Текст книги "Шестая печать"

На время разговора мы разместились возле лобби – бара, расположенного здесь же в холле.

Мы с Миланом по очереди поведали наши истории.

– Ну что ж, – сказал пан Берке, обращаясь к Милану – как вы уже слышали, я какое-то время работал представителем в Европе одной достаточно крупной американской корпорации, она правда абсолютно не связана с той вашей. Но, думаю, наведя кое-какие справки, я попробую дать вам совет. Знаю я русских изобретателей, вечно выдумают что-либо настолько запутанное, что не только реализовать, понять тяжело. Но я с удовольствием выслушаю технические подробности, – это уже ко мне, и я вкратце рассказал ему о техническом решении, составившем основу патента, – но это же настолько просто, что не может быть, чтобы до вас это никто не запатентовал. Хотя вы говорите, что и международное патентное бюро согласилось с выдачей патента. В таком случае история патентом мне весьма знакома по собственным изобретениям. Но давать советы, не вникнув в подробности, не в моих правилах. Так что давайте договоримся встретиться ровно через неделю и продолжим наш разговор.

Прошедшая неделя не была богата событиями. Я встретился в очередной раз с доктором Гроссом и услышал от него, что все необходимые запросы он отослал, доверенность от меня на ведение им моих дел у него есть и что я могу связаться с ним через две-три недели, не раньше. Придать к тому можно лишь, что разговор наш, потрясающий своей информативностью, продолжался сорок минут. В течение недели мне пришла пара заказов, не слишком сложных. Так что жизнь текла своим чередом.

На следующую встречу с паном Берке мне пришлось идти самому. У Милана произошел нервный срыв, и он оказался в больнице. Встреча не отличалась от предыдущей, разве что возле бара мы сидели вдвоем. Я извинился за отсутствие Милана. Я обратил внимание, что пан Берке заказывает себе всегда только чай с медом.

– Передайте вашему другу, что его ожидают долгие судебные разбирательства, но если бы он хотел, то мой американский адвокат, при условии что ему будет причитаться сорок процентов от суммы выплат, согласен взять к ведению его дела и постараться получить положительный результат.

– Я за него решать не могу, но обязательно передам ваше предложение.

– А вот, что касается вас, давайте-ка я сначала расскажу вам свою историю.

История пана Берке действительно стоила того, чтобы ее послушать. Начиналась она сразу после войны, когда молодой человек, прошедший войну и эмигрировавший в Швецию, в поисках работы оказался на заводе по производству подшипников на работах в ночные смены. Наблюдательность и возможность свободного общения со старыми работниками помогли ему найти решение автоматической сортировки шариков по качеству. Техническое образование, полученное перед самой войной, позволило спроектировать автоматический сортировщик. И кто знает, как бы все сложилось, если бы не неожиданная встреча.

Вечером, выходя из клуба, молодой пан Берке услышал как кто-то на пианино наигрывает мелодию «Гей, славяне». Мелодия, столь популярная перед войной, заставила его остановиться.

– Даю голову на отсечение Вам низа что не угадать, что я играл, – сказал пианист, заканчивая играть и оборачиваясь.

– Как раз наоборот. Это «Гей, славяне».

– Пианист остолбенел.

– Вы меня поражаете, за десять лет ни одна живая душа не смогла определить правильно. Откуда вы это знаете? И вообще, пойдемте к бару и поговорим.

Как выяснилось в дальнейшем, пианист оказался адвокатом, которому так понравился молодой эмигрант, что они не только подружились, но он еще взялся консультировать пана Берке, а затем стал его компаньоном. Пока же работа не была закончена, адвокат взял со своего нового знакомого слово, что он не предпримет никаких действий без консультации с ним.

Когда работа была закончена, адвокат предложил взять на себя все расходы по патентованию, и стал совладельцем патента.

Изобретение оказалось настолько интересным и прогрессивным, что его тут же начала использовать фирма, где пан Берке работал, конечно же, без какого-либо официального соглашения и разрешения. Протест адвоката привел к тому, что молодому изобретателю вначале предложили место начальника отдела исследований, а после его отказа просто выкинули на улицу, приложив все силы к тому, чтобы на него распространялось ограничение на работу, как на неблагонадежного иностранца, обосновав это тем, что страна, из которой он приехал, пошла по некапиталистическому пути развития. Следующие несколько лет, перебиваясь случайными заработками и с помощью своего друга адвоката, он провел в борьбе за свои права. В конце концов от американских конкурентов шведской фирмы пришло предложение о приобретении всех прав к изобретению, с которым пан.

Берке и согласился. Заплатили ему гораздо меньше, чем была реальная стоимость патента, но все же сумма была достаточно велика и стала впоследствии основой благосостояния пана Берке.

– Но иные времена, иные нравы, – сказал он как бы подводя итог своему рассказу, – те кто стоит против вас – это же современная мафия. Они способны на все, использовать будут против вас любые методы.

– И все же, я хотел бы услышать ваше мнение.

Он как будто не слышал меня.

– Знаете, я, конечно, раздумывал о вашем деле, но я уже стар для таких игр, и даже моего состояния не хватит выстоять в борьбе против них. Эти бесконечные суды, пересмотры, привлечение купленных экспертов, способных оправдать все, что угодно и даже среди белого дня утверждать, что сейчас ночь глухая.

Берке отхлебнул чай.

– И все же на мой совет вы можете всегда рассчитывать. А что до того, что конкретно делать, то если не ошибаюсь, вы говорили, что вас представляет доктор Гросс, – я кивнул, – так вот я его очень хорошо знаю. Очень способный юрист и будьте уверены, для своих клиентов он сделает все возможное.

На том мы и попрощались. Последующие дни ни каких сюрпризов не приносили. В библиотеке мне выдали, заказанные мной книги, наконец, пришедшие из какой то библиотеки с другого края страны и я старательно углублял свои познания в истории тамплиеров и их наследников, находя нестыковки, а зачастую противоречия, между фактами приводимыми разными авторами, несмотря на то, что все они ссылались на исторические источники.

* * *

У основателей ордена тамплиеров была и иная цель, чем расширение христианства. Их путешествие в Иерусалим и пребывание в Палестине не было случайным. Будущие тамплиеры действовали наверняка и хорошо знали, что, собственно говоря ищут. Духовным отцом этой миссии был, скорее всего Хьюго де Пайнс (1080—1136). В 1096 году он участвовал в первом крестовом походе, а на три года позже собственными глазами видел завоевание Иерусалима. Возвратившись во Францию он поступил на службу к Хьюго де Шампань. Через пять лет оба Хьюго отправляются на короткий вылет в Палестину, чтобы по возвращению войти в контакт с с аббатом недавно образованного ордена цистерцианцев Этьеном Хардингом. Цистерцианские монахи начали заниматься древнееврейскими текстами, в том числе и каббалистическими, при этом им помогали специально для этого приглашенные раввины.??? Хьюго де Шампань лично советовался с легендарным знатоком каббалы, раввином Рашимом. (1040—1105). Чтобы для своих исследований обеспечить спокойную обстановку, цистерцианский орден дарит лес в Бар-сюр-Об и основывает аббатство в Клерве. Его первым аббатом становится Бернар да Фонтень, который позже был провозглашен святым. В 1119 году теоретическая подготовка такого мозгового треста подходила к концу. И Хьюго де Пайнс на службе у Хьюго де Шампань вместе с еще семью мужчинами (один из них был дядей Бертрана) отправляются в путь, в Иерусалим. Там эта группка образует мирское братство и больше всего занимаются раскопками в храме Соломона и экспедициями по окрестностям. Через шесть лет к ним присоединился и Хьюго де Шампань, который из-за этого оставил свою жену и ребенка. В течении двух следующих лет, видимо, цель была достигнута. Два ее участника возвращаются во Францию и обо всем докладывают Бернарду из Клерве. Дело набирает обороты. Все тамплиеры – основатели, кроме одного, в 1127 году возвращаются из Палестины в Европу, скорее всего с тем, что там нашли. Предполагается, что это был ковчег завета или его часть, настоящая или ее копия. Годом позже на соборе в Труа был официально учрежден и получил свой устав орден тамплиеров, подготовленный Бернардом из Клерве. Первым магистром становится Хьюго де Пайнс. У тамплиеров одно задание – охранять то, что они принесли из Палестины, легендарный Бафомет, чтобы не скрывалось под этим названием. И это им собственно говоря, удается до сегодняшнего дня, так как они свой идол спрятали так хорошо, что его никто не нашел до сегодняшнего дня. При этом, по легенде, есть что искать.

Мне еще более интересно было найти продолжение событий и узнать о тех, кто в разные времена причислял себя к наследникам тамплиеров. Самыми загадочными среди них похоже были розенкранцеры. История этого загадочного содружества, скорее всего до определенного уровня фиктивна и легендарна, производится она от мнимого основателя братства Христиана Розенкройцера, причем само по себе имя его символично, в переводе означающего христианин роза-крест. Розенкрейц, по легенде, родился в 1378 году в очень знатной, но бедной семье, В пять лет был отдан в монастырь, где выучил латинский и греческий, а в шестнадцать лет отправился с одним монахом в паломничество в Святую землю. Туда, однако, не попал, его проводник умер на Кипре, а Розенкрейц под удивительным управлением судьбы оказался в арабском городе Дамкар. Незнаем, что это был за город, возможно его название символическое или речь идет о каком-то анаграмме или шифре. Там молодой Розенкройц встретился с местными мудрецами, которые его прихода долго ожидали. Розенкройц выучил арабский и мог познакомиться с «Книгой М», сохраняемой в городе и перевел ее на латинский. В Европу Розенкройц возвратился через Египет и Марокко, причем в Фезе обучился магии. В Европе собрал вокруг себя семь приверженцев, которые обязались ширить полученную мудрость дальше по свету.

Здесь мы находим определенную параллель между Девятью неизвестными и этой семеркой. Рассказывают, что семь этих «невидимых» сошлось в 1610 год в Париже. Каждый из них жил несколько веков и у каждого было по одной книге, содержащей скрытой знание. Эти книги служили гарантией власти над живой и неживой природой и людскими душами. В одной книге были записаны законы, по которым возникают и распадаются государства, в иной содержалось руководство к алхимическим транс мутациям. Когда один из этих семи был слишком утомлен жизнью и решал умереть, он должен был установить своего преемника, который получал книгу и перстень. Этот перстень был волшебный. Носившему он давал власть над миром духов, (подобно перстню Соломона) и мог притягивать жемчуг и драгоценные камни.

Розенкройц умер в благословенном возрасте 106 лет и был похоронен в могиле, которая должна была быть открыта через 120 лет, т.е. в 1604году. В 1604 году появился первый розенкрецеровское сочинение «Известность братства прославленного ордена роенкрейцеров», чем, собственно и начинается история этого ордена. Годом позже выходит «признание (вероисповедание) братства», в котором и приведена вышеописанная легенда.

Розенкойцу и розенкрейцерам приписывалось знание холодного света, магических зеркал, вечной лампы, астрономического телескопа, которым можно наблюдать за звездами и сквозь облака, изменение обычных металлов в золото и умение изготовить Голема. В могиле Розенкройцера, кроме всего, был обнаружен его дневник и биография, магические зеркала различной силы, звонки, горящие ламы и несколько поразительных искусственных пений. Тело же самого Розщенкройцера было без каких бы то ни было признаков тления. В руке мертвый держал пергаментную книгу с золотой надписью «1». Ее розенкрейцеры сразу после библии считают своим самым большим кладом.

Третьим сочинением розенкрейцеров считается аллегорическая «Алхимическая свадьба Христиана Розенкройца», записанная в 1616 году Иоганнем Валентином Андреа. Розенкройц в ней участвует в свадьбе, которую можно считать как наглядное изображение древних мистерий также хорошо как и зашифрованное описание операций алхимиков, приводящих в конце концов к получению философского камня. В конце концов между этими двумя большой разницы быть не может. В конце сочинения главный герой и некоторые другие свадебные гости посвящены в рыцари золотого камня.

Приблизительно к тому же времени относится «Лабиринт света и рай сердца» Я.А Коменского (1623). Розенкрейцерам в нем приписывается сотни различных знаний и умений, причем «изготовление золота» из всего этого —наименьшее. Р. Кроме того умеют придавать и отнимать у живых различные подобия, знают все языки света включая новых для того времени американских., могут переговариваться между собой на тысячи километров, имеют камень, который лечит все болезни и придает долго жительство, некоторые из них, как например, по-другому не известный Хьюго Аверда, живет более пятисот лет.

* * *

События приобрели совершенно не ожидаемый мной оборот.

Утром, запустив программу проверки электронной почты, я как всегда пошел на кухню сварить себе чашку кофе, который выпивал, просматривая корреспонденцию. Приготовление кофе отнимало у меня около пяти минут, и за это время программа заканчивала свою работу. Только не в этот раз. Вернувшись с чашкой кофе, я увидел, что программа продолжает работать, еще через пять минут я уже начал беспокоиться, не объявился ли в почте какой-нибудь электронный вирус, но решил подождать еще немного. И действительно, через пару минут на дисплее компьютера появилось сообщение, что получение почты успешно закончено.

Содержание посланий произвело на меня не меньшее впечатление, чем работа компьютера в это утро. Мне одновременно пришли пять огромных заказа на переводы, событие само по себе из ряда вон выходящее, но поразившее меня еще и тем, что при всей их несхожести, во всех них содержалось сообщение, что аванс уже переведен на мой банковский счет. И надо сказать – уже только аванс значительно превышал сумму, обычно выплачиваемую мне за подобный объем работы.

Решив, что это может быть розыгрышем, кого-то из моих знакомых, я решил вначале все проверить и сходить в банк, а уж потом думать, что и как.

В банке, проверив состояние моего счета, мне сообщили, что действительно на него поступили, пять достаточно крупных сумм. И вернувшись, домой, я занялся изучением поступивших мне заказов.

Больше всего поразили меня два из них. Первый, пришедший с кафедры философии университета и содержавший философский трактат о смерти, как неотрывной составляющей нашей жизни. Но не содержание трактата вызвало мое удивление, философы и не на такое способны, а то, что, имея в своем составе кафедру иностранных языков, они обращались ко мне, никогда для них не выполнявшего ни одного перевода и платили при этом очень крупную сумму. И второй, от моего старого заказчика, регулярно обращавшегося ко мне, но каждый раз торгующегося за каждый грош, как на базаре, которого, кстати, здесь нет, добиваясь работы по самой низкой ставке и выплачивающего мне деньги, лишь по окончании работы, а зачастую с существенным опозданием.

Решив, хоть как-то упорядочить свои мысли, я позвонил декану философского факультета по телефону, указанному в университетском письме.

Не успев толком представиться, как секретарша соединила меня с деканом. Создавалось такое впечатление, что моего звонка здесь ждали.

– Добрый день пан Попов, надеюсь, вы уже получили наш заказ, – можно подумать, я звонил на кафедру философии регулярно по разным вопросам,

– Да, но…

– Если, по вашему мнению, оплата за эту работу недостаточна, то я конечно приложу все силы, чтобы провести на совете ее увеличение, но вы же знаете, университет находится на государственном финансировании и я боюсь принятие такого решения может затянуться, а потому попрошу вас начать работу опираясь только на мои обещания.

– С оплатой все в порядке, я только бы хотел знать, почему вы обратились именно ко мне.

– Ну вам были даны рекомендации на самом высоком уровне.

– И все же.

– Вы знаете, давайте так, вы позвоните ректору университета и он даст вам гораздо больше объяснений, чем могу я.

Он надиктовал мне прямой номер телефона ректора университета, быстро распрощался и повесил трубку. Машинально я набрал номер. Ситуация повторилась. Ректор совершенно не был удивлен моим звонком.

– А, пан Попов, – сказал он, когда я представился, – они уже перевели вам аванс?

– Да.

– Если вы считаете, оплату недостаточной, то обещаю свое полное содействие.

– Извините, я только лишь хотел бы о том кто рекомендовал меня.

– Ну, ваши рекомендации были столь серьезны, что не оставляли ни малейших сомнений и я надеюсь, что наше сотрудничество будет продуктивным. И если у вас возникнут проблемы не стесняйтесь, сразу же звоните мне.

Мы распрощались. Понимания не прибавилось, пожалуй, все запуталось еще больше. Ректор, фигура больше политическая, назначаемый президентом страны, мало от кого зависящий, уговаривает меня, простого переводчика-иностранца, живущего в стороне от столицы и не имеющего никаких влиятельных связей, это то я точно знал, обращаться прямо к нему в случае оплаты за выполнение заказа. Оставалось предположить, что от перевода этого трактата о смерти и действительно зависела жизнь и смерть всего университета или же то, что автор трактата был близким родственником ректора, но, ни одна, ни другая теория не объясняли, почему обратились именно ко мне.

Из размышлений обо всем этом меня вырвал звонок в дверь.

Открыв дверь, я обомлел. На пороге стояли Андрей и Лена, увешанные дорожными сумками, а сзади виднелась голова юного создания мужского пола. Стен пришел в восторг – к нам пришили гости.

– Серега, привет, а мы решили все-таки не беспокоить тебя и по твоим инструкциям доехали к тебе сами. Ленка, Сенька смотрите это его знаменитый Стен, которого он контрабандой припер из России.

Его слова с трудом пробивались в мое сознание.

– Ребятки, вы заходите, я сейчас приведу свои мысли в порядок и хоть что-нибудь начну соображать, я страшно рад вас видеть, но вы объявились так неожиданно.

– Ну, ты и даешь, – хохотнул Андрей, – а ты вчера, случайно не надрался до потери памяти? Ну, если нет, то все поправимо. – добавил он взглянув на меня.

Наше знакомство длилось уже много лет. Одно время были дружны и наши семьи. Обвалиться, вот так без предупреждения, было в порядке вещей. Вот только, насколько мне известно Андрей, после банкротства его фирмы, с трудом расплатившись по ее обязательствам, был далек от процветания и в последнем нашем телефонном разговоре жаловался, что хоть и хочет вывезти семью куда-нибудь на отдых, но средства не позволяют. Похоже было, что жизнь его круто повернулась к лучшему.

– А ну-ка, тащи этот баул на кухню, – сказал он сыну, и, повернувшись ко мне, прибавил, – мы тут тебе привезли гостинцы.

– Сереж, там рыбу надо обязательно развернуть, чтобы не задохнулась, – это уже Ленка.

– Вот, вот, – прибавил Андрей, – и водку в холодильник засунуть, чтобы к вечеру успела остынуть. Так какую комнату ты нам уступишь?

Наверно на лице у меня было все написано, потому, что он прибавил:

– Серега, ты, что совершенно мимо? Полное выпадение памяти? Ты же сам написал в своем письме, что ждешь нас в любое время.

– В письме?

– Слушай, если мы не вовремя, то мы сейчас найдем гостиницу и переберемся туда, – сказал он обиженно.

– Да не о том речь, просто я не могу понять о каком письме ты все время говоришь.

– Как о каком – о твоем. Если ты уже забыл, что писал та вот оно. – Он вытащил из кармана джинсов и протянул изрядно затертый лист бумаги. – Я его из-за твоих дорожных инструкций так и таскаю с собой. Ленка, пусть он сидит и читает, а мы пока пойдем найдем гостиницу. Если позволишь, то разреши на это время оставить у тебя Сеню и вещи. —Андрей перешел на высокопарный слог.

– Дай письмо, а вы сядьте и успокойтесь.

Письмо было написано от руки и, если бы я не знал, что с момента приобретения компьютера, я вот уже несколько лет не писал ничего длиннее собственной подписи, то тоже бы не усомнился в своем авторстве. Писавший не только превосходно повторял мой почерк, но и похоже досконально знал меня. Несколько оборотов присущих мне и упоминание о мало известных широкой публике подробностях наших отношений делали его еще достоверней. Так ни чего и, не поняв, я бросил письмо на стол.

– Ладно, как бы то ни было, я страшно рад вас видеть.

– Оно по тебе и видно, – сказал Андрей, все еще дуясь на меня.

– Размещайтесь в спальне, а я пока постараюсь найти какую-нибудь лежанку для малого.

– Да не забивай ты себе голову, на полу поспит, ему полезно, – сказал смягчаясь Андрей.

Стен, видимо чувствовавший мое состояние, чтобы не создавать дополнительных проблем, тихонько залез под стол.

– Так ты и деньги получил? – спросил я моего друга, когда Ленка с сыном пошли в спальню разбирать вещи и переодеваться после дороги. В письме упоминалось, что одна из фирм, с которой мы сотрудничали лет пять назад произвела перерасчет и доплатила довольно крупную сумму денег, за контракт выполненный во времена нашего сотрудничества.

– Ну, конечно, по Вестерн-Юнион, как ты и писал. Кстати на переводе красовалась твоя подпись. А там хватило не только нам на отдых, но и кое какие мои проблемы закрыть.

Я бы еще понял шутника, решившего написать от моего имени письмо, но вот посылать крупную сумму денег, в качестве розыгрыша, таких шутников я не знал. Так ничего, не поняв и не придумав, я решил отложить свои размышления до лучших времен и посвятить день своим гостям, которых я был страшно рад увидеть, несмотря на их, столь странное появление.

После короткой экскурсии по достопримечательностям нашего города, мы оформили прокат машины, и зашли посидеть в ресторанчик на берегу реки за кружкой пива.

– Понимаю тебя, – сказал мой друг, – чистота, спокойствие. Уже и не верится, что еще вчера мы были в московской суматохе. Да, кстати мне так понравилось в посольстве. Мы приходим, очередь черти какая, я на всякий случай иду спросить у лакея на дверях, нужно ли с приглашениями стоять в общей очереди, и он, как увидел наши приглашения, сразу же пригласил нас проходить, усадил, принесли кофе. Уже за пятнадцать минут визы были готовы. Нам отдали паспорта, пожелали приятного отдыха. Что значит европейский сервис.

Я не стал комментировать. Насколько я слышал, приглашения не предполагали никакого особого отношения в посольстве, и их владельцы стояли в общей очереди, а потом получали визы на общих основаниях. Скептицизм мой, был виден без слов и мой друг задумчиво добавил:

– Серега, а может ты ненароком стал важной государственной фигурой?

– Ну конечно, завтра подаю свою кандидатуру на президентские выборы.

Тут Ленка стала рассказывать о моей бывшей супруге и хотя, не могу сказать, чтобы эта тема меня уж очень занимала, но была лучше, чем необходимость давать объяснения того, что я и сам не понимал.

После прогулки мы съездили в ближайший супермаркет и нагрузившись так, что по– моему мнению, еды хватило бы и на сорок человек, вернулись домой.

Молодое дарование сразу же начало канючить мой компьютер – поиграть. Я пресек его поползновения в корне.

– На нем нет игр.

– А системные, – продолжало канючить молодое дарование.

– Вообще, это мой рабочий инструмент и я его ни кому не даю.

– Дома наиграешься, – добавил Андрей.

Сеня обиделся и, усевшись возле телевизора, начал переключать каналы, не задерживаясь ни на одном дольше минуты. Благо каналов было много. Ну чем бы дитя не тешилось, лишь бы к компьютеру не лезло. Ленка умчалась на кухню, и начала там колдовать. Она обладала великолепным талантом – умела из того, что находилось в холодильнике приготовить несколько необыкновенно вкусных блюд, о если уж было из чего готовить, то можно было рассчитывать на нечто необыкновенное. Стен просочился за ней, работать пылесосом, то есть быстренько подбирать все что в процессе приготовления упало на пол. И из кухни периодически доносилось:

– Стен, ну не путайся под ногами.

А мы с Андреем, разместившись на диване, предались разговорам.

– Понимаю тебя, конечно. Тишина, порядок, чистота, а в общем-то ты уже сколько лет в Росси не был?

– Да лет пять, наверное, или шесть.

– Слушай старик, а не пропустить ли нам по рюмашке. Да ты сиди, я уж мимо холодильника не промахнусь. А в новых сортах водки ты все равно ничего не понимаешь. Не отличишь починную от обеденной.

Он сходил к холодильнику и принес две бутылки пива и бутылку водки. Я сходил на кухню за стаканами и рюмками. Ленка заглянула в комнату, хотела что то сказать, но потом махнула рукой и принесла нарезанную колбаску и сыр.

– Па, я пить хочу, – заныл Семен.

– Так сходи, возьми себе бутылку воды, здоровый уже, – и налив три рюмки, – закричал в сторону кухни, – Ленка, иди за встречу выпьем.

Мы выпили за встречу, Ленка опять убежала на кухню, молодое дарование вернулось к экспериментам с телевизором. Андрей налил пива, и мы продолжили разговор.

– А может вернешься? Мне мои новые шефы, наказали, чтобы я передал тебе их предложение. Фирма растет, набирает обороты, на международный рынок выходить собирается. Вот они и хотят человека знающего языки и имеющего опыт ведения международных переговоров.

– Именно меня.

– Именно тебя, мне было даже сказано, – тут лицо Андрея приобрело мечтательное выражение, – и зарплату положат, такую же, как у вице-президента.

– Андрюш, брось заливать, они же меня совсем не знают.

– Ну может, кто-нибудь помнящий о нашей с тобой работе, рассказал.

– И вообще, – я решил подвести черту под затронутой темой, – куда возвращаться? На пепелище? За те годы, что я живу здесь я не перестал быть русским, но что толку, у вас то жизнь тоже не остановилась. Приехать и стать чужим среди своих – ну уж нет, быть чужим среди чужих еще, куда ни шло, а в своей стране – увольте.

– Да перестань ты загибать, каким изгоем, – попытался возразить мой друг, которому подобные мысли, надо сказать, не раз и не два продуманные мной, просто не приходили в голову, – ты нормальный мужик, приедешь и все устроится.

– Я попытаюсь тебе объяснить, во-первых, ты себе даже представить не можешь, сколько наших соотечественников никогда не простит мне, что в те хреновые годы, я жил в относительно спокойной и обеспеченной стране и их не будет интересовать ни почему я тут жил, ни как, жил и все.

– Плевать на них, – прервал мое изложение Андрей.

– Да не хватит слюны. А во-вторых, я, за эти годы, уже как-то свыкся с порядками, царящими здесь, обзавелся знакомыми и привычками и просто не хочу все это менять и начинать все сначала.

– Вот, вот разнежился, не хочешь оставлять сытое, спокойное гнездо…

– Ага, и ты Брут. Андрюха, ты ведь сам не замечая, произнес те слова, которые я буду слышать каждое мгновение, а мне уже не восемнадцать и начинать еще раз все сначала я просто не хочу. Давай оставим эту тему, – подвел я черту, – расскажи, лучше, что нового происходит у наших общих знакомых.

– О ком бы ты хотел слышать?

– Да вот из моего поля зрения как-то исчез Пал Палыч.

– О… – и разговор, свернув на тему воспоминаний, продолжился без излишнего напряжения.

Тут Ленка позвала нас на кухню. Кухонный столик, обычно стоявший возле окна, был выдвинут на середину кухни и на нем стояло такое количество всего, что оставалось лишь удивляться, как все эти тарелки там уместились. Стулья, которые я одно время думал отнести в подвал, а потом, не в последнюю очередь, из за лени, не отнес и припоминая сам себе Мартовского Зайца со Шляпником во время чаепития, использовал по очереди, стояли вокруг стола. Ленка все еще суетилась возле плиты, заканчивая, что-то готовить.

– Сережа, ничего, что я здесь по-своему распорядилась?

– Ты умница, я бы не придумал не то что лучше, а признаюсь и до того бы не додумался.

Мы уселись вокруг стола. Стен улегся в углу кухни, по его умильной довольной морде было понятно, что ему тоже, кое-что перепало. Выпили еще раз за встречу и когда Андрей наливал снова, я обратив внимание что Ленка как-то странно смотрит на свою рюмку, вспомнил, что водку она переносила очень тяжело, отдавая предпочтение винам. Я встал и достал из кладовки бутылку македонской «Кадарки».

– Лен, попробуй, это чудесное вино, описать вино. Вот только в этих упаковках партия от партии настолько разительно отличается, что напав на то которое мне нравится я покупаю сразу пару упаковок.

Посиделки вокруг стола, с разговорами ни о чем и обо всем, тостами на все возможные и невозможные темы, затянулись далеко за полночь. Порой мне начинало казаться, что сработала машина времени, и мы вернулись в благополучные прошлые времена, когда все мы были молоды, беззаботны и безмерно счастливы. Разговоры, думаю в основном благодаря Ленке, больше не сворачивали на скользкие темы. Так что вечер был просто чудесен. Мои попытки заняться уборкой, после его окончания, были на корню пресечены.

– Идите, идите спать, пьяницы горькие, – сказала, смеясь, Ленка.

Проснувшись утром, я в полной мере вспомнил все признаки синдрома похмелья. На кухне Ленка кормила свое семейство завтраком. Пожелав им доброго утра, залез под душ и десять минут стоял под струями воды, пытаясь привести себя в порядок, потом вытершись и одевшись, вышел на кухню. Все было прибрано, посуда вымыта.

– Сережа, я тебя сейчас накормлю, эти прожоры почти все съели, но кое-что осталось.

– С утра я только пью кофе.

– Ну, надеюсь, от пирожков к кофе ты не откажешься.

От пирожков я отказаться не мог. Не понимаю, только когда она их успела нажарить. Налив себе кофе, я присел за стол.

– А можно Сеня со Стеном пойдут прогуляться? Сенька просто балдеет от Стена.

– Пусть валят, только питбулей обходят стороной, Стен их на дух не выносит, – и прибавил, обращаясь к Стену, крутящемуся здесь же, – а ты оболтус должен присматривать за ребенком.

Пока я пил кофе, эта парочка угнала на прогулку и мы остались втроем.

– Ребятки, я извиняюсь, но на меня навалилось столько работы, что я просто физически не смогу, с вами мотаться и показывать местные красоты.

– Что ты выдумываешь, машина есть, посмотрим сами, ты только скажи куда отправиться было бы поинтересней.

Я отставил чашку, и не взирая на протесты Ленки и ее слова, что с этим можно и подождать пока я не позавтракаю, принес из комнаты карту окрестностей.

– Давайте, я вам на карте отмечу примечательные места, а вы уж сами туда смотаетесь, если что, беру на себя обязательство вечером к тому придавать свои пояснения.