Текст книги "Загадки гениальных творений. От скифского золота до «Конька-Горбунка»"

На двух топорах (лазуритовом и жадеитовом) ученые обнаружили следы позолоты, украшавшей декоративные фризы с шишечками. Эти топоры могли быть атрибутами царя или царицы, исполнявшими и жреческие функции.

Возраст изделий вызывает уважение: 2000 лет до н. э. – за 1000 лет до возникновения Рима, за 1500 – до появления славян, за 1700 – до Александра Македонского.

Была также обнаружена чаша, сделанная из электрона (сплав золота и серебра); 9 кувшинов, 6 кубков и 6 браслетов из серебра; многочисленное оружие, инструменты и шкатулки из бронзы и меди, две диадемы. Все предметы были высочайшего качества, но наибольшую ценность представляла великолепная золотая диадема, сделанная из 16 тысяч крошечных золотых листочков, нанизанных на 90 золотых цепочек, соединенных маленькими золотыми перекладинами.

Когда Шлиман показал троянское золото лучшему английскому ювелиру, тот отметил, что такие вещи могли быть изготовлены только с помощью увеличительного стекла. Позднее в последнем кладе были найдены десятки загадочных «линз» из горного хрусталя, и среди них была одна, которая давала двукратное увеличение.

В феврале 1876 года Шлиман устремился в Микены, древнейший город Греции. По договору с греческим правительством все найденные немецким археологом предметы должны были стать собственностью греческого народа. В этот раз он не обманул.

Именно на Микенском акрополе, по предположению ученого, могли находиться могилы Агамемнона, Эвримедона, Кассандры и других древнегреческих героев. В конце июля Шлиман приступил к раскопкам.

В Микенах Шлиман открыл пять знаменитых гробниц, находки из которых своими художественными достоинствами ослепили весь ученый мир. Сам Шлиман писал впоследствии: «Все музеи мира, вместе взятые, не обладают и одной пятой частью этих богатств». Действительно, лишь намного позже, уже в ХХ веке, его превзошел знаменитый клад из гробницы египетского фараона Тутанхамона.

Погребенные в микенских гробницах люди принадлежали к высшим слоям общества. Вместе с ними было положено в гробницы много вещей, которые служили им при жизни, но большая часть предметов была сделана специально для погребальной церемонии. Из золота были выполнены диадемы, покрывающие лица усопших маски, нагрудники, наплечники, пояса. Тонкие золотые маски сначала были выдавлены в форме, а потом отчеканены. Одежда усопших была покрыта бесчисленными золотыми пуговицами и другими украшениями.

Первая гробница была разграблена еще в древности, и все же Шлиман насчитал в ней пятнадцать золотых диадем – по пяти на каждом из трех усопших. Кроме того, в ней были золотые лавровые венки и украшения в виде свастик. На полу гробницы лежало множество ножей из обсидиана, а также куски большой серебряной вазы с устьем, покрытым резьбой и толстым слоем позолоты.

В другой могиле, где лежали останки трех женщин, Шлиман собрал более 700 тонких золотых бляшек, на которых были выбиты самые разнообразные узоры, спирали, стилизованные цветки, изображения бабочек, медуз, осьминогов, листья растений, звезды… В таком же беспорядке лежали и застежки, сделанные из золота и драгоценных камней, а также множество золотых фигурок: грифоны, львы, олени, пальма с львятами на макушке, лебеди, утки, сфинксы, кузнечики на тонких цепочках… На одном из скелетов была надета золотая корона с 36 золотыми листиками: она украшала голову, уже почти обратившуюся в прах.

В четвертой гробнице археологическая экспедиция Шлимана обнаружила пять больших медных котлов, один из которых был наполнен золотыми пуговицами (68 золотых пуговиц без орнамента и 118 золотых пуговиц с резным орнаментом). Рядом с котлами лежал ритон – серебряная голова быка (высотой около 50 сантиметров) с крутыми, красиво изогнутыми золотыми рогами и золотой розеткой во лбу. Пасть, глаза и уши этого быка-ритона были покрыты толстым слоем позолоты. Возле этой головы лежали две другие, чуть меньшего размера, – из листового золота.

Одна из найденных золотых масок изображала овальное молодое лицо с высоким лбом, широкими дугообразными бровями, длинным прямым носом и удивительно маленьким ртом с тонкими губами.

Но самой замечательной среди всех найденных оказалась маска, которая сохранилась гораздо лучше, чем все остальные. Она воспроизводит черты, испокон веков считающиеся эллинскими: узкое лицо, длинный нос, большие глаза, крупный рот с несколько пухловатыми губами… У маски – глаза закрыты, кончики усов чуть закручены кверху, подбородок и щеки закрывает окладистая борода. Шлиман не сомневался в том, что маска человека с бородой закрывала лицо Агамемнона.

Золотая маска Агамемнона

Но наш рассказ без саркастической улыбки Истории был бы неполным.

Мало-помалу ученый мир пришел к выводу, что настоящая Троя находилась в тех слоях, которые Шлиман снес, докапываясь до своего воображаемого Илиона. «Сокровища Приама» были спрятаны за сотни лет до Приама, подлинная Троя оказалась тем самым невзрачным поселком, на который Шлиман не обратил никакого внимания. А «клад Агамемнона», скорее всего, принадлежал далекому прародителю ахейского вождя – микенские захоронения были на несколько веков старше гомеровской Трои. Сейчас ставится под сомнение и основной постулат, побудивший Шлимана заняться археологией. Последние находки вынуждают признать, что Троя скорее азиатское поселение и населяли ее вовсе не греки. На это указывает и планировка, и особенности укреплений, и наличие гавани, и следы кремации тел на кладбище у городских стен, и единственный обнаруженный образец письма (отнюдь не греческого происхождения). Упоминание о городе было найдено в хеттских хрониках – там он назван Вилусой.

Но ничего из этого Шлиман не узнал. И это была самая большая удача в жизни. Сам того не ведая, он повторил судьбу Колумба.

Полный сил и энергии, он планировал раскопки на Крите и в Египте. Но, будучи в Неаполе, Шлиман внезапно потерял сознание посреди людной площади, а поскольку у него с собой не было ни денег, ни документов, его отказались положить в больницу, приняв за нищего (как символично!). Когда Шлимана разыскал личный врач, его уже парализовало, и он не мог говорить. Он умер 26 декабря 1890 года, немного не дожив до своего 69-летия.

Придя в археологию в сорок с лишним лет, не имея университетского образования, но обладая миллионами и природными данными, несмотря на варварские методы, применяемые при раскопках, Шлиман совершил переворот в научном сообществе. Он стал пионером современной науки о древности, его открытия способствовали лучшему представлению о древнегреческой архитектуре. Шлиман превратил археологию в модную и престижную науку, стал первым популяризатором археологических открытий. Обнаруженные им две неизвестные цивилизации значительно удлинили перспективу европейской истории. Из своей жизни он сотворил легенду о том, как человек из низов победил неблагоприятные обстоятельства умом и волей и при этом сумел остаться загадкой. И наверное, самое важное, что обессмертило имя Шлимана на века, – чудеса древнего ювелирного искусства, которые он заново открыл человечеству.

Борхардт и Нефертити

Вот уже сто лет не утихают споры вокруг этой женщины. Правнуки ее подданных всеми силами стремятся вернуть царицу на землю божественного Кемета (так в древности назывался Египет). Но легкая улыбка не сходит с ее величественного лица. Она помнит, как гнали и проклинали ее, она еще поживет на чужой земле, а те пусть лучше уяснят, кого предали и потеряли. Царская гордыня… она всегда вносила в жизнь раздоры и потери, но именно ею был покорен выдающийся немецкий археолог, авторитетный ученый и уважаемый человек. В сорок девять лет ради проклятой и забытой царицы он совершил гнусное преступление – кражу, из-за чего на долгие годы потерял право археологических экспедиций в Египте и по сей день не прощен.

Ее подданные разбили статуи, со стен дворцов и храмов соскоблили имя, из истории Кемета вычеркнули годы правления солнцепоклонников, прекрасный город Ахетатон разрушили и отдали пустыне. Согласно древнеегипетским традициям подобные деяния – самое страшное проклятие, ведь из памяти потомков стиралось не только имя умершего, но его душа лишалась благополучия в загробном мире. Однако вопреки всему она вернулась – властная, гордая, величественная, прощенная, но не простившая, одинокая и загадочная. К ней пришла мировая слава и поклонение, в знак царской признательности немного поделилась и с Людвигом Борхардтом. Нефертити – одна из самых известных и узнаваемых женщин древности. Ее образ наряду с пирамидами и улыбкой Тутанхамона – символ древнеегипетской цивилизации. А она сама – идеал женственности, царственности, победившей тысячелетия.

Но история Борхардта и Нефертити, разделенных тремя тысячелетиями, без злой иронии была бы неполной. Борхардт внес неоценимый вклад в развитие египтологии. Много раз ему приходилось все начинать сначала. Он провел огромное количество раскопок, зачастую на собственные деньги, обогатил многие музеи и частные коллекции, создал немецкий культурный центр в Египте, основал отделение немецкого Института египетских древностей, но об этом знает только узкий круг специалистов. Для большинства он всего лишь «человек, открывший Нефертити».

Борхардт и не помышлял о египтологии. Он выучился на строительного инженера, несколько лет проработал в Кёнигсберге (ныне Калининград) прорабом на строительстве дорог. Однако все это время интересовался строительными технологиями древнего Востока. И когда Адольф Эрман, руководитель египетского отделения Берлинского музея, предложил применить свои инженерно-строительные знания на практике в Египте, Борхардт, не колеблясь, в тридцать два года начинает новую жизнь. Таинственная мистическая цивилизация Древнего Египта завораживала и необъяснимым образом притягивала, она обещала нечто необычное, то, что современность дать не могла. Борхардт посвятил себя науке. Даже свою женитьбу в 1903 году на дочери известного банкира Эмили Коен он использовал на благо египтологии. Брак сделал его финансово независимым человеком, многие раскопки Борхардт проведет за свой счет, ведь от государства мало что дождешься.

В 1911 году Людвиг приступил к раскопкам Эль-Амарны – местность в Среднем Египте, где в древности находился город Ахетатон. На тот момент ученым была известна столица фараона Эхнатона и странная религиозная реформа. Но проклятая чета была интересна только узкому кругу специалистов, широкая публика мало что о них знала.

На месте раскопок в Эль-Амарне

Четыре исследовательских сезона Борхардт распланировал до 1914 года. В первую очередь его интересовала архитектура Ахетатона. Три тысячи лет назад этот город задумывался как сакральный символ Атона, в корне отличающийся от древних столиц Кемета – Фив и Мемфиса. Невысокие дворцы, открытые просторные храмы, широкие улицы, роскошные фонтаны, аллеи, богатые дворцовые сады и зверинцы, даже дома простых людей разительно отличались от тех, что были в Фивах, удобные и светлые. Фараон явно пытался повысить социальные стандарты жизни. Солнечный и свободный город, окруженный пустыней и скальной грядой, будто отделялся от остального Египта, оставшегося верным традициям предков. Ахетатон – символ противоборства нового и старого, яростной борьбы одного бога Атона с сотнями богов Кемета. Между царственной четой и древнеегипетским обществом образовалась пропасть, которая и поглотила их. Эхнатон и Нефертити мечтали о династии солнцепоклонников, но за двадцать лет правления ввергли страну в экономический и политический хаос. Идея одного бога оказалась слишком несвоевременной, она ушла в тень Истории, чтобы неожиданно обрести силу и многочисленных сторонников спустя тысячелетия, а цари-реформаторы прокляты и преданы забвению. В этой жестокой борьбе было много человеческих жертв и загадок. Раскопки в Ахетатоне могли пролить свет, но тайное, глубоко спрятанное, опасное и ядовитое не спешило обнаруживать себя. Город строился впопыхах, еще при жизни Эхнатона он начал разрушаться (как символично!). Так что археологи мало на что могли рассчитывать, и уж тем более на уникальные находки.

6 декабря 1912 года Борхардта попросили срочно прийти на место раскопок. Была обнаружена мастерская. В нескольких сантиметрах от ее стены в кирпичной пыли виднелась часть скульптуры, которая лежала лицом вниз. Это оказался выполненный из известняка раскрашенный бюст царицы в натуральную величину. Первое, что увидел Борхардт – красные ленты, спускающиеся вдоль длиной изящной шеи, высокая голубая корона со скошенным верхом. Бюст подняли и перевернули. В мастерской наступила тишина. Спокойно и величественно единственным глазом из нефрита она взирала на потомков своих подданных и чужеземца. Пролежав в песке три тысячи лет лицом вниз (как все символично в ее судьбе!), царица Двух Земель, Верхнего и Нижнего Кемета, великая царская супруга, радость царя – Нефертити, что значит «Прекрасная пришла», вновь увидела свет. Борхардт стал первым, кто испытал на себе ее магическое воздействие. Гордая посадка головы, тонкие черты лица, брови вразлет, прямой нос, красивый изгиб чувственных губ, упрямый твердый подбородок и легкая таинственная улыбка (которая вполне может соперничать с улыбкой Джоконды), взгляд устремлен в вечность, она уверена: самое главное в ее жизни впереди. Лицо проникнуто царственным величием и надменностью, женское обаяние и грациозность, энергичность и спокойствие, но это маска, которую носили все цари, она предназначалась для подданных – трепещущих и благоговеющих. Следует долго всматриваться в лицо, чтобы ощутить нечто иное – жажду власти, чувство собственной исключительности и превосходства, глубокое одиночество, победу и поражение. В царе всегда больше человеческого, нежели божественного. Может, поэтому-то фараоны и запрещали себя рассматривать?

Первым пришел в себя Борхардт и, оглянувшись, поднял с пыльного пола осколок, на котором прочел: «Хвалимого благим богом, начальника работ, скульптора Тутмоса». Вот так они вышли из мрака Истории. Проклятая царица Нефертити и выдающийся скульптор Древнего Египта Тутмос. Соединенные вечностью, они поразили мир.

Появившись на свет в безродной нищей фиванской семье, Тутмос мог рассчитывать только на голод и скорую смерть. Он прокладывал себе дорогу силой таланта, редкого и уникального, который развивал и оттачивал многие годы. Тутмосу повезло в том, что он родился в самое удачное для себя время.

Людвиг Борхардт с помощниками и найденным бюстом Нефертити

Нарушая тысячелетние традиции, Эхнатон приближал к себе простых людей, отличавшихся умом, талантом, преданностью и честностью. У многих появился шанс продвинуться в социальной иерархии, заявить о себе миру, в конце концов, прославиться. И Тутмос этим шансом воспользовался сполна. Он получил титул придворного скульптора, был одним из тех, кто строил Ахетатон, увековечил на барельефах многих знатных вельмож, впоследствии преданных забвению, и царскую чету. Его уникальные высокохудожественные фрески стали древними фотографиями, донесшие до нас образы и представления странного удивительного времени, а главное, лица Эхнатона и Нефертити, их семейную идиллию и горе, любовь и вражду. А еще сквозь толщу песков и столетий до нас дошли слухи, что Тутмос был возлюбленным Нефертити. Ведь многие уникальные шедевры, воспевающие красоту царицы и восхищающие, волнующие нас тонким мастерством, созданы его руками. Только влюбленный мужчина мог сотворить столь удивительные вещи, не утратившие силу воздействия спустя тысячелетия, решили некоторые ученые. Но доказательства любовной связи царицы и скульптора пока не найдены. Под большим вопросом остается и его личная жизнь.

Нефертити. Портрет из мастерской Тутмоса

Помимо бюста Нефертити в мастерской обнаружили более пятидесяти произведений искусства, изображений Эхнатона и его окружения. Несмотря на тщательные поиски, Борхардт так и не нашел инкрустацию второго глаза бюста и позже добавил: «Никаких следов склеивающегося вещества не было обнаружено в глазнице; внутренняя поверхность глазницы выполнена тщательно и не была предназначена для инкрустации». Полноценное обследование, проведенное в Берлинском музее, подтвердило гипотезу Борхардта о том, что бюст царицы – скульптурная модель, а не культовый предмет. Это позволило некоторым ученым выдвинуть версию о том, что Нефертити была одноглазой, а затем ей приписали и горб. Но опять же никаких документальных свидетельств по данному факту нет.

Как было установлено, бюст Нефертити идеально отвечал египетским представлениям о мерах. Специалисты много говорили о симметрии лица, половины которого поразительным образом зеркально идентичны друг другу: подбородок, рот, нос и урей царицы расположены точно по сторонам предполагаемой центральной вертикальной линии лица. Некоторые отступления от этого правила имеются в области короны, левая часть которой несколько шире правой, и в области спины, где левое плечо ýже правого.

Прошли годы, и с помощью компьютерной томографии ученые обнаружили ряд интереснейших деталей, которыми на ранних этапах создания памятника достигалась балансировка его частей. Теперь известно, что изначально известняковая основа бюста имела более длинную и тонкую шею, плечи разной высоты, более прямую заднюю часть парика и другой угол верхней его плоскости, которая резче уходила вниз спереди назад. Чтобы исправить эти ошибки и достичь итогового равновесия, скульптор использовал гипсовую массу, которая была добавлена на плечи, на заднюю часть шеи и головной убор. Впрочем, еще Борхардт предполагал, что отдельные части лица царицы были выполнены с добавлением тонкого слоя гипса.

«Исправления» высоты и объема плеч, а также задней части головного убора были особенно важны для создания равновесия в структуре бюста, которое особенно хорошо видно, если на портрет Нефертити смотреть в профиль, когда лицо оказывается на вершине угла, стороны которого образованы шеей и короной. Кроме того, голова в короне имеет значительный вес, который уравновешивается устремленной вперед линией шеи. Эта поза головы царицы создает внутреннее напряжение, жизненность и изыск памятника, которые подчеркиваются отчетливой проработкой длинных мышц в задней части шеи.

Тщательный анализ других портретов царицы из мастерской Тутмоса, явно предшествовавших созданию полихромной Нефертити, демонстрирует, с какой осторожностью и внимательностью скульптор, корректируя стилистические особенности скульптуры первых лет реформации, создавал новый образ царицы, лишенный «утрированного реализма» рельефов и статуй ранних храмов бога Атона в Карнаке и наполненный грацией, величием и одновременно обаянием, столь характерным для лучших творений мастера из Ахетатона.

В скором времени прояснилась еще одна странная деталь. Лицо Нефертити, известное всему миру, скрывало под собой другое, менее выразительное и изящное. Тайна двух лиц в одном бюсте не разгадана по сей день: было ли первоначальное изображение Нефертити ближе к оригиналу и позже приукрашено, или, наоборот, последующая переделка улучшала неточности первоначальной работы Тутмоса?

Декабрьским вечером 1912 года Борхардт записал в дневнике: «Описывать бесцельно – надо смотреть!» Тонкая, жизненная, динамичная красота Нефертити глубоко поразила ученого, он решился на губительный для себя шаг: изуродовав бюст наложенным гипсом, Борхардт представил его египетским властям, те, признав малоценность находки, дали разрешение на вывоз в Германию.

Желтые пески и красный шар, падающий за пирамиды, мягко колышущийся тростник, загадочная и многообещающая улыбка сфинкса – все растворялось в вечерней дымке Кемета. Впервые в жизни царица пересекала границы своей земли.

Вначале бюст попал в частную коллекцию Джеймса Саймона, который в 1920 году передал ее в дар немецкому кайзеру. Скульптуру поместили в «Новый музей» недалеко от дворца Гогенцоллернов в центре Берлина. Так египетская царица оказалась соседкой германских императоров. Внутри музей был выполнен в виде древнеегипетского храма, колонны и стены расписаны и покрыты иероглифами, это производило неизгладимое впечатление на посетителей.

Какой жуткий скандал разразился в 1923 году, когда в египетском музее Берлина в специальном зале с особой подсветкой расписанный известняковый бюст был представлен широкой публике! Вот тогда-то египетские власти и узнали, что потеряли! Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Немецким археологам, в том числе и Борхардту, было запрещено проводить раскопки в Египте. Началась долгая тяжба по возвращению «похищенной красоты», длящаяся по сей день.

В 1933 году в Германии к власти пришли фашисты, египетское правительство вновь требовало официального возвращения царицы, но тщетно… «Истинный ариец» оказался страстным поклонником Нефертити. Тысячелетнее забвение обернулось столетием споров и скандалов. Могла ли она представить, что внуки подданных так рьяно станут добиваться ее возвращения на родину? Что случайно уцелевший бюст вернет ее имя в Историю? Непредсказуемы пути царей.

Бюст Нефертити

Ее город поглощен пустыней, памятники и личные вещи разбросаны по музеям мира, семья разъединена, как и многие века назад. Сколько уже написано о глубокой и крепкой любви одной из самых красивых женщин мира к странному непостижимому Эхнатону! Смерть любимой дочери внесла раскол в дружную семью, каждый остался наедине со своим горем. Чувства не выдержали испытания, место любви заняла ненависть, а Нефертити пришлось уступить другой женщине – Кэйе. Они так и расстались во вражде, непонимании и презрении друг к другу. Власть и царская нега извела все человеческое, корона слишком ослепительна, чтобы помнить о тех, кто под ногами. Счастливая сказка о влюбленных закончилась полным крахом. Они не дожили вместе до старости и не умерли в один день. Каждый остался в одиночестве, оскорбленный и обиженный. Их имена были стерты из человеческой памяти на 3,5 тысячи лет, и вот… опять о них говорят, вспоминают… Но эти двое по-прежнему живут враждой. Они никак не могут решить, кто кого больше любил, кто предал первый, кто затеял религиозную реформу, погубившую династию и посеявшую в стране хаос и разруху.

В 1995 году в музее Берлина открылась выставка объединенной египетской коллекции. Спустя тысячелетия Эхнатон и Нефертити встретились. Она – царственная, прекрасная, надменная и властная. И он – щуплый уродец со странным выражением лица мечтателя и самодура, слабый, загадочный, удивительный. Им есть что сказать друг другу.

Но что стало с Борхардтом? Он принял участие в создании египетского словаря, основал частный исследовательский институт, собрал данные о движении Сириуса и сравнил их с древним календарем. Но вскоре его жену обвинили в «неарийском» происхождении и уволили со всех постов, затем немилость коснулась и его самого. Они вынуждены были покинуть Германию, чтобы вступить в полосу забвения. Тот, кто вернул миру одну из самых загадочных цариц, ушел в ее тень. Надвигалось грозное и жестокое время, в котором евреям и инакомыслящим будет тяжелее всех. Гонение, страх, отлучение от любимого дела, все то, что когда-то пережила Нефертити, теперь сполна досталось Борхардту. Они словно поменялись местами…

Людвиг Борхардт в рабочем кабинете

Как часто он вспоминал о проклятой царице, которая щедро одарила его проклятием?

Людвиг Борхардт умер в Париже 12 августа 1938 года.

Говорят, царской благодарности не существует. Триумфально вернувшись в Историю, высокомерная и надменная Нефертити с играющей улыбкой на устах принимает подношения восторгов и поклонений в Берлинском музее, а Борхардту до сих пор не могут простить нелегальный вывоз бюста. Хотя так ли уж важно, где он находится, главное, что цел и невредим. И потом, по каким-то неведомым причинам время сберегло уникальный шедевр выдающегося скульптора, к которому, скорей всего, и было благосклонно.