Текст книги "Сон без пробуждения"

– О, Боже! – вырвалось у Марины, – это был кошмар! Сущий кошмар! Все толклись возле постели, тормошили Ленку, кричали, перебивали друг друга. Потом… Лев Наумович приказал всем замолчать. Он взял зеркало и поднес к Ленкиным губам.

Марина сглотнула слюну и быстро заговорила, – зеркало затуманилось. А это значит, что она была жива! – закричала Замятина.

– Жива… – медленно повторила Волгина.

– Да, да, она дышала, слабо, но дышала. Владимир сразу побежал вызывать «скорую».

– Куда побежал?

– В другую комнату. В этой телефона не было.

– А мобильный?

– Ой, не знаю, – Марина облизала губы, – минут через пять Владимир вернулся и сообщил, что «скорая» вот-вот прибудет.

– Но, – Марина откинулась на спинку кресла и обессиленно опустила руки, – «скорая» приехала через сорок минут. Ленка… В общем, она уже не нуждалась в их помощи.

– Почему вы не вызвали платную «скорую»? Она приехала бы намного быстрее.

– Не знаю. Наверное, в этой суматохе никто не вспомнил о ней.

– Что было дальше?

– Со мной случилась истерика. Врачи переключились на меня. Кололи какие-то уколы, дали таблетки. Когда медики сообщили, что Лена, ну, в общем, после их сообщения, Лев Наумович унес меня в свою комнату, и я оттуда не выходила. Знаю, что Владимир вызвал полицию. Они приехали быстрее «скорой» и стали, – Марина махнула рукой, стали вынюхивать, что, как и почему.

– Это их работа, – сухо заметила Мирослава.

– Да, я понимаю. Но я боюсь!

– Если вы не убивали свою подругу, то бояться вам нечего.

– Как это нечего? Разве вы не понимаете?! Все! Все выйдет наружу!

– Но, насколько я понимаю из вашего рассказа, вы сами собирались рассказать обо всем мужу?

– Одно дело сама! И совсем другое теперь, когда Ленки нет!

– Возможно… – подумала Мирослава, но в слух спросила:

– Как была убита ваша подруга?

– Отравилась снотворным, – побледнев, прошептала клиентка.

– А что, если это самоубийство? – небрежно обронила Волгина.

– Вы шутите?! – искренне воскликнула Замятина.

– Может быть, муки совести, – продолжала Мирослава.

– Ничего подобного! У Ленки муки совести?! Накануне свадьбы?! Чушь!!! Да и не было у нее никогда никакой совести!

– Значит, вы считаете, что ее убили?

– Абсолютно уверена! – горячо воскликнула Марина, и тут же поникла.

– Но причина желать ей смерти была только у меня, – она готова была вновь расплакаться.

– Стоп! – резко бросила Мирослава, – прекратите истерику!

Замятина испуганно сжалась в кресле, но глаза ее остались сухими.

– Вы уверены, что никто из присутствующих не мог желать избавиться от вашей подруги?

– Уверена, – обреченно произнесла клиентка.

– А ваш возлюбленный?

– Сергей? – искренне изумилась Марина, – ему-то зачем?

– Возможно, играя свою роль, он чересчур увлекся?

– Нет! – выкрикнула клиентка.

– Но почему?

– Это просто невозможно! И не смейте трогать Сергея! Я запрещаю вам впутывать его в эту историю.

– Об этом нужно было думать раньше, – резко заметила Мирослава, – вам не приходило в голову, что именно его, а не вас в первую очередь будет подозревать полиция?

– Но почему? – удивилась Марина

– Потому, что в глазах всех он отвергнутый жених. А о ваших раздорах с подругой, насколько я поняла, никому не известно! Так что именно Сергей – подозреваемый номер один.

– Но это не так! Вы же знаете! – воскликнула Замятина.

– Марина, я ничего не знаю…

– Значит, я напрасно к вам пришла?! Вы!.. Вы!..

– Успокойтесь. Я берусь за ваше дело.

– Спасибо! – воскликнула Замятина, – я заплачу столько, сколько вы захотите!

– У нас есть расценки, – сухо заметила Волгина, – сядьте, я еще не закончила.

Марина опустилась в кресло и, затаив дыхание, не сводила глаз с детектива.

– Я берусь найти убийцу, – сказала Мирослава, но не берусь спасать его от правосудия. Кто бы он не был, я передам его в руки правоохранительных органов.

Замятина согласно кивнула.

– Вы уверены, Марина, что желаете этого?

– Да! Уверена! Только этого я и желаю!

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что если убийцей окажитесь вы или ваш возлюбленный…

Замятина вскочила с кресла.

– Сядьте!

– Да, хорошо! Будь по-вашему! Если вам угодно подозревать всех! Копайте! Себе на здоровье! Только найдите правду! Больше мне ничего не нужно.

– Вы понимаете, что скандала с мужем вам, скорее всего, не избежать?

– Понимаю.

– Будет лучше, если вы сами ему обо всем расскажете.

– Хорошо. А как же Сергей?

– Думаю, если вы расскажете, что Сергей играл роль по вашей просьбе, его положение улучшится. Но…

– Что но?

– Усложнится ваше.

– Да, я понимаю.

– Так что, решайтесь.

– Я расскажу мужу все! И скажу, что обратилась в ваше агентство.

– Как вы думаете, Марина, не могла ли ваша подруга шантажировать и Владимира?

– Владимира? – глаза клиентки округлились, – но зачем? Ведь он хотел на ней жениться.

– Может быть, и не хотел, но был вынужден?

– Нет! – отмахнулась Замятина. – Он просто сиял от счастья! Я никогда не видела его таким с момента нашего знакомства. Он был влюблен!

– Сергей тоже был влюблен в Лену?

– Сергей – нет! – воскликнула Замятина так, что сорвала голос.

– Но ведь ему удалось провести всех своей игрой, что, если и Владимиру тоже?

– Да говорю же вам: нет! Вы не знали Ленку! Она хоть и была… Ну, в общем, не ангелом, но мужчины от нее теряли голову. Она умела добиваться своего.

– Почему же она не вышла замуж раньше?

– Не попадался нужный кандидат в мужья.

– Да?..

– Видите ли, Ленка придерживалась старой пословицы: если переспать, то с королем, а украсть – так миллион. Приспособила поговорку под себя и следовала ей.

– Владимир Замятин – король? – усмехнулась Мирослава. Почему-то в ее мыслях в это время промелькнул Морис, закованный в рыцарские латы и с короной на голове…

– В определенном смысле – да, – тем временем ответила Замятина. –  Денег у них не меряно. Он – единственный наследник.

– А если бы у вас родился ребенок?

– Ну, тогда…

– Лев Наумович поделил бы свое состояние пополам? Или даже на три части?

– Возможно. Но Владимир уже и сам уверенно стоит на ногах. Он еще сделает свои миллионы и без отца, хотя связи Льва Наумовича ему помогут.

– Так, так…

– К тому же, Ленка ведь надеялась, что я разведусь с мужем. И тогда все было бы в ее руках.

– Лев Наумович мог снова жениться.

– Навряд ли.

– И все же такой вариант исключать нельзя.

– Если бы Лев Наумович вздумал жениться, Ленка нашла бы способ избавиться от его невесты.

– Даже так?!

– Я имею в виду не физическое устранение. Она бы довела ее, и та сама бы сбежала.

– Кстати, как фамилия и отчество вашей подруги?

– Марева Елена Константиновна.

– Меня смущает один факт, – сказала Мирослава.

– Какой?

– Почему ваша подруга, узнав о том, что вы беременны от Сергея, продолжала вас уговаривать держаться за брак со Львом Наумовичем? Разве не разумно было бы с ее стороны подтолкнуть вас к разводу? Момент был очень благоприятным.

– Да, – кивнула Марина, – но я думаю, что тогда Ленка еще не вполне очаровала Владимира. И если бы я разошлась с Замятиным, у нее не было бы повода появляться в доме. Ведь она бывала там на правах невесты моего брата.

– Возможно…

– О, я уверена! Чувства Владимира стали проявляться позже. Вероятно, Ленка именно тогда развила свою бурную деятельность, когда я впала в депрессию, а до этого у нее был подготовительный период. Она не любила спешить, чтобы не допустить ошибку. Видимо, мое состояние заставило ее поторопиться…

– Допустим, – Мирослава задумалась.

… За окном по-прежнему шел снег. Крупные звезды, покачиваясь, плыли в воздухе и неспешно опускались на пышные копны себе подобных.

Белые крылья деревьев не шевелил ветер. Зыбкие тени возле стволов погрузились в дремоту. Небо слегка посветлело, и оттого снежное царство казалось ослепительным.

Мирославе безумно захотелось распахнуть окно и впустить свежий морозный воздух в комнату, где скопилось слишком много негативной энергии.

Но она осталась сидеть на месте.

Марина не сводила с нее умоляющего взгляда. И была похожа на незаслуженно обиженного ребенка. Однако Мирослава считала, что ее клиентка уже достаточно взрослый человек, чтобы отвечать за свои поступки.

Одно дело доказать виновность или невиновность клиента и совсем другое – быть чьей-то нянькой. Вторым Мирослава никогда не занималась.

– Марина! Следователь с вами беседовал? – спросила она так внезапно, что Замятина вздрогнула.

– Да, – пробормотала она испуганно.

– Вы не помните, как его фамилия?

– Я… не знаю. Дайте подумать. В голове все спуталось, – Замятина потерла лоб. –  Какая-то нерусская фамилия. Вертится на языке. Да! Вспомнила! Он француз!

Мирослава усмехнулась. Трудно было представить француза, который, находясь в здравом уме и твердой памяти, переселился бы на жительство в нынешнюю Россию, да еще и отправился бы служить в российскую полицию. Хотя Депардье вот…

Ее размышление прервала клиентка, воскликнув:

– Да, точно! Бонапарт!

– Может быть, Наполеонов? – мягко поправила Мирослава.

– Да, да! – обрадовано подхватила Марина, – Наполеонов Александр…

– Романович, – подсказала Волгина.

– Итак, значит, Шура, – подумала Мирослава про себя.

– Следователь разговаривал с вами со всеми вместе? – спросила Волгина, хотя и знала ответ.

– Нет, по отдельности.

– Что вы ему сказали?

– Только то, что нашла Лену. Я была сама не своя, и он оставил меня в покое.

– Вам еще ни раз придется с ним встретиться.

– Вы думаете? – испуганно спросила Марина.

– Уверена.

– Что же делать?!

– Рассказать правду.

– Но тогда он запрет меня в камеру! – закричала Замятина.

– Предполагаю, что нет. Пока не найдет весомых доказательств.

– Но он их не найдет!

– Тогда вам нечего опасаться.

– Я очень боюсь, – в который раз повторила Марина.

– Вы не знаете, что сказали ему другие свидетели?

– Какие свидетели? – удивилась Замятина.

– Ваш муж, возлюбленный, пасынок, – терпеливо перечислила Мирослава.

– Нет, не знаю, – покачала головой клиентка, – мы на эту тему не разговаривали. Она вздохнула: – Можно сказать, что мы вообще ни о чем не разговаривали. Все подавлены, каждый сам в себе.

– Думаю, что на сегодня все, – сказала Мирослава, – сейчас вам лучше поехать домой и отдохнуть.

– Можно, я лучше поеду к маме? – жалобно спросила Марина.

– Это ваше право. Только позвоните мужу. Не давайте ему повод для лишнего беспокойства.

– Да, я позвоню. Он уже, наверное, сходит с ума. Я не предупредила его, просто уехала и все.

На лице Мирославы не дрогнул ни один мускул, и клиентка не догадалась, что думает о ее поведении детектив.

Замятина полезла в сумочку и вытащила пачку долларов.

– Морис, – тихо произнесла Мирослава.

Клиентка вздрогнула и уронила сумочку.

В тот же миг в кабинет вошел Миндаугас.

– Возьми, пожалуйста, у клиентки аванс и выдай расписку.

Морис кивнул, наклонился, поднял сумочку Замятиной и пачки долларов.

– Пойдемте, – сказал он.

– Куда? – растерянно спросила Марина.

– В приемную, – любезно ответил голубоглазый гигант.

– Ах, да – она заворожено посмотрела ему в глаза и безропотно последовала следом, забыв попрощаться с детективом.

Мирослава, наконец, встала, подошла к окну и распахнула его. Морозный воздух ударил ей в лицо. Снежинки, щекоча, падали на кожу, скользя и тая. Мирослава облизала губы. Глубоко вздохнула и закрыла окно, оставив открытой форточку.

Морис не одобрял ее привычку распахивать окна, когда на улице мороз за –30 °C. Он уже успел помочь клиентке преодолеть заснеженную дорогу от дома до ворот и, посадив ее в машину, вернулся в дом.

– Ну что? – спросила Мирослава.

– Запутанная история. Надо подумать.

– Хорошо, поговорим потом.

– Пойду, расчищу дорожки, – сказал Морис.

– Но снег еще идет…

– Все равно.

– Как хочешь, – повела плечами Мирослава.

Морис уже собирался выйти, когда она бросила ему вдогонку, – пожалуй, я присоединюсь к тебе!

Он понимающе кивнул и вышел.

… За полчаса они расчистили главную дорогу и все свои любимые дорожки. Повалялись в сугробах и вернулись в дом.

В прихожей сердито мяукал Дон. Кончик его хвоста нервно вздрагивал.

– По-моему, Дон считает, что нам пора обедать.

– Я тоже так считаю, – отозвался Морис, подмигнул коту и скрылся на кухне.

Дон со всех лап помчался следом за Миндаугасом.

Когда Мирослава вошла на кухню, стол уже был накрыт.

А Дон приник к своей миске и лакомился печенкой.

– Как вкусно пахнет, – сказала Мирослава и потянулась за яблоком.

Морис разложил еду по тарелкам. Они сели друг против друга и молча стали есть. И лишь после чашки крепкого зеленого чаю подняли глаза друг на друга.

– Поговорим?

– Поговорим.

Дон дочиста вылизал миску, вспрыгнул на подоконник и принялся усердно наводить красоту, восстанавливая чистоту своей роскошной шубки.

Глава 6

За темными окнами снег, казалось, звенел. До рассвета оставалось несколько часов.

В комнате почти не было света, горел только торшер.

На кровати тихо всхлипывала молодая женщина. Двое мужчин старались ее утешить.

– Мариночка, – шептал более старший, – не надо так убиваться. Ты ничем не поможешь своей подруге. Нам тоже всем жалко Леночку. Но что же поделаешь…

Молодой мужчина молча сжимал руку женщины. По нему было видно, что он не столько опечален, сколько встревожен.

Чем именно? Это очень хотелось узнать капитану Наполеонову.

– Разрешите представиться, – громко сказал он, – следователь Наполеонов Александр Романович. Нам с вами необходимо побеседовать.

– Ради Бога, молодой человек, только не сейчас, – воскликнул тот, что старше, – вы же видите, в каком состоянии моя жена.

– Ваше имя! – потребовал Шурочка, не обращая внимания на слова, как он догадался, хозяина дома.

– Я – Замятин Лев Наумович. И прошу…

– Ваше имя, – обратился Шурочка ко второму.

– Сергей Иванович Фролов.

– Насколько я понимаю, вы – брат хозяйки дома?

– Да, – как-то неуверенно ответил Фролов.

– Сергей – двоюродный брат Мариночки, моей жены, – решительно вклинился в разговор Лев Наумович. Что вы еще хотите узнать, молодой человек?!

– Вы, наверное, не расслышали, – произнес Шура ледяным голосом, – я представился. Следователь Наполеонов Александр Романович.

– У меня великолепный слух! – возмутился Лев Наумович, но…

– «Но» отменяются. Ведется расследование убийства.

– О каком убийстве вы говорите! Это просто несчастный случай.

– Если это так, – сказал Наполеонов, – то тем более вы должны быть заинтересованы в скорейшем выяснении всех обстоятельств происшествия.

– Вы абсолютно правы, но моя жена!

– Пусть отдохнет. Поговорим пока с вами. У вас есть свободная комната?

– Да сколько угодно! – возмутился Лев Наумович, – идемте! – добавил он решительно.

Дойдя до двери, хозяин дома оглянулся и бросил властно:

– Сергей, вы пока побудьте с Мариной. Ее нельзя оставлять одну.

– Хорошо, – тихо отозвался Сергей Иванович.

… Шура решил поговорить с каждым из свидетелей в отдельности, и не намерен был менять своего решения.

Лев Наумович распахнул перед следователем дверь библиотеки.

– Прошу!

– После вас.

– Как вам будет угодно, – раздраженно ответил Лев Наумович.

Он прошел в комнату, сел в кресло.

– Прошу вас, начинайте свой допрос.

– Это не допрос…

Лев Наумович махнул рукой:

– Слушаю!

Шура неторопливо подошел к соседнему креслу, повернул его лицом к свидетелю и сел.

– Лев Наумович, – капитан старался быть доброжелательным, – расскажите, пожалуйста, по порядку о событиях, произошедших в вашем доме, начиная с помолвки вашего сына.

– Так вы уже и об этом успели узнать? – усмехнулся хозяин дома.

– Ваш сын не делал из этого секрета.

– Да, – кивнул Замятин-старший.

Он задумался на несколько секунд и начал свой рассказ.

– В душе я не одобрял решение своего сына жениться на Елене Маревой. Не то, чтобы она мне категорически не нравилась, но в наш дом Елена Константиновна вошла, будучи представленной как невеста брата моей жены, Сергея Ивановича Фролова. Мне казалось, что они влюблены друг в друга, по крайней мере, со стороны они смотрелись, как парочка воркующих голубков. И вдруг – как гром среди ясного неба! – мой сын объявил мне, что они с Еленой полюбили друг друга и решили не откладывать свадьбу надолго.

Сначала я пытался образумить сына, но потом сдался. Он мой единственный наследник. К тому же, вырастил его практически я сам. И между нами всегда царило взаимопонимание. Когда я решил жениться на Марине, сын не сказал мне поперек и слова, хотя, вероятно, считал, что Мариночка слишком молода для меня. Я тоже решил принять выбор сына без упреков, хотя и чувствовал неловкость перед женой и ее братом.

Сын и его невеста решили, что помолвка должна пройти в семейном кругу. Так оно и случилось, хотя мне очень хотелось пригласить наших друзей. Я успокоил себя тем, что уж на свадьбе-то будут все.

Несмотря на то, что нас было всего пятеро, праздник нельзя было назвать скучным.

На следующий день, то есть сегодня утром, все проснулись поздно. Позавтракали, и Лена предложила покататься на лыжах. Мы отправились в парк, благо, он рядом, и прекрасно отдохнули. Свежий морозный воздух, веселая молодежь придали бодрость моему приуставшему духу. Даже Сергей веселился от всей души, что поначалу изумляло меня. Но я решил, что таким образом молодой человек решил справиться с постигшим его разочарованием.

Вволю накатавшись на лыжах, мы вернулись домой. Пообедали, и каждый ушел в свою комнату, чтобы отдохнуть до вечера. Мы решили в восемь часов собраться в гостиной и продолжить праздник. Кажется, все. Ах, нет! Сын предложил зайти к Лене на минутку с шампанским. Мы взяли бутылку, фужеры. Но Лены в своей комнате не было. Мы догадались, что они у Марины. Так оно и было, девочки сидели в спальне моей жены. И что бы вы думали? Собрались выпить пива. Ну, ерунда какая-то! После хорошего вина и тому подобного. Ладно, это их дело!

Мы выпили шампанское. Сын был настроен еще побыть с дамами, но они нас выпроводили. Видно, девчонкам хотелось посекретничать.

Сын и Сергей сразу отправились по своим комнатам, а я спустился вниз поговорить с прислугой. Сказал, чтобы накрыли стол к восьми часам и отправлялись по домам. Убрать можно и утром. Женщины у меня работают семейные, серьезные, и я стараюсь не злоупотреблять своим хозяйским положением. Видно, живо еще во мне советское воспитание.

– Или совесть, – подумал Шурочка, но перебивать хозяина дома не стал, и тот продолжил свой рассказ, стараясь ничего не пропустить.

– Поднявшись к себе в комнату, я собирался почитать, но едва лег в постель, как сразу уснул. Когда я проснулся, было уже темно. Я даже испугался, не проспал ли? Оказалось, нет. Было еще семь часов вечера. Я привел себя в порядок, спустился в гостиную. Там никого не было, кроме суетящейся прислуги.

Чтобы не мешать, я вышел во двор. Выпало довольно много снега. Погода стояла морозная. В небе сияли звезды. Было слышно, как в парке по соседству играет музыка. Минут через двадцать я вернулся в дом.

В гостиной уже был мой сын. Чуть позже спустился Сергей. Потом через короткий промежуток – Марина, моя жена.

Прошло минут двадцать, а невеста сына все не приходила. Я еще пошутил, что в невестки мне достанется соня.

В конце концов, устав ждать, мы попросили Марину разбудить свою подругу.

Мне показалось, что жена отправилась выполнять нашу просьбу весьма неохотно. Но посылать кого-то другого к спящей девушке, согласитесь, неудобно.

Не могу сказать точно, сколько времени прошло, на мой взгляд, минут шесть-восемь, как Марина с криком сбежала вниз. Мы увидели ее испуганное лицо. Сначала даже не поняли, что она кричит, настолько бессвязными были ее слова, прерываемые всхлипываниями. Наконец мы поняли, что она не может разбудить Лену.

Все поднялись наверх. Сын бросился к постели и приподнял девушку, но она буквально растекалась у него в руках. Я заподозрил неладное и вызвал «скорую». До приезда машины, мы пытались привести девушку в чувство, так как она еще дышала – я поднес зеркало к ее губам, и оно затуманилось. «Скорая» приехала ровно через сорок минут – я следил за часами. Врачи пытались что-то сделать, но было поздно.

Посоветовав вызвать милицию, они занялись моей женой, у которой начался сердечный приступ.

Владимир остался ждать вас, а я с Сергеем находился в комнате Марины.

Врачи, оказав ей первую помощь, уехали. Марина, бедняжка, так страдала. Я и ее брат старались утешить ее, как могли, но все наши попытки оставались безутешными. Надеюсь, что лекарство подействовало, и теперь она уснула.

Лев Наумович замолчал. Его породистая седая голова поникла.

– Это все? – спросил Шура.

– Да, – я рассказал вам все по порядку, как вы и просили.

– Скажите, почему вы не вызвали платную машину «скорой помощи»?

– Вероятно, эта мысль не пришла никому в голову.

– Ваш сын очень расстроен.

– Не то слово! – воскликнул Лев Наумович, – я опасаюсь за него не меньше, чем за Марину. Он так любил эту девочку! Просто потерял из-за нее голову!

Несколько секунд длилась пауза, а потом Лев Наумович сказал дрогнувшим голосом: – Знаете, господин капитан, потерять невесту накануне свадьбы – испытание не из легких!

– Да, я догадываюсь, – кивнул Шура.

Хозяин дома хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой.

– Вы можете вернуться к жене, – Наполеонов поднялся с кресла, – и пригласите сюда, пожалуйста, Фролова Сергея Ивановича.

– Хорошо, – хозяин дома, выйдя из библиотеки, притворил за собой дверь.

Шура подошел к окну и слегка отодвинул портьеру.

– Кажется, скоро начнет светать, – подумал он.

За окном по-прежнему шел снег, редкими, крупными хлопьями.

– Видно у небесной канцелярии излишки накопились за прошлые годы, – пробурчал Шура, – скоро всю дорогу завалит. Не пройти, не проехать…

– Сама-ра, ты моя Сама-ра, – вздыхал Шура, прохаживаясь вдоль полок, уставленных книгами, – город солнца превращается в царство Снежной королевы.

Ни с того ни с сего Наполеонов почему-то вспомнил о Мирославе Волгиной. Ее лицо, созданное то ли богами, то ли резцом Праксителя… И что из того, что афинский скульптор жил в середине IV века до нашей эры, а Мирослава – в XXI веке нашей эры?! Ни о чем это не говорит. В просторах вселенной возможно все.

Зная характер Мирославы, Шура не сомневался, что при надобности она заявится и к самому Зевсу и вытащит из громовержца все необходимые ей сведения.

– И что это я вспомнил Мирославу?! – досадовал на себя Шурочка. – Лицо мраморное, впрочем, куда там мрамору до ее бесстрастия. Вот голова у нее! Хотя сама она вечно ссылается на интуицию!

Шура Наполеонов и Мирослава Волгина жили в одном дворе и дружили с раннего детства, учились в одной школе. Вернее, дружили они вчетвером – он сам, Мирослава, ее брат Виктор и Леля – еще одна девочка-сорвиголова.

Все друзья довольно быстро подросли, вытянулись, а Шура… В детстве Наполеонов безумно страдал из-за своего роста, пока дед однажды не сказал ему, что все великие мужчины были маленькие – Пушкин, Наполеон…

Повзрослев, Шура, конечно, узнал, что и среди великанов были великие, но тогда слова деда оказались панацеей для его израненного самолюбия. Они вселили в него уверенность и дали возможность стать целеустремленным. Да и друзья всегда поддерживали его.

Дружбе их четверки многие завидовали, кто-то говорил, что после школы их компания распадется. Но это не случилось. Хотя каждый из них выбрал свою дорогу. Они с Мирославой оба подались на юридический и впоследствии стали следователями. Мирослава вскоре по ряду причин ушла на вольные хлеба, получив лицензию частного детектива. Шура же был настроен служить долго, по крайней мере, до генеральских звездочек.

Витя служил в спецназе и его постоянно кидали в горячие точки. А Леля с детства грезила машинами и всегда говорила: буду шофером. Однако окончила машиностроительный. А теперь и вовсе – владелица небольшого автосервиса.

С Мирославой у Шуры были наиболее близкие отношения. Чего греха таить, он нередко просил ее помочь в том или ином вопросе, ссылаясь на нехватку кадров и возможностей…

Но и сам оказывал ей посильную помощь по мере надобности.

За популярностью Мирослава не гналась, но слава хорошего детектива сама ее нашла.

Наполеонов думал о том, что неплохо было бы после дежурства поехать к ней.

С тех пор, как с Волгиной стал работать Морис Миндаугас, у Шуры в доме Волгиной появился еще один интерес – кулинарный.

Миндаугас готовил не хуже шеф-повара престижного ресторана. А Шура Наполеонов питал большую слабость к вкусно приготовленной еде.

Трапезу он называл своим хобби.

Раздумья не помешали чуткому слуху капитана уловить, что дверь библиотеки отворилась.

– Заходите, Сергей Иванович, – пригласил он, оборачиваясь.

– Лев Наумович сказал…

– Да, да. Садитесь. Расскажите мне о событиях, предшествовавших гибели Елены Константиновны Маревой.

Сергей сел на указанное кресло.

– Не знаю, с чего начать…

– Елена Константиновна была вашей невестой?

– Нет! – вырвалось у Фролова, – то есть, да.

– Так да или нет? – спросил капитан.

Фролов вместо ответа схватился за голову и глухо застонал.

– Вы ревновали Елену Константиновну?

– Нет, какой там! – Фролов глубоко вздохнул, – мы давно охладели друг к другу, – сказал он, – просто не было повода, чтобы расстаться.

– Интересно, интересно, – Шурочка внимательно рассматривал сидящего перед ним мужчину. – Значит, вы утверждаете, что разлюбили друг друга до того, как Елена Константиновна сообщила вам о ее предстоящей свадьбе с Владимиром Львовичем Замятиным?

– Да, утверждаю.

– Ваша сестра об этом знала?

Фролов вздрогнул от вопроса капитана, как от удара электрическим током.

– Так знала или нет? – повторил Наполеонов.

– Думаю, что догадывалась, – выдавил из себя Фролов.

– Вы не обсуждали с ней этого вопроса?

– Нет. Вам не кажется, капитан, что не этично лезть в душу с такими интимными вопросами? – неожиданно атаковал Сергей Иванович.

Удивление на миг промелькнуло в глазах Наполеонова. «Как тебя разобрало? – подумал он, – видать, неспроста.» И, улыбнувшись, сказал:

– Мы с вами не на посиделках, Сергей Иванович, не семечки на завалинке плюем. Погибла девушка. И я должен выяснить, кто в этом виноват.

– Простите, – промямлил молодой мужчина.

– А вы мне, надеюсь, поможете, – добавил Шура более мягким голосом.

– Никто не виноват! Я уверен! – воскликнул Фролов.

– И что же именно вселяет в вас такую уверенность? Позвольте узнать.

– Просто Ленка запуталась и свела счеты с жизнью!

– Вы настаиваете на самоубийстве?

– Да! Настаиваю!

– Разрешите с вами не согласиться, – усмехнулся Шура, – молодая, здоровая девушка накануне свадьбы кончает жизнь самоубийством… Это бред.

– Ничуть. Просто вы не знаете фактов!

– Так изложите их мне, – миролюбиво попросил следователь.

– Я не могу, – Фролов повесил голову.

– Вот как? – удивился Шура, – почему же?

– У меня их нет.

– Но минуту назад… – напомнил Наполеонов.

– Да, да! Это чувство! Ощущение! Объяснить нельзя!

– Чувства и ощущения не являются фактами, – сухо заметил Наполеонов, – и приложить их к делу никак нельзя.

– Я понимаю…

– Интересно, – подумал Шура, – кого он пытается выгородить? Себя или кого-то другого?

– Но я абсолютно уверен, что в смерти Лены никто не виноват. Может быть, кроме нее самой, – продолжал упорствовать Фролов.

– Вы считаете, что произошел несчастный случай? – спросил Шура, – правильно я понял вас, Сергей Иванович?

– Да, правильно, – кивнул Фролов.

– Вы давно знакомы с Маревой?

– Да, со школы.

– Дружили?

– Сидели какое-то время в третьем классе за одной партой.

– А ваша сестра тоже училась в одном классе с вами и погибшей?

– Марину-то хоть сюда не приплетайте! – взорвался Фролов.

– Сергей Иванович, я понимаю, что вы переживаете за сестру, но постарайтесь отбросить на время эмоции и ответить на мои вопросы. Чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вернетесь к ней.

– Да, вы правы, просто нервы, – пролепетал Фролов.

Шура, как ни в чем не бывало, кивнул. – Итак, вы все учились в одном классе?

– Да.

– Закончив школу, вы продолжали встречаться с Маревой?

– Время от времени…

– Время от времени, – повторил Шура, – очень хорошо…

Фролов уставился в пустоту. Его бледный лоб покрывали бисеринки пота.

– Сергей Иванович! – резко сказал Наполеонов, – не лучше ли сказать правду?!

– Какую правду?! – уставился на него Фролов.

– Правда, она одна, – заметил Шура, – вот ее я и хочу услышать.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Фролов, – все равно вы это узнаете рано или поздно.

Наполеонов ничего не понял, но кивнул с уверенностью.

– Я не брат Марины Замятиной! – выпалил Фролов.

Шурочка успел скрыть свое удивление. Чего-чего, но уж этого он точно не ожидал.

– И кем же вы доводитесь Марине Ивановне? – спросил он спокойным голосом.

– Я люблю ее! – твердо произнес Фролов, глядя прямо в глаза капитану.

– Любите?..

– Да.

– И давно?

– Давно. Со школы. Мы встречались, – быстро заговорил Фролов, словно боясь, что его остановят, – Марина отвечала мне взаимностью. Мы собирались со временем пожениться. Но тут она познакомилась с Замятиным. Он осыпал ее цветами, подарками, сами понимаете, у меня такой возможности не было. Она просто потеряла разум от свалившегося на нее богатства, – Фролов перевел дыханье, – и, как только Лев Наумович сделал ей предложение, она сразу согласилась. Я тогда чуть с ума не сошел от отчаяния. Долго болел, – Фролов замолчал.

– Что было потом? – поторопил его Наполеонов.

– Марина раньше жила в том же подъезде, что и Лена. Но они редко общались, а тут как-то Марина пришла к матери и на лестничной площадке столкнулась со школьной подругой. Та пригласила ее на день рождения. Марина пришла.

Сергей замолчал, и Шура не стал его подталкивать, терпеливо выжидая пока тот соберется с силами.

– О, господи! – выдохнул Фролов.

– Что было дальше? – тихо спросил следователь.

– А вы не догадываетесь?!

Капитан проигнорировал ироничную реплику Сергея.

– Итак? – все-таки подтолкнул он парня.

– Я тоже был приглашен в этот день к Ленке. И там мы встретились с Мариной.

– Вот, – Фролов сделал передышку. – Наш роман закрутился с новой силой. Но мы все время боялись, что наши отношения станут известны другим, – Фролов вздохнул. – Разводиться Марина ни в какую не соглашалась, хотя я и настаивал. Я просил ее, умолял! Все без толку! И тогда Ленка подала идею.

– Какую идею? – удивился Шурочка.

– У нас с Мариной, так уж получилось, одинаковые отчества и фамилии. Родными братом и сестрой представляться было опасно, так как муж Марины знал, что она у матери одна. Тогда Ленка и предложила сказаться двоюродными. А чтобы не возникло никаких подозрений, было решено представить Ленку моей невестой.

– Оригинально… – протянул Шура.

– Да уж, в оригинальности Ленке отказать было нельзя, – пробурчал Фролов.

– Что же, весь план Елена Константиновна одна придумала?

– Одна, – кивнул Сергей, – мы лишь должны были сыграть отведенные нам с Мариной роли.