Текст книги "Дети в западне, или Насилие внути семьи"

Умерщвление детей стало рассматриваться европейским законом как убийство в 374 г. н. э. Церковь противодействовала детоубийству, считая недопустимой встречу их души с душами родителей – их убийц. Однако в христианской Европе в течение длительного времени сохранялось жестокое и пренебрежительное отношение к детям. Ребенка рассматривали как нежелательный результат половых связей: бремя греха и вины лежало на младенце. Детей избивали за малейшую провинность, чтобы изгнать дьявола, называя их «одержимыми». Заброшенность, телесные наказания детей и продажа их в рабство или крепостную зависимость известны в истории.

В XVI в. сохранялась торговля детьми, использование их в качестве залога исполнения политических или долговых обязательств. В России жестокое обращение с ребенком считалось вполне допустимым. М. В. Ломоносов описал процедуру домашнего крещения, на которой он присутствовал: «…большой каменный зал дома, где должно было произойти крещение, не отапливался сутки, а воду взяли прямо из колодца … ребенок кричал как резаный, из всех сил, прерываясь только в короткие промежутки, когда переводил дух после полного погружения… Он впал в бессознательное состояние, развились судороги и лихорадка…» (Цит. по [62][1]1
  В своих работах по истории детства де Мос выделил шесть различных доминирующих моделей отношения к детям на протяжении истории, обосновал влияние воспитания в детстве на особенности взрослой личности и связал выделенные им модели воспитания детей с особенностями развития цивилизации в каждый период. Шесть моделей, по де Мосу, следующие:
  1. Инфантицидная (до IV в. н. э.) – характеризуется массовым убийством детей и насилием в их отношении.
  2. Бросающая/отстраненная (IV–XIII вв.) – характеризуется отказом от инфантицида в связи с распространением христианства и практикой передачи родителями детей на воспитание третьим лицам.
  3. Амбивалентная (XIV–XVII вв.) – характеризуется началом вытеснения практики физических наказаний.
  4. Навязчивая/принудительная (XVIII в.) – характеризуется началом понимания потребностей ребенка.
  5. Социализирующая (XIX – первая половина XX в.) – характеризуется массовым распространением педагогических знаний, а также начального и среднего образования.
  6. Помогающая (с середины XX в.) – характеризуется индивидуализацией процесса воспитания, отказом от физических наказаний и равноправными отношениями между родителями и детьми.
  Де Мос также обратил внимание на роль фетального опыта, то есть психологических травм человека в состоянии эмбриона в чреве матери. По его мнению, фетальные травмы возникают, когда эмбрион испытывает дискомфорт от недостатка питания либо от курения, наркомании или алкоголизма матери, а также негативных, стрессовых воздействий на мать во время ее беременности. Поскольку эмбрион не имеет возможности ответить на раздражающее воздействие, фетальные травмы остаются в психике человека и в зрелом возрасте, однако из-за того, что они скрыты в самой глубине психики, их проявление носит бессознательный и неявный характер.
  Проблему генезиса и распространения исламистского терроризма де Мос связывает с особенностями семейных отношений и воспитания во многих мусульманских странах.


[Закрыть]). Во время крещения в проруби священники, бывало, роняли детей в воду. Матери при этом должны были ликовать, так как считалось, что при этом младенец попадал прямо на небеса.

Чтобы держать детей под контролем, чтобы «сделать их менее опрометчивыми и непослушными», часто прибегали к запугиванию. Перед детьми держали изображения ночных демонов и ведьм, всегда готовых их украсть, съесть и разорвать на куски.

Обычной практикой вплоть до XX в. считалось воспитание и развитие ребенка не собственными родителями, а в семьях кормилицы или воспитателей. В XIX в. воспитательное и, как считалось, прогрессивное учреждение для детей в России – Царскосельский лицей – представляло собой закрытый интернат, где воспитывались мальчики с 6 лет, практически лишенные контактов с матерью и отцом. Насколько эмоционально тяжело было находиться в лицее, можно только догадываться по ряду косвенных данных, таких, например, как попытки воспитанников к самоубийству.

В XVIII–XIX вв. в Европе бедных детей отдавали в зависимость в работные дома. В романах Чарльза Диккенса описываются ужасные условия, в которых работали дети, вынужденные трудиться наравне со взрослыми. Стоит отметить, что 5–6-летние дети нередко работали по 14–16 часов в день. Хозяин использовал длинные острые колья, чтобы маленькие полусонные работники не заснули.

Читая Г. Х. Андерсена, мы находим следующее описания отношения к детям: Людовик XI велел казнить своего коннетабля, у которого были дети восьми и семи лет. После казни их отца король посадил детей в клетку в Бастилию, куда каждый день приходил палач и выдергивал у мальчиков по одному зубу.

Вот что мы читаем в «Братьях Карамазовых» Ф. М. Достоевского: «И вот интеллигентный образованный господин и его дама секут собственную дочку, младенца семи лет, розгами… Папенька рад, что прутья с сучками, „садче будет“… Секут минуту, секут, наконец, пять минут, секут десять…», «…бедную пятилетнюю девочку эти образованные родители подвергали всевозможным истязаниям. Они били, секли, пинали ее ногами, не зная сами, за что, обратили все ее тело в синяки; наконец, дошли и до высшей утонченности: в холод, в мороз запирали ее на всю ночь в отхожее место… обмазывали ей все лицо калом и заставляли ее есть этот кал, и это мать, мать заставляла!»

Мнение, что младенцы и дети – всего лишь нечувствительная «движимость», которая не может реагировать на что-либо или помнить, сохранялась до начала XX в.

Считается, что в XX в. возникло иное отношение к детям, которые достойны лучших условий существования, заботы и всесторонней защиты со стороны каждого государства. Однако действительность не оправдала этих надежд. Первая и Вторая мировые войны, Гражданская война в России, социальные потрясения, голод, разруха – таковы главные вехи XX в., повлекшие за собой:

• огромное количество детей-сирот;

• массовую беспризорность и безнадзорность;

• еще более жестокое обращение с детьми.

Во многих странах именно в начале XX в. стали предприниматься попытки создания действенной системы защиты детей от насилия и жестокого обращения. Основными предпосылками создания такой системы явились организационные и правовые меры мирового сообщества, направленные на защиту права ребенка на полноценную жизнь.

В 1924 г. Лига Наций принимает Женевскую декларацию, призывающую мужчин и женщин всего мира создавать для ребенка условия для его нормального духовного и физического развития.

В 1945 г. Генеральная Ассамблея ООН создает Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ).

В 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН принимает Всеобщую декларацию прав человека, провозгласившую право на защиту семьи со стороны общества и государства, в том числе и то, что дети имеют право на особую заботу и помощь.

В 1959 г. Генеральная Ассамблея ООН принимает Декларацию прав ребенка, где предусматриваются наиболее важные принципы:

• ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения;

• равенство прав всех без исключения детей, без различия или дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства, касающегося самого ребенка или его семьи;

• ребенок имеет права гражданские (право на имя, гражданство, обязательное и бесплатное образование), а также на первоочередную помощь и защиту – особенно от небрежного отношения, жестокости и эксплуатации;

• ребенок «…для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. Он должен, когда это возможно, расти на попечении и под ответственностью своих родителей и во всяком случае в атмосфере любви и моральной и материальной обеспеченности». Малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью;

• на обществе и органах публичной власти должна лежать обязанность осуществления особой заботы о детях, не имеющих семьи, и о детях, не имеющих достаточных средств к существованию.

В 1989 г. принята Конвенция ООН «О правах ребенка», ратифицированная Съездом народных депутатов СССР в 1990 г., которая занимает особое место в силу ряда причин. Во-первых, ее основные положения касаются общечеловеческих проблем. Не случайно ее называют «Великой хартией вольности для детей» или «Мировой Конституцией прав ребенка». Во-вторых, она имеет особое значение для России, позволяя возродить понимание семьи как непреходящей ценности, а также изменить сложившееся веками патриархальное представление о подчиненном положении несовершеннолетнего в семье. В-третьих, принципиальные положения Конвенции явились основой для разработки норм Семейного, Уголовного и Гражданского кодексов некоторых государств – членов ООН, в частности России. И наконец, юридическая техника составления норм Конвенции настолько гибка, что позволяет государству любого уровня развития, учитывая свои особенности и возможности, обеспечивать права каждого ребенка. Так, в 1996 г. Конвенцию ратифицировали 90 % всех государств – членов ООН.

Первые научные исследования проблемы насилия появились в Европейском Средневековье. Теологи – Блаженный Августин, Фома Аквинский – пытались разъяснить прихожанам, как необходимо использовать насилие, чтобы оно не расходилось с христианскими заповедями, при этом насилие, связанное с уничтожением еретиков (колдунов, демонов и пр.), таковым не считалось и было широко распространено в Европе в XIII–XVIII вв.

Из светских исследований насилия в позднем Средневековье можно назвать работы Н. Макиавелли, который признавал насилие как одно из важнейших средств, необходимых для объединения разрозненной страны под властью одного правителя. Т. Гоббс рассуждал следующим образом: чтобы сохранить с таким трудом добытый мир и безопасность, ограничить эгоизм человеческого поведения, государь может и должен использовать все средства, в том числе и насилие. Различные аспекты проблемы насилия рассматривались в работах Ч. Ломброзо, Р. Крафт-Эббинга, Ф. Ницше, З. Фрейда, М. Бакунина, К. Маркса, Ф. Энгельса и др.

В 1920-х гг. начала интенсивно развиваться детская психология, раскрывающая основные закономерности развития ребенка в норме и патологии. Российскими учеными, среди которых, несомненно, наиболее значительным считается Л. С. Выготский, было показано, что нормальное развитие ребенка связано с удовлетворением основных его потребностей в познании, общении и содержательной активности. Большое внимание в работах отечественных и зарубежных ученых уделялось изучению психолого-педагогических и социальных условий развития ребенка в семье, детском доме, школе, детском саду.

Основы современных научных представлений о проблеме насилия над детьми были заложены в 1961 г., когда на ежегодном собрании Американской академии педиатрии Н. Кетре провел всесторонний анализ синдрома избитого ребенка. В своей фундаментальной работе автор подробно представил педиатрические, психиатрические, рентгенологические и юридические аспекты проблемы и впервые привел сводные статистические данные о распространении насилия над детьми в США. После того как была установлена природа так называемых необъяснимых повреждений у детей, к жестокому обращению были отнесены и другие виды насилия над детьми, в том числе сексуальное, психологическое, и пренебрежение основными нуждами ребенка. Во второй половине XX в. на Западе сложилась самостоятельная научная дисциплина валейнсология, изучающая проблему насилия в разных направлениях: социологическом, психологическом, философском, юридическом, международном.

В США ежегодно регистрируются от 1,5 до 2 млн случаев жестокого обращения с детьми, в 10 % семей имеет место явное физическое насилие и пренебрежение нуждами ребенка, от 3 до 5 тыс. детей ежегодно умирают от побоев и других форм жестокого обращения [160. C. 197, 327]. От 3 до 10 млн детей являются свидетелями насилия между родителями, причем от 30 до 70 % из них также подвергаются насилию. В Северной Америке приблизительно каждая пятая девочка и каждый девятый мальчик становятся жертвами сексуального насилия. В Канаде основные показатели жестокого обращения с детьми в 2001 г. составляли 9,7 на 1000 детей. Во Франции ежегодно фиксируется более 50 тыс. тревожных сигналов насилия, 7 тыс. из которых – случаи физического насилия, – как правило, подтверждаются [38. С. 473]. По данным министерства здравоохранения Японии, число зарегистрированных в детских консультативных центрах случаев жестокого обращения с детьми в 1999 г. достигло более 11,5 тысяч – на 68 % больше, чем в 1998 г. [Там же. С. 483].

Официальная статистика распространенности жестокого обращения с детьми в семье в современной России выглядит следующим образом:

– ежедневно убегают из дома по причине жестокого обращения родителей более 200 детей, ежегодно – примерно 50 тыс., в 2004 г. в Москве число таких детей составило примерно одну тысячу [20. С. 33]; 10 % из детей-беглецов погибают на улице в результате различных причин; около 2 млн детей попадают под «тяжелую» родительскую руку, каждый 10-й ребенок гибнет, 2 тыс. заканчивают жизнь самоубийством [139]; число зарегистрированных убийств новорожденных в 2000 г. составляло 231 случай (в 1990 г. – 102 случая), причем, по данным исследователей, наблюдается увеличение числа преступлений подобного рода [94. С. 76]; ежегодно выявляется свыше 100 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей (в 1999 г. – 113,9 тыс.), большинство из которых – социальные сироты, брошенные или отобранные у родителей, не выполняющих своих обязанностей по воспитанию и содержанию ребенка [118. С. 53]. Необходимо отметить, что, с нашей точки зрения, социальное сиротство представляет собой разновидность «сложной» депривации ребенка, которую в рамках данной проблематики можно обозначить понятием «пренебрежение основными нуждами» [139].

На начало 2005 г. было зафиксировано 170 тыс. родителей, уклоняющихся от выполнения родительских обязанностей, они состоят на учете в органах внутренних дел;

– ежегодно около 9 тыс. родителей лишаются родительских прав и более 2,5 тыс. детей забираются из семей без лишения их родителей родительских прав по причине того, что дальнейшее нахождение ребенка в родительской семье представляет угрозу его жизни и здоровью [174. С. 10];

– в 1999 г. комиссиями по делам несовершеннолетних районных администраций были рассмотрены дела на 187,6 тыс. родителей, пренебрегающих родительскими обязанностями (в 1998 г. – 183 тыс.);

– подразделениями по делам несовершеннолетних МВД РФ в 1999 г. было подготовлено и направлено на рассмотрение в суды более 338 тыс. материалов в отношении родителей или лиц, их заменяющих, злостно не выполняющих обязанности по обучению и воспитанию детей (на 28 % больше по сравнению с 1998 г.), в том числе 30,4 тыс. – о лишении родительских прав [Там же. С. 348].

Приведенная статистика подтверждает вывод о том, что жестокое обращение с детьми является одной из важнейших социально-философских проблем современности и одной из ведущих причин детской безнадзорности, беспризорности, травматизма, инвалидизации и смертности.

Природа и истоки жестокого обращения с детьми

Говоря об агрессии и насилии, нельзя не коснуться проблемы жестокого обращения с детьми. Можно утверждать, что агрессивное поведение, а точнее, агрессивное мышление, своими корнями уходит в институт семьи, по крайней мере, в большинстве случаев.

В данном исследовании нами была предпринята попытка рассмотреть феномен жестокого обращения с детьми и феномен детской заброшенности как одной из форм жестокого обращения в культурно-антропологическом и социально-философском аспекте.

Фактически проблема насилия оказывается тесно связанной с проблемой происхождения человека и жизни. На сегодняшний момент существует достаточное количество теорий изучения жестокого обращения с детьми и детской заброшенности. Теорий и гипотез, пытающихся объяснить феномен агрессии и насилия, достаточно много. В рамках данного исследования не представляется возможным перечислять их полностью. Нам бы хотелось остановиться на теории родительского вклада как весьма интересной и перспективной, активно разрабатываемой в современной науке о поведении [29], используя в качестве методологии социобиологический, а точнее, социобиопсихологический подход. Выбор данной методологии определяется нашим стремлением доказать не только мультимодальность, но и полипарадигмальность и интердисциплинарность исследуемого явления. И хотя данный подход способен выявить многие закономерности и позволяет сделать некоторые выводы, он, безусловно, не дает определения «абсолютной истины». В частности, вопрос о том, можно ли подвести социально-исторические изменения под эволюционную (биологическую) парадигму, остается открытым.

Одна из теорий является биосоциальной и особенно подходит для исследований в сфере семейных отношений и поведения родителей, потому что именно семья является тем универсальным социальным институтом, в котором осуществляются воспитание и забота о детях. Именно в семье прививаются культурные традиции, убеждения и ценности. В качестве детерминантов поведения биосоциальная теория принимает во внимание как биологические основания, так и контекст социальной среды. Она дает возможность более полного понимания поведения родителей, сопоставляя современное знание со всей линейкой отношений родителей и детей в эволюционно-биологической и исторической перспективе. Термин «биосоциальный» используется, чтобы подчеркнуть функциональное единство как биологических, так и социальных факторов, их взаимовлияние. «Социобиология как учение о биологических основах всех форм социального поведения в мире животных организмов, включая и человеческое общество, при всей ее новизне и радикальности формулировок, была, в сущности, продолжением дела, начатого еще Ч. Дарвином. Он считал, что такие отличительные особенности человека, как двуногость, специфическое оформление ноги, развитый мозг и членораздельная речь, являются безусловными адаптациями (а также половым отбором, приведшим, в частности, к утрате человеком волосяного покрова). Качественное отличие психики человека и животных Ч. Дарвин отрицал. По его мнению, в психике животных можно видеть зачатки чувствования, любопытство, подражательность, внимание, память, воображение… принципиально не новы такие человеческие качества, как разум, употребление орудий, самопознание, речь, чувство красоты; даже нравственное начало человека имеет корни в животном мире» [25].

По мнению Ч. Дарвина, естественный отбор был не только фактором развития морфофункциональных характеристик, но являлся также фактором развития умственных, нравственных и моральных качеств. Дарвин также выдвинул идею группового отбора, полагая, что особи, способные объединяться и жить сообща в созданном коллективе, имеют больше шансов на выживание. Таким образом, изучение поведения животных, в частности приматов, дает большой материал для анализа их поведения, что делает возможным сравнительный анализ поведения людей и животных, в том числе в сфере жестокого отношения к потомству.

Экология поведения сделала большие успехи в понимании стратегии и тактики исторического развития жизни, а социобиология сумела создать модель родственных отношений и теорию родительского вклада; эти новые теоретические модели преобразовали эволюционную биологию. Социобиология – междисциплинарная наука, сформировавшаяся на стыке нескольких научных дисциплин. Она объясняет поведение живых существ в обществе набором определенных преимуществ, выработавшихся в ходе эволюции. Эта наука часто рассматривается как ответвление биологии и социологии. В то же время исследовательское поле социобиологии пересекается с изучением эволюционных теорий, зоологией, генетикой, археологией и рядом других дисциплин. В сфере социальных дисциплин социобиология близка эволюционной психологии и использует инструментарий теории поведения. Нам хотелось бы обратить внимание читателя на тот факт, что в рамках данного исследования термины «биосоциальный» и «социобиопсихологический» используются нами в качестве относительных синонимов.

Родительский вклад определяется как любое вложение, сделанное родителями в потомство, вложение, которое увеличивает приспособленность ребенка (и как следствие этой приспособленности, возможность перспективного с социальной точки зрения развития) за счет способности родителей сделать этот вклад. Следует отметить ограниченность родительских ресурсов (времени, энергии, внимания), которые могут быть использованы потомством на протяжении жизни родителей и их детей. Соответствие репродуктивной стратегии и возможностей оптимизации среды – серьезнейшая задача. Одними из основных сложностей являются те ограничения, которые возникают в жизни родителей из-за исполнения ими своих родительских обязанностей.

Понимание теории родительского вклада имеет большое значение для интерпретации человеческого поведения. При изучении эволюции человеческой семьи предполагалось, что различные образцы родительского вклада являются фундаментальным видовым приспособлением. Человеческое потомство очень чутко реагирует на дефицит родительского вклада и вследствие большой длительности процесса развития, и вследствие бурного постнатального роста головного мозга в течение первых четырех лет жизни. У обезьян (в том числе человекообразных) ответственность и забота о подрастающем поколении ложатся главным образом на плечи самок, тогда как у человека благодаря эволюции в разделении труда сложилась иная модель поведения, когда в заботах о потомстве принимают участие и женщины и мужчины, что позволяет растить одновременно детей разного возраста. У большинства млекопитающих ювенальный период – самый трудный, время наибольшего риска, так как в это время они не имеют никаких преимуществ, чтобы добиться успехов, победить в конкуренции и прокормить себя. У человека совместная забота мужчин и женщин о своем потомстве стала важным шагом в эволюции вида. Благодаря ей стало возможным продлить ювенальный период как защищенную фазу обучения и обеспечить повышенную выживаемость во взрослом состоянии. В то же время структура родительского вклада очень сильно зависит от социальных ресурсов и ресурсов среды.

С точки зрения эволюционной теории можно предположить, что длительные ограничения, которые накладываются на родителей и других родственников из-за необходимости растить детей вплоть до достижения ими взрослого состояния, должны вызвать выраженные негативные последствия. Так, люди выносят лишения не столько ради детей с небольшими возможностями (или с ограниченными), сколько ради потомства, имеющего больше шансов на выживание и продолжение рода. Проводимый с точки зрения теории родительского вклада сравнительный анализ различных культур на разных исторических этапах переносит внимание от жестокого обращения с детьми и детской заброшенности, как выражения патологии современного общества, на историю развития запад ного общества, других культур и животных видов и переключает проблемы с выяснения причин патологии на условия выращивания потомства, что дает возможность предсказать жестокое обращение с потомством, предвидеть, кто станет потерпевшим, жертвой.

Сравнение с другими видами, особенно с теми, которые близки человеку, также позволяет понять, почему родители могут выступать в такой необычной для них роли, как причина детской смертности, почему в ряде случаев они плохо обращаются со своим потомством и не заботятся о нем.

У обезьян матери заботятся о подрастающей молодежи только в детском возрасте. Матерям в человеческой семье приходится заботиться о потомстве разного возраста; выполнить эту задачу они могут только при наличии социальной поддержки со стороны мужчин и сородичей. Кроме того, в человеческом обществе у женщин резко сокращаются периоды лактации (с 4–5 лет у человекообразных обезьян и женщин первобытного общества до 2 лет и менее у современных женщин) и промежутки между нормальными родами, что резко усиливает зависимость матери от внешней поддержки при воспитании детей. Даже осознание своего родительского долга у матерей-обезьян сильно отличается от его осознания у женщин, особенно современных: хорошая мать-обезьяна кормит и воспитывает свое потомство до тех пор, пока не обеспечит ему определенного социального статуса и способности выжить самостоятельно. Женщины-матери часто не выполняют свой родительский долг. Для матери-обезьяны ее дети – это ее потомство, ее продолжение, то есть продолжение своего рода. Она не испытывает к ним никакого теплого чувства как к самостоятельным, индивидуально чувствующим существам. Критерии, на основании которых она судит о своем потомстве, – это его смертность, болезненность или выживаемость и сила, а не особые таланты или высокое когнитивное развитие.

В течение последних десяти-пятнадцати лет социологи, психологи, историки, педагоги стремились перейти от описания явлений к изучению и анализу непосредственных причинных механизмов плохого обращения с детьми, учитывая социальный и экологический контекст. Было обнаружено сходство средового (социального и экологического) контекста жестокого обращения с потомством у человека и человекообразных обезьян. Это сходство позволило предположить, что существуют такие аспекты жестокого обращения с потомством, которые определяются «не факторами культуры или спецификой вида, а более глубокими причинами – биологической природой высших приматов» [194]. Как у людей, так и у других приматов удалось идентифицировать две ситуации, связанные с жестоким обращением (но не с детской заброшенностью):

• частое воздействие факторов стресса;

• опыт, пережитый детьми, отклоняющийся от нормального, например, в случае их отделения от матери и невозможности восстановить психобиологическую синхронность, связанную с взаимной привязанностью матери и ребенка.

Были найдены механизмы мозга, ответственные за выражение привязанности и агрессивности. Установлено, что степень и частота проявлений агрессивности определяются как биохимическими реакциями в мозгу, так и социальным контекстом. В этих исследованиях наглядно проявилась важная особенность биосоциальной перспективы – многоуровневое взаимодействие между биологическими, психологическими и социальными факторами, которое и формирует социальное поведение.

Были изучены также факторы риска, повышающие вероятность жестокого обращения с детьми вплоть до детоубийства. Представляется возможным говорить о многоуровневом анализе, включающем нейрохимические субстраты головного мозга, социальные стрессы, структуру семьи, формирование когнитивных родительских функций (последние составляют психологический потенциал человеческого вида, однако их выражение зависит также от ценностно-культурной традиции в поведении). Наконец, заключительную часть теоретического анализа жестокого обращения с детьми составляет изучение его последствий, как краткосрочных, так и долговременных. К первым относится вред, который причиняется ребенку непосредственно во время нанесения травмы. К последним – подростковая преступность, зависимости, наркомания, алкоголизм, суициды.

Психологи утверждают, и мы можем сослаться на признанного авторитета в этой области Л. Берковица, что перенесенное в детстве насилие, как правило, способствует формированию агрессивного поведения, а самое главное – агрессивного мышления. Став взрослыми, такие люди легче вовлекаются во всевозможные пороки, у них чаще возникают психические расстройства, в основном психопатического поля. Жертвы жестокого обращения, как правило, отстают в развитии и испытывают больше социальных и эмоциональных проблем.

Однако изучение последствий жестокого обращения с детьми в свете биосоциальной перспективы позволяет преодолеть традиционную и слишком узкую, а зачастую и однозначную точку зрения, согласно которой насилие всегда порождает насилие, и, следовательно, люди, в детстве испытавшие жестокое обращение, навсегда остаются ущербными, обреченные и во взрослом состоянии демонстрировать склонность к насилию. Вместо этой ограниченной «детерминистской» модели исследователи создали более реалистическую стохастическую модель[2]2
  Стохастическая модель (stochastic model) – такая экономико-математическая модель, в которой параметры, условия функционирования и характеристики состояния моделируемого объекта представлены случайными величинами и связаны стохастическими (т. е. случайными, нерегулярными) зависимостями, либо исходная информация также представлена случайными величинами. Следовательно, характеристики состояния в модели определяются не однозначно, а через законы распределения их вероятностей. Моделируются, например, стохастические процессы в теории массового обслуживания, в сетевом планировании и управлении и в других областях. При построении стохастической модели применяются методы корреляционного и регрессионного анализов, другие статистические методы. Иные названия стохастической модели – недетерминированная, вероятностная модель.


[Закрыть], которая охватывает не только индивидуальные отношения угнетателя и жертвы, но и характер семейных структур, факторы среды, особенности развития, то есть все то, что мы можем назвать миром в совокупности и взаимовлиянии.

Как складывалось жестокое обращение с детьми в ходе исторического процесса в различных культурах, какие обстоятельства вызывают особую уязвимость детей в сравнительно-культурологической перспективе?

Задаваясь этими вопросами, мы исходили из того, что нормальное развитие, благополучие и выживание детей находятся под угрозой во всем мире. Страдания детей вызываются не только бедностью, лишениями, болезнями и войнами, но и той практикой воспитания и теми ритуалами, которые приняты в данной культуре. Особенно удивительно то, что дети страдают от действий тех людей, которые призваны о них заботиться – от своих собственных родителей. Впервые проблема жестокого обращения с детьми была поднята в начале 60-х гг. в США, и неизбежно возник вопрос, насколько она специфична именно для Америки. С разницей в 3–4 года внимание исследователей переключилось на страны Европы. В дальнейшем ученые пришли к заключению, что нет такого общества, в котором не существовала бы проблема жестокого обращения с детьми или детская заброшенность. Этот вывод инициировал возникновение широкого сравнительно-исторического подхода. В его становлении можно выделить две стадии.

1. Появление конкретных исследований, проведенных юристами, так как они непосредственно сталкивались с проблемой жестокости. Эти исследования не делали разли чий между странами и носили унифицированный характер. Предполагалось, что и проявления жестокого обращения с детьми, и методология его изучения, и причины, вызывающие это явления, одинаковы везде.

2. Появление работ, в которых дурное обращение с детьми рассматривалось в различных культурных и этнических группах; таким образом, постепенно формировался культурно-антропологический подход.

Однако с точки зрения культурно-антропологического и социально-философского подхода изучение жестокого обращения с детьми, как и других форм девиантного и делинквентного поведения, развивается медленно. Внимание исследователей направляется по преимуществу на законо мерности культуры, а не на отклонения от нормального поведения. Жестокое обращение с детьми вообще с трудом поддается сравнительному культурно-антропологическому анализу, поскольку оно мало описывалось этнографами. Исследователи до сих пор не понимают, какова роль агрессивного поведения родителей в отношении своих детей и соответственно детской заброшенности в общем спектре человеческого поведения. Особенно трудно поддаются определению исходные понятия – «жестокое обращение» и «детская заброшенность». В начале 60-х гг. жестокое обращение с детьми определялось как специфическое поведение родителей или других опекунов, которое – целенаправленно или из-за явного пренебрежения основными потребностями детей – наносит ребенку ущерб, который можно предвидеть и избежать, или неоправданно продолжает сохранять уже «существующую несправедливость».

Однако это определение не подходит для сравнительно-культурологического анализа, потому что то, что считается «плохим» для одной культуры, не считается таковым в другой культуре. С учетом этого обстоятельства был выработан трехуровневый подход к определению жестокого обращения, который учитывает, что:

1) культурно-воспитательная практика, считающаяся жестокой и нежелательной в одной культуре, может не считаться таковой в другой культуре;

2) в отдельных случаях может возникнуть идиосинкразия преобладающего в данном культурном континууме поведения;

3) детям может быть нанесен ущерб, вызванный такими социальными факторами, которые не находятся под контролем родителей и других опекунов.

К сожалению, при определении жестокого обращения эти моменты часто не принимаются во внимание. Между тем научное определение должно базироваться на тщательном изучении социокультурного контекста, прежде чем квалифицировать то или иное поведение как выражение жестокости или заброшенности. Определение, несущее культурологическую информацию, должно обязательно удовлетворять двум критериям: выделять жестокое обращение с детьми из действия других факторов, имеющих негативные последствие для детей, и быть достаточно устойчивым, чтобы его можно было применить к широкому спектру культурных контекстов.