Текст книги "Уравнение антсоца. Часть 1"

11. Борьба не только внешняя, но и внутренняя

В конце ноября 1943 года в Турине подпольные комитеты под руководством коммунистов бросили в народ лозунг о всеобщей забастовке и сумели поднять около пятидесяти тысяч рабочих заводов «ФИАТ».

Итальянский промышленный гигант встал. Фронт перестал получать необходимые боеприпасы. Десятки тысяч рабочих, требующих улучшения условий труда, – то есть требующих невозможного, учитывая бедственное военное положение, – вышли на улицы. Ситуация накалялась с каждым днем: в любой момент все могло пойти прахом.

– Да, Аугусто, – глядя из окна просторных апартаментов на центральную городскую площадь, сказал председатель союза промышленников Пьемонте, – не ожидал я таких масштабных последствий твоей деятельности за столь короткое время.

– Я всегда стремлюсь к продуктивности, синьор, – отвечал ди Петрис.

– Поехать с коммунистами неизвестно куда и фактически находиться у них в заложниках несколько дней, пока мы не доставили требуемый ими груз в горы. Затем убедить их в необходимости немедленной забастовки в военное время, когда все они понимают, что поставленные условия невыполнимы. И все это за три недели, – седовласый коллега с уважением посмотрел на ди Петриса. – Ты большого риска человек, Аугусто.

– Ну, что вы, синьор, – кротко возразил собеседник, – я всего лишь оппортунист, который увидел возможность, соизмерил ее с текущим риском и решил действовать.

– Мне нравится твое скромное поведение при этом, – одобрил собеседник. – Что теперь предлагаешь делать? – сдвинув седые брови к переносице, спросил он.

– Думаю, нам надо поддерживать связь с англо-американцами, чтобы они знали, что мы тоже противодействуем Муссолини.

Председатель слегка кивнул головой:

– Это верно. Я уже передал через своих людей в Лондоне, что буржуазия Пьемонте борется с фашистами, как может. Забастовка, устроенная тобой, лучшее тому доказательство. Но в любом случае, если у тебя есть свои каналы, сообщай через них англо-американцам о нашем участии в Сопротивлении.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы сохранить наши производства, – твердо отвечал ди Петрис. – Я – заинтересованное лицо.

В воздухе повисло молчание.

– Что вы скажете, синьор, о переходе Боргезе на сторону немцев? – нарушил его ди Петрис.

Хозяин апартаментов снова нахмурился.

– Боргезе – аристократ и богатый человек, – издалека начал главный представитель буржуазии. – Но в первую очередь он военный, поэтому в своем выборе руководствовался принципами, отличными от наших. Тем не менее, – председатель холодно взглянул на собеседника, – Боргезе – одного с нами поля ягода, и нам следует не забывать об этом. Попомни мои слова, Аугусто, когда немцы будут уходить отсюда, они решат уничтожить все наши заводы. Они не оставят ничего после себя. И Боргезе будет единственным, кто сможет защитить наше с тобой добро. Он – патриот, смелый и умный человек, который понимает, что наша промышленность будет нужна итальянцам после войны. Поэтому я запрещаю любую критику и обсуждение действий принца. Он – один из нас. Воевать на стороне Сопротивления, состоящего из коммунистов, он не может ни при каких обстоятельствах, так как женат на родственнице русского императора, бежавшей из полыхающей красной России. Ты должен понимать, Аугусто, что Боргезе никогда не пойдет на сделку с коммунистами. Они – его кровные враги.

– Я понимаю, синьор, – утвердительно кивнул Аугусто.

Закончив разговор и покинув квартиру, ди Петрис вышел из дома и сел в дожидавшийся у парадного автомобиль. Его мысли были заняты услышанным о Боргезе. Напоминание о том, что Черный Принц женился по собственному выбору, неприятно задело за живое. «У тебя, принц, хватило смелости наплевать даже на разрешение короля на брак, хотя ты всецело зависел от него, так как служил в королевском флоте, – думал Аугусто. – Ты выбрал хоть и аристократку, но бесприданницу, у которой все под чистую отняли большевики, тогда как твоего предложения ждали самые знатные и богатые невесты Европы… А вот у меня не хватило смелости, чтобы встать и сказать, что моя любимая женщина останется со мной, – с горечью подытожил он. – Я побоялся общественного мнения и осуждения… Будь они трижды прокляты!.. Я предал свою любовь, выбрав мешок с деньгами в виде моей жены… Отец, иногда я проклинаю тебя за то, что ты настоял на моем браке… Ты шантажировал меня деньгами, и я поверил, что пропаду без них. Если бы я знал тогда, двадцать лет назад, что смогу заработать свои капиталы без отцовского наследства, то послал бы все к черту… Эх, Боргезе, почему ты не родился раньше, чтобы послужить для меня примером в следовании собственному выбору, – ди Петрис тяжело вздохнул. – Почему я оказался трусом и подлецом…».

Автомобиль плавно плыл по одной из центральных улиц Турина. По тротуару с обеих сторон в направлении главной площади шли толпы рабочих, желающих присоединиться к проходящему там митингу. Искра, зажженная Ди Петрисом около недели назад, быстро вспыхнула и сейчас ярко горела на центральной площади в виде пятидесяти тысяч митингующих работников остановленного завода. Ди Петрис вглядывался в лица идущих. «Может быть, Мария тоже среди них, – не давала ему покоя навязчивая мысль. – Как много воды с тех пор утекло… Нужно разыскать ее!» – решил он.

Тем временем автомобиль подъехал к воротам виллы ди Петриса. Оказавшись дома, он направился в свой кабинет. Расположившись за столом в удобном кресле, Аугусто медленно пил горячий кофе с граппой[20]20
  Граппа – итальянский крепкий спиртной напиток.


[Закрыть], ожидая прихода своего помощника. Когда тот вошел, ди Петрис жестом показал, чтобы он присел напротив.

Помощнику было лет шестьдесят, он был невысокий и среднего телосложения. Нынешнюю должность он занимал давно, служил еще ди Петрису-старшему. Его поведение и манера держаться говорили о том, что человек это деликатный и предусмотрительный.

– Марио, – обратился к нему ди Петрис, – ты помнишь ту девушку, которая работала горничной в этом доме двадцать лет назад и с которой несправедливо обошелся мой отец?

– Вы имеете в виду Марию Петруччи, синьор? – вежливо уточнил помощник.

Хозяин дома кивнул головой.

– Ты должен разыскать ее, – продолжил он. – Аккуратно и тихо, без лишнего шума, чтобы ни одна мышь не догадалась. Особенно моя жена и ее приспешники. – Аугусто побарабанил пальцами по столу и добавил: – Задействуй стольких людей, скольких посчитаешь нужным. Найди мне Марию!

– Я понял, синьор, – слегка кивнув головой, ответил Марио.

– И держи меня в курсе поисков.

12. Противостояние усиливается

Новости об антифашистском противостоянии в Пьемонте быстро разлетались по всей Северной Италии. Вдохновленные воздухом борьбы Сопротивления, дувшим с северо-запада, северо-восток и некоторые центральные части страны последовали по его следам. В Вероне в это время начался съезд фашистской партии, на который приехали партийные руководители Венето[21]21
  Венето – регион на северо-востоке Италии с административной столицей в Венеции.


[Закрыть]. Коммунисты ждали этого мероприятия ничуть ни меньше своих заклятых врагов. Они так же усиленно готовились к его проведению, собирая информацию обо всем и всех, расставляя своих людей на ключевых позициях.

Шел третий день регионального съезда Национальной фашистской партии. Ее руководители и рядовые функционеры каждый день проводили на заседаниях в главном дворце Вероны. Поначалу большинство участников съезда вело себя настороженно: все слышали последние новости из Пьемонте. Призрак красной революции воскрес из конца десятых – начала двадцатых годов и обрел реальные очертания. Но прошел первый день партийных будней, затем второй. Ничего из ряда вон выходящего не случилось. Все шло более или менее по плану, поэтому первоначальное напряжение стало спадать. Партийцы вновь почувствовали себя в своей тарелке.

Подходило время обеденного перерыва. Делегаты медленно спускались вниз по широкой мраморной лестнице, чтобы подкрепиться. Для этой цели был отведен банкетный зал, уже подготовленный к обслуживанию гостей. В центре зала стояли два сдвинутых стола, предназначенных для руководителей партии. Возле них дежурили шесть официантов, помогающих гостям занять свои места и принимающих их заказы. К услугам остальных партийцев был буфет с холодными и горячими блюдами, расположенный по периметру зала.

Вокруг центрального стола крутились официанты, вдоль стен возле столов терпеливо стояли в очереди рядовые члены партии, кладя на тарелки аппетитно пахнущую еду. Трапеза началась. Большинство ее участников сосредоточилось на еде, хотя некоторые умудрялись продолжать разговоры, незаконченные в кулуарах съезда. Когда все наелись и осталось только ожидать кофе с десертом, словоохотливость опять вернулась, гости расслабились, стали больше шутить и смеяться.

Официанты, обслуживающие местных партийных бонз, подошли к большому центральному столу, за которым те сидели, неся подносы с десертами. Один из официантов катил перед собой маленькие столик с большой кофеваркой, останавливаясь возле каждого клиента и наливая ему свежесваренный кофе. Горьковатый запах дымящегося напитка витал в воздухе. Закончив разлив кофе, официант по-хозяйски окинул взглядом стол: все двадцать человек ели сладкое, не обращая на него никакого внимания. В мгновение ока официант-кофейщик выхватил автомат, надежно припрятанный под полотенцем на нижней полке столика, снял его с предохранителя и начал поливать свинцовым дождем сидящих.

Остальные участники обеда сначала не поняли, что происходит, но быстро осознав критичность момента, те, которые имели при себе оружие, достали его и начали до отказа нажимать на курки своих пистолетов. На выстрелы автомата сбежалась охрана, дежурящая на входе и возле здания, и присоединилась к стреляющим. Полное пуль тело начавшего стрельбу официанта распласталось на полу рядом со столом, за которым вечным сном почили обслуживаемые им двадцать фашистских руководителей Венето. Волна Сопротивления, поднятая в Турине, срезонировала в Вероне и затем продолжила набирать силу по всей Северной Италии.

* * *

Боргезе, глядя на неуклонно растущее и мужающее Сопротивление, направился в Милан, где собрал лучшие подразделения батальона «Сан Марко», чтобы наконец развернуть войну против партизан.

– Мы выдвигаемся в Венето для подавления коммунистического террора, – сделал заявление Боргезе, обращаясь к солдатам «Сан Марко». – Партизаны-коммунисты начали беспощадную войну против нас. Никто, включая немцев, не дает им достаточный отпор. Наша задача – остановить «красную чуму», которая именует себя Сопротивлением.

Несколько подразделений батальона «Сан Марко» во главе со своим команданте покинули Милан. Машины, везущие солдат, медленно, но верно пересекали долину По, приближаясь к Вероне. К утру они достигли пункта назначения. При въезде в город колонна Боргезе была остановлена немецким патрулем. Предъявив документы, Боргезе молча ждал разрешения на проезд.

– У нас приказ, господин Боргезе, остановить вас и ваших людей до приезда офицера СС из штаба генерала Вольфа[22]22
  Карл Волф (1900 – 1984) – генерал-полковник войск СС, командующий войск СС в Италии и уполномоченный Вермахта при правительстве Республики Сало.


[Закрыть], – виновато глядя на Боргезе, сказал патрульный немец, возвращая его документы. – Пожалуйста, расположите ваши машины как можно ближе к правому краю дороги.

Боргезе отдал приказ всему транспорту прижаться к обочине. «Что это может означать? – недовольно подумал он. – Зачем мне дома чье-то разрешение, чтобы проехать из одного города в другой? Что, черт возьми, происходит?!»

Вскоре к контрольно-пропускному пункту со стороны города подъехал черный автомобиль, из которого вышел обер-лейтенант СС. Уточнив у патрульного, в какой машине находится командир батальона, он направился к грузовику Боргезе. Принц спокойно смотрел через открытое окно машины на приближающегося немца.

– Командующий Боргезе! – приложив руку к голове отрапортовал обер-лейтенант. – Командующий войск СС в Италии генерал Вольф желает видеть вас. Я доставлю вас в его штаб. Прошу следовать за мной.

Перед тем как открыть дверь кабины грузовика, Боргезе отдал приказ офицеру рядом:

– Если я не вернусь в ближайшие два часа, разворачивайтесь и ждите меня здесь, – он указал на карте точку в лесополосе. – Это выгодная дислокация: вас не видно, если себя не обнаруживаете, и полный обзор местности. Если я не вернусь до трех часов по полудни – телеграфируйте Дёницу о моем аресте генералом Вольфом и подготовьте операцию по моему вызволению из тюрьмы СС.

– Так точно, команданте! – ответил офицер.

Черный Принц вышел из машины и последовал за ждавшим его обер-лейтенантом. Он прошел в дверцу автомобиля, предусмотрительно распахнутую сопровождающим, и отправился на встречу с генерал-полковником войск СС.

– Рад вас видеть, командующий Боргезе! – с радушно-сдержанным выражением приветствовал его Вольф, когда принц переступил порог. – Располагайтесь. Не хотите ли чего-нибудь выпить с дороги? – Боргезе отрицательно качнул головой и сел напротив хозяина кабинета.

– Я хочу проехать в город со своими людьми, – без лишних церемоний заявил командир «Сан Марко».

– Я понимаю ваше намерение, поэтому могу вас заверить, что после теракта, осуществленного коммунистами, СС проделали всю необходимую работу в городе. Для ваших людей есть другая задача.

– Я сам решаю, какие задачи выполнять моим бойцам! – резко оборвал его принц.

Генерал Вольф тяжело вздохнул. Он не любил Боргезе за самостоятельность и независимый нрав, с которыми, увы, приходилось считаться, так как его солдаты и моряки подчинялись только ему.

– Мне это известно, – холодно ответил генерал. – Поэтому я вызвал вас к себе, чтобы убедить в необходимости выполнения приказа немецкого командования. – Вольф встал и подошел к окну. Посмотрев в него, он повернулся к Боргезе, который с равнодушным видом наблюдал за ним.

– Видите ли, принц, – продолжил генерал, – Вермахт хочет создать дивизию аналогичную вашему батальону «Сан Марко». Немецкое командование интересуют ваши методы обучения и тренировки солдат. При минимальных средствах и в сжатые сроки вы достигаете впечатляющих результатов, – генерал СС взял короткую паузу. – Поэтому основная часть батальона «Сан Марко» вместе с его офицерским составом должна отправиться в Германию для совместной подготовки с немецкими солдатами.

– В сентябре 1943 Дёниц выдал мне разрешение на формирование батальона «Сан Марко» исключительно под моим руководством для наведения порядка на родной земле. Почему мои люди должны умирать за ее пределами и под чужим командованием? – продолжал свою линию Боргезе.

Вольф возвратился к столу и сел напротив собеседника.

– Ну, во-первых, численность «Сан Марко» давно превзошла батальон, – начал свою аргументацию Вольф. – Это почти уже дивизия. Во-вторых, ваши солдаты едут на совместное обучение и обмен опытом. Им не придется воевать в Германии. И, в последних, – в голосе генерала послышались ледяные нотки – у вас нет выбора. Хотите вы или нет, основная часть «Сан Марко» поедет в Германию, – поставил жирную точку в их разговоре Вольф.

Боргезе встал со стула.

– Не надо делать резких движений, командующий Боргезе. Дружеский огонь нам сейчас ни к чему, – генерал Вольф тоже встал. – Со своей стороны даю вам слово немецкого офицера, что ваши люди после прохождения совместной подготовки вернутся в Италию под ваше командование. По нашим расчетам это должно произойти весной 1944.

Принц был разочарован, почти оскорблен. Но попав в ловушку, как многие политики и военные, связавшие свою судьбу с Муссолини и Республикой Сало, он вынужден был терпеть.

Для генерала Вольфа Республика Сало была лишь фасадом, который должен был уверить немецкий народ в том, что он не одинок в своей борьбе. Генерал с самого начала противодействовал формированию любой силы, способной составить конкуренцию его войскам. Поэтому Вольф прилагал все усилия, чтобы придержать и обуздать Юнио Боргезе, престиж и крутой характер которого мешали генералу.

Боргезе же увидел перед собой довольно туманное будущее. Однако он и его люди уже прошли точку невозврата. Отныне перед ними был только один путь, который Боргезе выразил в лапидарной формуле: «Иди или умри».

В мире стремительно развивающихся событий, нередко идущих вразрез с выбором и решениями Боргезе, у него оставался один маленький, очень маленький лучик надежды: его боевые пловцы и его баркини. Хотя и переданные формально в распоряжение немецкого морского командования – адмирала Дёница – они оставались его собственностью и «могли еще свидетельствовать перед всем миром, что существуют солдаты, которые могут сражаться и умирать за идеалы, даже если победа полностью и совершенно для них недостижима».

* * *

Существо из разряженной черной массы, дерзнувшее перешагнуть черту, за которой начинались Пропасти Великой Безысходности, мастерски маневрировало между быстро двигающимися глыбами черных скал. Пытаясь остановить нарушителя границы Хоронзона, Башни, созданные из камня и темноты, сталкивались друг с другом, высекая поразительные по своей силе звуковые частоты и мощные лучи света. Но путешественник, пришедший с Края Бездны, был проворен: он увертывался от столкновения с Башнями и успевал обходить производимые ими звуковые и световые волны-частицы.

На горизонте показался один из тех, кто управлял Башнями: один из Черных Братьев. Он наблюдал за тем, как некто пытается преодолеть границу. За все время пребывания Черных Братьев в Пропастях Великой Безысходности никто из них не помнил, когда кому-то это удавалось. Хоронзон был вещью в себе, и пройти через его границу без согласия на то Люцифера было невозможно.

Тем не менее дерзкий и загадочный пришелец обходил последнюю зону поражения Башен и теперь шел прямо на наблюдающего за ним демона. Тот молча смотрел на приближающуюся фигуру непрошеного гостя. Когда гость оказался достаточно близко, демон сказал ему:

– Тебе лучше покинуть Хоронзон. Здесь не любят чужаков.

– Я знаю, – отвечал идущий с Края Бездны. – Я здесь потому, что Люцифер хочет видеть меня. Я иду к нему по его зову.

– Стой! – подняв перед собой руку, воскликнул демон. – Если это так, то мы дадим тебе пройти, если нет – ты пойдешь обратно. Дожидайся ответа правителя Ада здесь.

13. Внутренние интриги

Муссолини сидел в своем кабинете и анализировал отчет о работе Национальной гвардии, подготовленный ее руководителем, Риччи, который тут же стоял перед ним.

– Что вы мне пишите здесь, Риччи?! – гневно спросил Муссолини. – Я и сам знаю, что дела идут из рук вон плохо, поэтому и поставил вас сюда навести порядок! Зачем мне слышать причины, по которым мои приказы не могут быть выполнены?! Вы здесь для того, чтобы сообщать мне, что вопреки всему Национальная гвардия справляется с поставленной задачей! Я хочу слышать о результатах работы, а не объяснения, почему вы не можете ее сделать!!!

– Я полностью согласен с вами, дуче, – подобострастно глядя на патрона, ответил Риччи. – Но действительность не всегда полностью в нашей власти. Материал, из которого сегодня укомплектована гвардия – это либо уже немолодые уроженцы Южной Италии, по большей части ветераны фашистской милиции, либо совсем юные новобранцы, необученные и без опыта.

– Ну, так тренируйте и обучайте их! – оборвал его дуче.

– Мы этим постоянно занимаемся, – спокойно произнес Риччи. – Но есть люди, которые далеко опередили нас в этом, создав параллельно с имеющимися у них морскими силами сухопутные батальоны.

– Вы имеете в виду Боргезе? – уточнил Муссолини.

Риччи кивнул в знак согласия и продолжил:

– Так вот, батальоны Боргезе украли бойцов у Национальной гвардии. Ореол Дечима МАС оказался более привлекательным для новобранцев, чем служба в рядах Нацгвардии. По моим сведениям, созданный Боргезе батальон «Сан Марко» насчитывает не менее четырех тысяч обученных солдат.

– «Сан Марко» сейчас в Германии и проходит совместную тренировку с немцами, – ответил Муссолини.

– Часть батальона находится в Ла Специи и могла бы присоединиться к наведению порядка здесь, – дополнил Риччи. – Зачем моряку сухопутные силы? Ему достаточно его флотилии.

– Идите, Риччи, я подумаю над этим. Но ничего не обещаю. Продолжайте делать невозможное! – бросил он вслед выходящему подчиненному.

* * *

Тем временем в штабе в Ла Специи шла ежедневная рутинная работа. Боргезе обсуждал насущные вопросы флотилии с одним из своих офицеров:

– Команданте, – рапортовал капитан-лейтенант Волк, – наши бойцы закончили курс тренировок в бассейне Вальданьо. Перед нами сейчас стоит вопрос о выборе места, где условия тренировок были бы наиболее приближены к тем, в которых нашим людям придется действовать в реальной боевой обстановке.

– Я думаю над этим, капитан-лейтенант, – ответил команданте.

На столе Боргезе зазвонил телефон.

– Я слушаю, – ответил он.

– На проводе Муссолини, – сообщил его адъютант.

– Соединяйте, – ответил Боргезе.

Ссылаясь на недостаток престижа своей власти, Муссолини приказал Боргезе передать батальон «Сан Марко» под командование Риччи.

– Я не сделаю этого, – спокойно ответил Боргезе.

– Я приказываю вам передать «Сан Марко» в распоряжение к Риччи немедленно! – проорал Муссолини, уязвленный ничем не прикрытым неповиновением своего подчиненного. – Это моя территория и мне решать, кто здесь кем будет командовать!

– Разрешение на формирование «Сан Марко» дал мне Дёниц. Согласно нашему с ним договору, батальон «Сан Марко» подчиняется только мне. Формально же батальон находится в ведомости ВМФ Германии, – ледяным тоном ответил Боргезе.

Муссолини в ярости бросил трубку. Услышав гудки на другом конце провода, Черный Принц посмотрел в окно. За окном было солнечно, но уже холодно. Как ни странно, но звонок фашистского вождя его практически не волновал. Мысли Боргезе были заняты прокручиванием вариантов нового места для очередного этапа тренировок пловцов флотилии. Постояв немного возле окна, он вернулся за свой стол. На нем красовался его талисман – череп из аквамарина с цветком розы в зубах. Он переливался в лучах утреннего солнца нежными оттенками серо-голубого цвета.

– Что вы думаете, капитан-лейтенант, насчет венецианской лагуны? – спросил Боргезе своего подчиненного, бросив взгляд на заветную вещицу.

– Насколько мне известно, – немного замешкавшись начал капитан-лейтенант Волк, – там можно найти все, что требуется нашим пловцам для завершения подготовки: морская вода с довольно сильным течением, вызываемым приливами, значительные глубины, местами илистое дно, по которому можно устраивать марш-броски до изнеможения, а также старое, полуразрушенное судно «Тампико», представляющее из себя прекрасное пособие для обучения действиям по минированию корпуса корабля противника. Близость порта и арсенала позволяют проводить учебные атаки в условиях, максимально приближенных к боевым.

– Вот видите, капитан-лейтенант, вы сами ответили на свой вопрос, – подытожил командир.

В тот же день Боргезе получил приказ от адмирала Феррини, сменившего его на посту помощника госсекретаря по военно-морским делам, отправить всех имеющихся рекрутов батальона «Сан Марко» в Сало, в распоряжение Риччи.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу. Боргезе, рассматривавший свой батальон как элитное подразделение для борьбы с партизанами и считавший, что только этим он и должен заниматься, отказался выполнять распоряжения центральных властей, справедливо считая, что профессионал политической болтовни Риччи не способен руководить военными действиями.

Боргезе, уверенный в своих силах и убежденный в том, что является представителем той части армии, которую он не без гордости называл «нетронутой стороной золотой медали», собирался встать у руля итальянского флота и рассматривал этот конфликт как обычный рабочий момент, не имеющий большой важности. Командующий Х флотилией МАС и батальона «Сан Марко» до такой степени не придавал этому значения, что без колебаний оставил свой штаб и отправился в Венецию для инспектирования нового места под нужды флотилии. Перед тем как дать свое согласие на передислокацию школы диверсантов в акваторию венецианской лагуны, Боргезе хотел лично оценить все достоинства и недостатки нового места.

* * *

В середине зала «суда Люцифера» из ниоткуда возникла фигура Везельвиула. Наклонив голову вперед, в знак почтения к своему повелителю, он сказал:

– В Хоронзоне – незваный гость. Он прошел активную зону действия Башен и сейчас дожидается твоего разрешения на дальнейшее продолжение своего пути.

– Что ему нужно? – спросил Сатана.

– Он говорит, что ты, правитель, звал его. Поэтому он идет к тебе, – ответил Везельвиул.

– Кто это? – заинтригованно произнес Люцифер.

– Это – Фашизм.

Сатана задумался.

– Что скажешь, Бафомет? – обратился он к ученому демону после недолгой паузы.

Бафомет медленно поднялся со своего кресла, вышел в центр зала, где стоял Везельвиул, и повернулся к Князю Тьмы:

– Эгрегоры никогда раньше не посещали Ад, поэтому нам неизвестно, чего от них здесь ожидать. Мы можем лишь догадываться. – Бафомет замолчал на мгновение, чтобы обдумать свой ответ еще раз, а затем продолжил: – Но думаю, что раз он сумел миновать Башни, стоит дать ему шанс прийти к тебе.

Люцифер в задумчивости покрутил перстень на указательном пальце.

– Хорошо, пусть продолжает свой путь ко мне, – разрешил правитель Ада после продолжительного молчания. – Но в сопровождении Черных Братьев. Когда они подойдут к нашим Землям – сообщи мне и я решу, что делать дальше.

Везельвиул кротко наклонил голову вперед и растворился в воздухе, а Бафомет занял свое кресло, чтобы продолжить слушание.