Текст книги "Шестая печать"

Наталия Ларионова
Шестая печать

События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод авторского воображения. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей, ныне здравствующих или покойных, случайны.

Пролог

Хозяин! Хозяин! Надо уходить. Вода поднимается все выше. Все наши соседи уже ушли и только мы остались.

Дождь шел уже третий день, то чуть стихая, то вновь набирая силу. Подобные дожди в конце лета шли, чуть ли не ежегодно, но сейчас река, словно не понимая этого или же не желая смириться, начала выходить из берегов, заливая прибрежные дома и разливаясь, все шире и шире. Затопив первые этажи тех домов, что стояли пониже, она и здесь уже подобралась к окнам первого этажа, выходящим на реку и проникла в дом, затопив подвал и покрыв примерно полуметровым слоем весь первый этаж.

– Хозяин! Я боюсь. Вдруг стены рухнут. Хозяин я пойду я пойду в магистрат? Там уже все наши соседи собрались, ну и я пойду?

– Иди, иди. Но помни, как только вода спадет, чтоб мне все вычистил и привел в порядок, – отозвался мужчина, лет пятидесяти, сидевший у стола в комнате на втором этаже.

На столе перед ним лежал лист бумаги и заостренное гусиное перо. Однако, казалось, они ни сколько его не занимают. Взгляд его был устремлен в окно на медленно текущую воду, проплывающие деревья, островки травы и невесть какой мусор, увлекаемый рекой.

Внизу послышалось шлепанье ног по воде. Заскрипела дверь.

– Так я ушел, хозяин, – Дверь хлопнула и все стихло.

Мужчина, задумавшись о чем-то своем, не отрывал взгляда от окна. Вдруг внизу вновь скрипнула дверь, и послышалось хлюпанье воды под ногами.

– Что бездельник, забыл что-нибудь? Или решил остаться?

Снизу, однако, ни кто не отозвался, но шаги уже послышались с лестницы. Мужчина, встав из за стола, неторопливо пошел к двери. Внезапно дверь распахнулась от удара ноги, едва не задев хозяина дома.

В дверной проем буквально влетел незнакомец одетый в черную монашескую сутану и не говоря ни слова бросился на, ни чего подобного не ожидающего хозяина дома, сбив его с ног, сжав одной рукой горло.

– Отдай мне ее и останешься жив.

Оглушенный падением, не в состоянии нормально дышать, хозяин дома лишь, что-то прохрипел в ответ.

– Говори где она…

Нападавший не успел договорить. Скрежет камня и треск ломающегося дерева прервали его. Невольно подняв глаза от своего пленника, он увидел как по стене, выходящей на реку разбегаются трещины, а затем сама стена с грохотом и плеском, начинает оседать в воду.

Еще не успев ни чего предпринять, он вдруг почувствовал удар в плечо, такой силы, как будто его лягнула лошадь, и отброшенный этим ударом отлетел к стене. И как в полусне увидел вокруг себя просевшие деревянные балки и стропила, готовые в любой момент рухнуть, лежащего между них хозяина дома с расколотой головой.

В следующий момент все это хрупкое равновесие нарушилось, и остатки кровли снова пришли в движение. Скрежеща и треща, вся эта конструкция соскользнула в реку, утаскивая с собой все то что, было на втором этаже, в том числе и бездыханное тело хозяина дома и его гостя, находящегося в шоке.

* * *

Эта часть города не входила в туристическую зону. Сюда к реке выходили задворки домов, не удостоившиеся реконструкции и выглядящие, наверное, также как и триста лет назад. Но мне нравилось ходить здесь, и когда позволяла погода, я ходил по самому берегу, по камням, принесенным рекой, разглядывая мимоходом все их разнообразие и погружаясь в свои мысли, без риска задумавшись столкнуться с кем-либо. Одновременно, здесь намного сильнее ощущалась атмосфера истории, окутывавшая город, во всяком случае, гораздо больше, чем в туристической зоне, проходящей параллельно берегу реки и вечно переполненной туристами, говорящими сразу на всех возможных языках.

Экскурсионные маршруты, блистающие отреставрированными фасадами и наполненные запахами, столь чуждого всему этому, поп корна и масла от жареной картошки фри, утратили после реконструкции, ту самую неуловимую ауру истории и превратившейся, с моей точки зрения, в декорации к исторической постановке. Первое время после того, как я поселился здесь, это зрелище меня забавляло, а потом как-то приелось, и я нашел для себя другой путь, ведущий к центру города.

Я шел по берегу реки и разговаривал по телефону, когда моя нога поскользнулась на откосе и среди посунувшейся гальки показалась какая-то металлическая пластинка. Не долго думая, и не в последнюю очередь благодаря еще своей детской привычке тащить любую гадость домой, я сунул ее в карман и полностью переключился на то, что говорил доктор Гросс.

– Пан инженер я прошу Вас подготовить письмо с изложением всех доводов в поддержку Вашей позиции.

– Но ведь все материалы находятся у Вас.

– Вот-вот, я и внесу все необходимые поправки в Ваш текст на их основании.

– Но, пан адвокат, может быть, я прямо сейчас расскажу Вам свои соображения и Вы составите письмо.

– Нет, нет и нет, как Вы не хотите понять. Телефон в наше время, не отрицая его удобства, совершенно не гарантирует конфиденциальности общения и консультаций, которые являются основной предпосылкой отношений между адвокатом и клиентом, при этом телефонные разговоры эту предпосылку не осуществляют. Поэтому прошу Вас, чтобы вы передавали информацию или в письменном виде, а то посредством писем или сообщений по электронной почте или же непосредственно во время наших встреч в канцелярии.

– Хорошо, вы меня убедили, я подготовлю это письмо.

– Да, да и не откладывайте, его надо отослать, как можно быстрее. Это в Ваших интересах.

Такие вот дела, тут забудешь обо всем на свете, в том числе и как тебя зовут. Да кстати, я действительно забыл представиться. Попробуем исправиться.

Меня зовут Сергей Николаевич Попов. Сорока с небольшим лет от роду. Волею судьбы заброшенный в этот небольшой городок в центре Европы, где живу вместе со Стеном. Не подумайте, что я отношусь к тем меньшинствам, которые так популярны сейчас, что порой нормальный человек начинает сомневаться в своей нормальности. Просто Стен, полное имя Станислав, черный терьер, контрабандой привезенный мной, во время одной из немногих поездок в Россию, является в настоящее время единственным членом моей семьи, самым близким другом, и замечательным собеседником, который все понимает, но молчит. Надо сказать, что в советские времена моя жизнь ничем не отличалась от остальных, может и не всех, но достаточно большого числа моих соотечественников. Английская спецшкола, технический ВУЗ, работа на режимном предприятии, без допуска к военной тайне, зато с ограничением выезда за границу. Как и все, я благополучно женился, и в нашей семье родился сын. В общем, жизнь мало, чем отличалась от жизни миллионов таких же, как я. Перемены в моей жизни понеслись с началом перестройки и неслись с такой скоростью, что когда ко мне пришел мой одноклассник и предложил мне работу, я как раз пытался, то ли подвести итоги прошедшего времени, то ли найти смысл жизни, то ли понять почему все так сложилось. Кооператив, который мы заложили с друзьями, производил ткань, по технологии наших предков из натуральной крапивы, первые метры нашей продукции ушли, что называется на ура, обещания дальнейших покупок были даны, но тем все и закончилось. В итоге мы оказались с неимоверным количеством сотканного полотнища на складе, которое некуда было девать. И когда расходы превысили наши финансовые возможности, пришлось его благополучно закрыть. Попытки организовать, какую-нибудь фирму, ни к чему не привели, те заказы, которые перепадали, не обеспечивали нормального существования. А тут еще, в результате несчастного случая погибли сын и мои родители. И наша семейная жизнь, и без того уже трещавшая по всем швам, развалилась полностью. Вот в таком состоянии и застал меня мой одноклассник Андрей. Предложение его, показалось мне решением всех накопившихся проблем, чем, впрочем, и было. А конкретно он предложил быть его представителем в Европе. Постоянно там жить, вести переговоры с заказчиками, испытывающими страх перед поездкой в Россию. За что он был готов платить мне зарплату, покрывающую расходы на проживание. Вот так я и оказался здесь. Фирма, которую я представлял, через шесть лет работы все же разорилась, а я за это время, выучив местный язык, освоив в дополнение немецкий, оказался перед необходимостью вновь что то для себя искать и начинать все сначала. И кто знает, как бы все сложилось, если бы не хозяин квартиры, которую я снимаю. Ему достался крупный заказ от американской фирмы, а зная мои знания языков и техническое образование, он предложил мне работу в своей фирме. Так прошел еще год. За это время, я настолько втянулся в работу, что кроме работы переводчика, предложил внести несколько изменений в подготавливаемое изделие. Не буду отягощать техническими подробностями, но существенно то, что изменения эти при всей их простоте, оказались настолько новыми, что их можно было запатентовать. Патентование, как национальное, так и международное прошло успешно и все бы было хорошо, если бы…

В дело вмешалась другая крупная американская фирма. Заказ без объяснений был передан им. Фирма, в которой я работал не получила ни возмещения за уже выполненную работу, ни даже простых извинений. А в довершение всех тех бед, американцы со спокойной совестью стали использовать и мои патенты, может быть, забыв, а может по какой-либо другой причине, не получив разрешения на их использование. В итоге мы с моим работодателем оказались ввергнуты в долгие разбирательства с американцами. Он, желая получить компенсацию за уже выполненные работы, а я в связи с незаконным использованием моего патента.

Разговор с доктором Гроссом, моим адвокатом, был, как раз, очередным витком в этом разбирательстве.

Отложив свои претензии к манере работы адвокатов на более удобное время, я, учитывая важность письма, отправился домой писать его.

Надо сказать, что после краха последней фирмы, я уже и не пытался найти себе постоянную работу, довольствуясь заказами на переводы. Не буду кривить душой, возможность получения заказов через интернет, оплата через банковский счет, позволяли мне располагать своим временем по собственному усмотрению, что очень меня устраивало.

Придя домой, я первым делом включил ноутбук. С моей точки зрения это изобретение, вместе с мобильным телефоном и возможностью подключения при их помощи к интернету, величайшие изобретения нашего времени, по крайней мере, для меня. Как говорится, полдела сделано, осталась мелочь – привести в порядок свои мысли и написать письмо. Хотя во время учебы меня не учили писать юридически выверенные письма, но чему только не научишься в процессе работы, вот только, не люблю я это дело.

Пока набегали программы, я привел в порядок мысли, и занялся важными и неотложными делами. Дал Стену банан, он их обожает до невозможности, и осмотрел свою находку.

Если с первым делом проблем не возникло, Стен расправился с бананом в одну секунду, то с другим оказалось не все так просто. Сквозь вековые наслоения грязи черно-зеленого цвета, проглядывал в свежей царапине белый металл, похожий на серебро.

Одно время, помнится, меня очень веселила реклама магических пластин, с высеченными звездами строго определенной формы, положив которые вместе с серебром в раствор соли, и серебро очищается просто замечательно. Не сомневаюсь, бабушка тоже говорила, что если хочешь почистить серебро, достаточно налить такой же раствор в алюминиевую кастрюльку или бросить вместе с серебром в него алюминиевую ложку, правда, старушка ни разу не упоминала о необходимости вырезать в кастрюльке или ложке, хоть какие-нибудь звезды. Кастрюльки и ложки у меня нет. Но вот алюминиевая кружка имеется. Прошедшая со мной все и вся, она путешествует со мной еще с пионерского лагеря.

Размеры пластинки, к сожалению, не позволили запихнуть ее в кружку. Однако подобные препятствия меня не смутили. Изобретатель я или нет. Засунув пластинку и кружку в кастрюлю, я залил их бабушкиным раствором. Оставалось только подождать результат. А пока можно было посвятить время написанию ответа.

Составление письма, последующая прогулка со Стеном полностью заняли все мои мысли. Так что о своем эксперименте я вспомнил только вечером. Больше всего меня интересовало, не растворилась ли моя пластинка полностью. Но нет, грязь за то время пока пластинка лежала в земле и реке настолько сжилась с ней, что и бабушкино средство не очень ее отстранило. Пришлось вооружиться спичкой и оттирать вручную. Работа творческая и результативная. В итоге к ночи я освободил уголок пластинки, весьма занимательный надо отметить.

На нем были изображены два герба, причем один из них настолько знакомый, что я еще полночи промучился, пытаясь вспомнить, где же его видел.

* * *

Наутро, так ничего и не вспомнив, я отправился в библиотеку взять книжку по геральдике.

Я хотел бы найти какую-нибудь книгу о геральдике, лучше всего специализированную на средних веках.

Подождите минуточку, – сказала библиотекарша, набирая мою просьбу на компьютере.

Надо сказать, что в библиотеке не очень удивлялись моим просьбам. В своей нынешней работе переводчика на заказ, я активно пользовался для восполнения пробелов в своих знаниях возможностями, предоставляемыми библиотекой и не раз, получив заказ, отправлялся сюда за какой-либо книгой, дающей более широкое представление по нужной мне теме.

Мои размышления прервала библиотекарша:

– Вы хотели бы специализированную книгу о геральдике городской, дворянских родов или же какую-нибудь другую?

– А может, есть такая книга, в которой написано обо всем этом сразу?

– Есть. Она стоит на стеллаже во втором зале, вам принести?

– Спасибо, я сам.

Второй зал располагался на этаж ниже первого и нравился мне тем, что в нем была возможность присесть и с комфортом расположившись в кресле просмотреть нужную тебе книгу. Стеллаж, посвященный геральдике, содержал огромное количество книг. Здесь были и книги о принципах формирования гербов и объяснение отдельных элементов, а так же и описания всех монстров когда-либо попавших в гербы. В общем, чего тут только не было.

А не было как раз второго из интересующих меня гербов, с первым же проблем не возникло. Первая же из просмотренных мною книг сообщала, что, показавшийся мне знакомым, герб принадлежал ордену тамплиеров созданному или в 1118 или 1119 году и просуществовавшему до 1307 года. И еще – что символика этого герба имела лишь два вида – изображение двух рыцарей сидящих на одном коне или простой крест на фоне щита.

Тогда, как второй герб, несмотря на то, что он отдельными элементами походил на несколько из найденных мной гербов, все же существенно от них отличался. Пришлось довольствоваться книгой, повествующей о принципах составления гербов и значении геральдической символики. А учитывая, что знания мои о тамплиерах ограничивались сценой сожжения на костре магистра ордена Жака де Молэ и брошенным им проклятием династии Валуа в книгах Мориса Дрюона, то пришлось взять книгу и о ордене тамплиеров.

* * *

Придя домой и проверив почту, я обнаружил новый заказ на перевод и полностью забыл о своей находке на несколько дней.

Вспомнил я о ней, лишь только когда моя «маленькая» собачка, проходя мимо журнального столика, исполняющего обязанности рабочего места, невзначай уронила на пол словарь Ожегова и вместе с ним на полу оказалась уже подзабытая мной находка.

Решив не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня я начал свои изыскания, сделав себе чашку кофе и удобно устроившись на диване в гостиной.

Надо сказать, что нынешнее мое жилье представляющее собой две жилых комнаты и кухню, располагалось на втором этаже довольно нового дома, построенного рядом с центром города, как раз перед внесением города в список исторических памятников ЮНЕСКО, после чего все новое строительство в исторически охраняемой зоне было запрещено. И хотя я по уже укоренившейся привычке называю это жилье своим, действительно моей является только техника, облегчающая мне жизнь и посуда. Хозяева квартиры, выстроив дом, решили использовать квартиру для сдачи внаем, как раз в тот момент, когда я искал для себя пристанище. Мы договорились и с тех пор я их вижу один раз в году, в остальное время, переводя им плату на счет в банке.

Еще во время первого осмотра квартиры меня подкупило то, что она идеально соответствовала моим представлениям о жилище. Спальня с огромным платяным шкафом и большой кроватью, гостиная, оборудованная мебельной многофункциональной стенкой, двумя креслами, журнальным столиком и диваном и современная большая кухня, хотя и без посудомоечной машины, что надо заметить я не считаю недостатком. Все это предоставлялось в наем на неограниченный срок, с условием ежегодного продления договора, при сохранении его цены, с поправкой на инфляцию.

От момента моего вселения квартира постепенно обрастала разными техническими устройствами. Так последовательно появились телевизор, музыкальный центр, автоматическая стиральная машина, автомат для варки кофе эспрессо и такое количество мелочей, что в момент краха моих российских работодателей, когда я пытался представить себе, куда деть все это количество хлама, это стало, чуть ли не главным в моем решении принять предложение о новой работе.

Так вот, устроившись на диване, я первым делом взялся за изучение книги о геральдике, но уже через пятнадцать минут отложил ее до лучших времен. Геральдика, по крайней мере, в изложении этого автора, представлялась мне попыткой систематизировать не систематизируемое и на этом основании сделать какие-нибудь выводы. Автор противоречил сам себе каждые три страницы, то есть больше трех страниц за один раз читать не рекомендовалось, а переходить к дальнейшим можно было лишь, после того как ты забыл о содержании прочитанного. Отложив книгу, я решил сделать перерыв в своих изысканиях, тем более, что Стен недвусмысленно намекал на прогулку.

Маршруты наших прогулок неизменно пролегали через исторический центр города. Расположенный в изгибе реки между двух высоких скалистых утесов, он сохранился с незапамятных времен. Кривые улочки, паутиной разбегающиеся от главной площади. Казались каменными ущельями, пролегающими между фасадами стоящих вплотную друг к другу домов. Фасады их, выкрашенные в различные цвета, были зачастую расписаны фресками. Тут и там на каменных наличниках дверей и оконных балках были выбиты барельефные изображения и даты.

Вооруженный новым знанием, я с интересом попытался систематизировать все встречающиеся гербы, выбитые в камне и нарисованные на стенах городских домов. Занятие довольно увлекательное, однако, в какой то момент возникает вопрос или автор книги, которую я перед тем читал, слепой или же он ни когда не выходил из дома и писал свой труд на основании собственных ночных кошмаров.

Результатом моих исследований стал вывод, что средневековые обитатели нашего городка были просто помешаны на изображении цветка шиповника. Они вставляли его в свои гербы, выбивали на подоконниках, над дверьми, на самих дверях, в общем, везде, где только можно. Решив для себя выяснить в книге геральдиста значение этого символа, мы продолжили нашу прогулку по обычному маршруту, то есть, выйдя через парк, прилегающий к замку в ближайший лесок.

Такой маршрут мы со Стеном выработали еще во времена его молодости, когда маленький щенок, по размеру с хорошую взрослую овчарку, а по развитию в свои полгода, как трехмесячный щенок, повергал в панику хозяев мопсов, такс и других столь же мелких собачонок. Устав каждому из них объяснять, что перед ними щенок, который хотел бы поиграть, которому интересно познакомиться с другими собачками. Что вообще он страшно добрый, а подходит к ни совсем не затем чтобы сожрать их несчастного песика, и уж совершенно не затем чтобы сожрать или покусать их самих, что скорее уж покусаю их я сам. Какое то время мы все это выдержали, но после того, как Стена искусал питбультерьер, а его хозяин стоял и, всплескивая руками, повторял:

– Ну, Лорд, что же ты делаешь, что же ты делаешь?

Мы выработали свой собственный маршрут, при прогулках по которому, мы как можно меньше встречаемся с владельцами собак и их питомцами. Нужно сказать, что Стен и в своем зрелом возрасте особенно не изменился, он так же дружелюбен ко всем четвероногим созданиям, включая кошек, с одним единственным исключением, страшной ненавистью к питбультерьерам.

Сегодня на нашем обычном маршруте мы встретили только моего старого знакомого, букиниста, который гулял со своим золотистым ретривером.

– Добрый день пан Зинковски.

– Добрый день Сергиа.

Одно время меня страшно раздражало переиначивание моего имени на непонятно какой лад, такого имени, как Сергиа, я не обнаружил в местных списках имен, хотя прилежно проштудировал их полностью. Потом, устав с этим бороться, решил для себя – назовите хоть горшком, только в печь не сажайте, как говорила бабушка, а она надо заметить была мудрой старушкой.

Как всегда обменявшись мнениями о погоде, количестве туристов в городе в этом сезоне и прочих важных темах, присущих всем разговорам двух хозяев собак на прогулке. Когда мы уже все это перебрали, я отважился на занимавший меня вопрос.

– Пан Зинковски, вы, если мне не изменяет память, как-то упоминали, что посвятили много времени изучению истории города?

– О, это, можно сказать, было моим хобби на протяжении многих лет. А что же Вас интересует конкретно?

– Вы знаете, сегодня я обратил внимание на прямо какое-то засилье символа шиповника в нашем городе, и не знаю, чем это объяснить.

– Сергиа, вы посмотрите, – мне кажется, старому букинисту нравилось произносить это имя – наш город был почти весь выстроен во времена первых хозяев замка, которые, как вы знаете, именно этот символ сделали своим гербом. Так что ни чего удивительного в этом нет.

– Но ведь к замку относилась только прилегающая часть города, а остальные дома стоящие на противоположном берегу реки, до поры вообще считались отдельным поселением.

– Вы недооцениваете влияния могущественных соседей в средние века. В конце концов, если бы это было иначе, мы сегодня не увидели бы того, что видим.

Весьма исчерпывающее объяснение – масло масляное, потому что оно из масла.

– Спасибо большое пан Зинковски, вы мне очень помогли.

– Не за что. Это не составило для меня ни каких затруднений. Если вы хотите узнать, что-либо еще всегда к вашим услугам.

– Да нет, это было единственное, что меня сегодня занимало.

Собаки наши, воспользовавшись предоставленной им свободой, как и положено старым знакомым, занялись каждая своими делами. Ретривер букиниста отправился слоняться по полю в поисках то ли мышки, то ли чего-то еще, а Стен, найдя в нескольких шагах от нас тень, улегся в ней и мне кажется, внимательно слушал наш разговор.

В отличие от пана Зинковски, я не был настолько убежден во влиянии могущественных соседей на жизнь соседнего поселения. Но мысли это одно, а о действительности я решил узнать побольше из других источников.

Никогда не думал, что история настолько увлечет меня. Сразу после школы, решая, куда пойти учиться дальше, я даже не думал о какой либо гуманитарной профессии, считая их закостенелыми и ужасно занудливыми, требующими от тебя зубрежки, зубрежки и зубрежки. И только теперь, по прошествию стольких лет, обнаружил, что занятия историей меня увлекают, и я охотен, отдавать им все свободное время.

Придя, домой, в почте я обнаружил приглашение от пана Гросса, в котором он сообщал, что ожидает меня завтра утром у себя в канцелярии, с целью планирования дальнейших шагов по интересующему меня делу. А так как ничего другого у меня запланировано не было, то весь вечер я решил посвятить изучению книги о тамплиерах.

В перерывах между чтением я занимался творческим занятием. Вспомнив, что в школьные времена, мне ставили только отличные оценки по рисованию, я решил нарисовать увеличенные изображения обоих гербов. После пятой попытки, вооружившись линейкой и калькулятором, я весьма достоверно изобразил гербы. Вспомнив, как в детстве с помощью такого метода выходило очень неплохо, я нанес на них сетку и действительно довольно похоже, дорисовал гербы. Лошадь у меня, почему-то оказалась ужасно похожей на Стена с метелкой вместо хвоста, зато рыцари получились хоть куда, и пусть их ноги были в полтора раза длиннее ног лошади, но тут я не погрешил против оригинала. Второй герб, изображавший олений рог с обрубленными или отпиленными в середине веточками, изображенный на фоне разбегающихся в разные стороны линий, дался мне без малейших проблем, хотя бумаги я и на него извел не меньше, чем на первый. Посмотрев на свои творения, я остался доволен. Этим я явно исчерпал полностью свой художественный дар и решив, что несколько копий с него лучше будет сделать на ксероксе, вернулся к современным тамплиерам.

И только когда магистр ордена тамплиеров стал хватать меня за руку, убеждая вступить в орден, сложив обеты безбрачия и нищеты, я понял, что пора просыпаться и вести Стена на вторую прогулку. Надо сказать, что поганец этот особой любви к прогулкам не испытывает, но уж если он хочет пойти прогуляться, то он берет мою руку в пасть и не навязчиво указывает на двери.

* * *

Все началось с поездки девяти средневековых авантюристов, отправившихся в Иерусалим.Восемь дворян – Хьюго де Пайнс, Годфри де Сен-Омер, Пьен де Монтдидье, Аршимбад де Сент-Аманд, Годфри де Бисоль, Андре де Монбар и Хьюго VII граф де Шампань, а вместе с ними шевалье Гундмар и де Россаль. Как сообщают сегодняшние историки, обеспечить благосклонность иерусалимского короля Болдуина II, им помогли родственные связи Хьюго де Пайнса. По приезде туда, так и не освободив гроб господень, они, получают разрешение на проведение раскопок на месте, где некогда стоял храм царя Соломона. Интересно было бы узнать, не стал ли кто-нибудь из них святым, покровителем археологии. К его остаткам приписывают сегодня существующую Стену Плача в Иерусалиме. Нашли они там что-нибудь или нет – история умалчивает, то есть официальная история утверждает, что не нашли ничего, а авторы различных спекулятивных теорий – наоборот, что нашли, а дальше теории расходятся. Кто утверждает, что им посчастливилось найти священный грааль, кто – священный ковчег Завета, кто – Моисеев свод божьих законов. Как бы то ни было двое из них, Хьюго де Пайн и Годфри де Сен-Омер решают пожертвовать своим состоянием для создания нового воинствующего ордена, который бы предоставлял путникам и торговцам охрану на дорогах, естественно, за умеренную плату.

Идея, как показало время, была настолько продуктивной, что за короткое время орден скопил огромные средства и приобрел немалое влияние в церковной иерархии, но это потом, как утверждают историки.

Первый же свой монастырь они заложили в месте раскопок на южной стороне Храмовой горы, в лучших традициях, использовав для своих нужд мечеть Аль-Акса и катакомбы, как утверждают, выстроенные израильским царем Иродом, в которых благородные рыцари держали лошадей. Для жилья Болдуин II предоставил им часть своего дворца. Переоборудовав мечеть в склад оружия и провианта, они в религиозны целях начали строить костел, который, надо сказать никогда не был достроен.

С 1120 года, Болдуин II передал им для использования весь свой дворец. Но новому ордену пока что не хватало авторитета – их было всего девять и им не доставало финансов. Как говорит легенда, именно с этих времен происходят их названия «бедные соратники Христовы при храме Соломона» и «милиция бедных рыцарей Христовых». Авторы утверждают, что первые организаторы ордена Хьюго де Пайн и Годфри де Сен-Омер вместе владели одним конем, и что именно этот мотив и отражен в символике одного из их гербов. Но оставим все эти утверждения на совести авторов.

Уже в 1128 году новый орден приобретает поддержку папы римского Гонория II, а с 1130 года деятельность ордена распространяется на территорию Европы. Хьюго де Пайн, первый глава ордена, проявил немалый организаторский талант и сумел при своей жизни расширить свое влияние на Англию, Испанию, Францию и Португалию.

Святой престол оценил значение ордена и начиная с 1139 года орден подчинялся непосредственно папам, минуя все промежуточные инстанции.

* * *

Следующий день вновь унес меня в сторону от моих исторических изысканий. В канцелярии пана Гросса меня уже ожидали.

– Проходите, пожалуйста, пан доктор Гросс уже ждет Вас, – сказала секретарша.

Это была полноватая дама лет шестидесяти, седые волосы она стригла очень коротко и подкрашивала их в голубоватый цвет.

– Спасибо большое, – и я открыл тяжелую, обитую чем-то мягким дверь в кабинет.

Кабинет был обставлен массивной мебелью, выдержанной в каком то из давно ушедших стилей. Не могу сказать что тому причиной, но именно так обставленные кабинеты с массивной мебелью, непременным огромным столом, с обтянутой зеленым сукном столешницей и непременной настольной лампой с зеленым абажуром, я встречал у преуспевающих адвокатов в совершенно разных странах.

Я присел на высокий стул, стоящий перед столом.

– Добрый день, пан адвокат.

– Добрый день, пан инженер Попов, садитесь, пожалуйста.

– Уважаемый пан адвокат, я бы попросил Вас в дальнейшем обращаться ко мне без приставки инженер.

– Ну что Вы, пан Попов, видите ли, эта, как Вы выразились, приставка в нашей традиции несет на себе существенную нагрузку. Она отражает в какой-то степени общественный статус того, кому принадлежит, и, хотя сегодня она постепенно утрачивает свое первоначальное значение, не в последнюю очередь из-за появившихся во времена крушения социализма людей, имеющих крупные состояния, но не имеющих образования, все же в определенных кругах ее употребление не утратило своего значения. Но если Вы так настаиваете, то в дальнейшем я буду называть Вас просто пан Попов.

– Я надеюсь, Вы извините меня пан доктор, что я называл Вас без Вашего звания.

– Нет, нет, Вы не правильно меня поняли. В нашем с Вами общении это особого значения не имеет. И то, что я рассказал Вам, несло чисто информативную нагрузку. Но вернемся к нашим делам. Я подробно проанализировал все представленные Вами материалы и хотя мы с Вами пишем в адрес американской фирмы ни как не могу понять как она связанна с немецкой фирмой ВСА.

Надо заметить, что сразу после регистрации своего патента, еще перед тем, как я узнал о его незаконном использовании, я в поисках возможного инвестора вел довольно оживленную переписку с хозяином этой немецкой фирмы. Он запрашивал подробности, уточнял кучу деталей, высчитывал во сколько ему обойдется вступление в этот проект и в конце концов написал, что не решается вступить. И хотя времени на него было потрачено порядочно, претензий к нему я не имею.