Текст книги "Почему коровы не летают?"

Но мне пришлось задать следующий вопрос:

– Все же как называется эта ее фирма?

Вера Павловна потерла переносицу, наморщила лоб.

– Что-то измерительное… метр? Грамм? Верста? Нет, что-то другое…

Она встала из-за стола и куда-то удалилась, через пять минут вернулась с женской зимней курткой.

В такую жару от одного вида этой куртки мне стало плохо. Но Вера Павловна тут же все объяснила – точнее, просто вытряхнула из карманов куртки несколько визитных карточек.

Я вместе с ней стала их перебирать.

Впрочем, большинство карточек оказались бесполезными – это были визитки стоматолога, косметолога, салона красоты… По крайней мере, я поняла, что пропавшая Ирина была нормальной женщиной, занимавшейся своей внешностью и здоровьем.

Наконец Вера Павловна с радостным возгласом протянула мне сложенный вдвое листочек.

Я развернула его и увидела приглашение на корпоративный новогодний вечер на имя Ирины Бубликовой плюс один человек. В правом верхнем углу стояло название фирмы – «Полиграфическая компания Литера».

– Ну вот, я же говорила – что-то измерительное! – проговорила Вера Павловна. – «Литр», «Литера»…

– Литера – это из другой оперы… – пробормотала я. – Но вообще это хоть что-то, хоть какая-то зацепка… пожалуй, я съезжу в эту фирму… Да, вот еще что, дайте мне какую-нибудь фотографию вашей невестки, на всякий случай…

– На какой случай? – Вера Павловна картинно схватилась за сердце.

При этом нисколько не побледнела, и в глазах царило спокойствие. Поэтому я решила не церемониться.

– На случай неблагоприятного исхода, – отчеканила я, глядя старухе в глаза, – если понадобится труп опознать. Кстати, официально это все равно должен будет сделать ваш сын.

– Кеша? – Вот тут она действительно испугалась.

– Не надо волноваться раньше времени, – смягчилась я, – возможно, есть и другое объяснение исчезновения вашей невестки. Так что насчет фотографии?

– Просто не знаю, чем вам помочь… – Вера Павловна задумалась, прижав руки к щекам, – понимаете, Ирочка, она не очень любит фотографироваться…

«Наверно, страхолюдина, каких свет не видывал, – подумала я. – Кто еще за этого верблюда пойдет?»

– Но тем не менее… хоть свадебные-то фото есть у вас?

– Конечно, – старуха закивала головой, – сейчас принесу.

Она скрылась в своей комнате и оставалась там довольно долго, во всяком случае, я успела причесаться, подкрасить губы и попутно определить, что вся косметика в ванной очень и очень дорогая. Впрочем, кто бы сомневался…

Вера Павловна вернулась в некотором смущении и сказала, что она свадебного альбома не нашла.

– Так посмотрите в другой комнате! – Я была настойчива.

Она скрылась в спальне супругов и вскоре тоже вернулась ни с чем.

– Тоже нету, а Кеша спит, так что вываливать все из ящиков стола я не стала…

– И паспорта нету?

Она помотала головой.

– Хоть это радует, – вздохнула я, – значит, она его с собой взяла, легче искать… Но описать вашу невестку вы можете? Какая она – блондинка, брюнетка, худая, толстая?

– Конечно, могу! – обиделась Вера Павловна. – Ирочка – очень симпатичная молодая женщина, одета по моде и со вкусом, собой занимается, ходит в салон красоты и на фитнес, следит за весом. Росту среднего, скорей худощавая, чем полная, брюнетка, волосы прямые, до плеч… Глаза темные, нос чуть-чуть длинноват, но это ее нисколько не портит…

Я очень удивилась: если свекровь не находит во внешности невестки ничего предосудительного, кроме чуть длинного носа, стало быть, женщина и правда выглядит неплохо. Что же такого она нашла в этом Бубликове?

– Знаете, – высказала здравую мысль Вера Павловна, – когда Кешенька проснется, я поищу фотографии и посмотрю в шкафу, что отсутствует из Ирочкиной одежды. И тогда вам позвоню.

Я поблагодарила хозяйку за чай и печенье и покинула ее квартиру.

Однако, спустившись на первый этаж, не вышла из подъезда, а остановилась у стеклянной будочки уже знакомой мне консьержки.

Та, как обычно, разгадывала кроссворд.

– Парабеллум, – подсказала я, заглянув в газету.

– Что?! – переспросила тетка, вздрогнув и подняв глаза.

– Огнестрельное оружие из десяти букв по вертикали – «парабеллум». А вы, как я вижу, все так же бдительно несете службу?

Консьержка узнала меня и тут же приняла преданный и заискивающий вид.

– Виновата! – проговорила она. – На секунду отвлеклась! Но вы не думайте, я за теми мальчишками слежу, все их передвижения записываю. Вот тут у меня все отмечено… – Она вытащила из тумбочки тетрадь и принялась читать:

– Восемнадцать ноль семь – Пустышкин вышел из дома с сумкой, через пятнадцать минут вернулся с хлебом… девятнадцать сорок одна…

– Отставить! – остановила я ее. – Эти мальчишки меня и мое начальство больше не интересуют. Теперь нам нужно узнать все, что можно, про Ирину Бубликову.

– Это которая с седьмого этажа? – заметно оживилась консьержка. – Очень подозрительная личность! Уходит из дома каждое утро в восемь тридцать…

– Что же в этом подозрительного? – удивилась я. – Ну, ходит человек на работу к определенному времени…

– Так-то оно так, – согласилась женщина. – Только вот смотрите: раньше она на маршрутку садилась, номер девяносто семь. А последние два месяца за ней машина черная приезжает. Садится эта Ирина в машину, как какая начальница…

– Ну, может, и правда ее повысили, – проговорила я машинально. – Положена ей машина по новой должности…

– Ага, а чего ж она тогда прячется? – выпалила консьержка. – Которые начальники – так те перед самым крыльцом в машину садятся, чтобы все соседи видели и завидовали, а эта, Ирина-то, двором на другую сторону дома пройдет и только там уже сядет…

– Эй, постойте-ка! – опомнилась я. – А откуда, интересно, вы это знаете? Ведь из этой вашей кабинки и улица-то не видна, не то что обратная сторона дома!

– Это вы правильно говорите, что не видна, – согласилась консьержка. – Но я, поскольку привыкла к бдительности, так нашла способ за ней присмотреть.

Она вышла из своего аквариума с табуреткой в руках, прошла в глубину подъезда и показала на маленькое зарешеченное окошко под самым потолком.

– Вот, в то окошко как раз все видно!

– Да оно как высоко-то!

– А я на табуреточку встану… – Тетка ловко вскарабкалась на табуретку, приникла к окну и доверительно сообщила:

– Вот как раз к Алле Васильевне, которая со второго этажа, брюнет ее идет. Между прочим, с цветами!

– Брюнет с цветами нас пока не интересует, – ответила я.

Консьержка с сожалением слезла с табуретки и вернулась на свое рабочее место.

А я, прежде чем уйти, задала ей еще один вопрос:

– Значит, вы говорите, последние два месяца Ирина Бубликова ездила на работу на одной и той же машине? И вчера тоже?

– А вот и нет! – консьержка приосанилась, почувствовав, что владеет ценной информацией. – То за ней все время черная машина приезжала, а вчера – зеленая. И в черную-то она возле киоска газетного садилась, а зеленая ее на полпути подхватила, около поворота, так что я даже номер не успела записать…

– Не успели записать? – удивилась я, осознав смысл ее слов. – Значит, номер черной машины успели? Что же вы мне сразу не сказали?

– А вы не спрашивали! Как же я номер не запишу? Я ведь знаю, что бдительность важнее всего, я ведь двадцать лет во вневедомственной охране отслужила, двадцать лет с пистолетом на боку! И за все время ни одного нарекания, а только четыре благодарности!

С этими словами она снова вытащила уже знакомую мне тетрадку и с выражением прочла:

– Черная машина номер семьсот двадцать шесть УГУ…

– А марку машины вы не запомнили? – уточнила я на всякий случай.

– Вот чего нет, того нет! – пригорюнилась бдительная консьержка. – Я в этих нынешних машинах не разбираюсь. Если которые наши – «жигули» там, или «волга», или даже «запорожец», – те я узнаю, а эти иностранные никак не могу запомнить!

– Все равно спасибо! – поблагодарила я ее, записав номер машины. – Вы мне очень помогли!

– Рада стараться! – выпалила консьержка мне вслед.

Выйдя на улицу, я позвонила дяде Васе.

Он со своим зеленым лицом не может показаться на людях, поэтому сидит на телефоне, отвечает на звонки и занимается поиском информации в Интернете. Таким образом, на какое-то время осуществилась историческая справедливость – я занимаюсь оперативной работой, а он превратился в секретаря и диспетчера.

Я сообщила ему о том, что сумела выяснить, и попросила узнать, где находится полиграфическая фирма «Литера», а также на всякий случай пробить по своим каналам черную машину, на которой последнее время уезжала по утрам Ирина Бубликова.

Насчет машины – это я так, на всякий случай, потому что почти не сомневалась, что она принадлежит той же самой полиграфической фирме.

Дядя Вася перезвонил мне буквально через пять минут и продиктовал адрес фирмы. Она располагалась недалеко, на Петроградской стороне. Так что я махнула рукой проезжающей маршрутке номер девяносто семь, которая ехала в нужную мне сторону.

Маршрутка была полупустая. Кроме меня, в ней ехала тетенька средних лет, обвешанная пакетами из магазина для новорожденных, мрачный парень с татуированными бицепсами и девица лет двадцати пяти, со вкусом выяснявшая отношения по мобильному телефону.

– Как ты мог так со мной поступить?! – проговорила она хорошо поставленным голосом героини сериала. – Ты обманул меня в лучших чувствах, лишил веры в людей! Ты влез в мою душу в грязной обуви! Я тебе этого никогда не прощу!

Затем она предоставила возможность высказаться своему собеседнику, отправила в рот конфету и несколько минут внимательно слушала. Дожевав конфету, снова заговорила:

– И можешь даже не оправдываться, все равно я тебя не прощу! Даже не надейся! И можешь мне больше не звонить, уйди из моей жизни и сотри мой телефон из записной книжки!

С этими словами она отключила мобильник.

Только было я обрадовалась наступившей тишине, как мобильник у девицы снова зазвонил. Она поднесла его к уху, не взглянув на дисплей, и выпалила:

– Я же сказала тебе – не звони! Срочно уйди из моей жизни и закрой за собой дверь! Ой, Лев Николаевич, это вы? Извините, я не вам! Я как раз нахожусь в НИИКУДА, в очереди к Сигизмундову… да, как только он подпишет справку, я вернусь… да, конечно, я помню, что вы мне поручили…

В этот момент мы подъехали к Большому проспекту, я вышла из маршрутки, не дослушав разговор, и направилась к зданию офисного центра, где располагалась полиграфическая фирма.

Фирма «Литера» занимала несколько комнат на втором этаже центра.

Толкнув первую дверь, я увидела комнату, тесно заставленную ящиками и горшками с комнатными растениями. Среди этих растений сновала худенькая озабоченная женщина с лейкой. Увидев меня, она зашикала и замахала руками:

– Немедленно закройте дверь! Вы простудите мои суккуленты! Они не переносят сквозняка!

Я захлопнула дверь и толкнулась в следующую.

Эту комнату занимал стол, уставленный закусками и бутылками. Вокруг этого стола сидели сотрудники обоего пола с рюмками в руках, дружно распевая:

– Какао – ка-као!..

На мое появление они не обратили внимания, но я осторожно прикрыла дверь и перешла к следующей комнате.

В отличие от двух первых, здесь кипела работа.

За компьютером с очень большим экраном сидел молодой бородатый парень, вокруг него сгрудилось еще трое или четверо ребят, которые отпихивали друг друга от экрана и спорили:

– Нет, здесь синяя загогулина никак не подходит! Вот если зелененького добавить, тогда будет в самый раз!

– Да какого зелененького? Сам ты зелененький! Кто же делает зеленое на розовом фоне!

– Ребята! – окликнула я их. – С кем можно поговорить? Вы знаете Ирину Бубликову?

– Вы же видите – мы работаем! – отмахнулся один из парней и вдруг уставился на меня. – Эй, парни, посмотрите на эту герлу – видите, какое прикольное сочетание цветов? Как раз то, что нам надо!

Все тут же повернулись ко мне и стали меня разглядывать, как какое-то экзотическое насекомое.

– А что, – наконец произнес бородатый, который, судя по всему, был среди них главным. – Вот такой оттенок зеленого здесь как раз подойдет! Как этот цвет называется… – он защелкал пальцами.

– Салатный, – робко подсказала я. Потому что всегда считала, что моя блузка салатного цвета.

– Да никакой не салатный, – отмахнулся он. – Это зеленый шартрез…

С этими словами он повернулся к экрану и защелкал по клавиатуре.

– Так, ребята, я хотела спросить вас насчет Бубликовой…

Однако они уже обо мне забыли и погрузились в очередную проблему.

Я захлопнула за собой дверь и двинулась дальше, постепенно теряя самообладание.

За следующей дверью находилась, скорее всего, бухгалтерия.

Здесь сидели за тремя столами три довольно полные женщины неопределенного возраста. Одна из них была блондинка (несомненно, крашеная), вторая – брюнетка, волосы третьей отливали темно-рыжим цветом. Перед каждой из них стояли компьютер и вентилятор, и все три полностью погрузились в работу.

При моем появлении женщины подняли на меня глаза, и ближайшая к двери, блондинка, сухо осведомилась:

– А вы, девушка, по какому поводу? Если хотите сделать заказ, то это в третью комнату…

– Я из страховой компании «Асунта», – выдала я первый попавшийся экспромт.

– Нам ничего не нужно! – вступила в разговор вторая женщина, брюнетка. – Мы уже застрахованы!

– И вообще, торговым и страховым агентам вход запрещен! – поставила точку рыжая.

– А я и не собираюсь никого страховать, – поспешно заверила я их.

– Зачем же вы пришли? – строго спросила блондинка – как раз подошла ее очередь.

– Вы же видите – люди работают! – поддержала ее брюнетка.

– А вы нас отвлекаете! – закончила рыжая.

– Я вас не буду отвлекать, я только хочу разыскать вашу сотрудницу Бубликову. Ирину Бубликову. Она застрахована в нашей компании, и сейчас я ее должна найти по вопросу страховой выплаты…

– Бубликова? – переспросила блондинка и повернулась к своей соседке. – Я ее уже давно не видела! А вы, Эвелина Романовна?

– Это вопрос к Тамаре Сергеевне! – отфутболила брюнетка.

– Бубликова? – повторила рыжая и на всякий случай огляделась. Поскольку больше в кабинете никого не было, она ответила сама:

– Так Бубликова у нас уже два месяца не работает.

– Два месяца? – переспросила я, вспомнив, что бдительная консьержка заметила, что именно два месяца назад Ирина стала ездить на работу не на маршрутке, а на черной машине с шофером.

– Да, два месяца, – подтвердила рыжая, заглянув в какую-то тетрадь. – Мы ей начислили расчет, но она за ним так и не пришла, не сочла нужным… там, конечно, не бог весть какие деньги, но все же…

– Небольшие деньги? – переспросила я, вспомнив обстановку квартиры Бубликовых и явно высокий уровень жизни в семье, где Ирина была единственным кормильцем. – А скажите, если не секрет, кем она у вас работала?

– Да кем? – фыркнула блондинка, снова приняв подачу. – Вроде как курьером…

– Ну, не совсем курьером, – поправила ее брюнетка. – Она заказчикам возила согласовывать образцы нашей продукции. Вообще, это довольно ответственная работа…

– Но от курьера не очень-то отличается, – закончила рыжая очередной круг.

– И оплачивается, наверное, тоже не очень? – уточнила я на всякий случай.

– Ну, конечно, не так, как работа бухгалтера! – подхватила блондинка.

– Хотя, конечно, нам тоже платят мало! – отчеканили хором все три грации.

Странно! Откуда же тогда взялось благосостояние Бубликовых? Квартира, в которой я побывала, обставлена явно не на курьерскую зарплату!

– Извините, еще один вопрос! – проговорила я. – Вы не могли бы мне сообщить, где она теперь работает? Понимаете, мое начальство поручило мне непременно ее отыскать, и если я ничего не узнаю, мне здорово от него влетит…

– Сочувствуем, но ничем не можем вам помочь! – холодно отрезала блондинка.

– Она не оставила никаких координат, – поддержала ее брюнетка. – Уволилась по собственному желанию – и все на этом.

– А нам только и дела, что ее разыскивать! У нас своих забот хватает, у нас квартальный отчет на носу! – подвела черту рыжая, и все три погрузились в работу.

Я уныло поблагодарила их и покинула кабинет.

Получалось, что зря я проездила, ничего толком не узнала. И дядя Вася, конечно, не преминет мне об этом сказать. Он вообще стал очень нервный с тех пор, как его облили зеленкой, часто ворчит и критикует мое умение работать.

– Ну, чего встала на дороге? – раздался сзади недовольный голос, и я почувствовала несильный толчок в спину. Это тетка в синем рабочем халате двигалась по коридору с ведром и шваброй.

– Ходят и ходят, – как полагается, приговаривала она, – да хоть бы прошли быстренько и освободили место. А то встала столбом и стоит на убираемой территории!

– Извините… – я шарахнулась в сторону.

Уборщица ожидала, что я огрызнусь и начну грубить в ответ на ее хамство и получится настоящий скандал, поэтому вздохнула разочарованно и остановилась рядом.

– Вот пошла в бухгалтерию, а зачем? – наставительно сказала она. – Будто не знаешь, что там тебе ничего путного не скажут. Да чтобы эти три заразы кому-то помогли! Да и не знают они ничего!

– А вы что-нибудь знаете про Ирину Бубликову? – обрадовалась я.

– Да что тут знать-то! – отрубила тетка. – Аферистка она, Ирка-то…

– Откуда у вас такое мнение? – опешила я. – Вроде приличная женщина…

– Приличная женщина! – скривилась тетка. – Ты мне скажи, с каких доходов курьер будет так одеваться? Ведь как принцесса расфуфырена! А зарплата у нее – пшик!

Откровенно говоря, я и сама озадачилась этим вопросом после посещения бухгалтерии, но уборщицу следовало разговорить, поэтому я подбросила реплику:

– Ну, может, у нее муж крутой, большими деньгами ворочает, и для нее зарплата роли не играет…

– Ага! – Тетка так рассердилась, что едва не плюнула на чисто вымытый пол. – Вот как думаешь, если бы у меня муж хорошие деньги зарабатывал, стала бы я горбатиться с ведром и шваброй?

Я покачала головой.

– То-то, – удовлетворенно сказала уборщица, – дураков нет за такие деньги вкалывать. Ирке гроши платили, это я точно знаю.

– Так в чем дело-то?

– А то ты сама не знаешь, – прищурилась тетка. – Ты Бубликову зачем ищешь?

– Я из страховой компании… – начала я, – у нее подходит срок выплаты…

– Ой, да ладно! – уборщица махнула рукой. – Будет врать-то! Тот тоже говорил – доктор он, из больницы!

– Ее еще кто-то искал? – Я схватила тетку за руку в желтой резиновой перчатке.

– А как же! Вот как только уволилась она, так приходил мужчина такой, спрашивал Бубликову, говорит, врач он, из туберкулезного диспансера. У нее, говорит, реакция Манту плохая, надо срочно на учет ставить, а ее нигде найти не могут! Ну, дали ее адрес домашний, что в кадрах записан был, – он через день снова приходит. На этой, говорит, Колокольной улице такого дома давно нету, там раньше старое общежитие было, так его снесли два года назад. Наши только руками развели, но поскольку Бубликова уволилась, то не стали заморачиваться. Ничего, говорят, не знаем, вам надо, вы и ищите!

«Точно, – подумала я, – адрес-то у нее другой на самом деле…»

– Так что ты придумай чего получше, – продолжала тетка, – тот тоже все наврал… из диспансера он, как же! Деньги она вам должна, вот что!

– Ой! – Я разинула рот.

– А ты думала, я не догадаюсь? – рассмеялась довольная тетка. – Ясно же, что аферистка эта Ирка! Деньги она занимает, тем и живет!

– Да кто же ей даст? – удивилась я.

– Вот ты же дала, теперь ищи-свищи ее! Сюда больше не ходи, все равно ничего не узнаешь!

Возвращаясь домой, я обдумывала, что же мы теперь знаем об исчезнувшей Ирине Бубликовой.

Выходило, что очень мало, чтобы не сказать ничего.

И пока наше расследование порождало больше новых вопросов, чем ответов.

Оказывается, Ирина работала на самой незначительной и низкооплачиваемой должности, да и с этой работы ушла два месяца назад. Между прочим, ничего не сообщив домочадцам.

Впрочем, муж у нее такой, извиняюсь, козел по сути и по гороскопу, что я на ее месте тоже ничего не стала бы ему рассказывать. А уж обсуждать свои рабочие проблемы со свекровью… покажите мне такую семью, где это возможно! Может быть, где-то такая семья есть, но я ее не встречала!

Тогда возникают два вопроса: откуда у Бубликовых деньги и куда перешла работать Ирина, уволившись из «Литеры»? Насчет мнения уборщицы, что Ирина мошенница, которая занимала деньги и на это жила, у меня имелись некоторые сомнения. Много денег таким образом не добыть, поймают… Да и народ теперь пошел осторожный, просто так, без расписки и процентов, больших денег никто не даст.

Тут я вспомнила разговор с консьержкой.

Как раз два месяца назад, именно после увольнения с прежней работы, за Ириной стала приезжать по утрам черная машина.

За долгие годы работы в милиции Василий Макарович Куликов обзавелся многочисленными знакомствами в самых разных подразделениях. В частности, в ГАИ, или, по-новому, ГИБДД, работал его старинный знакомый, горячий финский парень Матти Пустонен.

Дядя Вася набрал номер Матти.

– Пу-устонен… – раздался в трубке голос Матти, печальный и тягучий, как ветер в дюнах.

– Привет, Матти! – проговорил Василий Макарович. – Как жизнь молодая?

– Э-это ты, Васи-илий? – протянул финн. – Вообще-то не о-очень…

– А что случилось-то? – удивленно осведомился дядя Вася. Обычно Матти на жизнь не жаловался.

– Ми-иша пропал… – вздохнул Пустонен.

– Миша? – переспросил дядя Вася. – Кто такой Миша?

Василий Макарович помнил, что семья Матти состоит из жены Светланы и двух дочерей – Люды и Милы. Покладистый финн прекрасно себя чувствовал в этом женском коллективе.

– Так кто такой Миша? – повторил дядя Вася свой вопрос.

– Хомяк! – печальным голосом ответил ему Матти.

И поведал Василию Макаровичу душераздирающую историю.

Оказывается, на последний день рождения дочери подарили Пустонену симпатичного ангорского хомяка. Прежде Матти не питал интереса к этим животным, но неожиданно привязался к пушистому грызуну, назвал его Мишей и каждый вечер проводил долгие часы не перед телевизором, а перед Мишиной клеткой.

– Он меня так понимал! – сообщил Матти с грустью.

– Да что с ним случилось-то? – спросил дядя Вася, когда молчание затянулось.

Оказывается, в выходные Матти, как все нормальные люди, выехал на дачу и, конечно, взял с собой хомяка. Не мог же он оставить любимое создание в такую жару в городской духоте. Но на даче Миша, почувствовав запах свободы, прогрыз дно своей клетки и сбежал на волю.

– А у нас вокруг сто-олько кото-ов и соба-ак… – жалобно протянул Матти. – Да еще сосед взду-умал газон косить электри-ической коси-илкой… я так за него боюсь…

– За соседа? – невпопад переспросил Василий Макарович.

– Почему-у за соседа? – обиделся Матти. – За Ми-ишу! Попадет под коси-илку…

– Да он, наверное, давно уже в лес убежал!

– Не-ет, он возле да-ачи ходит, я ему оставляю на крыльце его любимые оре-ехи, так каждое утро их не-ет…

– Ну, так подкарауль его около крыльца, – предложил дядя Вася. – Или ловушку какую-нибудь поставь…

– Что ты, Васи-илий! – возмутился Матти. – Ловушка его зашибет!

– А ты попробуй с вечера крыльцо клеем намазать, он прилипнет, а ты потом шерсть отстрижешь, и все…

– О-о, это иде-ея! – обрадовался Пустонен. – Надо попробовать! А ты, Васи-илий, что звонишь? Нужно тебе что-о нибудь?

– Нужно, Матти! Помощь твоя нужна. Пробей по своей базе номер семьсот двадцать шесть УГУ… ну, сам понимаешь – кто хозяин, адрес и все такое…

– Нет пропле-ем… – протянул гаишник.

– Чего?! – переспросил дядя Вася, отвыкший от специфического произношения Пустонена. – А, нет проблем? Ну, отлично, тогда жду твоего звонка…

Действительно, не прошло и десяти минут, как Пустонен перезвонил Василию Макаровичу.

– Ну, записывай, Васи-илий! – проговорил он, по обыкновению растягивая слова. – Твой мусоровоз принадлежит четверто-ому специализи-ированному автопре-едприятию. Адре-ес – улица Ва-ани Жукова, дом пятьдесят Б…

– Дом пятьдесят Б… – записал дядя Вася и вдруг спохватился: – Постой, какой мусоровоз?

– Тот, про кото-орый ты спра-ашивал, номер се-емьсот два-адцать шесть УГУ…

– Почему мусоровоз? – переспросил Василий Макарович. – Та машина, которую я ищу, – легковая, черная, предположительно иномарка…

– Ну, Васи-илий, ты даешь! – перебил его Матти. – Ты мне номер сказал – я тебе его пропил…

– Как пропил? – растерялся Василий Макарович. – Ты же вроде вообще не пьешь… а, пробил… А ты не мог ошибиться? Не мог что-нибудь перепутать?

– Ты, Васи-илий, сколько лет меня зна-аешь?

– Лет пятнадцать… – прикинул Василий Макарович.

– Я за это вре-емя что-нибудь пу-утал?

– Вообще-то нет, – признал дядя Вася.

– Значит, и сейчас ничего не пу-утаю! Какой номер ты мне сказал, такой я и пропи-ил…

…Войдя в прихожую, я снова застала дядю Васю перед большим зеркалом. Он поворачивался к нему то левым боком, то правым и горестно вздыхал.

– А еще говорят, что женщины проводят перед зеркалом много времени! – поддела я его. – Вы, дядя Вася, последнее время проявляете нездоровый интерес к собственной внешности! Может, присмотрели какую-нибудь моложавую пенсионерку?

– Да ладно тебе, тезка! – отмахнулся он. – Не до шуток мне! Как ты считаешь – в таком виде уже можно на люди выходить?

– Как вам сказать, чтобы не обидеть, – я присмотрелась к нему повнимательнее. Местами зеленка уже отошла, и только вокруг глаз оставались неровные зеленые пятна, отчего мой шеф стал похож на мадагаскарского лемура или на бамбукового медведя панду. – А что – вам куда-то срочно нужно выйти? Может быть, я вас могу заменить? Я вроде уже привыкла…

– Ты мне, тезка, вот что скажи, – он повернулся ко мне и посмотрел пристально, как будто хотел прочитать мои мысли. – Та консьержка, сообщившая тебе номер машины, на которой Ирина уезжала по утрам, она как – достоверный свидетель? Не могла ничего перепутать?

– Не могла, – ответила я уверенно. – Она, дядя Вася, более двадцати лет во вневедомственной охране прослужила.

– Да-а… – Дядя Вася тяжело вздохнул. – Такая не перепутает… но, с другой стороны, и Матти никогда ничего не путал. Значит, надо идти в это самое четвертое автопредприятие…

И дядя Вася рассказал мне, что узнал от Пустонена.

– И идти туда нужно мне, – закончил он свой рассказ. – Там шоферюги, народ крутой, грубый. Тебе к ним лучше не соваться, проку от этого не будет никакого, а нервы попортить могут…

Я с ним спорить не стала: в конце концов, разбираться с водителями мусоровозов – дело не самое приятное, пускай дядя Вася сам им занимается. В конце концов, он у нас главный! А что касается его внешности…

Я еще раз внимательно его осмотрела.

Конечно, можно опять попробовать замазать лицо тональным кремом, но среди шоферов аккуратно нанесенный макияж вряд ли добавит дяде Васе авторитета.

Тут я увидела на полке старомодные солнцезащитные очки.

– Ну-ка, дядя Вася, наденьте! – протянула их шефу.

– Это еще жена, покойница, мне купила, когда на юг с ней ездили… – сообщил он смущенно, однако очки надел.

Выглядели они на нем, прямо скажем, не очень. Как дамское седло на корове симментальской породы. Но зеленые пятна они благополучно закрыли. Теперь у дяди Васи был такой вид, как будто он недавно подрался и теперь прячет от общественности боевые синяки. Но это как раз найдет понимание среди водителей мусоровозов.

– Ну, так ничего! – согласился дядя Вася, взглянув на себя в зеркало. – Тогда, тезка, я поеду на автобазу, а ты здесь сиди на связи. Мало ли кто позвонит…

…Василий Макарович подъехал к железным воротам четвертой автобазы и посигналил. Никакой реакции не последовало, и он посигналил еще раз, погромче.

– Чего дудишь, чего сигналишь? – раздался хриплый голос из будки охранника. – Вот я тебе сейчас так по уху просигналю – надолго запомнишь!

– Что значит – просигналю? – проговорил дядя Вася, вылезая из своей машины и вперевалку направляясь к будке. – Это, выходит, неповиновение представителю законной власти при исполнении?! Статья сто четвертая, пункт «Б»!

– Это с каких это пор власть на ржавых ведрах разъезжает? – проговорил тот же голос, и из будки выглянула здоровенная тетка в камуфляжном комбинезоне семидесятого размера, с широким и круглым, как восходящая луна, лицом.

Дядя Вася любил свои «жигули». Он проводил под ними лучшие часы своей жизни, отдавал им много сил и утверждал, что верный автомобиль отвечает на эту заботу взаимностью и не уступит на трассе никакой продвинутой иномарке.

Но как бы ни хвалил он ходовые качества своей «ласточки», один неоспоримый минус у нее имелся: выглядела она, прямо скажем, несолидно.

– Это какая же ты власть? – повторила охранница, подбоченившись.

– А вот какая, – ответил Василий Макарович, сунув ей под нос удостоверение.

Удостоверение было самое настоящее. Дядя Вася просто исхитрился и не сдал его, уходя на пенсию. Правда, его своевременно не продлили в милицейской канцелярии, но это далеко не каждый мог заметить.

– «Куликов Василий Макарович…» – прочитала могучая тетка. – Так бы и говорил. А то сигналишь, сигналишь… Тут много таких развелось, которые сигналют. А чего тебе надо-то, Василий Макарович?

– Не твоего ума дело, – сухо ответил дядя Вася, обиженный на недружелюбный прием. – С начальством твоим надо поговорить.

– Ну, не хочешь говорить – не надо! – отступила охранница. – С начальством так с начальством. Я к тебе по-хорошему хотела, сама ведь пятнадцать лет в уголовном розыске оттрубила… пока не уволили под горячую руку.

Дядя Вася, все еще обиженный, не поддержал разговора с бывшей коллегой и пошел к своей машине.

Ворота уже медленно раздвигались, и он проехал на территорию автобазы.

Вслед ему донесся хриплый голос охранницы:

– Удостоверение-то продли, Василий Макарыч!

Как уже стало известно дяде Васе, четвертая автобаза, или, выражаясь более официальным языком, автопредприятие номер четыре, было специализированное. А именно на этой автобазе находились исключительно мусоровозы, осуществляющие вывоз бытового и строительного мусора по всей территории нашего огромного города.

Соответственно, запах здесь стоял специфический. У Василия Макаровича с непривычки даже защипало глаза.

Встретив на дороге рослого работягу в сером комбинезоне, дядя Вася осведомился:

– Эй, служивый, а где ваше начальство помещается?

Рабочий прокашлялся, сплюнул на асфальт и протянул руку в сторону серого двухэтажного дома.

Дядя Вася кивком поблагодарил его, прошел к конторе и поднялся на второй этаж.

Дверь кабинета была широко открыта, и оттуда доносился оглушительный крик:

– А я чем виноват? Ну, слышал я, что у вас весь дом мусором завален, а я при чем? У меня все борта в разъезде! На мне восемьсот помоек! Вас много, а я один! Вы все мусорите, а я должен вывозить? Вы меньше мусорьте, вот и будет чисто… что? Что в договоре написано? Если три дня не вывезли, то неустойка? А кто вам сказал, что не вывезли? К вам уже борт едет! Да, едет, а если по городу пробки, так я не виноват!