Текст книги "Прощание с плейбоем"

– Но к их столику вы еще подходили?

– Подходил. Там сидели два его друга, один в обнимку с девушкой.

– А вы не помните лица блондинки, с которой был Шиловский?

– Извините, но при таком свете…

– Понимаю. Но еще один вопрос. Как вы думаете, девушка была настоящей блондинкой или крашеной?

– Ой, – сказал официант, – я в этих вопросах не очень. Но уверен, что первая блондинка точно была крашеной.

– А в том, что вторая была крашеной, не уверены?

– Нет, не уверен, – покачал он головой и через мгновение спросил: – Я могу идти?

– Да, конечно, спасибо вам большое.

– Да вроде не за что, – пожал он плечами и исчез в полумраке зала.

Мирослава дотронулась до плеча Мориса.

– Идем, нам здесь делать больше нечего.

Они направились к выходу. Возле швейцара Мирослава остановилась и протянула ему удостоверение. Он клюнул его носом и спросил:

– И что?

– Ничего. Вы дежурили в тот вечер, когда убили Константина Шиловского?

– Дежурил. Но его не тут убили.

– Знаю. Вы не помните, с кем он выходил из клуба?

– Помню. С девушкой в тонком сером плаще.

– Вы запомнили ее лицо?

– Увы, нет. Мало того что на ней были темные очки, так она еще и отвернулась.

– Темные очки? – переспросила Мирослава. – Так ведь дождь шел.

– И я о том же. Странная девица! Но тогда я подумал, что, может, видит она плохо. Знаете, такие очки бывают, они там, где светло, темнеют, а в полумраке светлеют.

– Да, знаю, хамелеоны.

– Вот-вот, они самые, – закивал щвейцар.

– Так на ней были хамелеоны?

– Точно сказать не могу, – виновато признался швейцар.

– А какие у нее были волосы?

– Светлые.

– Вы уверены?

– Я не слепой.

– То есть она была крашеной блондинкой?

– Нет, она была натуральной блондинкой.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что у меня жена всю жизнь была натуральной блондинкой, пока седеть не начала. А теперь дочь блондинка натуральная.

– Спасибо вам. Вы очень нам помогли.

Швейцар поклонился, и Морис быстро сунул ему в руки купюру.

– Что это нам дает? – спросил он, когда они сели в машину.

– Пока ничего, – отозвалась Мирослава.

– Мы будем искать эту девушку?

– Ищи ветра в поле…

– Вы прямо как Шура, – упрекнул он.

– Конечно, найти эту девушку было бы неплохо. Но она может быть случайной знакомой Шиловского для, как выражаются его друзья, одноразового пересыпа.

– Куда же она делась после смерти Шиловского?

– Она могла деться и до нее.

Морис бросил на нее вопросительный взгляд, и она ответила:

– Они могли провести в каком-то месте час или полтора, а потом он ее отвез домой или, что больше похоже на Шиловского, высадил возле метро или автобусной остановки.

– Он мог быть такой свиньей?

– Ты меня извини, конечно, но, несмотря на то что о мертвых плохо говорить не в традициях русского народа, однако, судя по всему, при жизни Константин Шиловский был стопроцентным свином.

– Значит, найти девушку будет трудно, – констатировал Морис.

– Нелегко, – подтвердила Мирослава.

Вечером, сидя на крыльце, она думала о том, что следует посетить и случайную знакомую Константина Шиловского, адрес которой ей удалось выбить из Филиппа Митяева.

Итак, она звалась Варварой Пушкарской. И вполне могла после расставания с Шиловским наблюдать за ним и заметить счастливую соперницу. «Или все-таки несчастную?» – подумала Мирослава и запустила пальцы в густую шерсть Дона, примостившегося рядом с хозяйкой.

– Если бы ты знал, как я люблю тебя! – произнесла она вслух.

И тотчас рядом раздался голос Мориса:

– Надо же, а я и не догадывался об этом.

Мирослава рассмеялась. Морис стоял в дверях с тарелкой вымытой тепличной клубники. Он шагнул на крыльцо и уселся рядом. Дон повернулся к нему и одарил снисходительным взглядом прищуренных янтарных глаз.

– Знаю, знаю, что ты мой счастливый соперник, – отозвался Морис и ласково почесал кота за ухом, тот тихо замурлыкал.

– О чем задумались? – спросил Морис, ставя тарелку с клубникой на колени Мирославы.

– Планирую, что сделать завтра.

– И?

– Поеду-ка я к Варваре Пушкарской, посмотрю на нее, может, узнаю что-то полезное.

– А Пегова, Сайкова и Бердникова?

– И до них очередь дойдет.

Глава 4

Проснувшись утром, Мирослава подумала о том, что скоро зацветет липа и утопит в медовом аромате все окрестности. «Как хорошо!» – Она сладко потянулась, потом соскочила с постели, приняла душ и спустилась вниз.

Морис решил подать на завтрак овсяную кашу с курагой и изюмом.

– «Овсянка, сэр»? – произнесла она полуутвердительным, полувопросительным тоном.

Морис улыбнулся и расположился за столом напротив нее. Мирослава знала, что Морис считает овсянку одним из самых полезных продуктов, но сама она не испытывала к ней особой любви.

– Можно подумать, что я англичанка, – пробормотала она, зачерпывая первую ложку.

– Ну, во‐первых, не англичанка, а шотландка, – поправил он.

– Еще лучше!

– А чем вам не нравятся шотландцы? Я часто вижу у вас на столе томик Роберта Бёрнса.

– Поэзия и кухня – это разные вещи.

– Не скажите, – не согласился Морис. – И, между прочим, по словам Плиния Старшего, еще древние германцы готовили кашу из овса.

– Германцев вспомнил, – пробормотала она.

– А древние славяне считали, что овес исцеляет от всех болезней, а овсяный кисель на Руси был священным блюдом.

– Ладно, поняла, а что там во‐вторых? – спросила Мирослава.

– Да то же, что и во‐первых, – пожал он плечами. – Просто люди почему-то ошибочно считают, что овсянку по утрам едят англичане. А это совершенно не так. Овсянка – национальное блюдо шотландцев.

– Хоть англичанам повезло, – сделала вывод из сказанного Мирослава.

Морис улыбнулся:

– А, кстати, совсем недавно Шура с пеной у рта защищал Марию Стюарт и клеймил позором Елизавету Вторую.

– Вот и кормил бы Шуру овсянкой!

– Я пробовал, – улыбнулся Морис, – но он есть ее категорически отказался, заявив, что он не конь.

– А я, значит, лошадь, – хмыкнула Мирослава.

– Нет, вы Тигра. И, того и гляди, выпустите когти.

– Ладно уж, доела я твою овсянку. Ликуй и бей в литавры.

– Ешьте бутерброды с сыром и пейте чай.

– Еще проинформируй, что в сыре содержится кальций и он необходим для моего молодого организма.

– Чего говорить, – улыбнулся Морис, – вы и сами все знаете.

Через полчаса она уже мчалась по шоссе, вдыхая свежий воздух, еще не прокаленный солнцем.

Варвара Пушкарская жила в панельном доме одного из спальных районов. Мирослава про себя недоумевала, как девушка из такого скромного района могла попасть в столь дорогой ночной клуб. Ну что ж, скоро она это выяснит. К ее удивлению, на старой пятиэтажке стоял домофон. Волгина набрала номер квартиры со второго этажа.

– Кто? – спросил ее голос, принадлежащий, скорее всего, подростку.

– Почта.

Дверь открылась. Волгина поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка квартиры Пушкарских. Через минуту она уже увидела в проеме двери девушку лет двадцати восьми в чистом, много раз стиранном халате и стоптанных домашних тапках. Она втыкала шпильки в ракушку из волос на затылке.

– Вам кого? – спросила девушка.

– Я хотела бы поговорить с Варварой Пушкарской.

– А вы, собственно, кто?

– Я детектив Мирослава Волгина, вот мое удостоверение.

– Странно, – проговорила девушка.

– Что странно?

– Какое дело может быть у детектива к моей Варьке.

– Мне просто нужно с ней поговорить.

– Проходите. Она в своей комнате.

– А вы родственница Варвары?

– Я ее родная сестра Лидия Пушкарская.

– Очень приятно.

Они дошли по коридору до закрытой двери. Лидия постучала в дверь.

– Варя, тут к тебе пришли.

– Кто?

– Детектив.

– Кто?!

Дверь открылась, и Мирослава увидела худенькую девушку болезненного вида.

«Неужели это та самая Варвара, что развлекалась в клубе с Шиловским? – подумала она недоуменно. И вдогонку, уже мстительно: – Ну, всё! Если Митяев меня обманул, подсунув не тот адрес, я оторву ему голову».

И, обратившись к девушке, проговорила:

– Я детектив Мирослава Волгина. У меня к вам конфиденциальный разговор.

– Я оставлю вас ненадолго, – прозвучал за спиной Мирославы голос Лидии.

А Варвара, с удивлением глядя на детектива, пригласила:

– Проходите, пожалуйста.

Мирослава прошла в скромно обставленную, узкую комнату. Единственной ценной вещью в ней был ноутбук. Волгина поискала глазами, куда бы присесть, и опустилась на краешек стула, заваленного журналами и газетами.

– Ой, простите, – воскликнула Варвара и переложила всю груду на постель. – Вы сказали, что вы детектив, – обернулась она к Мирославе.

Волгина кивнула.

– Но я не понимаю, что может хотеть от меня полиция, – растерянно проговорила девушка.

– Я не полиция, – поправила Волгина, – я частный детектив.

– Тем более…

– Я хочу поговорить с вами о том вечере в ночном клубе.

– Нет! – закричала девушка и резко вскочила с кровати, на которую только что присела.

– Что нет? – удивилась Мирослава.

– Я не хочу об этом говорить!

– Почему?

– А вы не понимаете?!

– Нет…

– А… Вы обманули меня!

– В чем? – озадаченно спросила Мирослава.

– Вы выдаете себя за другую! Я все поняла! Вы проверяете меня!

– Варя! Успокойтесь! И объясните мне, о чем вы говорите?

– Да лечусь я! Лечусь!

– От чего?

– Как от чего?! От гонореи.

«Оп-па», – подумала про себя Мирослава. А вслух сказала:

– У вас нет причины не доверять моим словам. Вот моя лицензия. Я действительно частный детектив и расследую дело об убийстве Шиловского. Вы ведь знаете, что он погиб.

– Знаю! И как я рада! Гад! Гад! Я бы сама его сто раз переехала.

– Но в этом уже нет надобности, – тихо проговорила Мирослава и взяла девушку за руку. Рука была ледяной. А глаза пылали такой ненавистью, что даже Мирослава предпочла в них не смотреть.

– Варя, пожалуйста, сядьте, – попросила она, – успокойтесь. Мне правда очень нужно с вами поговорить.

– Я не стану помогать вам искать убийцу Шиловского, – проговорила девушка решительно.

– И не надо, – согласилась Мирослава, – просто расскажите мне, что произошло тогда в клубе. Вы ведь до сих пор все держите в себе. Расскажите, и вам станет легче. Я обещаю, что ни ваша сестра, ни ваши друзья об этом не узнают.

– И он тоже!

– Кто он?

– Вася.

– И Вася тоже не узнает, – пообещала Мирослава.

– Хорошо, я расскажу вам! – решилась Варвара. – Слушайте!

Из сбивчивого рассказа девушки Мирослава узнала, что Варвара несколько лет копила деньги на свое восемнадцатилетие. А когда оно наступило, девушка не могла придумать, как и где его отметить, и тут две ее однокурсницы из обеспеченных семей предложили сходить в клуб. Они заверили ее, что клуб потрясающий, не клуб, а сказка, и что она, посетив его, запомнит это событие на всю оставшуюся жизнь. В том, что Варвара не забудет этого вечера в клубе до конца своих дней, они оказались правы. А во всем остальном…

Яркие краски, шум, гомон ее напугали сразу, едва она оказалась в зале. И она бы непременно сбежала, если бы подружки чуть ли не насильно не втащили ее вовнутрь. Они втроем расположились за столиком, сделали заказ. Вернее, заказ за Варю сделали ее сокурсницы. Они же уговорили ее попробовать фирменный коктейль клуба, от которого у нее сразу закружилась голова и стало горячо в груди. А потом ей стало весело. Так весело, как никогда в жизни. Она ела, пила, веселилась, ее уже не пугал шум и огромное количество народу.

А потом к их столику подошел он…

И представился, чуть ли не официально: «Константин Шиловский собственной персоной».

Подружки захихикали: как выяснилось потом, они неплохо знали Константина. Но Шиловский тогда смотрел только на Варвару, и она почувствовала, как покрывается румянцем до самых корней волос.

«Хорошо еще, что при таком освещении этого не видно», – подумала она тогда с облегчением. Он пригласил ее танцевать, и она пошла.

Одна из подруг успела шепнуть ей на ухо:

– Берегись, он плейбой, меняет девчонок как перчатки.

Но она, завороженная его статью и ласковым выражением лица, пропустила предостережение мимо ушей. И самое ужасное, что она забыла о своем Васе! Милом, скромном Васе, который сдувал с нее пылинки и был готов за нее и в огонь, и в воду. Забыв обо всем, Варвара все больше и больше пьянела от обволакивающих взглядов Константина, от прикосновения его горячих дерзких рук. Потом он повел ее к своему столику и познакомил с друзьями, которые, по правде говоря, даже не обратили на нее внимания.

– А девушки за столиком были? – спросила Мирослава.

– Нет, девушек не было. Но мы там были недолго. Константин дал мне выпить какого-то вина, и я, дура, не отказалась.

Варвара опустила голову, а потом, собравшись с силами, продолжила:

– Мы снова танцевали, целовались, а потом Константин взял меня за руку и куда-то повел. Я слепо следовала за ним. Только сильно удивилась, когда мы оказались в туалете. Он стал тискать меня, я пробовала отбиваться, спрашивала, что мы здесь делаем, он ответил, что сейчас я все узнаю, и стал стаскивать с меня трусы. Тут я уже испугалась по-настоящему и стала сопротивляться, но сил у меня почти не было. Он посадил меня на окно, встал между моих ног, и тут я почувствовала невыносимую боль и закричала. Он зажал мне рот и мучил меня еще некоторое время. Кажется, я потеряла сознание, потому что очнулась оттого, что он бил меня по щекам. Я стала плакать, а он сказал: «Дура! Надо было предупредить!»

Варвара заплакала.

– Тихо, тихо, – сказала Мирослава. – Константина больше нет.

Как ни странно, это успокоила девушку.

– Я не поняла, о чем я должна была его предупредить. Увидев полосы крови на бедрах, я вымыла их водой из-под крана, вытерлась разорванными трусами и выбросила их. Вернувшись за столик, я посмотрела на Константина, но поняла, что больше не интересую его. Мне было так плохо, что я собралась домой и одна из подруг вызвала такси. Я не помню, как я доехала до дома. Слава богу, что сестра ночевала у нашей бабушки, а родители у нас живут в другом городе. Так случилось, – пояснила Варвара.

И Мирослава не стала вдаваться в подробности. Она только спросила:

– Вы не хотели обратиться в полицию? Ведь он вас изнасиловал.

– Что вы! – Варя испуганно прижала руку ко рту. – Я бы не пережила такого позора. Я и так слегла на неделю. А потом поняла, что со мной что-то не то и, дрожа от ужаса, пошла на прием к венерологу. У меня обнаружили гонорею и стали лечить. Все это время мне хотелось умереть от стыда и унижения! И только один раз я испытала чувство облегчения и радость: когда узнала, что Шиловского убили. – Глаза Варвары лихорадочно заблестели.

– А что с Васей? – тихо спросила Мирослава.

– С Васей? – переспросила девушка. А потом, сжав губы, посмотрела куда-то мимо детектива и наконец ответила: – Я прогнала его!

– За что?

– За что? Неужели вы не понимаете?!

– Не совсем…

– Как я могу смотреть ему в глаза?! Я преступница!

– Ну какая же вы преступница? – тихо спросила Мирослава.

– Я падшая женщина!

– Бросьте! Не вы первая, не вы, к сожалению, последняя. Нужно взять себя в руки и продолжать жить.

– Но что я скажу Васе?

– Ничего, – ответила Мирослава.

– Как же так? – растерянно спросила Варя.

– Очень просто.

Варвара потупилась.

– Вы его любите? – спросила Мирослава.

– Очень!

– Тогда молчите.

– Но… Но это же, выходит, обман.

– Обман? Разве он спрашивал вас о чем-то?

– Нет…

– Так вот, для того, чтобы покаяться, существует батюшка.

– Чей батюшка? – удивилась Варвара.

– Православный. В церкви.

– А…

– К тому же вы все рассказали мне, облегчили душу. Ведь вам стало легче?

– Да, – ответила девушка и посмотрела на детектива с удивлением.

– Так что не следует примерять на себя роль раскаявшейся грешницы и поить своего любимого мучительной для любого мужчины отравой – своим признанием.

– Вы так думаете? – с сомнением проговорила Варя.

– Я в этом уверена!

– Но…

– Никаких «но»! Шиловский мертв! И вы свободны от всего, что случилось между вами. Вы меня поняли? – Тон Мирославы был настолько требовательным, что Варвара просто согласно кивнула.

– У вас есть лист бумаги? – спросила Волгина.

– А зачем?

– За надом! Так есть или нет?

– Есть. – Варвара полезла в стол и вытащила белый листок.

– Фломастер темно-синего или черного цвета есть?

– Есть, вот…

– Берите его в руки и рисуйте!

– Что рисовать? – удивилась девушка.

– Свои ощущения произошедшего. Изобразите тот узел, или камень, что у вас на сердце.

– Поняла. – Варвара взяла фломастер и начала что-то чертить на листке. Что это, понять невозможно, да и не надо.

Когда рисунок был закончен, Мирослава спросила:

– У вас есть в этой комнате спички?

– Да, я зажигала свечи, вон они на полочке.

Мирослава смяла лист и положила его на металлическую тарелочку с выбитым на ней памятником Петру I на коне, стряхнув с нее предварительно высохшие лепестки каких-то цветов.

– Поджигайте! – велела она.

Варвара чиркнула спичкой, и минуту или две они стояли и смотрели, как горит бумажный ком. А потом остался пепел…

– И что? – спросила Варя.

– Откройте окно и сдуйте его на улицу. Пусть ветер унесет вашу боль на все четыре стороны.

Девушка выполнила приказания детектива, с удивлением осознав, что не сомневается в действенности этого метода.

Провожая Мирославу, она тихо шепнула:

– Спасибо.

– Не за что.

– А Лиде тоже не говорить?

– Никому.

– Васе я позвоню, когда закончу курс лечения.

– Конечно.

– И попрошу у него прощения.

Мирослава кинула на нее вопросительный взгляд, и Варвара поспешила заверить ее:

– Я ничего ему не скажу. Извинюсь за то, что я такая капризная.

Детектив одобрительно кивнула и стала спускаться по лестнице. На половине пути она оглянулась и проговорила:

– Да, попрощайтесь за меня с Лидией.

– Она, наверное, за хлебом выбежала.

Выйдя на улицу, Мирослава перевела дух. Разговор был трудным, но ничего не дал для продвижения дела. Было ясным как дважды два, что за поруганную честь Варвары Пушкарской ее любимый человек отомстить Шиловскому не мог по той простой причине, что девушка никому не рассказывала о своей беде. А в том, что Варвара держала язык за зубами, Мирослава не сомневалась.

Теперь нужно встретиться с постоянными подругами Константина и его дружков. Больше всего ей сейчас хотелось отправиться домой, выпить зеленого чая с жасмином, посидеть в обнимку с Доном на крыльце или полежать с книгой под яблоней. Но, увы, мы не всегда вольны делать то, что нам хочется. Итак, придется ехать к девицам.

Ближе всего жила Тамара Пегова. До улицы Оленина Мирослава при отсутствии пробок могла бы доехать за полчаса. Что она и сделала. Новый двенадцатиэтажный дом был отстроен совсем недавно и не полностью заселен. Поэтому, на счастье детектива, еще никакого консьержа не наблюдалось. Она подошла к лифту и нажала на кнопку девятого этажа. Лифт взмыл вверх мгновенно.

Новые металлические двери были отделаны под ореховое дерево. Пегова жила за той, что располагалась прямо напротив лифта. Трель звонка при первом же прикосновении рассыпалась звонами колокольчика.

«Цок-цок» – раздалось через некоторое время за дверью.

– Это ты, Катька? – спросил молодой голос.

– Нет, это я, Мирослава.

– Мирослава? – переспросили за дверью озадаченно, но открыли.

Мирослава увидела перед собой девушку с малиновыми волосами, пирсингом в пупке, одетую в какие-то лохмотья канареечного цвета.

На ногах у нее были белые узконосые туфли на высоченном каблуке. Девушка, в свою очередь, тоже с интересом рассматривала Мирославу.

– Значит, ты не Катька, – наконец констатировала она.

– Значит, – согласилась Мирослава.

– И че теперь? – спросила хозяйка квартиры.

– Мне бы поговорить с Тамарой Пеговой.

– Так говорим уже.

– Так и будем разговаривать на площадке? – улыбнулась Мирослава.

Девушка наморщила лоб, потом сказала:

– Ладно, заходи. Только учти, я скоро ухожу.

– Учту.

Когда они зашли в гостиную, заваленную всяким шмотьем, Тамара сказала:

– Садись на тахту и говори.

Мирослава присела.

– Я частный детектив Мирослава Волгина. Меня нанял отец Константина Шиловского, чтобы я нашла убийцу его сына.

– Раскошелился, значит, – усмехнулась Пегова. – А то все сначала ершился, за мошну держался и вопил: «Моя милиция меня бережет!»

– Прямо так и вопил? – невольно улыбнулась Мирослава.

– Не дословно, конечно, но смысл тот же. А теперь нанял вас. Интересно.

– Тамара, мне очень нужна ваша помощь!

– Если нужна, помогу, чем смогу, – покладисто согласилась Пегова.

– Вы хорошо помните тот последний вечер, когда Константин Шиловский был с вами в клубе?

– Вроде помню, – наморщила нос девушка.

– Вы сидели все вместе?

– Нет, что вы! Где же мы там поместимся?

– То есть вы сидели за отдельным столиком?

– За отдельным.

– А почему не парами?

– В смысле?

– Почему мальчики отдельно, девочки отдельно?

– Ах, это, – взмахнула пухлой ручкой с короткими пальчиками Тамара. – Не хотели мешать друг другу.

– Я не совсем вас поняла…

– А что тут понимать-то, – усмехнулась Тамара, – парни клеили девчонок, а мы клеили парней.

– Разве вы не… – Мирослава замялась.

И Тамара пришла ей на помощь:

– Мы друг с дружкой уже давно перетрахались. Новизны нет, и поэтому…

– Разве вы не собирались в будущем выйти за кого-то из них замуж?

– Замуж? За них? – рассмеялась Тамара и, посерьезнев, добавила: – Сначала-то я строила планы насчет Костика, но потом поняла, что только время зря теряю.

– Почему?

– Почему? – переспросила девушка. – А знаете, какая у него была кликуха?

– Скажите.

– Плейбой! Никогда такие не женятся, до старости за курочками петухами бегают, пока у них хвост не отвалится.

– Какой хвост? – машинально спросила Мирослава.

– Да какой уж есть, – рассмеялась Тамара.

– Понятно, тогда скажите мне: в тот вечер возле Константина много кружилось девушек?

– Да уж немало.

– И он ни одной из них не отдавал предпочтения?

– Да как вам сказать, – задумалась Пегова, – мне поначалу показалось, что он запал на одну малолетку, и так и сяк ее обхаживал. Потом они куда-то исчезли. Я уж подумала, что он ее повел… Ну, в общем, не важно. А потом Костик как-то резко к девочке охладел. Вот и думай тут, то ли добился своего, то ли она отшила его. По крайней мере, Филя ныл, что его девочка отшила.

– А потом?

– Что потом?

– Константин стал обхаживать другую девушку?

– Даже не знаю, я тут сама так закружилась, что и не заметила не только когда прежняя девочка ушла из клуба, но и как сам Костик испарился.

– Значит, вы не видели, с кем он ушел?

– Понятия не имею, – пожала плечами Тамара.

– И у вас нет предположений, кто бы мог желать ему смерти?

– О! Предположений у меня навалом! – улыбнулась Пегова.

– И кого же вы подозреваете?

– Конкретно никого. Но! – Она подняла свой коротенький наманикюренный палец вверх. – Костя играл в карты и был знатным шулером. Его ловили и обещали отомстить. Но он только посмеивался. У своего знакомого Эдика Коврова он взял на время тачку, когда его собственная была в ремонте, и по пьяни разбил ее вдребезги. Деньги за нее не вернул, хотя и обещал.

– А тачка дорогая?

– «Мерс» последней модели.

Мирослава присвистнула.

– То-то и оно, – сказала Тамара. – Плюс всякие грешки его по мелочовке. Но ведь никогда не знаешь, за что именно придется платить.

– И то верно, – согласилась Мирослава. Про себя она подумала, что карточное шулерство и разбитую машину некого Коврова пусть отрабатывает полиция.

– А вы не знаете, у Кости были долги?

– Он долгое время должен был крупную сумму денег Куцему.

– Кто это?

– Да так, – пренебрежительно отозвалась Пегова, – один не особо крупный авторитет.

– И что же Шиловский, расплатился с ним?

– Да.

– А где взял деньги?

– Лично я думаю, что выклянчил у отца.

– Скорее всего, – согласилась Мирослава и решила при случае на всякий случай спросить об этом у Шиловского-старшего.

Тамара тем временем все время поглядывала на часы.

– Я ухожу уже, – сказала Мирослава.

– Да я вас не гоню, просто смотрю, что Катька сильно запаздывает. Но это так похоже на нее! – в сердцах проговорила она.

– Наверное, она скоро придет, – улыбнулась Мирослава и направилась к двери. – Вы не хотите пожелать мне удачи? – спросила она уже в дверях.

Тамара пожала плечами и честно призналась:

– Сама не знаю – вроде бы и жаль Костика, но в то же время…

– В то же время?

– Недобрый он был человек. – Пегова вздохнула и закрыла дверь.

Мирослава спустилась на лифте вниз, и нос к носу столкнулась с хорошенькой девушкой с черными короткими кудряшками на голове, из-за которых девушка напоминала овечку каракулевой породы.

– Вы, наверное, Катя? – спросила Мирослава.

Девушка удивленно кивнула.

– А я Мирослава, и только что спустилась от Тамары.

– Ой! Она убьет меня! – воскликнула девушка и хотела юркнуть в подъезд. Но Мирослава крепко схватила ее за руку.

– Минуточку!

– Куда это вы меня тащите?

– Пройдемте в мою машину. – Она сунула под нос опешившей девушке свое удостоверение.

– О! – Та округлила глаза и последовала покорно за детективом. – А что случилось? – спросила она уже в машине.

– Константина Шиловского убили.

– Тоже мне новость, – фыркнула Катя.

– Я веду расследование его гибели.

– А я-то тут при чем?

– Вы его близкая подруга.

– Подумаешь, переспали пару раз, и уже близкая подруга, – проговорила Сайкова насмешливо.

– Я имела в виду духовную близость.

– Скажете тоже, – прыснула девушка со смеха.

– Ну вы же поддерживали с ним дружеские отношения?

– Просто все вместе ходили в клуб.

– Хорошо, пусть будет так, – согласилась детектив, – но у меня к вам просьба.

– Какая?

– Расскажите о последнем вечере в клубе, когда там и Константин был с вами.

– Ну, я попробую, – задумалась Сайкова.

Она так долго молчала, что Мирослава решила помочь ей.

– Вы сидели с парнями за одним столиком?

– За разными, естественно.

– Почему естественно?

– Потому что мы тоже были на ловле, – удивилась непонятливости детектива Екатерина.

– На ловле?

– Конечно, каждая из нас надеялась поймать в свои сети подходящего парня.

– А ваши постоянные дружки вами в расчет не брались?

– Постоянные дружки… – повторила Катя. – Толку-то от них?

– В смысле?

– В том смысле, что жениться они не собирались, тем более на нас.

– Понятно. Но ваш столик хотя бы был поблизости от столика парней?

– Да, в поле зрения, – согласилась Катя.

– И вы видели все, что там происходит?

Девушка замотала головой:

– Нет! Мы, можно сказать, вообще мало что видели, просто потому, что особо не смотрели туда. Посудите сами, зачем нам?

– Ну, да, – согласилась Мирослава нехотя и спросила: – Но может быть, вы видели девушек, с которыми танцевал Константин?

Катя задумалась и сказала:

– Я видела двух, рыжую отвязную девицу и блондинку.

– Крашеную?

– Пожалуй. Но по ней было видно, что ее осветлили в первый раз.

– Почему вы так решили?

– Она была какая-то зажатая.

– А натуральную блондинку с Константином вы не видели?

– Не припоминаю…

– Эта девушка могла быть с ним перед самым его уходом.

– Может, она и была, – пожала плечами Сайкова, – но я ее, честное слово, не заметила.

– Жаль…

– Наверное. Но, пожалуйста, отпустите меня! Я сказала вам все, что знала. А то Томка меня на самом деле убьет! Она всегда орет как бешеная, если я опаздываю. А у меня никак не получается приходить вовремя, – жалобно проскулила она.

– Хорошо, идите. – Мирослава разблокировала дверь.

– Ой, спасибочки вам! – радостно воскликнула девушка и, не прощаясь, бегом помчалась к подъезду.

Мирослава подумала, что заодно нужно съездить и к Бердниковой. Но прежде она решила позвонить Наполеонову.

– Слав, ты, что ли? – отозвался он.

– Я, Шур, привет!

– Ну привет!

– Тебе известен авторитет Куций?

– Знакомая личность.

– Говорят, что у Шиловского-младшего были с ним терки.

– Проверяли мы, – вздохнул Наполеонов, – там все чисто.

– Еще вроде бы Константин Шиловский разбил машину некого Коврова…

– Его отец Коврову заплатил и все утряс.

– Хорошо. Спасибо тебе, избавил меня от лишней беготни.

– Всегда рад помочь подруге детства. А у тебя есть что-нибудь новенькое? – поинтересовался делано-равнодушно он.

– Увы, – призналась она, – пока ничего дельного раскопать не удалось.

– Возьми лопату побольше и копай поглубже, – посоветовал он и отключился.

– Поросенок, – беззлобно выругалась Мирослава и тронула машину с места.

Бердникова жила довольно далеко, но Мирослава и не собиралась искать девушку по месту ее жительства. Она предварительно выяснила, что Римма работает в кафе своего отца «Недостроенный остров». Название ей показалось странным, но чего только не придумают хозяева общепита…

«Недостроенный остров» располагался на самом краю Старого города. По-видимому, у отца Бердниковой не хватило денег и связей, чтобы втиснуться в центр, но и полученное место давало ему немало преимуществ. Мимо «Недостроенного острова» проезжали все, кто направлялся в центральные парки, на набережную, в речной порт, цирк и большую часть театров. Так что, пожалуй, Бердников-старший не то что не проиграл, а скорее выиграл.

Подъехав к зданию, Мирослава удивилась тому, что раньше его не замечала. Назвать «Недостроенный остров» помпезным было нельзя, но оригинальным вполне. Покрытие крыши здания имитировало накиданный хворост, стены были окрашены под цвет тростника, а на вывеске рядом с названием бежала антилопа. Мирослава толкнула дверь и услышала позвякивание колокольчика. Пройдя небольшое фойе с пустующим по причине теплой погоды гардеробом, она оказалась в довольно просторном зале. Столики были сплетены из какой-то лозы, скорее всего, из ротанга, и только полированная поверхность выглядела достаточно прочной. То же самое можно было сказать о стульях и даже о стойке бара.

В зале было всего несколько человек, в основном мамы с детьми и пожилые люди, кто супружескими парами, а кто с друзьями, подругами. За ближним столиком мило щебетали о чем-то три дамы весьма преклонного возраста. На столе стояли тарелки с недоеденными пирожными, чашки с кофе и блюдо с черешней.

Мирослава подошла к бару и увидела, что все напитки там безалкогольные. Заметив ее изучающий взгляд, бармен поспешил пояснить:

– Мы днем работаем как детское кафе, а вечером как ресторан.

– Понятно, – сказала Мирослава.

– Так что мы ждем вас вечером, – улыбнулся ей бармен.

«И с чего это он решил, что я любительница ресторанов?» – недоуменно подумала про себя Мирослава, а вслух сказала:

– Мне нужна Римма Бердникова.

Бармен сразу стал серьезным и строгим.

– И зачем это она вам понадобилась, разрешите спросить?!

– Разрешаю, – улыбнулась Мирослава и развернула перед ним свое удостоверение.

Бармен оказался дотошным и не дал обмануть себя корочкой.

– Так вы частный детектив, – протянул он насмешливо, – и Римма вовсе не обязана с вами разговаривать.

– Не обязана, – согласилась Мирослава. Она достала сотовый и набрала номер своего агентства. – Вышлите, пожалуйста, наряд полиции в кафе «Недостроенный остров»…

– Минуточку, минуточку, – прервал ее бармен, – зачем это к нам вызывать полицию?