Текст книги "Тайны геометрии дыхания. Как дышать, чтобы сохранять здоровье, молодость и красоту"

Конечно, каждому виду животных выделено свое время жизни. Оно зависит от размеров мозга и тела, а также от частоты пульса: дыхание и биение сердца у крупных животных медленнее, чем у мелких. Животные с быстрым сердцебиением и высокой частотой дыхания тратят на это большое количество калорий и именно потому расходуют отпущенную в их распоряжение энергию особенно быстро. Так, например, мышь доживает до четырех лет, шимпанзе – примерно до 50, слон – до 70, а черепаха проживает около 150 лет.

Все они в течение жизни расходуют приблизительно одинаковое количество жизненной энергии на грамм веса тела. Вывод из этого простой: животные с более низким расходом энергии обращаются со своими энергетическими резервами экономнее, чем те, у которых расход энергии сравнительно выше.

Поэтому неторопливые и медлительные животные (например, черепахи, которых ничто не может вывести из состояния покоя) живут значительно дольше, растрачивая жизненную энергию в минимальных количествах.

Несмотря на предназначение, время жизни зависит и от образа жизни, что можно увидеть на сравнении животных, живущих в естественных условиях, с их собратьями, которые содержатся в зоопарках, – в зоопарках время жизни животных намного длиннее.

Это связано и с медицинским обслуживанием, и, конечно же, с отсутствием стрессов – с размеренностью жизни.

И дело не просто в излишках кислорода, дело в балансе кислорода и углекислоты – между ними должна быть соразмерность!

Диаграмму дыхания можно показать в виде некоей синусоиды, шаг которой – это ритм дыхания, а амплитуда – его объем – количество захватываемого и выдыхаемого воздуха. Чем больший объем воздуха вы вдохнули, тем на больший путь вы должны его растянуть. Свет, идущий через вертикальный коридор, дробится тьмою через определенные периоды – циклы. Собственно поэтому свет и подается порционно – квантами. И наша задача на каждом отрезке оптического коридора подхватить этот квант света и тянуть его, как канат, на максимально длинную дистанцию до тех пор, пока не прозвучит сигнал гонга для начала нового цикла.

Истончение нашей жизни

Биополе (рис. 3) накачивается энергией оптического коридора, выступающего своеобразным соленоидом (длинным магнитом), поэтому и имеет такую же форму (рис. 118).

Рис. 118. Соленоид

Поэтому вместе с потерей сил света теряет мощность и наше биополе. При этом ослабевает и наш оптический коридор, будучи не в состоянии противостоять тьме «темной материи». Но как бы ни старался вертикальный «насос» накачать наше жизненное пространство, оно все равно сдувается, заканчивая свой цикл. Это все равно, что обогревать дом, у которого прохудились стены и крыша. Наша задача – отдалить этот момент.

Повреждение яйца биополя можно представить в виде давления камней дороги на шины автомобиля. На биополе точно так же влияет «покрытие космической дороги»: научно доказано, что фотоны света оказывают давление на вещество. Поэтому пленка нашего биополя имеет свойство со временем истончаться, как пузырь мыльного пузыря (аналогом которого она является), который при старении тоже демонстрирует потерю света.

Когда свет проходит сквозь тонкую пленку пузыря, часть его отражается от внешней поверхности, в то время как другая часть проникает внутрь пленки и отражается от внутренней поверхности.

Происходит некий круговорот энергии света. Каждый проход света, сталкивающийся с пленкой, отражается с оттенком, зависящим от толщины пленки.

По мере того, как пленка становится тоньше из-за испарения воды, можно наблюдать изменение цвета пузыря. В более толстой пленке убирается из белого света красный компонент, и тем самым оттенок отраженного света делается сине-зеленым.

В ставшей более тонкой пленке исчезает желтый свет (оставляя синий), затем – зеленый (оставляя пурпурный) и потом – синий, остается золотисто-желтый. То же самое происходит и в нашем организме, поскольку он окружен пленкой биополя, которая истончается с возрастом.

Кроме такого естественного трения, приводящего к истончению нашей «пленки», и патогенного воздействия техногенного излучения, могут быть и искусственные причины ее повреждения в виде целенаправленного воздействия на наш организм энергии других людей, такого как сглаз или порча. Это внешние причины. А внутренние повреждения – это патогенные излучения самого тела. Но, опять же, они могут быть вызваны двумя причинами: либо откликом организма на внешние повреждения, либо сугубо внутренними – физическими травмами и химическим изменением кислотности.

Но даже в этом случае болезнь начинает прогрессировать из-за внешнего воздействия, будь оно «рукотворным» либо естественным. Ведь больное место из-за внутренних повреждений стенок биополя становится беззащитным для внешних патогенных воздействий, притягивая их к себе. Все взаимосвязано, все скручено в единый узел ленты Мёбиуса без начала и конца, в котором следствие становится причиной, а причина превращается в следствие.

Теперь вы понимаете, насколько важно восстановление защитной оболочки.

В приемах методики «Солнечная» есть прием восстановления биополя «Формирование защитной оболочки».

Ведь если мы не будем изнутри залечивать раны, причиненные нашим «шинам» космическими ветрами, то наша энергия будет утекать в пространство из образовавшихся дыр.

При старении мыльного пузыря толщина его стенок постоянно меняется из-за действия на него сил гравитации, которая стягивает жидкость в его нижнюю часть. На поверхности пузыря появляются полосы различного цвета, которые движутся сверху вниз (рис. 119).

Рис. 119. Строение мыльного пузыря

Заметьте, тот же процесс повторяется и у нас: в момент смерти вся жидкость в теле стекает книзу. Причем процесс этот постепенно запускается с момента начала старения – из-за возрастного уменьшения энергии краниосакральный ритм не может поднимать лимфу, противостоя силе гравитации. Об этом сигнализируют отеки ног и проблемы в суставах.

Если посмотреть на жизнь мыльного пузыря, запечатленную хорошей оптикой, то она окажется очень похожей на нашу. При повреждении мыльный пузырь рассыпается в прах (рис. 120).

Рис. 120. «Смерть» мыльного пузыря (http://hochy-znat-vse.blogspot.com/2012/03/blog-post_07.html)

Перед тем как лопнуть, толщина пленки мыльного пузыря становится минимальной – меньше 25 нанометров. В этот момент все отражающиеся волны видимого света складываются в противофазе. Тогда мы перестаем видеть отражение совсем, потому что на темном фоне эта часть пузыря выглядит «черным пятном» (рис. 121) (https://www.youtube.com/watch?v=F2TF913s2ZE).

Рис. 121. Схлопывание мыльного пузыря

В момент «схлопывания» биополя наше тело тоже перестает существовать, свет из него больше не исходит. А все объясняется очень просто: в нашем теле в этот момент перестают встречаться противоположные потоки, взрываться и гаситься ледяной энергией темной материи, обеспечивающей процессы холодного термояда, идущие в ЖКТ.

Звездочки Вселенной

Согласно стандартной космологической модели, сразу после Большого взрыва материя во Вселенной практически полностью находилась в виде водорода и гелия. Само Солнце (как, впрочем, и все другие звезды) существует за счет водородно-гелиевых реакций, в ходе которых водород в звездах с массой порядка массы Солнца превращается в гелий.

Именно гелий помогает Солнцу в его метаболизме – в прохождении термоядерных реакций. Горение гелия в результате тройного α-процесса приводит к образованию углерода. Несмотря на то, что углерода очень мало во Вселенной и на самой Земле (на единицу ее массы), общепризнанным считается, что земная жизнь развилась на основе углерода.

Углерод является основой нашей земной жизни, в то время как водород – основой Солнца (водород в нем составляет ≈ 73 % от массы и ≈ 92 % от объема).

Углекислый газ (диоксид углерода, двуокись углерода (С + O₂ = СO₂)) играет одну из главных ролей в живой природе, участвуя во многих процессах метаболизма живой клетки.

Практически весь земной углерод сосредоточен в нашем организме: общее содержание углерода в организме человека достигает около 21 %, он составляет ⅔ массы мышц и ⅓ массы костной ткани. Но большая его часть находится в ликворе мозга – его там больше, чем в венозной крови, а тем более в артериальной. Приток крови к мозгу существенно возрастает при повышении содержания СО₂ в крови.

Известно, что углекислый газ является эффективным регулятором функции дыхания – при его притоке к мозгу, в нем происходит интенсификация работы калиево-натриевого насоса и улучшение кровоснабжения.

Как мы уже говорили, мы дышим продолговатым мозгом (рис. 101) точно так же, как дышит на «фотосинтезе» крона с листочками, насыщая ликвор мозга углекислотой. Клеткам животных и человека углекислого газа нужно около 6–7 %, а кислорода – всего 2 %. Этот факт установили эмбриологи.

Оплодотворенная яйцеклетка в первые дни находится почти в бескислородной среде – кислород для нее просто губителен. И только по мере имплантации и формирования плацентарного кровообращения постепенно начинает осуществляться аэробный – кислородный – способ производства энергии. Но в любом случае в крови плода содержится меньше кислорода и больше углекислого газа в сравнении с кровью взрослого организма.

Взгляните, как нейроны головного мозга похожи на снимок Вселенной (рис. 122). Наш ликвор мозга – это и есть отзеркаленный в нас океан мозга Создателя.

Рис. 122. Сходство мозга и Вселенной

Разница между ликворами Вселенной (то есть мозгом Бога) и ликвором нашего мозга заключается в том, что ликвор Вселенной состоит из водорода и гелия, а в нашем ликворе гелий заменяет углекислый газ.

В начале 1950-х годов британский астрофизик Фред Хойл работал над механизмом синтеза углерода из гелия. Оказалось, что без открытого им резонанса, окажись, к примеру, его энергия процентов на 10 выше или ниже, углеродная жизнь была бы невозможна. Поэтому ученые и считают, что нам сильно повезло со Вселенной.

Какое отношение имеет «везение» к плану Творца, «отщипнувшего» от себя фрагмент плазмы гелия и вложившего его в нашу душу?

Наше тело зарождается из первых трех мозговых пузырей, а те – из пузырька нашей души, который наполнен гелием. Он образуется на Земле при альфа-распаде тяжелых элементов. Альфа-излучение – это поток ядер гелия-4 (практически весь гелий из воздушных шариков когда-то был альфа-излучением) (https://tinyurl.com/y4r4mb9b).

Молекулы мыла, кстати, представляют собой длинные цепочки из атомов углерода и водорода. А мыльная пенка (рис. 18) помогает субстанции души структурироваться в пузырьки.

Женская молекула РНК имеет непосредственное отношение к мыльным пузырям. Ученые предполагают, что изначально молекулы РНК были встроены в «пузыри», напоминающие клетки, но сделанные не из сложных соединений, которые сейчас образуют мембраны наших клеток, а из гораздо более простых молекул, типа жирных кислот, из которых, в частности, состоит мыло. Их находят даже в метеоритах. Поэтому РНК внутри мембранных «мыльных пузырьков» и служат объектом исследования для ученых в процессе понимания происхождения жизни.

Вот так с метеоритами, пыль которых проникала через защитное поле поясов Ван Аллена, и залетали из космоса все, кто дал начало зарождению флоры и фауны на Земле.

Законы ленты Мёбиуса

Все мы закручены в один гордиев узел лентой Мёбиуса – аналог ленты ДНК (рис. 84). Лента Мёбиуса имеет отношение ко всему спиральному миру, из которого сотканы и человек, и Земля, и Солнечная система. И ткется это полотно благодаря отзеркаливанию. Именно этот процесс плодит новую «колбаску» материи, отзеркаливая ее от предыдущей.

Показать законы ленты Мёбиуса можно, опять же, на флоре и фауне. Они противоположны друг другу, как внешняя и внутренняя стороны ленты.

Флора и фауна, две формы жизни, имеющиеся на Земле, обязаны своей жизнью спектру электромагнитных волн Солнца, из которых самым энергоемким является ультрафиолетовое излучение, «оплодотворившее» Землю.

Человек как представитель фауны отзеркален от флоры, и потому процессы их дыхания также зеркальны. Фотосинтез растений обходится без кислорода – молекулы хлорофилла разлагают углекислый газ, высвобождая кислород. Человек же, наоборот, потребляет кислород, выделяя углекислый газ (рис. 123).

Рис. 123. Зеркальность дыхания флоры и фауны

Углекислый газ атмосферы – основной источник углерода для растений. В процессе фотосинтеза растения на свету поглощают углекислый газ, а в темноте его выделяют.

Растения и животные родственны друг другу настолько, насколько связаны кислородом и углекислотой: и первые, и вторые не могут жить без обоих ингредиентов, только в разном соотношении. Точно так же в мужчине есть женские гормоны, а в женщине – мужские, но в разных пропорциях.

Являясь антидвойником растительных организмов, человек, как животная клетка, делает то же, что и растения, только на другом уровне, он как бы вывернут наизнанку по сравнению с растительным миром.

В утробе плод дышит, как флора, – преимущественно углекислотой. После рождения он начинает дышать по законам фауны, и его материальное дыхание становится полностью проявленным – доминантным.

И тем не менее спираль волнового дыхания, которая закладывается в течение девяти месяцев последовательного перехода на дыхание фауны, остается прочерченным в его геометрии навсегда. А материальное лишь заполняет объемы его тела своей энергией.

Наши взаимоотношения с флорой можно показать на примере пирамиды.

Дыхание деревьев, продвигающих питание по стволу, становятся нашим волновым дыханием, поднимающим лимфу. Флора живет на углекислоте, а животный мир (фауна) – на кислороде, то есть на противоположных по знаку энергоносителях (фотонах и электронах).

Каждый слой лежит в матрице пирамидки на противоположном слое, который для нижней прослойки будет выдохом, а для верхней – вдохом. Ведь растения, вдыхая углекислоту, выдыхают свои «шлаки» – кислород, который становится для нас источником жизни.

Каждую доминантную полоску отделяет противоположная ей, отзеркаленная. Каждый слой диффундирует, проникая в последующий через невидимый слой темной материи. Это ее прослойки «промасливают» слои канапе, в которые уложено все тело, проткнутое шпажкой оптического коридора (рис. 124).

Рис. 124. Бутерброд на шпажке

Эти слои задерживают в себе все ненужное и строго дозированно пропускают необходимое, осуществляя «переваривание» чужого мира, а главное – выворачивают его наизнанку.

В организме все выстроено послойно, как бутерброд. Уже на предэмбриональной стадии нервные клетки группируются в коре больших полушарий послойно. В этот момент зигота прицепляется и «вбуравливается» в стенку матки, а клетки, продолжая размножаться, группируются в три слоя. Послойное строение организма можно видеть на примере кожи и всех других органов. Значительная часть коры полушарий большого мозга имеет шестислойный тип строения.

Все эти слои «промаслены» темной материей, как смазкой, выделяемой при прохождении реакций с участием этого катализатора. Земной слой проложен космическим, принадлежащим Солнечной системе, – одному из множества слоев яйца мироздания. И объединяет все эти слои волна дыхания.

Мы дышим в унисон краниосакральному ритму Солнечной системы. Библейская фраза: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» – полностью описывает физику случившегося.

Получается, Бог сделал нам «искусственное дыхание», запустив работу легких, которые стали наполняться и растягиваться. Выходит, мы живем на дыхании Создателя: Бог выдохнул, а человек вдохнул.

Поэтому наш вдох – это и есть выдох Бога. И этим объясняется то, что наш материальный вдох противоположен его волновому вдоху.

Лента Мёбиуса обеспечивает превращение женского в мужское, плюса – в минус и обратно, при этом поддерживая доминанту, свойственную полу.

Именно лента Мёбиуса позволяет делать внутреннюю сторону внешней, меняя ее направление на противоположное и выворачивая мир наизнанку, поворачивает его к нам то своей «лицевой» стороной, то «изнаночной». Эти процессы носят название «законов сохранения С– и P-инвариантности». С-инвариантность отражает закон сохранения зеркальной симметрии: мужское становится как женское, а женское – как мужское. Закон сохранения P-инвариантности показывает закон сохранения зарядовой симметрии: внешнее становится внутренним, а внутреннее – внешним. Эти законы проявляются в работе магнита: на больших расстояниях доминируют «зарядные» правила кулоновского взаимодействия, а на микроуровне – законы разного направления.

Яркий пример смены направления мы можем увидеть на работе легких: на уровне альвеол идут процессы, подобные струям Уортингтона (рис. 26). Альвеола – пузырьковидное образование в легких, оплетенное сетью капилляров. Стенки альвеол – это та поверхность, на границе которой происходит газообмен. Толщина альвеолярной стенки составляет всего лишь около 0,0001 миллиметра (0,1 микрометров). В легких человека имеется до 700 миллионов альвеол с общей площадью поверхности 70–90 квадратных метров. Вот в этих микрозонах способны идти термические процессы в противоположном направлении. Участие легких в теплопродукции – явление, открытое в 1960 году К. С. Тринчером, старшим научным сотрудником Института биофизики Академии наук СССР. Тринчер обнаружил, что процесс внутрилегочного термогенеза происходит при легочной гипоксии, или пониженном содержании кислорода. При обычной мышечной нагрузке тепло, выделяемое организмом, идет на обогрев окружающей среды, в то время как процесс, открытый Тринчером в виде рабочей гипоксии, направлен вглубь организма.

Как видим, это тот же туннельный эффект (рис. 115), который активизируется в определенных стрессовых условиях – именно эта нереспираторная (недыхательная) функция легких и позволяет нам свободно дышать на лютом морозе.

Эти процессы внутрилегочных окислений жиров, приводящих к разложению воздуха до углекислого газа и воды внутри альвеолярного пузырька (конечной терминали дыхательных путей), Тринчер назвал «окислением жиров крови».

Что позволяет нашим легким достигать такого чуда? Оказалось, что в крошечном легочном пузырьке внутри альвеолы нет физико-химического запрета на превышение предельно допустимой температуры внутриклеточных окислений (не более 42 °C – температура сворачивания белка) прежде всего благодаря эффективному отводу тепла по малому кругу кровообращения. Рабочая «гипоксия», вызывающая процесс термогенеза в легких, есть переход обычного человеческого дыхания на космическое. Огромный космос потому и отражается в микрозоны, потому что туда проникает его часть – гравитационная.

Все происходит на границе двух сред, на которой дыхание инверсируется в противоположное.

Простой пример – клеточное дыхание. Именно на клеточной мембране изворачивается пространство.

Клеточное дыхание потому и идет преимущественно на углекислоте, что клетки внутри нас это те же отклонированные в нас дети – наши эмбрионы. И пока они лежат в темноте нашего организма, они представляют собой антипод нашего организма, как тучной клетки, помещенной в пространство света.

Наши клетки – это наши дети, они дышат, как плод в утробе матери, – преимущественно углекислотой, потому что находятся в темноте, а мы дышим, как большая клетка, находящаяся в мире света, – кислородом, но наличие в нас «клеточной» жизни заставляет нас потреблять и углекислоту.

Обладая волновым дыханием, мы имеем возможность переходить на дыхание Создателя. Это дыхание находится в наших клетках в виде недыхательной функции легких, когда мы перестаем «отапливать» внешнюю среду своим дыханием, а направляем его вглубь тела в виде рабочей гипоксии.

Тринчер назвал эти процессы, разлагающие воздух до углекислого газа и воды внутри альвеолярного пузырька, «окислением жиров крови». С помощью углекислоты мы можем решить вопросы обезвоженности организма: освобождая воду, которая распирает клетки, мы выпускаем углекислоту и запускаем в клетку свет, а значит, и кислород. Подобный принцип положен в метод фотокатализа, разлагающего под действием ультрафиолетового излучения вредные примеси из потока воздуха до простых соединений – воды и углекислого газа.

Так же поступают аэробные микроорганизмы: в присутствии кислорода они разлагают углеводы до углекислого газа и воды. В аэробных условиях жирные кислоты тоже распадаются до углекислого газа и воды. С помощью углекислоты, посылаемой к месту блока, мы резонансным ключом освобождаем углекислоту, запертую в клетке. Ведь на микроуровне «подобное лечится подобным», как сказал Х. Ганеман, основоположник гомеопатии. И как бы ее ни критиковали, его постулаты оказались правомерными на квантовом первичном уровне. Имитируя недыхательную функцию легких, мы запускаем химические женские реакции, позволяющие нам растворять все шлаки и убирать блоки.

Встреча двух углекислот – это встреча звука и света на границе двух сред. Собственно, наш земной мир и находится между ними. Дыхание микромира идентично дыханию космическому, а мы, находясь между ними, живем на энергии, выделяющейся при их столкновении.

Весь мир послойно завернут в некий рулетик и скатан в точку. Это можно увидеть даже по строению спирали ДНК. Ее длина, равная 190 сантиметрам, очень плотно и очень аккуратно (явлением суперспирализации) упакована в ядре, имеющем размеры от 3–4 до 40 микрометров (микрометр – это одна миллионная часть метра).

Точно так же свернута Солнечная система, которая, как и спираль ДНК, лежит в чьем-то огромном космическом организме. Сам факт нахождения внутри него дает нам материализацию.

Квантовые физики придумали для описания этого явления термин «декогеренция» (пришедший на смену старому принципу «коллапса волновой функции»). Он объясняет, каким образом система теряет свои волновые свойства при своем взаимодействии с другой, более крупной системой. Это означает, что во время такого взаимодействия квантовая система утрачивает свои изначальные черты и становится классической, «подчиняясь» системе более крупной – та как бы поглощает более мелкую.

Этот принцип декогеренции виден и в строении нашего черепа: оптическая система расположена перпендикулярно к слуховому нерву (рис. 100), ниже уровня большого родничка, на который давит сила гравитации. И именно такая геометрия делает нас корпускулярными.

Все знают, как делается кирпичная кладка: каждый кирпич промазывается кладочным раствором. То же самое происходит в нашем организме: вертикаль пересекается горизонталью, и на нее снова нанизывается новая вертикаль. Вот такой крест выстраивает наш организм.

Сама гравитационная ось состоит из двух частей: из оптической оси тела, поднимающейся снизу до таламических бугров (рис. 125), и акустической оси, которая спускается сверху по ходу слухового нерва – рис. 100.

Рис. 125. Переход акустической волны в оптическую

В зрительных таламических буграх, сидящих шапочкой на стволе мозга, она пересекается с оптическим потоком, идущим перпендикулярно к нему через глаза и лобную часть. На границе двух сред происходит инверсия – переход звука в свет. Так звук поглотил свет, сделав нас корпускулярными.

В точке пересечения, которая образуется благодаря третьей составляющей – оптической оси, входящей горизонтально (поперечно) через глаза, – зажигается электрический потенциал мозга.

Происходящий при этом энергетический выплеск обеспечивает работу и оптической области мозга, и оптического коридора тела. А главное, этот «пинок» энергии удлинит наше дыхание, которое пойдет от носовых пазух (на уровне которых находится продолговатый мозг) дальше в мозг, поднимая волновое вертикальное дыхание за пределы большого родничка. Это обеспечит мозг лучшим кровоснабжением и проветриванием пазух черепа.

Как только мы перестаем вытягиваться в вертикали, дыхательной энергии, выбрасываемой из продолговатого мозга (рис. 101), становится недостаточно для излучения телом световой энергии молодости.