Текст книги "Не заглядывай в пустоту"

– Здесь установлены швейцарские фильтры тройной очистки, – с важным видом сообщил риелтор. – Первичная очистка – от механического загрязнения, второй уровень – мелкодисперсные фильтры для химической очистки и третий – ионообменные смолы…

– Ой, это все для меня слишком сложно! – пожаловалась Людмила. – Я вас очень прошу, зарисуйте эту схему на бумажке, я покажу своему мастеру. Вы знаете, у меня такой умный мастер! Я без него ничего не делаю…

Услышав такую странную просьбу, Олег Владимирович открыл рот и хотел было возразить, но увидел огромные зеленые глаза Людмилы – и снова лишился дара речи, только и смог выдохнуть:

– Хорошо… – И послушно достал из кармана блокнот и ручку.

– Ну а я пока похожу по квартире, посмотрю…

С этими словами Людмила выпорхнула из ванной комнаты и прямым ходом устремилась в гостиную.

Ее интересовал телефон, по которому риелтор только что звонил.

Схватив его, Людмила нажала кнопку повтора и записала высветившийся на дисплее номер.

Теперь у нее был номер покойной Юлии Борисовны. Оставалось по нему определить ее адрес.

Тут как раз в гостиной появился Олег Владимирович. Он протянул Людмиле листок с корявым рисунком и гордо сообщил, что скопировал схему разводки.

– А теперь мы с вами осмотрим кухню!

Кухня была просторная, отделанная темным деревом с медными вставками.

– Здесь установлена самая современная итальянская кофемашина! – с гордостью сообщил риелтор. – Не хотите ли чашечку кофе?

– С удовольствием! – согласилась Людмила. – Пожалуй, выпью чашку капучино.

Олег Владимирович включил кофемашину, засыпал кофейные зерна и поставил на поддон две чашки тонкого фарфора.

– Интересная у вас работа! – заговорила Людмила. – Много общаетесь с людьми…

– Да, вы правы! – оживился риелтор. – Работа действительно очень интересная! Иногда бывают такие встречи… помню, как-то я показывал квартиру очень известному артисту – знаете, тому, который играл Пышкина в сериале «Кретин»…

– Что вы говорите! – Людмила изобразила восторг. – Ну и как он?

– Удивительно приятный человек! Никогда бы не подумал, что знаменитый артист…

Олег Владимирович расхрабрился и вроде бы случайно подвинул свой стул ближе к Людмилиному. Людмила улыбнулась ему приветливо и продолжила светскую беседу:

– А вот еще я слышала, что у вас есть такая база данных, по которой можно узнать адрес любого человека по фамилии или номеру телефона…

– Само собой! – Олег Владимирович поставил перед Людмилой чашку. – Нет ничего проще! – Он открыл свой ноутбук, защелкал по клавишам. – Вот, к примеру, берем фамилию Иванова. Людей с такой фамилией в нашем городе тысячи, но если мы сузим круг поиска и поищем женщину с редким именем Амалия Ивановна…

Он набрал в поисковой строке имя и отчество вымышленной женщины и радостно сообщил, что в нашем городе живут аж три Амалии Ивановны Ивановы.

– А по номеру телефона?

– Еще проще! Набираем номер в поисковой строке…

Он не успел закончить свою презентацию, потому что в квартиру позвонили.

Олег Владимирович взглянул на часы и ахнул:

– Это пришли следующие клиенты!

– Ну что ж, идите, встречайте их, – милостиво проговорила Людмила, – обо мне не беспокойтесь, я допью свой кофе и пойду. Позднее я позвоню вам и сообщу о своем решении.

Риелтор вылетел в коридор, а Людмила повернула к себе ноутбук.

Она набрала в поисковой строке номер телефона Юлии Борисовны, и через несколько секунд на экране возник адрес покойной брюнетки.

Она быстро записала его, встала, вышла в коридор.

Олег Владимирович разливался соловьем перед новыми покупателями – парой средних лет с одинаковыми надутыми лицами.

Людмила вполголоса простилась с риелтором и выскользнула из квартиры.

Она сама не знала, для чего выясняла адрес убитой брюнетки. Неужели она всерьез собирается пойти к ней в квартиру?

– Да, – сказала себе Людмила, – я это сделаю. Я должна выяснить, что же случилось с моим мужем.

Опять эта ужасная привычка разговаривать вслух!

Дом Юлии Борисовны стоял в парке неподалеку от Удельной. Это была красивая кирпичная башня недавней постройки, с большими застекленными лоджиями. На всех открытых балконах красовались ящики с поздними полуувядшими цветами, возле дома на клумбах и цветниках доцветали астры и растрепанные хризантемы. Таджик-дворник лениво поливал клумбу из оранжевого шланга. Людмила подошла к подъезду, достала связку ключей. Дворник покосился на нее, не прерывая своего увлекательного занятия.

«Господи, что я делаю! – подумала Людмила, перебирая ключи. – Как воровка, пробираюсь в чужой дом… что, если меня там застанут? Как я буду оправдываться?»

Дворник перекрыл воду и шагнул в ее сторону. Людмила прекратила колебаться, прикоснулась таблеткой электронного ключа к кружочку замка, открыла дверь и вошла в подъезд. Закрыв дверь, прижалась к ней спиной.

Сердце бешено колотилось.

«Еще не поздно остановиться, – подумала она, сглатывая слюну. – Еще не поздно уйти, вернуться домой и забыть все это как кошмарный сон…»

Замок подъезда щелкнул, дверь начала открываться. Людмила шарахнулась от нее, подошла к лифту, нажала кнопку. В подъезд вошел мужчина средних лет в черном пальто и старомодной фетровой шляпе. Увидев Людмилу, подслеповато заморгал и поздоровался. Вместе они вошли в кабину лифта. Людмила трясущейся рукой нажала кнопку шестого этажа. Она мечтала только об одном – чтобы этот мужчина поднимался на другой этаж…

Ее мечта осуществилась – он вышел на четвертом.

Людмила перевела дыхание.

Лифт донес ее до шестого этажа, двери плавно разошлись. На площадке располагались четыре квартиры.

Она подошла к двери с номером двадцать четыре, на секунду замешкалась.

Что, если в квартире кто-то есть?

Какой-то внутренний голос подсказывал ей, что Юлия Борисовна жила одна, но чем черт не шутит…

Она нажала кнопку звонка, на всякий случай придумывая правдоподобное объяснение своего визита, но в голову, как назло, ничего не приходило. В голове вообще была гулкая пустота.

К счастью, объяснение не понадобилось, в квартире никого не было.

Тогда Людмила решилась, снова достала связку ключей.

В связке, кроме плоской таблетки от электронного замка входной двери, было еще три ключа – два маленьких плоских и один длинный круглый стержень с косыми насечками. Этим ключом она открыла единственный подходящий замок с круглой скважиной, затем попыталась вставить в плоскую скважину один из двух маленьких ключей. Первый ключ не подошел, она вставила второй.

Ей казалось, что из-за остальных дверей за ней следят, что сейчас все эти двери распахнутся, да пусть хоть одна из них, и строгий голос осведомится: «А что это вы тут делаете?»

Наконец замок щелкнул, дверь мягко, послушно открылась.

Людмила проскользнула внутрь квартиры, захлопнула за собой дверь, перевела дыхание.

Она была в просторной прихожей, стены которой были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Тут и там висели гравюры в изящных рамочках – женщины в длинных платьях с кринолинами, мужчины во фраках и цилиндрах…

В воздухе витал странный запах – запах сухой пыли, увядающих цветов и еще чего-то неуловимо знакомого…

В квартире, безусловно, никого не было, в ней царила та особенная тишина, которая бывает только в пустом, безлюдном жилище – не льется из крана вода, не скрипит паркет под чьими-то легкими шагами, не шумит на кухне закипающий чайник.

Оглядев прихожую, Людмила прошла дальше и оказалась в гостиной. Здесь царил порядок – ни разбросанных книг, ни кое-как повешенной на спинку стула одежды. Вообще ничего лишнего. Два невысоких комода черного дерева, светлый диван, несколько стульев. На стене напротив двери висела картина маслом в деревянной раме – натюрморт: букет полевых цветов в глиняном кувшине. И, словно перекликаясь с этим натюрмортом, посреди круглого стола в вазе синего стекла стоял букет полуувядших роз. Именно он, этот букет, наполнил квартиру встретившим Людмилу печальным запахом увядания.

Но одновременно с ним здесь витал какой-то другой, удивительно знакомый запах, который отчего-то беспокоил Людмилу.

Она обошла гостиную, внимательно осмотрела ее.

Обстановка комнаты ничего не говорила ей о хозяйке квартиры – пожалуй, только то, что эта женщина была аккуратна…

Из этой картины выбивалась лишь одна деталь.

Обойдя гостиную и оказавшись напротив двери, Людмила заметила на полу под комодом книгу. Вернувшись, она подняла ее. Это был модный роман, она сама начала его читать примерно месяц назад, но заскучала на двадцатой странице и бросила. Людмила на всякий случай перелистала книгу – вдруг между страницами завалялась какая-нибудь записка, хоть что-то важное…

Никакой записки она не нашла, но заметила загнутый уголок страницы.

Двадцатой страницы.

Она сама точно так же загибает уголки страниц, когда откладывает их, рассчитывая дочитать позднее. И у той книги она загнула уголок именно двадцатой страницы. Точно так же загнула…

Да нет, бред какой-то! Многие люди загибают страницы книг, вместо того чтобы пользоваться закладкой. И нет ничего удивительного, что Юлия читала ту же книгу, что она, и отложила ее на том же самом месте.

Да, бред. Но тот запах, который преследовал Людмилу в этой квартире, усилился, когда она взяла в руки книгу.

Людмила положила книгу на комод, вышла из гостиной, толкнула следующую дверь.

Это была ванная комната.

Довольно просторная, хорошо оборудованная. Большая розовая ванна, душевая кабинка. На полочке возле раковины – приличная французская косметика, баночки крема, бутылочки и флакончики.

А вот это интересно…

Отдельно, чуть в стороне, стояло несколько баночек и флаконов, которыми пользуются мужчины – крем для бритья, лосьон, одеколон… значит, Юлия не одна жила в этой квартире…

И тут Людмила наконец поняла, что за запах преследовал ее в этом жилище.

Одеколон. Дорогой швейцарский одеколон «Горная лаванда». Точно таким же одеколоном пользовался Антон.

Спокойно, сама себе сказала Людмила, спокойно! Антон – не единственный мужчина, который пользуется… то есть пользовался этим одеколоном. Вполне может быть, что любовник Юлии предпочитал эту же марку…

Ну да, возразил ей противный и занудный внутренний голос, ну да, допустим, ее любовник пользовался таким же одеколоном, как Антон, – но ведь Юлия пришла к тебе, чтобы сказать, что знает что-то о смерти самого Антона… это как – простое совпадение?

– Совпадение! – на этот раз Людмила произнесла это слово вслух, и собственный голос, прозвучавший в пустой квартире, испугал ее.

– Совпадение… – повторила она тихо и неуверенно и, выйдя из ванной, вошла в следующую дверь.

Это была спальня.

Стены выкрашены в нежно-голубой цвет, широкая кровать застелена серебристо-серым шелковым покрывалом. Над кроватью – картина: цветущий куст сирени.

Возле стены – белый зеркальный шкаф, напротив – такой же комод.

И тут тоже едва уловимо пахло горной лавандой.

Людмила выдвинула верхний ящик комода.

Обычные женские мелочи, дорогое красивое белье, чулки и колготки.

Рыться во всем этом Людмиле было неприятно, она задвинула ящик, выдвинула следующий…

И тут ей на глаза попалось кое-что, отчего земля едва не ушла у нее из-под ног. Ей даже пришлось ухватиться обеими руками за комод, чтобы устоять на ногах.

В ящике, поверх какой-то дамской ерунды, лежал галстук.

Синий итальянский шелковый галстук с темно-красным и золотым рисунком. Галстук ручной работы.

Этот галстук она сама в прошлом году купила Антону в маленькой, очень дорогой лавочке рядом с площадью Святого Марка в Венеции. Они тогда долго гуляли вдоль канала, дул пронизывающий ветер поздней осени, Людмила куталась в короткую шубку. Потом они зашли в ресторанчик, где им подали горячее вино и свинину с сыром, а после заглянули в эту лавочку. Хозяин – высокий, с густыми бровями и мощным лысым черепом, с гордостью говорил о том, что эту лавку унаследовал от своего деда, а тот – от своего, и так до пятнадцатого века. Она сама выбрала этот галстук для Антона, и хозяин заверил, что другого такого галстука нет и не будет ни у кого на свете…

И вот теперь этот галстук она нашла в комоде мертвой женщины.

Уж это никак не спишешь на совпадение!

Людмила несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы справиться с головокружением. Она спрятала галстук в свою сумку и хотела продолжить поиски. Людмила по-прежнему не знала, что ищет, но не сомневалась, что ее ждут еще сюрпризы.

Но в этот самый миг ее слух уловил доносящиеся из прихожей звуки.

Эти звуки ни с чем нельзя было спутать.

Кто-то открывал входную дверь квартиры.

Людмила схватилась за лицо, заметалась по комнате. Хотела выскочить в коридор, но поняла, что это – худшее, что она могла сделать. Входная дверь уже открылась, и незнакомец, кто бы он ни был, вошел в квартиру.

Осталась последняя надежда.

Она отодвинула зеркальную дверцу стенного шкафа и юркнула туда. Застыв между платьями и костюмами Юлии, скромно висящими на плечиках, она торопливо задвинула дверцу.

В коридоре раздались шаги.

Шаги были мужские, и на какой-то безумный миг Людмила вообразила, что это шаги Антона: ведь он, несомненно, бывал в этой квартире, не просто бывал – он оставил здесь свой крем для бритья, свой галстук, вся квартира пропиталась запахом его одеколона…

Но в следующее мгновение она вспомнила его бледное, безжизненное лицо, санитаров с носилками и виноватый голос Леопольда Давидовича: «Мы сделали все, что могли…»

Нет, это может быть кто угодно, только не Антон.

Она вслушалась в шаги незнакомца и поняла, что он ходит по этой квартире не как человек, который живет в ней и чувствует себя комфортно, уверенно. Он шел медленно, осторожно, рассчитывая каждый шаг, как на минном поле. Этот человек проник сюда так же, как она, – не имея на это права. Но, в отличие от нее, он далеко не первый раз проделывал что-то подобное, знал, как поступать в случае опасности, и был уверен в своих силах. Короче говоря, это был опасный человек.

Шаги затихли – должно быть, как и Людмила, он начал осмотр с гостиной.

Людмила решила, что сейчас – единственный шанс выбраться из квартиры, единственный шанс спастись бегством. Пока незнакомец осматривает гостиную, нужно выскочить из укрытия, пробежать несколько шагов по коридору, открыть дверь и выбежать на лестничную площадку. Дальше – лифт, подъезд и свобода…

Она вылезла из шкафа, не дыша, подкралась к двери спальни…

И снова услышала шаги в коридоре.

Они приближались.

Значит, незнакомец не задержался в гостиной и направляется сюда, в спальню…

В диком ужасе Людмила бросилась обратно, в шкаф, задвинула дверцу и замерла, пытаясь отдышаться и унять сердцебиение.

Дверь спальни скрипнула, открываясь… и только теперь девушка заметила, что неплотно закрыла за собой дверцу шкафа, осталась щель, через которую пробивался свет и откуда она могла видеть узкую полоску комнаты.

Вот сквозь эту щелку она увидела плечо в черном плаще, загорелую шею, щеку с трехдневной щетиной… незнакомец прошел мимо шкафа, подошел к комоду, выдвинул ящик, как она сама несколько минут назад… неужели прошло всего несколько минут?

Неожиданно Людмила вспомнила детство.

Она жила на даче и с соседскими детьми играла в прятки.

Маленькая Люда, как и сейчас, забралась в платяной шкаф. Соседский мальчик Леша громко считал:

– …Восемь, девять, десять… я иду искать!

Он ходил по комнате, заглядывал за шторы, в сундуки и с каждым шагом приближался к Людиному укрытию.

И с каждой секундой в ее душе рос непонятный, необъяснимый страх.

Чего она тогда боялась? Трудно сказать, этот страх выполз из каких-то темных глубин подсознания.

Вот сейчас… сейчас у ее страха была вполне реальная причина. Если этот незнакомец найдет ее в шкафу – что он с ней сделает?

Ясно, что ничего хорошего.

Мужчина тем временем с шумом задвинул верхний ящик комода, выдвинул следующий, стал перерывать его содержимое.

Людмила порадовалась, что спрятала галстук Антона: ей не хотелось, чтобы этот человек трогал его своими руками…

Тут же она удивилась, что способна радоваться, причем радоваться по такому, в общем, пустячному поводу.

А он задвинул второй ящик и уже рылся в третьем…

Девушка понимала, что неизбежный миг приближается: закончив с комодом, незнакомец перейдет к шкафу…

Так и случилось.

Он задвинул последний ящик, в два шага пересек комнату и остановился рядом со шкафом. Она увидела сквозь щелку темный маленький глаз, узкие губы, небритый подбородок.

Еще секунда, даже доли секунды…

И тут зазвонил мобильный телефон.

Это было так неожиданно, что Людмила едва не закричала от страха.

Незнакомец достал телефон из кармана, поднес к уху, раздраженно проговорил:

– Я здесь еще не закончил! Что? Полиция? Черт! Мне нужно еще несколько минут! Уже входят в дом? Черт, черт! Ладно, ухожу, не глуши мотор…

Незнакомец развернулся и в два шага вылетел из спальни, его шаги простучали по коридору, хлопнула входная дверь, и в квартире снова наступила тишина.

Людмила еще несколько секунд не шевелилась и даже почти не дышала, не веря в свою удачу, не веря, что опасность, казавшаяся неизбежной, миновала… Сердце, бешено бьющееся где-то у горла, потихоньку входило в обычный ритм.

Но тут до нее дошли слова незнакомца.

В дом входят полицейские, вот-вот они будут здесь, в этой квартире!

Минуту назад она боялась только одного: попасть на глаза опасному незнакомцу, но сейчас она осознала, что, если полиция застанет ее в этой квартире, неприятностей у нее будет выше крыши. Ей будет очень трудно объяснить, как она попала сюда, что здесь делает. А если по ходу дела выяснится, что она была в магазине «Фанни» в то самое время, когда убили хозяйку этой квартиры, – она автоматически окажется главной подозреваемой!.. А ведь ее, несомненно, запомнили в магазине благодаря проклятой сумке известной фирмы! Выбросить, немедленно выбросить…

Бежать, бежать из квартиры, пока не поздно!

Людмила взялась за дверцу шкафа, чтобы отодвинуть ее…

И увидела, скорее почувствовала, что к этой дверце изнутри приклеен скотчем какой-то пакет.

Наверняка этот пакет приклеила к дверце хозяйка квартиры Юлия. Она спрятала его здесь от посторонних глаз. И правда, если бы Людмила не пряталась в шкафу, она не заметила бы этот пакет. И не его ли искал тот незнакомец, который только что обыскивал квартиру?

Все эти мысли пролетели в голове Людмилы в долю секунды.

Она быстрым движением оторвала пакет от дверцы и сунула его в сумку, чтобы разобраться с ним позднее, а сама выскочила из шкафа, выбежала в коридор, открыла дверь квартиры…

У нее хватило предусмотрительности закрыть дверь за собой и запереть ее на ключ.

Через секунду она подлетела к лифту, но кабина была внизу, на первом этаже, и оттуда доносились громкие мужские голоса.

Людмила поняла, что это поднимается полиция, и кинулась вверх по лестнице. Поднявшись на два пролета, она остановилась и прислушалась. Ниже этажом затормозила кабина лифта.

Людмила бесшумно поднялась выше этажом, снова прислушалась к доносящимся снизу звукам. Дверь квартиры Юлии хлопнула, голоса затихли. Тогда она вызвала лифт и спустилась на первый этаж.

Выходя из подъезда, она увидела давешнего дворника-таджика. Рядом с ним стоял долговязый парень в кожаной куртке, похожий на кого-то из героев полицейского сериала. Таджик что-то говорил, парень записывал его слова в блокнот. На лице дворника проступило выражение собственной значимости. Он покосился на Людмилу и наморщил лоб, словно что-то припоминая. Людмила прибавила шагу и как можно быстрее скрылась за углом.

Найдя свою машину, она выехала на проспект Энгельса, проехала несколько кварталов, но вынуждена была остановиться: на нее внезапно накатил запоздалый страх от того, что пришлось пережить в квартире Юлии. Руки дрожали, голова кружилась. Вести машину в таком состоянии было слишком опасно. Можно, конечно, вызвать водителя, но тогда придется объяснять отцу и брату, как она оказалась в этом районе…

Рядом была вывеска кафе, Людмила зашла внутрь и села за столик в зале для некурящих.

Приветливая официантка лет сорока принесла ей кофе и творожный десерт. Он оказался безвкусным, как картон, а вот кофе был хоть и жидкий, но горячий.

Людмила сделала несколько глотков, и страх постепенно начал отступать. Она смогла более-менее здраво обдумать происшедшее.

Что она узнала, посетив квартиру Юлии?

Что Антон там бывал, больше того – он там жил, там остались его вещи, остался его запах.

Значит, у мужа была любовница. Вот эта самая коротко стриженная выдра с коричневыми когтями. Вот, значит, чем объясняются его занятость и утомленный вид. Ах, я устал, ах, сил просто нет! А она-то его жалела – горит муж на работе, а оказывается, он у любовницы отдыхает!

Тут Людмила вспомнила, при каких обстоятельствах видела эту любовницу в последний раз, и, вместо того чтобы усовеститься, ощутила самое настоящее злорадство. Впрочем, Антона ведь тоже нет в живых, так что какая теперь разница?

Интересно, какие еще тайны ей предстоит узнать? Что еще скрывал от нее покойный муж?

В конце концов, они оба мертвы – и Антон, и Юлия. Смерть – это достаточный повод для того, чтобы забыть и простить предательство?

Во всяком случае, Юлия хотела встретиться с ней и что-то рассказать о смерти Антона. Теперь она уже ничего не расскажет…

Тут Людмила вспомнила незнакомца, который проник в квартиру Юлии вслед за ней, незнакомца, от которого она, как в пошлом анекдоте, пряталась в платяном шкафу.

Этот человек что-то искал в квартире. Что-то очень важное, если пошел на такой риск… может быть, он искал этот пакет?

Людмила достала его из сумочки, вытряхнула на стол содержимое.

Это были несколько листков, разграфленных бланков с результатами медицинских анализов. Людмила пробежала рассеянным взглядом по столбикам цифр и загадочных латинских терминов, которые ровным счетом ничего ей не говорили. Тромбоциты, миелоциты, базофилы и еще какие-то загадочные слова. А наверху на каждом листке – дата и имя пациента.

А. К. Касаткин.

Антон. Ее покойный муж.

И дата на всех бланках одна и та же: дата его смерти.

То есть это результаты анализов, которые сделали в больнице, куда в тот день привезли Антона…

Но как эти бумажки оказались у Юлии? И почему Юлия так тщательно их прятала? И почему тот незнакомец так упорно их искал? А Людмила не сомневалась, что он именно их искал в квартире…

Значит, в этих анализах кроется какая-то тайна.

Недаром Юлия сказала, что знает что-то о смерти Антона. И не случайно ее убили…

Ее убили, чтобы она не смогла встретиться с Людмилой, не смогла поделиться с ней своим знанием.

Людмила осознала, что уже несколько минут сидит перед пустой чашкой, разглядывая мятые листочки.

Все равно она ничего не понимает в этих медицинских терминах. Нужно найти кого-то, кто сможет объяснить их.

Единственный врач, которого она давно и хорошо знала, был их семейный врач Леопольд Давидович.

Поговорить с ним?

– Залетела, что ли? – раздался вдруг над ней негромкий голос.

– Что? – Людмила подняла голову.

Рядом с ней стояла официантка. Лицо у нее было жалостливое и сочувственное.

– Сидишь, как в воду опущенная, – проговорила она, доверительно наклонившись к Людмиле. – Разглядываешь результаты анализов… кольца на руке нету… ясное дело – не замужем, а залетела! Можно, я присяду?

Не дожидаясь приглашения, официантка села на свободный стул, подперла щеку кулаком и заговорила:

– Я тебе однозначно скажу: рожай! Я вот тоже такая была, залетела, а он жениться не захотел. Ну, сделала аборт, думаю: куда мне такая обуза? Родить всегда успею, дурное дело нехитрое! А годы-то пролетели, и что я имею? Замуж так и не вышла, а так бы ребеночек был! Все не одна… ну, – официантка окинула Людмилу оценивающим взглядом, – ты-то, конечно, красивая, может, у тебя все по-другому будет… а что, отец не хочет жениться?

Людмила молчала, и официантка продолжала гадать:

– Женатый, что ли?

– Умер он, – нехотя проговорила Людмила, собрала бумажки, положила деньги и встала.

– Ужас какой! – протянула вслед ей чувствительная официантка.

Людмила снова села за руль и поехала домой.

Руки больше не дрожали, и голова после кофе стала ясной.

Болтовня навязчивой официантки повернула ее мысли в другое русло.

Ее предположительная беременность…

Людмила до сих пор не подумала о том, что с этим делать. Нельзя бесконечно отмахиваться – не может быть, не может быть! В конце концов, у нее действительно большая задержка и нужно купить тест и убедиться.

А уж тогда обратиться к врачу. Хотя у нее и сейчас есть прямой повод встретиться с Леопольдом Давидовичем. Нужно приватно поговорить с ним о смерти Антона.

Она заехала в ближайшую аптеку и купила там тест.

Приехав домой, Людмила прокралась в собственную квартиру, как вор, ей не хотелось сталкиваться ни с кем. Отца не было, у брата играла музыка и слышались крики и смех – Карина собрала подружек. Людмила к ним никогда не ходила, да ее и не звали. Она вообще мало знала нынешнюю жену брата. Которая же она по счету – третья или четвертая? Ах, да не все ли равно…

Стоя в ванной, Люда разглядывала полоски. Что ж, та женщина в самолете, Вера, была права: она беременна. То есть, конечно, нужно еще побывать у врача, но все же результаты теста о чем-то говорят.

Она выбросила все в мусорное ведро и позвонила Леопольду, спросила, сможет ли он к ней приехать.

– Что за вопрос, Людмила Михайловна! – прогудел в трубке бархатный баритон врача. – Для вас я всегда свободен! Приеду через час…

Прежде чем повесить трубку, Людмила заглянула в нее – не поселился ли там большой мохнатый шмель с бархатным голосом…

В ожидании врача она села за туалетный стол, достала старинное зеркало, поглядела в него.

После возвращения это стало для нее привычным ритуалом, почти необходимостью.

Из зеркала на нее смотрело красивое, решительное лицо.

– Что мне делать? – спросила Людмила у своего отражения.

Показалось ей или нет, но губы отражения шевельнулись, и негромкий голос проговорил:

– Не верь Леопольду! Никому не верь, кроме себя самой! И решение ты должна принять сама – ведь это твое тело, и ты носишь своего ребенка! Почему кто-то другой должен решать за тебя?..

Леопольд, как и обещал, явился через час. Он тщательно вымыл руки, надел белоснежный халат и вошел в комнату Людмилы с тем самоуверенным и жизнерадостным видом, который придают себе во время приема больных хорошие врачи старой школы. Видимо, они считают, что сама их уверенность должна приносить больному облегчение. И ведь действительно приносит…

– Ну-с, – проговорил он, потирая большие сильные руки. – Что нас беспокоит?

Обычно один вид Леопольда, его пышная седая шевелюра, темные выразительные глаза, уверенный бархатный голос действовали на Людмилу успокаивающе. Но сегодня эта магия не сработала, она почувствовала под маской врача какую-то неуверенность и не решилась сразу заговорить о своей беременности.

– Леопольд Давидович, – начала она робким тихим голосом. – На самом деле меня беспокоит смерть Антона…

– Что?! – Густые брови врача полезли на лоб. – Людмила Михайловна, душечка, что вдруг? Ведь уже почти месяц прошел… я думал, вы успокоились…

– Разве месяц – это так много? – переспросила она. – И потом… я, собственно, хотела спросить – из-за чего это произошло? Я все думаю об этом, думаю…

– Вот это лишнее, – сухо прервал ее Леопольд. – Не нужно зацикливаться на одной мысли! Если хотите, я вам пропишу очень хорошее успокоительное…

Он вытащил книжечку бланков, ручку, собрался выписать рецепт.

– Нет-нет! – Людмила замахала руками. – Не нужно никаких успокоительных! Со мной все в порядке, а лишние лекарства мне сейчас ни к чему…

– Сейчас? – выхватил слово Леопольд. – А что…

Но Людмила перебила его:

– Леопольд Давидович, дорогой, пожалуйста, скажите мне, отчего на самом деле умер Антон? Ведь вы врач, вы поехали с ним в больницу, вы должны знать…

Она внимательно следила за его лицом и вдруг заметила, что под маской уверенности и оптимизма Леопольд прячет самый настоящий страх. Чего же он так боится? Чего или кого?

А Леопольд вдруг вскочил со стула и забегал по комнате, как волк по клетке. Теперь он если и напоминал кота, то не домашнего балованного любимца, а дикого камышового.

– Людмила Михайловна, милая, что вы такое говорите? Что значит – отчего он на самом деле умер? Ведь я вам все объяснил, медицина, к сожалению, пока еще не всесильна! Она спасает многих, очень многих людей, но иногда случаются досадные ошибки… что я говорю, не досадные – трагические!

Он остановился, опасливо взглянул на нее и снова забегал:

– Антон Константинович был болен, у него было слабое сердце, на это наложилась вирусная инфекция… врачи в больнице делали все, что могли, но не сумели остановить процесс… давление начало падать, сердце не выдержало и остановилось… да я же вам все это говорил! Ну, конечно, вы были тогда в тяжелом состоянии… но уверяю вас, нет никаких причин для сомнений!

– Чего вы так боитесь? – негромко спросила Людмила.

– Что? Что вы сказали? – Леопольд остановился, удивленно посмотрел на нее.

– Нет, ничего… это я так, мысли вслух.

Леопольд взял себя в руки, сел, снова придал своему лицу выражение спокойной уверенности.

– Ну, так все же – что вас беспокоит?

– Ничего особенного. – Людмиле расхотелось сообщать ему о своей беременности. Она ему больше не верила.

– Все-таки вы неважно выглядите, – озабоченно проговорил Леопольд. – Казалось бы, только что вернулись с курорта…

– Ну, вы же знаете: там начались беспорядки, я улетела раньше времени, да еще добиралась с таким трудом, так что вместо отдыха получились одни неприятности…

– Ну да, ну да. – Леопольд закивал, как китайский болванчик, и снова схватился за книжку рецептов как за спасательный круг. – Все это весьма пагубно сказалось на вашей нервной системе. Пожалуй, выпишу-ка я вам витамины… это очень хороший бельгийский комплекс… здесь есть все, что вам нужно…

Внезапно Людмила испугалась – а ну как он догадается. И не только о ее беременности, а о том, что у нее в ящике стола лежат анализы ее умершего мужа. Ишь как в душу смотрит, врач все-таки, наблюдательный…

Он взял ее за руку, будто бы считал пульс.

– Да-да, конечно… – Людмила не отняла руку и улыбнулась рассеянно и мимолетно, – вы правы, дорогой мой, нужно попить витамины, и все наладится…

– Вы так молоды и хороши. – Леопольд с сожалением отпустил ее руку. – Все пройдет, все обязательно наладится… Я со своей стороны приложу все силы… Вы можете мне полностью доверять…

«Ага, как же, – подумала Людмила, – уж не настолько я глупа…»

Она от души надеялась, что эта крамольная мысль не отразилась у нее на лице.

Едва дождавшись ухода Леопольда, она позвонила Вере.

– А, привет, – послышался чуть запыхавшийся голос, – ну что, в обмороки больше не падаешь?