Текст книги "По-другому"

– Так, Рома, ну-ка, пойди к себе. Что-то тётя Полина расклеилась.

Рома послушно взял тарелку и ушёл, оставив меня наедине с Ирой. Она села прямо напротив меня и спросила мягко:

– Полина, что случилось? Я первый раз вижу тебя в таком состоянии.

– Извини, – промычала я сквозь рыдания.

– Извинения оставь себе. Просто расскажи. Я помогу.

– Нет, мне не помочь, – продолжала я плакать.

– Не помочь, если ты не расскажешь, в чём дело. Безвыходных ситуаций не бывает. Посмотри на меня.

Я подняла на неё глаза. Она протягивала кухонное полотенце и стакан воды. Я вытерла лицо и сделала несколько глотков.

– Говори.

Перечить Ире невозможно. Я чувствовала себя её третьим ребёнком. Из комнаты доносились звуки мультяшных героев. Моя дочка обычно смотрит этот же мультик, точно также сидя на диване с тарелкой макарон. Мой сын тоже уходит ужинать в свою комнату, когда ему хочется смотреть ролики в интернете, от которых у меня звон в ушах. Бесконечная тоска по родным звукам накрыла меня. Как можно объяснить это Ире? Нужно срочно придумать что-то правдоподобное.

– Я расстаюсь с Борисом, – пробурчала я, не поднимая глаз.

– И из-за этого тебя так плющит? Господи, тоже мне потеря. Давно пора! Так язык чесался тебе сказать всё, что я об этом думаю. Но раз уж ты сама начала, то я скажу наконец-то. Посмотри на себя! Ты красивая, весёлая. Пока что. Время идёт. Чего ты с ним ждёшь? Он же никогда не разведётся! Сколько лет у тебя ещё в запасе? И не реви. Не буду тебя жалеть, раз ты из-за такой ерунды плачешь!

Ира произнесла всё это скороговоркой и принялась есть. Что ж, поддержка – не её конёк, это я уже поняла по стилю её общения с детьми. Зато с обесцениванием она справляется на отлично. Может проводить мастер-классы. Хотя стоит признать, что в моём случае она скорее всего права. Я даже перестала плакать от такого наезда.

– И что, даже не будешь плакать, как ты его любишь? – Ира продолжала демонстрировать свою потрясающую поддержку.

– А я его люблю? – вырвалось у меня.

– Вот тебе здрасьте! Ты меня спрашиваешь? Ну раз спрашиваешь, то думаю, что не любишь. Просто тебе лень думать. Ну или слабо жизнь свою поменять. Плывёшь по течению. Просиживаешь штаны на неинтересной работе, дружишь с неподходящими подругами, не имеешь никакой цели в жизни, расстраиваешь родителей. Продолжать?

– Да, пожалуйста.

Ира била точно в цель. Мне же было важно услышать, как выглядит эта версия моей жизни на самом деле. Ведь я так хотела пожить по-другому. Моё существование с детьми и мужем казалось мне недостаточно радостным. Выходит, что другая версия ничем не лучше.

– Ну ещё пять лет ты прождёшь Бориса, – продолжила Ира. – Тебе будет почти сорок. Привычки сформированы: живёшь так, как тебе нравится, по выходным спишь, ходишь, куда хочешь, деньги тратишь на себя. Квартира стильная. Одежда модная. Допустим, встретишь мужчину мечты. Это, конечно, не Борис. Рано или поздно ты от него уйдёшь, должно хватить ума. Думаешь, что найдёшь принца, который тебя, сорокалетнюю, ждёт? И будет у вас с ним полное взаимопонимание? Так вот, Полина, спустись на землю. Никакого принца не будет. Будет мужик, который привык жить в своё удовольствие, которому нафиг не надо напрягаться, под тебя подстраиваться, привычки свои менять. Он или в разводе, или закоренелый холостяк. И то и другое характеризует его не лучшим образом. Скажет, что он пушистый, а жена его бывшая – ужасный человек. Допустим даже, что это правда. Тогда эта ужасная жена и тебе спокойной жизни не даст. А если там ещё дети есть? Вот и скажи мне, где вы окажетесь спустя полгода совместной жизни? Не знаешь? А я знаю. По уши в ссорах и скандалах окажетесь. Он вещи соберёт, а ты, беременная, поедешь к маме. Похудеть после родов в таком возрасте будет сложно. В шмотки свои модные не влезешь, будешь ходить в халате и пуховике года два и трястись над своим поздним ребенком, никому не нужным. Ах да. Ещё же надо будет как-то обеспечивать себя. А с работой у тебя что? Ничего. Навыков никаких, уникальных знаний никаких, желания пробиваться тоже не наблюдается. Поправь меня, если я где-то ошиблась.

Ирина злость выливалась через край. Она так разошлась в придумывании моего катастрофического будущего, будто от этого зависел успех её текущей жизни. Она чеканила слова, брызжа слюной мне в лицо. Казалось, текст был готов давным-давно, как если бы она часами думала о моих перспективах и наконец-то получила возможность поделиться. Только высказалась она не перед той Полиной. Не знаю, как я должна была бы отреагировать, если бы была той, кем она меня считала. Возможно, разрыдалась бы сильнее, обиделась, закатила скандал или руки на себя наложила, но у меня багаж совсем другой. Так что я просто рассмеялась. Ира вытаращила не меня глаза. Мой заливистый смех выбил её из колеи.

– Ты чего? На, водички попей! – Она снова протягивала мне стакан.

– Сама попей! – ответила я сквозь смех. – Легче тебе от того, что моя жизнь летит в пропасть? Советы дашь какие-то?

– Да какие советы? Посмотри, как я живу! – Ира бессильно махнула рукой в сторону заваленного вещами коридора.

– А мне кажется, ты прекрасно живёшь. У тебя замечательные дети, своя квартира, стабильная работа, где тебя никто не нервирует круглосуточно. У тебя есть муж, не худший вариант, сдаётся мне. Ты здорова, в конце концов! Посмотри, сколько вокруг тебя хорошего! А ты ноешь, жалуешься, злишься и завидуешь.

Ира попыталась возразить, но я не дала ей заговорить.

– Да, завидуешь. Моей свободе, моим шмоткам, моей квартире. Только счастье не в шмотках и свободе. Фиксируйся на хорошем! Цени то, что у тебя есть! Ты на детей своих ругаешься бесконечно. Зачем? Чтоб они не были счастливы дома? Чтоб они не расслабились случайно и не получили лишнюю порцию удовольствия от общения с мамой? Ты их воспитываешь как будто, а на самом деле что?

– Ну не тебе комментировать мои методы! – вставила Ира. – Посмотрим, как ты справишься!

– Ты мне такие перспективы расписала, что вряд ли я отважусь. И уж, конечно, ни за что не справлюсь. Ведь семья и дети – это бесконечное мучение. Так получается? Послушаю тебя и не буду в это вписываться. Ты же всё время меня учишь, как жить. Вдруг я сама не знаю, что делать в тридцать три года.

– Я тебя не учу! Я за тебя волнуюсь. Как за детей своих. Кто, если не я, их подготовит к жизни?

– Да жизнь и подготовит, Ира! Жизнь! Ты их тыл. К кому, если не к тебе, им идти, когда им плохо? Даже если они не правы! Ты ругаешься на Рому – он выгоняет Катю. Ты им орёшь, что они должны любить друг друга. Кому должны? Что значит «любить»? Ненавидеть потише?

Ира открыла рот, чтобы ответить, но осеклась. Я тоже молчала. Из комнаты слышалось Катино пение, она подпевала мультику точно так же, как моя Наташа. Мне очень-очень-очень захотелось оказаться у себя дома. Не в элитном жилом комплексе среди итальянской мебели, а среди развала на кухне, среди орущих телевизоров, разбросанных колготок и носков. Я встала из-за стола и пошла в коридор.

– Я пойду. Ты даже не представляешь, как много для меня значит этот вечер. И не сердись. Я не должна лезть в твою жизнь. Ты сама знаешь, как тебе общаться с твоими детьми. Я не сдержалась. Извини.

Ира не пыталась меня задержать. Нам обеим было о чём подумать. Хотя, вероятнее всего, как только за мной закрылась дверь, Иру затянула привычная рутина домашних хлопот. Когда тут обдумывать слова бездетной подруги о правильном взаимодействии с детьми?

18

Сил на обратную дорогу у меня не нашлось, я вызвала такси, заглушив чувство вины за растрату чужих денег. На карте написано моё имя? Моё. Ну почти моё. Паспорт на это имя во всяком случае у меня есть. Значит, и деньги мои. Ничего не знаю.

Оказавшись на заднем сидении, я попросила включить погромче музыку. Всю дорогу я пела главные хиты осени. Водитель скорее всего решил, что я сумасшедшая, но меня больше не интересовало, кто что обо мне думает. Тем более я сама сильно сомневалась в своём психическом здоровье. Пение исключает мыслительный процесс. Невозможно громко петь и одновременно думать. А я не хотела анализировать Ирины слова, Ирину жизнь, свою жизнь.

Около моей парадной на скамейке сидел мужчина. Он внимательно смотрел, как я выходила из такси. Затем молча встал и пошёл за мной. Я всегда учу своих детей не заходить с незнакомыми мужчинами в парадную, найти предлог и задержаться на улице, подождать соседей. Сейчас я видела, как сложно реализовать на практике этот совет. Почти девять вечера, людей нет, темно. Какие предлоги найти, чтобы не заходить с незнакомцем? Я судорожно думала, что делать, даже успела пожалеть, что со мной нет Дмитрия. Он хотя бы знакомый маньяк, уже немножко проверенный. Я задержалась перед домофоном, делая вид, что не могу найти ключ.

– Изволь объясниться, – строго сказал мужчина.

Я ошарашенно подняла на него глаза и открыла рот, чтобы уточнить, ко мне ли он обращается, когда сообразила, что это Борис. Да, именно этот мужчина днём из машины объявил меня своей женой, а потом собирался объясниться со мной вечером. Надо же, выполняет обещания. Приехал сам, ждёт меня под дверью. Может, всё не так плохо, как мне расписывала Ира? В конце концов, я же про него ничего не знала. Может, он меня вправду любит и с женой не разводится по объективным причинам. Может, у нас впереди светлое будущее. То есть не у нас, конечно. Я запуталась, с кем у этого незнакомого дядьки может быть светлое будущее. Выбраться из лабиринта моих размышлений помог очередной вопрос:

– Ты думаешь, мне заняться нечем, сидеть тут в такое время? Почему трубку не берёшь?

Я достала из кармана джинсов телефон. На экране отражались восемь пропущенных звонков от неизвестного мне номера. Вероятно, это номер Бориса. Я отключила звук на телефоне, потому что не имела желания общаться с незнакомыми мне людьми. А шансов на то, что мне позвонят знакомые, прямо скажем, немного.

– Я спросил тебя, почему ты не берёшь трубку? Почему ты в такое время не дома?

– Звук отключила. Была у подруги, – ответила я как можно спокойнее, как будто ничего не происходит. Мне не хотелось скандалить посреди двора.

Я приложила ключ к домофону и зашла в парадную. Вряд ли этот человек даст мне сзади по голове. Очень надеюсь на это во всяком случае. Борис пошёл следом. Кажется, он слегка растерялся от моего спокойного прямого ответа. Мы вместе зашли в лифт. Я не знала, как должна вести беседу с незнакомым мне человеком, поэтому молча изучала его отражение в зеркале. Невысок, немолод, некрасив, неплох. Сплошные «не». Я бы сказала, что ему лет сорок пять. Одет стильно. Может быть, я его одеваю, раз я сама такая модница. А может, и наоборот: это он свёрнут на стиле и меня приучил. Я в себе задатков любви к моде до попадания сюда не замечала. Тёмные волосы, серые глаза, тонкие губы, гладко выбрит. На пальце обручальное кольцо. Как мило.

– Что ты смотришь на меня, будто первый раз видишь? – не выдержал Борис моего молчания.

Двери лифта открылись, мне не пришлось отвечать. Мы зашли в квартиру. Посреди прихожей сидел кот. Он коротко мяукнул в знак приветствия.

– Привет, котик. Извини, что бросила тебя! Как ты тут?

– Ты привезла кота? – возмутился мой галантный кавалер. – Мы договаривались с тобой. Я не потерплю здесь животных!

Как же у меня чесался язык ответить, что я не потерплю здесь его, но пока я решила воздержаться от комментариев. Не обращая внимания на его замечания, я сняла куртку, сунула ноги в тапочки-пушистики и пошла в ванную вымыть руки. Кот поспешил за мной. Ему тоже не хотелось оставаться наедине со злым дядькой.

– Не бойся, кот, я тебя в обиду не дам! – успокаивая кота, я, конечно, успокаивала себя.

– Полина, я не понимаю, в чём дело, – донёсся голос Бориса из коридора.

– Ты зайдешь или будешь там стоять?

Борис зашёл в уличной обуви прямо в мою белоснежную ванную. Не знаю, кто её намывает. Если я, то какого чёрта он не разулся?

– Сними, пожалуйста, ботинки, – я была воплощением вежливости. – И куртку. Или ты уходишь?

– Думаешь, я торчу час у твоей парадной, чтоб теперь уйти?

– Тогда, пожалуйста, сними уличные ботинки.

– Ты не считаешь нужным объяснить хоть что-то? Среди бела дня вместо работы шляешься с каким-то мужиком, притащила без разрешения кота, неизвестно где и с кем провела вечер, не подходила к телефону. Ты рехнулась?

– Кота забрала у мамы. Он будет пока жить здесь. Человек помог мне с сумками. С работы отпросилась. Звук на телефоне отключила. Была у подруги. Я не знала, что ты меня ждёшь, – я изо всех сил старалась говорить спокойно и уверенно.

– Я не разрешал тебе заводить кота. Шляться с чужими мужиками вместо работы я тебе не позволю! – Борис говорил медленно, делая паузы между словами. – А это ещё что?

Борис держал в руках мой новый телефон. Я оставила его на комоде в коридоре, когда снимала ботинки. Размеры смартфонов и карманов на джинсах исключают возможность нагнуться.

– У меня вчера пропал телефон. Пришлось купить другой, – максимально спокойно ответила я из ванной.

– Украли? И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что я должна делать? Плакать?

– Ну да, что тебе плакать, не ты на этот телефон заработала. Зачем тебе его беречь? Ты хоть знаешь, сколько он стоит?

– Догадываюсь. Но я думала: вещи для меня, а не я для вещей. Жалко, конечно, что так получилось, но я сама нашла выход из ситуации и не понимаю, почему я должна оправдываться.

Моё терпение иссякало. Я догадывалась, что дорогущий телефон я сама себе не покупала, но не собиралась быть в неоплатном долгу из-за него. И вообще, не предполагала, что взрослый, определённо обеспеченный мужчина будет делать трагедию из потери телефона. Но Борис продолжал:

– Что вообще значит «пропал»? Ты хотя бы его заблокировала? Ты не ценишь вещи, которые я тебе покупаю. Не жди новый. Понятно?

– Понятно.

Я вышла из ванной и хотела пройти в спальню, но Борис преградил мне путь, тыча в лицо моим новым телефоном:

– Вот это ты купила? Вот с этим ты будешь ходить? Не смеши меня! Я не позволю тебе ходить с таким барахлом.

– А я не позволю говорить со мной в таком тоне. Я сама в состоянии решить, с каким барахлом мне ходить, как жить и с кем проводить время. Твоё разрешение мне не требуется по закону. Я тебя не просила сюда приезжать, ждать меня и оценивать мои покупки.

Борис опешил. Его лицо вытянулось от удивления. Вероятно, я с ним никогда так не разговаривала. Вероятно, никто с ним так не разговаривал.

– Ты сошла с ума? Пока что ты живёшь в моей квартире и на мои деньги. И будешь делать то, что я тебе сказал, – рявкнул он, повернулся ко мне спиной и по-хозяйски прошёл на кухню.

Последний раз я слышала эту фразу от мамы, когда мне было лет пятнадцать. И что, мне подходит такая модель отношений? Мне, может быть, нравится, когда мной командуют? А вот заявление о том, что я живу на его деньги, объясняет остаток на моей банковской карте. Что ж, я хотя бы не наркокурьер. И на том спасибо.

Борис разувался в коридоре. Его не беспокоило наше взаимное недовольство, он по-прежнему планировал продолжить со мной вечер. Это не укладывалось в моей голове. Вряд ли он собирался со мной сидеть и беседы беседовать. Вероятно, в такое время он приезжает за чем-то другим. Меня передёрнуло. Даже допустить мысль о том, что мне придётся иметь какие-то физические контакты с этим человеком, я не могла.

Может, раньше он был и ничего. Нам свойственно не замечать, как меняются люди, с которыми мы постоянно видимся. Причём меняются как внешне, так и внутренне. Но то, что я увидела, меня не привлекало. И что значит «привлекало»? Я глубоко замужняя женщина. Да, мой муж непонятно где, но для меня он существует. А тут какой-то Борис. И чем он вообще может привлекать? Неужели дело в деньгах? Уважения ноль, командует как будто на параде. О такой другой жизни я мечтала? Да лучше я дальше буду складывать разбросанные по всему дому носки моих детей, чем какой-то непонятный человек будет указывать, имею я право завести кота или не имею. И ещё говорят, что брак ограничивает свободу. Да Артёму в голову бы не пришло со мной так говорить, хотя он самый настоящий муж со штампом в паспорте. Очередной бонус этой свободной от семейной жизни Полины – мужик-тиран. Квартира, конечно, красивая, я о такой и мечтать себе не позволяла. Дом прекрасный, ремонт дорогущий, но платить за это полным контролем над моей жизнью? Нет уж, не позволю никому мной командовать. Командую я, а не мной!

Борис сидел за столом на кухне и что-то печатал в телефоне. Не знаю, каких он ждал от меня действий. Я не собиралась больше ни одной минуты оставаться с ним в одной квартире. Я вообще больше не собиралась жить здесь. Если я жила до тридцати лет с мамой, поживу ещё немножко. Никогда не обитала в таких стильных интерьерах, нечего и начинать. Зря только над котом издеваюсь весь день. Вот я идиотка. Так и буду туда-сюда ездить с переноской и кошачьим туалетом. Нужно собрать документы и самое необходимое.

Я нашла в гардеробной сумку побольше и начала складывать в неё вещи. Сложно быстро найти нужное в доме, в котором не ориентируешься. В ящиках порядок, но это не облегчает поиски. Как раз наоборот. В привычном развале вещей я прекрасно нахожу всё, что надо. Как только я провожу генеральную уборку и раскладываю всё по местам, найти ничего невозможно.

– Что тут происходит?

Я не собиралась продолжать беседу. Лично мне обсуждать с этим человеком нечего.

– Я спрашиваю, что ты делаешь? – Борис повторил свой вопрос. – Куда ты собралась?

Надо мной стоял уверенный в себе мужчина. Я перед такими обычно теряюсь, чувствую себя неловко. Я продолжала молчать.

– Объясни, что это значит, – он показал рукой на сумку, из которой торчали зубная щётка и зарядка от телефона.

Я должна что-то отвечать. Молчание, конечно, золото, но всё-таки придётся объясниться.

– Я не могу так жить. Я съезжаю.

– Как «так»? – казалось, он удивлён.

– Я не буду здесь жить.

– Это из-за кота?

– Это из-за всего, – я выбирала общие фразы. В любом случае я не могла ничего конкретизировать. У меня же нет ни малейшего представления о деталях жизни с ним.

– Полина, я устал от твоих выкрутасов.

– Вот и отдохнёшь, – усмехнулась я.

– Ну и куда ты пойдёшь, разреши поинтересоваться, – в его вопросе слышался сарказм.

Что ж, он явно убеждён, что я прочно сижу в его клетке. Не на ту напал. Не знаю, почему я была такая смелая. По большому счету, я понятия не имела, кто он, откуда у него деньги. Может, он криминальный авторитет. Убьёт сейчас меня, завернёт в стильный ковёр и вынесет на помойку. Но что-то подсказывало, что он приличный человек. Я же интеллигентная девочка, не могли мои базовые взгляды на жизнь, полученные от родителей, так кардинально измениться, кем бы я ни стала. Так что я посмотрела прямо ему в глаза и твёрдо сказала:

– Мне надоело, что ты мной командуешь. У тебя есть жена. У меня есть кот. Нам больше не по пути. Не знаю, зачем я его сюда притащила. Извини, я буду собираться.

И не обращая больше на него внимания, я продолжила складывать в сумку вещи. Затылком я чувствовала, что от сверлит меня взглядом.

– Куда ты поедешь?

Говорить или не говорить? Он наверняка знает, где живут мои родители. Если мы состоим в отношениях семь лет, из которых я только два живу здесь, не может быть, что он не знает адреса моего родного дома. Вероятно, он не раз подвозил меня. Может, он приятельствует с моим папой? Мне стало неприятно от вероятности такого знакомства. В любом случае скрываться смысла нет. И других вариантов, кроме как поехать в родительскую квартиру, у меня тоже нет. Не к Ире же с её двумя детьми ехать. Так что я ответила, как есть:

– Вернусь к родителям.

– Они прямо тебя ждут?

– Прямо или криво. Я бы своих детей приняла всегда! – Я представила, как моя дочка возвращается в тридцать три года в нашу квартиру. Выглядела она при этом привычной пятилеткой.

– Опять ты про детей! Ну не время, Полина, не время! Олег школу закончит, я разведусь с Валей. Тогда и дети.

Ах, вот в чём дело! Я жду, когда его сын закончит школу! Ну-ну. Была у меня одна знакомая девочка, папа которой ушёл из семьи сразу после её школьного выпускного. Мол, выполнил свой долг: дочь окончила школу, отец может быть свободен. По факту девочка получила сильнейшую психотравму, много лет чувствовала себя виноватой в том, что папа имел связь на стороне и не уходил из семьи, потому что ждал, когда подрастёт дочь. Меньше больно от этого отсроченного предательства никому не было, зато дочка очень долго чувствовала вину перед мамой и вышла замуж сильно за тридцать. Впрочем, мне уже тоже, получается, за тридцать, а я всё эту лапшу слушаю.

– Мне не нужны от тебя дети. И разводиться я тебя не прошу.

– Давно ли?

Я понятия не имею, давно или нет. Возможно, знакомая ему Полина считает нормой своё положение любовницы. Может быть, ей нравится ждать неизвестно чего. Может быть, она чайлд-фри. Откуда мне знать? Борис явно хотел продолжения конфликта.

– Я спрашиваю, ты давно решила, что тебе не нужны дети от меня? Кто этот мужик?

– Какой ещё мужик? – не может же он знать про моего Артёма и детей, которые исчезли непонятным образом.

– Я видел тебя сегодня с мужиком. Ты уходишь к нему? Скажи правду. – Борис делал многозначительные паузы между словами, как будто ему не хватало воздуха.

– Я ни к кому не ухожу. Я просто не хочу больше жить так. Я тебя не люблю.

Это чистая правда. Лично я его не люблю. Понятия не имею, сколько ещё дней, недель, месяцев мне находиться в этих странных обстоятельствах. Отношения с грубым немолодым человеком не входят в мои жизненные планы. Если какая-то ещё Полина и существует (всё-таки я не до конца поняла, как устроены разные версии моей жизни), она мне только спасибо скажет, что я вытащила её из токсичных отношений.

– Ах вот как ты заговорила! Не люблю. Шмотки любишь, квартиру любишь, поездки свои заграничные любишь, а меня не любишь?

Я изо всех сил держалась, чтобы ничего не ответить. Мне однозначно нравились и шмотки, и квартира, я бы не отказалась поехать в Париж, но я прекрасно жила без этого много лет, и ничего, справлялась.

– Никуда ты не пойдешь. Я так сказал. Я здесь решаю.

Его голос звучал глухо. Он сжал кулаки. На лбу проступила вена. Сказать, что мне стало страшно, – не сказать ничего. Какие у меня пути? Драться с ним? Кричать, надеясь на помощь соседей? Вызывать полицию? Нет, всё это не подходит. Я забилась в угол гардеробной подальше от его разъярённого взгляда. Кот, будто чувствуя, как накалилась обстановка, замяукал. Я взяла его на руки и стала гладить. Отвечать что-либо Борису не имело смысла.

Он медленно развернулся, вышел из гардеробной и закрыл за собой дверь. Через секунду погас свет. Ещё через минуту послышалась возня под дверью. Я вскочила, стала дёргать ручку. Кот недовольно мяукнул. Дверь не открывалась! Что за бред? Он запер меня в темноте в гардеробной?

В спальне включился телевизор. Что ж, наверное, хорошо, что Борис не ушёл из квартиры, оставив меня взаперти. Как долго он собирается меня здесь держать? Я должна подумать о своём поведении? Это наказание – в угол меня поставил?

Я совсем не ориентировалась в пространстве. У меня не было времени детально изучить содержимое гардеробной. Наверняка, где-то включается подсветка, но как её искать в темноте? Кот жалобно мяукал. Он тоже не в восторге от ограничения свободы.

– Дружок, я не вижу тебя, иди ко мне сам. Не бойся.

Кот потёрся об мою ногу. Его кромешная тьма не напрягала. Нужно найти сумку, я успела кинуть в неё телефон, брезгливо брошенный Борисом обратно на комод. В нём есть фонарик. Гардеробная не настолько огромна, чтоб я не смогла нащупать на полу сумку. Я пошарила руками вокруг себя. Задела полку, на меня посыпались туфли. Что-то поцарапало руку. Я встала на четвереньки и стала медленно двигаться в поисках сумки. Я чувствовала движение воздуха прямо перед своим лицом: кот вилял хвостом.

– Ты мой помощник! – похвалила я его. Если никто не поддерживает меня, поддержу хотя бы кота.

Не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы отыскать сумку. На меня всё время падали вещи, я натыкалась ладонями на острые каблуки и металлически пряжки. В конце концов я справилась. Я всё вытряхнула и нащупала телефон. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому яркий свет от экрана заставил меня зажмуриться. Со светом стало веселее. Я достала шубу с вешалки (ого, у меня ещё и шуба есть, господи, какая красивая), бросила её на пол и легла сверху. Кот устроился у меня на животе.

Кто знает, что в голове у этого человека? Успокоит его просмотр телевизора или разозлит ещё больше? Мне стало очень жалко себя. Я могла бы сейчас сидеть за письменным столом сына под лампой-бегемотом и делать презентацию по окружающему миру, расчёсывать перед сном длинные светлые волосы дочки, лежать под одеялом с мужем, смотреть тупой сериал и есть арахис, запивая лимонадом, одновременно сокрушаясь о том, какая я толстая. Зачем я сердилась и ныла? Почему не ценила то хорошее, что было со мной круглосуточно? Чего мне не хватало? Кто мешал мне хотеть чего-то? Кто мешал стремиться к чему-то? Разве я такая пустая?

Много лет я не чувствовала себя так одиноко, как сейчас, лёжа с котом на дорогой шубе на полу гардеробной в элитной квартире. А ведь временами мне казалось, будто счастье – это свободная жизнь с кучей шмоток в квартире с панорамными окнами.

Где сейчас мои дети? С кем мой муж? Как Артём справляется без меня? Если я здесь, значит, в моей привычной реальности меня нет? Если меня там нет, куда я делась? Бесследно исчезла? Меня ищет полиция? Опрашивает свидетелей? Подозревает мужа? Как это воспринимают родители? Как себя чувствуют дети? Первый раз я задумалась, что происходящее могло коснуться не только меня. Три дня я пыталась понять, куда я попала, зачем попала, как быть в новых обстоятельствах, предполагая, что моя привычная жизнь остановилась, замерла без меня. А если это не так? Если я не увижу больше своих детей? Если та жизнь каким-то образом продолжается без меня? Или, если я не знаю Артёма, мои дети больше не существуют? Может, это теперь моя реальность? Навсегда?

Ужас от внезапного осознания наполнил каждую клетку тела. Три дня я провела, как будто уехала в долгожданный отпуск, и только сейчас в кромешной темноте гардеробной осознала, как страшно остаться в этом отпуске навсегда.

Ну уж нет. Спасибо большое, Вселенная, за отклик, но будь добра, откликнись ещё раз и верни мне мою жизнь!