Текст книги "Экстремальная Маргарита"

4

Двухкомнатная квартира, где царили бардак, неразбериха и звучали детские вопли, часто давала ночной приют Саше Валдаеву. Его жилплощадь находилась у черта на рогах, за рекой, и добраться туда на общественном транспорте после девяти вечера было так же малореально, как простому смертному попасть на Марс. А в доме Ильи у Валдаева всегда были забронированы зубная щетка, полотенце и раскладушка.

Навстречу мужчинам выкатились в прихожую два здоровякинских крепыша. Имея за спиной прожитых неполных два года, близнецы справедливо полагали, что ложиться спать в половине двенадцатого – гигантская глупость. У каждого изо рта торчало по огромному еврошурупу.

– Илья, ты пришел? – закричала из комнаты Маша.

– И я тоже! – крикнул в ответ Валдаев.

– Саня, привет! – обрадовалась Маша, но в прихожей не появилась. Ей трудно было нести с собой компьютер, а оторваться от своего божества она не могла ни на минуту.

Являясь известным в городе программистом, талантливая Маша все дни проводила в составлении программ для различных фирм и предприятий. С ее малолетними детьми у Маши была молчаливая договоренность: они не мешали ей работать, она не мешала им, Леше и Антоше, превращать в руины квартиру. Вот и сейчас, изъяв из двух одинаковых маленьких ртов еврошурупы, Илья сокрушенно вздохнул:

– Кажется, разобрали шкаф.

Действительно, шкаф стоял в спальне в какой-то совершенно неприличной позе, растопырившись.

– Машка, извини, что я тебя отвлекаю, но дети что-нибудь ели, кроме шурупов?

Маша оторвала затуманенный взор от монитора и надолго задумалась.

– Вроде бы я их кормила… – неуверенно сказала она. – Точно! Омлетом с колбасой! Но укладывать не стала, думала, ты вот-вот придешь и уложишь…

– Все понятно. Работай, работай, не отвлекайся.

Пока Илья на скорую руку купал младенцев, Саша отремонтировал несчастный шкаф. Обои в спальне висели лохмотьями, линолеум был оторван от пола и загибался по краям. Детские кроватки чинились Здоровякиным и Валдаевым несметное число раз – зубастым деткам пришлись по вкусу деревянные жерди, а скакать на матрасах, изображая буйных коней, и вовсе являлось любимым занятием микроорганизмов.

В час ночи, оторвав упирающуюся Машку от компьютерного стола, парни кормили ее и себя опять же омлетом с колбасой.

– Я сейчас разрабатываю программу для компьютерной сети авиакомпании «Трансвэйз». Так увлекательно, – поделилась Маша.

Девяносто пять процентов Машиной жизни проходили в виртуальном пространстве. Когда у нее не шла работа, Маша, в качестве разрядки, ныряла в Интернет. Когда Здоровякин по глупости отправлял жену за продуктами, Маша упорно искала цветную капусту в магазинах, торгующих исключительно бытовой и компьютерной техникой. Вместо новых ботинок для малышей домой приносилась эргономичная клавиатура фирмы «Майкрософт». Когда Маша хотела расслабиться, она ставила компакт с играми или музыкой. На ее столе громоздились два компьютера, лазерный и струйный принтеры, сканер, факс-модем. Все это были приятные излишества – подарки фирм, для которых Маша когда-то создавала программы. Для работы и полного счастья ей хватало одного навороченного ноутбука и собственных мозгов…

– А знаешь, Саня, сколько готов выложить пресловутый «Трансвэйз» за Машкину программу? Наша с тобой совместная зарплата за два года.

– Правда, что ли? – изумился Валдаев. – Я не верю.

– Ну, за год, – снизил ставку Илья.

– Правда, – кивнула Маша. – А еще мне предложили сделать несколько анимационных заставок для сериала, который снимает в нашем городе режиссер Назаров, вы знаете? Московский режиссер и продюсер, он еще снял такой динамичный боевик-детектив, не помните? Показывали по НТВ в прошлом году. Илья, ну ты ведь смотрел! Я тогда еще страдала над программой для «Пластэка». Помнишь? А теперь этот Назаров снимает «экшн» в нашем городе, в главной роли – непобедимая сыщица, вся из себя сплошное секси, к тому же не расстается с минометом, как я поняла. Картину покажут в феврале будущего года. И он, Назаров, попросил меня смастерить кое-что из трехмерной анимации. Так, в плане развлечения…

– Ты делала программу для компании «Пластэк»? – в один голос спросили Валдаев и Здоровякин.

– Да, а что?

– А мы как раз сегодня были у него. У президента «Пластэка». Никиты Кармелина.

– С президентом я не виделась. Только общалась с их бухгалтерией. – Маша просительно взглянула на мужа. – Можно я еще посижу?

– Нет, – отрезал Илья. – Спать. Глаза красные. Волосы дыбом. Ночью поймаю на кухне с ноутбуком – изобью.

– Вы забыли, на кухне буду спать я, – скромно напомнил Саша.

Мария с трудом подавила вздох разочарования. Если бы случилось невероятное и компьютеры внезапно исчезли из нашей жизни, Маша упала бы на землю, завыла от горя и вскоре наверняка бы умерла от немыслимой тоски.

Засыпая на просторной двенадцатиметровой кухне, Александр слышал, как похрюкивают в спальне близнецы, как шумно дышит за стеной великан Здоровякин, и думал о Маргарите. О ее кошачьем зеленом взгляде. Валдаев легко увлекался.

5

Проведя жуткое воскресенье возле убитой горем Настасьи, рано утром в понедельник Маргарита посетила родное охранное агентство. Сорокатрехлетний директор «Бастиона» Юрий Павлович Садовченко, бывший спецназовец, седой, словно аксакал, смотрел на любимую подчиненную тяжело и безрадостно.

– Что, мать, уже имеешь в биографии второй труп?

– Да, – холодно кивнула Маргарита. Несмотря на большую разницу в возрасте, она была с начальником на «ты» – то ли по причине глубокой взаимной симпатии, то ли потому, что они давно работали вместе и ощущали некоторое родство душ.

– Ты, Юра, не забыл, что Кармелин не был моим клиентом?

– Только это тебя и спасает от растерзания, Марго.

Маргарита передернулась. Она почему-то органически не переносила данного – королевского – варианта ее чудесного имени. Юрий Палыч об этом знал, но не смог отказать себе в удовольствии понервировать девушку. Когда Маргарита злилась, ее щеки начинали пылать, а глаза сверкали, как два прекрасных изумруда.

– Надеюсь, твое алиби безупречно?

– Мое алиби конечно же безупречно, но неужели ты предполагаешь, что меня будут подозревать?

– Насколько удалось выяснить по собственным каналам, подозревать будут всех лиц женского пола, имеющих хоть какое-то, пусть самое косвенное отношение к Никите Кармелину. Ты что-нибудь знаешь? – пытливо уставился на Маргариту директор.

– Нет, откуда? – с детским удивлением отказалась она.

– Следовательно, я явно переоценивал уровень твоей профессиональной подготовки, – усмехнулся Юра. – После пяти месяцев, проведенных в семье, любая гувернантка или домработница смогла бы, не задумываясь, накидать мне с десяток версий, кто убил хозяина дома. А ты отнюдь не гувернантка. Или ты прикидываешься алюминиевой кастрюлькой, потому что не хочешь со мной откровенничать?

– Разве тебя интересуют сплетни? Зачем нам сотрясать воздух пустыми догадками? – равнодушно пожала плечами Маргарита. – Мне очень жаль Кармелина, хороший был человек. Но он убит, и статус-кво восстановить невозможно. Пусть сыщики думают, кто убийца, пусть ищут. А если мы с тобой сейчас начнем строить предположения, то уподобимся бабкам, которые перемывают косточки соседям. Зачем?

– Бабки, косточки… – недовольно отозвался Юра. – Деловая колбаса. Только знай, теперь мне будет очень нелегко найти тебе новое место. Достаточно новому клиенту услышать имена Артема Германцева и Никиты Кармелина – и желание заполучить в телохранители изумительную девушку Риту, ловкую, смелую, сильную, сменится испугом. Наш контингент очень суеверен. Не знаю, как уж Кармелин решился взять тебя на службу после того, как ты не уберегла его друга Германцева, но…

– Так нечестно! – гневно воскликнула Маргарита, впервые изменив своему спокойствию. – Я никак не могла уберечь Артема от пули, потому что меня не было рядом с ним! Ты прекрасно знаешь это!

– Ладно, Риточка, не кипятись. Даже покраснела. В ярости ты просто великолепна. Чего и добивался. А как там фильм? Когда заканчиваются съемки? – сменил тему Юрий, весьма довольный, что ему удалось окончательно вывести Маргариту из состояния глубокой заморозки.

– Не хочу с тобой разговаривать! – обиженно надула губки Маргарита. Любое напоминание о гибели Артема Николаевича Германцева больно ее ранило.

– Ну прости! Конечно, ты не виновата в его смерти. Ладно, проехали. Когда фильм-то увидим?

В телевизионном сериале, который снимал в городе заезжий режиссер, Маргарита дублировала главную героиню. Актриса, изображавшая в фильме крутую сыщицу, в жизни не могла перепрыгнуть через полуметровую лужу, чтобы при этом не покалечиться. Маргарита выполняла за нее все рискованные трюки.

– Я еще должна отработать две сцены. Взрыв на стройке и полет на тросе, спущенном с вертолета, – с удовольствием ответила телохранительница. Она улыбнулась, словно говорила о вкусном десерте, приготовленном специально для нее.

– Смотри не убейся ненароком. Как ты это любишь, а? Жизнью рисковать. Я тебя, по идее, и на работу брать не должен был, с такой-то страстью к острым ощущениям.

Маргарита улыбнулась еще ярче.

– Ладно, топай. И все-таки подумай о железном алиби. Ты должна быть чиста, как Дева Мария или ванна после «Доместоса».

«А как же иначе? – думала Маргарита, трясясь в автобусе. – Конечно, я чиста. Когда Никита Андреич встретился с убийцей, я разговаривала с Ариадной». И сейчас Маргарита ехала на улицу Карла Маркса именно для того, чтобы отловить бизнес-вумен, не дать ей уехать во Францию раньше, чем она подтвердит Маргаритино алиби. Телефоны, указанные на визитке деловой дамы Ариадны Михайловны, не отвечали, но Маргарита надеялась, что ее поездка увенчается успехом. Автобус насквозь продувался теплым ветром, так как все окна и люк в крыше были открыты. Крепкий парень, загорелый до оттенка пережаренного блинчика, долго и настойчиво упрашивал Маргариту сесть на его место, а потом смотрел на нее продолжительным взглядом.

Быстрым шагом приближаясь к офису фирмы, Маргарита думала о том, как резко изменилась к худшему жизнь бедной Настасьи и как мало застрахован кто бы то ни было от подобных фатальных изменений. До прошлой субботы Настасья беспечно срывала с древа судьбы сладкие и сочные плоды, наслаждаясь жизнью, любовью мужа, своей красотой, возможностью бездумно тратить деньги… Теперь для нее…

И тут Маргарита остановилась как вкопанная. Вместо белого пластика и броской бело-красной вывески «Ариадна», с фасада здания на нее смотрела другая надпись: «Агентство недвижимости „Корвет“».

Маргарита оглянулась по сторонам, ничего не понимая. Улица была та же, номер дома тот же, только офис «Ариадны» куда-то исчез. В полном недоумении Маргарита поднялась по ступенькам и открыла дверь. Сейчас она уже не могла сказать, была ли дверь той же самой или непоправимо изменилась за последние двое суток.

Ей навстречу поднялась из-за стола улыбающаяся девушка, юная, красивая, свежая, хорошо причесанная и умело накрашенная, – непременный атрибут всех фирм города.

– Добрый день, я могу вам чем-то помочь? Желаете купить, продать, обменять, снять квартиру?

– Помогите мне, пожалуйста, – немного жалобно попросила обескураженная Маргарита. – В субботу я была здесь, встречалась с одной дамой, но снаружи на здании было написано «Ариадна»… Оптово-закупочная фирма. И фасад выглядел совсем иначе…

Девушка замерла. Потом посмотрела на Маргариту с подозрением, явно предполагая, что посетительницу хватил солнечный удар.

– Вы не хотите выпить воды?

– Спасибо.

– Фирма «Ариадна»?

– Да!

– Не знаю, – удрученно покачала головой девушка. – Я здесь уже два года. Какая может быть здесь «Ариадна»? В субботу?

– В субботу.

– А мы в субботу вообще не работаем.

– А не мог кто-то воспользоваться вашим офисом?.. – начала было Маргарита. «Ага, и вывеску сменить, а стены залатать белым пластиком», – закончила она мысленно, понимая, что в глазах «корветчицы» выглядит сумасшедшей.

– Можно поговорить с вашим директором? – попросила она, почему-то надеясь, что директор фирмы сможет объяснить мистическую загадку исчезновения «Ариадны».

– А он в отпуске. Мы его уже давно не видели. Вы попробуйте прийти через неделю, может, появится. Думаете, он что-то знает?

– Что случилось? – В комнате шумно появился юноша лет двадцати пяти. – Катя, какие-то проблемы? Здрасьте, чем могу служить?

– Вот девушка утверждает, что в субботу она встречалась в нашей конторе с какой-то дамой. Причем на фасаде у нас была укреплена вывеска не «Корвет», а «Ариадна».

Юноша внимательно посмотрел на Маргариту, потом осторожно взял ее запястье и посчитал пульс:

– Вроде нормальный. Голова не болит?

– Я не идиотка, – заверила Маргарита. – Правда, было написано «Ариадна»…

– Я в пятницу сам тут все закрыл и поставил на сигнализацию. И насколько я знаю географию нашего района, тут поблизости ни Ариадны, ни Менелая, ни Прометея, ни какой другой живности нет. Есть «Фантомас», если хотите, там хорошее чешское пиво, холодное, вкусное. Зайдите попробуйте, рекомендую…

– А у вас нет сотрудницы по имени Ариадна Михайловна Стоккер? – на всякий случай спросила Маргарита. – Именно с ней я встречалась в субботу…

Юноша и девушка Катя посмотрели сначала друг на друга, потом на Маргариту. Их глаза светились сочувствием…

Маргарита вы шла на крыльцо «Корвета» и закрыла глаза от яркого солнца. Она сегодня забыла солнцезащитные очки. «Фантомас» действительно располагался неподалеку. Маргарита спустилась в прохладный подвальчик, где, сидя за деревянными столами, несколько посетителей тянули ледяное пиво под мягкой пенной шапкой из огромных стеклянных кружек. Маргарита попросила стакан холодной воды, вызвав легкую гримасу удивления у бармена, и вмиг осушила его.

Не в ее характере было паниковать, но Маргариту не покидало ощущение, что почва уходит из-под ног.

6

Компанию «Пластэк» накрыло серой волной уныния. Беспокойство и предчувствие конца благополучной жизни сквозняком носилось по производственным цехам. Работники предприятия привыкли полностью полагаться на президента фирмы Никиту Кармелина – «Пластэк» стал тем, чем был, в первую очередь благодаря таланту Никиты Андреевича, его энтузиазму, коммерческому чутью и хватке. И президент никогда еще не подводил своих подданных – вплоть до субботней трагедии. Когда позволил себе бесславно умереть.

В холле, за металлическими турникетами, обескураженных рабочих, инженеров, управленцев встречал траурный портрет с букетом темно-красных гвоздик. Владелец компании смотрел на коллег с легкой улыбкой, и было невыносимо грустно видеть совсем молодое, обаятельное лицо в обрамлении черной полосы.

«Ах, тебе бы жить да жить, – причитала себе под нос бабка-уборщица, во второй раз за утро вытирая пол в проходной. – Благодетель наш, голубчик… Как же мы без тебя…» В ее глазах Кармелин был кормильцем, давшим ей работу, бесплатные обеды, путевку в санаторий, подарки к праздникам. А после того как она два раза наперевес со шваброй подвернулась под ноги президенту и он не только улыбнулся ей, но даже умудрился запомнить имя (!), то стал для нее и вовсе божеством…

Двери в кабинет Кармелина были распахнуты, на его рабочем столе опять же стояла траурная фотография. Здесь уже побывали корреспонденты городской службы теленовостей.

– Ярослав Геннадьевич! – со стоном приподнялась навстречу вице-президенту компании Аллочка, секретарша. Она не расставалась с носовым платком, усердно растирая им лицо, и, благодаря настойчивым усилиям, приобрела замечательный ультрарозовый оттенок. – Горе-то какое!

Ярослав Геннадьевич Кобрин не снизошел до ответа. Аллочку (Алле вообще-то было «очень сильно за двадцать», ее внешность характеризовалась народной присказкой «зато умная», то есть чуть-чуть симпатичнее макаки, но, следуя стереотипу, существующему в отношении секретарской должности, зрелую девицу по инерции именовали детсадовским псевдонимом) он не переваривал, так как органически не мог простить женщине отсутствия красоты. Кармелин, очевидно, не придавал значения подобной ерунде – он не расставался с секретаршей пять лет.

– Горе-то какое! – продолжала причитать Алла, пытаясь укрепить на мокрой от слез переносице очки в тонкой пятнистой оправе. – Ярослав Геннадьевич, что же с нами будет-то?

– А что с нами будет? – буркнул Кобрин. – Кончай выть, а?

Аллочка хлюпнула носом и затихла. Очевидно, поняла, что неприятные изменения, связанные с утратой доброго начальника, уже начались.

– Пока все остается по-прежнему, – недовольно сказал Кобрин. – Мне кофе, как обычно. Факсы занеси, почту. И хватит, хватит рыдать!

Вице-президент попытался исчезнуть в своем кабинете, который находился напротив кармелинского, но Аллочка крикнула вдогонку:

– Теперь отдадите нас в рабство итальянцам?

Кобрин обернулся. Все в «Пластэке» от вахтера до топ-менеджера знали, что компанию замучили пристальным вниманием иностранцы. И если раньше возможность работать на совместном предприятии считалась благом, то теперь настырных итальянцев воспринимали как захватчиков, которые мечтают присосаться к родной фирме и качать из нее прибыль. Кобрина возмущало такое единодушие.

– Кто отдаст?

– Ну, вы… Вы же не против…

– И чем тебя так пугают итальянцы?

Аллочка издала финальный всхлип и покончила с истерикой.

– Начнем с того, что изменение статуса компании на «совместное предприятие» автоматически меняет схему отчисляемых нами налогов, – сказала она уже почти спокойно. – Во-вторых…

– Знаешь, милая, ты лучше свари-ка мне хороший кофе, – перебил Кобрин. – Нахваталась выражений. Схема налогов, статус компании… – фыркнул он и скрылся за дверью.

– Змее место в террариуме, – тихо сказала Аллочка, включая кофеварку. – Эх, Никита Андреевич, как не вовремя вы нас покинули!

Результаты поиска, отразившиеся на экране ноутбука, добили Маргариту. Компьютерная версия телефонного справочника содержала самые свежие данные и не могла обманывать. В городе не проживала женщина с именем Ариадна Михайловна Стоккер. Домашний и рабочий телефоны с ее визитной карточки принадлежали другим людям. Фирма «Ариадна» тоже не имела ни адреса, ни телефона, ни факса.

– Приехали! – констатировала Маргарита. – Какая глупая шутка! – Она откинулась в кресле и задумалась. Энергичнее всего она гнала от себя мысль, что мистификация, устроенная Ариадной Михайловной, как-то связана с убийством Никиты Кармелина. Но разговор с бизнес-леди и трагедия в особняке на Оранжевом бульваре почему-то чрезвычайно точно совпадали по времени…

– Но у меня ведь есть еще одна зацепка! – вспомнила Маргарита. Она порылась в сумке и вытащила обрывок газеты с объявлением «Бизнес-леди примет на работу телохранителя…».

Ей повезло: номер контактного телефона, указанный в объявлении, не ответил равнодушными гудками.

– Здравствуйте, мы с вами уже разговаривали, – начала Маргарита.

– Здравствуйте, – отозвался женский голос.

– Ваш телефон указан в газете. Меня зовут Маргарита Дорогина, я оставляла вам свои данные, чтобы вы передали их Ариадне Михайловне Стоккер.

– Да, наверное. Кроме вашего, было еще несколько звонков. Что-то случилось?

– Видите ли, я встретилась с этой самой бизнес-леди, – объяснила Маргарита. – Мы поговорили. А теперь я никак не могу ее найти.

– Сочувствую. Но что вы конкретно хотите от меня?

– Помочь мне найти испарившуюся даму. Скажите, когда вы с ней встречались?

– Я с ней вообще не встречалась.

– Как?

– Так. Я дала объявление в газету, предложила услуги диспетчера на телефоне. Позвонила Ариадна Михайловна, и мы договорились. Через пару дней мне принесли с почты денежный перевод. Я инвалид, из дома не выхожу. Потом, когда Ариадна Михайловна опубликовала свое объявление, поступило несколько звонков, в том числе и ваш. Она перезвонила мне и все записала. Думаю, моя информация вряд ли поможет вам найти эту женщину.

– Действительно, – обреченно вздохнула Маргарита. – Извините за беспокойство.

Не успела Маргарита вновь откинуться в кресле и предаться мрачным мыслям, как зазвонил телефон. Голос Настасьи звучал немного хрипло – результат двухдневных рыданий.

– Маргарита, пожалуйста, приезжай немедленно, – сказала она. – Мне надо с тобой поговорить.

7

Незатейливая головоломка-паззл постепенно складывалась в картину. Никита Кармелин был отравлен ядом, подсыпанным в фужер с шампанским. Жестокий поступок, недостойный настоящей пионерки, был совершен, судя по всему, эффектной белокурой девушкой, которая посетила особняк на Оранжевом бульваре и находилась в нем именно в тот промежуток времени, когда несчастный бизнесмен скончался. Кроме юных спортсменов на роликовых коньках, нашелся еще один свидетель – подполковник в отставке, видевший, как светловолосая красавица с фантастическим и ногами высадилась из некоего транспортного средства на улице Радистов, перпендикулярно пересекающей Оранжевый бульвар. Учитывая визуальные характеристики девушки, выяснить, на каком именно «транспортном средстве» приехала подозреваемая – «жигуленке», джипе, бронетранспортере или даже крокодиле, – не удалось. Вопрос о происхождении яда решался довольно просто: на воскресном Атлантическом рынке (располагался возле рыбного магазина «Атлантика»), почти не маскируясь, можно было купить не только ампулу с цианидом, но и межконтинентальную ракету. Свежие отпечатки пальцев на бутылке шампанского и фужере принадлежали, как и предположил капитан Здоровякин, исключительно Кармелину…

– Посмотрим кассету? – предложил Илья.

– С нашими рожами? – удивился Александр. – При всей моей эгоцентричности – извини, друг, уже явный перебор.

– Нет, с не нашими рожами. Вот, раздобыл на местном ТВ. Довольно свежая передача с участием Никиты Кармелина. Отснята месяц назад, в середине июля.

– А… Давай. Вникнем. Печальное знакомство постфактум.

– Почему печальное? – удивился Илья.

– Как почему? Потому что единственной возможностью познакомиться с Никитой Кармелиным для нас осталась эта кассета.

– Ну а тебе-то что за горе? Ты ведь не жена его и не белокурая подружка…

– Стоп! Насчет белокурой подружки. За пуговицу рубашки, что была надета на Кармелине, зацепился белый волос. И знаешь что?

– Ну что, что? Санька! Не тяни, как стоматолог!

– А то. Волос искусственный. От парика!

– Елки-палки!

– Я погрузил в машину парочку подростков – роллеров, с которыми ты беседовал в день убийства, заехал с ними в магазин «Головные уборы» на улице Петрарки. Они вмиг нашли на витрине похожий скальп. Знаешь, что сказала продавщица? «Очень ходовая модель». Натуральные блондинки практически перевелись. И у них светлые ресницы. Согласись, белые ресницы асексуальны.

– А что? Вполне можно смириться. Главное, чтоб не на спине росли, – заметил Здоровякин.

– А ты покупаешь паричок по умеренной цене, и в зеркале – Мэрилин Монро. Или Маша Распутина, кому как больше нравится.

– Теперь нам и подавно не найти эту таинственную девицу. Даже масти ее не знаем, – вздохнул Илья. – Давай смотреть кассету.

– Давай. Может быть, поймем, что за фрукт был Никита Кармелин.

– Хороший фрукт, половозрелый. С женой, любовницей.

– Не понимаю я его.

– Ты?! Ты, мой сексуальный гейзер, и должен понимать его лучше всех!

– Он принимал любовницу в райском уголке, специально отведенном для забав. Знаменитая японская графика на стенах – как наглядное пособие, как возбуждающее средство. А бескрайняя кровать! Ложе Калигулы, не меньше.

– Как раз и принимать подружку в такой обстановке. Стимулирующей. Чтобы система наведения не дала сбой.

– Нет! – вскричал Валдаев. – Нет! Ты, Здоровякин, не понимаешь. Ведь это супружеская спальня, ее придумывали и обустраивали совместно с женой. И пригласить туда любовницу – цинизм. Ты бы положил любовницу в супружескую кровать?

– У меня любовниц нет, ты же знаешь. А тебя положил, когда Машка в Питер уезжала. А что? Нельзя было?

– Меня – можно. Ладно, давай кассету.

Недоуменно пожав плечами, Илья включил видеомагнитофон. Его очень удивило трепетное отношение холостого Валдаева к понятию «супружеская спальня».

С экрана телевизора смотрел живой и веселый Никита Кармелин. Интервью брала упитанная дама-журналистка, ее мягкий бок постоянно занимал кусочек экрана на переднем плане. Сначала снимали в апартаментах, знакомых Александру, – гигантская гостиная-аквариум на первом этаже особняка. Настасья, красивая, пушистая, милая, сидела рядом с мужем на диване и нежным цветом лица соперничала с розами, стоявшими в огромной напольной вазе и постоянно привлекавшими внимание оператора. Настасья поглядывала на Никиту снизу вверх, внимательно слушала и словно оттеняла достоинства мужа и его значительность.

Потом Кармелин с гордостью выступал в роли гида – показывал телевизионщикам и зрителям свое детище, водил по цехам и складу, предлагал нырнуть в бассейн, угощал супом и котлетами в столовой…

«Если судить по атрибутам – джип, костюмчик за пару тысяч, мобильник, – вы „новый русский“…» – говорила тележурналистка, отодвигая от себя ногой настырного младенца. В детский садик, прямо под крышей завода, сдавали на время смены своих чад рабочие «Пластэка».

«Пальцы веером? – засмеялся в ответ Никита Андреевич. – Идемте дальше… Я, конечно, мог бы передвигаться на ослике, носить набедренную повязку и общаться с партнерами посредством голубиной почты, но согласитесь, весь мой бизнес зачах бы на корню. Понятие „новый русский“ содержит определенный негативный оттенок. Себя я бы не отнес к этой категории людей. Все, что имею, я заработал своим трудом. Я не прикарманивал государственные средства, не собирал кредиты, не присасывался к бюджету жадной пиявкой… Я произвожу товар и получаю за него хорошие деньги».

«Люди как вы, крупные предприниматели, бизнесмены, составляют группу риска. Заказные убийства случаются чуть ли не ежедневно. Вам ни когда не хотелось уехать за границу и обосноваться в более спокойном месте?»

«Вы имеете в виду Гренландию? Или Антарктиду? Только там, наверное, и можно не опасаться пули киллера. Жаль только, тюлени не смогут оценить по достоинству изумительные пластмассовые тазики, которые мы производим в числе прочего».

«Значит, вам не страшно жить в нашей криминальной стране? У вас есть телохранители?»

– Какие-то тупые вопросы она задает, правда, Илюша? – возмутился Александр. – Кому не страшно? Всем страшно. И что из того? А если и не страшно, то самому смелому всегда может упасть на голову кирпич.

– А что, нормальные вопросы, – вступился за журналистку Здоровякин. – Я бы на месте Кармелина давно рванул бы в Канаду. Там действительно поспокойнее. Но Кармелина-то убил не киллер. Ему не подкладывали бомбу в машину и его не расстреливали из автомата.

– Откуда ты знаешь, может быть, наша девка в парике и есть самый настоящий киллер?

«Телохранителей у меня нет, но есть отличная секретарша Алла. Когда я не хочу с кем-то встречаться, она забетонирует вход в мой кабинет, но персону нон грата не пропустит. Зато телохранитель есть у моей любимой жены Настасьи».

«Значит, за здоровье жены вы все-таки опасаетесь?»

– Ну привязалась, убогая! – не сдержался Валдаев. Похоже, толстая телевизионщица активно ему не нравилась.

«Конечно, опасаюсь. Иногда она пытается починить застежку у клипсы электроножом…»

В подобном духе интервью продолжалось еще около десяти минут.

– Ну, что скажешь, Валдай?

– Что я скажу? Нормальный мужик. Симпатяга.

– М-да. Знаешь, Саня, имея такую обалденную жену, я бы не стал заводить ненадежных любовниц.

– А надежных? Да, действительно, жена у Кармелина из разряда «от кутюр». Штучный экземпляр. Хотя, когда я беседовал с ней в субботу, она мало напоминала красавицу с видеокассеты. Так, придавленная сапогом водяная крыска…

– А что ты, Саня, хочешь? Подле теплого трупа-то! Нет, зря Кармелин изменял Настасье. Я бы не стал.

– Я бы тоже. Разве что с телохранительницей жены. С Маргаритой.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме возник майор Алимов. Он любил появляться внезапно и устрашающе, очевидно представляя себя Бэтменом. Зуфар Алимович с подозрением посмотрел на Валдаева и Здоровякина. Те не пошевелились. Наверное, занимались в момент появления начальства вполне легитимной деятельностью.

– Работаете, противные ребятишки?

– Работаем, Зуфар Алимович, работаем, – отозвались оперативники. – Вот, сексуальную жизнь Кармелина обсуждаем.

– Да? Ну хорошо. – Майор вроде собирался сказать что-то умное и глубокомысленное, но передумал и, ободрительно кивнув подчиненным, вышел из кабинета. Через секунду вернулся: – На обед-то куда-нибудь пойдете, жертвы марвелона?

– Ко мне домой, наверное, сходим, да, Сашка? – предложил Здоровякин.

– Обязательно пообедайте. Здоровье надо беречь смолоду. А то наживете себе язву, бойцы. Ну ладно, работайте пока, работайте. – Зуфар Алимович скрылся. На этот раз окончательно.

– Ты не знаешь, что такое марвелон? – не понял Здоровякин.

– Одно из двух. Или противозачаточные пилюли, или слабительное.

– Странно. При чем тут они? – удивился Илья. – Алимыч вечно завернет что-нибудь непонятное Ладно, вернемся к делу. Знаешь, вот я все думаю про…

– Я вспомнил! – заорал вдруг Валдаев и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Что?! – подпрыгнул на стуле Здоровякин. Он понял: друг, осененный внезапной догадкой, вплотную приблизился к раскрытию убийства. Илью охватил священный трепет. – Что, Сашенька?

– Ты, забывчивая гондурасская скотина, опять не купил детям кефир и творог! Дуй живо в магазин, а то закроется на обед!

Если бы Валдаев представлял собой засушенный трупик таракана, то и тогда Илья посмотрел бы на него с большей нежностью.

Маргарита мчалась вниз по лестнице, спускаясь с третьего этажа. Она неслась сломя голову не потому, что спешила на встречу с Настасьей, а потому, что представляла себя участницей группы захвата, – внизу ждал воображаемый противник, и Маргарита должна была его обезвредить. На лестничных площадках девушка тормозила и, подпрыгивая, впечатывала подошву кроссовок в стену или посылала в воздух резкие короткие удары руками.

– Тренируешься, Риточка, – отшатнулась в сторону бабулька в наглаженном платочке, едва не угодив под апперкот.

– Здрасьте, баб Лен! – крикнула Маргарита. Однокомнатная квартира досталась Маргарите в наследство от бабушки. Пенсионеры, в основном населявшие подъезд, помнили «Риточку» еще четырехлетней девочкой, выписывавшей лихие виражи на трехколесном велосипеде. Они знали, что Маргарита – спортсменка и никогда не откажется помочь. Девушку звали, если у кого-то захлопывалась металлическая дверь или глупый кот забирался на развесистую иву, упиравшуюся крепкими ветвями практически в окна пятиэтажки. Смелая и отзывчивая, Маргарита лезла в чужую квартиру через форточку или, наоборот, со своего балкона прыгала на иву – отдирать от ствола прилепившееся коалой испуганное животное. Поэтому, ловко уйдя из-под удара, баба Лена отнеслась к Маргаритиным выкрутасам с пониманием.