Текст книги "Реалистическая комедия. Сборник историй психолога"

Подросток

Мальчик проснулся, потянулся и, ударившись рукой о прикроватную тумбочку, уронил вазу с цветами. Ваза упала и разбилась, залив водой подушку. Мальчик быстро вскочил с кровати и больно ударился ногой о все ту же тумбочку. Он схватил подушку и побежал сушить ее над газовой плитой. «Так будет быстрее,» – подумал он. Но пока он думал, край подушки задымился. Мальчик хотел потушить начавшийся было пожар и зачерпнул из ведра воду, случайно его опрокинув. От грохота проснулась бабушка, ворча вымыла пол, накормила внука завтраком и отправила его в магазин. Мальчик проворно спустился с крыльца, споткнулся о ступеньку и упал, разбив банку, которую бабушка дала ему под сметану. Взяв другую банку, мальчик направился к калитке и случайно ударился о нее лбом. Потом он, зацепившись за гвоздь, порвал рубашку. Отворив калитку, мальчик упал в лужу, весь извозился в грязи и потерял деньги, выданные бабушкой на сметану. Бабушка отправилась в магазин сама, а внуку поручила почистить картошку, но он тут же порезал себе палец и был отправлен с глаз долой погулять. Мальчик взял велосипед, ударившись о него локтем и коленкой, сел и поехал, но вскоре упал и прогулка на этом закончилась, так как у велосипеда отвалилось колесо.

Придя домой, мальчик решил помочь старшей сестре. Она поручила принести воды для купания ребенка. Мальчик взял ведро, набрал воды, но подскользнулся и всю воду разлил на пол. От шума проснулся ребенок. Сестра, ворча, мыла пол, а помощника бабушка позвала обедать. Мальчик облился горячими щами, разбил чашку с компотом и был отправлен в магазин за хлебом. По дороге он забыл, какой именно нужен хлеб и на всякий случай ничего не купил.

Все взрослые почему-то нервничали и стремились поскорее уложить мальчика спать. Он лег, порвав ногой пододеяльник. Во сне он что-то выкрикивал и разбудил маленького племянника. Когда же, наконец, наступила тишина, и все угомонились, – мальчик упал с кровати.

Прошла ночь. Наступило утро. Все еще спали, когда мальчик проснулся. Он потянулся, ударился рукой о тумбочку и опрокинул стоявший на ней графин с водой. Начинался новый день…

Хождение по мукам

Предположим, украли у вас велосипед. Прямо из-под носа, из общего коридора, закрытого дверью. Вызвали вы полицию. Через часа два появляется, так называемый наряд – два дюжих молодца, одинаковых с лица. А одинаковость эта – в нечитаемости выражения их лиц. Прямо скажем – лица невыразительные. Конечно, глупо ожидать увидеть в них сочувствие, сожаление и скорбь по поводу вашей потери. Но так хотелось бы лицезреть острый взгляд Шерлока Холмса или уверенное выражение лица Джеймса Бонда. Сразу стало бы легче. Но что есть, то есть. Они таковы и больше никаковы. Вы начинаете описывать ситуацию. Полицейские слушают ваши вопли с такой молчаливой непроницаемостью, что вы поневоле глохнете, как мотор без подачи бензина и вопрошающе смотрите на представителей закона, гарантов правопорядка и безопасности. А они говорят: «Собирайтесь, вам придется проследовать в отделение для составления протокола». И хотя у вас совершенно нет времени, вы следуете заданным курсом.

В отделении вы два часа ждете какого-то следователя, наконец вас вызывают, и вы снова повторяете свой печальный рассказ. При этом следователь, постоянно отвлекаясь на телефонные звонки, пишет за вашим рассказом и дает вам это подписать. Вы читаете и не узнаете своего увлекательного повествования. Все выглядит как-то коротко и глупо. Далее следователь вдруг спрашивает: «Где работаете? Почему днем не на службе? Откуда у вас этот велосипед?». Постепенно вы начинаете чувствовать себя преступником. А следователь вдруг огорошивает вас еще одним вопросом: «Заявление писать будете?».

«А что было до этого?» – думаете вы и говорите: «Буду!». Следователь смотрит на вас с ненавистью и говорит, что тогда вам придется явиться в отделение завтра к 9-ти утра для дачи показаний.

Вы возвращаетесь домой, практически проведя в отделении полный рабочий день. А на завтра едете туда снова. Следователь, увидев вас, чуть не достает табельное оружие, видно, что руки у него чешутся. Он не может вам прямо сказать: «Куда вы лезете со своим велосипедом? Вам не стыдно отвлекать людей от борьбы с преступностью?». Намеков вы не понимаете. Он глубоко вздыхает и принимает, наконец, ваше заявление. Если это так, то вы – боец, потому что мало кто способен на такие муки ради велосипеда. Честь вам и хвала.

Тотальная любовь

О, ужас! Моя мама освоила Фейсбук! Нет, хорошо, конечно. Я сам ей давно это советовал. На свою голову.

Теперь она пристально следит за моими постами и живо на них реагирует, не пропуская ни одного. Была б ее воля – она ставила бы мне тысячи «лайков». Я чувствую себя каким-то маменькиным сынком. Вспоминается фраза из КВН: «Сережа – молодец! Потому, что мой сыночек!». А ведь через три года мне исполнится сорок!

Вспомнилось многое. Когда я впервые привел домой девушку (в 17 лет), мама тут же принялась хлопотать, чаем угощать и меня пиарить. «Олежек мой – умничка, учится хорошо, по хозяйству помогает…» Ну что за «Олежек»?! Хотелось провалиться сквозь пол к соседям. Девушка давилась от смеха и отношения наши закончились, так и не начавшись. Я поклялся себе – больше девушек домой никогда не приводить. Но к 20-ти годам как-то все забылось, и я снова совершил ошибку – привел домой очередную даму сердца. Мы с ней вместе в театральном учились. Маменька обрадовалась, так как домой я никого не водил, и она наивно полагала, что у меня до сих пор нет девушки. На этот раз она ударилась в воспоминания: «Ой, помню, когда Олежик в 7-ом классе учился, бывало, купаю я его, а он просит в ванную любимого медвежонка плюшевого принести. Я говорю – нельзя его мочить, а Олеженька в слезы…» Подруга смотрела на меня с нескрываемым интересом, а я представлял себя мальчиком-идиотом, со слюной изо рта. В 7-ом классе мама мыла! Игрушку просил! Оказывается, матушка 7 лет с седьмым классом перепутала на радостях.

И вот теперь она в Фейсбуке! Каждый раз с замиранием сердца открываю свою страничку, опасаясь увидеть комент маменьки: «Кто будет Олеженьку тут обижать – из-под земли достану! И „лайки“ ставить не забывайте! Зря, что ли, он пишет, старается? Смотрите у меня!».

Сверх-задача

Сверх-задачи бывают разные. Например – поиск «второй половинки». Особенно, этим увлечены дамы, которым «за». Ну если не встретила она принца в 18—35, отчего так яростно искать его в свои 40—50? А ей с энтузиазмом подпевают зазывные рекламы различных тренингов и курсов: «Как найти свою вторую половинку в любом возрасте», «Как выйти замуж за 2 недели», «Как привязать к себе мужчину» и т.д., и т. п. Этому вторят фармацевтическая и косметическая индустрии: «Моментально омолаживающий крем», «Таблетки молодости», «Чудо-таблетки от старости».

Тяжелой артиллерией шагает пластическая хирургия. Всю эту эклектику мощно поддерживает пресса и телевидение. Отовсюду звучит: «Стареть неприлично!», «Неухоженных – на свалку истории!». Забавное слово, применительно к человеку – «ухоженный». Сразу возникает ассоциативный ряд: ухоженная клумба, ухоженный участок и даже – ухоженная могила.

И вот бегут дамочки на тренинги, где им открываются гениальные истины. Оказывается, надо полюбить себя! Нужно излучать позитив! Надо верить в свои силы! Какие новые, интересные мысли! И всего лишь за 3—5—10—20 тысяч за семинар. Попытавшись воплотить эти советы в жизнь и не добившись успеха, дамы бегут за чудодейственными кремами и таблетками. А если позволяют средства, то и к пластическим хирургам. Но даже если операция проходит успешно, разочарование доводит до депрессии – «Германа все нет». Осеняет догадка: «Это порча или венец безбрачия!». К работе подключаются маги, колдуны и экстрасенсы. Они бегают вокруг, кто с бубном, кто со свечами, размахивают руками, словно тучи разводят, снабжают амулетами, волшебной водой. Гоняют то в 40 церквей, то ночью на кладбище. А Германа все нет.

А дело все в том, что мир материален, и чего на Земле нет – того нет. И даже маг (не шарлатан) не способен сотворить чашку из воздуха – он может сделать так, что кто-то эту чашку принесет. И если нет мужчин, которые мечтают составить партию не с молодой, а с пожилой дамой – то их нет. Отдельные случаи известны, но это явление не массовое. Какой выход? Адекватность! Независимость от оценки лиц противоположного пола. Расслабленность, радость и свои интересы. Судьба благоволит к счастливым, и кто знает, какие сюрпризы она преподнесет…

Целитель Парамон

Парамон был очень озабочен судьбами людей. На самом деле звали его Василием, но ему казалось, что Парамон лучше зучит. Он сам человек необычный, и имя должно тому соответствовать.

В 18-ть лет Василий-Парамон увлекся всякими тайными знаниями, начитался книг, сьездил на Алтай и открыл в себе дар целителя. Причем сам открыл. Просто однажды у соседки голова разболелась, а он руками над ее головой поводил, и боль «как рукой сняло». Соседка об этом чуде всем рассказала и постепенно к Парамону стали выстраиваться очереди страждущих из его села, соседних деревень и даже городские толпами приезжали. Денег за лечение Парамон не брал, но ни в чем не нуждался. Благодарные люди привозили ему еду, одежду, посуду, постельное белье – кто что мог и считал нужным. Иногда и деньги тайком ему в карман засовывали. Не только лечиться приходили к Парамону, но и совет получить. Бывало выйдет он на крыльцо, а из толпы выкрикивают: «Когда дочка моя замуж выйдет?». Парамон смотрел секунд десять на вопрошающую и отвечал: «Пусть не торопится». Или: «Сына мне в институт направлять или в армию?». А Парамон отвечает: «Пусть на Алтай сьездит, а после опять ко мне приходи». Какой-то мужчина выкрикивал: «Давеча вы сказали мяса не есть, а я не могу без него!». «Ну ладно, два раза в неделю можно,» – отвечал Парамон. Часто Парамона называли батюшкой или отцом Парамоном. Из-за бороды, наверное. К церкви он имел только то отношение, что был крещен.

Уставал Парамон страшно, а люди все шли и шли с утра до вечера. И вот однажды случился у него приступ аппендицита. Приехала скорая и увезли целителя в больницу. Народ возроптал: «Видно силу свою батюшка растратил, сам свалился, ослабел». Разочаровались люди в своем кумире. А в соседней деревне баба Пелагея обьявилась. Чудеса являла чудесные, воду наговаривала, которая ото всех болезней помогала. И советы давала не хуже парамоновых.

Выписался Парамон из больницы, а никого нет, никто к нему не идет. Затосковал он, загрустил, впал в хандру и запил. А все потому, что судьбами людей был очень озабочен, и без заботы этой жизнь была ему не мила.

Сосед

Мой сосед Генка всегда был личностью ничем не примечательной. Большой дружбы между нами не было, так – приятельствовали. Шли годы, мы женились, разводились. Я один раз, а Генка аж три. Все три его жены были не москвички. Приезжали скромными такими девахами, а ровно через три года менялись, как по команде, до неузнаваемости. Внешне они были друг на друга так похожи, что я не сразу замечал, что «на поле произошла замена». Первые три года все они хлопотали на кухне, были улыбчивы и немногословны, а к третьему году, бывало, зайдешь к соседу, а он палец к губам прикладывает: «Тише, Вить, Катюша за компом». Я молча проходил в гостиную, заваленную игрушками и мятой одеждой. Ребенок ползал по полу и раскидывал кубики, а из спальни раздавался резкий голос Катюши (или Веры, или Оксаны): «Ген, ну сколько можно ждать?! Неси мне кофе!». Генка ставил на поднос чашечку с кофе, печенье, шоколадку и нес все это жене. А еще через несколько месяцев он отворял мне дверь весь посветлевший, следов жены и ребенка не было видно. «Ушла от меня Катюша,» – говорил он грустно-радостно. Мне всегда хотелось сказать: «Наконец-то!». Но я молчал, не понимая: жалуется Генка или хвалится. Конечно, при его характере, он давно остался бы без жилья, но его мудрая матушка, Софья Павловна, оформила квартиру на себя и никого туда не прописывала, даже Генку, который числился в комнате в коммуналке вместе с бабушкой и братом.

Вот уже полгода я заметил, что в Генке стали происходить какие-то перемены. Обычно он по поводу одежды не заморачивался. А тут смотрю – вечерами выходит куда-то, как я это называю, весь в костюмах: пиджак в клеточку, одеколоном вся лестничная клетка благоухает, ботинки блестят.

«Ген, никак снова влюбился на пятом десятке?» – спрашиваю. Он посмотрел на меня загадочно и ничего не ответил. За этими переменами скрывалась какая-то тайна. Вскоре она раскрылась.

Как-то вечером мне вдруг захотелось выпить. Вообще-то я спиртное пью крайне редко, по праздникам, а тут вот захотелось ни с того – ни с сего. Одному пить как-то странно, и я постучался к соседу. Благо никакой Кати-Оксаны у него давно не было. Генка тоже в пристрастии к алкоголю замечен не был, но мне составить компанию не отказал. И вот за распитием виски Генка разоткровенничался: «Вить, помнишь в школе у нас кружок танца был? Пацаны его не жаловали, а я ходил». Конечно, такие подробности из жизни никому неинтересного Генки из паралельного потока я не помнил, но головой кивнул.

«Так вот, навыки не пропали даром. Я теперь каждую субботу на танцы хожу. Не на дискотеку, а именно на танцы. Танго, вальсы, фокстроты танцуем. Площадка специальная в парке есть,» – поведал Генка. Я сразу представил танц-площадку 40-ых годов и танцы в парке для тех кому за 60-т и спросил: «С бабульками танцуешь?». «Вовсе нет, там люди разного возраста собираются, – и Генка показал мне фото довольно симпатичной девицы лет 30-ти. – Партнерша по танцам моя. Она – королева танц-пола, а выбрала меня! Я там вообще звезда! Когда прихожу, мне даже аплодируют!». Глаза Генки горели, он казался даже выше ростом, шире в плечах. Всегда незаметный и никому ненужный, он стал королем и даже нашел свою королеву. У меня язык не повернулся язвить по этому поводу и разбивать Генкину иллюзию властелина, пусть не колец, но хотя бы этой парковой танц-площадки.

Простые радости

Каждый день после работы Сергей заходил в кафе в Камергерском переулке и заказывал себе чай с бергамотом. Чайничек на две небольшие чашечки стоил 600 рублей. Сергей долго смаковал чай, сидя за столиком у окна и смотрел на прохожих. Ему казалось, что все они спешат во МХАТ на спектакль. Ему хотелось устремиться за ними, но он шел к метро и долго ехал в переполненном вагоне к себе в Текстильщики. Дома он ужинал пельменями, а потом снова пил чай с бергамотом. Пил и про себя приговаривал: «Вот я пью бесплатный чай и могу выпить его сколько захочу!». От этих мыслей на душе его становилось светло и радостно.

Конец света

Все жители города были трудолюбивы и расторопны. А иначе нельзя! Таков уклад, не ими заведенный. Никто не знал кем, но никто в это и не вдумывался. Почему нет выходных, почему никто не имеет права покинуть город, почему нет иных занятий, кроме вечного строительства и добывания еды? На эти вопросы ответов не было. Получалось, что строили, чтобы было где жить и размножаться, кормились – чтобы были силы на стройку. И так без конца. Одни умирали, их сменяли другие.

Вот и в этот роковой день Ефим с остальными жителями-строителями носил стройматериалы: туда-сюда, туда-сюда. Усталости Ефим не чувствовал. Он привык жить так, и другой жизни себе не представлял. Эх, только бы не напали враги! Такое иногда случалось. Но на численности населения войны не отражались никак. Оно множилось с удивительной скоростью. Судьба же отдельных членов общины никого не интересовала. «Интересно, а в чем смысл жизни?» – подумал Ефим и вдруг почувствовал, что с неба опускается нечто зловещее. На город полилась обжигающая и уничтожающая все живое жидкость.

«Вот и конец света!» – успел подумать Ефим и перестал существовать. Город вымер, остались только те, кто находился за его пределами. «Ничего! – сказали оставшиеся, – Мы построим новый город!». И начали строить.

«Ну и глупые эти муравьи! – подумала Инна Павловна, поливая муравейник уксусом. – Другого места найти не могли, что ли? Расположились прямо у крыльца. Строились бы в сторонке, я б их и не трогала».

Барышня

Людочка была типичной барышней. Ну не возможно было назвать ее ни бабой, ни телкой. Личико, будто фарфоровое, небольшой тонкий носик, прямая спинка, красивые руки. Глядя на нее, казалось, что вот-вот подьедет карета и умчит ее в шикарное поместье или в особняк. Голосок у нее был негромкий, бархатный. Хотелось дарить ей цветы и плюшевых мишек.

Напротив нее за столиком в кафе сидел Николай, брутальный молодой человек, с волевым подбородком и накачаными мускулами. Он что-то увлеченно рассказывал и, если прислушаться, говорил он примерно вот что: «Реально, я был про-о-о-сто! Братаны тоже отпали. Лешка на раз этого лоха убрал. Как спросит: „Ты сам-то местный?“. Тот и завял конкретно». Людочка хлопала длинными рестницами и внимательно слушала. Ей давно хотелось сказать Николаю, что так говорить – чудовищно! Что она больше не может слушать его рассказы. Что ему не мешало бы пойти на курсы разговорной речи. Но она ничего не говорила, потому что понимала – это бесполезно. Ей очень хотелось превратиться в мужчину с большими крепкими кулаками и двинуть Николаю прямо в челюсть, чтобы он отлетел метра на три. Тут же вспомнилась подруга Катя, которая постоянно рассказывала ей о своих непростых личных отношениях и каждые пять минут спрашивала: «Ну как ты думаешь, изменяет он мне или нет?». Ей бы Людочка тоже всыпала как следует. Нехорошо, конечно, женщин бить, но Катя – деваха крепкая, выдержит, зато заткнется. Не только Николай и Катя были на очереди за тумаками. Был еще сосед по лестничной клетке, алкоголик и дебошир, была хамка-кассирша из супермаркета, был один вредный и алчный гаишник… Список на раздачу был большим. Людочка ясно представляла себе, как бьет всех по очереди мощным кулаком, как они падают и корчатся от боли. От этих мыслей на ее лице появилась блаженная улыбка.

А Николай думал: «Во какой я! Как Людку рассказами своими увлек! Умею! Ща ко мне в Выхино махнем, вечерок продолжим».

Свидание

Валентин взял ее руку в свою и начал:

 
«Твоя рука в моей лежит
И кровь по жилам уж бежит.
Твои прекрасные глаза
Чисты, как детская слеза…»
 

Поэма была посвещена ей! Она была тронута до глубины души и слушала с восхищением.

Принесли кофе. Валентин, вдохновленный своей новой музой, продолжил:

 
«Вот кофе на столе дымится,
Но и без кофе мне не спится…»
 

Поэма оказалась еще длинней, чем прежняя. Она спросила: «Вот вы мне писали, что поэт. А где вы работаете?». Он ответил:

 
«Поэзия – не легкий труд.
О легкости поэты врут.
Они сгорают, но творят,
Напрасно люди говорят…»
 

Валентин читал и читал очередной свой шедевр, а ей хотелось есть, в туалет и курить.

«А давайте закажем что-нибудь из еды?» – сказала она.

Он ответил:

 
«Еда! Какая это проза!
Не может мясо кушать роза.
Не может нежностью своей
Коснуться грубых кренделей…»
 

Ей хотелось завыть. Она сказала: «Ой, я совсем забыла – мне срочно нужно уйти».

Он снова взял ее руку в свою и начал:

 
«Уходишь ты, а я один,
Как позабытый пилигрим,
Уставший путник, жалкий странник,
Из сердца твоего изгнанник…»
 

Она сама не поняла, как это произошло, но стоявшая на столе массивная солонка опустилась на голову Валентина. Лежа на полу, он держался за голову, из-под пальцев струилась кровь, а он почти шептал:

 
«Я ранен вашею рукой,
Но счастлив обрести покой
По милости прекрасных рук,
Которые взметнулись вдруг…»
 

Она закричала: «Заткнись!!!» – и пнув его ногой, выбежала вон из кафе.

Солидарность

Наш дачный участок случайно затесался среди шикарных коттеджей. Достался он нам давно и бесплатно. За несколько лет мы построили там скромный щитовой домик и были счастливы. Среди соседних дворцов он смотрелся как сирота-приемыш, как дворняга среди питбулей и мастифов.

Как-то, возвращаясь из магазина с тяжелыми сумками, я воспользовалась услугой местного такси. Их много было возле торгового центра в ожидании клиентов. Я назвала адрес и водитель, как бы нехотя, буркнул: «Ну, садись». Ехали молча. Человек за рулем явно был не в настроении. Он хмурил брови и иногда он бросал на меня неодобрительные взгляды. Я думала: «Ну если тебе в тягость проехать полтора километра за сто рублей, так не брался бы!». Наконец, мы подьехали к дому. И вдруг лицо водителя будто посветлело, он расплылся в улыбке. Неужели так рад, что я покину его автомобиль?! Какой странный человек!

Через минуту все стало ясно. Таксист, с явной приязнью глядя на меня и на мой скромный домишко, сказал: «Вот это хороший дом! Человеческий! Сразу видно – честные люди живут. А то понастроили дворцов на ворованые деньги – противно смотреть. Давай, сестренка, я тебе сумки донести помогу».