Текст книги "Роковые жемчуга. Любовь и страсть, трагедии и тайны"

Отсюда вы можете представить себе, насколько долгим, опасным и запутанным был путь жемчужин к мастеру, специализировавшемуся исключительно на просверливании зерен. Надо сказать, работа эта требовала большого опыта, терпения и сноровки, ибо неизвестно, вокруг какого ядра жемчужница вырастила свое сокровище. Если сверло натыкалось на слишком твердую частицу, драгоценному зерну грозило повреждение. Для более полной информации нелишне упомянуть любопытную иллюстрацию чисто рутинной процедуры взвешивания, которой подвергались жемчужины перед их поступлением к ювелиру: скромное с виду полотно выдающегося нидерландского живописца Яна Вермера Дельфтского (1632–1675) «Фасовщица жемчуга», выставленное в Национальной галерее искусства в Вашингтоне. Это произведение искусства, однако, обладает огромной ценностью не только как образец непревзойденного мастерства художника, но и как историческое свидетельство из повседневной жизни рядовых тружеников самого передового государства Европы ХVII века, каковым тогда являлись Нидерланды.

Ян Вермер Дельфтский. «Фасовщица жемчуга»

Через какую же армию рук прошли многие из жемчужин, добытых до начала ХХ века, когда люди научились культивировать жемчуг! В небытие ушли сотни тысяч, может быть, миллионы безымянных и безликих ныряльщиков, торговцев, моряков, ювелиров, низальщиков зерен, швей. Результаты их трудов почти не сохранились – ведь старинные драгоценности стали объектом коллекционирования лишь с конца ХIХ века. В основном мы можем видеть их только на портретах особ, носивших эти украшения. Вот они шествуют по страницам истории: мужественные воины и угодливые придворные, аристократические красавицы и простые крестьянки, добродетельные девицы и бесстыжие блудницы, королевы и манекенщицы, оплывшие от жира купчихи и очаровательные детишки. Украшения из жемчуга, в отличие от драгоценных камней, не особенно разнообразны, но сколь зачастую удивительны судьбы людей, носивших их! Каким неожиданным образом переплетаются они вокруг ожерелья или серег, передаваемых из поколения в поколение! Приносил ли жемчуг счастье или несчастье своим хозяйкам? Помогал ли сохранить чистоту помыслов и дел или разжечь пламя всепоглощающей любви? Вот обо всем этом мне хотелось бы рассказать в моей книге.

После падения Римской империи

Смутные времена, царившие по всей Европе, не особенно способствовали процветанию торговли, в особенности предметами роскоши, такими как драгоценные камни и восточный жемчуг, а потому проснулся интерес к пресноводному жемчугу, который в ту пору добывался по всей Европе, включая Шотландию, Ирландию и Россию. Жемчугом украшены старинные короны, например, корона Священной Римской империи германской нации, и венцы некоторых королей и герцогов. Естественно, не остались в стороне и священнослужители, использовавшие его для украшения церковных одежд и утвари. Знаменитый Золотой алтарь в соборе Святого Марка в Венеции расцвечен 1527 вставками драгоценных камней, в том числе 526 жемчужинами. Привозили восточный жемчуг в Европу и крестоносцы из своих походов, в особенности после разграбления Александрии.

Постепенно жемчуг вновь становится престижным элементом светского костюма, признаком высокого общественного положения, им расшивают нарядную одежду для всех торжественных случаев. Примечательно, что власть имущие опять-таки в подражание римлянам пытались законодательно закрепить право ношения драгоценностей исключительно за аристократией. Во Франции еще в 1283 году был выпущен эдикт, запрещавший людям неблагородного происхождения носить драгоценные камни, жемчуг и украшения из золота и серебра нерелигиозного характера (потому были так популярны подвески и цепи с украшениями из эмали и жемчуга на библейские темы). Этому примеру регулярно следовали монархи и владетельные особы по всей Европе вплоть да начала XVIII века, желая подавить конкуренцию со стороны богатых выскочек, но, надо сказать, особого эффекта подобные указы «против роскоши» не имели. В конце XVIII века оперившаяся к тому времени буржуазия дала ювелирам толчок к созданию драгоценностей, соответствовавших ее вкусу и возраставшим возможностями и соперничавшим с украшениями терявшей власть знати. Но до этого было еще далеко, а в Средние века ношение драгоценностей было исключительно уделом аристократии. У принцев и знатных лиц вошло в обычай повсюду носить на себе свои дорогие украшения, даже на поле битвы, ибо драгоценным камням приписывали волшебную силу. Сохранился рисунок роскошной шляпы «Федерлен», принадлежавшей бургундскому герцогу Карлу Смелому. Поля ее отделаны по окружности двумя рядами крупных жемчужин. На том месте, где надлежит быть ленте, наложено нечто вроде широкого золотого ободка искусной работы, в котором крупные рубины перемежаются с перпендикулярными столбиками из трех жемчужин каждый. На тулье нашито по окружности еще четыре ряда жемчужин, верх венчает остроконечное украшение из золота и жемчуга. Перо пристегивалось с помощью аграфа, сплошь инкрустированного семьюдесятью жемчужинами, пятью рубинами, четырьмя драгоценными камнями и тремя крупными жемчужинами. Но шляпа эта была у герцога отнюдь не единственной, существовала еще и вторая, украшенная грушевидным жемчугом и сапфирами. Сохранились свидетельства современников, что рубинами и крупным жемчугом были покрыты охотничьи рукавицы французского короля Генриха II. Исключительной роскошью отличались одежды короля Англии Генриха VIII и всех его шести супружниц. На широко известном портрете Гольбейна монарх изображен в шляпе и одеждах, расшитых жемчугом и рубинами. Чему тут удивляться? После скандального выхода из лона римской церкви из-за невозможности получения развода с целью женитьбы на молоденькой фрейлине Анне Болейн король конфисковал несметные богатства соборов и монастырей. Только из часовни Святого Томаса Бекета было вывезено два сундука ювелирных изделий, каждый из которых с трудом смогли поднять 7–8 дюжих молодцев.

Как правило, в свиту принца или крупного феодала входил человек, занимавшийся низкой жемчуга и переносивший нашитые зерна с одного одеяния на другое. Широко практиковалось использование розеток – небольших ажурных круглых или прямоугольных изделий со скругленными углами типа брошек, из золота или серебра, украшенных жемчугом, иногда в середину помещался маленький драгоценный камень. Они нашивались на предметы костюма и с легкостью переносились с одного одеяния на другое. О том, насколько были распространены эти розетки и какой существенной деталью являлись, свидетельствует факт сохранившихся эскизов украшений с жемчугом, выполненных художником Гансом Гольбейном-младшим (1497–1543). Тут нелишне было бы упомянуть о том, что многие выдающиеся художники эпохи Возрождения, такие как Лоренцо Гиберти (1378–1455), Филиппо Брунеллески (1377–1446), Сандро Ботичелли (1445–1510), Андреа дель Сарто (1486–1530), Антонио дель Поллайоло (1433–1498), Лукка делла Роббиа (1399–1482), Андреа дель Веррокьо (1435–1488), Доменико Гирландайо (1449–1494), Лоренцо ди Креди (1456–1537), начинали свой путь в искусстве учениками ювелира. Сыном ювелира был великий Альбрехт Дюрер (1471–1528). Слава Бенвенуто Челлини (1500–1571) надолго пережила творения его рук – за исключением знаменитой солонки не сохранилось ничего.

В качестве примера популярности жемчуга можно привести широко известный в историографии Европы эпизод. В ноябре 1475 года состоялась так называемая «Ландсхутская свадьба»[7]7
  По сей день в Ландсхуте раз в четыре года проводится праздник под названием «Ландсхутская свадьба», а ратуша украшена фреской, изображающей свадебный кортеж.


[Закрыть], известная, как одно из самых роскошных празднований бракосочетания Средних веков. Герцог Георг Баварский женился на Ядвиге Ягеллонке, дочери польского короля Казимира IV. Как отмечали современники, «на погляденье было выставлено настоящее море жемчуга». Сохранился и портрет Ядвиги, красивой молодой девушки в головном уборе с пропендулиями из жемчуга и жемчужным ожерельем на шее. Сам герцог помимо всего прочего щеголял жемчужным украшением для шляпы стоимостью 50 000 флоринов.

Все больше растет число ювелирных изделий, изготовленных с использованием жемчуга: бус, ожерелий, подвесок, фибул, аграфов, серег. Со временем у женщин укореняется мода украшать жемчугом еще и волосы. Известный французский писатель Проспер Мериме был не только тонким знатоком истории своей страны, но также и превратил свое увлечение стариной в профессию, прослужив восемнадцать лет на должности главного инспектора исторических памятников и национальных древностей. Он славился своим умением экономно, с использованием незначительных, но характерных деталей, ощутимо воссоздавать атмосферу эпохи. В его романе «Хроника царствования Карла IX» герой, протестант Бернар де Мержи, говорит своей возлюбленной-католичке: «Знаешь, как я развлекался во время проповеди? Пересчитывал жемчужины в твоих волосах. Кстати, зачем же ты рассыпала их по всей комнате?».

Следует заметить, что женские ювелирные украшения того времени, соответствуя особенностям одежды, были весьма своеобразны и даже носили иные названия. У знатной дамы шиньон охватывал украшенный жемчугом и драгоценными камнями ободок, шею туго облегало «каркане» – короткое ожерелье, по краю корсажа укладывалась цепь, так называемый «котуар», на плечах же возле проймы рукавов размещалось колье, которое закреплялось на середине бюста, в этом же месте фиксировалась и подвеска. В качестве примера можно привести портрет Елизаветы Австрийской, жены французского короля Карла IХ (художник школы знаменитого мастера кисти Клуэ). Все эти названия отмирали по мере того, как выходили из употребления данные виды ювелирных украшений. Давно канули в прошлое и так называемые «помандеры» (по-французски это означало «мускусное яблоко»). Они представляли собой ажурные яйцевидные сосуды из драгоценных металлов, украшенных камнями и жемчугом, в которые закладывались ароматические вещества: гвоздика, корица, мускатный орех или кусочки амбры. Эти произведения ювелирного искусства подвешивались к поясу, дабы источаемый ими аромат заглушал неприятный запах от не знавших ни мыла, ни мочалки придворных и самих монархов. Известно, что Мария Медичи (которая сочеталась браком в родной Флоренции с французским королем Генрихом IV по доверенности с его представителем) по прибытии в новое отечество упала в обморок при первой встрече с мужем из-за исходившего от него ужасного запаха (новобрачный к тому же имел обыкновение сдабривать свои кушанья изрядным количеством чеснока). Мода на помандеры была чрезвычайно распространена, во всяком случае, в инвентарной описи драгоценностей короны Франции 1500 года их числится 54 штуки.

Елизавета Австрийская, супруга короля Франции Карла IX

Помандер

В ту пору для мужчин широкое использование жемчуга для украшения своей одежды являлось столь же характерным, сколь и для женщин. На уже упоминавшемся портрете Ганса Гольбейна-младшего шляпа английского короля Генриха VIII отделана жемчугом. При коронации французского короля Генриха II монарх был облачен в тунику, на которой жемчугом вышиты его личные инициалы: буква «Н», прочеркнутая двумя заглавными «С», над кругом, символизировавшим полную луну, соединялись три сплетенных полумесяца. Орден Святого Духа, знак королевской власти, был подвешен к перевязи, расшитой жемчугом. К сожалению, широкой публике малоизвестен портрет в полный рост французского короля Генриха IV, выставленный в музее Гренобля. На холсте монарх изображен в сером костюме, полностью расшитом мелким жемчугом, формирующим узор из лилий, геральдического цветка на гербе французского королевского дома. У сына Марии Стюарт, короля Иакова I, орден прикреплен к широкой ленте из четырех рядов мелкого жемчуга, талия охвачена подобным же поясом, шляпа украшена парой жемчужных пряжек и знаменитой подвеской «Три брата», некогда принадлежавшей бургундскому герцогу Карлу Смелому. Она состояла из трех шпинелей, окружавших бриллиант, трех прекрасных жемчужин, весом по 60 гран и одной каплевидной. Следы этого украшения английских королей затерялись впоследствии в бурях Английской буржуазной революции.

Если уж зашла речь об английских королях, то заслуживает упоминания и герцог Бекингем, фаворит двух английских монархов, Иакова I и Карла I. Мы привычно ассоциируем его имя с историей об алмазных подвесках, рассказанной писателем А. Дюма, но на самом деле его светлость ничуть не меньше, если не больше бриллиантов обожал жемчуг. Существуют несколько портретов герцога в костюме, украшенном жемчугом, с четырьмя нитками крупных зерен вокруг шеи или в виде аксельбанта. Будучи чрезвычайно обласкан своими благодетелями, Бекингем нажил огромное состояние и приобрел много жемчуга. Когда герцог в 1625 году прибыл во Францию с целью сопровождения дочери Марии Медичи, принцессы Генриетты-Марии, в Англию для венчания с королем Карлом I, в его гардеробе помимо двадцати шести костюмов имелся еще и парадный из красного атласа, расшитый почти ста тысячами жемчужин, так что передвигаться в нем вельможа мог лишь с трудом. На шее герцога красовалось ожерелье из шести нитей жемчуга, а в ушах – «бесценные», по утверждению современника, жемчужные серьги. То ли костюм создавался к такому торжественному случаю в чрезвычайной спешке, то ли вышивальщицы попались нерадивые, то ли нитки оказались гнилые, но на приеме в Лувре у короля Людовика ХIII жемчужины вовсю сыпались с ткани на пол, причем сиятельные придворные, ничуть не гнушаясь столь неприкрытого проявления своей алчности, бросились подбирать их. Правда, французы любят утверждать, что эту историю придумали англичане, дабы опорочить своих вечных соперников по другую сторону Ла-Манша.

Вообще, тогда не было чисто женских украшений, мужчины носили и ожерелья, и броши, и серьги. На портрете пфальцского графа Отто Хайнриха кисти Бартеля Бехама (XVI век) бычью шею этого аристократа туго охватывает самый настоящий широкий ошейник из золота, богато инкрустированный жемчугом, а со шляпы свисает подвеска с жемчужинами. Жемчужными украшениями, включая ожерелья, чрезвычайно увлекался брат французского короля Людовика XIV, герцог Филипп Орлеанский, правда, современники это относят за счет того, что наклонности у него были нетрадиционные. При дворе того же Людовика XIV всеобщим уважением пользовался полководец граф д’Аркур, младший брат герцога д’Эльбефа. Ему дали прозвище «младший с жемчужиной» из-за серьги с оной, неизменно красовавшейся в его ухе. Широко известен портрет Ван Дейка «Карл I на охоте», где с правого уха короля Англии свисает крупная грушевидная жемчужина, которую монарх будто бы носил постоянно. Судьба этой жемчужины после казни ее обладателя канула в Лету. Жемчужной серьгой украсил себя и мужчина, которого увековечил Рембрандт в «Портрете польского шляхтича». Любопытным представляется тот факт, что как Генрих IV, так и герцог Бекингем пали от рук фанатиков, а Карл I сложил голову на плахе. Можно ли сделать из этого вывод, что мужчин от подобных бед жемчуг явно не охранял? Лишь к концу восемнадцатого века использование представителями сильного пола ювелирных украшений, за исключением придворной знати, практически сошло на нет, а употребление жемчуга ограничилось всего лишь запонками да зажимами для галстука (ранее в их роли выступали специальные булавки).

Х. Рембрандт ван Рейн. «Портрет польского шляхтича»

Но настоящий расцвет роли жемчуга в качестве украшения связан с эпохой Возрождения. Живопись, которая от религиозных сюжетов все более и более активно переходит к изображению реально существующих людей, сохранила для нас множество свидетельств обильного использования жемчуга для украшений и одежды. Когда римский папа Александр VI Борджиа выдавал замуж свою незаконную дочь Лукрецию за герцога Феррары Альфонсо д’Эсте, частью ее приданого был ларец, наполненный жемчужинами. В Феррару невеста въехала верхом на коне, облаченная в платье из черного бархата и плащ из золотой парчи, отороченный мехом горностая, на шее красовалась цепь из крупных жемчужин и рубинов. Лукреция умерла в возрасте всего 39 лет, в ее завещании перечислены 3770 украшений, значительная часть из них – с жемчугом. Естественно, знатные дамы всячески старались подражать подобным владетельным особам, задававшим тон в моде. Украшения с жемчугом становились все красивее и изощреннее. Конечно, отчасти этому послужил мощный приток жемчуга, привезенного из Мексики и Перу конкистадорами. Судя по всему, жемчужный промысел на восточном побережье Центральной Америки практиковался издавна. Хотя американские жемчужины не были столь же высокого качества как восточные, это компенсировалось их количеством. Дворец легендарного Монтесумы был украшен изумрудами и жемчужинами. По свидетельству одного из авторов хроник той эпохи, «жемчужин был так много, что цена им была не более чем гальке». В течение многих лет Америка среди простонародья в Испании была известна как «земля, откуда везут жемчуг». Портретам королев, принцесс, герцогинь и прочих высокородных дам той эпохи, украшенных жемчугами, просто несть числа. В качестве всего лишь одного примера мы приведем полотно кисти Ван Дейка «Портрет неизвестной дамы» все из того же поместья-музея в Архангельском. Облаченная в платье из серебряной парчи блондинка щеголяет коротким ожерельем из крупных жемчужин, а длинная нить из зерен несколько помельче прихотливо перекинута с одного плеча на другое, ее свободный конец протянут с плеча к броши на корсаже платья. К сожалению, уши у дамы закрыты коротко подстриженными волосами, но я просто готова держать пари, что под ними прячутся серьги из грушевидных жемчужин.

Погоня за жемчугом еще более усиливается, и знатные семьи той эпохи стараются перещеголять друг друга в обладании наиболее ценными его образцами. К тому же, ювелирные изделия уже давно служили чем-то вроде резерва, к которому прибегали, закладывая их у банкиров Ломбардии, Венеции или Флоренции для изыскания денег на ведение войн, выплату контрибуции победителям или выкупы за плененных высокородных особ в случае поражения. Так поступила, например, жена короля Англии Эдуарда III Филиппа (1314–1369). Когда английский парламент отказал ее мужу в выделении средств на очередную военную кампанию, она заложила у банкиров севера Италии свои драгоценности. Уже тогда возникло понятие «драгоценности короны», то есть украшения и символы власти, принадлежащие не конкретному правителю, но правящей династии как таковой, передающиеся из поколения в поколение и не подлежащие отчуждению. Именно французский король Франциск I своим указом от 15 июня 1530 года учредил «Драгоценности короны», создав таким образом неотчуждаемое сокровище, которое каждый венценосный монарх должен был передавать своему преемнику либо нетронутым, либо приумноженным. В правление преемников Франциска при расходах на религиозные войны наиболее ценные предметы этой сокровищницы использовались в качестве гарантии займов, сделанных за границей. Помимо этого, у королей и членов их семей имелись также личные драгоценности.

О том, что жемчуг всегда приравнивался к драгоценным камням, говорит и тот факт, что, пожалуй, не существует ни одной короны монарха, которая не была бы украшена жемчугом. Пожалуй, самой древней деталью регалии является крест с жемчугом и сапфирами с короны Реккесвинта – короля вестготов, правившего в 649–672 гг., – выставленный в Национальном музее Средних веков Клюни в Париже. В Х веке была изготовлена корона Священной Римской империи с жемчугом, ныне хранящаяся в Венском музее истории культуры. Корона английских королей из династии Тюдоров была украшена 168 жемчужинами, но во время Английской буржуазной революции ХVII века после казни короля ее продали. В нынешней короне Соединенного королевства Великобритании, Уэльса и Северной Ирландии жемчужин насчитывается 273 круглых плюс четыре каплевидных, использованных в виде подвесок, причем три из них некогда принадлежали славной королеве Бесс, то есть Елизавете I, а, может быть, и Марии Стюарт, о чем речь пойдет ниже.

Кардинальская митра, расшитая жемчугом

Традиция включения жемчуга в украшение главного символа монаршей власти не прерывалась до тех пор, пока сохранялась необходимость использования таких ее атрибутов, хотя в ХХ веке многие из них перекочевали в музеи. От венценосных особ крупных держав старались не отставать и правители государственных образований помельче, княжеств и герцогств. В качестве примера можно привести корону герцогства Баденского, известного в дореволюционной России исключительно как процветающий курорт и игорный центр, а также родина жены императора Александра I, урожденной принцессы Баденской. Невзирая на малый размер, но благодаря вышеупомянутым ресурсам извлечения доходов, герцогство в ХIХ веке стало одним из наиболее крепких с финансовой точки зрения немецких государств и могло позволить себе заказать корону у лучших европейских ювелиров. Украшенная драгоценными камнями тонкой работы корона увенчана покрытым черной эмалью крестом, усыпанным белым жемчугом.

Шапка Мономаха

Главная регалия московских князей и царей, Шапка Мономаха, шедевр работы азиатских ремесленников конца XIII – начала ХIV века, несет на себе 32 так называемых «бурмицких зерна». Количество жемчужин в короне Российской империи составляет всего 75 штук, но они, как на подбор, отличного качества. Венец российских императоров излучает сияние без малого пяти тысяч бриллиантов, однако, именно уложенные в две дуги семьдесят пять крупных безупречных жемчужин привносят в нее ту элегантность, без которой перегруженность ограненными по старинке алмазами придавала бы этой регалии оттенок безвкусия.

Корона Российской империи

В головных уборах князей церкви также широко использовался жемчуг, примером чему могут служить многочисленные кардинальские и епископские митры и тиары.