Текст книги "Аромат от месье Пуаро"

– Это говорит больше о вашем ресторане, чем о нем, – усмехнулся Олег.

– Неправда, – покачала головой Наталья. – Он умеет наслаждаться. Он еще не потерял вкус к жизни. Не пресытился.

Наталья замолчала. Сейчас ей вдруг показалось, что эта комиссия, эти «враги» – обычные люди. И если она с ними поговорит по-человечески, они встанут на ее сторону. Станут снисходительны. Северцева была спокойна – в ее отеле все в порядке. Но, с другой стороны, любую мелочь можно превратить в большую проблему. Еще она понимала, что репутация порой зависит от одного слова, намека, улыбки…

– Я вас понял, – подвел итог Максимов. – Сколько у меня времени?

– Мало, – честно призналась Северцева. – Совсем нет. Я даже не представляю, какими темпами они будут работать.

– Скорее отдыхать они будут, – улыбнулся Максимов, – не так тяжело им придется. А вы идите домой. Уже поздно. Надеюсь, завтра к обеду я что-нибудь вам скажу.

Перед тем как уйти, Северцева обзвонила все этажи и поинтересовалась, как идут дела. Узнав, что никаких происшествий не было, она покинула отель через служебный вход.

– Налево, поедем через бульвар, – сказала она водителю. Ей не хотелось ехать мимо кафе «Ежик», она знала, что там сейчас ее муж с Сашей Соколовой.

* * *

Максимов отпустил Лену Окулову домой, а сам собирался отоспаться здесь, в пятом этаже отеля. Как и в личных апартаментах Северцевой, здесь были все удобства. Кроме спальни, душа и гардеробной, имелись маленькая кухонька и холодильник с регулярно пополняемым запасом еды. Максимов, который не любил спешить и не особо стремился покидать рабочее место, частенько оставался здесь ночевать.

Кто же такой этот Олег Максимов, на помощь которого сейчас так надеялась Наталья Северцева? Кем является этот сорокалетний мужчина с рыженькой пушистой бородкой?

Когда Олегу было двадцать три года, его чуть не закатали в асфальт. Попался он на том, что разбавлял спирт.

– Ты зачем это делал? Сам хотел торговать? – спросили его «серьезные ребята», которые обнаружили, что градусы в продукции, которой они торговали, явно не соответствуют ГОСТам. А все из-за юного работника склада…

– Нет, мне спирт нужен для опытов, – ответил перепуганный Олег.

– Мы тебя сейчас самого в поликлинику для опытов сдадим. – Судя по всему, эти серьезные ребята мультфильмы иногда смотрели.

– Не надо, мне правда для дела. Хорошего и выгодного, – прошептал Максимов.

– Ясно, что дело выгодное! – еще больше рассвирепели «пострадавшие». – Но мы люди экономные, мы даже пулю на тебя тратить не будем. Мы…

– Господи, да не надо, – в сердцах воскликнул Олег, – я же не специально! Просто нормального спирта не найти. Вообще. Понимаете, сплошное дерьмо возят. И у вас, кстати, то же самое в половине партии. Проверьте. А я его очищал, разбавлял, использовал. А остальное на место возвращал. Даже улучшенное.

Ребята задумались – этот шальной, может, и правду говорит. А для какого дела – разобраться надо. Вдруг оно выгодное.

– Рассказывай, – приказали они.

– А что тут рассказывать, – оживился Олег. – Вот у вас же магазин продуктовый за углом?

– Ну да.

– Хотите, покупателей больше будет?

– Хотим!

– Тогда дайте мне три дня и полную свободу действий.

Дали.

Уже на следующий день в магазине под потолком толкались разноцветные шарики, а большой вентилятор гонял вымпелы с названием магазина. Покупателей было столько же. Но уже на следующий день, подсчитав выручку, «серьезные ребята» уважительно покачали головами. Дальше больше – покупателей становилось все больше, доход рос. Заинтересовавшись тем, какое благотворное влияние шарики и вымпелы оказывают на торговый процесс, «серьезные ребята» проанализировали первые успехи и пришли к выводу, что выручку делает в основном хлебный отдел. Причем все чаще стали спрашивать горячий хлеб, который был дороже и популярностью никогда не пользовался.

– Что за фигня? – удивились хозяева и позвали Олега.

– Почему фигня? – пожал он плечами. – Обычное дело: шарики, флажки, плакаты – это все необходимая реклама. Вот она и сработала.

– Ладно, ты нам ничего не должен. – Ребята милостиво простили долг.

Максимов уволился со склада и спешно уехал в Москву. А после его отъезда выручка хлебного отдела стала падать. И вообще, как заметили «серьезные ребята», в магазине стало неуютно. Что-то такое исчезло.

Олег Максимов прибыл в Москву, когда стали появляться первые настоящие бутики, частные медицинские клиники, салоны, продающие машины класса люкс. Но важно было не столько разнообразие появляющихся услуг, сколько их дифференциация. Магазины для богатых, клиники для состоятельных, кафе для не считающих копейки, машины для олигархов. Московские улицы стали светиться рекламой, удачно соперничая с улицами благополучной Европы. Олег Максимов снял комнатушку в Химках. Из вещей у него был рюкзак с одеждой и большой чемодан с бутылочками и баночками.

– Это че? – спросила его слегка подвыпившая хозяйка.

– Это – средства от насекомых, – ответил Олег. – Работа у меня такая.

Хозяйка уважительно кивнула – волноваться не стоит, человек надежный, работу в Москве найдет. В старых домах полно этой дряни бегает.

– Только очень ядовитое здесь все, хоть и пахнет хорошо. Лучше не подходить и не трогать. Иначе сразу каюк может случиться, – доверительно сообщил Максимов.

– Разве ж я не понимаю, – согласилась хозяйка.

Максимов про себя улыбнулся – за его маленькую коллекцию запахов можно было не волноваться.

А в большом чемодане действительно были запахи.

Олег Максимов рос ребенком обычным, за одним исключением. Природа наградила его обонянием тонким и избирательным. Вдыхая запах букета полевых цветов, он мог точно сказать, сколько оттенков ароматов в нем присутствует. А вот запах обычного борща был действительно обычным, несмотря на присутствие в нем различных специй. Такая избирательность забавляла Олега. Окружающие не подозревали о его способностях. Только мама иногда удивлялась, как сын точно угадывает, насколько свежее куплено молоко. После школы Максимов с грехом пополам окончил техникум. Занятия его не интересовали, все, что ему хотелось знать, он черпал из книг и учебников областной библиотеки. После техникума он устроился работать на склад, где и уличили его в воровстве те самые «серьезные ребята».

Да, спирт был очень ему нужен. Но только хороший, качественный, а не тот, который большей частью поставляли тогда в Россию. Максимов, едва поднеся емкость к носу, уже мог сказать, насколько «разбодяжили» товар.

– Что это у тебя за барахло стоит тут! – возмущалась мать и подозрительно косилась на многочисленные бутылочки и флакончики, стоящие на его столе.

– Это для работы, – отговаривался Олег.

Но мать это не убеждало, она не могла понять, с какой стати ее сын вечерами возится с этими стекляшками. Зачем он покупает у местных теток старые духи, одеколон и пудру.

– Господи, да нормальный ли он? – шептала она про себя.

А Максимов был нормальным, только очень рано попал под обаяние ароматов. В силу своего специфического обоняния он улавливал то, что обычному человеку не под силу. И совершенно зря мать волновалась из-за флакончиков духов. Олега ни женские, ни мужские парфюмерные запахи не привлекали. И современные, и старые были лишь учебным пособием. Тем, на чем оттачиваются навыки химика. Олег Максимов, не имея никакого специального образования, не имея опыта и никакой особой информации, понял, что запахи могут иметь безграничную власть. Могут заставлять людей подчиняться и совершать действия, которые ими даже не планировались. Это открытие он сделал совершенно случайно, наблюдая, как мать печет пироги.

– Ты будешь кулебяку? – спросила она его.

– Нет, не хочу, – отвечал он. Только что закончился обед, и Олег был сыт. Да и кулебяку с мясом он не любил. Он любил другие пироги.

Олег колдовал над пробирками в своей комнате, мать возилась на кухне. И вдруг потянуло запахом дрожжей сдобы, запахло сливочным маслом. Максим даже представил его – мягкое, светло-желтое, лежащее в большой миске. Потом из кухни потянуло запахом нагретого противня, и вскоре дом наполнился запахом готового пирога.

– Мам, отрежь кусочек, – прокричал Олег.

И пока мать любящим взглядом смотрела на него, жующего обжигающую кулебяку, пришел к выводу, что есть в этом мире огромная сила. И эта сила – аромат.

Первый свой опыт он поставил в магазине «серьезных ребят». Шарики, вымпелы, красочные плакаты – это была ширма. Главным тогда являлся вентилятор и маленькая незаметная коробочка с винной пробкой. Пробка была пропитана запахом, который Максимов уже давно получил сам, экспериментируя с ароматическими веществами, приобретенными на старых производствах, в закрывающихся магазинах «Юный химик» и тому подобных местах.

По магазину распространялся запах вкуснейшего горячего хлеба, и не сделать покупку вошедшему в этот магазин было невозможно. Да, этот запах свежего хлеба оказался «не точен» и недолговечен. Эта была кустарщина, но она отлично сыграла свою роль. Олег Максимов, ни разу не побывавший в Европе, понятия не имеющий о достижениях промышленной парфюмерии, в маленьком городке за старым письменным столом сделал то, что заставляло людей менять свои планы и совершать поступки под влиянием импульса. Так Олег Максимов приблизился к власти над людьми.

В Москве было весело, но нужны были деньги на жизнь и для работы. А еще нужно было купить компьютер – для кого-то это были игрушки, для Максимова же – настоящий выход в мир. Олег понимал, что, ничего не зная о достижениях в области промышленной парфюмерии других стран, он не сможет предложить что-то свое. «Всякий чужой опыт надо сделать своим!» – любил он повторять где-то услышанную фразу. Работать он устроился быстро – опять сторожил чей-то терминал. Эта работа была удобной – можно ночи напролет изучать книжки по химии, писать формулы, придумывать комбинации. Но денег она приносила только на бедную жизнь. Максимов был в отчаянии, а тут еще заболел зуб. Помучившись пару дней, он решился пойти в ближайшую стоматологию.

Кто любит стоматологов? Никто. Каждый входящий в кабинет врача, где стоит бормашина и пахнет лекарствами, начинает ощущать холод собственных ладоней. С Максимовым случилось то же самое.

– Господи, да вы взрослый мужчина! Что вы так боитесь, – не выдержал врач.

– Это рефлекс, – пробормотал Максимов.

– Увы, – согласился доктор и добавил: – Хотя ведь так все изменилось. И техника, и лекарства, и подход к лечению.

– Все равно как входишь, так дрожать начинаешь, – ответил Максимов и тут же забыл про страх.

Доктор завел машинку, но Олег остановил его и спросил:

– Скажите, а кто у вас тут главный?

– Я. По совместительству, – ответил доктор.

– Давайте попробуем…

– Что?

– Давайте попробуем внушить пациентам, что здесь не опасно, не больно. Что здесь здорово.

– Как?

– Я вам сейчас объясню.

Через две недели в стоматологической клинике было явно меньше детских воплей, и взрослые выглядели не как зомби, а как вменяемые люди. В помещениях пахло не лекарствами, а ванилью, цветами и морем.

– Сколько я вам должен? – спросил за рюмкой водки доктор.

– Вылечите мне зубы, – ответил Олег. – И выпишите для меня из-за границы вот эти вещества. Это ароматы. Они нужны мне, чтобы делать собственные композиции.

Только в Москве Максимов понял, насколько скудны его познания. Так что следующие несколько лет он учился. Осознав, какую пропасть неизведанного таит в себе наука о запахах, он дал себе слово изучить ее досконально. Хотя и понимал безнадежность подобных устремлений – ароматы настолько же бесконечны, как и Вселенная.

Мечтал ли он когда-нибудь создать духи? Нет, нет и еще раз нет. Олегу было неинтересно придумывать что-то, чем люди банально украшали бы себя. Он хотел создавать то, что меняет помыслы людей, их намерения, что заставляет их поступать совсем не так, как они, умные, высокоразвитые, уверенные и волевые, спланировали. Если бы его спросили, не является ли это откровенным манипулированием, он ответил бы: безусловно.

В тридцать лет Олег Максимов прочно встал на ноги. Он получил высшее образование. На кафедре химии МГУ ему прочили блестящую научную карьеру. И опять никто не догадывался о его редком обонянии и не подозревал о том, что его мало интересует синтез белков, но страстно интересуют, например, такие вещества, как гедион и эвернил. Первое вообще ничем не пахнет, и только соединяясь с другими веществами, образует удивительный по своей воздушности аромат. Эвернил пахнет мхом, воссоздает дух темного сырого леса. Максимов интересовался всем тем, что помогало составлять запахи. «Жизнь человека состоит из определенного и достаточно постоянного набора поступков и событий. Каждому из них присущ свой аромат. Я хочу найти составляющие этих ароматов!» – твердил себе Максимов. Окончив университет, он устроился учителем химии в школу – это было чрезвычайно удобно. Времени работа отнимала немного. И под рукой была учебная лаборатория.

Результаты своих исследований он тут же пытался опробовать на возможных клиентах. Например, магазин одежды, находящийся неподалеку, согласился с его предложением ароматизировать воздух в помещении. Олег долго корпел над пробирками и наконец представил владельцу флакон.

– Хорошо пахнет. Дорогой тканью, – одобрил владелец и купил аромат. Впрочем, через пару месяцев он позвонил Максимову.

– Надо что-нибудь другое. Не такое элегантное. А то народ шарахается от нас. Думает, что мы эксклюзивом торгуем, а мы с оптовки все возим, цены-то у нас низкие.

«О! – подумал Максимов. – Переборщили. Надо учесть, что и такое бывает».

В середине двухтысячных в Москве вовсю торговали аромапушками, картриджами с большим ассортиментом запахов, и можно было бы сказать, что для Максимова настали тяжелые времена. Но это было не так. Он по-прежнему искал те сочетания, которые отвечали бы за внутреннее состояние души человека, за его помыслы, действия.

За полгода до того, как он познакомился с Северцевой, с ним случилась неприятность. Как легко заметить, Максимов вообще часто попадал в передряги. То ли нрав вспыльчивый, то ли погруженность в свои мысли, но, так или иначе, Олег часто совершал поступки, не задумываясь о последствиях.

Тогда ему позвонили по поручению одного солидного человека и попросили подъехать для разговора.

Разговор оказался приятным.

– Нам нужен аромат, – сказали Олегу. – Только наш аромат. Наша фишка, наш почерк.

– У вас магазины?

– Фитнес-центры.

– Хорошо, – пожал плечами Максимов, – сделаем. Быстро.

Он не врал, поскольку уже точно знал, что фитнес должен пахнуть не только свежестью, но и праздником. Когда человек пришел заниматься, ничто не должно отвлекать его от этого занятия. Он должен получать наслаждение от того, что совершенствуется. Проблема запаха пота Максимова не волновала, она решалась при помощи уже известных средств, которые добавлялись при кондиционировании воздуха. Но заказчик хотел, чтобы в помещении было еще и приятно.

Через десять дней Максимов привез аромат.

– Отлично! – Владелец фитнес-центров был в восторге. Это действительно был удивительный запах – бодрящий, поднимающий настроение, при этом не шальной, а благородный, словно выдержанный в дубовых бочках не одно столетие.

В фитнес-центрах запахло по-новому.

А еще через несколько дней раздался звонок:

– Мы знаем, что вы делали аромат для… – прозвучало название сети фитнес-центров.

– Да. – Максимов улыбнулся. Такая известность была приятна!

– Отлично. Вам платят… – тут прозвучала неприлично большая сумма, – и вы больше не производите данный аромат для этой фирмы. Аромат вы производите только для нас.

– Для нас? – удивился Максимов.

– Да, для частного лица, для использования аромата в частном доме. Но вы ни для кого его больше не делаете.

Максимов выдохнул. Да не вопрос! Он откажет фитнес-центрам. Он будет делать этот аромат для этого щедрого господина.

Как и следовало ожидать, разгорелся скандал. Будь Максимов гибче, ловчее или хитрее, он бы наврал что-нибудь владельцу фитнес-центров, как-то выкрутился бы. Но он старался во всем быть честным, а потому позвонил фитнес-боссу и сказал:

– Мне заплатили за этот запах огромные деньги. Для вас я сделаю другой.

Скандал, разразившийся потом, заставил Максимова поменять номер телефона и какое-то время жить у приятеля.

К Северцевой Максимов попал совершенно случайно. Он проходил мимо отеля. Удивился забавной фигуре швейцара и решил зайти внутрь. Другой бы побоялся, застеснялся – пятизвездочный отель, солидная публика, «вдруг не пустят». Но Олег был выше предубеждений. Вернее, он даже не подумал таким образом. Ему стало интересно – и он зашел. Такая внутренняя свобода не раз оказывала ему услугу.

– Вы ждете кого-нибудь? Может, кофе? – подошла к нему администратор.

– Нет, спасибо. У вас пахнет хлоркой, – поморщился Максимов.

Девушка покраснела. Действительно, недавно пришлось специальным составом протереть низкие подоконники. Но хлорки в составе было ничтожное количество. Казалось, она полностью выветрилась из огромного помещения.

– В чем дело? – Наталья Владимировна появилась неожиданно.

– Нет, все хорошо, – покраснела администратор.

– Да, у вас красиво, – спокойно ответил Максимов, – только хлоркой пахнет.

– Правда? – подняла бровь Северцева.

– Да, вы не чувствуете. А я слышу этот запах. Но, думаю, кроме меня его никто больше не заметит.

Северцева с интересом посмотрела на Олега. Именно в это время она столкнулась с проблемой номеров для курящих. Сигаретный дым намертво въедался в ковровые покрытия, в обивку мебели. Периодически Северцева давала распоряжение провести косметический ремонт подобных номеров. Но тяжелый дух сохранялся.

И вот теперь перед ней стоял мужчина, который чувствовал то, что не почувствовал никто из ее сотрудников и она сама.

– Вы вообще кто? – напрямик спросила Северцева.

– Я химик. К вам зашел посмотреть отель. Швейцар у вас забавный.

– Забавный, – согласилась Северцева, – а что, у вас обоняние такое острое?

– Реагирует не на все запахи.

– Интересно как!

– Сам удивляюсь, – просто ответил Максимов.

– Давайте кофе выпьем? – предложила Северцева и сделала знак администратору.

Они быстро разговорились. Максимов внимательно рассматривал мраморные колонны, сотрудников, старающихся быть незаметными, и постояльцев, которые отчаянно шумели.

– У вас так каждый день? – поморщился он.

– Да, бывает и хуже, – рассмеялась Северцева, – а скажите, как вы обнаружили эту хлорку? После уборки включили вентиляцию на полную мощь…

– Я же объясняю, нюх у меня такой.

– Скажите, а это не мешает вашей работе? Ведь химические вещества, они пахучие? – удивилась Северцева.

И после этих ее слов Максимов вдруг проснулся. Он сидел в лобби огромного дорогого отеля. И еще ни разу не намекнул, что может быть здесь полезен! А почему бы и нет?

– Хотите, я вам сделаю ваш фирменный аромат? – спросил Олег.

– Но мы уже пользуемся некоторыми, – призналась Северцева. – Установки на этажах стоят.

– Это ерунда. Это так, как в туалете, дешевка! – рассмеялся Максимов.

А Северцева улыбнулась при слове «дешевка». Она любила его, это слово, оно очень точно раскрывало суть явления. Она считала, что дешевка – это не то, что стоит недорого, а то, что можно достать без труда, что неинтересно, банально, скучно. Что наконец не вызывает удивления.

– А как дорого вы берете за работу?

Максимов еще раз оглядел окружающую его обстановку и улыбнулся. Северцева рассмеялась:

– Я вас поняла – с нас возьмете дорого.

Олег смутился:

– Я не жадный. Сам пока не знаю.

– Я понимаю, – кивнула Северцева и поинтересовалась на всякий случай: – А может, вы нам и от табачного запаха поможете избавиться?

– В номерах?

– Да.

– Это трудно, – честно признался Олег, – но я попробую.

Фирменный запах он создал уже через месяц. Олегу хотелось через аромат передать и тепло розового мрамора, и предвкушение уютного отдыха после дальней дороги, и запах дорогих вещей, и что-то еще такое особенное, московское. В результате аромат получился спокойным, с оттенком древесины, кожи, нагретого камня, лесной травы и чуть заметного запаха свежего хлеба.

– Мне очень нравится, – призналась Северцева, – но как к этому отнесутся постояльцы?

– Вы попробуйте, если заметите, что фыркают и крутят носом, сделаю вам другой аромат. И деньги я вам верну тогда. Мало ли…

– Не выдумывайте, вы же работали… – ответила Северцева и распорядилась выдать Максимову крупную сумму.

И что? Аромат немедленно стал неизменной частью отеля! Стабильность, солидность, радость возвращения и трепет встречи с неведомым, но непременно обещающим уют, – все было в этом аромате, который встречал постояльцев, едва за ними закрывалась входная дверь, и ненавязчиво сопровождал повсюду.

А вот выведение запаха табака оказалось проблемой сложной. Максимов, который уже сталкивался с этим, когда работал с ночным клубом, не обманывался. Табачный дым въедается… И что бы ни распыляли, как бы ни мыли мебель и стены, ощущается все равно.

– …Давайте попробуем сделать вот что… – Однажды Максимов разбудил Северцеву почти в пять утра.

– А чуть позже нельзя? – поинтересовалась она сквозь сон.

– Извините, – спохватился Олег, который работал день и ночь и совершенно потерял чувство времени, – я приеду в отель сегодня.

Он приехал и привез с собой несколько пробников.

– Что это? – спросила Северцева.

– Если мы не можем уничтожить запах табака, мы должны распылять здесь аромат дорогих сигар, сигарет и того же табака. Понимаете, мы никогда не скроем, что здесь курили. Да и не надо этого делать – сюда въедут такие же курильщики. Поэтому вот три аромата – можно выбрать один. А можно распылять все. В разных местах.

– А если постояльцам не понравится запах табака?

– Вряд ли. Здесь ведь будет пахнуть не сигаретным дымом, а парфюмом с ноткой табачных смол.

– Интересно, – покачала головой Северцева, которая все еще сомневалась.

Решение вопроса лежало на поверхности – не можешь устранить проблему, преврати ее в достоинство. Максимов так и поступил. И оказался прав: чуть заметный запах дорогого табака создавал атмосферу. Пока аромат использовался в тестовом режиме, Северцева наказала строго следить за клиентами – о любом проявлении с их стороны недовольства, о любой гримасе следовало сразу сообщить. Но гости либо не обращали внимания на запах, либо довольно улыбались. Курильщики в ароматизированном таким образом номере чувствовали себя вольготно.

Сами не заметив как, Наталья и Олег подружились. Хотя, казалось бы, кроме работы, никаких точек соприкосновения у них не было. Северцева и Максимов были одержимыми, и это их роднило. Поначалу Северцевой просто было интересно слушать байки странного химика. Максимов знал множество историй про ароматы, цветы, вещества, духи и одеколоны. Он рассказывал все, о чем прочитал в книжках, услышал случайно, нарыл в Интернете. Как-то очень удивил Северцеву, сообщив, что иногда в магазинах детской одежды можно ощутить слабый запах дорогого табака, коньяка и лаванды.

– Табака? Коньяка? – изумилась Наталья.

– Табак, коньяк, лаванда – это ингредиенты мужского парфюма.

– Но это же магазин детской одежды!

– А кто там чаще всего совершает покупки? – прищурился Максимов. – Правильно, женщины. И их привлекает подобный запах. Запах надежности. Женщинам кажется, что они тут не одни, что их поддерживают и что они все делают правильно. А значит, уверенно покупают что-то, что вовсе не планировали покупать.

Он рассказывал увлеченно и переживал по ходу повествования так, словно речь шла о чем-то личном.

– …И, представляете, запретили заходить в рестораны, если вы пользуетесь этими духами! – говорил он, делая большие глаза – как будто в ресторан не пустили именно его, надушенного.

Северцева бросала думать о проблемах отеля и внимала очередной истории.

– Да что вы?!

– Были такие духи. Их в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году выпустили. Назывались Giorgio Beverly Hill.

– А как они пахли?

– Ничего особенного. Цветы апельсина и аромат туберозы. Идея была не в аромате, а в его силе. В концентрации. Это был хороший, но сильный запах – даже если подушиться совсем чуть-чуть.

– И что, впрямь запретили в рестораны ходить?

Максимов пожал плечами:

– Так пишут…

– Вы когда-нибудь встречали его? – Северцева с интересом посмотрела на Максимова.

– Да, однажды купил флакон с остатками. Но меня духи интересовали как источник сочетаний запахов. Как рабочая формула. Духи – это ведь только часть парфюмерии. Они не так универсальны. И еще я не люблю цветочные запахи. Я их хорошо улавливаю, но не люблю.

– Что же вам нравится?

– Я люблю запахи, которые окружают меня. В них много противоречивого, иногда неприятного, даже грубого. И при этом обязательно есть что-то притягательное.

– Как в запахе смолы? Бензина? Краски – обычной, какой красят стены! – загорелась Северцева.

Максимов с восторгом посмотрел на нее – Наталья его поняла! Максимов чувствовал, что может поделиться с ней любыми мыслями, любыми соображениями. Даже самыми сумасшедшими. Уж Северцева точно поймет то, о чем он столько времени думал и никому не решался сказать. И она не рассмеется, она будет слушать, а ее смелый практический ум тут же начнет искать пути реализации этой идеи! Максимов в своих восторгах не сообразил, что он вообще мало с кем разговаривал на эти темы…

– …Что же можно сделать с такими запахами? Странными, скорее промышленными. Вряд ли они станут духами, – спрашивала Наталья Владимировна.

– Кто знает? – пожимал плечами Олег. – Был такой парфюм «Dirt» – с ароматом сырой земли.

– Но как смогли получить такой запах? Я понимаю, цветы. Но земля…

– Как оказалось, ничего сложного. Изобрели такую установку, которая вытягивает из вещества запах и сохраняет его, а потом этот запах подвергают анализу: выясняют, какие ароматы там есть и в каком количестве. Их процентное соотношение. И воспроизвести этот запах уже просто вопрос техники.

– И аромат земли пользовался успехом?

– Определенно. И вообще, многим нравятся «рабочие» запахи.

Максимов всегда был одиноким и замкнутым человеком. И характер таков был, и занятие требовало длительного уединения и усидчивости. Появление Северцевой дополнило его жизненный круг. Теперь у него было все: идея, дело, которое претворяло в жизнь эту идею, место, где было душевно, и человек, который отвечал его представлениям о единомышленнике. Для любви у Максимова была молоденькая учительница географии. Та не вникала в суть его занятий, была всегда рада видеть Олега и заботилась о том, чтобы его одежда была чистая, а он сам накормлен. «Высокие разговоры» он вел со своим лучшим другом Северцевой.

А Наталье Владимировне было легко с Максимовым. Когда уж совсем кружилась голова от забот и хлопот в отеле, она звонила ему. Найдя благовидный предлог, приглашала его в отель. Они сидели в лобби-баре, пили кофе и разговаривали о том, что их интересовало больше всего. Об ароматах и отелях. И каждому было что рассказать другому. Северцева ценила это общение. Она знала, что Олег не умел и не любил притворяться. Он говорил, что думал. Он не старался ей угодить, никогда не льстил. Он бывал даже грубым, но Северцева знала, что Максимов видит намного больше, чем многие ее сотрудники. Она знала, что рассуждал Максимов не так, как обычно рассуждает взрослый человек. Что-то детское, непосредственное было в нем, но это непосредственность выхватывала суть любого явления.

– Я бы побоялся такой отель на себя взвалить, – однажды сказал он, увидев, как Северцева пытается разрешить конфликт с одним из солидных гостей. Гость был неправ, груб и вел себя безобразно, но Северцева, сжав зубы и не обращая внимание на хамство, железной рукой выводила ситуацию из тупика. Ей важно было и с клиентом не рассориться, и своего сотрудника защитить.

– А что делать? Слава богу, что не все такие, – сказала она, – а потом, он после дороги. Наверняка устал, нервничал… Тоже можно понять. Обычно ж им хочется чудес там, куда они летят просто по делам. Так что атмосфера в отеле очень важна.

– Это точно… – Максимов поднял голову и посмотрел на лепной потолок, – а представляете, если бы мы могли управлять их настроением?

– Еще и это?! – расхохоталась Северцева.

– Ничего сложного. – вполне серьезно ответил Максимов. – Есть ароматы, которые действуют на человека так…

– Знаю, – перебила его Северцева, вспомнив первый опыт Максимова с магазином «серьезных ребят», – я терпеть не могу хлеб, но если чувствую запах горячей сдобы, несусь покупать булку.

– Это импульсная покупка. Конек современной торговли, – подтвердил Олег. – Хотя этому коньку лет сто. Но я немного о другом, о более тонких вещах. Понимаете, мы же можем регулировать их эмоции… А если сделать так, что ваши клиенты не смогут без вас обойтись? Знаете, есть зависимость от сладкого, может быть зависимость от запаха.

– Да, мы зависим от запахов. Наши воспоминания – это прежде всего ароматы, – грустно сказала Северцева, – платья моей мамы так прекрасно пахли. Я обожала сидеть в платяном шкафу, уткнувшись лицом в ее вещи.

– Да, вы правильно понимаете! Воспоминания… Знаете, мне одна старенькая тетенька рассказала историю про аромат месье Пуаро.

– Пуаро?! – удивилась Наталья. – Сыщик, герой из книги?

– Нет, совсем нет. Это француз загадочной профессии. То ли врач, то ли химик-фармацевт. Если честно, я так и не понял из рассказа. Но кем он был, не так уж и важно. Важно, что он сделал.

– А что он сделал?

– К нему однажды обратился его друг. Тот упал в горах, сильно ушибся и потерял обоняние. Понимаете, в горы уезжал человек, который точно знал, как пахнут розы, еловая ветка и копченая селедка. Вернулся же тот, для которого мир перестал существовать.

– Почему же? – удивилась Северцева. – Запахи он не чувствовал, но видел все, что его окружает! Слышал, мог потрогать…

– Так, да не совсем так. Оказалось, что вместе с обонянием исчезли воспоминания. Он понял, что, не чувствуя аромата, сложно найти нужный предмет. Более того, цвет связан с запахом. В нашей памяти лимон с его запахом всегда желтый, а апельсин оранжевый. Без запаха лимон перестал быть лимоном… Ничего человеку не говорили ни цвет, ни даже форма. Понимаете, оказалось, что вся жизнь без обоняния становится иной – не просто бедной, она становится невозможной!

– Это установленный медицинский факт? – Северцева во всем любила точность.

– Не знаю. И готов поверить, что именно для этого человека все так и было. Я почему-то подумал о себе и понял, что случись со мной такое, я бы умер в силу физических причин. Мой организм не выдержал бы.

– Вы – особенный человек, – покачала головой Северцева. – Но как же тот человек жил дальше и что сделал этот самый месье Пуаро?