Текст книги "Все герои мировой истории"

Нерон. Артист у власти

Все злодейства похожи друг на друга, а злодеи прошлого – во всяком случае, в римской истории – сходны между собой. Злодейские поступки как-то однообразны, чувства злобы, мстительности, страха – не новы, в то время как дела великие, светлые, высоконравственные окрашены всегда яркой индивидуальностью. Рассказ о Нероне, злодее, матереубийце, можно предварить заголовком – «Нерон – жизнь в страхе», или даже «жизнь в ужасе». Злодейство всегда связано со страхом, это близнецы-братья.

Он был императором, пятым или шестым по счету в истории Рима. Если считать от Юлия Цезаря – то шестым, если начинать отсчет с Августа – то пятым. Первый – Октавиан Август, который лицемерно называл себя принцепсом, считая себя не вполне императором, а только первым среди равных сенаторов. Далее Тиберий – мрачная, жуткая фигура, Калигула, который твердо был намерен произвести в сенаторы своего коня. Какой-то демонстративный разврат, нечто выходящее за рамки человеческих норм! Предшественник Нерона – Клавдий – самый тихий, самый ученый, он любит и знает литературу, искусства и вообще не рвется в императоры. Взбесившаяся гвардия нашла его во дворце прячущимся под кроватью, вытащила и провозгласила императором. Он был братом великого полководца Германика, необычайно популярного в Риме, умершего на Востоке, как предполагают, от отравления. Клавдий тоже был злодейски отравлен своей женой Агриппиной. В такой атмосфере правили первые римские императоры.

Среди них только Октавиан Август остался в истории блистательным, хотя и за ним водились дела неблаговидные. Воин, полководец, он прорвался к власти после страшных гражданских войн, победив всех – и Цезаря, и Антония, и Помпея. Такая удачливость в Риме очень ценилась. Но прежде всего ценился гражданский мир, который он установил. Таков облик рождающейся Римской империи. С этого она начинается. Среди первых ее императоров – актер Нерон, который обожал все виды искусства и актерствовал сам. Но сначала – о его жизни, которой сопутствовал ужас.

54 год, первый век новой эры. Нерон становится не принцепсом, первым среди равных, а императором. Молодого Нерона твердой рукой вела к власти его мать Агриппина. И мальчишка семнадцати лет провозглашается императором необъятной мировой империи.

Нерон.

Античный бюст. Фото репродукции

В Риме сложилась противоречивая ситуация. Республиканские идеалы никто не забыл, о них все время говорят и спорят. И больше всего – сенаторы, те, у кого прежде при Республике была высшая власть. И которые с появлением фигуры императора оказываются отодвинутыми на вторые роли. Кому это понравится! Еще один момент: в прошлом время правления диктатора Суллы, время страшных преследований, казней, море крови, гражданские войны. Особенно страшны проскрипции, доносы, за которые щедро платят. В заслугу Нерону поставили, что он, не отменив совсем плату за донос, уменьшил ее на четверть. Атмосфера сложилась достаточно страшная. Сенаторы не хотят подчиняться императорам, желают вернуть себе всевластие, но боятся. И боятся настолько, что превращаются очень быстро в лакеев, что совершенно не соответствует былому величию римских сенаторов. Например, когда юноша Нерон произнес перед ними свою первую речь, – предполагают, что составил ее философ Сенека, его учитель, – они изъявили такой восторг, что сразу предложили объявить его отцом Отечества – это юношу-то в 17 лет! Какое искушение лестью! У него хватило ума отказаться. Действительно, речь была прекрасна, и произнес он ее как истинный актер, захватывающе эмоционально. Там было столько обещаний: что он возьмет на себя только контроль за армией в провинциях, не будет ни в чем ограничивать сенат и проявит искреннее милосердие ко всем сенаторам. «Долой насилие, долой все плохие воспоминания!» – с чувством кричал он. Благодарные слушатели предложили эту дивную речь выбить на серебряной колонне в сенате и ежегодно перечитывать. Они с самого начала – из чувства страха ли? из-за привычной лести? – пали перед ним ниц, расписались в своей неспособности влиять на политику.

При предшественниках Нерона шестьдесят лет подряд сенаторов резали, высылали, морили голодом до смерти. Они все это помнили. И кроме того, хорошо знали, кто его мать. Агриппина стояла в политической жизни пугающей тенью – дочь Германика, внучка Августа, женившая на себе престарелого дядю Клавдия после того, как он стал вдовцом – после казни его распутной жены Мессалины… Агриппина добилась, чтобы наследником императора Клавдия стал именно Нерон, ее сын от первого брака, а не ее сын от Клавдия Британик. А Клавдия отравила. Кажется белыми грибами, которые он очень любил. Много позже Нерон цинично шутил: «Воистину, белые грибы – пища богов». Дело в том, что сразу после смерти римского императора провозглашали богом.

Агриппина решительно хотела править вместо сына и не стала этого скрывать. Она повела себя политически оригинально – самовольно появлялась в здании сената, куда женщинам вход был запрещен, демонстративно восседала рядом со своим сыном, показывая всем своим видом, что она, может быть, важней, чем сам император. Даже монеты в некоторых провинциях чеканили с двумя изображениями – его и ее – на всякий случай. Очень скоро это стало его страшно раздражать.

Возможно, с этого страшного раздражения, которое вызывала в нем мать, началась его нравственная деградация, ведь не был же он с детства зверем! Как описывали его современники? Рыжая борода, красивые голубые глаза, несколько близорук, в театре пользуется граненым изумрудом в качестве увеличительного стекла. Правда, неопрятен, непричесан, подчас появляется в халате. Недруги говорят, что его тело в прыщах и дурно пахнет. Нерон мечтал о славе Александра Македонского, завидовал моральному авторитету Октавиана Августа, известного покровителя искусств. То есть что-то человеческое в нем было. Но поведение Агриппины и двух фаворитов, приближенных к нему, Бура из вольноотпущенников – это всегда были самые страшные люди, самые цепкие и особенно рвущиеся к власти – и поучающего Сенеки сильно изуродовали его характер. В результате Нерон стал матереубийцей.

Убийство Агриппины было страшным, это была драма в нескольких актах. Сначала он устроил все так, чтобы над ней рухнул потолок – потолок обвалился, но ее как раз в это время не было в доме. Потом он отправил ее на прогулку на лодке, которая была умышленно собрана наспех. Лодка развалилась, но Агриппина выплыла – она, оказывается, прекрасно плавала. Тогда он начал приготавливать всяческие яды. Бесполезно. Она, отравившая в свое время Клавдия, принимала противоядия. И тогда пришлось поступить, как во времена проскрипций, – прислать к ней центуриона, чтобы тот убил ее. Сцена убийства была ужасна. Она сначала кричала: «Не смейте, я мать императора», а потом подставила убийцам живот и сказала: «Бей сюда, в чрево, породившее изверга». В этом есть что-то театральное.

Если продолжать разговор о родителях Нерона, нужно вспомнить его отца. Гней Домиций Агенобарб был известен даже в развратном Риме своей безнравственностью и свирепостью. Он убил вольноотпущенника за отказ напиться допьяна, нарочно задавил ребенка, выколол глаза всаднику за то, что тот осмелился противоречить ему. Молва приписывает Агенобарбу такие слова, которые он якобы сказал, когда родился Нерон: «Что хорошего могло получиться от такого, как я, и от такой, как она?» В этих словах – большая доля истины, независимо от того, были они произнесены или нет. Что и говорить, наследственность была «замечательная».

О Нероне писали многие древние авторы: Гай Светоний Транквилл, придворный писатель, тексты которого содержат подробное описание двора, серьезный историк Публий Корнелий Тацит, писавший много позже, через 100–150 лет после смерти Нерона, наконец – Дион Кассий, замечательный писатель уже III века. Поэтому время правления Нерона, несомненно, обрастало легендами. Разобраться подчас довольно трудно, что – правда, а что – преувеличение. И все-таки попробуем.

Нерон пытался быть хорошим, скажем так. И в исторической литературе запечатлелось, что первые пять лет его правления выглядели очень достойно. Он меценатствовал до последнего дня своей жизни, тратя на это огромные деньги. Щедрая раздача денег из своего кармана – и народу, и деятелям искусства – была для него характерна. Может быть, еще и потому, что в этом жесте много театрального. Он произносил красивые миротворческие слова. «Я верну мужей и сыновей», – говорил он и выполнил в некоторой степени свои обещания – замирился наконец с парфянами, установил прочный и долгий мир с Арменией. Но очень многое в его жизни было актерством. В его жизни трудно отличить истинное от лицедейства. И в словах, и в поступках.

Очевидно, атмосфера страха, в которой он все время находился, творила из него злодея, с каждым годом он становился страшнее. После убийства матери настала очередь сводного брата Британика. Его Нерон боялся, и это понятно – сын Клавдия был законным наследником. Император обратился к знаменитой Лакусте, знатоку ядов, услугами которой пользовалась еще мать. В Риме это была, можно сказать, официальная отравительница, известная фигура.

Готовый яд Нерон проверил на теленке. Теленок прожил еще пять дней. Император был очень недоволен и пригрозил Лакусте страшными муками, тогда она принесла другое зелье и сказала: «Ну, вот это уж наверняка». Его испытали на поросенке, который вмиг умер. Но как подлить яд Британику? На придворных пирах всегда присутствовал специальный человек, который пробовал питье и еду перед тем, как начнут трапезу члены императорской семьи и гости. И тогда пошли на хитрость – питье подали очень горячим, обжигающим. Британик сказал, что пить его не может. И тогда у всех на глазах ему подлили отравленной воды. Он отпил и тут же упал замертво. Нерон цинично сказал: «Ничего, ничего, это у него падучая. Он сейчас очнется». Хотя прекрасно знал, что его брат уже умер. Удивительно в этой истории то, что Нерон сам заказывал яд и лично сам общался с отравителями. Чем не чудовище?!

Но давайте взглянем на исторический контекст. Как просто было стать чудовищем в то время! Агриппина очень не любила одного из фаворитов Клавдия, некоего вольноотпущенника Нарцисса, соперничавшего с ней. Он практически был министром финансов, от него зависели денежные поступления, а денег ей всегда не хватало. Когда Нерон пришел к власти, любимца прежнего императора отправили в изгнание. Нарцисс пытался выслужиться перед Агриппиной, уничтожил все компрометирующие ее документы. Но ничего не помогло. Она послала центуриона убить его. Это – факт частный, но говорит он о беззаконии и вседозволенности. Римская империя, крепнущая, находящаяся в процессе становления, переживает нелегкие времена – идет борьба императора с сенатом, среди сенаторов крепнет внутренняя оппозиция, и вместе с тем расцветают лесть и раболепство. При этом память о Республике не исчезла, о ней мечтают, хотя Республика умерла, а общество в такие переломные моменты похоже на безнадежно больного.

Смерть Нерона.

XIX в. Гравюра. Фото репродукции

Болезнь пронизывала все общество. Припомним хотя бы страсть широкой римской публики к сражениям гладиаторов, жестоким и кровавым! Культ жестокости как в военное, так и в мирное время обычно присущ периодам кризисов в обществе. И это не может не влиять на того, кто стоит у кормила власти, у кого власть фактически безгранична. Кроме того, надо еще сказать, что натура Нерона была восприимчивой, неустойчивой, неуравновешенной. Он мгновенно вспыхивал яростью, а потом мог рыдать от умиления, услышав звуки арфы. Он не чужд был искусству. Он пел, соревновался с другими в певческом мастерстве и, естественно, всегда побеждал. Он получил в Греции, куда отправился на соревнование певцов, 1808 золотых венков. Правда, при нем всегда были пять тысяч молодых людей, которые обеспечивали ему овации. Мы сегодня назвали бы их клакерами. Провала его «тонкая натура» не смогла бы пережить. Пение, разъезды, овации, поклонение – вот что его прельщало, что было ему по-настоящему интересно. Государственные дела со временем казались все более обременительными. Он с легкостью менял приближенных. Сенеку, великого философа, своего учителя, которого когда-то любил, Нерон отправил в изгнание, а потом регулярно спрашивал, жив ли он, не покончил ли он с собой. И, услышав о его самоубийстве, успокоился.

Справедливости ради надо сказать, что Сенека лепил из своего ученика образ, противный натуре Нерона. Он запрещал ему заниматься искусством, в частности пением, считая, и в общем, справедливо, что для этого нет данных, но самолюбивому юноше признать этот факт было тяжело. Нерону запрещено было много читать и даже Гомера, потому что гимнастические упражнения на свежем воздухе считались более полезными. Воспитанник Сенеки был физически крепким, сильным, чем радовал своего учителя. Но в жизни его не было Вергилия, не было тех сложных философских вопросов, которые ставятся в «Энеиде». А они, возможно, изменили бы его взгляд на мир и людей, облагородили его натуру. Но нет, Сенека ломает характер, принуждает воспитанника поступать только так, а не иначе. Думаю, всякий учитель должен помнить, что последствия таких методов воспитания могут быть самыми плачевными. В данном случае они оказались трагичными и для ученика, и для учителя.

Апогеем любви Нерона к искусству стала знаменитая история 64 года н. э. – пожар Рима. Вероятно, точно никогда уже не удастся сказать, причастен ли был Нерон к этому событию. Согласно скорее мифологической, чем исторической версии, он приказал поджечь Рим, чтобы вид пылающего города вдохновил его на написание поэмы о пожаре Трои. Он будто бы стоял на башне дворца Мецената, знаменитого друга Октавиана Августа, и пел песнь о гибели Трои, аккомпанируя себе на струнном инструменте. Этот рассказ из области мифологии, хотя и отражает истинную натуру Нерона. Судя по источникам, он вряд ли был в городе во время этого гигантского пожара.

Древние города горели очень часто, это было неизбежно, достаточно было неосторожной искры. Есть версия, что Нерон отдал команду пожарным бригадам не тушить кварталы старые, застроенные деревянными зданиями, чтобы потом на их месте возвести каменные строения. Вот это предположение очень возможное.

Когда надо было найти виновных, он возложил ответственность за произошедшее на христиан, устроил резню, многочисленные, массовые казни «поджигателей».

В последние годы жизни императора нарастает его актерствование, оно приобретает все более болезненные формы. Видимо, благодаря стараниям пяти тысяч клакеров и многих тысяч льстецов, благодаря обману, который царил вокруг, Нерон стал верить, что он – великий актер. Он запрещал шевелиться во время своих выступлений. Выйти из театра в случае необходимости было совершенно невозможно. В источниках упоминаются случаи, когда женщины рожали во время театрального действа, не смея удалиться. Будущий император Веспасиан однажды заснул и захрапел во время выступления императора – а был он тогда провинциальным полководцем, которого Нерон зачем-то возил с собой в свите. Казалось, жизнь Веспасиана кончена. Но Нерон был в хорошем настроении и лишь сказал: «Ну что этот мужик понимает в искусстве?» И сослали Веспасиана в его деревню, конечно, не подозревая, что этот человек «из простых» довольно скоро станет императором.

Любовные увлечения Нерона тоже являют собой нечто неестественное, уродливое, всегда страшное. Женили его насильственно в юном возрасте на Октавии, дочери Клавдия. Это была затея его матери. Но к своей супруге, совсем еще девочке, Нерон испытывал полное физическое отвращение. В конце концов он всячески стал избегать ее, и брак стал поистине несчастьем для обоих. Затем он влюбился в вольноотпущенницу Актэ, родом из Сирии, и, судя по всему, она его любила. Вот редкий счастливый случай! До конца его жизни она была ему предана, а потом проводила его в последний путь. Верность Актэ не помешала ему изменять ей. Так, он влюбился в знатную даму Поппею Сабину, из-за нее отправил в изгнание несчастную свою жену, а мужа Сабины убил. Через 20 дней после развода с Октавией состоялась его свадьба с Поппеей. Затем он приказал расправиться с Октавией, а вскоре убил Поппею ударом ноги в живот (она уже ждала ребенка). Картина рисуется страшная – отравлен брат, подосланы убийцы к матери, убита одна жена, другая… И это не считая множества других убийств, не столь в его жизни важных.

Конечно, природа участвует в рождении таких чудовищ – наследственность сыграла тут не последнюю роль. Но дело не только в ней. Время, время было страшное. Личность человека, оказавшегося у власти, попадает в атмосферу жестокости, изломанности, извращенности. Время Нерона было началом глубокого заката римской цивилизации. К I веку н. э. за плечами у римского общества и государства – почти тысяча лет непрерывного восхождения. Это долгое успешное развитие, превратившее Рим во властелина всего тогдашнего мира, создало особую идеологию вседозволенности. Ведь победителей не судят. И когда стали ломаться институты, которыми Республика и гражданская община так гордились после кровавых рек эпохи проскрипций и гражданских войн, родилось явление демонстративной аморальности. Она и была повивальной бабкой при рождении ТАКОГО Нерона.

Смерть Нерона очень вписывается во всю эту картину. Он был у власти 14 лет – не так мало. Его правление в первые пять лет было вполне приличным. Какую эволюцию он переживал? Все больше актерствовал и забывал о государстве и управлении. В итоге он вообще перестал интересоваться тем, что происходит в Риме и провинциях. В столице империи зрело недовольство. Начался бунт провинций. Для подавления восстания в Палестине Нерон послал Веспасиана, в Галлии сам римский наместник возглавил восстание. Поднялась Испания, и предводителем недовольных оказался тоже римлянин, сенатор Гальба (очень скоро он ненадолго станет императором). И наконец, императорская гвардия тоже оказалась против Нерона. Тут он спохватился и вдруг прозрел.

Он проснулся ночью, а дворец пуст, никого нет, гробовая тишина. Стража ушла. Он метался по пустому дворцу, наткнулся на своего бывшего слугу Феона, который сказал ему: «Пойдем ко мне, я тебя спрячу». Слуга замотал Нерону лицо, привел к себе в дом и сразу стал уговаривать: «Давай, покончи с собой, как прилично римлянину, потому что за тобой уже послали, тебя ждет позор». К тому времени сенат уже объявил Нерона врагом отечества и вынес решение применить к нему традиционную римскую казнь. Нерон, узнав об этом, спросил у Феона: «А это как?» Тот объяснил: «На голову надевается колодка, туго зажимается, и человека бьют, избивают, лупят плетьми до смерти». Нерон запричитал, заплакал и все-таки до конца остался артистом. Он воскликнул: «Какой великий актер умирает!» И покончил с собой.

Но у него была жизнь после смерти. Мгновенно распространился слух, что он не умер, а бежал на Восток… Слух этот держался долго, главным образом потому, что многим было известно – у Нерона есть двойник, и не один. Он искал себе двойников, часто посылал их на какие-то публичные выступления. Естественно было предположить, что погиб двойник, а он-то жив и еще покажет себя. В течение многих лет на его не очень пышной гробнице загадочным образом появлялись цветы. И это лишь укрепляло предположения. К счастью, предположения оказались мифом. Страх часто рождает мифы.

Веспасиан. Крестьянин на троне

Каким он был, где родился, каково его происхождение и почему его называют «крестьянин на троне»? Веспасиан находился у власти с 69 по 79 год н. э. На протяжении десяти лет он правил в раздираемом гражданскими войнами Риме. Это много, это серьезно! Он взошел на трон в шестидесятилетнем возрасте, по тем временам – глубочайшим стариком. Его звали Тит Флавий Веспасиан. Став императором, он принял имя Цезарь Веспасиан Август, что внушительно и красиво. Для человека из низов это было важно.

Чем же эта личность примечательна? Веспасиан – человек из низов, простолюдин, который не имел отношения ни к республиканскому, ни к имперскому нобилитету. С его появлением на троне было развеяно устоявшееся представление о власти – «править должен первейший из лучших». Кто такой император? Напомню, «принципат» – это первенство, главенство (от латинского princeps – «первый, главный»). А Веспасиан был в молодости центурионом, а может быть даже солдатом. Центурион – это «сотник», тоже невысокое военное звание. Но как полководец, Веспасиан бесспорно отмечен в истории. В 69 году он жестоко подавил опаснейшее для Рима восстание в Иудее, которое сами древние называли Первой Римской войной, – покорил всю территорию этой непокорной провинции, кроме Иерусалима. Он много сделал для обустройства государства, при нем было начато строительство Колизея. Но все по порядку.

Он родился 17 ноября 9 года н. э. в небольшой деревне Фалакрины около Риаты, современной Риеты, к северу от Рима. Предки его ни знатностью, ни богатством, ни славой не отличались. Как пишет Светоний, замечательный биограф римских императоров, – «изображений предков не имел». И все сразу понимали, что речь идет о незнатной семье. Дед был центурионом или солдатом, отец – сборщиком податей в провинции Азия. Легенда гласит, что в Азии в память об отце Веспасиана было поставлено несколько статуй, которые украшала надпись «Справедливейшему»… Скорее всего, это вымысел. Никогда налогоплательщики памятники сборщику налогов ставить не будут. Но…так мифологизировались семейные предания того, кто прорвался из самых низов к власти – к управлению Римом. Фигура Веспасиана в определенном смысле – поворотная в Римской истории.

Мать Веспасиана происходила из более знатной семьи, ее дед был военным трибуном. Жена императора, Флавия Домитилла, как сообщает Светоний, – «бывшая любовница римского всадника из Африки». Ее отец всего-навсего был писцом в казначействе и, значит, принадлежал к совсем мелкому и незначительному чиновничеству. И это – семья прославленного императора, основателя предпоследней династии Флавиев. Обоим его сыновьям – Титу и Домициану – довелось побыть императорами после его смерти. Веспасиан добивался установления традиции наследственной передачи власти. Сенат был против, но он все-таки настоял на своем. Его дочь Домицилла прожила короткую жизнь, сравнительно рано умерла и его жена. И после смерти жены он взял в дом свою бывшую наложницу Циниду – вольноотпущенницу матери императора Клавдия. Налицо желание этого здравомыслящего человека, не пытающегося рядиться в тогу патриция, подчеркнуть: «Да, мы из низов, но мы связаны с императорским домом!» Веспасиан вслед за своими незнатными предками – писцом казначейства и сборщиком налогов – вполне мог заявить: «Я служу империи, но не титулами, волею судьбы доставшимися от предков, а деяниями своими». Это то новое, что, собственно, внес этот человек в такое грандиозное явление, как Римская государственность. Он медленно, как-то очень естественно, постепенно делал карьеру, без рывков, без опасных поворотов, по-крестьянски, по-простецки, своим умом додумывая, где лежит кратчайший путь наверх.

Веспасиан.

Античный бюст. Фото репродукции

Он начал со службы в римском войске (ее части стояли тогда во Фракии, на территории современной Болгарии). Будучи военным трибуном при Калигуле, Веспасиан, человек абсолютно здравомыслящий, воздавал почести этому склонному к садизму императору. Не в оправдание, а справедливости ради надо сказать, что такого низкопоклонства, как при Калигуле, трудно найти в истории Рима. Все выступали, кричали, требовали: «Калигулу! Калигулу! Трибуном! Цензором! Консулом!» Страх парализовал людей. Сначала они целовали ноги императору, а потом благополучно зарезали его. Потому что простить того, кто заставил тебя пресмыкаться, невозможно. Вот в такой обстановке, отмеченной чертами явного вырождения, нравственного упадка, Веспасиан и начал свой путь к власти.

Рим того времени – по существу, монархия. Со времен Октавиана Августа, с 27 года до н. э. римское государство возглавляет «принцепс». Слово «монарх» отпугивает, но «принцепс» – «первый среди равных» – ласкает ухо, свидетельствуя в то же время об укоренении традиции единоличной власти. «Принципат» – это по сути монархия в республиканских одеждах. И потому Веспасиан на пути к власти отдавал должное этим республиканским декорациям. Он был претором в 40 году, до этого исполнял должности квестора, эдила, дважды имел жреческий сан. Он вовсе не стремился занять какое-то особое положение, а просто делал карьеру чиновника и военного.

После должности военного трибуна при Калигуле он становится наместником римского императора на Крите. Затем – Германия. В войнах с германцами он проявил полководческий талант. В 43–44 годах Веспасиан стал командовать легионом, в котором предположительно было до семи тысяч человек. Это серьезная боевая единица! А вскоре он отправился в Британию. Рим завоевывал ее очень трудно, встречая сильное сопротивление местного англосаксонского населения. Считается, что он выиграл в Британии 30 сражений. Воюя то с германскими варварами, то с кельтским населением Британии, он познал законы партизанской войны, что очень пригодилось в Иудее. И в результате Веспасиан был отмечен как полководец и смог в 51 году, это уже время правления Клавдия, опять занять республиканскую должность консула. И вот тут начинается его придворная карьера. Надо сказать, что он всегда сторонился императорского двора, но соблазн оказаться в самом водовороте политических событий был силен. При поддержке всесильного фаворита Клавдия, вольноотпущенника Нарцисса, наш герой начинает выдвигаться на придворном поприще.

Нарцисс, жадный до власти, уверенный и сильный, исполнял роль «премьер-министра» при императоре. Сам Клавдий испытывал тягу к философствованию, литературному творчеству, обязанности государственного мужа его тяготили, и он с удовольствием передал их своему фавориту. А Нарциссу нужна была поддержка скромных, но победоносных провинциальных генералов. В итоге Веспасиан примкнул к группе поддержки. Но… Нарцисс свергнут. В 54 году к власти приходит император Нерон.

В первые годы правления Нерона ключевой фигурой при дворе становится его мать, Агриппина. Она ненавидела Нарцисса и всех приближенных к нему людей. Она собиралась их убрать, причем уничтожить физически, что было для нее делом вполне обычным. И разумный Веспасиан сейчас же покидает Рим и окунается в частную жизнь. Ему – почти пятьдесят лет, возраст весьма и весьма солидный, и его уход с политической сцены вполне мог быть уходом навсегда. Вряд ли он предполагал тогда, что на самом деле у него все впереди. Не думаю, что у него хотя бы раз появлялась идея об императорской власти. Нет! Он знал, что наделен полководческим талантом, но никогда не думал, что его заслуги будут оценены так высоко. Он хотел сделать карьеру – это все, к чему он стремился. Скрывшись, он поступил разумно, расчетливо – вот что значит человек из низов! Когда погибает Агриппина (ее убил Нерон самым жутким, диким образом), Веспасиан вновь появляется. Он возвращается ко двору и в 63 году в качестве проконсула получает в управление провинцию в Африке, успокоенную, «замиренную» римскими войсками.

Никто не сомневался, что оттуда он вернется богатым человеком, поскольку в провинциях богатели все без исключения проконсулы. А вот он – нет! Когда около года спустя он возвратился, ему пришлось отдать в залог свое имущество, дом, не такой уж и богатый, родному брату. Милые отношения, не правда ли? Веспасиан начал зарабатывать деньги торговлей мулами. Между тем римским сенаторам, да и знатным людям вообще, было запрещено заниматься торговлей, тем более такими неблагородными животными. Веспасиан сразу же получил прозвище Погонщик мулов, которое осталось с ним до самой смерти. А став императором, Веспасиан установил налог на общественные туалеты – в сущности, он ввел понятие «платный туалет». Известен афоризм, якобы принадлежащий Веспасиану, «деньги не пахнут». Этими поступками он никому не бросает вызов, он просто живет по своим понятиям. Раз торговля мулами дает деньги – значит ею стоит заниматься. Семью-то надо содержать! Римский историк Светоний пишет, что Веспасиан имел смелость выходить из зала во время пения Нерона. Так то не смелость была, просто Нерон скверно пел, и не всякий мог слушать его. Да и не уходил вовсе Веспасиан, а просто заснул, да так громко захрапел, что Нерон услышал, но снисходительно сказал, дескать, что с него взять – солдафон, деревенщина, ничего не понимает в искусстве.

Такое поведение простеца, человека «от земли» совсем не нарочито. Просто он вел себя так, как подсказывала его натура. Его постоянные шутки называли грубоватыми, солдафонскими, но они такими и были и не претендовали на большее. И вот Нерон, недовольный выходками Веспасиана, назначает его командующим в походе на Иудею.

Это была провальная затея, потому что известно, что Иудея того времени – самая бунтующая провинция великой Римской империи. Начиная с VI века до н. э. она пытается сохранить свою независимость. Ее история на протяжении 300–400 лет – это цепь постоянных заговоров, убийств, восстаний. Страсти окончательно накаляются, когда во II веке до н. э. Селевкиды пытаются подчинить Иудею, установить в ней свое правление. Но ничего не получается! Один из ее правителей, Александр Янай (новый царь Иудеи из Хасмонейской династии и первосвященник в 103—76 годах до н. э.), приказал убить 800 восставших евреев на глазах их жен и детей. В 37 году до н. э. проримски настроенный царь Ирод велел утопить брата своей жены, удушить своих детей от брака с еврейкой. Имя его стало нарицательным. Но никакие жестокости не помогли царю Ироду усмирить своих подданных. Наоборот, против него начинаются бурные протесты. И вот – Иудейская война. Римская карательная экспедиция в первый же год потерпела поражение. Тогда туда направляют Веспасиана – ему предстоит или спасти положение или потеряться в дебрях этой бесконечной и страшной войны.

В истории этой войны – множество поразительных сюжетов. Например, наместник одной из областей Галилеи Иосиф, сын Матафии, перешедший на сторону римлян, в дальнейшем стал знаменитым историком Иосифом Флавием, приняв родовое имя Веспасиана. Читайте роман Фейхтвангера «Иудейская война» – отличная книга!

Веспасиан.

Слепок с античной статуи. Фото репродукции

Веспасиан ведет кампанию удачно. Не легко, не бесспорно, но умно и с хитрецой. Он не бросается в самые тяжелые битвы, его уговаривают штурмовать Иерусалим, но он отказывается. И вот как передает Иосиф Флавий логику поведения Веспасиана: «Лучшим полководцем является бог, который хочет отдать иудеев в руки римлян без всякого напряжения с нашей стороны, а войску нашему подарить победу, не связанную с риском. Пока враги собственными руками губят сами себя, пока терзает их самое страшное зло – междоусобная война, нам лучше пребывать спокойными зрителями этих ужасов, не ввязываться в борьбу с людьми, которые ищут смерти и неистово беснуются друг перед другом». Точно так же Веспасиан поведет себя и в Риме, когда перед ним забрезжит призрак императорской власти. «Не буду ввязываться, пусть претенденты на престол пожирают друг друга», – говорил он всем своим поведением. А пока – победа за победой – успех сопутствует ему во всем. Он пользуется любовью легионеров, потому что ведет их к победе спокойно, умно и расчетливо, не рискуя и не подвергая их жизни ненужной опасности. У него три легиона, это около двадцати тысяч человек с пехотой и конницей – большая военная сила, безгранично ему преданная.