Текст книги "Опасная коллекция"

Наталия Кузнецова
Опасная коллекция

© Кузнецова Н., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Вступление

Унылая пора осень, в этом Пушкин, конечно, прав, а вот очарованья в ней никакого нет, особенно когда она так рано приходит и забирает тепло», – глядя в окно на лужи и нависшие грозные тучи, думала Лешка. Простуженная, она не пошла в школу и сейчас, поеживаясь, обозревала окрестности. Опираясь лапами о подоконник, рядом с ней стоял Дик. Пес непогоды не замечал, ему хотелось побегать по лужам, и он любил холодную погоду.

Донесшийся со двора мальчишеский крик перекрыл шум дождя.

– Джим, ко мне!

Время подходило к обеденному, поэтому во дворе появился сосед и друг Славка со своим верным Джимом. Мальчик бросил псу палку, тот стремглав бросился за ней. Славка посмотрел на Лешкино окно и помахал ей рукой. Лешка с улыбкой ответила тем же. Джим принес палку, Славка дал ему что-то вкусное, пес в знак благодарности лизнул его в щеку. Славка не уклонился, а, взяв его лапу, поприветствовал ею Лешку. Смешной он, Славка. И добрый. Замечательный друг. И Джим весь в него, очень умный, Славка души в нем не чает.

А во дворе показался невысокий невзрачный человек с бородой, в серой потертой куртке, с тяжелой сумкой. Похолодев, Лешка на миг отпрянула от окна и позвонила Славке.

Из кармана куртки мальчик достал телефон и посмотрел наверх.

– Лешенька, ты одна? Тебе что-то надо?

– Нет-нет, – торопливо сказала Лешка. – Ты мне лучше скажи, кто это сейчас прошел мимо вас?

Славка повернул голову.

– Это? Виталий Петрович, наш новый слесарь-сантехник.

– Правда? А я-то подумала…

– На того самого похож, да? – сразу же понял Славка. – Я тоже так сначала подумал. Но глаза у этого добрые. А того больше нет…

– Я помню, Славик, я помню все. Просто вдруг всколыхнулось и стало страшно…

Договорить им не дал Джим – стал совать Славке камешек, и тот чуть не выронил телефон. А Лешка села на свой диван и мыслями унеслась в прошлое. Сначала всплыло ее знакомство со Славкой и то, что случилось прошлой весной.

Тогда в их дом переехал светленький мальчик, и Лешка стала встречать его во дворе гуляющим с породистой немецкой овчаркой по кличке Джим. Пес был красивым, послушным, охотно приносил хозяину палки и камешки, которые тот бросал, и Лешка часто на них заглядывалась. Однажды она увидела Славку – так звали мальчика, – он был какой-то растерянный и подавленный. Она спросила, что у него случилось, а он ответил, что пес пропал, и кажется, безвозвратно. Что оставалось ей делать? Только ему посочувствовать.

Но потом Ромкин одноклассник Артем пригласил весь свой класс к себе на дачу. Лешке тоже захотелось поехать, и она увязалась за братом.

В Медовке – так назывался дачный поселок, куда они приехали в выходной день, – было классно и весело, только Наташка Тихонова, воображая себя первой красавицей, уж больно кривлялась и задавалась, чтобы привлечь к себе внимание мальчишек, в особенности Артема. И не она одна, он нравился многим, Лешка это сразу заметила. Сама она держалась в сторонке – выпендриваться не умела и стеснялась в чужой компании.

Вдруг Артем предложил поиграть в осла. Для этого он сдвинул стулья и кресла, рассадил всех по кругу и спросил, кому хочется стать ведущим. Лешка неожиданно для самой себя – или в пику Наташке? – вскинула руку вверх и крикнула: «Я!»

– Ну хорошо, – легко согласился Артем. – Ты выходишь за дверь, а мы договариваемся, кто будет ослом. Когда позовем тебя назад, ты войдешь и громко спросишь: «Кто осел?» Мы будем хором кричать: «Я!», а ты должна догадаться, кого мы избрали на эту роль. Угадаешь правильно – сядешь на его место, а «осел» станет ведущим и отправится за дверь.

– И все? – удивилась Лешка. – Так просто?

– Как видишь. Выходи и жди, когда позовем. И не подслушивай!

Буквально через минуту ее позвали назад.

– Кто осел?! – как и было велено, громко крикнула Лешка.

– Я! – дружно отозвались ребята.

Лешка оглядела компанию. Кто бы это мог быть? Может, Наташка Тихонова? Чего это она так усмехается? Нет, Наташка ни за что бы не согласилась назваться ослихой. Стас Конюхов? Валерка? Или Ромка? Ну, конечно, это Ромка. Не зря он теребит свою пуговицу и смотрит на нее подозрительно равнодушно.

Она указала рукой на брата.

– Ты – осел!

– Надо же, догадалась.

Ромка вскочил и скрылся за дверью.

Безмерно довольная собой, Лешка села на его место, и Артем назначил ослом Сережку Неделина.

– Только кричите громче, – попросил он всех.

Ромка вернулся в комнату и задал тот же вопрос:

– Кто осел?

– Я! – очень стараясь, изо всех сил крикнула Лешка и… оглянулась в недоумении. Ее вопль оказался единственным. Остальные молчали. А потом раздался дружный хохот.

Лешка сразу почувствовала себя маленькой и несчастной и от обиды не смогла найти нужных слов. Она злилась на Артема, на Ромку, на их класс и весь белый свет и еще больше на себя. И как она сразу не сообразила, что это такой прикол, самый обыкновенный розыгрыш? И как глупо выглядела она перед ребятами, а главное, перед Артемом.

Схватив свою куртку, она выскочила из дома и побежала куда глаза глядят.

А воздух в поселке был свежим, солнышко пригревало совсем по-летнему, под ногами зеленела первая травка, а встреченные дачники приветливо улыбались. И Лешкина обида улетучилась как дым: ведь на шутки обижаются только зануды, а у нее был легкий характер.

И тут ее внимание привлек дом с красивой мансардой. Лешка собирала красочные глянцевые журналы по интерьеру и дизайну и немножко интересовалась архитектурой. Ей показалось, что она видела такой дом на картинке, и потому подошла к нему ближе. И услышала, как за забором кто-то скулит. Она заглянула в щель, увидела собачью будку и около нее немецкую овчарку. Рыжая с черной спиной, она была очень похожа на пропавшего Джима.

Лешка припала к забору и вгляделась в пса. Глаза у него были тоскливые-претоскливые, хвост поджат, живот подтянут, а рядом стояла полная миска с едой, из чего следовало, что он отказался от пищи.

Джим! Точно, Джим.

Окрыленная находкой, Лешка понеслась к дому. И когда они вчетвером: она, Ромка, Артем и Славка – вернулись в Медовку, пес сразу узнал своего хозяина, и счастливый Славка получил своего любимца назад. Маргарита Павловна, владелица дома с мансардой, оказалась хорошей и доброй женщиной.

Но находкой собаки дело не ограничилось, и Славке снова понадобилась помощь друзей. Двоюродная Славкина сестра Ирка улетела за пределы России учиться гостиничному бизнесу, а агентство, направившее ее за границу, словно испарилось, его директор тоже пропал. И если бы Джим не узнал на улице похитившего его человека, это преступление вряд ли было бы раскрыто.

Этот опасный человек пойман так и не был. Должно быть, куда-то уехал, решили все и напрочь о нем забыли. Но настала осень, вот такая же, как теперь, грустная и дождливая, и история та продолжилась: неопознанный тип, как окрестил преступника Ромка, вновь проявил себя, и снова начались слежки, погони, засады, как в самом увлекательном детективе. И если бы Ромка, как собирался, написал от третьего лица обо всем этом книгу, то вышло бы, наверное, так.

Глава I
Одни неприятности

Та осень тоже наступила как-то вдруг, неожиданно и незаметно. И хотя знаки свои она раскидала задолго, в виде пожелтевшей травы и листьев, летающих в воздухе паутинок и быстро наступающих сумерек, тепло и яркое солнышко не давали поверить в скорое наступление холодов. Но потом пришли и они, зарядил мелкий дождик, небо сделалось серым, улица неприветливой.

В один из таких дней Лешка вдруг заболела и никуда не пошла. Проснувшись рано, она смотрела на плачущее окно, и ей казалось, что вместе с теплом ушло все хорошее, что было в ее жизни. Ушло – и больше никогда не вернется. И горло еще болит, глотать невозможно больно.

Но главная причина Лешкиной тоски заключалась, конечно же, не в простуде, а в том, что наступившая осень отняла у нее Артема. Недаром Ромка, цитируя свой любимый «Закон Мерфи», не раз предвещал, что, если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно произойдет. Так и случилось. Артем уехал в Англию на учебу – на этом настояли его родители, и он не смог ничего сделать. Лешке от одного только известия о том, что она целый год не будет с ним видеться, сразу сделалось дурно, и хорошо, что в тот момент ее никто не видел: Артем сообщил об этом по телефону.

И их прощание оказалось совсем не таким, как она его себе рисовала. Лешка надеялась, что они выберут минутку, останутся наедине, и в последний момент он обнимет ее и скажет что-то такое, что придаст ей сил перенести разлуку.

Может, все так бы и было, но помешал Ромка.

Они стояли в аэропорту и ждали начала регистрации, Артем с родителями и они с Ромкой. У Ромки таяло мороженое, оно капало на пол, на его джинсы, текло по рукавам, и все совали ему салфетки, переживали из-за испачканной одежды, и Артем повел его мыть руки. А когда они вернулись, очередь подошла, родители Артема кинулись его обнимать-целовать, и он успел только хлопнуть Ромку по плечу, а Лешке пожать руку. И сказать, что будет им писать и звонить. А потом махнул из-за загородки рукой и ушел. А они зачем-то еще немножечко постояли и покинули аэропорт. И Лешкин мир опустел, стал холодным и неприютным.

Дождь пошел сильнее, его монотонный шум действовал убаюкивающе. Лешка вскоре заснула и не слышала, как папа выгулял Дика и привел назад, как потом родители ушли на работу, а Ромка – в школу.

Разбудил ее телефонный звонок. Лешка открыла глаза, потянулась за трубкой и, прежде чем ответить, бросила взгляд на часы. Ого, пол-одиннадцатого! Долго же она спала.

– Ольга, привет!

Голос в трубке был командным, надменным, и принадлежал ее однокласснице Насте Вавиловой.

Ольга – Лешкино настоящее имя, но так ее звали только посторонние люди, а близкие и друзья пользовались детским прозвищем, которое давным-давно и нечаянно дал ей Ромка. Мама рассказывала, как он, совсем еще маленький, учился говорить и старательно повторял все самые длинные слова, но они давались ему не сразу. Не выходило и «Олюшка», а получалось коротко: Лешка. Сначала взрослые ему подражали, а потом привыкли и настоящее имя почти забыли. Оно вспомнилось, когда Лешка пошла в первый класс. Правда, одноклассники, с которыми она тесно сдружилась, тоже стали звать ее по-домашнему, но Вавилова к ее подругам не относилась, потому звала по фамилии, а в редких случаях Ольгой. И поэтому Лешка очень удивилась ее звонку.

– Привет, Вавилова, – прохрипела она и закашлялась.

– Ольга, – повторила Настя, – а почему ты в школу не ходишь?

– Заболела я. Слышишь, как говорю? А что?

– Мы после уроков в аквапарк собрались. С Людкой Прониной и Наташкой Седых. Может, присоединишься к нам? Там, знаешь, как клево!

– Знаю, была там, – ответила Лешка, стараясь не показать своего все растущего удивления. Эти девчонки ее сроду с собой никуда не звали. Что это с ними случилось?

– А оттуда в кафешку зайдем, – почти пропела Настя. – Давай, собирайся и часикам к двум подходи к школе. Лады? А если к школе не хочешь, можем встретиться у метро.

– Нет, – Лешка покачала головой, будто Настя могла ее видеть. – Я на самом деле сильно больна. У меня температура высокая. Я даже собаку свою выгулять не могу, приходится папу просить или Ромку.

С сочувствием она взглянула на Дика. Пес в ответ лизнул ее высунувшуюся из-под одеяла коленку.

– Ну как хочешь, – разочарованно протянула Настя. – Кстати, ты случайно не в курсе, куда подевался Артем Кораблинов, который с твоим братом учился?

Лешка насторожилась.

– А что?

– Ничего, просто так. Девчонки просили узнать. С первого сентября его никто не видел. Так где же он?

Вот и разгадка! Теперь понятно, зачем ей позвонила Вавилова. Чтобы в аквапарке или еще где-нибудь разузнать про Артема. Они с Людкой давно мечтают с ним подружиться, еще с прошлого года. И не они одни, к сожалению.

– Кораблинов в Англии. Теперь он там учится, – как можно спокойнее ответила Лешка.

– Да что ты? А мы и не знали. И когда он приедет?

– Не знаю. Через год, скорее всего.

– Ну надо же! Пойду девчонкам скажу. Значит, не идешь с нами? – уточнила Настя уже без всякого интереса.

– Не могу.

– Тогда пока. Выздоравливай.

– Спасибо. Я постараюсь.

Лешка, вздохнув, положила трубку. Своим звонком Вавилова окончательно растравила ей душу. Артем вот уже несколько дней не давал о себе знать, ни разу не позвонил и не прислал ни единого сообщения. И еще этот дождь. Льет и льет, будто и не было лета, желтого песка с островками зеленой травы, теплой речки и Артема рядом. Вот бы им с Ромкой тоже в Англии поучиться! Но у их родителей таких денег нет и не предвидится. Мама заведует рекламным отделом в одной из газет, а папа преподает в институте, и все же заработки у них не бог весть какие.

Лешка подошла к столу и открыла альбом с летними фотографиями. Вот здесь они жгут костер в саду, а вот на пляже играют в волейбол с местными ребятами. А вот тут она сидит в лесу на упавшем дереве в обнимку с Диком. Оригинал, помахивая хвостом, стоял рядом, и она подумала, что одна радость у нее все же есть: Дик живет здесь с конца лета, и теперь она его полноправная хозяйка. Пес ее любит и беспрекословно ей подчиняется, а вот к Ромке относится без должного уважения. Вчера, например, сбежал от него в соседний двор обнюхать помойку, а когда Ромка потянул его домой, недовольно зарычал и идти отказался. Уперся всеми четырьмя лапами, и все тут, Ромка с трудом с ним справился. С ней Дик так не поступал никогда, понимал каждое ее слово. Вот и сейчас он смотрел на нее печальными коричневыми глазами, будто спрашивал: «Что с тобой, Лешка?»

Своим появлением в доме пес был обязан Артему. Если б не он, Дик был бы сейчас неизвестно где. Его хозяйка Маргарита Павловна собралась в Париж еще летом, и Лешка с тревогой думала о том, что будет с псом и кто будет его кормить, когда лето закончится. Артем ее страданиям внял и пообещал, что Дик на улице не останется. И слово свое сдержал. Он попросил своего отца убедить ее маму в том, что без Дика Лешка не сможет ни есть, ни пить, ни учиться, одним словом, заболеет или вообще пропадет. Мама предпочла иметь здоровую дочь, и пес переехал к ним.

Лешка устроила Дику в своей комнате лежанку, но он определил себе место сам – на коврике у входной двери, потому что там прохладно, а ему в его густой шубе в городской квартире ужасно жарко. Однако, когда Лешка была дома, Дик о своем коврике забывал и не отходил от нее.

Лешка прошлепала в прихожую и подошла к большому зеркалу. На нее взглянула худенькая девчонка с вьющимися рыжеватыми волосами, большими голубыми глазами и осыпанным веснушками чуть вздернутым носом. Веснушек, которые жутко ее огорчали, сейчас стало меньше. Но и это ее не обрадовало. Если жизнь полосатая, то сейчас самая черная ее полоса, черней не придумать.

С такими мыслями она вернулась в постель. Взяла телефон. Позвонить Артему самой? Или написать?

Недолго думая, она так и сделала. Напечатала: «Где ты? Что случилось?»

Ответ не пришел. Интересно, почему? Чем он там занимается? Очень занят? А вдруг он просто-напросто о ней забыл? Может, в Англии у него началась новая жизнь, а о старой он и думать не думает?

Лешка без всякого аппетита съела маленький бутерброд, запила его чаем, села в другой комнате в кресло и включила телевизор. Шли новости с Ближнего Востока. В глаза бросился взорванный автомобиль, кровь на асфальте, санитары с носилками. Такие сцены давно стали привычными, и она, вздохнув, решила найти что-то повеселее. Но прежде чем переключить канал, увидела валяющегося среди груды обломков большого мягкого мишку, наверное, лишившегося своего маленького хозяина, и ее пронзила острая боль и одновременно – жуткий животный страх. А вдруг у них в Москве тоже что-нибудь взорвется? Ведь так не раз уже было: и дома взлетали на воздух, и вагоны в метро. И в Англии, где сейчас Артем, все это было, и нет гарантии, что не случится снова.

Когда болеешь, в голову лезут самые жуткие мысли. Лешка тряхнула головой, пытаясь отогнать страх, но не вышло. Перед ней вдруг всплыл вокзальный перрон, по которому она бежит за преступницей – спутницей того самого неопознанного типа. Злодейка садится в вагон, Лешка пытается ее остановить, та толкает ее на рельсы, а поезд неотвратимо приближается, усиливаются гром, стук колес… И если бы Славка не протянул ей тогда руку и с нечеловеческим усилием не выдернул бы наверх, она бы сейчас ничего не вспоминала. Однако тот испуг был внезапным и прошел очень скоро, а этот, липкий, почему-то остался, хотя она считала себя смелой и отважной девчонкой, и никто из друзей в этом не сомневался.

Из ящика письменного стола Лешка достала свой талисман – красивый перстень из горного хрусталя, подаренный ей Маргаритой Павловной. Она поднесла перстень к свету, и он заиграл всеми гранями. Вот бы он был волшебным и мог исполнить любое ее желание. И что бы она загадала? Ну конечно, чтобы они снова оказались в Медовке: она, Артем и, так уж и быть, Ромка. И тогда бы ей снова стало весело и легко.

Но, увы, чудес не бывает. И почему кругом одни неприятности? Еще и заболела зачем-то. И как болит голова! Ни порисовать, ни почитать. И еще, как назло, не работает Интернет: скорее всего, в подъезде кто-то оборвал кабель, – и чинить его, похоже, никто не спешит. Лешка включила музыку, легла, откинулась на подушку и снова уснула. Дик сопел на полу рядом с ее диваном.

Пес ее и разбудил – потянул одеяло зубами. Привстав, Лешка взглянула на часы. Половины дня как не бывало. Мама говорит, что больным спать полезно. А Дик встал лапами на диван и ткнулся мокрым носом в ее плечо. На собачьей морде был написано: «Почему не встаешь? Я гулять хочу, не видишь ты, что ли?»

Где же Ромка? Занятия давно кончились, а его до сих пор нет.

Она схватила телефон, чтобы ему позвонить, но во входной двери заскрежетал ключ.

– Эй, что так долго? Мы тебя заждались.

– Нас на классный час задержали. Есть хочу, умираю просто.

Ромка, не разувшись, протопал на кухню и распахнул холодильник.

– Сначала, пожалуйста, с Диком погуляй, он давно просится, а я тебе пока обед разогрею. Вернешься и поешь, – накинув халат, смиренно сказала Лешка.

– Опять твой Дик! – Ромка страдальчески вздохнул, но не стал перечить больной сестре. – Так и быть, схожу с ним. Но учти, ненадолго. На пять минут. Меня Славка ждет.

«Ладно, хоть так», – подумала Лешка, надевая на пса ошейник. Она выздоровеет, и Дик еще нагуляется.

– А ты взрывов не боишься? – проводив их до двери, как бы между прочим спросила она.

– Чего? – не понял Ромка.

– Ну, что ты будешь идти или где-то там ехать, а тебя вдруг взорвут какие-нибудь террористы.

– Совсем сдурела? – Ромка покрутил у виска пальцем. – Да кто ж об этом думает? Только чокнутые. А раз так – лечиться надо. Ведь чему быть – того не миновать. Пошли! – сказал он Дику и потянул его к двери.

Глава II
Ложная тревога

Еще до того, как у Лешки поселился Дик, она воображала себе, как они со Славкой гуляют вместе со своими овчарками: он – с немецкой, она – с кавказской, – и все заглядываются на их больших красивых собак. Однако ее мечта успехом не увенчалась: псы между собой не поладили.

Когда Лешка вывела во двор в первый раз своего Дика, то хорошо воспитанный Славкин Джим, виляя хвостом, довольно миролюбиво подошел к незнакомцу, чтобы его обнюхать. Но Дик на него грозно рявкнул, и Джим в долгу не остался. Обнажив клыки, он кинулся в драку, еще секунда – и псы сцепились бы насмерть. Тогда от греха подальше Славка утащил своего любимца в другой двор, а Лешка утянула Дика домой. Следующая попытка была еще плачевнее – Джим, завидев чужака, сразу не стал церемониться, и опять они друг друга чуть не загрызли.

Вот и Ромка знал, что Славка не выйдет гулять с Джимом, пока они с Диком не уйдут со двора, и поэтому быстро обошел с ним несколько кустов и привел домой.

– Сам виноват, недоразвитый, – швырнув поводок на пол, сказал он, обращаясь и к Лешке и к псу одновременно. – Ладил бы с Джимом и гулял бы себе, сколько влезет.

Быстро поев, Ромка выбежал во двор, где его уже дожидался Славка. Джим бегал неподалеку.

– Все-таки немецкие овчарки лучше кавказских, – заметил Ромка. – Гуляй с Диком – не гуляй, никакой тебе благодарности. Глупый он, невоспитанный.

– Просто ты его не любишь, и он это чувствует, – возразил Славка.

– За что его любить, если он не любит меня? Ладно, говори, что будем делать.

– Мне к дяде Андрею надо зайти. Он у меня, сам знаешь, не только преподаватель, доцент, но еще и библиофил – книжки редкие собирает. Знаешь, сколько их у него? Хоть отбавляй. Первым начал составлять библиотеку наш прадед, потом его дело продолжил дед, а теперь все это добро дяде Андрею досталось. Я хочу попросить у него одну редкую книжку о Пушкине. У нас сочинение завтра, ты не забыл? Или у вас оно в другой день будет?

Славка был Ромкиным ровесником, но учился не в его классе, а в параллельном.

– И у нас завтра, – досадливо поморщившись, припомнил Ромка.

– Вообще-то дядьке надо бы позвонить, может, ни его, ни Ирки еще нет дома. – С озабоченным видом Славка похлопал себя по карману. – Я телефон забыл. Дай-ка мне свой.

– И я свой дома оставил. Но это же рядом, давай пройдемся. Все равно ведь гуляем.

Славка окликнул Джима, и, пока брал его на поводок, мимо них прошел небольшой мужичок в серой кепке, грязной засаленной куртке и не менее грязных брюках. Он не обратил бы на него внимания, но Ромка принял подобострастный вид и заискивающе улыбнулся.

– Здрасте, дядя Витя.

Мужичок хмуро ему кивнул и быстро прошел вперед.

– Кто это? – удивился Славка.

– Кто, кто! Слесарь наш. Не знаешь, что ли? Ну да, ты ж недавно сюда переехал. Он краны чинит и все такое. Мама говорит, к нему нужно относиться с подчеркнутым уважением, а то он или не придет когда надо, или схалтурит, и тогда мы зальем соседей.

Славка вдруг переменился в лице, из добродушного оно стало гневным.

– Так это тот самый ворюга?!

– Почему ворюга?

– А он у нашей Ирки золотую цепочку стырил. Она на виду лежала, а после его визита как испарилась. Больше к ним никто из посторонних не приходил, только этот Виктор Иванович что-то там исправлял. Значит, это он самый и есть.

– А когда он к ним приходил?

– Примерно месяц назад.

– А они в полицию обращались?

– Нет, не стали. Потому что Ирка цепочки хватилась не сразу, а не пойман – не вор. Просто теперь за ним следить надо. Учти на будущее, если он к вам придет что-нибудь ремонтировать.

– Римский философ Сенека сказал, что пьянство – это добровольное сумасшествие. Что возьмешь с алкаша? – пожав плечами, философски заметил Ромка. – А то, что дядя Витя наш пьющий, известно всем. Увидел вещь, взял на пропой, обычное дело. Видно, похмелиться хотелось. Его пожалеть надо и полечить. Он больной и несчастный.

– Вот и жалей, пока он у вас ничего не стырил. Знаешь, что, ты постой здесь с Джимом, а я один к дядьке сбегаю. Зачем вам со мной ходить, лишнюю грязь таскать.

Славка отдал Ромке собачий поводок и скрылся в подъезде.

Ромка отошел к кустам, куда потянул его Джим, и вдруг снова увидел сантехника. Тот стоял в сторонке, у другого куста и неотступно смотрел на свои часы. По всей видимости, дядя Витя кого-то ждал.

А издали послышался автомобильный гул, и к подъезду с ревом, на большой скорости подкатила полицейская машина. Из нее выскочили вооруженные люди в форме и бросились в дом, чуть не сбив с ног Славку, который как раз выходил из двери.

Славка развел руками.

– Пусто. Ни дядьки, ни Ирки. Не пришли еще. А к кому это менты приехали?

Ромка пожал плечами.

– Пойди глянь, если охота.

Славка побежал назад. Ромке тоже захотелось посмотреть, что там случилось, но не оставлять же Джима на улице. Он обернулся. Дядя Витя не ушел, а тоже с интересом наблюдал за входом в подъезд.

Ромкино неведение длилось недолго: полицейские и его друг вышли одновременно.

– Представляешь, они приезжали к нам, к дядьке моему то есть, – взволнованно сказал Славка. – В охрану поступил сигнал, как выяснилось, ложный, так как дверь никто не открывал и в квартире никого не было.

– Бывает, – спокойно заметил Ромка. – Машины же без конца пищат, те, что с противоугонными устройствами. Даже когда их чуть-чуть заденешь. Вот и тут что-то не так сработало.

Славка перевел дух.

– А я уж было испугался. Помнишь, я и весной боялся, что дядьку ограбят? Что его книжечки драгоценные пропадут.

– А пропала Ирка.

– Да уж, лучше бы книжки. А потом, после того как ее чуть было не сбил машиной тот страшный тип – помнишь? – дядя Андрей за нее так боялся, что никуда из дома не выпускал. И теперь еще по вечерам одной ходить запрещает. Или ее кто-нибудь из знакомых до самой двери провожает, или он сам ее из метро встречает. И квартиру свою на охрану поставил. Видишь, как она работает? Как часы, безотказно.

Ромка проводил полицейский автомобиль взглядом.

– Слушай, а вдруг тревога была не ложной и на книжки твоего дядьки все-таки покушались? Они у него старые, значит, ценные, загнать можно дорого.

– Не старые, а старинные, раритетные, то есть редкие очень, – поправил Славка. – Какая разница, покушался, не покушался? В любом случае вор понял, что ему туда не попасть.

– А может, вор все же был? – подумал вслух Ромка. – Тот же дядя Витя решил опять золотишком разжиться. Сунулся, опомнился и сразу же смылся.

Однако Славка такое предположение опроверг.

– Да у них с золотом не густо, поживиться особо нечем. А книжки алкоголикам не нужны, они в них не разбираются и вряд ли читают. И потом, раз дядя Витя у них раньше был, то не мог не усечь, что квартира на охране стоит. Чего же тогда зря соваться? Тем более что он здесь во всех квартирах бывает и отлично знает, кто как живет, к кому стоит лезть, к кому незачем. Да этот твой дядя Витя, по большому счету, и не вор вовсе, а просто нечист на руку. Не профессиональный, в смысле, вор, иначе б давно попался. В том случае, должно быть, его просто попутал бес. Цепочка-то на самом виду лежала.

Ромка покивал.

– Наверно, ты прав. Дядя Витя, в общем-то, мужик неплохой, когда я был маленьким, он даже мне нравился. Казался большим, надежным. Один раз машинку мне починил. Да я и сейчас, в принципе, хорошо к нему отношусь. Но водка, как говорят, до добра не доводит.

– Это верно.

Оставив в покое слесаря, Славка переключился на уроки и предстоящее сочинение.

– Вечером, когда пойду гулять с Джимом, снова к дяде Андрею зайду за книжкой, чтобы успеть подготовиться. А ты что, не будешь?

– А чего там готовиться? – Ромка беспечно махнул рукой. – Подумаешь! Несколько цитат выучил и куда надо вставил.

– Счастливый. Я так не могу.

Ромка пожал плечами.

– Сочувствую. Но могу научить.

Сказать по правде, он слукавил. Литературы Ромка боялся, и еще как. Вера Анатольевна «шпор» не терпела и следила за всеми, как заправский сыщик. Поэтому готовить «бомбы», то есть целые сочинения, которые подкладываешь после того, как сделал вид, будто все написал, не имело смысла. К тому же строчить такие «бомбы» – еще тот труд! Это ж сколько надо писать! А у него еще по математике тьма нерешенных задачек. Поэтому Ромка возвращался домой с тяжелым грузом несделанных уроков. А он любил заниматься только тем, чем самому хотелось.

«Хорошо Лешке, – невольно позавидовал он. – Учить ничего не надо, лежи себе и лежи. Рада, небось, до беспамятства, что болеет».

Но когда Ромка увидел сестру, зависть его прошла. Лицо у Лешки было не счастливым, а очень даже несчастным. Она сидела на своем диване и с грустным видом считала деньги. За ней, как обычно, внимательно наблюдал Дик.

– Эй, а с чего это ты такая безрадостная? Ни уроков тебе, ни с Диком гулять. И деньжищ накопила вон сколько! У меня столько нет!

– Не ври. А на попугая?

– То не считается. Я их отложил и больше ни на что тратить не буду. Но когда он у меня еще будет, попугай этот? И маму боюсь спросить, и Дик твой тут путается. Куплю – а он его слопает. А с тобой-то что? Я же вижу, ты какая-то не такая.

Лешка громко вздохнула.

– Думаешь, хорошо весь день лежать дома? Девчонки наши в аквапарк поехали, а я тут. Одна.

Она сложила деньги в кошелек, укрылась с головой одеялом и отвернулась к стене.

Сострадание Ромке не было чуждо. Он подошел к сестре, положил руку на плечо.

– Эй, не парься! Сегодня что? Понедельник. Зуб даю, аквапарк закрыт, там какая-то профилактика. Так что твои глупые курицы туда напрасно поперлись.

Лешка дернула плечом.

– Ну и что? Значит, так погуляли. Все равно им всем вместе весело. А мне – нет. И отстань от меня.

Она, конечно же, не добавила, что больше всего ее огорчает то, что от Артема нет никаких известий. А что может быть хуже неизвестности? Да нет, никакая это не неизвестность, просто он забыл о ней окончательно. Конечно, ему там и без нее хорошо. А ей здесь плохо. И вообще все плохо, не так, как летом. И так уже никогда не будет. И вообще ничего хорошего больше не будет.

Ромка не отстал, а легонько ее растормошил.

– Лешк! А я знаю, что с тобой происходит.

– Ничего ты не знаешь.

– Учти на будущее, я знаю все. Просто возраст у тебя переходный, вот ты и страдаешь. Собрала все неприятности в одну кучу и маешься. А на самом деле у тебя все классно.

– У меня? Классно? С чего ты взял? – пробурчала из-под одеяла Лешка. – Объясни, пожалуйста.

– Про что объяснить? Про возраст или про «классно»?

– И про то, и про другое.

– Ну, про возраст знает каждый дурак.

– А у тебя он, что ли, не переходный?

Ромка хмыкнул.

– Нашла с кем сравнивать. Со мной! Я – это совсем другое. Я к каждой проблеме по-философски подхожу, анализирую свои чувства и потому с ними легко справляюсь.

– Да что ты! – высунув голову, изумилась Лешка. – А я и не замечала. Теперь буду знать. А у меня почему все классно?

– Ну, ты симпатичная и не дура, разве этого мало?

Слова брата Лешке чрезвычайно польстили. Но она этого не показала, а, потупив глаза, спросила:

– Это только ты так считаешь?

– Не только я. И Славка, и Темка…

– Они сами тебе сказали?

– Ну да, а кто же еще.

Лешка сбросила с себя одеяло и встала. Ее настроение, как столбик ртути у попавшего в тепло градусника, быстро поползло вверх, и она сразу же перестала кукситься. Артем всего три дня не пишет и не звонит, ну и что? Значит, не может. У них там спорта много, соревнования то и дело, может, он сейчас на них занят. Или уехал куда-нибудь на экскурсию, а телефон не взял. Ромка ж свой мобильник без конца забывает, и Славка тоже.

Она усилила тихо звучащую музыку и улыбнулась впервые за день. Быть может, и вправду все не так плохо, как она думает?