Текст книги "Карнавал в последние выходные августа"

– Хотел увидеть, что у тебя под платьем, – улыбнулся Иван.

Все оказалось гораздо проще.

Потом они вернулись в спальню, потому что на рассвете им стало совсем холодно. Иван закутался в пышное пуховое одеяло, но спать не хотел абсолютно. Не помог даже коньяк.

– Слушай, а ты вот о чем мечтаешь? – спросил он и начал щекотать ее ногу под одеялом.

Будь Лиза до конца откровенна, то ответила бы: «Пусть эта ночь никогда бы не кончалась». Но это невозможно – ведь рассвет уже наступил, да и время нельзя повернуть назад. А может, сказала бы, что мечтает о повторении этой истории, – она возвращается домой, а он ждет ее на ступеньках. Но Лизе было отлично известно – ничего повторить нельзя. Копия всегда бледнее оригинала. Если, конечно, это жизнь, а не театральное представление.

– О чем мечтаю? – переспросила она. – Мечтаю не ходить завтра, то есть сегодня, на работу.

– Так не ходи – в чем дело, ты же главный редактор, – удивился Иван.

– Не могу, мы сдаем номер в печать. Еще я мечтаю, чтобы обо мне перестали писать гадости... А вдруг теперь перестанут? – с надеждой спросила Лиза. – И самая большая мечта – поспать хотя бы часа четыре. А ты о чем, Ваня, мечтаешь? Наверное, стать самым высокооплачиваемым артистом или поехать в Голливуд?

– Я похож на идиота? – обиделся он. – Я был в Голливуде. По обмену студенческому ездили. Ну да, суперзавод, прикольно. Но и в России сейчас можно кино делать. Нет, это не мечта, а работа. Я мечтаю в августе поехать на карнавал. Поедешь со мной?

– В Бразилию, что ли? – рассмеялась Лиза. – Пригласишь – поеду. Только лететь далеко.

– При чем здесь Бразилия? Я уже давно хочу поехать в Лондон на карнавал, который проходит в последние выходные августа. Слышала о таком?

– Да, что-то слышала... – неопределенно махнула рукой Лиза. – А чем он отличается от остальных – например, от тех, что проходят в Рио или на Канарах?

– Вообще-то они все разные, – со знанием дела ответил Иван. – На Канарах, например, сжигают огромную рыбину. И жены этой рыбы, роскошно одетые вдовушки, рыдают, как сумасшедшие – падают на землю, вопят, дрыгают ногами...

– А ты был там?

– Нет, – вздохнул он. – Пока только читал. Однако начать хочу именно с лондонского. Я в прошлом году собирался поехать, так было озвучание «Космоса» – не успел. Но вот в этом году, что бы ни произошло, я поеду. Прикинь, как здорово: толпа огромная – более двух миллионов человек – разряженные в пух и прах чернокожие красотки...

– А, так ты на красоток хочешь полюбоваться? Ну конечно, вдовы, даже шикарные, тебе не особенно интересны! – засмеялась Лиза, накрыла его голову одеялом и начала душить.

– Отпусти! – промычал он. – Я же сейчас умру. – С фырканьем освободив голову, он воскликнул подчеркнуто театрально: – Свободу Ивану Бекетову!

– Не бойся, на твою свободу никто не покушается, – улыбнулась Лиза. – Но давай, продолжай рассказывать, что делают эти твои чернокожие красавицы.

– Они пристают к полицейским, заигрывают с ними и даже могут стукнуть! Наверное, по голове, но вот в этом я, честно говоря, не уверен. Самое же главное, что все они – иммигранты из бывших карибских колоний Англии, то есть чужие, изгои. Именно в эти последние выходные августа они могут позволить себе то, что в остальные дни для них под запретом. Такой праздник непослушания, понимаешь? Правда, однажды двух человек убили какие-то хулиганы...

– Это называется весельем? – спросила Лиза, которая органически не выносила толпу.

– Ну, знаешь, иногда за момент свободы надо платить, – серьезно заявил Иван. – Да нет, сейчас такого уже не бывает. Полицейские не только следят за порядком, но и сами заигрывают с красотками. А знаешь, что самое удивительное? Говорят, на следующее утро после карнавала даже трудно представить, что накануне творился настоящий праздничный беспредел. Интересно, правда? А еще говорят, что Ноттинг-Хилл – это очень узкая улица и толпа буквально втиснута в нее. Невозможно сделать шаг ни влево, ни вправо.

Лиза несколько лет назад была в этом легендарном районе Лондона – когда-то альтернативно-богемном, а сейчас очень престижном и дорогом.

– Говорят, Ноттинг-Хилл стал особенно популярен после выхода фильма, помнишь, в котором Хью Грант играл продавца книжного магазина? А потом в него влюбилась кинозвезда, которую играла Джулия Робертс. После успеха фильма богатые люди толпой повалили в Ноттинг-Хилл.

– Вот она – волшебная сила искусства, – сказал Иван так важно, как будто сам лично снял легендарный фильм о настоящей любви, которая вряд ли бывает в жизни. – Ты, Лиза, кстати, тоже на какую-то артистку похожа, вот только не могу вспомнить, на какую.

– Неважно, – прервала его Лиза, которой совершенно не хотелось, чтобы в тот момент, когда она лежит абсолютно голая под одеялом с молодым любовником, выяснилось, что она ужасно похожа на давным-давно умершую кинодиву. – А ты вообще был в Лондоне?

– Пока – нет. Но в августе обязательно поеду. Я еще хочу на рынок этот знаменитый сходить.

– Портобелло-роуд, – машинально подсказала Лиза.

– А ты была? Там и правда можно задешево набрать кучу классных шмоток? – оживился Иван. – Ты что-то себе купила?

– Нет, не смогла, – ответила Лиза. – Я не могу носить чужое. Я люблю, чтобы было новое. И пахло новой вещью. Понимаешь?

Иван кивнул. А Лиза не стала ему говорить, что немного наврала. Тогда на Портобелло-роуд она провела вместе с Ингой часа три и купила кольцо. Очень простое. Золотой ободок, а к нему прикреплен полупрозрачный светло-коричневый камень прямоугольной формы. Продавщица что-то вдохновенно врала про историческую ценность кольца, но, судя по стоимости, ценности никакой особой не было. Лиза никогда бы не стала его покупать, но Инга, накупившая десяток цветастых юбок, сказала, что так нехорошо. Надо уйти хоть с какой-то добычей. И Лиза купила кольцо. А потом, конечно же, ни разу не надела.

Лиза вылезла из-под одеяла, подошла к туалетному столику и долго искала в нем кольцо. Наконец нашла.

– Вот, – протянула она кольцо Ивану.

Он повертел его в руках.

– Слушай, оно же мужское, – вдруг догадался он. – Смотри, как печатка. Только вместо металла – камень. Как он называется?

– Не помню, – призналась Лиза. – Почему ты считаешь, что оно мужское? Ведь размер очень маленький...

– Ну, мужчины разного размера бывают, – ответил Иван и стал примерять кольцо. Ему оно впору оказалось только на мизинец.

– Дарю, – улыбнулась Лиза. – Можно сказать, первый шаг к поездке на карнавал и посещению Портобелло-роуд ты уже сделал.

Иван Бекетов был счастлив так, как будто она вдруг подарила ему целый мир. Ну или хотя бы кусочек.

Глава 5

Декабрь 2008 года

Лиза в который раз набрала номер. Но телефон не отвечал. Впрочем, ее это нисколько не волновало. Фильм «Космос» шел во всех кинотеатрах страны, и исполнитель главной роли Иван Бекетов был нарасхват. Глянцевые журналы сделали свое дело. Сейчас пришла очередь еженедельных газет и журналов рвать его на части.

Она не помнила, чтобы когда-то так ждала Нового года. Разве что в самом раннем детстве. Но, скорее всего, это было не предвосхищение праздника, а лишь следствие того возбужденно-нервного состояния, в котором Лиза находилась с того момента, как увидела Ивана Бекетова на пороге своего дома. В ней вдруг всколыхнулось столько восторженности и неуверенности в себе, что подобное сочетание порой пугало – настолько, насколько может пугать резкий, стремительный спуск с горы, когда ветер свистит в ушах, сердце колотится как бешеное, а ты с восторгом ощущаешь, что покорил самое неподвластное – стихию.

Лиза не задавала себе вопрос: «А влюблена ли я?» Она лишь ощущала, что ее прибило к тому берегу, возле которого ей тепло, хорошо и не страшно. Ей стало страшно лишь в тот момент, когда в самое первое утро, выпив быстро кофе, Иван убежал на очередное интервью. Однако он нежно поцеловал ее на прощание, и у нее даже тени сомнения не возникло, что эта их встреча – не последняя. «Будь осторожен», – попросила она, вспомнив, с какой скоростью Иван гоняет на своем стареньком автомобиле. Лиза боялась случайности, но пока почему-то совсем не боялась потерять его любовь. «Господи, и зачем я столько лет спала с этими старыми идиотами?» – спросила она себя, закрыв за Иваном дверь. Ей даже в голову не пришло, насколько она сейчас к ним несправедлива. Ведь эти случайные и самые верные ее любовники – один в Милане, второй в Лондоне, третий в Нью-Йорке – помогли ей пережить время, когда она была абсолютно одна. Но сейчас Лиза была так счастлива, что при воспоминаниях о них испытывала острое физическое отвращение. Впрочем, скорее всего, это было отвращение к себе самой – такой, какой она была всего месяц назад. Никому не нужная и очень успешная стерва.

* * *

– Марта, зайди ко мне, – позвала Лиза ассистентку.

Что бы ни случилось, Лиза Соболевская привыкла доводить задуманное до конца. Ее лишь волновало, что она пока не посмотрела новых кандидатов на должность личного ассистента. Но отдел кадров обещал их прислать в ближайшее время.

– Да, Лиза, вы меня звали? – влетела Марта. – Ой, вы так классно выглядите. Вам, кстати, джинсы очень идут.

Лиза хотела ответить, что не нуждается ни в чьих советах, особенно в советах бесцеремонной девицы, которая давно перешла грань дозволенного во взаимоотношениях со своим шефом.

– Марта, мы приняли решение перевести тебя в пиар-отдел. Думаю, ты будешь рада такому карьерному росту, – начала важно Лиза, преподнося эту новость как великое благо для юной ассистентки.

Но глаза Марты внезапно наполнились слезами, и через секунду она уже рыдала.

– Я вас не устраиваю, да? – всхлипывала она. – Но, Лизочка, я же очень стараюсь... Я на курсы английского хожу...

– Марта, но ты же можешь вечно быть моей ассистенткой, – не сдавалась Лиза. – Тебе надо расти, делать карьеру, учиться...

– Так я же и учусь у вас – всему-всему, – рыдая, прошептала Марта. – Вы для меня во всем образец. Вы такая умная, такая красивая. И всего добились сами. Я точно так же хочу!

– Не знаю, как теперь и быть, ведь это решение согласовано со всеми – с отделом кадров, с руководством, – соврала Лиза.

– А со мной? – вытерла слезы ассистентка. – Меня спросить не надо было? А вдруг я не хочу?

– Ну, видишь ли, милая моя, здесь решаю я. Уж извини, – Лиза начала злиться. Она никак не ждала такого упорства от юной и, как она всегда считала, не очень умной ассистентки. – Буду откровенна, ты не очень подходишь на эту должность и у тебя слишком много промахов, которые трудно не заметить.

Лиза не могла сказать Марте, что главный ее промах – очевидная влюбленность в Ивана Бекетова. Но ей даже не было жаль девчонку. Не хочет в пиар-отдел, тогда пусть убирается на все четыре стороны. За десять лет работы Лизе Соболевской пришлось уволить такое количество людей, что на нее уже ничего не действовало – ни слезы, ни жалобы, ни угрозы. Если человек переставал ей быть нужен, она расставалась с ним легко и тут же забывала о его существовании. Ее не интересовало, что происходит с сотрудником после того, как он покинул, пусть даже не по собственной воле, редакцию журнала «STYLE Москва».

– Значит, решено, – словно подвела черту в их разговоре Лиза. – Готовься передавать дела новому человеку.

– Лиза, как же так! – с абсолютно сухими глазами сказала Марта. – Я вас так люблю, а вы меня выгоняете. Разве это справедливо?

И этими словами ассистентка, сама того не желая, выбила почву из-под ног великой и безжалостной Лизы Соболевской. Мир в ее сознании вдруг перевернулся, и то, что было важно раньше, превратилось в ничего не значащие слова и события. Важно было только это – «я вас так люблю, а вы меня выгоняете, разве это справедливо?» Лизе вдруг захотелось как можно скорее дозвониться, чтобы узнать – а не выбросил ли за эти четыре дня, прошедшие с их расставания, Иван Бекетов ее, Лизу, из своей жизни? Ведь это будет так несправедливо! А главное – за что? За то, что все эти дни Лиза исправно ходила на фотосъемки и выбирала для него самые модные, самые стильные, в общем, самые-самые вещи? Увидев рубашку или джинсы, она мысленно примеряла их на Ивана Бекетова и убеждалась, что все это ему очень идет. С каждым днем гардероб восходящей звезды российского кино становился все богаче и разнообразнее. Правда, сам он пока об этом не знал. А Лизе ужасно нравилось заботиться о нем единственно доступным ей пока способом – покупать ему одежду из последних коллекций. Ее даже не смутило, когда помощник стилиста Вадик, увидев, что Лиза выбирает исключительно мужскую одежду, спросил:

– А это вы кому покупаете?

– Племяннику, – не растерялась Лиза.

– Повезло племяннику с теткой, – с завистью кивнул Вадик. – Вот бы мне такую! Да здесь одни джинсы пол моей зарплаты стоят!

– Ничего, тебе тоже повезет... – ответила Лиза. – Ты ведь у нас молодой и красивый. Так что ищи дядю.

– Да среди наших знаете какие все жадные? – вздохнул Вадик, который и не думал скрывать свою ориентацию. – Хорошо, если на отдых вывезут. Так что родная тетка – это надежнее. Только моя-то в деревне живет – откуда у нее средства. А вот ваш – везунчик.

– Видимо, да... – кивнула Лиза, уже пожалев, что затеяла этот разговор. Ведь Вадик на пути к глянцевому журналу преодолел массу преград, а потому обладал житейской мудростью и из этого разговора вполне мог сделать правильные выводы: Лиза Соболевская покупает дорогие шмотки вовсе не для племянника, а для любовника. «Ну и ладно, – подумала Лиза. – Главное, чтобы Ване вещи понравились». Нет, она не сомневалась в своем вкусе и профессионализме. Лизу волновало другое: не сочтет ли Иван пополнение гардероба давлением с ее стороны, вызванным тем, что с ним появляться на публике стыдно? Вот как раз на публику Лизе Соболевской было абсолютно наплевать. При помощи щедрых подарков она хотела лишь поделиться с Иваном той радостью, которая переполняла ее саму с того момента, когда он обнял ее в лифте. И радость эта никуда не исчезала, наоборот, с каждым днем становилась все больше и больше. А что касается того, как тусовка воспримет внешний вид Ивана, – так Лиза с радостью закрыла бы его у себя в квартире на самые мощные замки и никуда не выпускала.

Но пока Лиза не знала, что пройдет совсем немного времени и такая возможность у нее появится. Совсем неожиданно, как это обычно бывает.

– Хорошо, Марта, – кивнула Лиза. – Сделаем так. Поработай еще пару месяцев, а там посмотрим...

Железная Лиза Соболевская в кои-то веки отказалась от своего решения и даже проявила слабость. Обычно слабость в других людях она презирала, а себе не позволяла никогда. Но иногда настает день, когда все меняется, и прежняя, тщательно выстроенная и выверенная система координат рушится. С шумом и грохотом, которых никто не слышит. Только рядом кто-то плачет – и непонятно, то ли от горя, то ли от радости...

Но, скорее всего, это плакала Марта в приемной Лизы Соболевской – от обиды, от того, что все обошлось... и от неожиданного предательства.

* * *

Лиза уже минут десять ждала Влада Князева в вестибюле Концертного зала Консерватории, куда они давно договорились сходить, чтобы послушать прославленного тенора – плохо известного в России, но очень знаменитого в Европе и Америке.

Лиза любила ходить с Владом на концерты классической музыки. Он отлично и без занудства в ней разбирался, не ломался, с удовольствием пил советское шампанское в буфете, – чего никогда в жизни не позволил бы себе дома или на приеме у рекламодателей. Князева часто называли очень образованным и эрудированным. Но Лиза четко знала, что в сознании Влада остается лишь только то, что элегантно и прекрасно. Именно поэтому он любил кинодив «золотого века» Голливуда и дизайнерские вещи, причем не раскрученные, а по-настоящему прекрасные. Кого-то именно это во Владе Князеве раздражало. А Лизу восхищало его умение проходить мимо всего отвратительного и пошлого так, словно этого в жизни вовсе не существовало. Рядом с Владом мир становился изысканным, роскошным и позитивным. А еще у него было отличное чувство юмора, и даже слегка пошлый анекдот в его исполнении звучал артистично и лишь слегка игриво.

Стоять в вестибюле консерватории в шубе было жарко, и Лиза вышла на улицу. Она обратила внимание на толпу студентов – одеты они были, как Иван Бекетов: небрежно и совсем не изысканно. Лиза вдруг испугалась, а правильно ли она сделала, что накупила целую кучу дорогих шмоток? Может быть, в молодежно-богемной среде такое давно не носят и даже презирают? Лиза даже начала немного волноваться, но в этот момент увидела Влада Князева. Высокий, в отлично скроенном черном пальто и с завязанным узлом шарфом актуального темно-лилового цвета, он с улыбкой шел ей навстречу.

– Добрый вечер, мэм, – поцеловал Влад Лизу в щеку. – Извини, заставил ждать. Но эти пробки! Впрочем, что о них говорить. У тебя новые духи. Кто это?

От Князева веяло таким теплом, что Лиза почувствовала себя почти влюбленной в него. Впрочем, это же чувство она испытывала и к небрежно одетым студентам консерватории, которые толпились в ожидании входных билетов, и к билетерше, которая проверяла билеты, и к буфетчице, которая наливала шампанское. Лиза вдруг ощутила, что ее любовь разлилась вокруг и превратилась в океан. А когда заиграл оркестр, по водной глади этой бескрайней любви побежали волны, которые обещали вынести на берег все только самое прекрасное и навсегда смыть зло, ненависть, предательство, боль, а главное – одиночество... Подобной любви ко всему миру Лиза Соболевская не испытывала никогда в своей жизни.

После концерта, как и договаривались заранее, Лиза и Князев отправились ужинать в небольшой итальянский ресторанчик, затерянный в переулках старой Москвы.

Влада здесь отлично знали, а потому встретили как друга, а не как гостя. Даже не предлагая меню, официант спросил:

– Вы что сегодня будете? Как обычно?

– Да, Саша, мне баклажаны с томатами, а потом телятину. И вино. Все, как обычно. А вы что, мэм, будете?

– Мне то же самое, – кивнула Лиза, которой совершенно не хотелось ни есть, ни выбирать блюда. – Только вместо вина коньяку принесите, пожалуйста.

Влад удивленно посмотрел на Лизу. За время их знакомства она впервые сделала выбор в пользу крепкого алкоголя.

– Лиза, все в порядке?

– Да, да, просто холодно сегодня.

– Действительно. Ты уже решила, где будешь встречать Новый год? – поинтересовался Князев и попробовал вино, принесенное официантом так быстро, словно все в ресторане только и ждали того момента, когда придет дорогой гость Влад Князев, и все было наготове: и вино, и обслуживающий персонал, и даже музыка. Словно по заказу, сразу после их прихода запел самый сладкоголосый и самый продаваемый тенор мира Андреа Бачелли.

– Наверное, поеду в Альпы, – неуверенно произнесла Лиза и решила сменить тему, которая ее саму волновала уже несколько дней. Действительно, где она будет встречать Новый год? А главное, с кем?

– Влад, давно хотела спросить, как ты относишься к Бачелли?

– Хорошо отношусь, – улыбнулся Князев. – Красивый человек красиво поет – что же тут может не нравиться? Конечно, многие уверяют, что это оперная попса. Но ведь поет прекрасно, правда? Или ты тоже считаешь, что это попсятина?

– Я? Да я сама попса высшей пробы, впрочем, как и ты, Влад. Так что, как мы можем быть против Бачелли? А ты слушал его вживую? Ведь он часто приезжает петь на Рублевке.

– Нет, – покачал головой Влад. – Пока как-то не получалось. Меня дважды приглашали, но один раз я был в Милане, второй – в Париже... Знаешь, Лиза, может, мы с тобой и попса в самом широком смысле этого слова, но нам повезло больше, чем Бачелли.

– Почему?

– Потому что мы с тобой все видим, а он слепой. Хотя, если живешь в Москве, то иногда пожалеешь о том, что имеешь глаза. Ох, что я такое говорю! Прости меня, Господи. Нам жаловаться грех.

– Влад, скажи, неужели тебе настолько ненавистна Москва? – серьезно спросила Лиза, ведь отлично знала – в Москве Влад проводит не более пяти дней в месяц.

– Ну что ты, Лизочка, ненависть – это слишком сильное чувство. Мне просто скучно здесь, да и мало что может порадовать мои глаза. Друзья, дом, концертные залы... Вот, собственно, и все. Хотя, с другой стороны, это совсем немало – целая жизнь. Но там, в Италии, во Франции, в Австрии, даже в Америке меня радует каждая мелочь. То, как я утром иду завтракать в кафе, как болтаю с продавцом фруктов на рынке... Понимаешь, там мне никогда не бывает тоскливо.

– Дом, друзья... Ведь это самое важное, Влад! При чем здесь завтрак в кафе?

– Лиза, ты наивна! Ведь дом и друзья у меня есть и там.

– Тогда почему ты не уезжаешь совсем?

– Зачем? Кому там могут быть интересны мои рассказы про кинодив? Я – артист, хотя бы в душе. Мне нужна публика. Как и тебе, Лиза. Мы не сможем без этого жить. Поэтому мы все здесь. Даже если и ненавидим этот грязный московский снег, ужасный воздух, агрессивных людей. Мы уже отравлены вниманием. Ну, ладно, Лизонька, это все лирика. Послушаешь хорошую музыку – сразу тянет на исповедь и бессмысленные признания.

Лиза так и не поняла: Влад имел в виду концерт в консерватории или проникающий в душу голос самого попсового тенора в мире Андреа Бачелли. В этот момент им как раз принесли закуску из тончайших, как листочки, обжаренных в масле баклажанов, украшенных ярко-алыми дольками помидоров.

– Прекрасно! – выдохнул Влад и щедро посыпал помидоры зеленью. – Но который раз сюда хожу, никак не могу добиться, чтобы было побольше лучка. Хотя вот его они готовят замечательно – вымачивают в прекрасном оливковом масле, мелко-мелко режут. Ну так что, Лиза, кризис сильно ощутим?

– Влад, ты, наверное, не знаешь, в журнале «STYLE Москва» введен мораторий на слово «кризис»: мы живем так, как будто его и нет. Иначе – ты же знаешь наших людей – все впадут или в панику, или в апатию, что одинаково плохо.

– Согласен, – кивнул Влад. – Это ты мудро поступила. Но рекламные бюджеты падают, и не замечать этого невозможно. Так что надо в любом случае сконцентрироваться и работать на повышенных скоростях. Даже кризис не повод потерять аудиторию, слишком дорого она нам всем досталась.

– Влад, – решила рискнуть Лиза после того, как выпила немного коньяку и почувствовала, что внутри потеплело. – А если я не хочу повышать скорость? Наоборот, я бы с удовольствием ее сбавила...

– Сейчас, Лиза, поверь мне, не самое подходящее для этого время, – сурово отчеканил Влад Князев.

И это была не точка зрения успешного автора и лучшего друга – это был приказ, который не обсуждается. «Точно, – подумала Лиза. – У него есть процент акций в журнале. Поэтому он так волнуется. Плевал он на аудиторию. Впрочем, Влад прав, аудитория – это деньги. Каждый человек имеет цену». Но внезапно в Лизе проснулась злость. Неужели Влад Князев только для того дружит с ней, ходит по концертным залам, дает мудрые советы, чтобы его личный доход рос? Если это так, то на одного предателя в ее жизни стало больше. Но, прежде чем вынести окончательный приговор, Лиза решила дать Владу еще один шанс.

– Влад, я буду откровенна, ведь ты – мой друг, – медленно произнесла она, нарочито выделив последнее слово. – Со мной происходят странные вещи. Да, я много лет крутила этот барабан. Но сейчас я как машина без горючего. Я просто качусь сама не знаю куда.

– Лиза, не будь ребенком. Катиться, как ты выражаешься, без горючего можно только в одном направлении – с горы вниз. Вниз! Понимаешь? Но ведь самое трудное не взобраться на гору, нет! А второй раз вернуться на ту же вершину, на которой ты уже когда-то побывал. Я понимаю, ты устала. Сейчас будут каникулы – поезжай отдохни. Ты же собиралась в горы.

– Влад, ты меня не слышишь! – в отчаянии, что теряет друга навсегда, повысила голос Лиза.

Хорошо, что Бачелли пел довольно громко и остальные гости ресторана ничего не услышали.

– Мне скучно, понимаешь? Я не могу десять лет жить по плану «двенадцать номеров в год», не могу каждую зиму думать про летнюю коллекцию одежды, а летом – про зимнюю. Я не могу бесконечно править эти заголовки, не могу который год делать вид, что делаю нечто ужасно важное. Помнишь, фильм такой был – «Особо важное задание». Так там война была! Но сейчас же нет войны! Так почему я хотя бы на время не могу перестать подносить снаряды?

Пока Лиза все это сбивчиво говорила, Влад молчал и тщательно подбирал остатки соуса с тарелки кусочком восхитительного итальянского хлеба.

– Очень вкусно, – зажмурился он от наслаждения и сделал знак своей холеной рукой официанту, мол, спасибо, можно забирать. – Я все понял, Лиза. Не надо на меня кричать.

– Извини, Влад...

– Ничего страшного. Но теперь я верю, что ты действительно могла разнести стойку регистрации в отеле. Бедные итальянцы! Ты напугала их до полусмерти. Трудно такого ожидать от сдержанной воспитанной девушки, – улыбнулся Князев. – Но меня можешь не стесняться. Заказать тебе еще коньяку?

– Ты провокатор, Влад! – засмеялась Лиза. – Мне больше коньяку не нужно. Я и с пятидесяти граммов отлично выговорилась.

– Нет, дело не в коньяке. Это музыка открывает душу человека так, как ничто другое раскрыть не может. И я буду с тобой тоже откровенен, Лиза. Запомни: что бы ни случилось, тебя никогда никому не будет жалко. Просто потому, что декорации твоей жизни слишком красивы. Тебя будут ненавидеть, тебе будут завидовать, над тобой будут смеяться, но жалости ты не дождешься. Искренней, человеческой жалости, без которой действительно трудно жить.

– Но я не хочу никого провоцировать на жалость.

– У тебя и не получится. Спровоцировать можно только ненависть – как, например, Ксюша Собчак. Любовь – нет. А жалость и любовь, как правило, ходят вместе. Так что ты больше никому не жалуйся – мой тебе совет. Легче тебе не станет. Просто потому, что тебя никто не захочет услышать.

– Спасибо, Влад, – уверенно произнесла Лиза. – Я рада, что не ошиблась хотя бы в тебе.

* * *

Они уже съели горячее и ждали десерт, когда у Лизы зазвонил телефон.

– Лиза, ты дома? Я буду у тебя через полчаса, – тихим голосом произнес Иван. – Можно? Или у тебя важная встреча?

– Нет, нет, я могу, конечно, как и договаривались, – почти невпопад, волнуясь, ответила Лиза.

– Тогда жду тебя на крыльце.

Лиза начала лихорадочно собираться, придумала на ходу историю про подругу, которая нуждается в экстренной помощи, потребовала срочно принести счет. Ее взволновал голос Ивана Бекетова, растерянный и какой-то детский. Но еще больше – грядущее повторение одного из самых счастливых вечеров в ее жизни. А Лиза Соболевская отлично знала – настоящее счастье никогда не повторяется. Даже если декорации и действующие лица остались прежними...

– Прощай, Лиза! Будь осторожна, –по-дружески поцеловал ее Влад. – Жаль, что так получилось. Кстати, я тут недавно выискал очень интересное высказывание Греты Гарбо. Когда ты становишься частью системы, рано или поздно система уничтожает тебя.

– Отличная реплика, Влад, в следующей статье про кинодиву обязательно ее используй, – улыбнулась Лиза и приподнялась на цыпочках, чтобы чмокнуть Князева в щеку. Она почувствовала, что от него пахнет луком. И этот запах никак не вязался с таким красивым и элегантным мужчиной, как Влад Князев.

* * *

Лиза доехала до дома неожиданно быстро, – именно в этот вечер улицы заснеженной Москвы оказались пустынны. Поэтому Лиза не удивилась, когда увидела, что на крыльце ее никто не ждет.

Лиза поднялась на лифте... и оторопела. Возле двери ее квартиры, свернувшись в комочек, лежал человек в темно-сером ватнике. Ивана Бекетова она узнала только по цвету волос.

– Вань, ты спишь? – присела она рядом с ним и провела рукой по волосам. – Ты пьяный, что ли?

– Нет, – тихо прошептал он, даже не открывая глаз. – Я не пьяный. Я умираю.

– Ну хорошо, поднимайся и пойдем умирать ко мне, там все-таки удобнее.

Иван вошел в квартиру и, не разуваясь, направился сразу в сторону дивана.

Лиза сняла в прихожей шубу, туфли и вошла в комнату. Ее взору предстала необычная картина – восходящая звезда русского кино возлежал на ее роскошном диване цвета горького шоколада в потертом ватнике. Он выглядел так, словно только что вернулся с войны.

– Вань, что случилось? – тихо спросила Лиза. – У тебя проблемы?

– Черт, Лиза, перестань говорить со мной так, как общаются с читателями-идиотами в твоем журнале! – взорвался Иван, но тут же будто сдулся, поджал под себя ноги, обутые в замызганные, стоптанные ботинки, и закрыл глаза.

– Извини, – уверенным голосом произнесла Лиза, подошла к барной стойке и включила кофе-машину. Она терпеть не могла истерик, особенно в исполнении мужчин. Впрочем, в последние годы она не встречалась с такими мужчинами, поэтому сейчас совершенно не знала, как ей реагировать. С одной стороны, ей хотелось стащить Бекетова с дивана, снять с него эту ужасную одежду, затолкать его под душ, а потом накормить и обсудить все проблемы. Но так она бы действовала, если бы перед ней был взрослый и хорошо знакомый ей мужчина. С другой стороны, хорошо знакомые ей мужчины никогда бы себе не позволили завалиться на ее бархатный диван в грязном ватнике. В общем, получался замкнутый круг.

– Вань, – присела Лиза на пол рядом с диваном. – Я так рада, что ты пришел.

– Лиза, я никому не нужен, меня никто не любит, – тихо произнес он. – Что я им сделал?

– Почему – никто? Я тебя люблю.

– Я же не виноват, что этот чертов фильм никому не нравится, – продолжал он говорить так же тихо, даже не заметив ее признания.

«Наверное, ему часто это говорят – вот он и привык», – с тоской подумала Лиза. И почувствовала себя так, как говорил Иван Бекетов – никому не нужной и никем не любимой. Он, словно подслушав ее мысли, вдруг открыл глаза, взял Лизу за руки, притянул к себе и крепко обнял. Со стороны они выглядели так, словно вернувшийся воин со страстью обнимает любимую девушку, которая верно ждала его долгие годы.

– А откуда у тебя этот ватник? Ты костюмерную ограбил, что ли? – спросила Лиза.

– Да нет, это мне ребята в общаге дали. Во-первых, холодно. А во-вторых, меня в нем никто не узнает. Моя же рожа сейчас на каждом столбе красуется.

Лиза хотела ответить, что известного человека узнают только в одном случае – когда он сам к этому стремится. Ведь очень многим глубоко плевать, звезда какого масштаба ходит рядом с ними по улицам. Но решила, что сейчас не самое подходящее время давать уроки на тему «Как быть звездой».

– Лиз, я действительно так хреново сыграл?

– Я не видела фильм.

– А, понятно, – кивнул он и выпустил ее из своих объятий. – Боишься разочароваться?

– Дурак, – засмеялась Лиза. – Мне вообще все равно, как ты играешь, что происходит с вашим фильмом, какая у него касса...