Текст книги "Уравнение антсоца. Часть 1"

Глава 5

Здание в форме пентаграммы, состоящее из одного только зала, служило местом, в котором Люцифер выслушивал любые виды обращений к нему. Оно называлось «судом Люцифера». В центре звезды, на возвышении из пяти ступеней, находился трон, на котором восседал Сатана. Ниже, у основания пьедестала, с обеих сторон от трона стояли два кресла. Люцифер никогда не приглашал на слушания больше двух советников. Трон и кресла располагались таким образом, что перед сидящими в них был один из углов пентаграммы, а за их спинами – два угла звезды.

Стены «суда Люцифера» были выложены камнем, добытым в туннелях Хоронзона. Этот элемент интерьера напоминал ораторам, чтобы они говорили по существу и не воровали времени у Князя Тьмы, который единицу времени ценил выше, чем все другие ресурсы. За несерьезный повод для обращения в «суд» Сатана мог навсегда отправить наглеца в туннели Пропастей Великой Безысходности. Однако, если тема вызывала интерес правителя Ада, рискнувший обратиться к нему мог рассчитывать на поистине царские милости.

Комната имела ошеломляющий акустический эффект. Даже сказанные едва уловимым шепотом слова разносились по всем углам зала и аккумулировались в его центре. «Суд Люцифера» был зловещим и торжественным местом одновременно, ибо никто и никогда не знал, каково будет решение правителя. Князь Тьмы являлся в высшей степени непредсказуемым созданием. Он мог заинтересоваться сущей безделицей и послать ко всем чертям, казалось бы, перспективное дело. Поэтому многие стремились попасть сюда и испытать свою фортуну. Азарт был свойственен обитателям Ада в не меньшей степени, чем кому-нибудь другому.

* * *

Узник Хоронзона стоял в центре зала, держа в руке лопату, и с непривычки озирался вокруг. Он был в замешательстве, увидев вокруг себя вместо беспросветного узкого туннеля просторный высокий зал. Глядя на облицованные камнем стены, он чувствовал запах этого камня, несший в себе тяжелые ароматы пота и крови. Запах активного сопротивления Хоронзону. Яркая вспышка озарения мелькнула в его голове: прямо сейчас он будет защищать свое уравнение перед Сатаной.

Откуда ни возьмись перед узником возник среднего роста астенически сложенный демон. Это был Везельвиул. Взяв лопату из рук Личо Джелли, Везельвиул обратился к нему:

– Князь Тьмы и правитель Ада желает слушать защиту твоего уравнения антсоца немедленно. Уравнение должно быть доказано при помощи Науки Чисел и практических примеров, строго относящихся к теме. Кроме правителя Ада к слушанию присоединяется великий академик Ада. Ты обязан четко и по существу отвечать на любые вопросы правителя и академика. У тебя есть только один шанс, чтобы убедить их.

– Я могу хотя бы смыть с себя грязь Хоронзона? – ошарашенно глядя на Везельвиула, попросил Джелли.

С секунду посмотрев на него, Везельвиул ответил:

– Зачем тебе это? Если ты докажешь свое уравнение – тебя ждет лучшая горячая ванна, которую ты только можешь себе представить. Если нет – ты возвратишься назад в Хоронзон, который полон грязи. Сейчас время для твоей речи, а не для ушата воды. Готовься! Правитель и академик вот-вот появятся.

Везельвиул растворился в воздухе. Джелли, приняв во внимание слова вестника Люцифера, постарался собраться с мыслями. Он стал прокручивать в памяти всю линию защиты своего уравнения, от самого начала его построения и до решения. Активизация работы мозга рефлекторно отразилась на всем теле. Узник начал медленно ходить по кругу, обдумывая, как лучше расставить акценты в своей речи. Где вдаваться в детали, а где предпочесть общий тон изложения.

Увлеченный разминкой мозгов и мышц ног, Личо Джелли не заметил, что его слушатели-судьи уже сидят в своих креслах. Внезапно его спину обжог горячий воздушный поток. Узник резко повернулся всем корпусом: Бафомет сидел в двух метрах от него и дышал раскаленным воздухом. Массивная фигура великого академика Ада, его зловеще грубые черты лица и красноречивая экспрессивность взгляда, полного презрения, повергли Джелли в шок. «Это квинтэссенция зла!» – пронеслось у него в голове. На пять ступеней выше Бафомета на троне возвышался Люцифер. В отличие от своего советника он был холоден, как лед.

– Мы тебя слушаем, – нарушив царящее в зале гробовое молчание, обратился Люцифер к узнику, чтобы тот без промедления переходил к делу.

И Личо Джелли приступил к защите своего уравнения антсоца.

Часть I

Базовое уравнение и его крайние правые переменные

«Я родился 3 июня 1944 года под канонады англо-американской артиллерии. В то время как войска союзников[1]1
  Союзники – страны антигитлеровской коалиции: СССР, США и Великобритания.


[Закрыть] теснили по всем фронтам армии стран Оси[2]2
  Страны Оси – военный cоюз Германии, Италии и Японии, которому проти-востояла во время Второй мировой войны антигитлеровская коалиция.


[Закрыть], на севере, в пятистах километрах от моего дома, писалась предпоследняя страница гражданской войны. Итальянцы стояли против итальянцев.

Белые и красные партизаны дрались против фашистов и нацистов. Взрослые мужчины и молодые парни, вооруженные автоматами и мечтами о светлом будущем стояли против взрослых мужчин и молодых парней, которые с автоматами в руках поклялись защищать героическое и славное прошлое. И я был сыном тех бурных дней. Дней ненависти и гнева».

Пьерлуиджи Конкутелли, военный руководитель политического движения «Новый Порядок»[3]3
  MPON (итал.) – Movimento Politico Ordine Nuovo – политическое движе-ние «Новый Порядок» – вначале молодежный кружок правой парламентской партии MSI, затем радикальное правое движение, впоследствии признанное террористическим и запрещенное.


[Закрыть].

1. Поезд Котор – Рим

Было начало весны 1943 года. Санитарный поезд, везущий около сотни солдат, зараженных оспой, проделывал свой путь из Котора в Рим. Итальянские и немецкие кордоны пропускали поезд без досмотров по всей линии следования, так как заранее были осведомлены о том, кого вез состав. Поезд с каждым часом неумолимо сокращал расстояние до своего конечного пункта назначения. Гулко стучали колеса, за окном мелькали пустые поля и еще пока голые деревья. Весна только-только вступала в свои права.

Двадцатичетырехлетний солдат глядел в окно из своего вагона на пробегающие вдоль железной дороги леса, редкие фигуры людей и пустынные поля. Пейзаж за окном нагонял скуку. Он считал часы до окончания пути. Кто-то предупредительно постучал в дверь его вагона и открыл ее:

– Синьор лейтенант, – обратился к сидящему в вагоне один из солдат, сопровождающих поезд, – машинист требует остановиться на ближайшей станции и дозаправиться углем.

– Хорошо, – ответил лейтенант, – приказываю выстроить весь сопровождающий состав по периметру поезда для его оцепления до самого отхода. К поезду никого не подпускать ближе, чем на десять метров, так как мы везем инфицированных больных. На всех солдатах должны быть носовые марлевые повязки!

Когда за солдатом закрылась дверь, молодой командир встал, чтобы немного размять мышцы. Вот уже несколько часов подряд он сидел, и его тело достаточно затекло. «Ничего, – думал он, – скоро мы будем в Триесте. И тогда я выполню задание: передам груз. А потом смогу отдохнуть».

Поезд стал сбавлять ход и постепенно тормозить. Когда эшелон остановился, лейтенант вышел из вагона, чтобы собственными глазами наблюдать за дозаправкой угля и удостовериться, что все идет по плану.

Этот молодой человек не желал оставлять на волю случая даже такую мелочь, как срочная остановка в собственном тылу. Он хотел контролировать весь процесс доверенной ему операции. Рабочие быстро орудовали лопатами, грузя уголь в один из вагонов рядом с топкой. Конвой окружил поезд со всех сторон. Проходящие мимо люди старались обойти этот состав как можно дальше. Они видели, что поезд был санитарный, а следовательно, велика была опасность заразиться оспой, туберкулезом или еще чем-нибудь.

Вскоре поезд последовал дальше. Набирая скорость, он удалялся от станции, пока та не превратилась в точку, а вскоре и вовсе исчезла из виду. К полудню следующего дня, миновав все контрольные посты, состав прибыл в Триесте, на вокзале которого его уже ждала специальная группа военных. Отдав сопровождающим поезд солдатам приказ присоединиться к патрулю, лейтенант обратился к старшему из встречающих:

– Груз в первых семи вагонах. Мы опасались нападения югославских партизан, поэтому разместили все близко к машинисту.

– Я понимаю, – ответил гувернер Государственного Банка Италии, – мы разберемся.

Шестеро из спецгруппы, сопровождающей гувернера, подошли к первому вагону, полностью открыли его и запрыгнули внутрь.

– Выгружать ящики прямо на перрон? – обратился один из них к гувернеру.

– Выгружайте прямо сюда. Вокзал оцеплен, пока мы не закончим, – отдал приказ тот.

Остальные девятнадцать человек подошли к вагону: большая часть из них осталась на перроне, чтобы принимать содержимое вагона, а двое других присоединились к шести сослуживцам, уже начавшим отгружать деревянные ящики.

Когда разгрузка вагонов была закончена и содержимое ящиков тщательно проверено, лейтенанту, курировавшему груз, было выдано письменное уведомление от гувернера государственного финансового учреждения о получении им восьми тонн чистого золота. Лейтенант с облегчением вздохнул. Его задание было выполнено.

– Я надеюсь, вы не замедлите уведомить дуче[4]4
  Duce (итал.) – вождь, титул Муссолини.


[Закрыть] о получении груза? – обратился он с вопросом к гувернеру.

– Мы это сделаем сегодня же.

Довольный собой, лейтенант отдал приказ об отходе поезда вглубь страны, в ее центральную часть. Солдаты получили приказ возвратиться с территории вокзала и занять свои прежние позиции в поезде. Они с облегчением вздохнули: теперь им больше не нужно делить территорию с инфицированными сослуживцами. Риск заражения оспой почти миновал. Конвой эшелона мог спокойно продолжать свой путь.

Из всех людей, ехавших этим поездом, только лейтенант знал истинную природу сопровождаемого ими груза. После загрузки золота на борт несколько раз менялся конвой. Сопровождающие, прибывшие в Триесте, были уверены, что они везут сотню, или около того, больных оспой. Данная информация начисто отбила у них всякое любопытство открывать вагоны, в которых находились «больные», чтобы ненароком не разделить их участь.

Молодого лейтенанта звали Личо Джелли. Курируя этот состав из Котора в Рим, он выполнял личный приказ Бенито Муссолини о тайном перевозе «потерянного» золотого запаса Королевства Югославии.

Поезд все дальше уходил к центру Италии, отдаляясь от Триесте, в котором был оставлен золотой груз в восемь тонн. Никто кроме Джелли не знал, что на борту поезда оставалось еще пятьдесят две тонны неучтенного золота.

Весной 1941 года, когда Гитлер уже практически оккупировал большую часть Европы, он вторгся в Югославию. Сомнений в скорой капитуляции этой страны не было ни у кого. Фатальное для Югославии (как впрочем и для всех стран Старого Света того времени) развитие событий заставило югославского короля покинуть страну. Перед бегством монарх решил вывезти из Белграда весь свой золотой резерв – сначала в Черногорию, а затем в Египет.

Шестьдесят тонн драгоценного металла были расфасованы в сотни деревянных ящиков и ждали транспортировки. Поезд, предназначенный для этой цели, взял на борт золотой груз и с соблюдением всех мер конспирации отправился в путь. Четыре недели тайный эшелон добирался из Белграда до порта Котора на Адриатике.

Перегрузить золото с поезда на корабль югославам не удалось – итальянские войска уже практически заняли Черногорию и активно шерстили побережье. Им было известно о секретном эшелоне. Поэтому югославский король и его министры решили спрятать груз здесь, на родной земле. В живописных горах Монтенегро находилось достаточное количество диких, никому неизвестных мест, среди которых была выбрана пещера, ставшая тайным хранилищем драгметалла. Король и его свита, взяв с собою лишь крохотную часть на личные нужды, бежали в Лондон.

До 1943 года итальянцы были уверены, что югославское золото уплыло в Египет. Однако в начале 1943 итальянская разведка узнала о существовании и месторасположении «пещеры Али Бабы». Бенито Муссолини тут же отдал тайный приказ переправить золото в Триесте, не уведомив об этом своего союзника Адольфа Гитлера. Муссолини считал, что он перехитрил всех.

Но куда проворней оказался исполнитель тайного поручения Джелли, который утаил от всех львиную долю найденного золота. Несмотря на свой юный возраст, молодой солдат понимал, что война на стороне дуче проиграна. Джелли уже готовился к жизни при новых хозяевах, чье снисхождение и прощение он намеревался купить при помощи пятидесяти двух тонн золота, ехавших рядом с ним в соседних вагонах.

* * *

– Таким образом, – подытожил Джелли, глядя на Люцифера и Бафомета, – моя персона занимает свое место в правой части уравнения.

Докладчик оглянулся по сторонам в поисках мела. Не найдя ничего подходящего, он вопросительно посмотрел на Люцифера. Вдруг рядом со стеной появился маленький столик, на котором стоял человеческий череп, а рядом с ним лежала небольшая пористая губка.

– Это твои чернила, – сказал Сатана. – Пиши на стене ими.

Повернувшись спиной к слушателям, Личо Джелли мысленно прикидывал, на какой из стен зала следует сделать первую запись. В качестве доски он решил использовать сторону стены справа от себя и от угла звезды, расположенного перед ним. Гипотетическая доска находилась непосредственно перед взором его экзаменаторов.

Докладчик с опаской взглянул на чернильницу-череп. Взяв в руку губку, он осторожно приоткрыл кость черепа и макнул ее в содержимое чернильницы. Пальцы почувствовали вязкое теплое вещество. Аккуратно вынув губку обратно и немного отжав ее, Джелли написал на стене первую букву, обозначающую его переменную. На темно-сером фоне стены заиграла одинокая красная точка.

Высшие демоны молча наблюдали за действиями узника.

2. Принц Боргезе и X флотилия МАС

Было раннее весеннее утро в Бизерте. Над головой возвышалось ясное, без единого облачка небо. Дул легкий бриз. Воздух был чист и свеж. Море слегка волновалось, шумно выплескиваясь на песчаный берег. Над его поверхностью кружило множество чаек, которые время от времени ныряли под воду за рыбой. Лучи восходящего солнца плавно скользили по синей глади Средиземного моря. Очередная волна омыла берег и ботинки стоящего на нем тридцатишестилетнего мужчины. Этот человек любовался морем, одновременно всматриваясь в горизонт: туда, где воды сливаются с небом. Так расслабленно и внимательно созерцать море мог только тот, кто был влюблен в него. Стоящий на побережье незнакомец был подтянут и широкоплеч. Форма морского офицера Королевства Италии сидела на нем, как влитая.

Засунув руку в один из карманов брюк, человек достал оттуда свой талисман величиною с крупный грецкий орех: череп с цветком розы в зубах, выточенный из бледно-cерого аквамарина. Покрутив аквамарин в руке, он поднес его к глазам, чтобы через призму камня посмотреть на восходящее солнце.

Вдалеке показалась бегущая к береговой линии фигура. Посмотрев в ее сторону, морской офицер положил обратно в карман свой аквамариновый талисман. Через несколько минут бегущий приблизился к нему:

– Синьор командующий, пришла телеграмма из Генадмиралтейства. – Подчиненный протянул бумагу.

Ни на минуту не упуская море из виду, командир развернул телеграмму:

«Капитан второго ранга Боргезе[5]5
  Юнио Валерио Боргезе (1906 – 1974) – офицер-подводник, командующий X флотилией МАС, один из инициаторов создания в ее составе подразделения, ис-пользовавшего торпеды, пилотируемые бойцами-подводниками. Сохранил свой авторитет и влияние в армии после смещения Муссолини. Видный представитель политической оппозиции 50-х и 60-х годов прошлого столетия. Аристократ (ти-тулованный принц) и монархист.


[Закрыть], приказываю вам срочно начать эвакуацию X флотилии МАС[6]6
  X флотилия МАС – элитное диверсионно-штурмовое соединение итальян-ского военно-морского флота во время Первой и Второй мировых войн. Специ-ализировалось на минировании кораблей противника при помощи подводных катеров-торпед, управляемых бойцами-подводниками. MAS – motoscafo armato silurante (итал.) – вооруженные торпедные катера.


[Закрыть] из Туниса на Сицилию, в Трапани. Эвакуация должна быть закончена до десятого мая. Рим, Генадмиралтейство, адмирал Бергамини».

– Немедленно соберите всех моряков флотилии, – отдал распоряжение Боргезе. Еще раз посмотрев на утреннее море, на мокрый песок под ботинками, на свободно парящих чаек, командующий направился в штаб военно-морской базы, находящейся здесь же, чтобы отдать солдатам приказ о немедленной эвакуации в родные земли.

Утреннюю прибрежную тишину разорвал вой сирены. Моряки флотилии по тревоге собирались на плацу. Они быстро и бесшумно выстраивались в шеренги. Когда командир взошел на плац, его солдаты уже молча стояли там. Опаленные жарким солнцем Туниса и просоленные его морскими ветрами дьяволы водной стихии ждали приказа Боргезе.

Юнио Валерио Боргезе пользовался непререкаемым авторитетом у бойцов. Каждый из них, не раздумывая, мог пожертвовать жизнью по первому же его приказу. И командующий Боргезе также был готов в любой момент умереть за своих солдат.

– Моряки X флотилии МАС! – обратился Боргезе к личному составу. – Мы отходим на Сицилию. Подготовить к эвакуации все лодки и оборудование. На все у нас не более трех дней, включая сегодняшний.

X флотилия МАС, по мнению моряков-сослуживцев из других подразделений флота, являлась флотилией смертников, которая, выполняя боевые задания, компенсировала недостаток технического оснащения пределом физических возможностей своих бойцов. Для ее моряков не существовало ни непреодолимых препятствий, ни смертельных опасностей. Отличительными чертами моряков спецподразделения являлись твердость характера, решительность и смелость, презрение к трудностям, беззаветная преданность Родине. Их боевым девизом было «Memento audire semper» (MAS) – «Помни, ты всегда должен быть дерзок».

Огненное солнце догорало перед закатом. Дул легкий норд-ост, освежая своим дыханием все живое. Юнио Боргезе в последний раз любовался тунисским побережьем Средиземного моря, вдоль которого покачивались несколько десятков крупных рыболовецких шхун, груженых подводными катерами-торпедами – баркини. Его моряки, всегда готовые к выполнению боевых заданий, стояли за ним и ждали приказа. Командующий флотилии решил, что в условиях, когда Средиземное море постоянно прочесывается вражескими британскими кораблями, им будет легче пересечь его на рыболовецких шхунах.

Повернувшись к своим солдатам, Боргезе сказал:

– Моряки Дечима МАС[7]7
  Decima МAS (итал.) – Десятая флотилия МАС.


[Закрыть]! Мы идем на Сицилию, порт прихода – Трапани! Всем занять свои позиции и полный вперед! – Боргезе поднялся на палубу своей шхуны. Моряки последовали его примеру, занимая предназначенные для них лодки. Благословив пустынность моря, флотилия снялась с якорей. Отданы носовые швартовы, отданы кормовые швартовы. Прощай, Африка! Вечером 9 мая 1943 последний итальянский моряк покинул военную базу на территории Туниса.

Таким образом, к лету 1943 года заморские территории для Италии оказались потеряны. Африка оставлена, господство в воздухе и на Средиземном море полностью перешло в руки союзников по антигитлеровской коалиции. Италия оказалась окруженной со всех сторон. Авиация противника бомбила города. Итальянский флот, не имея собственной авиации для поддержки с воздуха и остро ощущая нехватку горючего, потерял всякую возможность вмешиваться в боевые действия.

Все оборонительные маневры, которые мог себе позволить флот, были отныне возложены на X флотилию МАС. Она единственная могла вести успешные боевые действия при минимальных средствах поддержки. Рассчитывая только на собственные силы, Дечима МАС основывала свою эффективность на изобретательности, инициативе и исключительном мужестве своих бойцов.

3. Арест Муссолини и перемирие

25 июля 1943 года группа заговорщиков во главе с маршалом Пьетро Бадольо[8]8
  Пьетро Бадольо (1871 – 1956) – маркиз Саботино и герцог Аддис-Абебский. Был отправлен в отставку с поста начальника итальянского Генштаба в декабре 1940 г. за критику «бездумной политики» Муссолини. Был категорически против вступления Италии во Вторую Мировую войну. Временно возглавил правитель-ство после ареста фашистского вождя.


[Закрыть] сместила и арестовала Муссолини. Принц Боргезе достаточно спокойно отнесся к этому известию. Его приверженность монархии была впитана им с молоком матери, поэтому смещение фашистского лидера не вызвало у него горьких сожалений. Виктор Эммануил III по-прежнему сидел на своем троне, и война продолжалась плечом к плечу с союзником, которого он уважал.

В связи с отстранением Муссолини от власти, Боргезе собрал весь свой личный состав и обратился к нему:

– Моряки Дечима МАС! Призываю вас всегда помнить о том, что мы – солдаты. Наш долг подчиняться королю и уважать присягу, которую мы дали ему, поступая на службу во флот. Политические идеи каждого должны отступить перед общими интересами, которые состоят в защите Отечества, находящегося в опасности! Моряки Дечима МАС, я верю в вас, и мы одержим новые победы! Да здравствует Италия! Да здравствует король!

Сразу же после ареста фашистского вождя пала Сицилия. Остров, крепко державший до этого оборону, был захвачен за считанные дни. Свержение Муссолини стало причиной начала стремительного разложения армии. Солдаты регулярной армии, почитавшие Муссолини как вождя, за которым они шли и с чьим именем на устах погибали в бою, оказались полностью дезориентированы. Они больше не понимали, за что воевать и зачем жертвовать собой, если дуче низвергнут. Не понимали, ради чего они последние три года в лишениях и ужасах войны стояли насмерть. За что они вообще бились и умирали, если все закончилось вот так?! Дезориентация практически сразу перешла в деморализацию. Атмосфера пораженчества и предательства царила повсюду.

Дивизион баркини[9]9
  Barchini (итал.) – маленькие лодки. В данном случае – катера-торпеды.


[Закрыть] X флотилии МАС в это время находился в Мессине. Юнио Боргезе с горечью наблюдал за стремительно разлагавшейся армией. Солдаты, как беспризорники, бродили по городу. Почва, надежно державшая их с начала войны, была буквально выбита у них из под ног. Толпы молодых мужчин хаотично, без цели, блуждали по Сицилии. Это было жалкое зрелище. Боргезе знал, что виноваты в этом армейские офицеры, поддавшиеся паниBarchini (итал.) – маленькие лодки. В данном случае – катера-торпеды. ке и последовавшие на поводу пораженческих настроений.

– Если нам случиться оставить Сицилию, – обратился Боргезе к солдатам, – то мы покинем ее последними. А пока все как обычно: ежедневные тренировки и полная боевая готовность.

И, действительно, моряки флотилии были последними покинувшими Мессину после взятия ее англо-американцами. За два месяца пребывания на Сицилии подводники Дечима МАС смогли достать врага в его защищенных бухтах и потопить два линкора, два крейсера, один контрминоносец и несколько транспортных судов.

Дивизион баркини отошел в Калабрию. Боргезе решил задержаться в Калабрии насколько возможно, чтобы организовать здесь базу для своих катеров-снарядов, которые можно было бы использовать во время высадки англо-американских войск на континентальную Италию. Но под натиском обстоятельств он вынужден был отступать вглубь Апеннинского полуострова. Вдоль западного побережья Италии Боргезе и его люди отошли в центральную ее часть и пришвартовались в Ла Специи.

6 сентября 1943 военно-морская база в Ла Специи – штаб X флотилии МАС – уже не охранялась карабинерами[10]10
  Сarabinieri (итал.) – подразделение армии, специализирующееся на пол-ном мониторинге и контроле территории Италии. Данная структура функцио-нирует более 200 лет.


[Закрыть], которые обычно располагались перед ее воротами. На воротах базы сегодня дежурили моряки. Боргезе разбирал документы в своем кабинете. За время его пребывания в Африке и на юге Италии накопилось некоторое количество корреспонденции и бумаг, требующих безотлагательного внимания. Разгребая документацию, Боргезе услышал голос диктора радио, призывающего к вниманию своих слушателей. Принц подошел к радиоприемнику и прибавил звук.

– Сегодня, 6 сентября, – вещал мужской голос на английском языке, – Италия согласилась сложить оружие и подписать перемирие. – При этих словах Боргезе застыл на месте, не веря собственным ушам. «Что за бред?! Как такое вообще возможно?!» – галопом пронеслось у него в голове. Он направился к выходу. Открыв дверь, командир увидел недоуменное выражение лица адъютанта, который тоже услышал новость о капитуляции Италии, сообщенную всему миру британским премьер-министром Черчиллем.

Боргезе не мог поверить в реальность происходящего. Для него, человека долга и чести, сообщение о перемирии стало предательством, в первую очередь, по отношению к собственной армии. «Для чего тогда было затевать эту войну?! – с горечью вопрошал он себя. – Чтобы после многочисленных потерь личного состава и лишений гражданского населения перечеркнуть все одним движением пера?! Грязные политиканы, ввергшие страну в войну, не стоят на линии огня или у станка на заводе, чтобы обеспечить фронт, а мирно сидят в своих кабинетах на полном обеспечении, не испытывая на собственной шкуре ужасов войны!» – в бешенстве думал принц.

Боргезе подошел к окну и распахнул его. Теплый сентябрьский бриз ворвался в комнату, наполняя ее солоноватой свежестью моря. Юнио Валерио медленно, полной грудью, вдохнул свежий воздух и задержал дыхание. Он всегда делал так, когда погружался под воду. В такие моменты он полностью отдавался собственному природному чутью моряка и умению навигатора, успешно ведя субмарины под вражескими кораблями и заходя в до зубов охраняемые порты неприятеля.

Обдумывая ситуацию с объявлением перемирия, Боргезе пришел к выводу, что пока нужно ждать и наблюдать за ходом событий. «Заговорщики могут действовать автономно. Необходимо дождаться реакции короля. Просто находиться на базе и терпеливо ждать. Такие события, как перемирие, находят отклик достаточно быстро, – рассуждал он. – Если отступники-генералы нагрянут сюда, требуется исключить их доступ к материалам операций флотилии и ее моряков. Поэтому придется уничтожить всю документацию: текущую и архивную».

Позвав адъютанта, командующий приказал ему брать все бумаги, имеющиеся в его кабинете, и нести их на кухню. Присоединившись к нему, Боргезе охапками собирал папки с досье. На кухне был разведен огонь, в котором и сгорела информация, не предназначенная для посторонних глаз.

8 сентября по радио официально было объявлено о перемирии. Это сообщение обрушилось на Боргезе как удар грома среди ясного неба, смело все его планы и надежды. «Неужели король предал нас?! – спрашивал он себя. – Если так, то что тогда делать нам?! Присоединиться к этому позорному для страны перемирию?! А может, король взят в плен заговорщиками и не имеет отношения к происходящему? Ведь он до сих пор хранит молчание, – промелькнула искорка надежды. – Как бы там ни было: отсутствие реакции короля – плохой знак как для него, так и для армии». Горькое разочарование проникло в сердце принца. Он ощутил себя оскорбленным и преданным. Его безграничная вера в короля дала глубокую трещину.

* * *

– Муссолини и созданные им правила, – сказал Джелли, бросив робкий взгляд на Бафомета, – будут существенно влиять практически на все переменные уравнения, включая и левую часть. Я намеренно избегаю вводить дуче в уравнение, потому что тогда мне придется уравновешивать его слева аналогичным левым показателем или суммой коэффициентов, вследствие чего уравнение рискует стать слишком громоздким. Поэтому я обозначу Муссолини над уравнением. – Джелли опять посмотрел на Бафомета, но уже более уверенно. – Он будет являть собой условие.

Макнув губку в кровавые чернила и слегка отжав ее, докладчик записал в правом верхнем углу обозначенное им условие уравнения. Бафомет, сдвинув брови к переносице, серьезно смотрел то на Джелли, то на записи на стене. Первоначальное презрение великого академика Ада к стоящему перед ним узнику Хоронзона испарилось. Бафомет анализировал услышанное. Идея перевода главной переменной из уравнения в его условие пришлась ему по душе.

* * *

…А тем временем где-то на краю Вселенной, там, где простирается вечный мрак, нечто незримое и огромное стало просыпаться. Безмолвную темноту, царящую на краю, стали нарушать непонятные вибрации, идущие изнутри бездны. Как будто эта самая темнота ожила и начала дышать. Затем она стала медленно пошевеливаться, словно пыталась подняться, раз за разом создавая все более сильные волны вокруг себя. Со стороны это напоминало огромную черную дыру космоса: только она не поглощала извне, засасывая в себя, а наоборот, работала от себя, сотрясая своими движениями все вокруг.

Невообразимо огромное соединение черной массы просыпалось и начинало двигаться, производя импульсивные толчки в разные стороны. Необъятная масса издавала леденящие душу звуки, пытаясь сдвинуться с места. Она как будто пыталась взорваться или разродиться чем-то, спрятанным в ее нутре, являя при этом ужасающее зрелище.