Текст книги "Роковые жемчуга. Любовь и страсть, трагедии и тайны"

Сколько поцелуев стоило ожерелье из жемчуга?

Говоря о популярности жемчуга, невозможно обойти город, или, точнее, целое государство, где мода на жемчуг не проходила никогда. Это Венецианская республика, зародившаяся в VIII веке как герцогство и постепенно превратившаяся в экономически мощное независимое государство и центр европейской культуры. Защищенная водами лагуны, делавшими ее неуязвимой для всех достижений военной техники тех времен, она прекратила свое существование лишь в 1797 году, сдавшись под угрозой наступления армии Наполеона. Кстати, с незапамятных времен среди многочисленных прославляющих Венецию названий одно закрепилось наиболее прочно – «Жемчужина Адриатики».

П. Бордоне. «Аллегория с Марсом, Венерой, Победой и купидоном»

Венецианская республика нажила несметные богатства посредством торговли и мореходства. Именно через Венецию, распахнутые ворота на Восток, проникли в Европу кофе, рис, сахар и другие товары, использование которых ныне является для нас делом обыденным. Укоренившиеся в русском лексиконе слова «газета», «лазарет», «гетто» и многие другие также родом именно оттуда. Но мало кто знает, что, начиная с XII века и вплоть до падения республики одним из основных товаров города, причем обретшим статус венецианского бренда, были женщины легкого поведения, ставшие частью венецианского мифа.

Точных данных о численности населения города Венеция в то время нет, хотя переписи проводились регулярно, но его можно грубо оценить в 200 000 человек, причем помимо постоянного населения была еще большая доля не оседлых жителей, экипажей судов, купцов, путешественников и паломников[8]8
  Странствовавшие по всему свету венецианцы свезли в родной город множество мощей святых и христианских реликвий (в первую очередь следует упомянуть мощи святого Марка, которому, по легенде, было видение во сне, что он обретет вечный покой именно на островах Венецианской лагуны), так что паломники приносили городу немалый доход.


[Закрыть], в основном мужского пола. Пребывая подчас годы вдали от дома и семьи, они жаждали женского общества, и высокий спрос порождал также обширное предложение. Поскольку самыми выгодными клиентами были восточные купцы, быстро сложился типичный облик венецианской куртизанки: белокожая блондинка с пышными формами. Жительницы Венеции еще в те далекие времена выучились обесцвечивать волосы с помощью «водяного» или «блондинистого» состава на основе квасцов и меда с небольшим добавлением серы. Женщины победнее пользовались подручным материалом, в который входил, в частности, даже птичий помет, но в любом случае приходилось терпеливо высиживать долгие часы на палящем солнце, дабы смесь произвела ожидаемое действие. Эта мода продержалась примерно до тридцатых годов пятнадцатого века, когда актуальным стал ярко-рыжий цвет – воздействие картины Тициана «Кающаяся Мария Магдалина».

В 1514 году венецианский сенат решил обложить куртизанок налогом, для чего учинили их перепись. Жриц любви оказалось почти 11 тысяч. (Любопытно, что собранные с них налоги однажды были переданы студентам университета в городе Падуя[9]9
  Город Падуя с одним из старейших университетов Европы входил в состав Венецианской республики.


[Закрыть], дабы они смогли нанять двух известных преподавателей права.) Остается неизвестным, попали ли в их число обитательницы более полутора десятка монастырей, имевших репутацию публичных борделей. В этом нет совершенно ничего удивительного, ибо зачастую в эти обители попадали отнюдь не девушки, мечтавшие о чистой жизни христовых невест и решившиеся на затворничество по доброй воле. Туда аристократические и состоятельные многодетные семьи насильно отправляли своих цветущих дочерей, не желая путем выделения им приданого дробить семейное состояние. Естественно, девушки не желали отказываться от радостей жизни и пускались во все тяжкие.

Такой разгул разврата в государстве с католическим населением выглядит более чем странно, но власти Венеции, хотя и пытались навести некоторый порядок в этом промысле, терпели его и даже временами поддерживали. В борьбе против гомосексуализма и лесбиянства, широко распространившихся в Венеции, отцы республики считали наличие проституции в городе более эффективным средством противодействия, нежели смертная казнь (обычно замеченных в нетрадиционных склонностях сжигали заживо на костре, привязав к позорному столбу) или тюремное заключение. К тому же власти ничуть не гнушались использовать куртизанок в качестве осведомительниц и шпионок, подсылая женщин к иностранным дипломатам, чиновникам и купцам, вплоть до гаремов султанов заклятого врага Венеции – Турции. Там обольстительные красавицы вовсю использовали свое влияние на сладострастных восточных правителей, терявших голову от их прелестей. Речь шла не только о передаче ценной информации, но, например, и отвлечении рабочей силы со строительств военных укреплений турок на сооружение султанских дворцов и устройство садов при них.

Среди куртизанок была своя аристократия, так называемые «честные[10]10
  Итальянское слово «onesta», которое в современном языке означает «честная», в то время имело значение «достойная»; оно отчасти сохранилось в современном разговорном языке, где приобрело не менее подходящий для данного употребления оттенок «шикарная».


[Закрыть] куртизанки», то есть женщины интеллектуально развитые и даже обладающие разносторонними талантами. Сохранилось описание посещения Венеции императором Священной Римской империи Карлом V, человеком, во владениях которого в буквальном смысле не заходило солнце, ибо именно ему принадлежали и обширные колонии в Америке. В программу его визита была включена и такая местная достопримечательность, как посещение куртизанки. Эта дама проживала во дворце – история умалчивает, собственном или арендуемом, поскольку куртизанок во дворцы пытались не допускать. Роскошно одетая женщина появилась в сопровождении компаньонок (язык не поворачивается назвать их придворными дамами, каковыми они именуются в старинном тексте) и пажей, прочла императору приветственное стихотворение, сочиненное лично ею, сыграла на музыкальном инструменте и исполнила песенку. К сожалению, отсутствует упоминание о том, удалось ли куртизанке столь же блестящим образом подтвердить свои прочие профессиональные качества.

Тициан Вечеллио. «Женщина в меховой накидке»

Во все антологии итальянской поэзии входят стихотворения о несчастной любви, сочиненные представительницами древнейшей в мире профессии Вероникой Франко и Гаспарой Стампа. Обе женщины внесли огромный вклад в создание мифа о венецианской куртизанке. У Вероники Франко даже была короткая связь с королем Франции Генрихом III, которого она отблагодарила за оказанную ей честь тремя сонетами. При общении с такими куртизанками речь шла не просто о предоставлении сексуальных услуг, но об остроумном разговоре, наслаждении музыкой, поэзией. Об уме и образованности куртизанок высокого полета красноречиво повествует такой случай: в 1577 году инквизиция обвинила Веронику Франко в колдовстве (казус нередкий для женщин этой профессии, ибо обыватели не могли объяснить притягательность этих жриц любви для мужчин ничем иным, кроме как чарами ворожей). Она блестяще защищала себя в ходе судебного процесса, и все обвинения были сняты (правда, есть подозрения, что помогли еще и связи подсудимой с венецианской знатью).

Племя венецианских куртизанок процветало до самого падения Венеции в 1796 году, не подверженное никакому страху. Даже эпидемия сифилиса, которую принесли с собой то ли солдаты Карла VIII (отсюда и название «французская болезнь»), то ли возвратившиеся из недавно открытой Америки моряки, не положила конец их промыслу. Наука отважно встала на защиту прекрасных венецианок, и доцент Падуанского университета Габриэле Фаллоппио изобрел презерватив, неуклюжее приспособление из ткани, пропитанной дезинфицирующими мазями и предназначенное для борьбы с этой напастью. Однако же, его быстро усовершенствовали ушлые неаполитанцы, приспособившие для этого слепые кишки скота и торговавшие ими по всему городу. После стихийного принятия подобных мер, армия куртизанок выросла до нескольких десятков тысяч и стала одним из финансовых ресурсов Венеции[11]11
  По свидетельству одного из европейских путешественников, на налоги, получаемые от куртизанок, Венеция вполне могла содержать эскадру военных кораблей.


[Закрыть], которая после великих географических открытий постепенно потеряла свое значение крупнейшего центра торговли между Востоком и Западом. Проституция одержала триумфальную победу, женщины легкого поведения оказывали свои услуги повсюду: в домах и задних помещениях торговых лавочек, в театральных ложах и гондолах, в подворотнях домов.

Доменико Тинторетто «Младенчество Моисея»

Представить себе облик венецианской куртизанки не составляет особого труда, для этого существует множество картин художников венецианской школы, таких как Тинторетто, Тициан, Пальма, Бордоне, Беллини, Лонги. Все эти нагие венеры, юноны, леды, данаи, ариадны, аллегорические изображения Венеции и Адриатики, беснующиеся вакханки, легкомысленные нимфы, наяды и дриады суть подружки жизнерадостных художников эпохи Возрождения, женщины весьма легкого поведения. Есть даже несколько произведений живописи с откровенными названиями, как, например, «Портрет куртизанки» Доменико Тинторетто, сына Якопо Тинторетто, или «Две венецианские куртизанки» В. Карпаччо. На прекрасных телах подавляющего большинства этих обитательниц Венеции нет ничего кроме жемчуга, либо в волосах, либо в виде ожерелья или запястий, именно по обилию этих драгоценных зерен зачастую и определялась их принадлежность к древнейшему в мире ремеслу. Здесь он как раз выступает в роли символа эротической любви; иногда на изображениях Марии Магдалины нитка жемчуга разорвана, что олицетворяет отказ этой грешницы от порочной жизни. Можно себе представить, сколько жемчуга, парчи, шелка и кружев требовалось, чтобы нарядить сонмище венецианских куртизанок! Правда, в военное время женщинам запрещалось украшать волосы драгоценностями, но жемчуг носить не возбранялось никогда. Жемчуг был чрезвычайно дорог, а потому в Венеции существовал целый ряд законов, регулировавших право собственности на жемчужные украшения. Так, например, жемчуг, подаренный отцом незамужней девушке, оставался в ее собственности и после замужества, тогда как украшения из оного, подаренные мужем жене, принадлежали все равно только ему, и, в случае смерти мужчины, переходили к его наследникам. Венеция была полна скороспелых богачей, которые буквально не знали, куда девать деньги, и старались перещеголять друг друга в роскоши. Но Венеция все-таки была и республикой, поэтому власти зорко следили за тем, чтобы выставленное напоказ богатство не раздражало простой народ. (Напомним, в Венеции уже в XIII и XIV веках за общественный счет строилось жилье для бедных, а все гондолы создавались по единому стандарту и красились в черной цвет. Дело в том, что в Средние века состязания в роскоши по украшению этого специфического местного транспортного средства превзошли все мыслимые границы разумного, и введение технических норм было предпринято для прекращения этого безрассудства.) Законодатели не обошли своим вниманием и жемчуг. В конце ХV века в Венеции ввели должность контролера по жемчугу, а сенат вынес следующее постановление от 8 июля 1599 года: «Поскольку использование и цены на жемчуг стали такими непомерными и каждодневно возрастают настолько, что, если не предусмотреть какого-то средства, сие причинит вред и приведет к беспорядкам и нанесет ущерб как общественному, так и частному благосостоянию, как сие видит мудрость каждого в сем собрании». Следствием этого постановления стало принятие следующего закона о роскоши:

«Не аннулируя другие регламентирующие положения, запрещающие ношение жемчуга, недвусмысленно предписывается всякой женщине, благородной или низкого звания или любого другого положения, проживающей в нашем городе в течение одного года (исключение делается лишь для ее светлости догарессы, ее дочерей и ее невесток, проживающих во дворце) после истечения пятнадцатого года со дня ее первого замужества отложить в сторону жемчужные ожерелья и не носить, не использовать их как на шее, так и на другой части своего тела сии ожерелья или иные жемчуга, или всякую имитацию жемчуга, ни в нашем городе, ни в любом месте в границах наших владений под страхом штрафа в 200 дукатов».

Десятью годами позднее венецианский сенат принял еще один закон с еще более значительными штрафами, вплоть до изгнания. Любое лицо, обладавшее жемчугами, было обязано представить их опись в Государственное ведомство роскоши во избежание мошенничества в этом отношении. Увы, заставить венецианок выполнять как этот закон, так и все прочие «жемчужные», так и не удалось. Кстати, искусные венецианские стекловары одними из первых нашли способ успешно подделывать жемчуг, что немедленно вызвало к жизни появление закона об ответственности за сие преступное деяние.

Следует отметить, что стоимость даже простенького жемчужного ожерелья в начале XV века доходила до 800 дукатов. В «Каталоге всех главных и самых уважаемых куртизанок Венеции» (опубликованном примерно в 1565 году), где указаны, среди всех прочих, имя Вероники Франко и ее адрес, приводятся тарифы на услуги самых видных куртизанок города (всего в этот перечень включено 210 дам): поцелуй такой обольстительницы стоил 5–6 скуди, обслуживание по полной программе – 50 скуди[12]12
  Один дукат равен примерно двум скуди. Жалованье врача в то время составляло 8 скуди в месяц.


[Закрыть]. На холсте Тинторетто «Женщина с обнаженной грудью», выставленном в мадридском музее «Прадо», на шее позирующей модели, каковой является не кто иная, как знаменитая Вероника Франко, красуется пара длинных ниток отборного жемчуга, да и гребень в волосах отделан крупными его зернами. Интересно, во сколько же поцелуев обошлись хозяйке эти украшения?

Якопо. Тинторетто. «Женщина с обнаженной грудью»

Сокровища рода Медичи

История использования жемчуга в Европе никак не может обойтись без рассказов об украшениях, принадлежавших представителям рода Медичи. Эта семья вышла из корпорации лекарей (medici по-итальянски означает «лекари»; составной частью их герба являлись шесть золотых шариков-пилюль), поселилась во Флоренции в начале XIII века и основала там банк. Кстати, итальянцев почему-то считают людьми легкомысленными и непрактичными, что совершенно не соответствует исторической истине, ибо основы банковского дела и позднее бухгалтерского учета заложили именно они. Со временем Медичи стали самой богатой семьей Европы. Их банк обзавелся отделениями в Риме, Милане, Пизе, Женеве, Авиньоне, Брюгге, Генте, Лондоне и других европейских городах. В должниках банка числились римские папы, короли Англии, Франции, такое могущественное государство как Венеция, многие иностранные владетельные титулованные особы. Постепенно Медичи прибрали к рукам власть в республиканской Флоренции, превратив ее в великое герцогство Тосканское и, естественно, приобретя соответствующий титул. Все это выглядело бы как заурядное возвышение семейки, жадной до власти и денег и совершенно бесчувственной к слезам людским, если бы не одна всепоглощающая страсть, присущая ее представителям во всех поколениях. За нее и современники, и благодарные потомки прощали им все: и сомнительные методы устранения соперников, и мошеннические финансовые махинации, и бесчестные политические интриги. Ибо Медичи были беззаветно преданы искусству и всячески финансово поддерживали его, собрав огромные коллекции бесценных творений и проявив себя щедрыми, бескорыстными меценатами по отношению к их создателям. Невзирая на то, что правителей Медичи дважды изгоняли из Флоренции, и часть этих сокровищ была либо разграблена, либо просто уничтожена, вклад этого семейства в расцвет итальянского Ренессанса просто не имеет себе равных в истории человечества. Естественно, не обошли они своим вниманием и ювелирные изделия, и это чудо природы – жемчуг.

Странствия жемчугов Катарины Медичи, или Жемчуга раздора

Невзирая на худородное прошлое, из семьи Медичи вышли несколько пап и кардиналов, а также две французских королевы, Катарина Медичи (1519–1589) и Мария Медичи (1573–1642). Естественно, браки эти были обусловлены совершенно иными причинами, нежели сердечная склонность жениха и невесты или их равноценно высокое положение, а потому недостаточно знатное происхождение должно было искупаться грандиозным приданым. Именно такое приданое и получила четырнадцатилетняя сиротка и дурнушка Катарина, невеста французского принца, будущего короля Генриха II. В качестве же свадебного подарка ее родственник, папа Клемент VII, добившийся заключения этого брака, преподнес племяннице шесть роскошных ниток жемчуга и двадцать пять грушевидных жемчужин «величиной с мускатный орех». Для изыскания средств на сей достойный дар своей родственнице папе пришлось заложить у флорентийских банкиров драгоценные камни своей тиары, но на какие жертвы не пойдешь ради укрепления связей со столь могущественным государством! Лизоблюды при папском дворе, захлебываясь от восторга, твердили, что цена жемчугам – целое королевство, тогда как злые языки утверждали, что куплены они были у некоего торговца в Лионе всего-навсего за 900 экю (что, впрочем, по тем временам также было суммой немалой). Будем полагаться на авторитетное мнение главного бытописателя той эпохи Брантома[13]13
  Брантом, Пьер де Бурдей (1540–1614) – французский придворный, военный, писатель-мемуарист. Брантом описал в своих записках жизнь королевского двора Франции.


[Закрыть], отметившего, что в день свадьбы на невесте были «самые крупные и замечательные жемчуга, которые когда-либо видели».

Катарина Медичи, королева Франции

Катарина со временем стала королевой Франции и с удовольствием щеголяла подарками родственника, чтобы хоть чем-то уязвить свою соперницу, любовницу мужа Диану де Пуатье. Пикантность ситуации усугублялась тем, что любовница была на двадцать лет старше Генриха и приходилась Катарине двоюродной сестрой. Диана также любила жемчуга, но у нее их было не так много и не такой исключительной красоты (сохранился портрет этой дамы с головным убором, украшенным 60 крупными зернами). В течение десяти лет Катарина прилагала неимоверные усилия к тому, чтобы обзавестись потомством, глотая самые гадкие снадобья вроде порошка из дождевых червей, пепла сожженной лягушки и мочи мула и пускаясь на любые ухищрения, дабы завоевать внимание мужа. Надо полагать, какая-то сочувствующая душа поведала ей о том, что по понятиям древнего Востока жемчуг способствует плодовитости, и королева срочно обзавелась убранством для постели, сплошь расшитым оным. То ли жемчуг действительно оказал свое магическое воздействие, то ли вмешались какие-то потусторонние силы, но неимоверные старания отчаявшейся женщины увенчались рождением первенца, за которым последовали еще девять высокородных отпрысков. Восторжествовавшая Катарина посвятила оставшиеся годы жизни тому, чтобы прочно закрепить своих чад на французском троне.

Минуло прочти тридцать лет со дня ее собственного замужества, когда овдовевшая королева преподнесла свои жемчуга в качестве свадебного дара шотландской принцессе Марии Стюарт, сочетавшейся браком с ее сыном. Катарина недолюбливала будущую невестку, но приличия требовали сделать равным образом царский подарок девушке, приносившей в качестве приданого Франции корону Шотландии и некоторые смутные надежды на обретение в будущем короны Англии. Через год Мария овдовела и уехала на родину, увозя с собой жемчуга Медичи. Старания же Катарины укрепить династию Валуа пошли прахом: ни один из ее детей не задержался на троне, который в конце концов достался зятю из рода Бурбонов, мужу широко известной королевы Марго. Катарина умерла, так и не узнав, что ее вечная соперница Диана де Пуатье всего-навсего через двух дочерей от своего первого брака со временем стала предком четырех королей Франции, четырех королей и королев Испании и пяти – Сардинии.

Однако упорство в достижении цели, столь характерное для рода Медичи, все-таки сыграло свою роль, и дальняя родственница Катарины, Мария, изрядно разбавила своей торгашеской кровью голубую жидкость в венах династии Бурбонов, нисколько не проиграв Диане де Пуатье по числу августейших потомков.

Но вернемся к жемчугам, которые пустились в длительное запутанное путешествие. Католичке Марии Стюарт не удалось прочно воцариться на троне в протестантской Шотландии, и она в конце концов погибла на эшафоте. После казни Марии Стюарт ее драгоценности отправили в Лондон[14]14
  У Марии Стюарт было также длинное изящной работы ожерелье-цепочка из золота, украшенное жемчугом, мелкими рубинами и эмалью. Она завещала его своей верной фрейлине Мэри Сетон, которая преданно разделяла с ней все перипетии ее бурной жизни с возраста пяти лет до самой казни. Впоследствии это ожерелье было разрезано на две части, одна из которых до сих пор хранится в семье потомков Сетон, а вторая – в коллекции королевы Великобритании Елизаветы II.


[Закрыть], где по приказу Катарины Медичи жемчужные украшения пытался выкупить посол Франции в Англии, но опоздал: его опередила, уплатив крупную сумму, королева Елизавета I, известная своим пристрастием к жемчугу. На ее многочисленных портретах количество жемчуга просто поражает. По кончине бездетной Елизаветы украшения вернулись к единственному сыну Марии, ставшему владыкой объединенных королевств Шотландии и Англии под именем Иакова I, и в них блистала его жена, Анна Датская. У королевской четы до взрослого возраста дожили двое отпрысков: сын, будущий король Англии Карл I, и дочь Елизавета. Выдавая красавицу Елизавету замуж за короля Фредерика V Богемского, Иаков подарил ей жемчуга своей матери, Марии Стюарт. В этом браке королева Богемская произвела на свет 13 детей, но по завещанию отказала жемчуга самой умной и обаятельной дочери Софии, которая сочеталась супружескими узами с курфюрстом Эрнестом-Августом Ганноверским, а потому жемчуга Катарины Медичи получили название «ганноверских». Существуют портреты как Софии, так и ее невестки Софии-Доротеи, на которых дамы изображены в этих украшениях.

Елизавета Стюарт, королева Богемии

Шарлотта, супруга короля Великобритании Георга III

В 1714 году династия Стюартов по мужской линии (то есть потомков Карла I) пресеклась, трон перешел к наследникам по женской линии королевы Елизаветы Богемской, курфюрстам Ганноверским, и жемчуга вновь отправились в Великобританию[15]15
  После заключения в 1707 году договора об унии Англии и Шотландии страна стала называться Великобритания.


[Закрыть], где украшали собой целый ряд английских королев. Существует описание коронации в 1727 году английского короля Георга II и его супруги Каролины, во время которого та блистала не только королевскими жемчугами, но и украсила «свою голову и плечи всеми жемчугами, которые смогла взять взаймы у знатных дам города»[16]16
  Юбка платья Каролины от нашитых на ней камней и жемчуга оказалась столь тяжелой и негнущейся, что пришлось придумать целую систему шнурков, поднимавших низ юбки подобно театральному занавесу, чтобы королева имела возможность преклонить колени в соборе при венчании на царство.


[Закрыть]. В 1818 году королева Великобритании Шарлотта, вдова Георга III, завещала жемчуга ганноверской родне. В ценности завещанных жемчугов не может быть никакого сомнения. На некоторых портретах королева изображена с четырьмя рядами бус первоклассного жемчуга, причем с самой длинной свисает крупная грушевидная подвеска, на плечах длиннющие нити жемчуга завязаны бантами с несколькими петлями, декольте и корсаж платья расшиты жемчугом, на руках – жемчужные запястья. Неудивительно, что душеприказчики королевы не поспешили выполнить этот пункт ее последнего волеизъявления. Взошедшая же на престол королева Виктория, у которой в молодости драгоценностей было мало, от возвращения их под всяческими предлогами уклонялась. В 1857 году часть драгоценностей все-таки пришлось возвратить, но среди них числились в основном украшения из бриллиантов, жемчуга не упоминались. Спустя некоторое время ганноверской родне вернули одно жемчужное колье, но та не признала его принадлежность к жемчугам Медичи и продолжала настаивать на возврате. Однако и на официальных церемониях, и на портретах английские королевы в них больше не появлялись. Тяжба между династиями королей Великобритании и герцогов Ганноверских будто бы длится чуть ли не по сей день, и, естественно, сокрыта покровом глубочайшей конфиденциальности. Ювелиры подозревают, что как грушевидные, так и круглые жемчужины давно пустили в ход при изготовлении многочисленных диадем и брошей (в личной собственности королевы насчитывается 14 тиар, 98 брошей, 34 пары серег, 46 колье). Заодно уместно вспомнить и три грушевидные подвески на короне Британской империи. Что же касается ожерелья из двух нитей, в котором часто появляется королева (помимо него есть еще и ожерелье из 3 ниток), специалисты считают, что оно состоит из нитки в 46 жемчужин, принадлежавшей королеве Анне, последней из рода Стюартов, и нитки из 50 зерен, собственности королевы Шарлотты. Оказывается, тяжела не только шапка Мономаха: общий вес этого элегантного ожерелья составляет около двух с половиной килограмм. А как же может быть иначе, мел – он и есть мел.

Королева Великобритании Елизавета II