Текст книги "Неловкая поступь смерти"

Глава 5

Оперативник Ринат Ахметов, получив задание от Воеводиной поговорить с сожительницей подозреваемого с целью установления его алиби, отправился в магазин готовой одежды на Щелканова, 21а.

Магазин находился в одном из спальных районов города в старом сером здании на первом этаже. С первого взгляда было ясно, что магазин рассчитан на покупательниц со средним достатком.

В торговом зале находились три девушки. Одна из них, увидев Рината, сразу направилась к нему и с доброжелательной улыбкой спросила:

– Вы хотите что-то приобрести для жены?

Ринат покачал головой.

– Для мамы или подруги? – продолжала улыбаться девушка. – У нас широкий выбор.

Ринат уже прочитал на бейджике, что девушку зовут Клавдией, поэтому проговорил:

– Клава, мне бы с Людмилой Горбунковой поговорить.

Краем глаза Ахметов наблюдал за двумя другими девушками, они о чём-то шептались и тихо посмеивались.

Девушка смешно наморщила носик, озорно стрельнула глазами и спросила:

– А вы ей кто?

– Капитан Ринат Ахметов, – представился он и показал своё удостоверение.

Клавдия, утратив к нему интерес, крикнула через весь зал:

– Мила! К тебе тут из полиции пришли!

Две другие девушки сразу стали серьёзными, и одна из них, блондинка хрупкого телосложения, сразу направилась к нему.

– Я Людмила Горбункова, – сказала она, подойдя, – а что, собственно, случилось?

– Где бы мы могли с вами поговорить, не привлекая внимания посторонних?

– Да, какие же они посторонние, – начала говорить девушка, но, увидев выражение лица Ахметова, произнесла: – Ну, что же, идёмте, – и пошла в сторону одной из дверей. Ринат последовал за ней. Вскоре они оказались в маленькой захламлённой комнате. Девушка скинула с двух стульев лежащие на них платья, сарафаны и что-то ещё. На один стул она села сама, другой пододвинула Ринату.

– Садитесь, пожалуйста. Так о чём вы хотели со мной поговорить?

– Вам знаком Аркадий Селиванов?

– Да, это мой парень. А в чём, собственно, дело?

– Вы живёте вместе?

– Вы что, из полиции нравов? – усмехнулась девушка.

– Нет, я из отдела по расследованию убийств.

– Убийств? – лицо девушки вытянулось. – Но при чём здесь я и Аркаша?

– Убита приёмная мать Аркадия Селиванова.

– Что?

– Её напоили снотворным, потом утопили в ванной и плюс ко всему ещё и вены на руках перерезали.

– Этого не может быть! – Девушка закрыла рот рукой и заметно побледнела.

– Однако это так. Поэтому, Людмила Анатольевна, мне нужно поговорить с вами.

– Просто Мила, – пролепетала Горбункова непослушными губами.

– Хорошо, – согласился оперативник, – просто Мила. Где вы были… – он назвал дату – с одиннадцати вечера до двух ночи.

– Дома, – удивилась девушка, – где же я ещё могла быть в это позднее время.

– А Аркадий Селиванов?

– Тоже дома.

– Он никуда не отлучался вечером в тот день?

– Ну, он ушёл из дома часов в семь.

– Куда?

– В «Кармелиту», как обычно.

– Это что?

– Типа ночного клуба.

– И до одиннадцати он уже вернулся? – не поверил оперативник.

– Да, вообще-то он планировал пробыть там дольше, но что-то у него не заладилось. Вот Серый его и привёз домой на своей колымаге в девять вечера.

– Серый – это кто?

– Сергей Понамарёв. Они типа дружат с Аркашей.

– Аркадий часто бывает в этом клубе?

– Частенько, – неохотно признала Горбункова.

– Ночной клуб, насколько мне известно, удовольствие не из дешёвых? – вопросительно проговорил Ринат.

Девушка вздохнула.

– Так он там и спускает все деньги, что ему мать на карточку кладёт.

– И вы не возражаете?

– А что я могу поделать? – беспомощно пожала плечами девушка.

– Например, выставить его из своей квартиры, – не удержался оперативник.

– И остаться одной? – грустно улыбнулась она.

– По-моему, такая симпатичная девушка всегда может найти себе парня.

– А вы не слыхали, что на девять девчонок… – расстроенно заметила Мила.

– Как же, слышал, – кивнул он, – только данные сведения устарели. Теперь уже подсчитано, что в вашем возрасте парней больше, чем девушек. И женщин становится больше, чем мужчин, только после пятидесяти.

– Неужели? – оживилась Мила. – Я не знала.

– Скажите мне, где находится этот клуб «Кармелита»? – попросил Ринат.

Она продиктовала адрес.

– А вы уверены, что Аркадий в этот вечер больше не покидал квартиру?

– Конечно, уверена. Он пьян был в стельку. Спросите у Серого, и проспал до утра. Я и утром-то его еле добудилась.

– А адрес Понамарёва у вас есть?

– Только телефон.

– Диктуйте.

Выйдя из магазина, Ринат посмотрел на прояснившееся небо и подумал, что, если не случится ничего чрезвычайного, он передаст Воеводиной добытую информацию и, вполне возможно, уйдёт домой вовремя, забежит за Гулей в садик. Хотя сегодня за ней должна была зайти Гузель.

«Вот и чудесно, – думал Ринат, – в които веки они с женой встретятся в детском саду, – он улыбнулся, – заберут дочку и, может быть, посидят втроём в кафе-мороженом, а потом погуляют в сквере возле дома. На улице распогодилось, и моим девочкам полезно будет подышать свежим воздухом перед сном».

«Конечно, свежим воздух в сквере можно было назвать с натяжкой, но всё равно там и деревья, и кустарники, и цветы. А значит, и кислород!» – оптимистично подумал Ринат и ускорил шаг.

Ему и впрямь повезло, Воеводина сказала, что на сегодня он ей больше не нужен и в пять может идти домой.

На радостях Ринат чуть не расцеловал свою начальницу. А она, точно угадав его мысли, погрозила ему пальцем, улыбнулась и указала на дверь.

Понамарёву Воеводина позвонила сама, а на встречу с ним отправила Аветика Григоряна.

Старший лейтенант Аветик Григорян, несмотря на свою молодость и горячую кровь предков, текущую в его жилах, был человеком уравновешенным и во всех сложных ситуациях сохранял голову холодной.

Сам он считал, что это у него наследственное. Он ни разу не видел, чтобы его отец, Армен Григорьевич Григорян, преподающий на кафедре теории и истории государства и права, или дед, полковник в отставке, прослуживший всю жизнь в милиции, хоть раз впадали в ярость.

Родители Аветика оказались в городе на Волге после страшного землетрясения в Спитаке. Были они тогда ещё детьми. Поэтому сам Аветик считал себя коренным, местным и взял у старшего товарища Рината Ахметова привычку называть себя русским армянином. Ринат, естественно, называл себя русским татарином.

Следователь Наполеонов, правда, как-то заикнулся, что правильнее говорить – российский.

Но нерастерявшийся Ринат тотчас напомнил ему слова Тургенева: «…поскреби любого русского, найдёшь татарина». Об этом же говорили Карамзин, Гоголь, Лесков, Куприн.

Ахметов не ограничился этим и назвал плеяду русских аристократических фамилий, ведущих свой род от предка татарина.

– Кстати, – добавил он, – Карамзин, Менделеев, Мечников, Павлов и Тимирязев также имеют татарских предков.

Аветик тоже успел вставить своё слово:

– Вот и Ахматова! И Айвазовский!

– Айвазовский что, тоже русский татарин? – хмыкнул Наполеонов.

– Нет, – серьёзно проговорил Аветик, – он русский армянин.

– А вообще русский это не национальность, а состояние души, – тихо заметила украинка Любава Залеская.

– Вы мне ещё Рюриков вспомните! Ишь, умники нашлись, – почему-то рассердился Наполеонов.

И тут вклинился Дмитрий Славин:

– А что, ребята, я думаю, Любава права. Вспомните, в войско князя Олега, отправившегося покорять Византию, входили: поляне, варяги, русь, северяне, радимичи, вятичи, кривичи, славяне и другие.

Наполеонов закатил глаза и ретировался. Уходя, он пробурчал:

– И кого в полицию понабрали…

Василиса Никитична сказала Аветику, что Сергей Понамарёв будет ждать его в случае отсутствия дождя за первым столиком уличного кафе «Конёк-горбунок». А если пойдёт дождь, то их встреча пройдёт внутри этого кафе.

– Вот тебе номер его телефона, – напутствовала оперативника Воеводина, – выясни, во сколько точно он привёз Селиванова домой. И спроси, почему Селиванов не остался там до более позднего времени.

Аветик кивнул и отправился на задание. Выйдя на улицу, он посмотрел на небо – ни одной тучки. До встречи оставался целый час. Григорян задумался, проехать ему две остановки на автобусе или пройтись пешком, и выбрал второе.

Над первым столиком уличного кафе «Конька-горбунка» был голубой зонтик. За столиком сидел широкоплечий детина и с аппетитом ел суп харчо.

Аветик пожал плечами и подошёл:

– Извините, вы Сергей Понамарёв?

Детина поднял на него грустные голубые глаза, энергично подвигал челюстями, дожёвывая находившееся во рту, и ответил:

– Ну, предположим, я Сергей Понамарёв. А ты кто?

– Я старший лейтенант Аветик Григорян.

– Опа-на! Значит, старший? – без тени улыбки переспросил детина.

– Старший, – подтвердил Аветик.

– Ну, тогда садись, старшой! Мне вообще-то дама звонила.

– Не дама, – сурово поправил его оперативник, – а подполковник Василиса Никитична Воеводина.

– А она что, не дама? – хмыкнул Понамарёв.

Глаза Аветика, напоминающие две большие черносливины, предостерегающе сверкнули.

– Ладно, уговорил, – примиряюще поднял над столом руки Понамарёв, – согласен, подполковнику не к лицу бегать по каким-то уличным кафешкам для разговоров с такой мелкой сошкой, как я. Ты чего будешь заказывать, старшой? – спросил он Григоряна.

– Ничего. Я задам вам несколько вопросов, вы на них ответите, и мы распрощаемся.

– Какой ты суровый, однако, – притворно вздохнул Понамарёв и предложил: – Спрашивай.

– Когда вы с Аркадием Селивановым покинули клуб «Кармелиту», – он назвал число.

– Да часов в восемь, наверное, и покинули.

– Точное время вы не помните?

– Извини, я на часы не смотрел.

– И сколько было времени, когда вы привезли его домой, вы тоже не помните?

– Помню! – встрепенулся Понамарёв.

Аветик бросил на него заинтересованный взгляд.

– То есть вы посмотрели на часы?

– Нет! Никуда я не смотрел!

– Но откуда же вы знаете, сколько было времени?

– Когда я Аркашу домой завёл, у Милки как раз в радио пикало, а она, нет чтобы обрадоваться, что Аркадий рано домой пришёл, так и взвилась: «Чего это ты в девять часов припёрся?!»

– То есть она была недовольна?

– Выходит, что так, – пожал плечами Понамарёв и доверительно склонился к оперативнику: – Вот что я тебе скажу, старшой: странные существа эти бабы!

– Они не существа, а люди, – поправил его Григорян.

– Скажешь тоже, люди, – отмахнулся от него Понамарёв, – какую ни возьми, все на метле летают!

Аветик не дал втянуть себя в пустую дискуссию и спросил:

– А почему Селиванов так рано покинул клуб?

– Так он не по своей воле, – вздохнул мужчина.

– А по чьей же? – удивился Аветик, но лицо его оставалось бесстрастным.

– Понимаешь, – доверительным тоном проговорил Понамарёв, – Аркаша любит швыряться деньгами, в клубе в том числе. Ну это, значит, чтобы пыль пустить в глаза.

– И что?

– А чтобы швырять деньги, нужно их иметь. Сечёшь?

– Секу.

– Аркаша нигде не работает. Милка кормит его, поит, но денег не даёт. Всё, что он имеет, это средства, что мать переводит ему на карточку. Но она в последнее время скуповата стала, – Понамарёв заговорщически подмигнул оперативнику.

– У Селиванова закончились деньги, и он решил вернуться домой? – задал уточняющий вопрос Аветик.

– Нет, дело не в этом, – отмахнулся от него Понамарёв.

– А в чём же?

– В «Кармелиту» в этот вечер пожаловал сам Гордей Дацук! – Понамарёв поднял указательный палец в направлении к куполу зонта.

– И кто это? – спросил Григорян.

– Главный кредитор Аркадия, – со значением в голосе проговорил мужчина.

– А что есть ещё и не главные?

– Да Аркадий в долгах как в шелках! – хмыкнул Понамарёв.

– И что этот Дацук?

– Да ничего особенно, – пожал плечами приятель Селиванова. – Просто он обещал Аркаше, если он не выплатит ему долг, вбить его по самую макушку в землю.

– Как это вбить?

– Очень просто, кувалдой, – бесстрастно ответил Понамарёв.

– И поэтому Селиванов уехал домой?

Мужчина молча развёл руками.

«Ну дела», – подумал Аветик и распрощался с Понамарёвым. Ему хотелось как можно скорее передать информацию Воеводиной.

* * *

На столе следователя зазвонил телефон. Он протянул руку и снял трубку.

– Алло.

– Привет, Шура. – Он сразу узнал голос начальника отдела убийств Василисы Никитичны Воеводиной и приготовился слушать.

– Ахметов посетил магазин готовой одежды, где работает сожительница Селиванова.

– И что?

– Горбункова подтвердила алиби твоего подозреваемого. Сказала, что он дома был, пришёл из клуба чуть тёплый в девять вечера и сразу свалился.

– Вась, а в каком он был клубе, оперативники не узнали?

– Обижаешь, в «Кармелите».

– Он точно там был?

– Так сказал его приятель Сергей Понамарёв. Вроде бы Селиванов хорошо набрался, и приятель довёз его до дома и передал с рук на руки Горбунковой.

– Спасибо, Вася, – грустным голосом поблагодарил Наполеонов.

– Это ещё не всё.

– Не всё? – встрепенулся следователь.

– Оказывается, Селиванов весь в долгах. И в тот вечер его в клубе напугал некто Гордей Дацук, которому он сильно задолжал.

– Он, что же, ему угрожал?

– Да. Обещал вбить в землю по самую макушку.

– Ого! Серьёзный, видать, человек этот Дацук. А Селиванов денег для погашения долгов не имеет…

– Ага. Тот ещё фрукт.

– На этом борове только пахать, а он работать не хочет, философом себя возомнил.

Василиса фыркнула в трубку.

– Слушай, Вась, пошли кого-нибудь в клуб этот. Пусть разведают обстановку и выяснят, кто этот Дацук.

– Хорошо, – ответила Воеводина и попрощалась.

Глава 6

– Слушай, Любава, мы сегодня с тобой идём в клуб, – сказал Дмитрий Любаве Залеской.

– В клуб? – удивилась она. – Ты меня приглашаешь?

– Можно сказать и так, – усмехнулся он. – Только Василиса Никитична наказывала с деньгами быть поаккуратнее.

– Так это задание? – разочарованно протянула Любава.

– А тебе какая разница? – рассмеялся он.

Разница для Любавы была, и притом большая. Но говорить об этом Дмитрию она не стала. Поэтому подавила вздох, готовый вырваться из её груди, и улыбнулась.

– Если идти с тобой, то никакой разницы, – слукавила она.

– Ну вот и отлично, – подытожил он.

– А что мне надеть? – спросила Любава.

– Представления не имею. – Славин растерянно почесал указательным пальцем переносицу.

– Может быть, платье для коктейля? – решила поддразнить его девушка.

– Думаю, что так откровенно наряжаться не стоит, – произнёс он с сомнением.

Любава решила не мучить его и сказала:

– Ладно, я что-нибудь придумаю сама, чтобы было не вызывающе и со вкусом.

– Полностью полагаюсь на твой вкус, – облегчённо вырвалось у Дмитрия. – Сейчас разбегаемся, и я заеду за тобой часиков в девять.

– Идёт. Адрес ты мой знаешь.

Он кивнул.

Дмитрий, как и обещал, заехал за ней около девяти вечера, позвонил в дверь, услышал её шаги и спрятал за спину букет.

– Проходи, – проговорила она и провела его в ярко освещённую комнату, которая служила ей и спальней, и гостиной, и рабочим кабинетом.

Карие глаза Любавы сияли, распущенные волосы стекали на плечи и спину блестящими волнами. А когда она улыбнулась, то два ряда её белых зубов сверкнули, как влажный речной жемчуг.

– Какая ты красивая! – невольно вырвалось у Славина.

Она потупилась, пряча под ресницами счастливое сияние. И сами эти ресницы трепетали, как крылья живых бабочек.

«И как же я её не рассмотрел за многие месяцы совместной работы, – подумал Дмитрий. – Это, наверное, потому, что я никогда не видел её с распущенными волосами и вообще такой трепетной…» Ещё бы! На работе Любава вся была подобранной и строгой.

– Это тебе! – сказал он и протянул ей букет из местных садовых роз, которые всё ещё цвели на родительской даче.

– Ой! Какие красивые! – обрадовалась Любава и спросила: – Где ты такие взял?

– Мама вчера привезла с дачи, – честно признался он.

– А она не заругается? – испуганно спросила Любава.

– Нет, конечно, – рассмеялся он, – я её проинформировал, что беру цветы для своей обворожительной сослуживицы.

Любава была умной девушкой, поэтому всё расслышала правильно – про сослуживицу Дмитрий матери, конечно, сказал, а вот о том, что она обворожительная, не упомянул. И Любава улыбнулась своим мыслям.

– Ты чего смеёшься? – спросил Дмитрий.

– Ничего, просто розы я оставлю себе. – И она достала из шкафа широкую хрустальную вазу. Любава жила в съёмной квартире, поэтому и ваза была не её, а хозяйская.

Дмитрий за это время успел рассмотреть вечернее платье Любавы. Оно было длинным, до щиколотки, с правой стороны разрез до бедра. При ходьбе в нём мелькала её стройная ножка в колготках телесного цвета. Туфли под крокодиловую кожу, с пряжкой, на небольшом каблуке. На шее цепочка с кулоном, в котором зелёный камень. Серёжки и браслет тоже с зелёными самоцветами. Славин предположил, что это селениты. Может быть, подарок родителей. О том, что их подарил Любаве поклонник, он почему-то думать не хотел.

– Ну что, пойдём? – спросила она.

– Да, да, конечно, – ответил он быстрее, чем ему хотелось бы. В прихожей он помог набросить ей лёгкий плащ под цвет кофе со сливками. Любава закрыла дверь, и они спустились вниз. Возле подъезда стояла «Лада Гранта» цвета «Белое облако».

Дмитрий купил эту машину совсем недавно, продав перед этим прежний свой автомобиль «Ладу Калину».

На зарплату полицейского даже неженатому лейтенанту сложно менять машины. Но он благодаря своему художественному образованию в свободное время подрабатывал в галерее отца, составляя каталоги, готовя выставки и выполняя другие работы. Правда, об этом своём заработке он особо не распространялся.

В «Кармелиту» они прибыли в половине десятого. В клубе уже было много народу. Но, заплатив за вход, они попали в него без особых препятствий. Охранник смерил взглядом Славина, который не вызвал у него подозрений, и, задержав взгляд на Любаве, спросил:

– Вы в первый раз?

– Да, – ответил Дмитрий, – но, если понравится, станем постоянными посетителями. – Его добродушная улыбка обманула бдительного охранника.

«Врёт, как дышит», – восхитилась напарником Любава и в свою очередь одарила охранника лучезарной улыбкой, от которой он окончательно расслабился.

– Проходите, будьте как дома.

Дмитрий тем временем подумал, что если бы он был хозяином клуба, то непременно завёл бы швейцара с осанкой генерала и облачил его в форму с галунами.

Плащ Любавы они оставили в гардеробе и прошли в зал. Носы оперативников тотчас учуяли в смеси парфюма, спиртного, пота и прочего едва уловимый запах «травки».

Оперативники выбрали свободный столик недалеко от бара. Заказали коктейли. Потом им принесли меню, и галантный Славин передал его Любаве. Она посмотрела на чудные названия и завитушки и передвинула меню обратно Славину.

– Дима, я в этом ничего не понимаю. А ты?

– Догадываюсь, – улыбнулся он и заказал несколько блюд, после чего шепнул Любаве: – Кухня у них явно не бюджетная.

– А нам хватит денег? – испуганно спросила она.

Он в ответ сделал ей жест рукой, обозначающий – не бойся, всё под контролем.

Улыбающийся официант расставил на их столе вазочки, тарелки, какие-то мисочки и прочее. Любава смотрела на всё это с интересом и ориентировалась по запаху, так как в приглушённом и к тому же постоянно меняющем цвет освещении было трудно понять, какой цвет имеют блюда. На одной из своих тарелок она разглядела мясо и золотистую горку картофеля, которая вдруг стала розовой, а потом зелёной.

Заметив, что девушка вздрогнула, Дмитрий прошептал ей:

– Не бойся, ешь, это отбивные из телятины и обычная картошка. Но сначала попробуй вот это, – он пододвинул ей небольшую вазочку.

– Что это? – спросила она шёпотом. Хотя могла бы и не утруждаться, громкая музыка всё равно заглушала все голоса, и их никто не мог слышать.

– Коктейль из морепродуктов.

– Ты уверен, что это можно есть? – спросила она подозрительно.

– Конечно, – он подмигнул ей, – уверен, что тебе понравится.

– Ну, ладно, – протянула она задумчиво и зачерпнула ложкой содержимое из вазочки, потом добавила: – Если отравлюсь, будешь мне в больницу носить передачки или цветы на могилку. – Но увидев, что он тоже принялся за коктейль, вздохнула: – Видать, некому будет ходить к нам.

– Ну что ты, – пошутил он, – а как же наши отзывчивые товарищи?!

– О! – вырвалось у Любавы, когда содержимое ложки оказалось у неё во рту. – Вкусно.

– А я что говорил!

Мясо, картошка, экзотический салат и пирожки с дичью ей тоже понравились.

– Пойдём потанцуем, – предложил Славин.

– Какой там потанцуем, – шутливо проворчала она, – я сейчас лопну! И зачем ты столько заказал?

– Опять я виноват? – сделал вид, что обиделся он.

– Нет, ты, конечно, не виноват, – быстро отреагировала она, – просто мне не нужно было столько есть. А в то же время, – грустно вздохнула Любава, – когда мы ещё попадём в такой шикарный клуб.

– Тебе это заведение кажется шикарным? – хмыкнул Славин.

– А разве нет? – спросила она, подумав про себя: «Не у всех же папы владельцы галерей».

Славин, догадавшись о чём она думает, успокаивающе проговорил:

– Не переживай, я не завсегдатай ночных клубов. Времени свободного у меня столько же, сколько у тебя. Денег чуточку больше, но я предпочитаю тратить их на более полезные вещи.

– Извини, – она залилась краской, ей стало стыдно за свои мысли.

– Тебе не за что извиняться. Так мы пойдём танцевать?

– Пойдём.

Сначала им пришлось двигаться в быстром ритме, а потом заиграла медленная музыка, и руки Любавы взлетели на плечи Дмитрия, а его руки с явным удовольствием обхватили её талию.

Любава заметила, что Славин, кружа её, делает большие круги, а глаза его скользят не только по лицам танцующих, но и пытаются разглядеть тех, кто остался сидеть за столиками.

– Кажется, здесь нет того, с кем мы хотели бы познакомиться, – шепнул он Любаве.

– И Селиванова нет, – прошептала она в ответ, держа в памяти изображение Аркадия, которое им дали рассмотреть перед тем, как отправить на задание.

– То, что Селиванова нет, это объяснимо.

– Да?

– Он боится нарваться на своего кредитора или его подручных.

Музыка кончилась, и он повёл её к столику.

– Ты пока посиди, а я пойду закажу выпивку в баре.

– Может, не надо? – спросила она опасливо.

– Надо, милая, надо, – улыбнулся он и провёл успокаивающим движением по её руке.

Люба, сидя на своём месте, пыталась разглядеть, много ли пьёт Дмитрий. Но он сделал пару глотков и о чём-то беседовал с барменом.

Дмитрий тем временем говорил:

– Слушай, друг, как бы мне перетереть с Гордеем?

– С каким Гордеем? – сделал бармен вид, что удивлён.

– Да, с Дацуком.

– Денег занять хочешь?

– Нет, отдать.

– Вот как? – удивился бармен и произнёс подозрительно: – Да вроде тебя здесь никто и не видел.

– Это точно, – легко согласился Славин, – я здесь в первый раз.

– Тогда…

– Кореш меня попросил поговорить с Гордеем и отдать часть долга.

– Что за кореш?

– Аркаша Селиванов.

– А, этот прохиндей, – скривился бармен.

– Бери выше! – Славин поднял указательный палец к потолку. – Богатый наследник.

– Ага, – оскалился бармен, – он тут всем трепался про это. Только в кармане у него дырка.

– А ты разве не слышал, что его мать преставилась и теперь Аркаша богат, как Крёз!

– Какой ещё Крёз? – подозрительно спросил бармен.

Дмитрий понял, что допустил ошибку, не та здесь аудитория, чтобы упоминать Крёза, и он быстро исправился:

– Типа родственника Рокфеллера.

– А, – успокоился бармен, – а ты не врёшь?

– Насчёт Рокфеллера? – сделал вид, что озадачился, Славин.

– Да нет! – махнул на него полотенцем, которым протирал бокалы бармен. – Насчёт того, что его мамаша ласты склеила.

– Такими вещами не шутят, – укоризненно покачал головой Славин.

– Эх мало ты жизни повидал, – не согласился бармен, – тут и не этим шутят. Ну да ладно, я вижу, ты парень правдивый. Вон видишь, спиной сюда, за третьим столиком, мужик сидит?

– Вижу.

– Это Толян Горелый. Дружок Гордея. Иди к нему, он тебя с Дацуком сведёт, – и через паузу добавил: – Если сочтёт нужным.

– Спасибо, друг.

– Не за что, – краем рта усмехнулся бармен.

А Дмитрий покачивающейся походкой направился к указанному столику.

Толян Горелый встретил его ещё более подозрительно, чем бармен. Долго выпытывал, кто он Аркаше и чего это он его снарядил гонцом, а не пришёл сам.

– Я ему дальняя родня, – втолковывал Славин недоверчивому бандиту, – можно сказать, седьмая вода на киселе.

– А точнее, – не отставал Толян.

– Точнее, семиюродный брат по материнской линии.

– Иди ты! – сказал Горелый.

– Куда?

– Никуда, а зачем.

– Зачем?

– За деньгами.

– Видишь ли, мать Аркаши только что скончалась. Ему надо в права вступить. И придётся полгода подождать.

– Дацук ждать не может! – Толян хлопнул ребром ладони по столу.

– Ага, не может, – усмехнулся Дмитрий. – А что же он может?

– Покрошит Аркашу, как редиску, меленько и маслица добавит. – Горелый захохотал.

– Понял, – сказал Славил и стал подниматься со стула, на котором удобно устроился.

– Чего ты понял? – рявкнул Толян.

– Что Дацук от денег отказывается и жаждет только одного.

– Чего?

– Как я понял с твоих слов, крови.

– Сядь!

– Сядет Гордей с подельниками после того, как покрошит Аркадия.

– А ты чего предлагаешь? – более спокойным голосом спросил Горелый.

– Я предлагаю поговорить с Гордеем и прийти, как говорилось на заре перестройки, к консенсусу.

– Ага, – хмыкнул Толян, – развалить наше дело грозишь?

– Ты, Горелый, понял меня превратно.

Толян хотел возмутиться такой фамильярностью, но Славин не дал ему рот открыть:

– Кстати, а почему Горелый?

– Не твоего ума дело!

– А всё-таки, – дружелюбно улыбнулся Дмитрий.

– Горел я, понял!

– В танке?

– В каком ещё танке?!

– На службе в армии.

– Дурак я в твою армию ходить! В машине горел! Еле откачали.

– Хорошая у нас медицина.

– Ничего, сгодится.

– Так что мне Аркадию сказать?

– Что он слизняк! И раздавить его сапогом Дацуку ничего не стоит!

– Но он делать этого не станет из-за коммерческих соображений, – продолжил за Толяна Дмитрий.

– Значит, так, ты думаешь, я лопух?

– В мыслях такого не было, – заверил бандита Славин.

– Ну-ну. Иди к своему столику и не рыпайся. Я поговорю с кем надо и подойду к тебе. Не вздумай смыться! Мы тебя и твою девку враз вычислим.

– Не сомневаюсь в твоих способностях.

Горелый внимательно посмотрел на лицо Славина. И даже при переливающемся свете не нашёл на нём даже следов издевательства или хотя бы иронии.

– Иди, – сказал он.

– Уже иду, – спокойно ответил оперативник. Он повернулся к бандиту спиной. Но затылком чувствовал его сверлящий взгляд.

Вернувшись, он коротко рассказал обо всём Любаве.

– Они вызнают, на какой мы приехали машине, и всё, – она прикрыла рот ладонью.

– Это не моя машина, – улыбнулся Дмитрий.

– Как не твоя?! – изумилась Любава. – Ты же на работу каждый день на ней приезжаешь.

– Моя машина в гараже. А эту подобрали специально. Она числится в угоне.

– Но ведь точь-в-точь! – не переставала удивляться Залеская.

– Ты забыла, где мы работаем?

– Нет, но…

– Нам нужен Дацук.

Тут к их столику подошёл Горелый. Он с вожделением смотрел на Любаву, потом повернулся к Дмитрию и сказал:

– Сейчас ты, – он ткнул в Славина пальцем, – и твоя девка поедете с нами!

– Куда?

– Меньше знаешь, крепче спишь, – хмыкнул Горелый. – Ну пошли, что ли.

– Пошли, – спокойно отозвался Славин.

Их усадили в машину и завязали глаза.

– А я уже думал, что бандитские боевики отошли в прошлое.

– Заткнись, – лениво посоветовал Толян.

Через полчаса они выехали за город, сначала ехали по асфальтированной дороге, потом по грунтовой. Примерно через час машина остановилась, и их вытолкали из салона. Скрипнули ворота, поддерживая пленников под локти, их провели по какой-то дорожке, завели в здание и подняли наверх на лифте.

Когда им развязали глаза, они оказались в комнате с опущенными портьерами. За столом сидел грузный, но не старый мужчина.

– Садитесь, – предложил он им.

– Вы Гордей Дацук? – спросил Дмитрий.

– Допустим.

– Я не понимаю, зачем нас сюда привезли, разве не проще было договориться на месте?

– Оно, может, конечно, и проще… Но…

– Что «но»?

– Мы проверили. Мать Аркаши и впрямь скончалась. Вас мы отпустим, как только Аркаша отпишет своё наследство в нашу пользу.

– Вы идиот? – спросил Дмитрий. – В права наследства надо ещё вступить.

Любава вся напряглась.

– У нас всё продумано, – заявил Дацук.

– Ну-ну, – усмехнулся Славин.

И тут за окном что-то произошло. Гордей обернулся, но портьеры мешали разглядеть произошедшее. Он поднялся. И в это время Славин схватил стул и запустил в люстру.

– Ложись, – крикнул он Любаве. На них посыпался град осколков.

Дацук стал стрелять под стол. Но Дмитрий успел засунуть Любаву в шкаф, а сам вжался в проём, потом переместился к окну и юркнул за одну из портьер. Когда Гордей тоже кинулся к окну, Славин нанёс ему несколько ударов.

Бандит попытался выстрелить, оперативник перехватил его руку и изо всей силы стал сгибать её, борьба шла с переменным успехом, за несколько мгновений из оружия бандита вылетело несколько пуль. И тут кто-то треснул Дацука гранёным графином по голове, истекая кровью, Дацук рухнул к ногам оперативника.

– Я, кажется, его убила, – всхлипнула Любава.

«Нашла о ком жалеть», – хотел сказать Дмитрий, но не успел. Вылетела взломанная дверь. Славин схватил с пола оружие. Но это были свои.

Дмитрий облегчённо вздохнул и опустился на первый попавшийся стул. Любава наклонилась над ним и стала вытирать кровь.

– Это не моя, – сказал он.

– А, – и тут Любава вспомнила, – мой плащ остался в «Кармелите».

Дмитрий захохотал во всё горло.

– Ничего смешного, – обиделась девушка, – я его купила совсем недавно. – Но мгновение спустя она тоже рассмеялась.

– Эту весёлую пару в управление, – кивнул на них один из спасителей, – а то Василиса Никитична беспокоится, да поаккуратнее.

Уже в машине Любава спросила:

– Как же они нас нашли?

– Я же сказал тебе, что всё под контролем, – он осторожно пригладил растрепавшиеся волосы девушки. – И ещё для надёжности я прицепил жучок и себе, и тебе.

– А мне когда? – удивилась она.

– Во время танца.

– А я-то думала, что ты гладишь меня, потому что я тебе нравлюсь, – разочарованно протянула она, тщательно пряча улыбку.

– Нравишься, очень, – и он снова погладил её волосы, которые уже не нуждались в приглаживании.