Текст книги "Шипы близкой дружбы"

Глава 8

Светлана открыла сначала ворота, потом и дом ключами, которые ей заранее вручила Елена.

В доме было тепло, темно и тихо. Пахло какими-то восточными специями. Молодые зажгли свет в гостиной. Эрнест удивился тому, что стол уже был сервирован для ужина. Светлана отправилась на кухню и достала из духовки курицу. В холодильнике стояли холодные закуски, нарезки, в ведре со льдом шампанское.

– Кто обо всём позаботился? – удивлённо спросил Эрнест.

– Тётя Дуня, – ответила Светлана.

– Кто это?

– Евдокия Семёновна Сорина, домработница Лены.

– Где же она сейчас?

– Уехала, – пожала плечами Светлана.

– То есть мы сейчас в доме одни? – уточнил он.

– Конечно.

– Это хорошо. – Эрнест выключил свет.

– Ты не торопишься? – спросила Светлана с лёгким смешком.

– Нет, извини, я просто захотел посмотреть в окно.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился он. – Чтобы запомнить эту ночь и снаружи и изнутри. Посмотри, как низко висит луна, она почти что лежит на ветвях. Ты не знаешь, что это за дерево? – Он указал на раскидистый силуэт.

– Яблоня, – ответила Светлана.

– Такая большая? – удивился он.

– Это старая яблоня, – объяснила она слегка усталым голосом. И попросила: – Включи свет. Давай поужинаем.

Эрнест включил свет и спросил:

– Ты проголодалась?

– Немного, – ответила она.

– А я совсем не хочу есть, – признался он.

– Мы можем выпить шампанского и поесть фруктов, – предложила Светлана.

Он согласно кивнул. Но на деле они оба съели по небольшому кусочку жареной курицы и закусили мясо салатом из свежих овощей. До фруктов дело не дошло, но шампанское они всё-таки выпили.

Эрнест предложил взять вазу с фруктами в спальню. Светлана одобрила идею молодого мужа и захватила с собой вторую бутылку шампанского.

Включённый верхний свет залил ярким сиянием воистину царское ложе.

– Вот это да! – вырвалось у Эрнеста.

– Нравится?

– Очень!

– Тебе не кажется, что ты ошибся с выбором невесты? – спросила она грустным голосом.

– Ну что ты, Света! – воскликнул он. – Если хочешь, мы прямо сейчас уедем отсюда и проведём нашу ночь в твоей квартире!

– Ты бросаешься в крайности, – сухо ответила она.

– Или в гостинице, как я предлагал с самого начала?

– Ты не находишь, что дискутировать уже поздно? – улыбнулась она через силу ласково.

– Ты права, – смутился он.

– Тогда выключи, пожалуйста, свет, – попросила Светлана.

Он послушно выполнил её пожелание. Она подошла к нему и повернулась спиной:

– Потяни замок. Ой, впрочем, подожди минуточку. – Она поспешила к двери.

– Ты куда?

– Я сейчас вернусь.

Эрнест вздохнул, снял галстук, налил в свой бокал немного шампанского и сел на кровать.

Она вернулась минут через пятнадцать, которые показались ему вечностью, и сразу же повернулась к нему спиной. Он понял её жест и расстегнул замок. Платье опало к её ногам высокой белой пеной. Девушка обвила руками шею Эрнеста и прильнула к его губам. Их поцелуй длился бесконечно долго. Потом они снова пили шампанское, целовались и раздевали друг друга, обжигаясь об жар собственных тел.

– Я люблю тебя, люблю, – шептал Эрнест, чувствуя, как нарастает сила его страсти. Кровь билась в его висках, перед глазами темнело. Он боялся выпустить её из рук, хотя бы на мгновение, точно она могла вырваться и улететь, как жар-птица.

В комнате горело всего несколько свечей и то где-то в отдалении, но Эрнест видел, как радужные всполохи вспыхивали со всех сторон. Свет то наплывал, то отступал, то взвивался под самый потолок, как вырвавшееся из бутылки шампанское, и падал вниз разноцветными медоточивыми каплями, от которых исходили сладость и головокружительный аромат.

Эрнест не мог поверить, что это происходит с ним. Он удивлялся сверхчеловеческой силе вихря наслаждения, подхватившего его. Из глубины подсознания на миг всплывало недоумение и робкое ощущение нереальности происходящего. Но очередной бокал шампанского, поднесённый к его губам любовницей, тотчас заглушал их. И безумные любовные игры увлекали его в свой, казалось, нескончаемый карнавал ласк и чувствований с новой силой. «Я, кажется, схожу с ума, – проносился в его голове очередной отрывок мыслей, – я нахожусь на грани невозможного и могу просто не выдержать нарастающего напора страсти или скончаться от истощающего мою плоть наслаждения. Кто она, моя возлюбленная? Фея? Ведьма? Кто угодно, только не земная женщина. А может быть, это всё мне только снится».

– Света! – позвал Эрнест. – Света! Дай мне воды!

– Пей, любимый, – прошептал завораживающий голос, лишающий его воли к сопротивлению. И к губам его вновь было поднесено вино.

В конце концов, Эрнест провалился в спасительную бездну то ли сна, то ли обморока, перешедшего в сон.

Светлана в это время сидела в другой комнате в одном лифчике и трусиках. Её знобило, хотя в комнате было тепло. В камине горел огонь. Кровавые отблески пламени падали на стену, зеркало и белый ковёр. Некоторое время девушка сидела неподвижно, а потом она вдруг затряслась всем телом и зарыдала в голос. Но тотчас, испугавшись, что её могут услышать, закрыла себе рот рукой и впилась зубами в ладонь.

– Эрнест, Эрнест, – зашептала она, сбросила ноги с постели, добежала до двери, остановилась, повернулась к ней спиной, сползла на пол и зашлась беззвучным плачем.

Эта ночь была триумфом Елены. Она пила наслаждение с губ Эрнеста и никак не могла утолить свою жажду. Её сейчас не волновало то, что любимый человек принимает её за другую женщину. Лаская её, он шепчет имя подруги и видит перед собой её и слышит её. Елена старалась говорить как можно меньше и только шёпотом. Впрочем, она видела, что он уже выпал из реальности и находится полностью под воздействием того вещества, что она щедро подсыпала в его вино. Через несколько часов она заметила, что Эрнест изнемогает. Пора было остановиться, но ей так хотелось его ласк ещё и ещё! Поэтому она шла на риск и подстёгивала его новыми глотками отравленного напитка до тех пор, пока он не потерял сознание.

– Как жаль, – сказала она, – что наша ночь так быстро кончилась.

Елена прислушалась к его дыханию, поднесла к его губам зеркало. Потом похлопала его по щекам, пытаясь привести в чувство. Но Эрнест не очнулся и не открыл глаз.

Она вздохнула, встала с постели, посмотрела на свадебное платье Светланы, но надевать его не стала. К чему это теперь? Подошла к шкафу, распахнула его дверцу, достала шёлковый халат, набросила его на себя и направилась к двери. Уже открыв её, она остановилась, оглянулась и бросила напоследок взгляд, полный неутолённой страсти, на Эрнеста, лежащего на сумбурно смятой постели.

– Мы ещё встретимся! – жарко прошептала она, прижала пальцы к губам, оторвала их и послала спящему мужчине воздушный поцелуй.

Она вошла в комнату, в которой провела ночь Светлана, молча, протянула ей расписку, в которой Бакунина обязалась выплатить ей деньги, данные в долг. Потом, не глядя на подругу, бросила:

– Иди, он спит.

– Он не узнал тебя? – охрипшим голосом спросила Бакунина.

Обе они избегали называть дважды преданного молодого мужчину по имени.

– Какой там, – отмахнулась Гулькова, зевнула, сладко потянулась и упала на кровать, на которой ещё недавно сидела Светлана.

Бакунина бросила на подругу ненавидящий взгляд, подошла к камину и, бросив в огонь расписку, подождала, пока она полностью сгорит. Сняла со стены кочергу, смешала пепел с золой и ушла, плотно закрыв за собой дверь.

К спальне, в которой прошла брачная ночь её молодого мужа с подругой, Светлана подошла на цыпочках. Осторожно открыла дверь. Портьеры ещё были опущены, и в комнате царил полумрак, хотя за окном уже начало светать. Она включила верхний свет. Он горел. Бакунина тотчас потушила его. Вчера перед тем, как покинуть комнату, она сделала так, чтобы выключатель не работал. Но Елена перед уходом привела его в рабочее состояние.

Подойдя к постели, Света некоторое время стояла рядом, скрестив руки на груди и вглядываясь в осунувшееся лицо Эрнеста печальным взглядом.

Потом легла рядом и закрыла глаза. Её мутило, ей казалось, что вся комната пропахла запахом ненавистной подруги. И даже состоявшееся освобождение от долга не согревало выстуженную ревностью и чувством вины душу молодой женщины.

Светлана попыталась уснуть. Но, несмотря на то что она не спала всю ночь, сделать этого ей не удалось. Однако она продолжала лежать не шевелясь, с закрытыми глазами.

Когда Эрнест проснулся утром, то увидел лежащую рядом с собой Светлану. Он был уверен, что она спала. Осторожно кончиками пальцев он дотронулся до её щеки и погладил её.

– Милая, – прошептал он едва слышно.

Но ему вдруг показалось, что её ресницы вздрогнули и сквозь них проступили слёзы.

«Наверное, я замучил её своей ненасытной страстью», – с ужасом и стыдом подумал Эрнест. И никак не мог понять, что же такое нашло на него прошлой ночью. Он не стал будить жену. Просто лежал рядом и ждал, когда она проснётся.

Ждать ему пришлось недолго, Светлана открыла глаза и улыбнулась ему сквозь слёзы:

– Доброе утро, милый.

– Доброе утро, почему ты плачешь? – удивился он.

– Я не плачу.

– А слёзы?

– От счастья.

– Тебе правда было хорошо со мной? – спросил он.

– Очень, – солгала она. И спросила: – Как ты себя чувствуешь?

Эрнест чуть было не признался в том, что ночью едва не скончался от изнеможения, но, покраснев до самых корней волос, пробормотал:

– Замечательно. А ты?

– Я тоже. Может быть, повторим? – спросила она робко.

– Сейчас? – Его голос дрогнул.

– Если ты не любитель утреннего секса, – делано улыбнулась она, – то пойдём завтракать.

Не желая разочаровывать её, он молча склонился над ней и приник к её губам.

На этот раз всё у них происходило нежно и неторопливо. И Эрнест про себя удивился, что, оказывается, Светлана может быть и такой…

И эта её осторожная, даже несмелая ласковость понравилась ему намного больше, чем страсть прошедшей ночи, горячая, как дыхание пустыни, и такая же иссушающая плоть и душу.

В двенадцать часов пополудни они вызвали такси и укатили в аэропорт. Собранные чемоданы у них были с собой.

Приморский город встретил их ровным теплом, не переходящим в жару. С моря постоянно дул лёгкий бриз.

Отрадно для Эрнеста было и то, что Светлана больше не впадала в яростную страсть, не проявляла чудеса акробатики и не требовала настойчиво: «Ещё, ещё, ещё!»

Иногда в его сознание даже закрадывалась крамольная мысль, что та ненасытная демоница вовсе и не была его женой. Он утешал себя тем, что перед первой ночью любви они выпили слишком много шампанского, вот ему всё и привиделось. А Светлана на самом деле нежная, как лепестки яблоневого цвета, и ласковая, как маленький игривый котёнок. И ещё она очень заботливая. Ему так хорошо с ней. Как говорится, повезло так повезло.

Неделя пролетела незаметно, и молодые отправились домой, побросав в морские волны и в прибрежные фонтаны чуть ли не по горсти монет каждый. Им очень хотелось вскоре вернуться обратно.

На следующий день после прилёта оба отправились на работу. А в первое же воскресенье Эрнеста ждала неприятная неожиданность – в гости к ним заявилась подруга жены Елена Гулькова. Была она неестественно оживлённой, всё время спрашивала, как они провели свою медовую неделю, чем занимались, при этом пристально вглядываясь в их лица.

Молодожёны отвечали короткими, можно даже сказать, рублеными фразами, но это не охлаждало любопытства Елены. У Эрнеста создалось такое впечатление, что её интересует каждый их шаг.

После её ухода Эрнест спросил жену:

– Ты не находишь, что у тебя очень странная подруга?

– У каждого свои странности, – грустно отозвалась Светлана.

– Ты меня, конечно, извини, – сказал молодой муж, – но мне кажется, что её присутствие тяготит не только меня, но и тебя.

– Ты прав! – помимо воли вырвалось у Светланы.

– Зачем тогда ты её привечаешь?

– Тут всё не так просто, – вздохнула супруга.

– Извини, но я ничего не понимаю.

– Мы дружим с ней много лет.

– И ты все эти годы с трудом терпишь её?

– Нет! Все прошлые годы нам было хорошо вместе.

– Что же случилось потом? – насупился Эрнест.

Светлана решила признаться мужу хотя бы в одном:

– Елена родилась в обеспеченной семье и у неё всегда были деньги.

– И что?

– Ничего! Дослушай!

– Слушаю.

– После смерти отца она стала владелицей фирмы, и сама стала распоряжаться всеми капиталами.

– Отлично. Но при чём тут ты и ваши отношения?

– Я долгие годы мечтала об открытии собственного салона.

– И Елена могла помочь тебе в осуществлении твоей мечты? – догадался Эрнест.

Светлана кивнула.

– Но она отказала тебе в займе, – продолжил развивать свою мысль Эрнест.

– Нет, наоборот, она дала мне в долг без процентов.

– Ты приобрела салон?! – Брови мужа недоверчиво приподнялись вверх.

– Нет, парикмахерскую, которую ты видел.

– То есть ты не рядовая работница «Света в окошке», а её владелица.

– Да.

– Почему же ты сразу мне об этом не сказала?

– Я боялась.

– Чего?!

– Мало ли, – неопределённо пожала она плечами.

– Ты опасалась того, что я окажусь охотником за деньгами, – догадался он.

Она промолчала.

– Хорошо, – продолжил Эрнест, – теперь ты убедилась, что это не так. Что же напрягает тебя в отношениях с подругой? Долг? Сколько ты ей должна?

– Нисколько!

– Вот как?

– Я расплатилась! – С её губ чуть не сорвалось – «тобой». Но она вовремя сдержалась.

– Если ты расплатилась с долгом, но на душе у тебя остался осадок, то почему бы тебе не объяснить ситуацию Елене и не попросить её не появляться в нашем доме, хотя бы какое-то время.

– Я не могу этого сделать!

– Почему?

– Не спрашивай меня, пожалуйста. – Светлана упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Эрнест, сел рядом с женой на постель и стал перебирать пряди её рассыпавшихся волос. – Если тебе неприятно говорить на эту тему, то я ни о чём спрашивать тебя не буду.

– Обещаешь? – Она обернула к нему своё заплаканное лицо.

– Обещаю, – сказал Эрнест.

Светлана встала с постели, ушла в ванную комнату и долго там плескалась в воде, приводя себя в порядок. Когда она вернулась, на её лице не осталось следов слёз, и день прошёл вполне спокойно.

Наступил второй, третий… и они были счастливы, пока не наступило воскресенье.

Елена снова пришла без звонка и провела в кругу их семьи добрую часть дня. Уже приближался вечер, когда она заявила:

– Я вот думаю, не переночевать ли мне у вас?

Светлана вздрогнула, как от удара током. Эрнест же, заметив реакцию жены, проговорил сухо:

– У нас однокомнатная квартира. Разве ты не видишь, что ночевать у нас негде.

– Я могла бы лечь на полу вон там, у стенки, – улыбнулась Гулькова.

В первый раз в жизни Эрнесту захотелось послать женщину куда подальше. Но он взял себя в руки и заявил:

– Я сейчас вызову тебе такси.

– Не надо! – неожиданно зло отреагировала Елена, – у меня «Мерседес», если вы оба забыли об этом.

– Мы не забыли, – ответил Эрнест, и, когда Елена рванулась к двери, он не пошёл её провожать. А когда Светлана сделала попытку проводить подругу, удержал её на месте. Дверь за Еленой захлопнулась с таким грохотом, что, казалось, его было слышно не только во всём доме, но и за его пределами.

– Что теперь будет? – вырвалось у Светланы.

– Что может быть, – пожал плечами Эрнест, – побушует твоя подруга и успокоится.

– Ты не знаешь Елену, – обронила Бакунина.

Тимьянову хотелось сказать, что он и знать её не желает, но ему не хотелось расстраивать жену, и поэтому он промолчал.

Глава 9

На следующий день Светлана сама позвонила Елене и попросила её о встрече.

На этот раз они встретились в «Белоснежке». Это кафе не относилось к престижным, но в последнее время его популярность заметно выросла, и всё из-за того, что весь обслуживающий персонал там в одежде гномов и гномих. Согласитесь, забавно, когда молодой человек в одежде гнома с самым серьёзным видом записывает ваш заказ серебряным карандашом в зелёном блокноте. О длинноногих гномихах в коротеньких юбочках и говорить не приходится. Они пользовались огромным успехом, что самое удивительное, и у девушек, и у парней, и у солидных мужчин. Гномам же симпатизировали дамы бальзаковского и элегантного возраста.

Логично было бы ожидать появления среди обслуживающего персонала Белоснежек. Но, увы, Белоснежка в кафе была только одна, сама хозяйка заведения. Она время от времени проплывала перед глазами посетителей в длинном серебристо-белом одеянии с зеркалом за поясом.

И надо отдать ей должное, если бы она спросила на глазах у присутствующих у своего зеркала, кто на свете всех белее, всех прекрасней, всех милее, мужчины, находящиеся в зале, не дали бы зеркалу и рта раскрыть, перекрикивая друг друга, они единогласно присудили бы пальму первенства хозяйке кафе «Белоснежка».

На этот раз хозяйка заведения не появилась. Да и если бы появилась, навряд ли бы подруги обратили на неё внимание. К ним подошёл молоденький гном с рыжим чубом, выбивающимся из колпака. Его нос и щёки были так щедро усыпаны веснушками, что тоже казались рыжими. Он постучал по зелёному блокноту серебряным карандашиком, чтобы привлечь внимание молодых женщин, записал их заказ. Поклонившись, гном отошёл от столика.

Через несколько минут на их столе уже стояли чашки с кофе и тарелочки с пирожными. Но ни одна из подруг к ним даже не притронулась.

– Зачем ты меня позвала? – спросила Елена.

– У нас с тобой был уговор, – напомнила Светлана.

– Разве ты не получила свою расписку? – ощетинилась Гулькова.

– Получила, – кивнула Бакунина. – Но плюс к этому ты обещала, что удовольствуешься одной ночью с моим мужем.

– Допустим, – протянула Елена, глядя на подругу насмешливым взглядом.

– Тогда, пожалуйста, оставь нас в покое! – сорвалась Светлана на крик.

– Не ори! На нас люди оглядываются, – грубо ответила Елена.

– Пусть оглядываются!

– Ну, если ты хочешь оповестить широкую общественность о том, что обменяла своего мужа на некую кругленькую сумму, – продолжая улыбаться, проговорила Елена, – то продолжай кричать.

– Я не мужа променяла! А только одну его ночь!

– Не вижу в этом особой разницы.

– Оставь моего мужа в покое!

– Скажи, что я делаю не так?

– Ты постоянно мозолишь нам глаза! Ты не желаешь оставлять нас наедине!

– Я прихожу к вам только по воскресеньям. В будни вы полностью принадлежите друг другу.

– Тогда перестань ходить к нам по выходным!

– Почему? – Елена сделала невинные глаза.

– Потому что я видеть тебя не могу! – вырвалось у Светланы.

– Ах, вот даже как? – сделала вид, что удивилась, Елена. – А я-то думала, что я выступила для тебя в роли благодетельницы. Можно даже сказать, доброй феи. И в ответ такая чёрная неблагодарность.

– Лена! Ты что, на самом деле не понимаешь, что так дальше продолжаться не может? Или ты прикидываешься?!

– Я согласна, – став серьёзной, проговорила Елена, – дальше так продолжаться не может! И я предупреждаю тебя, что я буду бороться за свою любовь!

– Что значит бороться за свою любовь? – растерялась Светлана.

– То и значит, что для Эрнеста скоро наступит час истины! И он узнает, каково твоё настоящее лицо!

– Я люблю его! Ведьма ты проклятая!

– Настолько любишь, – так громко расхохоталась Елена, что на этот раз некоторые посетители действительно стали оглядываться на их столик, – что подложила его ради денег в постель к подруге!

– Ты мне больше не подруга!

– Аналогично!

Светлана вскочила, бросила на стол купюру и первой выскочила из кафе. Она села в салон своей «девятки» и помчалась куда глаза глядят. Чем бы закончилась её гонка, неизвестно, если бы её не остановил добрый гаишник.

– Ваши права.

– Простите меня!

– Права!

Она протянула ему свои документы.

Он заглянул в них, потом долго всматривался в расстроенное лицо женщины и спросил:

– Что у вас случилось?

– Ничего.

– Муж бросил?

– Пока нет.

– Тогда дайте мне его телефон.

Светлана покорно продиктовала полицейскому номер мобильника Эрнеста. Тот позвонил Тимьянову и попросил его срочно приехать на пересечение улиц, которые он назвал молодому мужчине. Тот, ничего не спрашивая, отпросился с работы, взял такси и примчался.

– Гражданин, – строго выговорил ему полицейский, – если вы ссоритесь с женой, то не давайте ей после этого садиться за руль.

– Я не ссорился с ней, – пролепетал ничего не понимающий Эрнест.

– Тогда почему же на ней лица нет?

– Я не знаю.

– А должны знать!

– Наверное, вы правы. Вы выпишете нам штраф?

– Поезжайте уже с глаз моих долой! – махнул жезлом полицейский. – И мой вам совет, разберитесь со своей женой! Никто не позволит вам устраивать беспредел на дороге.

– Простите нас. Я разберусь, – продолжал лепетать Эрнест, пока не сел в салон за руль, передвинув жену на пассажирское место.

– А у вас у самого есть права? – тут же склонился к нему полицейский.

– Есть. – Эрнест постукал себя по карману, вытащил паспорт и достал вложенные в него права. Машину водить он умел и права получил ещё тогда, когда только начал копить деньги на свой автомобиль.

Оставшись наедине с женой в салоне автомобиля, Эрнест ни о чём не стал её спрашивать, завёл машину и поехал в сторону дома. Он ума не мог приложить, как ему разбираться с женой и о чём её спрашивать. Сердцем он чувствовал, что к произошедшему причастна Елена. Но разумом он понимал, что правды жена ему не расскажет. Не вводить же ей, в самом деле, сыворотку правды. Однако он считал себя обязанным разобраться в этой непонятной истории. В конце концов он решил, что если молчит жена, то, вполне возможно, заговорит её подруга.

* * *

Максим Гречишников придирчиво осматривал себя в зеркало, когда зазвенел дверной звонок.

– Кого там принесло, – чертыхнувшись, проговорил он вслух. Глянул в дверной глазок.

На пороге стояла Кира Коврова, его бывшая сокурсница. Он догадывался, что девушка была в него влюблена, но изо всех сил поддерживал с ней ровные дружеские отношения. Отказать Кире от дома он не решался, и она забегала к нему примерно один раз в неделю, то чтобы угостить собственноручно испечённым пирогом, то взять у него для чтения книгу или принести свою, то пригласить в филармонию. И Максим, и Кира, вопреки нынешней моде, оба любили классическую музыку. Кира первой узнавала о гастролях отечественных и зарубежных исполнителей и покупала билеты для себя и Максима. И он не отказывал ей, эти совместные походы в гости к прекрасному не были частыми.

Вот и на этот раз она стояла за дверью и дышала быстро-быстро, словно пробежала бегом несколько метров. Максиму пришлось открыть дверь.

– Кира? – сделал он удивлённое лицо. – Какими судьбами?

– Мимо проходила, – смущённо улыбнулась она.

– Рад тебя видеть, – солгал он, – но я сейчас ухожу. – Это было правдой.

Кира бросила беглый взгляд на его приукрашенный внешний вид и спросила тихо:

– К ней?

– Уж точно не к нему, – попытался отшутиться он.

– Зачем ты ходишь к ней? – спросила девушка с болью в голосе.

– Кира, не будь навязчивой, – попросил он мягко.

– Ведь она опять тебя бросит, – пролепетала Кира, опуская голову.

– А это, извини, не твоё дело.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слёзы.

– Кира, прекрати, – попросил он, начиная раздражаться.

– Прости, – она повернулась и попыталась улыбнуться, – просто я купила билеты. К нам приезжает австрийский…

– Поговорим об этом попозже, – перебил он, – я сейчас действительно тороплюсь.

– Да, конечно, – она попятилась от двери, – извини, что задержала.

– Ничего страшного. Пока.

– Пока, – неслышно прошептали её подрагивающие от близких слёз губы. И уже когда дверь закрылась, она крикнула: – Так я зайду попозже?

Ответа она не дождалась.

* * *

Когда Светлана в субботу отправилась в свою парикмахерскую, Эрнест, будучи уверенным в том, что фирма Гульковой по субботам не работает, решил нанести неожиданный визит подруге жены. Предупреждать её о своём приходе заранее телефонным звонком он не стал. Ведь сама Елена, насколько он помнил, сваливалась к ним как снег на голову. Отчего же не ответить ей тем же.

Такси Эрнест не вызвал, решив, что прекрасно доберётся до дома Гульковой на общественном транспорте. Главным препятствием для неожиданности его появления был домофон, но Эрнест надеялся найти выход из этого положения на месте. И выход нашёлся сам. Дорого одетая женщина лет шестидесяти тащила за собой по двору двух упирающихся карапузов. Направлялась троица именно к тому подъезду, где жила Елена.

– Давайте я вам помогу, – поспешил к женщине Эрнест. Не дожидаясь ответа, он подхватил на руки обоих малышей.

– Только не уроните! – воскликнула женщина.

– Как я могу уронить такие сокровища! – ответил он весело и предложил малышам: – Давайте знакомиться, я Эрнест, а как зовут вас, молодые люди?

– Он Саша, – ответило одно из сокровищ тонким девичьим голосом и ткнуло крошечным пальчиком в сторону второго сокровища.

– А как зовут вас, молодая леди? – почтительно улыбаясь, осведомился Эрнест.

– Я Лида. А она, – маленький пальчик указующе был направлен в сторону женщины, – Катя.

– Какая у вас красивая мама! – воскликнул Эрнест с искренним восхищением..

– Она не мама!

– А кто?

– Бабушка!

– Не может быть! – Эрнест от несогласия даже глаза защурил. – Бабушка не может быть такой молодой!

И тут подал голос юный джентльмен.

– Баба Катя может, – солидно прогудел он.

– Даже не знаю, – проговорил Эрнест, изображая смятение, – могу ли я поверить вам на слово?

– Можете, – с королевским достоинством кивнула юная леди.

– Ой, не могу я, – рассмеялась бабушка, – вы в театре юного зрителя служите?

– Нет, я педиатр.

– О! Извините, – почему-то слегка смутилась женщина.

– Ну отчего же, – улыбнулся Эрнест, – артист, играющий для детей, очень почётная профессия.

– Наверное, вы правы, – согласилась женщина, – я Екатерина Григорьевна Еловецкая.

– Очень приятно, извините, что не могу припасть к вашей ручке. – Эрнест слегка встряхнул сидящих на его руках Лиду и Сашу. И представился: – Эрнест Анатольевич Тимьянов.

– Нам с моими сорванцами сюда, – указала на нужный Эрнесту подъезд Еловецкая.

– Мне тоже сюда, – кивнул Эрнест.

– Вы, наверное, к кому-то в гости? – пристально вглядываясь в лицо Эрнеста, спросила женщина.

– Да, я к Елене Гульковой. Она подруга моей жены.

– Светочки Бакуниной? – живо откликнулась Еловецкая.

– А вы разве знаете мою жену? – удивился Тимьянов.

– Конечно, знаю, – кивнула Екатерина Григорьевна. – Она частенько к Лене забегала. А я живу на одной площадке с Гульковыми. Была дружна с её отцом, хороший был человек. А теперь вот с Леночкой дружу. Но вижу чаще всего не её, а Дуню.

– Дуню? – недоумённо переспросил Эрнест.

– Ну да, Евдокию Семёновну Сорину. Это домработница Гульковых.

– Ах да, мы со Светой поженились совсем недавно, и я никак не могу привыкнуть, кто есть кто в её окружении. Вот сейчас я и познакомлюсь с Дуней поближе.

– Увы, вам не удастся осуществить вашу мечту, – хитро подмигнула Тимьянову Еловецкая.

– Это ещё почему? – удивился он.

– Потому что Дуня уехала.

– Куда?

– К себе на родину в деревню, аж в Курскую область.

– Навсегда?

– Нет, зачем же навсегда. Сестра у неё заболела, и Лена, добрая душа, отпустила её на целый месяц.

– Тогда потом познакомлюсь, – не слишком огорчился Эрнест.

Незаметно за разговором они не только вошли в подъезд, но и поднялись на лифте на нужный этаж.

– Подержите их ещё немножко, – попросила Еловецкая, достала ключ и открыла дверь. – А теперь кидайте их в прихожую, – распорядилась она.

Эрнест улыбнулся, переступил порог и осторожно опустил детей на пол. Они тотчас умчались в глубь квартиры.

– Вот поросята, – вздохнула бабушка, – даже обувь не сняли.

– Дети, – улыбнулся Эрнест.

– Внуки, – поправила она, – дети уехали на Камчатку на два месяца, а мне подбросили этих сорванцов. Я с ними уже замучилась. Домработница у меня только приходящая и с детьми нянчиться не любит. Ничего! – погрозила она кому-то кулаком. – Завтра няня придёт. Мне её знакомые присоветовали, и мне полегче будет.

– Желаю вам удачи, – улыбнулся Эрнест и направился к двери Гульковой.

– Кто там? – спросил женский голос, в котором он без труда узнал голос подруги своей жены.

– Эрнест.

Дверь тотчас распахнулась. Елена посмотрела на него широко раскрытыми от недоверия глазами, а потом ослепительно улыбнулась.

– На ловца и зверь бежит, – вырвалось у неё. – Заходи!

Тимьянов не понял, отчего так обрадовалась его приходу Елена. На всякий случай решил соблюдать осторожность. Но когда она прямо в прихожей бросилась ему на шею, не выдержал:

– Ты что, с ума сошла?

– Разве я не могу обнять мужа своей подруги? – весело спросила Гулькова.

– Можешь, – ответил он нерешительно и добавил: – Но не так рьяно.

– Ах, какие мы скромные, – усмехнулась Гулькова, – только я запомнила тебя совсем другим.

– Что значит другим? – не понял он.

– Хочешь знать?

– Хочу!

– Тогда проходи.

Она провела его в большую светлую гостиную, уставленную изящной мебелью ручной работы. Правда, Эрнест об этом не догадался, просто оценил мысленно: «Красиво».

И тут он заметил сидящего на диване парня.

– Знакомьтесь, мальчики, – весело проговорила Елена и представила их друг другу. – Максим, мой институтский товарищ. Эрнест, муж моей подруги.

Мужчины пожали друг другу руки. Тимьянову показалось, что при словах «институтский товарищ» губы Максима презрительно скривились, но он решил, что ошибся.

– А теперь Макс уходит, – сказала Елена, – у него срочная работа.

– Да, я зашёл на минутку, – ответил Максим, не скрывая иронии, и покинул гостиную.

Вскоре Елена и Эрнест услышали, как хлопнула входная дверь. Эрнест облегчённо вздохнул. Он не имел ничего против Максима, просто ему хотелось поговорить с Еленой наедине.

– Вино? Шампанское? – спросила она.

– Добрые хозяйки предлагают чай или кофе, – насмешливо проговорил Эрнест.

Елена рассмеялась и посоветовала:

– Считай меня недоброй хозяйкой. Садись.

– Как скажешь, – раздражённо пожал он плечами и сел в кресло.

– И зачем же ты ко мне пожаловал, гостюшка ты мой дорогой? – спросила Елена, присаживаясь напротив него.

– Лена! Нам нужно поговорить.

– Я тоже так думаю, – кивнула она, не сводя с него жадного раздевающего взгляда, от которого у Эрнеста мороз пробежал по коже.

Эрнест машинально взял со стола кувшин с водой, налил почти полный стакан, потом спросил:

– Почему ты так на меня смотришь? Это же неприлично.

– Прилично, неприлично, – усмехнулась она, – но ведь ты мой!

– Ты с ума сошла! – вырвался у него возглас негодования с толикой недоумения.

– Нисколечко, любимый мой.

– Всё! Я понял! Говорить с тобой бесполезно! – Эрнест собрался подняться с кресла, но она жестом остановила его:

– Погоди! Не спеши! Думаешь, что я сошла с ума?

Он ничего не ответил, глядя на неё недобрым взглядом.

– Насупился. Молчишь! – выкрикнула она. – Но ведь ты сам ко мне пришёл!