Текст книги "Убийство в новогоднюю ночь"

Глава 6

Капитан Турусов подумал о том, что они здесь, пожалуй, застряли надолго. Он надеялся, что его оперативники сумеют найти оружие преступления. Если никто отсюда не выходил, то нож должен быть где-то в доме, в крайнем случае, в саду.

Но следы в саду искать было бесполезно: даже если они были, то предутренний снег, сыграв на руку преступнику, замел их. И камер на особняке не было. То ли хозяин был уверен, что воры на его имущество не позарятся, то ли не желал наблюдения за личной жизнью обитателей его дома.

Охранники имелись, и камеры наружного наблюдения, обозревающие улицу, тоже. Но и те и другие смотрели на то, что происходит за пределами территории усадьбы. Сад и тем более дубовая роща были вне поля их зрения. «Что, если преступник не поленился спрятать нож в роще? – подумал Турусов и сам же себе возразил: – Нет, навряд ли кто-то, не рискуя быть замеченным, отправился ночью в рощу». Тихий шорох открывающейся двери отвлек его от мыслей.

– Можно? – спросил женский голос.

– Да, заходите. Ольга Геннадьевна? – произнес он полувопросительно, полуутвердительно.

– Да, Мелихова я, – подтвердила женщина.

– Садитесь, пожалуйста, – капитан указал ей на стул, стоящий напротив.

Женщина села и положила руки на колени. Этот непроизвольный жест вызвал у капитана улыбку, которую он сразу же постарался скрыть.

– Ольга Геннадьевна, вы ведь знаете, что произошло?

– Кто же этого не знает, – тихо отозвалась она.

– Для того, чтобы найти того, кто это сделал, нам придется опросить всех, кто находился ночью и утром в этом доме.

– Я понимаю, – ответила женщина.

– Скажите, пожалуйста, кем вам приходился Захар Яковлевич Масальский?

– Я даже и не знаю, как вам ответить на этот вопрос, – растерянно проговорила Мелихова.

– Так, как есть, Ольга Геннадьевна.

– С одной стороны, никем, – вздохнула она, – а с другой стороны, когда Захар был маленьким, я жила в доме его отца и помогала ухаживать за всеми детьми Якова Петровича Масальского.

– То есть, несмотря на то что вы не были родными по крови, вы считали Захара своим племянником?

Мелихова кивнула.

– Как часто вы общались с ним в последнее время?

– Редко.

– Почему?

– Захар не был любителем гостевания, к брату приезжал нечасто, да и то только после долгих уговоров Ефима. Я же почти не отлучаюсь из этого дома.

– Вы не знаете, почему Захар Яковлевич отказывался навещать брата?

– Я же вам говорю, что Захар не любил ездить по гостям.

Капитану Турусову показалось, что в голосе женщины прозвучал слабый намек на раздражение. «Интересно, – подумал он, – чем ее мог задеть мой вопрос».

– А вы лично хотели бы чаще видеться с младшим братом хозяина этого дома? – задав свой вопрос, капитан не спускал с лица Мелиховой глаз.

Но на нем ничего не отразилось. Женщина пожала плечами и ответила:

– Мне было все равно, кто приезжает к Ефиму. А от Захара я успела отвыкнуть. Мы с ним почти и не общались. Так, здравствуй, прощай да как здоровье и дела.

– Почему же так?

– Я видела, что он не заинтересован в разговоре со мной. Чем ему может быть интересна такая старуха, как я. Сама же я не хотела навязываться, чтобы не вызвать у него раздражения.

– Вы когда-нибудь ссорились с Захаром Яковлевичем?

– Ну что вы, – улыбнулась женщина.

– Вы заходили в комнату Захара Яковлевича? – спросил Турусов резко.

– А как же, – спокойно отозвалась Мелихова, – я же правая рука Дианы Артемьевны, – при этих словах на лице женщины не дрогнул ни один мускул, хотя капитан подозревал, что Мелихову могло тяготить ее положение в доме. Вполне возможно, что она предпочла бы сама управлять домом и отвела бы Овчинниковой, будь ее воля, роль своей помощницы. Но племянник, опять же условный племянник Ефим, решил иначе. И по идее, она должна быть довольна тем, что ее не гонят со двора. Но не зря говорят, что чужая душа потемки. Так что узнать, что же на самом деле творилось на душе Ольги Геннадьевны, капитану не удавалось.

– И что же вы делали в комнате Захара Яковлевича? – спросил он.

– Накануне смотрела, все ли в порядке с окнами, шторами, камином, потом поливала цветы, меняла воду в кувшине, позднее смотрела, выключен ли камин. В доме и так было жарко.

Капитан уже понял, что Мелихова шныряла в комнате жертвы преступления повсюду.

– А в комнаты других гостей вы тоже заглядывали? – спросил он.

– А как же?! – воскликнула Ольга Геннадьевна, подняв на него взгляд, полный удивления его недогадливостью.

– Хорошо, – сказал капитан. – А какие у вас отношения с Ефимом Яковлевичем?

– Какие у меня могут быть отношения с Ефимом, – проговорила женщина, – он мой благодетель. Если бы не он, мы бы с Сонечкой пропали.

– Сонечка – это?

– Моя внучка. Она еще ребенок, – пояснила Мелихова.

Мужчина кивнул и спросил:

– Ваша племянница Мария часто навещает брата?

– О да! – чуть ли не с гордостью выдохнула Мелихова. – Маша очень привязана к брату!

– Вы имеете в виду Ефима?

– Конечно. Кого же еще?

– Захара.

– Захар-то Маше такой же брат, как мне племянник. У них и отцы и матери разные.

– Родственные связи не всегда определяются наличием родственной крови, – заметил капитан.

– Не всегда, – согласилась Мелихова.

– Поэтому, если Захар рос на глазах вашей племянницы, не было бы ничего удивительного в том, что она считает его братом.

– Может быть, Маша, и считает его братом, – пошла на попятную Мелихова, – но ведь Захар и ее сторонился.

– И почему же это?

– Кто ж его знает, – поджала губы женщина.

На ее лице капитан успел заметить порицание Захара за неблагодарность. «Выходит, ей было обидно, что она заботилась о Захаре в детстве, а он не оценил, оказался, так сказать, неблагодарным. Вообще-то давно известно, что нет в мире большей глупости, чем ждать благодарности от тех, кого когда-то облагодетельствовал. Для сохранения собственных нервов, делая доброе дело, не нужно рассчитывать на вознаграждение. Но не говорить же об этом пожилой женщине», – подумал капитан.

– Ольга Геннадьевна, вы можете идти, – сказал он, – и позовите, пожалуйста, ко мне вашу племянницу Марию Павловну Климову.

Мелихова молча кивнула, тяжело поднялась со стула, на котором сидела, и направилась к двери. Наблюдая за ней, Турусов подумал, что жизнь не пощадила Ольгу Геннадьевну. И не будь у нее болезненной внучки Сонечки, она, может быть, собрала бы свои вещи и без сожаления покинула дом Ефима Яковлевича Масальского, в котором была правой рукой его домоправительницы, то есть абсолютно чужой ей женщины.

И капитан невольно посочувствовал ей. Сам он ни за что на свете не согласился бы на старости лет оказаться в роли приживала. Он не понимал, почему племянница Мария не может взять тетку к себе.

Турусов пока много чего не понимал…

Прошло не более пяти минут, прежде чем дверь снова приоткрылась и по ней пару раз стукнули костяшками пальцев.

– Я могу войти? – раздался уверенный женский голос.

– Да, входите, – капитан с интересом посмотрел на вошедшую женщину. Была она высокой, не толстой, но крепко сбитой, по-видимому, с широкой костью. «Лоб низковат, – отметил про себя капитан, – брови широковаты. Темные, почти черные волосы, коротко острижены, губы как губы, подбородок тяжеловат, видно, дама обладает недюжинной волей. Не красавица и не уродина», – подвел он итог своему изучению внешности вошедшей.

– Вы Мария Павловна Климова? – спросил Турусов на всякий случай.

– А вы кого ждали? – ответила она вопросом на вопрос.

«Судя по всему, вас и ждал», – вздохнул про себя капитан и представился:

– Турусов Виталий Сергеевич.

– Я знаю.

– Откуда?

– Диана Артемьевна уже всех проинформировала, наверное, из опасения, что мы неправильно будем к вам обращаться, – скривила губы в усмешке женщина.

Выдержка Турусову не изменила, и он кивнул:

– Садитесь.

Женщина села и уставилась на капитана своими широко расставленными глазами цвета молочного шоколада. Цвет был неожиданным, и так уж получилось, что капитан молочный шоколад не любил. Но это никак не могло отразиться на его профессиональном подходе к делу. Поэтому он спросил вполне доброжелательно:

– Вы старшая сводная сестра братьев Масальских. Дочь от первого брака матери?

– Сестра я только Ефиму. Его отец женился на моей овдовевшей матери, и он у них родился ровно через год.

– А Захар? – спросил капитан. Несмотря на то что он уже был знаком с цепочкой родственных связей Масальских, ему хотелось услышать это от Марии Павловны.

– Захар брат только Ефима. Когда наша с ним мать умерла, Яков Петрович женился на другой женщине, некой Гелене Владимировне Утконос.

– Утконос? – переспросил Турусов.

– Да, представьте себе, у нее такая фамилия была. Естественно, выйдя замуж за моего отчима, она стала Масальской. Через год родила ему Захара, а потом сбежала.

– То есть как сбежала?

– Обычно, – усмехнулась Климова, – как сбегают от нелюбимых мужей.

– Зачем же она выходила за него замуж?

– Товарищ капитан, вы задаете странные вопросы. Мадам не сообщала мне, зачем она вышла за Якова Петровича замуж. Может, ей жить было негде или нечего есть.

Капитану верилось в это с трудом, но спорить с Климовой, критически настроенной к своей мачехе, он не собирался.

– Ваш отец, простите, отчим остался с тремя детьми на руках?

– Вроде того, – ответила Мария Павловна, – но я уже не была ребенком и могла присматривать за братьями. Хотя готовить на всю семью и обстирывать всех было тяжело, никаких стиральных машин у нас в доме в ту пору не было. Я ведь еще училась в школе. Мне нужно было к тому же готовиться к экзаменам.

– И поэтому вы позвали на помощь свою тетю.

– Отчим позвал. Я только намекнула ему, что тетя могла бы пожить у нас.

– Потом вы все выросли и покинули отчий дом? – предположил Турусов.

– Да, примерно так и было. Только тетя до конца оставалась с моим отчимом. Ефим постоянно помогал им деньгами. Потом, когда он разбогател, и вовсе захотел взять отца к себе. Но старик отказался, не захотел уходить из своей квартиры.

– Ваша тетя переселилась к Ефиму Яковлевичу уже после смерти вашего отчима?

– Да. Но сначала она потеряла дочь и зятя, осталась с внучкой на руках. Тогда и приняла предложение Ефима.

– А почему вы не взяли тетю к себе?

– Куда? Я сама живу в малогабаритной двушке и в средствах ограничена.

– У вас есть дети?

– Была дочь, потом мне пришлось в одиночку растить внучку. Теперь она замужем, – ответила Климова и поджала губы точь-в-точь, как это делала ее тетя, – только зятю теща не нужна. Да я и сама не хочу жить с ними.

Капитан сообразил, что зятем Климова называет мужа внучки и спросил:

– Почему?

– Потому, что предпочитаю сама себе быть хозяйкой, – огрызнулась женщина.

«В отличие от тетки», – подумал про себя капитан и поинтересовался:

– Какие у вас отношения с Ефимом?

– Прекрасные!

– А у вашей внучки с дядей?

– Ефим любит мою Ираиду, как родную дочь. Ведь своих детей у них с Люсьеной не было, царство ей небесное, – Климова истово перекрестилась.

– Вероятно, именно ваша внучка и станет теперь наследницей Ефима Яковлевича?

– Почему теперь? – удивилась женщина.

– Потому, что брата Захара Яковлевича уже нет в живых.

– Ефим и так не стал бы оставлять свои деньги и имущество Захару.

– Почему?

– Потому, что Захар ненадежным был человеком.

– В смысле?

– В том смысле, что он в одночасье спустил бы все, что Ефим десятилетиями наживал.

– Вы не ладили с Захаром? – быстро задал капитан следующий вопрос.

– Почему сразу не ладили? – сердито отреагировала Климова.

– Судя по вашему отзыву о Захаре Яковлевиче, вы не слишком-то жаловали его.

– Я относилась к нему спокойно, – ответила женщина. – Нам с ним нечего было делить.

– Ой ли, – не поверил капитан.

– Вы можете спросить у кого угодно, и вам ответят, что Захар не мог составить конкуренцию мне или моей внучке в получении наследства. Вам это и сам Ефим может подтвердить.

– Он не знает о смерти брата.

– Да, я знаю, Дианка подсуетилась. Уже и врач Ефима приехал.

– А у вас имеются возражения?

– Ну что вы! Конечно, нет! Все мы хотим, чтобы Ефим прожил как можно дольше. Но ведь смерть Захара долго скрывать не получится.

Капитан пожал плечами. Этот вопрос должны были решать родственники, и он не собирался ворошить муравейник еще и по поводу извещения одного брата о смерти другого. Пусть сами разбираются. Климову, судя по всему, такое отношение правоохранительных органов устраивало.

Турусов же вспомнил о своем начальнике полковнике Кочубееве и подумал: «Неизвестно еще, что Николай Егорович скажет». Говорить об этом Климовой он раньше времени не собирался.

Внимательно посмотрев на женщину, капитан спросил:

– Вы заходили в комнату к Захару Яковлевичу?

– Заходила, – кивнула Мария Павловна.

– Вместе с теткой?

– Почему с теткой? – удивилась женщина. – Одна.

– Зачем?

– Как то есть зачем? Мы с Захаром какие-никакие, а все-таки родственники. Не виделись мы с ним давно. И неизвестно, когда еще увидимся. – Тут она спохватилась: – Видите, как оно вышло. Получается, что для меня наш разговор с Захаром оказался последним.

– Получается, – согласился капитан. – Когда вы к нему заходили?

– Вечером, часа за три до Нового года. Он еще и обедать не спускался.

– Как долго вы у него пробыли?

– Время я не засекала, может, полчаса, может, минут двадцать.

– О чем вы с ним говорили?

– Можно сказать, ни о чем, – погрустнела Климова, – я рассказывала ему, как живу. О внучке своей Ираидочке. О зяте. – При произнесении последних двух слов на лице женщины появилось выражение, которое Турусов перевел на словесный ряд как «будь он неладен». «Чем-то не угодил ей внучкин муж», – подумал капитан и спросил:

– Захар Яковлевич что-нибудь рассказывал вам о себе?

Климова задумалась на несколько секунд, потом покачала головой:

– Нет, Захар ничего о себе не рассказывал.

– Он что же, сидел и молчал? – усомнился капитан.

– Можно сказать, и так. Просто слушал меня и кивал головой. Хотя один вопрос он мне все-таки задал.

– Какой?

– Долго ли протянет Ефим, – горько усмехнулась женщина.

– И что вы ему ответили?

– Ответила, что надеемся на то, что брат протянет год, а там, может, врачи еще что-то придумают.

– Как на это отреагировал Захар Яковлевич?

– Да никак, – в сердцах воскликнула Мария Павловна, – опять только кивнул и ушел в себя. Я больше не стала оставаться в его комнате, поднялась с кресла, сказала: «Ладно, Захарушка, пока», – и ушла. А он мне вслед ни гугу!

– Но после этого вы еще раз видели брата?

– Конечно, видела. Мы же все вместе провожали старый год и встречали новый. Правда, Захар ушел из гостиной раньше всех.

– Куда ушел?

– К себе в комнату, – ответила Мария Павловна тоном, каким взрослый человек что-то втолковывает несмышленышу-малолетке.

Капитан про себя усмехнулся.

– Больше вы Захара Яковлевича живым не видели?

– Ни живым ни мертвым. Я не поднималась к нему утром. Будить его отправилась Анна Федотова. И Дашка за ней увязалась. Они его и нашли.

– Дашка?

– Да, Дарья Лопырева. Дочка Светы Лопыревой, младшей сестры Люсьены, жены Ефима.

– Они тоже считаются родственниками вашего брата?

Климова пожала плечами:

– Не знаю даже, как вам сказать. Судите сами, если б Люсьена была жива, то Дарья приходилась бы ей племянницей. Вот Ефим и возомнил себя в некотором роде дядей Даши.

– Вы имели что-то против?

– Боже меня упаси! – воскликнула Климова и выставила руки вперед в таком жесте, словно что-то отталкивала.

– Вы не исключаете того, что Дарья упомянута в завещании вашего брата?

– Не исключаю, – спокойно ответила Климова.

«По-видимому, она уверена, что много Ефим Яковлевич племяннице своей покойной жены не отпишет», – подумал капитан. И он был прав. Мария Павловна не думала, что Дарье Лопыревой перепадет много.

– А как к такой перспективе относилась сама девушка? – спросил Турусов.

– К какой перспективе? – не поняла сразу Климова, занятая обдумыванием своих собственных мыслей.

– К перспективе получения наследства, – с нажимом в голосе разъяснил Турусов.

– Не буду врать, – хмыкнула Климова, – Дашка ерепенится.

– В смысле?

– В том смысле, что не желает получать что-то из рук Ефима.

– Почему?

– Молодая еще. К тому же теперь у нее богатый жених.

– И жених тоже не рассчитывал на деньги вашего брата?

– Константин Долевич, он и есть Дашкин жених, насколько я могу судить о нем, во всем рассчитывает только на себя.

Турусову импонировала в людях такая черта, и он заранее благосклонно отнесся к парню.

– Зато Светлана Лопырева очень хочет хоть что-то получить от Ефима.

– Светлана Лопырева?

– Ну да, мать Даши, младшая сестра Люсьены.

– Она вашему брату приходится свояченицей? – спросил Турусов.

– Вроде того, – кивнула Климова.

– Вы не упомянули Анну Федотову. Она тоже родственница?

– Нет, что вы! Анна была подругой Люсьены.

– И она ни на что не претендует?

– Нет.

– Почему же она тоже среди гостей вашего брата?

– Потому, что Ефим сам ее пригласил.

– Зачем?

– Как-то так вышло, она поддержала его после гибели Люсьены, и Ефим стал к ней тянуться.

– У них был роман?

– Нет, не было никакого романа. Анна замужем и браком своим довольна. С Ефимом у них чисто дружеские отношения. Никакой подачки от брата Анна не возьмет. Да и муж ей не позволит. Иван Васильевич Федотов человек обеспеченный. И серьезный. Весьма серьезный, – добавила она многозначительно.

– То есть родственники у нас кончились, – проговорил капитан вслух, при этом больше обращаясь к себе.

– Можно сказать, и так, – ответила Климова, приняв его вопрос как обращение к ней.

Капитан с интересом посмотрел в ее сторону и хотел еще о чем-то спросить, но она опередила его, произнеся весомо:

– Осталась еще Диана.

– Диана?

– Да. Домоправительница Диана Артемьевна Овчинникова. И сынок ее, Артемий Ефимович.

– У него отчество вашего брата?

– Брата или нет, не знаю. Я им свечку не держала. Но только он Ефимович. Диана же всем домом командует.

– Хорошо, оставим пока домоправительницу в покое и вернемся к новогодней ночи.

– Чего к ней возвращаться, – сердито отмахнулась Мария Павловна, – пили, ели, танцевали, зубоскалили. Все как всегда.

– Меня интересует, как вел себя Захар Яковлевич на новогоднем вечере?

Климова пожала плечами:

– Никак не вел. Помню, что налегал на водку.

– Значит, вы все-таки смотрели на него, – констатировал капитан с едва заметным удовлетворением.

– Я на всех смотрела! – отрезала Климова. – На то мне и глаза даны.

– В его поведении не было ничего подозрительного?

– Ничего! – заверила его Климова.

Капитан остался недоволен ее ответом и не скрывал этого.

– Хорошо, идите пока, – сказал он, – и пригласите ко мне вашу внучку.

– Ираида ничего не знает! И не сможет вам помочь.

– Мария Павловна, – поморщился капитан, – давайте я сам буду решать, кто и как может мне помочь.

Поняв, что спорить бесполезно, Климова насупилась и, промаршировав, как бравый солдат, к двери, широко распахнула ее, а потом с грохотом захлопнула.

– Ну и характерец, – пробормотал себе под нос Турусов, – сейчас посмотрим, насколько внучка далеко откатилась от бабушки.

Ждать долго ему не пришлось.

Глава 7

Дверь приоткрылась без стука. В щель сначала просунулся курносый нос молодой женщины, потом карий глаз.

– Вы меня приглашали? – прозвучал довольно мелодичный голос.

«Приглашают на танцы», – вертелось на языке у капитана, но он привык быть вежливым со свидетелями и поэтому проговорил чуть ли не ласково:

– Да, я жду вас, Ираида Юрьевна, заходите, пожалуйста, и присаживайтесь.

Она впорхнула душистым облаком и примостилась на стул напротив него. Проговорила:

– Я вас слушаю.

Капитану очень хотелось сказать: «Это я вас слушаю», – но он снова сдержался.

– Меня зовут Виталий Сергеевич Турусов. Я провожу опрос свидетелей, находившихся в доме во время убийства вашего родственника, Захара Яковлевича Масальского.

– Захар Яковлевич нам не родственник, – слегка наморщив свой маленький носик, сказала внучка Марии Павловны Климовой.

Турусов, успевший к этому времени хорошо рассмотреть ее, пришел к выводу, если внешность девушки намного превосходит внешность бабушки, то по внутреннему содержанию яблоко все-таки недалеко укатилось от яблони. Он вздохнул и сказал:

– Если вы считаете своим родственником Ефима Яковлевича, то Захар Яковлевич, будучи его братом, все-таки и вам в какой-то мере приходится родственником.

– Но, Виталий Сергеевич! – собралась возразить капитану Ираида.

– Не будем спорить! – на этот раз довольно резко оборвал ее капитан. – У нас здесь, Ираида Юрьевна, не диспут на тему родственных связей, а расследование убийства! И я попрошу вас внимательно слушать мои вопросы и давать четкие ответы.

– Я в армии не была, – огрызнулась Ираида и надула и без того полные губы.

Проигнорировав капризы свидетельницы, Турусов спросил:

– В каких отношениях вы были с Захаром Яковлевичем?

– В каких отношениях я могла с ним быть! – воскликнула Кротова.

– Я, Ираида Юрьевна, именно об этом вас и спрашиваю.

– Не было у нас с ним никаких отношений! Понимаете? Вообще не было! – она топнула маленькой ножкой, обутой в туфлю из замши точь-в-точь такого же цвета, как глаза ее бабушки.

Турусов отметил это про себя и слегка удивился. Вслух он проговорил:

– Как это не было никаких отношений? Вы пребывали с Захаром Яковлевичем под крышей этого дома, сидели за одним столом.

– Да! Все это так! Но мы с ним не разговаривали!

– Вы не заходили к нему в комнату?

– Нет! – выкрикнула она и осеклась: – То есть да, – молодая женщина закусила губу.

– Так-так, – подбодрил ее капитан, – это уже интересно. Продолжайте.

– Тут и продолжать нечего! – Ираида уже пришла в себя. – Мой муж такой же деятель, как и вы! – вырвалось у нее в сердцах.

– В смысле? – удивился капитан. – Ваш муж служит в правоохранительных органах?

– Да нет же! – замотала она головой из стороны в сторону с такой силой, что того и гляди оторвется. – Бог миловал, мой муж служит в банке! Просто он, как и вы, считает, что Захар Яковлевич нам родственник, и уперся рогом!

– Рогом?

Заинтересованный взгляд Турусова несколько смутил Ираиду.

– Не в прямом смысле! – выдохнула она.

– А-а, – протянул капитан, про себя подумав, что такая и рога мужу могла наставить.

– Просто он заладил, – затарахтела Ираида, – идем да идем с дядей поздороваемся! Можно подумать, что мы не могли с ним позднее поздороваться!

– И вы поднялись к Захару Яковлевичу?

– Я не хотела, но Юрка буквально насильно потащил меня туда!

«Такую потащишь насильно, – усмехнулся про себя Турусов, – интересно было бы посмотреть на этого смельчака. Ничего, вот сейчас разделаюсь с женой и посмотрю на мужа», – решил он.

– Вы долго пробыли в комнате Масальского-младшего?

– Не очень.

– О чем вы с ним разговаривали?

– Я? – снова сморщила нос Ираида.

– А кто же?

– Как кто? Муж с ним разговаривал! Вернее, пытался разговаривать, расспрашивал, как он живет, доволен ли работой.

– И что отвечал ему Захар Яковлевич?

– Мычал что-то! Я даже не поняла что.

– А вы сидели и молчали?

– Представьте себе! – с вызовом ответила Ираида.

Турусову показалось, что барышня ему сейчас язык покажет. Но нет, обошлось, не показала.

– Вы не помните, с кем Захар Яковлевич общался за новогодним столом?

– По-моему, ни с кем он не общался. До того как сесть за стол, я видела, что с ним Анна Даниловна разговаривала.

– Федотова?

– Да!

– О чем?

– Я не прислушивалась, – дернула плечиком Кротова.

– Хорошо, Ираида Юрьевна, вы можете идти. Пригласите своего мужа.

– Приглашу, – сказала она и, не прощаясь, покинула гостиную.

Через пару минут в дверь постучали:

– Можно?

– Да, заходите. – «Быстро он, однако», – подумал капитан и указал мужчине на стул.

– Юрий Маратович Кротов, – представился тот. – Муж Ираиды, внучки хозяина дома.

– Турусов Виталий Сергеевич, – капитан заметил, что при других обстоятельствах Кротов пожал бы ему руку, но теперь ограничился кивком.

– Вы хорошо были знакомы с Захаром Яковлевичем?

– Если вы имеете в виду, был ли я с ним близко знаком, то нет. Но когда мы оказывались в одной компании, я старался относиться к нему дружелюбно.

– Почему?

– Как почему? Он был членом семьи моей жены.

– Ваша жена так не считает, – заметил капитан.

– Это бабушка ей мозги компостирует.

– То есть?

– Забивает голову глупостями.

– Какими, например?

– У тещи своеобразная идеология. Она считает, что дружить нужно только с богатыми и влиятельными людьми.

– А вы так не считаете?

– Нет, я считаю это пережитком постсоветского прошлого, – твердо заявил мужчина.

– Странное убеждение для банкира, – невольно улыбнулся капитан.

– Видимо, у вас предвзятое представление о банкирах.

– Видимо, – легко согласился Турусов и добавил: – Издержки профессии.

Кротов понимающе кивнул и добавил в свою очередь:

– Я не бедный человек, но и сверхприбыли не получаю. Я считаю, что денег должно быть столько, чтобы хватало на комфортное существование, в смысле жизнь. А золотые унитазы и особняки под Версаль – это от лукавого.

– Полностью с вами согласен.

– А моя теща, к сожалению, нет. И Ираиду с толку сбивает.

– Ваша теща надеется получить крупное наследство от Ефима Яковлевича.

– А я мечтаю, чтобы ее надежды не оправдались, – тяжело вздохнул молодой мужчина.

– Почему?

– Потому, что если в руки Ираиде приплывет все это богатство, – Кротов сделал неопределенный круговой жест рукой, – наша супружеская жизнь с Ираидой закончится.

– Даже так?

– Именно так, – кивнул Кротов, – я не готов терпеть гнет золотого тельца, оказавшегося на поводке у моей жены и тещи.

– По-человечески я вас понимаю и даже сочувствую, – кивнул капитан. Он тоже не хотел зависеть от прихотей своей будущей спутницы жизни.

– Спасибо, – ответил Кротов. – Надеюсь, мне повезет и чаша сия меня минует.

– Я бы не очень на это надеялся, – заметил капитан.

– А вы помогите мне, – улыбнулся Кротов.

– Это как же?

– Заточите мою тещу в каземат.

– Это что, шутка такая? – спросил Турусов.

– Типа того, – беспомощно развел руками Кротов.

«Да, – подумал Турусов, – достала мужика Мария Павловна». И сказал:

– Ваша жена сказала, что вы поднимались в комнату Захара Яковлевича.

– Да, мы поднимались. Он к обеду не спустился, и никто из них даже ухом не повел.

– Показательное отношение.

– И не говорите, как к изгою какому-то. А спрашивается почему?

– Почему?

– Захар Яковлевич не гнался за богатством, выслуживаться ни перед кем не хотел. Жил по-простому. Никого не трогал. А родственнички его за это презирали.

– Надеюсь, не все?

– Не все, – согласился Юрий Кротов, – брат, Ефим Яковлевич, любит его.

– Любил, – поправил капитан.

– Любит, – не согласился Кротов, – он же еще не знает о его смерти.

– Наверное, вы правы.

– Даша Лопырева тоже неплохо относилась к Захару Яковлевичу. Анна Даниловна тоже.

– Вы имеете в виду подругу покойной жены хозяина дома Люсьены?

– Ее самую.

– Но ведь она не родственница.

– Да какая разница, – отмахнулся Кротов. И вдруг уставился на капитана.

– Что такое? – спросил озадаченный Турусов.

– Анна Даниловна с Дашей нашли мертвого Масальского. По идее, вы должны были бы их первыми допросить.

– Так это по идее, – невольно улыбнулся капитан, – а в жизни не всегда бывает так, как должно быть по идее.

– Я понимаю, – Кротов потер свой лоб, – извините.

– Не за что. Идите-ка вы, Юрий Маратович…

– Куда? – быстро спросил Кротов.

– К своей жене, – улыбнулся капитан, – и позовите ко мне Светлану Макаровну Лопыреву. Знаете такую?

– Еще бы мне ее не знать. Сейчас позову. До свиданья.

– Прощаться пока не будем, – согласился Турусов.

Кротов пожал плечами и скрылся за дверью.

Светлана Макаровна Лопырева в гостиную буквально влетела. Вся она была какая-то пестрая, начиная с ярко окрашенных рыжих волос, почти морковного цвета, пытливых коричнево-желтоватых глаз, тонких, высоко подведенных бровей, оранжево-красного платья, напоминающего то ли пожар, то ли листопад в кленовой роще. При этом каждая мелкая черточка ее лица выражала нетерпение и любопытство.

Капитан не успел и рта раскрыть, как она выпалила:

– Только не надо говорить, мне, что вы Турусов Виталий Сергеевич! Я и так уже все про вас знаю.

– Ну что ж, Светлана Макаровна, раз вы уже обо всем осведомлены, то обойдемся без вступительной части и сразу перейдем к делу.

– Переходите, – разрешила Лопырева. И спросила: – У вас уже есть подозреваемые?

– Пока нет, – ответил капитан.

– Жаль, – женщина положила ногу на ногу и покачала бордовой туфлей на высоченном каблуке.

«И как они ходят на этих ходулях и не ломают себе шею», – подумал Турусов и спросил:

– А у вас, Светлана Макаровна, подозреваемые имеются?

– Что вы, Виталий Сергеевич! – воскликнула Лопырева. – Как я могу подозревать кого-то из близких мне людей. Я всегда считала, что мы единая семья!

Турусов про себя изумлялся ее речам, но внешне своего удивления никак не проявлял, думая: «Пусть птичка поет, а я послушаю».

Но Светлана Макаровна уже замолчала и уставилась на капитана. Турусов понял, что к дальнейшим излияниям женщину нужно подтолкнуть.

– Захара Яковлевича вы тоже считали близким человеком? – спросил он.

– А как же! – чуть ли не радостно откликнулась женщина. – Разве вы не знаете, что Захар кровный брат Ефима?! А Ефимушка муж родной моей сестры Люсьены?! Ее, к сожалению, уже давно нет, но Ефим всегда тепло относился ко мне и моей дочери Даше! Ведь она его родная племянница!

«Трещит, как сорока», – подумал Турусов и подлил масла в огонь:

– Насколько я понимаю, дочь ваша родилась уже после гибели тетки?

– Уже успели насплетничать, – усмехнулась Лопырева.

– Нет, я сам сообразил, – покаялся капитан.

– А-а, – протянула женщина и бросила на капитана внимательный взгляд, будто бы прикидывая, насколько она недооценила полицейского. – Похвально, что вы такой умный, – наконец сказала она.

– Спасибо, – постарался скрыть улыбку капитан. – А теперь, Светлана Макаровна, расскажите мне, как часто вы встречались с Захаром Яковлевичем.

– Кто вам сказал, что я с ним встречалась? – вытаращила глаза Лопырева-старшая. – Не виделись мы с ним месяцами, а то и годами! Он жил как сыч! Редко, когда к брату из своего гнезда налетал.

– Как же так, – сделал вид, что удивился, капитан, – вы же сами мне сказали, что Захар Яковлевич был близким вам человеком.

– Это было фигуральное выражение, – начала сердиться женщина.

– Ах, фигуральное, – позволил себе улыбнуться капитан. – А теперь скажите мне, каким было реальное положение дел.

– Какое еще положение?!

– Насколько часто вы виделись с Захаром Яковлевичем? Какие были между вами отношения?

– Виделась я с ним, как я вам уже сказала, редко, – поджала губы Лопырева, – только когда он приезжал к Ефиму на семейные праздники! А отношений между нами никаких не было и быть не могло!

– Почему же не могло?

– Потому, что я порядочная женщина! – сделала вид, что оскорбилась, Лопырева.