Электронная библиотека » Наталия Чернышова-Мельник » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "К. Р. Баловень судьбы"


  • Текст добавлен: 17 января 2016, 18:20


Автор книги: Наталия Чернышова-Мельник


Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Государь переехал… в Царское Село, к великому соблазну многих верноподданных – императрица лежит здесь, нет и речи о ее переезде. Находят неудобным, что когда ей немного остается жить, царь переезжает. Мы стараемся приискивать этому благовидные причины. К сожалению, неблаговидных более, чем благовидных.

Как могли относиться к этому окружающие? Придворные, конечно, в душе царя осуждали, но вслух высказать свое осуждение не смели. А вот наследник престола, цесаревич Александр Александрович, обиду на отца затаил, не мог простить, что тот предал мать. Полный же разлад в семье наступил, когда всего через полтора месяца после смерти жены Александр II тайно вступил в законный брак со своей многолетней возлюбленной, которая получила титул княгини Юрьевской и стала жить вместе с императором и их общими детьми в Зимнем дворце.

После покушения на жизнь государя в 1879 году, на второй день Пасхи, «когда он, по обыкновению, гулял неподалеку от Зимнего дворца», а потом и в Москве, Александр II и цесаревич стали ездить по столице в окружении нескольких казаков в блиндированной, то есть обитой стальными листами, карете – в целях безопасности. Выделить для себя конвой потребовали и почти все великие князья, а также министры двора. Великий же князь Константин по-прежнему оставался человеком довольно беспечным. Он продолжал ходить в одиночестве пешком по улицам притихшего под напором террористов Санкт-Петербурга, да еще в мундире флигель-адъютанта. Видимо, мысль о том, что он может стать жертвой очередного покушения, ему просто не приходила в голову. Для него гораздо важнее было внутреннее «я», постоянная, напряженная работа души. Это удел личностей возвышенных, духовных.

Однако не замечать происходящих событий он, конечно, не мог. В январе 1880 года он записал в дневнике:

Говорят, ночью у Зимнего дворца нашли подозрительного человека. На нем было шесть револьверов, он признался, что получил поручение проникнуть во дворец. Говорят, что он помешан…

Все это не было, к сожалению, пустыми домыслами. Одного злоумышленника схватили, но дело его продолжил другой. 5 февраля на Салтыковской лестнице Зимнего дворца прогремел взрыв, организованный работавшим здесь столяром Степаном Халтуриным. Это было пятое по счету покушение на государя. Как раз в этот момент он вместе с цесаревичем, братом императрицы принцем Александром Гессенским, великими князьями Владимиром, Алексеем, Сергеем и Павлом подходил к дверям, ведущим в столовую. Страшный удар сотряс стены и пол, близлежащие комнаты заполнились дымом и смрадом.

Сначала никто из присутствующих не понял, в чем дело. Думали, что люстра сорвалась с крюка и упала на пол. Но через несколько минут ситуация прояснилась. В караульном помещении, находившемся под столовой, в результате взрыва было убито десять человек дворцовой охраны, сорок четыре солдата ранено.

Как это ни покажется странным, «государь остался совершенно спокоен, сел обедать, а вечером играл, как всегда, в карты». Великий князь Константин не высказывает в дневнике возмущения таким равнодушием самодержца к разыгравшейся чуть ли не на его глазах трагедии, он лишь беспристрастно фиксирует спокойствие Александра. Пройдет пятнадцать лет, и, увидев такое же отношение Николая II к Ходынской катастрофе, он будет гораздо более резок и категоричен в оценке поведения императора.

А пока… По Санкт-Петербургу поползли слухи – один страшнее другого: на очереди взрыв Исаакиевского собора, город останется без водоснабжения, террористы хотят уничтожить всех Романовых… Находились и такие, кто готов был возложить вину за случившееся на отца Константина – великого князя Константина Николаевича. Говорили, что «этот демократ» знал о готовящемся на государя покушении и специально уехал в Кронштадт, чтобы при поддержке верных ему флотских офицеров объявить себя после гибели старшего брата императором.

8 февраля в Финляндском полку состоялись похороны погибших. Как свидетельствует в дневнике великий князь, десять гробов стояли в полковой церкви. Сам Константин, как и многие граждане страны, был глубоко потрясен всем случившимся. Из глубины его чистого сердца вырываются полные горечи слова:

День 5 февраля никогда не изгладится в моей памяти, он останется черным пятном в истории России.

Вскоре после разыгравшейся в Зимнем дворце трагедии вышел указ императора об учреждении Верховной распорядительной комиссии по охране государственного и общественного спокойствия, которую возглавил граф М. Лорис-Меликов, прозванный вскоре «бархатным диктатором». Одновременно с одним назначением он получил и другое – стал столичным генерал-губернатором. Буквально в течение нескольких дней была ужесточена цензура, под запретом оказалось большинство публичных собраний, огромные средства выделялись из казны на охрану императора и политический сыск. Как грибы после дождя стали появляться монархические организации, созданные для борьбы с нигилистами. На террор самодержавие ответило «подавлением крамолы». Даже известный в ту пору спирит Ридигер не остался в стороне – предложил правительству с помощью оккультных наук уничтожить революционеров.

Неделя прошла со времени ужасного взрыва, а петербургские жители, по признанию великого князя Константина, «…нимало не успокоились, паника та же, все ошалели, окончательно потеряли голову, а нелепых слухов распускают более, чем когда-либо».

И все же, как убежден Константин, страшны не столько сами покушения, которые при желании можно предотвратить, «страшно общее беспомощное состояние, страшна неизвестность борьбы с невидимым неприятелем». А ведь он прав, этот наблюдательный, тонко чувствующий молодой человек! Именно страх перед невидимым неприятелем и вызвал озлобление общества. А с этим страшным явлением не под силу было справиться даже всем службам, стоявшим в стране на страже порядка.

Даже крупный государственный чиновник, обер-прокурор святейшего синода Константин Победоносцев в начале 1881 года пишет «крамолу» в одном из частных писем:

Как тянет это роковое царствование – тянет роковым падением в какую-то бездну. Прости, Боже, этому человеку – он не ведает, что творит, и теперь еще менее ведает… Судьбы Божии послали нам его на беду России. Даже все здравые инстинкты самосохранения иссякли в нем: остались инстинкты тупого властолюбия и чувственности.

До гибели императора от рук террористов оставалось менее двух месяцев…

Глава четвертая
Рядом с великими

Переживая нарастание в России террора, размышляя о причинах, вызвавших его в обществе, великий князь Константин не может все же ограничиться мыслями о политике, чтением газет. Его душа устремлена к искусству, которое давно уже стало для него целым миром. В Мраморном дворце, где он чувствует себя в безопасности, Константин много и с удовольствием читает, музицирует и даже сочиняет романсы, рисует, слушает лекции выдающегося русского философа С. М. Соловьева, которые приводят его в восторг – «очень, очень хорошо».

Осенью 1879 года в Мраморном дворце проводился ремонт, и после него у юного великого князя наконец-то появилась своя половина, для которой он выбирает мебель по собственному вкусу.

В обновленных, красиво обставленных интерьерах так хорошо сосредоточиться на собственных мыслях и чувствах! Молодой человек ежедневно делает записи, подчас пространные, в дневнике. Анализируя то, что выходит из-под пера, он пытается найти свое место в жизни. Пока еще он наивен, не осознает глубины своей натуры, данных природой способностей. Понимает, что должен много и упорно учиться, чтобы достичь высот в творчестве, и интуитивно стремится быть рядом с людьми талантливыми, самобытными, тонко чувствующими. Один из тех, к кому в это время тянется великий князь Константин, – Достоевский.

Еще в девятнадцатилетнем возрасте он залпом прочитал роман «Бесы». А через несколько дней принялся за «Преступление и наказание». Перед ним открылся неведомый доселе мир – чердаков и подвалов, дешевых меблированных комнат, опустившихся людей. По сравнению с окружавшей великого князя с самого рождения роскошью и семейным благополучием все это показалось ему чем-то нереальным, рожденным фантазией автора. И вот состоялась первая встреча – на обеде у любимого кузена, великого князя Сергея Александровича среди прочих гостей оказался и Федор Михайлович Достоевский.

Молодой человек продолжает читать и анализировать многие сочинения знаменитого писателя. Вечер за вечером он посвящает знакомству с романом «Идиот», повестью «Бедные люди». Свои переживания от прочитанного Константин, как обычно, поверяет дневнику. 6 августа 1879 года он записывает:

Мне так странно было грустно, следя за лицами, выведенными в этой повести, мне хотелось узнать, где во всем свете такие люди есть и помочь всем им.

Когда же в 1879 году в журнале «Русский вестник» стали, одна за другой, появляться главы романа «Братья Карамазовы», в среде столичной интеллигенции началось нечто невообразимое! Об этой книге спорили – до хрипоты – как о никакой другой. Причем споры эти вспыхивали не только в студенческой среде, в мрачных холодных комнатушках, но и в великосветских гостиных, даже в великокняжеских дворцах. Например, в Мраморном, где историк Н. Бестужев-Рюмин принялся однажды читать вслух главы из нового романа Достоевского. 25 сентября его ученик свидетельствует:

…Спор поднялся ожесточенный, ум за разум стал заходить, кричали на всю комнату и ничего, конечно, не разобрали. Что за огромная сила мышления у Достоевского! Он на такие мысли наводит, что жутко становится и волосы дыбом поднимаются. Да, ни одна страна не производила еще такого писателя, перед ним все остальное бледнеет.

Константину хочется встречаться с Федором Михайловичем вновь и вновь, беседовать о жизни, литературе, постигать с его помощью вселенскую мудрость.

В феврале 1880 года он встречается с Достоевским и Владимиром Соловьевым в гостях у знаменитой петербургской певицы и композитора Ю. Ф. Абаза, жены министра финансов.

В этот период Константин Константинович продолжает знакомство с произведениями ставшего любимым писателя. Роман «Преступление и наказание» он называет одним из «лучших и глубоких произведений» русской литературы. А следующая запись – 26 февраля – посвящена непосредственно личности писателя:

Я люблю Достоевского за его чистое детское сердце, за глубокую веру и наблюдательный ум. Кроме того, в нем есть что-то таинственное, он постиг что-то, чего мы все [не] знаем.

20 февраля 1880 года в столице произошел очередной террористический акт. Народоволец И. Млодецкий покушался на жизнь генерал-губернатора М. Лорис-Меликова, «бархатного диктатора». Власти отреагировали на происшедшее стремительно и беспощадно, на 22 февраля по приговору военного суда была назначена казнь И. Млодецкого. Достоевский, считавший терроризм одним из проявлений нравственной болезни русской молодежи, относился к нему резко отрицательно. И все же пошел посмотреть на казнь преступника.

В дневнике Константина появляется подробная запись рассказа Достоевского об увиденном в этот день, и оценка услышанного великим князем:

Достоевский ходил смотреть казнь Млодецкого: мне это не понравилось, мне было отвратительно сделаться свидетелем такого бесчеловечного дела; но он объяснил мне, что его занимало все, что касается человека, все положения его жизни, его радости и муки… Млодецкий озирался по сторонам и казался равнодушным. Федор Михайлович объясняет это тем, что в такую минуту человек старается отогнать мысль о смерти, ему припоминаются большей частью определенные картины, его переносит в какой-то жизненный сад, полный весны и солнца. И чем ближе к концу, тем неотразимее и мучительнее становится представление неминуемой смерти… Мне так грустно стало со слов Федора Михайловича, и возобновилось прежнее желание испытать самому последние минуты перед казнью, быть помилованным и сосланным на несколько лет в каторжные работы. Мне бы хотелось пережить все эти страдания: они должны возвышать душу, смирять рассудок.

Такие мысли выдают в великом князе натуру очень чистую, глубокую – такую, которая высоко поднимается над обыденностью. Они – та благодатная почва, которая даст толчок к развитию прекрасной поэзии.

Константин не раз приглашал Достоевского в Мраморный дворец, там устраивались интереснейшие литературные вечера. В узком кругу близких к великому князю людей, любивших писателя и ценивших его талант, Федор Михайлович читал главы из романа «Братья Карамазовы». Причем читал так проникновенно, что вызвал у своих слушателей слезы.

Эти два талантливых человека тянулись друг к другу, испытывали обоюдную симпатию. Но, как это ни покажется странным, подчас расположение Достоевского к великому князю Константину Константиновичу вменялось ему в вину. Находились люди, которые считали эту зарождавшуюся дружбу связью писателя с правительственными кругами. На самом же деле Федор Михайлович испытывал искреннюю симпатию и привязанность к художественно одаренному молодому человеку, который чутко реагировал на все прекрасное в искусстве. И наконец, ему было просто приятно, как и любому творческому человеку, встретить искреннего почитателя своего таланта. К тому же сам писатель, прекрасно разбиравшийся в людях, увидел зорким взглядом в молодом человеке дар поэта. Об этом свидетельствует в дневнике Анна Григорьевна Достоевская, которая очень тепло пишет о великом князе:

Это был… юноша, искренний и добрый, поразивший моего мужа пламенным отношением ко всему прекрасному и родной литературе. Федор Михайлович провидел в юном великом князе истинный поэтический дар.

А сам Константин Константинович всегда с особым душевным волнением вспоминал о встречах с великим русским писателем, признаваясь: «Мало мыслителей, которые бы приходились мне так по душе, как Достоевский». Федор Михайлович сумел затронуть самые сокровенные струны его души. Иначе не написал бы человек, всю жизнь проживший в прекрасных дворцах, так проникновенно о его героях:

Отчего это у Достоевского всегда выводятся люди не как все, а какие-то необыкновенные, не то больные, не то сумасшедшие, а вместе с тем их чувства и мысли так нам знакомы и близки?

Такой отклик может вызвать лишь слово гения.


Большое влияние на формирование личности юного великого князя оказал в тот период еще один замечательный русский писатель – Иван Сергеевич Тургенев. В 1880 году он приехал в Санкт-Петербург из Парижа и был желанным гостем в кругах не только художественной интеллигенции, но и революционно настроенной молодежи. Его рады были видеть в разных домах, в том числе и в Мраморном дворце. Правда, не все его обитатели. Константин Константинович с нетерпением ожидал встречи с писателем, находившимся в зените литературной славы, а вот великая княгиня Александра Иосифовна даже не вышла из своих покоев, чтобы поприветствовать его. А все потому, что была убеждена: Тургенев – «красный».

Это предубеждение имело негативные последствия – в Мраморном дворце Тургенев действительно не имел успеха. Вот что записал после встречи с писателем Константин Константинович:

Вчерашний вечер с Тургеневым расстроился, он несколько раз подвергался подозрениям в революционном направлении… Эти предположения вовсе не основательны.

В симпатиях к революции Тургенева подозревали отнюдь не только в великокняжеском дворце. С опаской относилась к писателю и столичная полиция. Власти были недовольны тем, что на встречах с читателями публика устраивала ему овации, многие возбужденно выкрикивали слова восхищения. Дошло до того, что для выступления Тургенева в Литературном фонде понадобилось специальное разрешение полицейского начальства.

Великий князь Константин на все эти недоразумения старался внимания не обращать. Для него Тургенев был непререкаемым авторитетом в области искусства. Это подтверждает история, которая произошла с картиной А. Куинджи «Ночь на Днепре». Иван Сергеевич, оказавшись в мастерской живописца, одним из первых увидел только что законченное полотно. И тут же «пришел в восторг», как свидетельствует находившийся там вместе с ним Я. Полонский. 14 марта 1880 года великий князь пишет в дневнике, что на вечере у графини Анны Комаровской, служившей гофмейстериной у его матери, Тургенев с восторгом рассказывал собравшимся о последней работе Куинджи:

…он так художественно ее описал, что мне захотелось непременно самому сличить рассказ с оригиналом. Вчера мы… поехали отыскивать мастерскую Куинджи… еле-еле нашли… проходив с четверть часа по разным закоулкам. Она находится под самой крышей… Сам Куинджи… не знал меня и смотрел с некоторым удивлением, тем более что, верно, не ожидал найти любителя искусства под морским мундиром. Впрочем, он очень учтиво пригласил нас в мастерскую и поставил перед своей картиной. Я как бы замер на месте.

Картина просто околдовала, заворожила Константина. Ведь ничего подобного раньше в русской живописи не было! Вот как великий князь описывает охватившие его в эти минуты чувства:

Я испытывал такое ощущение, выходя на возвышенный холм, откуда вдали видна величественная река, освещенная луной. Захватывает дух, не можешь оторваться от ослепляющей волшебной картины, душа тоскует… Я сказал Куинджи, что покупаю его дивное произведение, я глубоко полюбил эту картину и мог бы многим для нее пожертвовать. Весь день потом, когда я закрывал глаза, мне виделась эта картина.

Итак, юный ценитель высокого искусства купил у Куинджи его прекрасное полотно. И не смог расстаться с ним, даже когда отплывал в кругосветное путешествие на фрегате «Герцог Эдинбургский». И вот картина вместе со своим законным владельцем отправилась почти в двухгодичное плавание. Но такому повороту событий воспротивились многие ценители русского искусства. Был среди них и Иван Сергеевич Тургенев, который очень беспокоился о том, как бы шедевр не повредили морские соленые испарения. Он сумел убедить великого князя хотя бы на некоторое время оставить картину на суше. В итоге замечательное произведение Архипа Куинджи в течение десяти дней было выставлено для всеобщего обозрения в Париже, в галерее Зельденмейера.


За несколько месяцев до предстоящего путешествия великий князь познакомился с еще одним блестящим представителем русского искусства – великим композитором Петром Ильичом Чайковским. Буквально с первой же встречи Константин почувствовал, что перед ним родственная душа. У него было такое впечатление, будто они «давно знакомы и даже дружны». Молодой моряк тут же стал уговаривать Чайковского отправиться с ним в море, и тот был уже почти согласен – «очень сдается на наше предложение».

Сам же композитор после первой встречи с юным Константином, состоявшейся в Мраморном дворце, писал своему многолетнему другу Надежде Филаретовне фон Мекк, характеризуя великого князя:

Это молодой человек двадцати двух лет, страстно любящий музыку и очень расположенный к моей. Он желал со мной познакомиться… Юноша оказался чрезвычайно симпатичным и очень хорошо одаренным к музыке. Мы просидели от девяти часов до двух ночи в разговоре о музыке.

Однако совместное плавание двух людей, которые очень хорошо понимали друг друга, не состоялось. Возможно, Чайковский не был готов к многомесячному морскому путешествию, а может, причина оказалась в другом: Константин Константинович выражал в своем дневнике сомнение – «согласится ли начальство».

Во всяком случае, с первой же встречи стало ясно: у великого композитора и юного великого князя, обладавшего несомненным музыкальным даром, установились самые теплые, дружеские взаимоотношения, полное взаимопонимание. Началась длительная переписка, духовно обогатившая обоих.

Юный великий князь никогда не проходил равнодушно мимо значительных, ярких явлений в современной ему художественной культуре, особенно если они появились на российской почве. Он внимательно изучал все новое, интересное, хотя и не всегда соглашался со сложившимся общественным мнением. Даже совсем в молодом возрасте у него была своя точка зрения на ценность того или иного произведения, ярко выраженная позиция.

Глава пятая
«Лучше мертвый, чем поэт»

Фрегат «Герцог Эдинбургский», на борту которого находился великий князь Константин, покинул порт Кронштадт 8 декабря 1880 года. Из северных широт он направлялся в Средиземное море. Впереди – Италия, Греция, Алжир. Вдали от дома морякам предстояло провести два долгих года.

Большую часть времени они находились в разных портах Европы. Однако на этот раз Константин не просто равнодушен к многомесячному плаванию – великий князь испытывает к нему стойкое отвращение. С детства у него слабое здоровье, он часто хворает. Константин старается быть честным с самим собой, своей совестью: он чувствует, что просто неспособен к морской службе.

Но как сказать об этом отцу, какие найти слова, чтобы не ранить его в самое сердце? Ведь Константин Николаевич, страстно преданный морской службе, всегда мечтал о том, чтобы сыновья продолжили дело его жизни. А вот не получается… Старший сын, Никола, стал в августейшем семействе персоной нон-грата, отлучен от морской службы по указанию самого императора, Вячеслав умер совсем юным. С Дмитрием ни о чем невозможно всерьез говорить, кроме его любимых лошадей. Его дорога – конная гвардия. Значит, он, Константин – последняя надежда отца. Он просто обязан продолжить его дело по преобразованию российского флота! Но… не может. Что же делать?


В жизни бывают моменты, когда самое, казалось бы, важное дело вмиг отходит на задний план. Именно так произошло с Константином в начале марта 1881 года. До моряков, находившихся вдали от России, дошла страшная весть об убийстве террористом Игнатием Гриневицким императора Александра II. Константин с раннего детства любил и уважал своего дядю, и смерть эта потрясла его до глубины души.

Тогда же сын почувствовал, что над головой отца сгущаются тучи. Великий князь Константин Николаевич давно не ладил с некоторыми из своих подчиненных – членами Государственного совета. И дело было не только в том, что он истратил немалую сумму из государственной казны на броненосцы, которые плохо держались на воде, и на построенную для императора яхту «Ливадия», почти сразу же после спуска на воду отправленную в ремонт. Истинная причина нелюбви многих чиновников к председателю Государственного совета была в его прозападной позиции, которую он даже не пытался скрыть. И это в то время, когда о себе заявляли в полный голос нигилисты! Вместо того чтобы ужесточить подчинение всех слоев населения центральной власти, родной брат императора выносит на обсуждение высших государственных сановников предложение о предоставлении земствам и другим общественным организациям дополнительных прав и свобод! Слыханное ли это дело?

Сам Константин Николаевич – всегда энергичный, деятельный, не обращал особого внимания на недоброжелательство окружающих. Он считал: пока страной правит старший брат, его положение незыблемо. Правда, племянник, наследник престола, угрюмый Сашка, как называет его Константин Николаевич в своем дневнике, явно его не жалует. Причина понятна – великий князь сблизился в последнее время с княгиней Юрьевской, а Сашке, примерному семьянину, это ох как не нравится! Ну да ничего, государь в прекрасной физической форме, он еще долго будет царствовать, а между братьями – полное взаимопонимание.

…В роковой день 1 марта бомба террориста Гриневицкого оборвала на набережной Екатерининского канала жизнь императора-освободителя Александра II. Через два года в память о страшном событии на этом самом месте будет заложен храм Воскресения Христова, который в народе станут называть «Спас на крови». Но это будет потом, а пока… Израненного императора с раздробленными ногами везут в Зимний дворец. Это совсем близко от места трагедии, но путь кажется таким долгим… как же ему мучительно больно! Сознание мутится, жизнь, вместе с кровью, уходит по капле в бездну… Через несколько часов его не станет.

В Мраморный дворец, до которого рукой подать, мчится посыльный. Услышав страшную весть о покушении на брата, Константин Николаевич тотчас оделся и бросился с замиранием сердца в Зимний. Вот как об этом свидетельствует дневник великого князя:

Там всюду толпа, и снаружи, и внутри. Кабинет наполнен семьею и разными близкими людьми. И тут на постели увидел окровавленного умирающего брата, Царя-освободителя. Страшное, ужасное зрелище!.. В другой комнате при Сашке, новом государе, разговоры про первые распоряжения и завтрашний день. Сказал ему, что как служил отцу и брату, так буду служить и племяннику.

Но Александр Александрович был иного мнения. Про себя он решил, что с дядей не сработается. Правда, сразу же сказать ему об этом в лицо не осмелился – слишком велики заслуги Константина Николаевича перед обществом. Прилюдно даже обнял его, произнес какие-то приятные слова. Но буквально через несколько дней после похорон отца объявил монаршую волю: он требует, чтобы великий князь Константин Николаевич отказался от всех занимаемых им должностей и покинул Санкт-Петербург.

Тот в ответ взбунтовался. Но куда там! Настали иные времена, и к власти пришли совсем другие люди. В столице ходили слухи, что для Константина Николаевича приготовлена камера в Шлиссельбургской крепости. Пришлось смирить гордыню и подчиниться воле нового самодержца. В мае 1881 года он вместе со своей возлюбленной и их общими детьми уехал жить в Крым – в свое имение Ореанду.


Сын же, в отличие от отца, к своему кузену, ставшему императором, относился с симпатией. Еще два года назад он написал об Александре Александровиче, тогда еще цесаревиче, в дневнике: «…я его весьма люблю, он привлекает меня честным, открытым, благородным видом». Константин жалеет, конечно, отца, оказавшегося в опале, но собственная карьера его не волнует. Нет у него амбиций относительно высоких чинов и воинских званий.

Судьба, словно награждая Константина за подобный альтруизм, дала ему в это нелегкое время прекрасную возможность много путешествовать, повидать мир. Летом 1881 года он вместе со своими кузенами – великими князьями Сергеем и Павлом, совершил паломничество к Гробу Господню в Иерусалим. Именно здесь, на Святой Земле, он пришел к убеждению, что создан для жизни во благо православной церкви. В своем желании стать подвижником благочестия юноша признался старцу Иерониму, с которым встретился в Афоне. В августе он пишет в дневнике о разговоре со святым старцем:

Я выразил ему желание посвятить жизнь свою на улучшение быта духовенства и под старость принять на себя ангельский образ, быть архиереем и приносить великую пользу. Он сказал мне, что пока ждет меня иная служба, иные обязанности, и со временем, быть может, Господь благословит мое намерение…

Вскоре, сойдя с фрегата в Афинах, он принимает решение пожить некоторое время у сестры Ольги Константиновны – королевы эллинов. В ее летней резиденции в Татое, среди прекрасной южной природы, которая умиротворяет, способствует душевному спокойствию, Константин чувствует потребность вновь обратиться к поэзии. Свои чувства он выразил в «звуках арфы золотой», в «святом песнопенье», посвященном скорбящему душой «Псалмопевцу Давиду»:

 
О, царь, скорбит душа твоя,
  Томится и тоскует!
Я буду петь: пусть песнь моя
  Твою печаль врачует.
 
 
Пусть звуков арфы золотой
  Святое песнопенье
Утешит дух унылый твой
  И облегчит мученье.
 
 
Их человек создать не мог,
  Не от себя пою я:
Те песни мне внушает Бог,
  Не петь их не могу я!
 
 
О, царь, ни звучный лязг мечей,
  Ни юных дев лобзанья
Не заглушат тоски твоей
  И жгучего страданья!
 
 
Но лишь души твоей больной
  Святая песнь коснется, —
Мгновенно скорбь от песни той
  Слезами изольется.
 
 
И вспрянет дух унылый твой,
  О, царь, и торжествуя,
У ног твоих, властитель мой,
  Пусть за тебя умру я!
 

Читаешь это стихотворение, и невольно вспоминаются слова яркого представителя русского зарубежья философа Семена Франка, написавшего однажды о том, что для Александра Сергеевича Пушкина поэзия была «выражением религиозного восприятия мира». Думается, эти слова в полной мере можно отнести и к поэтическому творчеству великого князя Константина Константиновича. Даже к такому раннему его литературному опыту, как «Псалмопевец Давид», который открывает большой цикл стихотворений на библейскую тему.

К этому же времени относится и стихотворное послание любимому кузену, великому князю Сергею Александровичу. Оно носит ностальгический характер и написано в романтической традиции. Стихотворение «Письмо» содержит зарисовки быта и воспоминания о былых встречах, но прежде всего оно напоминает о том, что адресовано сыну, недавно потерявшему отца:

 
…Неумолимою судьбою
Надолго вновь разлучены
Опять тоскуем мы с тобою,
Опять друг друга лишены.
На север сумрачный и дальний
Тебя увлек твой рок печальный;
На царство снега, зим и вьюг
Ты променял роскошный юг.
Но дней былых былое счастье
Найдешь ли ты в краю родном,
И в сердце пылком и кругом
Не встретишь ли одно ненастье?
Минувших лет не воскресить!
Былых времен не возвратить!
А помнишь Стрельну, Павловск милый?
А помнишь Царское Село?
И нашей осени унылой
Не то мороз, не то тепло?
А наши радости и беды?
А наши долгие беседы
В вечерний час с тобой вдвоем
За самоваром и чайком?
А на дворе так заунывно
Осенний ветер завывал,
По стеклам окон дождь хлестал,
А мы, бывало, непрерывно
Всю ночь болтаем напролет,
Пока совсем не рассветет.
Прошло то дорогое время!
Уж милых сердцу боле нет, —
Тебе осталось только бремя
Воспоминаний прежних лет.
Но ты, не помня горькой доли,
Как знаменосец в ратном поле,
Иди с хоругвею своей,
Иди вперед, иди смелей,
К высокой цели твердой волей
Стремися пылкою душой,
Стремись до сени гробовой
И в этой жизненной юдоли
Среди порока, зла и лжи
Борьбою счастье заслужи!
 

Однако стихи, ставшие для Константина неиссякаемым источником радости, не заслоняют размышлений о необходимости уйти с морской службы. Предвидя гнев отца, великий князь все же отправляет Александру III письмо, в котором просит освободить его от флотских обязанностей. В ожидании монаршего решения в декабре 1881 года он отправляется на фрегате «Герцог Эдинбургский» в Египет.

Там юноша, стремясь постичь тайны древней цивилизации, любуется пирамидами, сфинксами. Захаживает и на арабские базары, которые поражают воображение богатством и обилием красок. Но столь приятное, беззаботное времяпрепровождение длится недолго – вскоре Константин заболел воспалением легких. К этому добавилась еще одна серьезная неприятность – паралич лицевого нерва. Как впоследствии выяснилось, причиной его стало неправильное лечение.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации