». – «И что ты к ней пристал?» – «Потому что дура».

Дура?!

Не глядя проношусь мимо секретарши. Уверена, она все слышала. Заворачиваю за угол и кидаюсь к лифту. Жму на кнопку, к счастью, ждать не приходится.

«Спокойно, Кэт, спокойно», – уговариваю я себя, забираясь в кабину.

– И как тебе мой братец? – ехидничает расхаживающий по холлу Майк, но я не хочу его видеть. Это он во всем виноват, нарочно впихнул меня туда. Нажимаю на цифру 1 и обнимаю себя руками. Значит, вот ты какой, Босс…

* * *

Первой реакцией было побежать к тете и наябедничать на ее старшего сына, а заодно и про младшего упомянуть. Не понимаю, почему ко мне так отнеслись?

Стоя возле здания, я по привычке жалела себя. Меня еще никогда не тянуло домой так, как сейчас. Нью-Йорк слишком жестокий, надменный и чужой. Как и люди в нем. Как и все люди в мире.

Брожу туда-сюда, чтобы успокоиться, но слезы текут рекой, привлекая внимание прохожих. Нужно убираться отсюда.

– Эй, отдел кадров! – меня нагоняет Джейсон – блондин, с которым я вчера обедала. – Привет! – Его голос весело звенит.

Поднимаю голову, и он мгновенно хмурится.

– Что-то случилось?

– Нет… – Пытаюсь незаметно вытереть щеки, но не получается.

– Эй, ты чего? Идем. – Джейсон кладет руку мне на плечо и уводит меня подальше от посторонних глаз.

– Эддингтон странный, – говорит блондин, когда мы медленно бредем по Таймс-Сквер.

– Который из?

– Оба, – отзывается он, – но Роберт хуже.

– Я так и не поняла, зачем он ко мне прицепился.

– Говорят, у него дерьмовый характер.

– Это повод? И с чего этот Кейн слушается его, как собачка? – по-прежнему недоумеваю я.

– Деньги.

У меня окончательно пропадает аппетит, и Торн, будто прочитав мои мысли, косится на нетронутый буррито у меня в руке.

– Поешь. Настроение улучшится, – по-доброму улыбается он.

Нехотя следую его совету и откусываю кусочек. Слишком вкусно для фаст-фуда. Ну, или для человека, который с утра ничего не ел.

– Значит, это все его? – продолжаю я.

– Компания? Да.

– А Майкл?

– Тот еще клоун, – фыркает Джейсон, – ни одной юбки не пропускает, бродит по зданию то в трениках, то в шортах.

– Ну, ему можно…

– В том-то и дело, что нельзя. Они постоянно цапаются.

Я задумчиво жую буррито и представляю себе эту картину. Становится смешно, и я глупо хихикаю.

– Но ты не уходи, – внезапно просит Джейсон, – если, конечно, тебе интересно мое мнение.

– После такого унижения? Нет, увольте!

– Брось, ты же сама сказала, что его мать твоя тетка.

– Не родная. – К счастью, с этим чудовищем нас не связывают кровные узы.

– Без разницы. Он вообще в курсе, кто ты?

– Это его компания, и без его разрешения меня бы не приняли.

– Майкл мог.

Дальше мы идем молча. Мне вспоминается первый ужин у Эддингтонов. Да, тетя обратилась к Майклу, но ведь он должен был спросить у Роберта. Но теперь, когда выяснилось, что отношения братьев далеки от идеала, все встает на свои места. Роберт наверняка не знает, кто я. Но этот вывод не приносит утешения. Мне все равно обидно, и я хочу домой.

– Мне здесь не место, – образ неприятного босса неожиданно всплывает в моем подсознании, – ты бы видел его лицо!

– Видел, и не раз. – Мы останавливаемся. – Кстати, к твоему сведению, все женщины от него без ума.

Делаю большие глаза. «Да, конечно!»

– Серьезно, – подтверждает Джейсон.

– Значит, я исключение.

– Выходит, что так, – он улыбается, – идем дальше?

– Э-э, может, потихоньку потопаем назад?

– Хм, как скажешь, – соглашается он, и мы движемся в обратную сторону, – отпустило?

– Я только заберу сумку, а после попробую объясниться с тетей…

– А что потом?

– Домой, в Мемфис, – безапелляционно произношу я.

– И часто ты убегаешь от трудностей? – раздраженно выплевывает Джейсон. Я непонимающе изучаю его профиль. Он поворачивает голову, в небесно-голубых глазах осуждение.

– Только тогда, когда не вижу смысла устраивать борьбу. Я здесь всего на пару месяцев.

– Так проведи их с пользой! – Он повышает тон. Я отворачиваюсь, бездумно изучая большие цветные вывески и щиты. Похоже, вся площадь ими увешана. – Кэтрин, всегда найдется какой-нибудь Роберт, который испортит тебе день. Ты не можешь прятаться ото всех только потому, что тебе обидно. Это глупо.

– Тебе легко говорить, – под нос бурчу я.

Торн резко останавливается прямо под рекламой фильма «Мрачные тени».

«Блин, надо бы пойти», – некстати думаю я.

– Ты-то откуда знаешь, что легко, а что нет? – Похоже, он сердится.

– Мне и так хватило страданий, чтоб еще попусту нервы тратить.

– Что такого ужасного случилось в Мемфисе, если не секрет?

Придется объяснять, я вздыхаю.

– Мои родители развелись. Отец ушел от нас к молодой девке, – заключаю я, ожидая чего угодно, но только не снисходительной улыбки от какого-то блондина с приторной внешностью. Ну нет, больше я терпеть не намерена!

Обиженно порываюсь вперед почти так же быстро, как в кабинете у Кейна.

– Подожди, стоп. – Он не отстает.

Я прибавляю шагу, подавляя в себе очередной приступ истерики.

– Кэтрин, ты не понимаешь, в жизни случаются куда более ужасные вещи, чем развод родителей.

– Какие, например? Дурацкая стрижка или в кафетерии закончился соус?!

Он хватает меня за руку и удерживает на месте.

– Полтора года назад у меня умерла мать.

Что? Я сглатываю.

– А отец крепко запил. Как-то раз он так набрался, что заснул с сигаретой во рту…

– Господи, он?..

– Нет. Если бы не соседи, он бы сгорел. Но меня не было там. Вместо того чтобы поддержать его, я жалел себя. В барах, клубах, в компании разных девушек…

Опускаю ресницы, пряча глаза. Внутри разрастается это проклятое чувство, которое появляется, когда делаешь ошибочные выводы о ком-то или о чем-то. И стыд. Море стыда.

– Вот почему я улыбнулся, когда ты сказала про развод родителей.

– Прости, я не думала, что…

– Ничего, – с сожалением произносит он, – идем. Я тогда только окончил колледж, – продолжает Джейсон, – и тоже многого не понимал. После этого я переехал в Нью-Йорк.

Мне и в голову не приходило, что он не местный.

– А откуда ты?

– Из Миннесоты.

По пути Джейсон рассказывает мне отрывки из своей прежней жизни. Погрузившись в чужие проблемы, я на время забываю о своих. Терять близких страшно. Даже не хочу представлять, насколько. При первой встрече Джейсон показался мне легкомысленным, беззаботным парнем. Никогда бы не подумала, что он пережил такое горе. Значит ли это, что внешность обманчива? Что не все позитивные люди беззаботны, и не все угрюмые – озабоченны? Каждый из нас скрывает в себе какую-то тайну, но не каждый хочет делиться ею.

Не знаю, сколько времени мы потратили на прогулку и что будет Торну, когда он вернется на двадцать третий этаж. Не хочу, чтобы из-за меня ему влетело, с него и так хватит.

– Просто подумай о нашем разговоре, – просит он на прощание, и мы расходимся в разные стороны.