Текст книги "Хранитель изумрудной печати"

Впрочем, стул стоял возле двери, подтверждая реальность ночного эпизода.

Тем не менее, подумала Вера, нужно бы заняться текущими делами. Она вспомнила, что сегодня день возвращения, скоро их повезут в аэропорт, и принялась спешно собираться.

В аэропорт их группу привезли в том же автобусе, в котором неделю назад доставили в отель. На этот раз Арсений сел в самом дальнем конце автобуса и держался тише воды, ниже травы. Это было неудивительно – синяки у него на лице проступили во всей красе, да и залепленная пластырем ссадина не добавляла шарма его и без того неказистой внешности. Кстати, эти украшения еще раз подтвердили реальность ночного происшествия.

Сердобольная старушка Зинаида Васильевна спросила Арсения, что с ним случилось. Он взглянул на нее волком и пробормотал, что гулял ночью возле моря и упал на камни. Увидев выражение его лица, Зинаида Васильевна воздержалась от дальнейших расспросов.

Когда их привезли в аэропорт, времени до отлета оставалось еще много. Вера прошла регистрацию, сдала чемодан и, прежде чем зайти в таможенную зону, направилась к небольшому кафе, чтобы выпить чашку хорошего кофе.

И тут, перед входом в кафе, вдруг увидела человека с широким смуглым лицом, напоминающим античную театральную маску.

Того самого, который напал на нее среди руин Помпеи.

Того человека, который ночью пробрался к ней в комнату.

Вера побледнела и попятилась, а смуглый человек шел прямо на нее, глядя в упор своими темными, глубоко посаженными глазами.

На несколько секунд Вера впала в ступор. Она смотрела на страшного незнакомца, как кролик на удава, не в силах отвести взгляд от его темных гипнотических глаз. Но потом, когда их разделяло всего несколько метров, она опомнилась, усилием воли сбросила гипнотическое оцепенение и бросилась прочь.

Она бежала вперед, не разбирая дороги, натыкаясь на посторонних людей, которые провожали ее удивленными или раздраженными взглядами. Обернувшись, она увидела, что таинственный незнакомец идет за ней и расстояние между ними неумолимо сокращается.

Впереди показалась табличка дамской комнаты, и Вера метнулась туда – уж в женский туалет смуглый преследователь не посмеет войти.

Захлопнув за собой дверь, Вера перевела дыхание, стараясь успокоиться.

Почему, собственно, она так испугалась?

Тот человек не посмел бы напасть на нее. Одно дело – безлюдные античные руины, и совсем другое – шумное, многолюдное здание аэропорта.

Но что ему вообще от нее нужно?

Вчера, в Помпеях, она приняла его за обычного грабителя, который подкарауливал среди руин случайную жертву, но ночью он проник к ней в номер… Хотя, возможно, она просто обозналась в темноте и в ее комнате был совсем другой человек. Но здесь, в аэропорту, среди белого дня она не могла ошибиться: это был тот самый мужчина. Значит, он охотится именно за ней…

Додумать свою мысль Вера не успела. Дверь дамской комнаты распахнулась, и в нее вошла высокая, коротко стриженная черноволосая девица в кожаной куртке-косухе с заклепками и узких кожаных брюках. Ее красивое смуглое лицо немного портил шрам под левым глазом, похожий на трехлучевую звезду.

Девица воровато огляделась по сторонам, убедилась, что в помещении нет никого, кроме них с Верой, шагнула к Вере и попыталась вырвать у нее сумку. Та, ошарашенная внезапным нападением, сумела, однако, собраться и вцепилась в сумку мертвой хваткой.

Лицо брюнетки перекосилось, она выдала длинную яростную фразу по-итальянски, затем сунула правую руку в карман куртки и вытащила оттуда складной нож. Щелчком выбросив лезвие, шагнула к Вере, замахнулась…

Вера ахнула и попятилась. Она не могла отвести взгляд от сверкающего лезвия. В желудке у нее похолодело от страха. Она готова была отдать сумку, лишь бы самой уцелеть, но в это время случилась новая неожиданность.

Дверь одной из кабинок распахнулась, и оттуда выскочила женщина в широких клоунских штанах, необъятной кофте умопомрачительной расцветки и с объемистой сумкой в руке. Вера с изумлением узнала в ней гида из турфирмы Джульетту. Дико взвизгнув, Джульетта подскочила к кожаной девице и с размаху ударила ее своей сумкой.

Брюнетка, не ожидавшая нападения с тыла, охнула и выронила нож. Джульетта же, не теряя ни секунды, развила свой успех. В руке у нее появился яркий баллончик, и она выпустила в лицо брюнетке струю резко пахнущей жидкости.

Девица закашлялась, схватилась за горло. Глаза ее покраснели и едва не вылезли из орбит.

Джульетта же схватила Веру за руку и вытащила ее из дамской комнаты.

Вера мельком заметила неподалеку от двери человека со смуглым лицом, похожим на античную маску, но тот, увидев Джульетту, поспешил смешаться с толпой.

Джульетта подвела Веру к очереди на паспортный контроль и только здесь перевела дыхание.

– Спасибо, – пролепетала Вера, приходя в себя, – вы меня спасли… Эта девица пыталась отнять у меня сумку! Вы так вовремя подоспели! И так здорово с ней расправились…

– Это Неаполь… – хмыкнула Джульетта, – здесь нужно держать ухо востро. А я тут уже восемнадцать лет живу, приноровилась. Нельзя расслабляться и баллончик с перцовой смесью стоит всегда держать под рукой.

– Даже в аэропорту опасно?! – удивленно проговорила Вера.

– Даже в аэропорту, – подтвердила Джульетта. – Но после паспортного контроля, в таможенной зоне, можно будет немного расслабиться. Туда преступники не суются – ведь нужно предъявить документы. Ладно, ваша очередь уже подходит, а я пойду встречать новую группу. Счастливого пути!

Вера еще раз поблагодарила Джульетту и направилась к стойке паспортного контроля. После него нужно было пройти досмотр ручной клади и личных вещей, и Вера на секунду замешкалась: она подозревала, что амулет, который ей случайно достался в Помпеях, – старинный и его, наверное, нельзя вывозить из страны.

Но эту задачу она решила быстро: сунула металлический кругляш в кошелек, где у нее болтались оставшиеся монетки по одному-два евро. Известно, что лист лучше всего прятать в лесу, а старинный амулет, похожий на монету, – среди других монет. Содержимое кошелька никто не станет проверять.

Дальше все прошло без приключений, и через сорок минут она заняла свое место в самолете.

Рядом с ней оказался немолодой мужчина с бородкой – тот самый, которому она уступила место во время перелета из Петербурга. Вера обрадовалась ему как родному. Тот тоже улыбнулся ей, узнавая, от этого лицо его помолодело.

– Ну как, хорошо отдохнули? – спросил ее сосед, когда самолет набрал высоту.

– Да, неплохо… – уклончиво ответила Вера, не собираясь рассказывать подробности своих итальянских приключений незнакомому человеку, и поинтересовалась, чтобы избежать дальнейших расспросов: – А вы? Что-то вы совсем не загорели.

– А я не отдыхал, – ответил сосед с улыбкой, – был здесь по работе. Приезжал на конференцию, посвященную античному искусству. Сделал доклад, послушал своих коллег…

– Как интересно! – оживилась Вера. – Вы занимаетесь античным искусством?

– Да. – И сосед протянул ей визитную карточку.

На двух сторонах серебристого прямоугольника было напечатано по-русски и по-английски, что владелец этой карточки – профессор Сергей Степанович Козодоев, сотрудник итальянского отдела Института истории искусств.

– Здорово! – искренне восхитилась Вера. – Вы, наверное, знаете Италию как свои пять пальцев!

– По-настоящему узнать Италию невозможно, – видно было, что профессор оседлал любимого конька, – страна прекрасна и неисчерпаема, и чтобы изучить ее, одной жизни мало. Нужно прожить целую жизнь во Флоренции, еще одну жизнь – в Венеции, две жизни – в Риме, еще одну – в Неаполе, откуда мы с вами сейчас летим…

– Да вы поэт!

– Италия кого угодно сделает поэтом! Здесь каждый камень дышит романтикой и искусством!

– Да, вы правы… Конечно, я очень мало успела увидеть за неделю, но все равно поняла, что Италия прекрасна!

– Надеюсь, что поездка сумела разбудить ваш интерес к этой стране и вы постараетесь узнать о ней как можно больше.

– Да, кстати, может быть, вы скажете мне, что значит такой странный рисунок: три ноги, бегущие по кругу, как три луча звезды?

– Три бегущие ноги? – переспросил профессор.

– Да, примерно вот такой рисунок. – Вера взяла листок бумаги и нарисовала на нем изображение со своего амулета.

Профессор с интересом взглянул на рисунок, затем поднял на Веру глаза.

– Где вы это видели?

– Не помню, – Вера невольно отвела взгляд, – в каком-то музее… Знаете, за эти дни у меня было столько впечатлений, что все в голове перемешалось. Но этот рисунок отчего-то запал в память, я его даже во сне видела!

– Это неудивительно. Рисунок, о котором вы говорите, – это символ Гермеса Трисмегиста…

– Гермеса, бога торговли? – переспросила Вера.

– Нет, Гермес Трисмегист не имеет никакого отношения к греческому богу торговли! По преданию, Гермес Трисмегист, или Трижды величайший, был самым древним божественным фараоном Египта, правившим за несколько тысяч лет до нашей эры. Легенда наделяет его чертами бога мудрости Тота, посредника между богами и людьми, которого называли «писцом богов». Опять же по легенде, Гермес Трисмегист обладал сокровенными знаниями древней цивилизации атлантов, жителей мифической Атлантиды. Небольшую часть этих знаний он передал жрецам, и именно на этих знаниях была построена великая цивилизация Египта. Когда Гермес Трисмегист умер, жрецами на его могилу была возложена изумрудная плита, на которой в символической форме изложены знания атлантов, так называемая Изумрудная скрижаль, или Tabula Smaragdina Hermetis…

– Но вы говорите о Древнем Египте, а я видела этот символ в Италии…

– Сейчас я вам все объясню. Опять же по легенде, Александр Македонский во время своего восточного похода нашел могилу Гермеса Трисмегиста и Изумрудную скрижаль. Текст скрижали был тщательно скопирован сопровождавшими Александра учеными, эти копии попали и в Грецию, и в Рим, и впоследствии лучшие умы древнего мира пытались расшифровать его… – Профессор сделал паузу, чтобы Вера могла по достоинству оценить его слова, и продолжил: – Существуют многочисленные комментарии к содержанию Изумрудной скрижали, а в Древней Греции и Риме возникли многочисленные тайные общества поклонников и последователей Гермеса Трисмегиста. Так вот, одно из этих обществ, называвшееся Изумрудная коллегия, избрало своим символом тот рисунок, о котором вы меня спросили. Члены этого общества полагали, что Гермес Трисмегист как-то связан со своим тезкой, греческим богом торговли Гермесом, а символ Гермеса – нога в крылатой сандалии. Чтобы отразить в своем символе второе имя своего кумира – Трижды Величайший, – члены общества изобразили на нем три бегущие ноги. Помимо тройственности Гермеса этот знак символизирует также бесконечность познания и вечное развитие. Собственно, этот знак связан и имеет сходство с древним индийским символом свастики, древним символом вечности, опозоренным Третьим рейхом…

– Я совсем запуталась! – вздохнула Вера. – Египет, Греция, Рим, а потом еще и Третий рейх…

– Ну, рейх здесь ни при чем, а вот в Риме Изумрудная коллегия обладала значительной властью. И можете себе представить – некоторые исследователи считают, что наследники этого тайного общества существуют даже в наши дни!

– Что вы говорите?! – удивленно протянула Вера. – С тех пор прошло столько веков…

– Да я и сам с недоверием отношусь к этой теории! Но все же… Ох, – тут же спохватился профессор, заметив, что Вера в изнеможении откинулась на спинку кресла, – я вижу, что утомил вас своей лекцией, а вы хотели бы отдохнуть…

Вера слабо запротестовала, но тут принесли ланч, после которого ее и правда потянуло в сон. И вот уже побежали перед глазами пыльные дороги, и древние развалины, и обломки каменных колонн и мраморных статуй, и колодец, куда Вера хотела заглянуть, но он был так глубок, что в темноте не видно было дна…

В руках оказался масляный светильник, который она видела в музее, и Вера подняла его повыше. Вдруг в глубине колодца возникло лицо той самой женщины, что напала на Веру в туалете аэропорта, стремясь вырвать у нее сумку. Лицо можно было бы, пожалуй, назвать красивым, если бы его не портил шрам под левым глазом, похожий на трехлучевую звезду.

Сейчас лицо той женщины было, несомненно, мертвым. Исчезло выражение хмурой агрессии и злобы, теперь это лицо никого не могло испугать, оно не выражало ничего, только в широко открытых мертвых глазах отражался светильник, который Вера держала в руках. Она наклонилась ниже, и вдруг лицо стало приближаться…

Вера в панике качнулась назад, ухватилась за шершавую стенку колодца – и проснулась.

И снова оказалась в салоне самолета. Сосед дремал с журналом на коленях. Вера посидела немного, ожидая, когда выровняется дыхание, затем обтерла лицо влажной салфеткой, подкрасила губы. В зеркале отражалась несуразная личность, волосы какие-то сивые… Выгорели, что ли, на итальянском солнце? И лицо, с лицом нужно что-то делать. Ладно, это потом, а сейчас следует упорядочить свои мысли, тогда исчезнет заполошное выражение в глазах.

Итак, из всего, что случилось с ней за последние сутки, можно сделать вывод, что она чем-то заинтересовала опасных людей.

Этот тип, весь в шрамах и оспинах, и девица ему под стать – ясно же, что они не простые воришки. Если даже в номер гостиницы к Вере залезли, несмотря на то что дверь она, естественно, запирала на ночь. Значит, сумели открыть, а это обычному человеку не так-то легко.

В общем, ясно, что сама Вера им не нужна. Если честно, она вообще никому не нужна. Вот пырнула бы девица Веру ножом – и кого это взволновало бы? Да никого, никому нет до Веры никакого дела.

Нет у нее никого из близких. Была одна подруга, да и та… Кстати, нужно бы как-то отомстить Ларкиной мамаше за то, что подсуропила ей Арсения, ну да ладно, это не главное…

Все началось после того, как Вера получила в Помпеях старинный амулет со знаком Гермеса Трисмегиста, причем отдали его ей явно по ошибке. Перепутал ее с кем-то тот черноволосый парень. Сами виноваты, тотчас подумала Вера, нечего было ворон считать и по сторонам зевать.

Сами прохлопали, а у нее теперь неприятности. И главное – сразу надо нападать, хватать, в номер ночью лезть. Ты подойди по-хорошему – так, мол, и так, ошибочка вышла, не за ту вас, синьорина, приняли, отдайте амулет назад. Вера бы и отдала, ей чужого не нужно. Но только если по-хорошему попросят. А если по-плохому, то и у нее руки развязаны, не видать им этого амулета как своих ушей!

Произнеся мысленно эту фразу, Вера сама себе удивилась. Сдался ей этот металлический кругляш, хотя бы и старинный. А вот жалко с ним расставаться.

«И не отдам никому! – с неожиданной злобой подумала Вера. – Ни уроду этому рябому, ни той девке со шрамом!»

Высокая брюнетка в кожаной куртке-косухе быстро шла через людный зал аэропорта, мрачно глядя на снующих вокруг пассажиров. Время от времени кто-то из них налетал на нее, но, увидев мрачное лицо брюнетки, спешил уступить ей дорогу.

Где-то по пути рядом с ней возник мужчина лет сорока с широким смуглым лицом, изрытым оспинами.

– В чем дело? – прошипел он, не поворачивая головы. – Ты не достала нашу вещь?

– Не получилось! – огрызнулась брюнетка, искоса взглянув на своего спутника.

– Ты что, не смогла справиться с той русской? Я ее видел, она совсем не тренирована!

– Что же ты сам с ней не справился тогда, в Помпеях? – съехидничала брюнетка.

– Один – один! – поморщился мужчина.

– То-то! – Девица расслабилась. – Она была не одна, ей на помощь пришла та толстая тетка, экскурсовод… Не знаю, как она там оказалась, но вдвоем они отбились от меня.

– Скверно, – пробормотал мужчина, – очень скверно…

Они вышли из здания терминала, направились к парковке. Но не успели пройти и двадцати шагов, как рядом с ними остановился длинный черный лимузин с тонированными стеклами. Дверца открылась, из машины выскочил высокий негр в безупречном черном костюме, сверкнул белками глаз и сухо проговорил:

– Садитесь. Господин Председатель хочет вас видеть.

Мужчина побледнел, отчего его смуглое лицо приобрело неживой тускло-серый оттенок. Переглянувшись со своей спутницей, он спросил:

– Мы поедем в городскую резиденцию или на виллу?

Негр ничего не ответил.

Мужчина опустил голову, сел на заднее сиденье. Брюнетка устроилась рядом с ним.

Негр сел за руль, и лимузин резко сорвался с места.

Очень скоро пассажиры поняли, что едут за город.

Автомобиль кружил по горной дороге, поднимаясь все выше и выше. Слева отливало персидской бирюзой море в белом кружевном обрамлении прибоя, впереди в голубой дымке таяли поросшие виноградниками склоны.

Наконец машина преодолела перевал и начала спускаться с другой стороны горы. Вскоре она свернула с главной дороги на узкую подъездную дорожку, проехала еще пару километров и остановилась перед железными воротами.

Камера на воротах повернулась, ворота открылись.

Лимузин бесшумно покатил по белому гравию дорожки между кустами кремовых роз и остановился перед крыльцом белого одноэтажного здания.

На крыльце стояла худая подтянутая женщина средних лет в традиционной униформе горничной – строгое темно-синее платье, белый передник, белая кружевная наколка. Бледно-голубые глаза смотрели на гостей строго и подозрительно.

Водитель заглушил мотор, открыл дверцы машины.

Смуглый мужчина и его спутница поднялись на крыльцо.

Горничная протянула серебряный поднос, и гости беспрекословно сложили на него оружие – небольшой черный пистолет, два складных ножа.

Горничная молча повернулась и вошла в дом.

Гости последовали за ней.

Однако в доме они не задержались: миновав прохладный холл, выложенный черно-белой плиткой, горничная вышла через другие двери на солнечную террасу, с которой широкие мраморные ступени спускались в тенистый сад. В глубине этого сада виднелся затейливый павильон, что-то вроде таинственного каменного грота, внутри которого стояла резная деревянная скамья. Рядом с гротом цвел большой розовый куст, журчал искусно спрятанный среди зелени родник.

– Ожидайте! – проговорила горничная и удалилась.

Смуглый мужчина и его спутница опустились на скамью и приготовились к долгому ожиданию.

Тишина сада нарушалась только журчанием родника. Потом где-то совсем рядом запел дрозд.

Смуглый мужчина тяжело вздохнул, и в то же мгновение за спиной у него раздался странный голос – голос, лишенный выражения, лишенный живых человеческих оттенков. Голос, лишенный возраста и даже пола, – невозможно было определить, принадлежит он мужчине или женщине.

– Вы провалили дело, – проговорил этот неживой голос.

Смуглый мужчина вздрогнул, попытался было оглянуться, но вовремя удержался.

– Не оборачивайтесь, – проговорил неживой голос без всякого выражения, – вы знаете, что это запрещено под страхом смерти.

– Знаю… – отозвался смуглый мужчина.

– Итак, вы провалили дело, – повторил равнодушный голос у него за спиной.

Это не было обвинение – это была простая констатация очевидного факта.

– Здесь нет нашей вины, господин Председатель! – возразил смуглый мужчина. – Курьер передал посылку другому человеку… другой женщине. Это его ошибка, не моя…

– Не нужно оправдываться, – перебил неживой голос, – это нецелесообразно. Вам было поручено получить посылку. Вы ее не получили. Значит, вы провалили дело.

Мужчина молчал – он понимал, что его слова не имеют смысла и могут только усугубить ситуацию.

– Вы знаете, насколько эта посылка важна для нашей организации?

– Знаю…

– Вы знаете, что очень скоро должно произойти чрезвычайно важное событие?

– Да.

– Я знаю, что курьера вы уже наказали за его ошибку. Почему вы считаете, что вас наказание не коснется?

– Я… я не считаю, господин Председатель, но надеюсь, что еще могу исправить свой промах.

– Возможно. В принципе, вас следовало наказать, а допущенную вами ошибку поручить исправить кому-нибудь другому, но у нас слишком мало времени, чтобы вводить в курс дела нового человека. Поэтому, возможно, я разрешу вам довести дело до конца.

– Спасибо, господин Председатель! – Смуглый мужчина вытер лоб платком. – Я сделаю все, что в моих силах…

– Вы рано расслабились. Ошибка допущена, и кто-то должен быть наказан. У вас есть какая-то кандидатура?

– Кандидатура? – Смуглый мужчина зябко поежился, затем покосился на свою спутницу, которая все это время испуганно молчала.

– Что ж, ваше предложение меня устраивает, – проговорил неживой голос.

В то же мгновение раздался негромкий хлопок, и брюнетка в кожаной куртке, не издав ни звука, свалилась со скамьи.

Она лежала на боку, глаза ее были широко открыты, но ничего не выражали. В затылке ее чернело маленькое отверстие – входное отверстие пули. Выходного отверстия не было – пуля небольшого калибра осталась в голове.

Смуглый мужчина поежился. Ему стало холодно, очень холодно среди этого благоухающего сада.

Неживой голос снова заговорил, как будто ничего не случилось:

– Мне не нужно, чтобы вы делали то, что в ваших силах. Мне нужно, чтобы вы исправили ошибку и вернули посылку. Причем сделать это нужно очень быстро.

– Я сделаю, господин Председатель…

– Я знаю, что курьер показал вам женщину, которой он отдал посылку. Вы предприняли какие-то шаги?

– Да, конечно, господин Председатель. Но пока… пока мне не удалось вернуть посылку. Обстоятельства складывались неудачно.

– Где она сейчас?

– Улетела в Россию.

– Почему же вы все еще здесь?

– Я… только потому, что хотел доложить вам.

– Вы доложили.

Неживой голос замолчал.

Смуглый мужчина еще несколько минут сидел неподвижно, затем медленно, осторожно повернулся.

Позади него никого не было.

Самолет мягко коснулся колесами земли и покатил по бетонной полосе. Пассажиры по странной традиции зааплодировали, затем начали готовиться к выходу. Хлопали крышки багажных секций, пищали включаемые телефоны.

Вера достала свою сумку, надела куртку и двинулась к выходу из самолета, попрощавшись с профессором.

– Звоните, если захотите узнать что-нибудь об античном искусстве, – с улыбкой сказал он.

– Всенепременно, – вытащила Вера из памяти неупотребляемое слово и тоже улыбнулась, перехватив злобный взгляд Арсения.

Увидев, что физиономия у него распухла, а ссадина под пластырем воспалилась, Вера ощутила небывалое удовлетворение. Захотелось скорчить ему зверскую рожу, но пришлось взять себя в руки и вспомнить о любви к ближнему. Вера не то чтобы устыдилась, но больно жалкий был у Арсения вид, так что она пожелала ему на прощание здоровья и всяческих успехов.

Паспортный контроль прошли быстро, но у ленты багажного транспортера пришлось простоять больше получаса. Катя за собой чемодан, Вера вышла в шумный зал аэропорта. Она протискивалась сквозь плотную толпу встречающих, когда на нее налетела какая-то заполошная тетка, допытываясь, прибыл ли рейс из Дюссельдорфа.

– Не знаю, – честно ответила Вера, – я прилетела из Неаполя…

– А Дюссельдорф когда? – не отставала тетка, вцепившись в Верин рукав. – Сейчас должны идти пассажиры из Дюссельдорфа! Он уже сорок минут как сел! Почему они так долго не выходят?

– Да я-то при чем… – Вера попыталась вырваться, но тетка вцепилась в нее мертвой хваткой.

Краем глаза Вера заметила какого-то шустрого мужичка в надвинутой на глаза кепке, который крутился возле нее и явно приглядывался к чемодану. Она хмуро зыркнула на этого мужичка и подтянула чемодан поближе.

Еле отвязавшись от настырной тетки, Вера пробилась к выходу из терминала. На краю тротуара пассажиры дожидались такси. Вера застегнула куртку – после Италии ей было прохладно, – остановилась возле перехода, и рядом с ней тут же затормозила светло-серая машина.

– Такси нужно? – осведомился, выскочив на тротуар, горбоносый парень с выбритой наголо головой и, не дожидаясь ответа, схватил ее чемодан, забросил в багажник.

– Пусть будет такси, – согласилась Вера, внезапно ощутив, как устала от перелета, от всех предшествующих событий, от того, что все время была на людях.

Нет сил тащиться на перекладных, волоча за собой тяжелый чемодан.

Рядом с машиной возникла женщина лет сорока в куртке немыслимо яркой расцветки, покрытая свежим загаром.

– Я раньше ее ждала! – заверещала она, пытаясь оттереть Веру от такси. – Это моя машина!

– Женщина, уймитесь! – холодно проговорил водитель. – Я уже принял заказ и вещи в багажник положил. Подождите следующую машину!

При этом он так взглянул на загорелую тетку, что та отскочила от машины как ошпаренная.

Вера вздохнула с облегчением. Ей не терпелось добраться до дома, принять душ, отдохнуть после дороги. Тут она спохватилась, что русских денег у нее немного, и спросила водителя:

– А сколько это будет стоить?

Парень назвал неожиданно низкую цену. Вера обрадовалась, но все же решила проверить, хватит ли денег. Открыла сумку, которая висела у нее на локте…

И настроение у нее резко испортилось.

Сумка была разрезана, и кошелек из нее пропал.

– Вот черт! – проговорила Вера, вспомнив ошивавшегося возле нее подозрительного мужичка. – Вот же черт!

Денег в кошельке было немного, но жалко было новую сумку. Купила ее в Неаполе, хорошая, кожаная… А старую выбросила, перехватив пренебрежительные взгляды туристок в автобусе. Вот теперь и сумки нету… Кроме того, как теперь добраться до дома?

И вдруг она вспомнила, что помимо денег в кошельке был тот странный амулет из Помпеи. При этой мысли Вера неожиданно почувствовала настоящую физическую боль, как будто лишилась чего-то очень важного и дорогого.

Она повернулась к водителю и мрачно проговорила:

– Такси отменяется!

– Что значит – отменяется? – недовольно пробасил водитель. – Так дела не делаются! Договорились ехать – значит, едем!

– Но у меня деньги украли!

– Вера, у вас что-то случилось? – раздался вдруг за спиной Веры знакомый голос.

Она обернулась и увидела профессора Козодоева.

Тот стоял возле солидной черной машины, молодой человек в черном же, под цвет машины, пальто укладывал в багажник его вещи.

– У вас что-то случилось? – повторил профессор. – На вас буквально лица нет!

– Представляете, пока шла через зал прилета, разрезали сумку и украли кошелек! – пожаловалась Вера, показав безнадежно погубленную сумку.

– Возьмите денег на такси! – настаивал Козодоев, протягивая Вере купюру. – Этого должно хватить. Я подвез бы вас на своей машине, но нам не по пути, мы едем не в Петербург, а в Пушкин.

– Я не могу взять у вас деньги! Это неудобно! Мы с вами почти незнакомы! – Вера попыталась отдать купюру профессору, но тот уже садился в машину и махал ей рукой.

– Не говорите глупостей! Если захотите вернуть – у вас есть моя визитка, а я буду только рад поводу еще раз встретиться с вами!

Вера хотела еще что-то сказать, но автомобиль уже сорвался с места.

– Едем! – напомнил о себе водитель такси. – Здесь нельзя долго стоять!

– Едем… – протянула Вера и опустилась на пассажирское сиденье.

Только через несколько минут она спохватилась, что водитель даже не спросил ее, куда ехать.

– А сперва все в одну сторону едут, – проговорил тот, словно прочитав ее мысли, – ну почти все. Так куда едем?

Вера назвала адрес. Водитель равнодушно кивнул.

Вера прикрыла глаза, вспоминая свои итальянские приключения.

Надо же, сколько всего произошло из-за этого амулета – и как глупо, как бессмысленно все закончилось! Его украл какой-то случайный мелкий воришка… Значит, так тому и быть. Нужно выбросить из головы все случившееся и сосредоточиться на сегодняшнем дне. Точнее, сегодня она отдохнет, а завтра нужно включаться в работу. Позвонить ученикам, сказать, что вернулась, заново составить расписание. Другой за нее это не сделает, сама на себя работает, никто не содержит.

Она открыла глаза и с удивлением увидела мрачный ельник по сторонам шоссе.

– Куда мы едем? – спросила водителя.

– Это объезд, – ответил тот, не поворачивая головы, – на кольцевой авария, я ее объеду. Не волнуйтесь, доберемся быстро!

Вера ничего не ответила.

За окном машины темнело, и настроение, и так испорченное кражей, стало еще хуже.

«Ладно, скоро я буду дома, – пыталась она успокоить себя. – Дом, милый дом! Дома и стены помогают!»

Расхожие банальности ничуть не утешали.

Вера представила себе бесконечную череду ожидающих ее одиноких будней, ленивых и тупых учеников, денежные проблемы, слякоть и холод поздней осени…

За окном становилось все темнее и темнее. Машины на дороге исчезли.

Вдруг такси затормозило, съехало на обочину и остановилось. Наступила гулкая, гнетущая тишина.

– Что случилось? – удивленно спросила Вера.

– Мотор заглох, – ответил водитель и открыл бардачок. – Сейчас все исправлю…

– Мотор заглох? – переспросила Вера. – Странно…

Она хотела сказать, что водитель сам его заглушил, но не решилась произнести это вслух. Ей казалось, что, пока она не озвучит свой страх, все еще может как-то разрешиться, найти какое-то обычное, безопасное объяснение.

– Давай сумку! – проговорил водитель, и в руке его оказался нож с выдвижным лезвием. – Давай сумку, или я тебе морду изуродую!

Обыденных и безопасных объяснений не осталось. Все было ужасно, безвыходно, достаточно было увидеть безжалостный блеск в темных глазах водителя. Сумерки, пустынная дорога, и сумасшедший с ножом в руках… Помощи ждать не приходится.

Вера попыталась незаметно открыть дверцу машины, но ничего не вышло – замок был заблокирован.

– На, – неожиданно спокойно проговорила Вера и бросила водителю свою сумку. – Только там ничего нет, до тебя уже постарались!

Водитель, точнее грабитель, схватил сумку, запустил в нее руку. Ничего там не найдя, вытряхнул содержимое сумки на сиденье между собой и Верой. Вера вжалась в дверцу машины и смотрела, как чужие грубые руки роются в ее вещах.

– Где он? – проговорил наконец грабитель, подняв на Веру мрачный взгляд. – Где, я тебя спрашиваю?

– Я же тебе сказала – кошелек у меня украли в аэропорту!

– Я не про кошелек спрашиваю! – рявкнул грабитель и снова повторил: – Где он?!

– О чем ты говоришь?

– Ты отлично знаешь о чем!

Вера замолчала, изумленно глядя на мужчину.

Она была уверена, что ее итальянские неприятности закончились, как только она села в самолет. Но это оказалось не так. Наверняка этот парень ищет помпейский амулет. Поэтому он сразу подошел к ней, поэтому запросил так мало денег…

И Вера не придумала ничего лучше, чем сесть в первую же попавшуюся машину. Да он и не таксист вовсе, то-то тетка в яркой куртке отскочила от него как ошпаренная. Что он ей сказал?

Вера не сводила глаз с блестящего лезвия.

– Где он? – повторил грабитель и поднес нож к самому ее лицу.

– Говорю же – он был в кошельке, а кошелек у меня украли!

– Врешь! – Горбоносый еще раз перерыл содержимое сумки, ничего не нашел.

При этом Верин мобильный телефон соскользнул на пол, и парень сладострастно наступил на него ногой. Раздавленный телефон захрустел, а грабитель придвинулся к Вере и принялся обшаривать ее одежду. Девушку буквально трясло от прикосновений наглых назойливых рук. Ей стало тяжело дышать, сердце билось часто и неровно.