Текст книги "Завещание крестоносца"

– Алена Дмитриевна Кортнева… ой, правда! – Она растерянно посмотрела на Алену и протянула: – Вообще-то по паспорту я Елена, но многие меня называют Аленой, а самые близкие – Алей…

– А фамилия Кортнева?

– Ну да… Извини, документов с собой нет, поверь на слово… да и к чему мне врать?

– Вот и познакомились! – Алена откинулась на спинку стула и удивленно разглядывала свою однофамилицу.

– Бывает же такое! – Аля покрутила головой, словно вытряхивая из ушей воду. – Очень странно!

– Еще бы не странно! Если бы мы были Ивановы или, скажем, Кузнецовы – еще куда ни шло, но Кортневы – не такая распространенная фамилия…

В это время официантка принесла заказ, и девушки принялись за пиццу.

Слегка утолив голод, Алена снова взглянула на собеседницу и проговорила:

– Значит, тебя позвали в четвертую кабинку. А что было потом, ты не помнишь?

– Нет. – Аля для верности покрутила головой. – После этого… после этого я помню уже, как ты трясешь меня за плечо и уговариваешь выйти из одной машины и пересесть в другую. А что было до этого – совершенно не помню!

– И даже кто тебя встретил в той кабинке?

– Нет, – удивленно протянула Аля. – Но точно не Герман… – Кукольное личико снова сморщилось, как будто кукла собиралась заплакать.

– Это я могу подтвердить, – кивнула Алена. – В кабинке тебя поджидала женщина средних лет. Она тебя загипнотизировала и увезла к тому особняку на Черной речке.

– Загипнотизировала? – Глаза блондинки удивленно округлились. – Что, серьезно?

– Серьезнее не бывает!

– С ума сойти! А я думала, что гипноз только в кино бывает. Надо же, какая злодейка! Только для чего я ей понадобилась, в толк не возьму. На органы, что ли, меня продать?

– Да не болтай глупостей! – рассердилась Алена. – Вон, люди услышат. Ей понадобилась вовсе не ты, а я, это ведь меня она вызвала на встречу! Мы с ней договорились по телефону. А вот почему ты не поняла, что вышла ошибка, когда увидела незнакомую тетку вместо своего… как его…

– Германа, – Аля тяжело вздохнула. – Знаешь, я подумала, что это его жена.

– Жена? – Алена едва не подпрыгнула на месте. – Эта тетка? Да ей сто лет в обед! Твоему Герману, что ли, столько же?

– Да нет, ему тридцать девять… Знаешь, я дура, конечно, но просто у меня судьба такая. Или карма. В нашей семье у всех женщин так. Это что-то вроде семейного проклятия. Мама всегда говорила: «От судьбы не уйдешь, даже не пытайся». Я не верила, а теперь вот…

– Не реви, – строго сказала Алена, – люди смотрят.

– А давай чего-нибудь сладкого закажем? – по-детски шмыгнула носом Аля. – Пирожных, например…

Алена хотела сказать, что на эти пирожные с жирным масляным кремом она и смотреть не хочет, не то чтобы пробовать, но неожиданно для себя махнула официантке и заказала эклеры и корзиночки. И чаю – обычного черного с фруктовым ароматом.

Она уже перестала себе удивляться. Раньше пила только молочный улун, который покупала в одном-единственном фирменном магазине, и никакого другого чая в рот не брала, тем более с сахаром. Считала, это ниже ее достоинства. И пиццы не ела. А теперь вот ест. И ничего, даже нравится.

– Ну, – спросила Алена, – и как же ты дошла до жизни такой? Давай уж, рассказывай!

Пережевывая третье по счету калорийное пирожное, Аля рассказала новой знакомой всю свою жизнь. И про маму, и про бабушку, и про Германа.

– Ну ты и дура, – резюмировала Алена. – Разве можно так слепо верить мужчине? В сущности, ты же про него ничего не знаешь, вся информация только с его слов. Может быть, у него вообще жены нет. Некоторые мужики нарочно врут, что женатые, чтобы такие, как ты, никаких надежд не питали.

– А сама-то, – не растерялась Аля, – позвонила по объявлению, тебе там наговорили турусы на колесах, ты и поверила, что вся такая нужная и необходимая. Если такая работа отличная, то сотрудников по объявлению не ищут, берут знакомого человека по рекомендации. Я и то такие вещи знаю, а уж ты, такая умная, не догадалась.

Укол был сильным и болезненным. Алена сузила глаза и в упор посмотрела на свою визави. Аля спокойно встретила ее взгляд. Теперь она больше не напоминала брошенную за ненадобностью куклу.

– А пожалуй что и верно. – Алена всегда умела признавать свои ошибки. – Я еще удивилась – надо же, в первой же газете как раз то, что мне нужно! Думала, повезло просто.

– Ага, судьба… – фыркнула Аля и тут же повинилась: – Ты уж прости, вижу, что у тебя тоже душа не на месте. Не сердись, ладно?

«Неужели так заметно?» – расстроилась Алена, а затем неожиданно для себя рассказала новой знакомой все, что случилось с ней за сегодняшний день.

Еще утром она была успешной деловой женщиной с новой квартирой и хорошей зарплатой, еще утром она и думать не думала, что может лишиться кроме этого и матери, и друзей, которые, как известно, познаются в беде. И вот у нее неприятности, а обратиться совершенно не к кому. Потому что на самом деле у нее не друзья, а приятели типа Генки, чтоб ему пусто было. Уж как распинался в свое время, какие клинья к ней подбивал, как хвалил, твердил, что ценит и на все для нее готов, а как до дела дошло – так тут же ее послал куда дальше. Про разговор с матерью вообще не хотелось думать, лучше поразмыслить над происходящим.

– То есть что же получается… – медленно заговорила Алена. – Меня, значит, эта гипнотизерша нарочно заманила в «Три пескаря». Вроде как на собеседование.

– А что такого? Все очень даже просто! – согласилась Аля. – Публикуешь в газете объявление о работе, вроде как наживку забрасываешь, а потом ждешь звонка.

– Ага. Если такое объявление опубликовать, звонками же замучают! Такая роскошная работа на дороге не валяется! Нет, тут другое. – И тут Алена вспомнила, что газету ей сунул мальчишка. – Все заранее было подстроено. Но тогда… она должна была заранее знать, что меня уволят.

– А из-за чего тебя уволили-то? – спросила Аля, доедая последний эклер с шоколадным кремом и с сожалением оглядывая опустевшую тарелку. – Чем ты начальству не угодила?

– Двое клиентов подряд умерли, пришлось большие деньги выплатить… – Алена едва шевелила губами. – Один от инфаркта, второй в ДТП попал со смертельным исходом. И все за одну неделю. Шеф озверел совсем, потому что пришлось заплатить семь миллионов… очень большие страховки были… а у него положение и без того критическое…

– Ты хочешь сказать, что это не случайность? – поразилась Аля. – Да брось ты, так не бывает!

– Не знаю, что и думать. – Алене вдруг стало очень плохо. – Если только предположить, что это тоже подстроено… Тогда все сходится.

До Али наконец дошло, и она посмотрела круглыми от страха глазами.

– Ты хочешь сказать, что тех людей, которых ты страховала… нарочно убили? Ужас какой!

Оттого, что слова были произнесены вслух, Алене не стало хуже. Напротив, она несколько успокоилась. Она всегда умела мыслить логически. Если только допустить, что все случившееся было заранее задумано, что все это плод чьей-то чужой воли, тогда… тогда она будет бороться.

– Госпожа Фаюмова, вас приглашают в кабинет нотариуса! – Секретарь, подтянутая женщина лет сорока в строгом черном костюме, подняла глаза на единственную клиентку, сидевшую в приемной, – высокую худощавую женщину с яркими, темными, широко расставленными глазами.

Та сдержанно поблагодарила и прошла в кабинет.

– Присаживайтесь, – проговорил нотариус, взглянув на вошедшую поверх очков. – Значит, вам нужно заверить свою подпись на доверенности? Ваш паспорт, пожалуйста!

– Прежде всего, я хочу показать вам одну вещь, – проговорила клиентка.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – поморщился нотариус. – Ваш паспорт, пожалуйста! Вы же знаете, что любые нотариальные действия выполняются только при предъявлении паспорта.

– Одну минутку… – Женщина достала из сумочки старинный серебряный медальон на цепочке и принялась медленно раскачивать его перед глазами нотариуса, одновременно заговорив монотонным гипнотическим голосом:

– Следите за этим медальоном… не спускайте с него глаз… слушайте мой голос… вы ничего не слышите, кроме моего голоса… вы слышите только мои слова, и только они имеют для вас значение… ваше дыхание становится ровнее и глубже… вас охватывает приятная сонливость… раз, два…

Нотариус неприязненно взглянул на клиентку и строго проговорил:

– Что это за представление? Что вы себе позволяете? Вы находитесь в кабинете государственного нотариуса, а не в цирке! Еще раз повторяю – предъявите ваш паспорт или покиньте кабинет!

Клиентка удивленно взглянула на нотариуса и проговорила вполголоса, ни к кому не обращаясь:

– Низкая гипнабельность… не поддается внушению… неудачно, но всякое бывает. Что ж, на этот раз не повезло. Придется перейти к варианту «Б»…

– О чем это вы? – Нотариус снял очки, нахмурился и в упор взглянул на странную клиентку. – Какой вариант? Вы зря тратите мое время, а оно дорого стоит!

– Да, ваше время действительно дорого стоит, – вздохнула женщина, – ведь вам не терпится покончить с этой скучной работой и отправиться в ваш любимый клуб.

– Клуб? – неуверенно переспросил нотариус. – Какой еще клуб?

– Вы знаете какой. Клуб «Кастор и Поллукс», где вы встречаетесь со своими… друзьями.

– Что? – Нотариус снова надел очки и растерянно уставился на клиентку. – Что вы такое говорите? Я ничего не знаю ни о каком клубе… не представляю, о чем вы говорите…

– Да бросьте вы! – Женщина снова открыла сумочку, достала из нее мобильный телефон, нажала несколько кнопок и протянула телефон нотариусу.

На дисплее телефона одна за другой сменялись фотографии – разноцветные огни, мускулистые парни в сомнительных, легкомысленных нарядах, и среди них – господин Селиверстов… только на этих фотографиях нотариус был не в строгом деловом костюме, а в узких голубых брючках и в яркой шелковой блузке. И еще на нем был светлый, длинноволосый женский парик.

Нотариус позеленел, руки его затряслись.

– Вы можете, конечно, сказать, что в этом нет ничего противозаконного, – говорила клиентка своим властным голосом, – что каждый может развлекаться, как ему нравится. Но как вы думаете, что будет, если я пошлю эти фотографии членам городской коллегии? Как они на это отреагируют?

– Не надо… – простонал нотариус.

Но клиентка продолжала:

– А если я пошлю эти фотографии вашей жене? Мне кажется, она будет шокирована! Она выставит вас за дверь! Мало того – непременно покажет эти снимки своему отцу, а ваш тесть – человек старой закалки и суровых взглядов. Он не принимает современную терпимость. И как человек очень и очень влиятельный сделает все, чтобы стереть вас в порошок!

Женщина сделала небольшую паузу, чтобы нотариус мог прочувствовать свои безрадостные перспективы, и продолжила:

– В результате вы лишитесь всего – семьи, жилья, работы, репутации. Из коллегии вас вышвырнут, ни один нотариус не возьмет вас к себе даже помощником – зачем кому-то портить репутацию? Единственное, на что вы можете рассчитывать, – консультировать при жилконторе пенсионеров, какие льготы они имеют при оплате коммунальных услуг. Да и то вряд ли – слухи, особенно плохие, в нашем городе распространяются очень быстро!

– Не надо! – жалобно воскликнул нотариус. – Не надо продолжать! Я все понял! – Затем перегнулся через стол и проговорил тихим, умоляющим голосом: – Чего вы хотите? Денег? Я заплачу вам, сколько смогу! У меня их не очень много, но я достану…

– Ну, насчет того, что у вас мало денег – это вранье, – клиентка усмехнулась. – Конечно, те пятнадцать миллионов, которые лежат на вашем депозите в «Бета-банке» – ерунда, мелочь, но вот то, что находится в банковской ячейке на Стремянной улице – уже серьезно. Правда, эту ячейку вы оформили на имя жены, поэтому вам никак не нужно ее разочаровывать…

– Сколько? – слабым голосом проговорил нотариус.

– Мне не нужны ваши деньги, – процедила женщина, – мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали…

Три всадника, закутанные в темные дорожные плащи, проскакали по залитой лунным светом дороге и остановились возле низкого глинобитного дома. Над входом висела высохшая виноградная гроздь, давая понять, что в этом доме можно найти чашу дешевого вина и немудреную закуску, а если понадобится, то и ночлег. Проще говоря, здесь находилась обычная придорожная таверна.

Всадники спешились, оставили лошадей у коновязи и вошли в таверну.

За дверью их встретил хозяин, старый одноглазый грек в засаленном хитоне. Низко кланяясь, он зачастил:

– Проходите, дорогие гости, у старого Креонта вы найдете самое лучшее кипрское вино и самую свежую рыбу…

– Угомонись, старик! – оборвал его один из гостей. – Не расходуй на нас свое красноречие. Нас здесь ждут.

– Ждут? – переспросил трактирщик, хитро взглянув на гостя единственным глазом. – Позволено мне будет спросить – кто ждет вас, добрые господа?

– Именем Великой Богини, – вполголоса проговорил посетитель, – именем священного зиккурата!

Трактирщик посерьезнел, склонился еще ниже и перешел на шепот:

– Да, добрые господа, вас и правда ждут! Следуйте за мной!

Он миновал первую комнату – жарко натопленную, полную шума и гомона, пьяных выкриков и грубого смеха, откинул дверной полог и вошел во второе помещение.

Здесь было тише и чище. За единственным столом сидела женщина в плаще с опущенным капюшоном. Во всем ее облике чувствовались величие и власть.

– Прошу вас, добрые господа! – Трактирщик низко поклонился и исчез, незаметный и услужливый, как и подобает хорошему трактирщику.

Ночные гости подошли к столу, поклонились одинокой женщине. Старший из них почтительно проговорил:

– Именем Великой Богини приветствую тебя, госпожа!

– Именем священного зиккурата! – ответила женщина. – Садитесь, нам предстоит долгий разговор.

Мужчины сбросили дорожные плащи и уселись на грубую скамью.

Это были смуглые уроженцы Востока, прирожденные воины и неутомимые путники.

Женщина обвела их внимательным взглядом и заговорила:

– Вы знаете, что почти тысячу лет назад некий нечестивец похитил из храма Великой Богини, из священного вавилонского зиккурата великую святыню, священный перстень Иштар…

– Мы знаем это, госпожа! – проговорил старший из воинов. – Мы никогда не забудем…

– С тех пор Вавилон пришел в упадок, – продолжила женщина, – богослужения больше не проводятся по законам наших предков, да и сам священный зиккурат полуразрушен. Если бы священная реликвия вернулась в Вавилон – вера наших отцов вновь засияла бы во всей славе…

– Это так, госпожа! – воскликнул воин.

– Священный перстень хранится в одной из церквей Константинополя. До сего дня его защищала вся мощь христианской империи, мощь императорской гвардии, неприступные стены великого города, и мы не могли к нему подступиться. Но сейчас происходят небывалые вещи. Варвары Севера и Запада, франки и германцы, объединились под знаком Креста. Их орды приплыли к берегам Босфора, но вместо того, чтобы обрушиться на сынов Ислама, осадили Константинополь. Еще несколько дней – и столица империи падет. Великий город будет разрушен и разграблен. – Она снова оглядела воинов и проговорила властным, негромким голосом: – Настал наш час! Вы сейчас же отправитесь в Константинополь, проникните в него, смешавшись с шайками крестоносцев, отыщете священную реликвию и вернете ее в храм Великой Богини, Великой Матери Иштар!

– Слушаем и повинуемся, госпожа! – почтительно произнес старший воин.

– А все-таки интересно, – сказала Аля, допивая остывший чай, – отчего у нас одинаковые фамилии? Может, мы все-таки дальние родственники?

– Не знаю ничего о родственниках, – проворчала Алена. – Мой отец рано остался без родителей, братьев-сестер у него не было. А у тебя?

– А у меня фамилия отцовская, хоть мать с отцом не были зарегистрированы, – погрустнела Аля. – Теперь ни мамы уже нет, ни бабушки, спросить не у кого. Да мама и не знала про него ничего. Он десять лет с ней прожил, да ушел к другой, ни слова на прощание не сказав. Со мной никаких контактов не поддерживал…

В эту минуту у Алены зазвонил телефон. Номер на дисплее был незнакомый.

После удивительной истории в ресторане «Три пескаря» она с опаской относилась к таким звонкам, однако игнорировать их тоже не хотела. Мало ли, пропустишь что-то важное. Кроме того, неожиданный звонок давал ей возможность хоть ненадолго прекратить этот уже пустой разговор. В самом деле, ей пора идти, и так уже сколько времени впустую потеряла.

Она нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху.

– Алена Дмитриевна Кортнева? – прозвучал в трубке немного гнусавый женский голос, словно его хозяйка была простужена.

– Да, это я, – ответила Алена осторожно, как будто не была уверена в собственном имени. Впрочем, после знакомства с Алей она и в самом деле ни в чем не была уверена.

– С вами говорит помощник нотариуса Селиверстова, – продолжила женщина. – Господин Селиверстов просит вас прибыть в его контору в любое удобное для вас время. Но желательно как можно быстрее, поскольку дело не терпит отлагательства.

– Какое еще дело? – удивленно осведомилась Алена.

– Извините, но на этот вопрос может ответить только сам господин Селиверстов. И только тогда, когда будет уверен, что имеет дело именно с вами… То есть, что именно вы – госпожа Кортнева. А для этого он должен увидеть ваши документы. Понимаете, по телефону может ответить другой человек…

– Понимаю, – протянула Алена.

– Сегодня приехать сможете?

Алена была заинтригована.

Простуженная особа, видимо, ничуть не сомневалась в ее решении и продиктовала адрес нотариальной конторы – в центре города, на Суворовском проспекте, неподалеку от Таврического сада, а под конец напомнила, что с собой нужно иметь паспорт.

Алена пообещала приехать как можно скорее и, закончив разговор, повернулась к Але:

– Мне нужно съездить кое-куда по делам.

Ее однофамилица была расстроена таким поворотом дела и снова она стала похожа на забытую куклу.

– Ты меня оставишь? – проговорила она, глядя на Алену грустными глазами брошенного щенка. – Я не могу, просто не могу сейчас остаться одна… я этого просто не вынесу! Я буду думать про Германа, буду думать, что теперь делать, потому что работы у меня тоже нет… квартира, правда, осталась…

Алена хотела резко ответить, что до сих пор Аля как-то управлялась со своими проблемами, но, увидев ее страдальческий взгляд, смягчила свою реплику:

– Но мне действительно нужно ехать, причем как можно скорее! Это может быть важно!

– Но тогда… можно я поеду с тобой?

– Ну ладно, поехали! – вздохнула Алена, подумав, что присутствие лишнего человека ей не помешает. Кто его знает, что это за нотариус. Один раз сегодня ее уже заманили на встречу, и что из этого вышло?

Ее согласие явно придало Але оптимизма и уверенности. Кроме того, она почувствовала благодарность к новой подруге и, должно быть, решила сделать той приятное. Сев в машину, она оживленно защебетала:

– Какая у тебя классная машина! Просто супер! Как это, должно быть, приятно – быть самостоятельной женщиной, самой зарабатывать, самой покупать себе такие замечательные вещи!

Но вместо того чтобы порадоваться такому комплименту, Алена помрачнела и пробормотала себе под нос:

– Куплена в кредит… если я не успею вовремя заплатить взнос, прости-прощай моя классная машинка!

– Ох! Я не хотела тебя расстроить…

– Да ладно, проехали!

Нотариальная контора располагалась на первом этаже каменного дома дореволюционной постройки. Правда, на металлической табличке стояла совсем другая фамилия – не Селиверстов, а Ростоцкий. Тем не менее девушки поднялись на каменное крыльцо и вошли внутрь.

Приемная была довольно просторная, но запущенная. Когда-то она была хорошо обставлена, но с тех пор прошло много лет, и помещение нуждалось в ремонте и обновлении. Обои выцвели, полы рассохлись и нещадно скрипели. Кроме того, в приемной не было ни одного посетителя, только женщина лет сорока в черном костюме сидела за стойкой. Само по себе это настораживало, но, взглянув на часы, Алена поняла, что уже конец рабочего дня.

– Моя фамилия Кортнева, – проговорила она, подойдя к даме в черном и протянув ей паспорт. – Это вы мне звонили?

– Да, я… – подтвердила та тем же гнусавым простуженным голосом.

– Но на табличке указана другая фамилия, не Селиверстов, а Ростоцкий…

– Да… – Дама неожиданно всхлипнула. – Андрей Кириллович… господин Ростоцкий… он умер, и теперь контора перешла к господину Селиверстову.

Алена поняла, что дама в черном вовсе не простужена – просто недавно плакала и теперь с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Вы, наверное, работали с прежним нотариусом? – спросила она сочувственно.

– Да, да… – Дама закусила губу и показала Алене на дверь кабинета. – Проходите, господин Селиверстов вас ждет.

– Аля, посиди здесь, – повернулась Алена к своей спутнице, – я, наверное, ненадолго.

С этими словами она толкнула обитую коричневой кожей дверь и вошла в кабинет нотариуса.

Это был лысоватый господин лет пятидесяти в дорогом темно-сером костюме, с маленькими бегающими глазками, спрятанными за круглыми стеклами очков. На столе перед ним лежала единственная картонная папка с завязками.

– Здравствуйте, – неуверенно проговорила Алена. – Вы просили меня приехать…

– Да, конечно! – Нотариус снял очки, порывистым движением вскочил из-за стола, хотел выйти посетительнице навстречу, но передумал. – Вы ведь госпожа Кортнева? Алена Дмитриевна Кортнева?

– Да… – Заинтригованная Алена подошла к столу. – А в чем, собственно, дело?

– Вы присаживайтесь. – Нотариус указал ей на стул с высокой спинкой. – Я должен сообщить вам… да, а у вас есть при себе документы, удостоверяющие личность?

– Конечно, – и Алена привычным жестом положила на стол свой паспорт.

Нотариус схватил его и долго разглядывал, перелистывая страницы и даже зачем-то разглядывая их на свет.

Наконец он, видимо, удовлетворился, вернул Алене документ и снова заговорил:

– Итак, я должен сообщить вам, что вы являетесь единственной наследницей Николая Михайловича Бодуэна де Кортне…

– Кого? – удивленно переспросила Алена.

– Николая Михайловича Бодуэна де Кортне! – терпеливо повторил нотариус. – Проживавшего в поселке Песочное, по адресу улица Лесная, дом четыре, скончавшегося…

– Постойте, но какое отношение я к нему имею? Я никогда не слышала об этом человеке!

– Вы являетесь его родственницей, – разъяснил нотариус, – в завещании указано, что ваш отец Дмитрий Анатольевич Кортнев был двоюродным племянником покойного…

Тут Алена вспомнила, что отец как-то говорил о своем дальнем родственнике, который носил старинную аристократическую фамилию. Интересный такой человек, говорил отец, и правда самый настоящий аристократ.

Алена тогда не придала этому рассказу большого значения и только спросила, отчего же они носят совершенно обычную фамилию, если у них есть такие знатные родственники. Отец ничего ей не ответил, только отшутился, и Алена подумала, что все это – пустые выдумки. Мать всегда говорила, что отец любит присочинить. Дескать, сам рано осиротел, вот и придумывает аристократических родственников. Как ребенок в детском доме – мол, папа у меня полярный летчик или разведчик. Вот выполнит секретное задание и заберет меня отсюда.

Странно, Алена только сейчас поняла, что со стороны матери было жестоко так шутить. А тогда не замечала. Вообще-то отец был человеком серьезным, никогда не врал, стало быть, и правда был такой родственник.

И вот теперь эта история получила такое неожиданное продолжение.

Тут до нее дошло, что неожиданное наследство может помочь ей решить насущные проблемы – расплатиться по долгам, внести взнос за ипотеку.

– А велико ли это наследство? – осторожно поинтересовалась Алена, боясь раньше времени радоваться.

Вообще, подумала она, нехорошо радоваться чьей-то смерти, но она никогда не видела этого человека, а сейчас его широкий жест поможет ей выбраться из безвыходного положения.

Нотариус снова надел очки, раскрыл лежащую на столе папку и прочитал:

– …упомянутая в преамбуле завещания Алена Дмитриевна Кортнева получает после выполнения всех необходимых юридических формальностей все движимое и недвижимое имущество завещателя, заключающееся в его доме, расположенном в поселке Песочное Курортного района, по адресу улица Лесная дом четыре, а также обстановку указанного дома, находящиеся в нем книги и документы и прочие предметы…

– Дом? – переспросила Алена. – А денег он мне не оставил?

– Оставил, – кивнул нотариус. – Завещатель оставил вам денежную сумму, находящуюся на его текущем счету в банке. Однако в том случае, если вы решите вступить в законные права наследования, эта сумма полностью уйдет на выплату налога на наследство, пошлину и прочие обязательные платежи.

– А если я решу не вступать… в права наследования?

– Ну, в этом случае, естественно, вы ничего не получите. Все средства покойного будут переданы в благотворительный фонд Санкт-Петербургского Архитектурного университета, где покойный работал более сорока лет.

– Вот оно как… – протянула Алена.

Выходит, никаких реальных денег покойный родственник ей не оставил, так что платить за ипотеку, машину и прочие кредиты ей все равно нечем.

Она почувствовала разочарование, но тут же устыдилась: родственник поступил весьма благородно, оставил ей наследство, а что она не может решить собственные финансовые проблемы – это не его, а ее вина. Не нужно было влезать в такие долги…

– Итак, – торжественно проговорил нотариус, – прошу вас расписаться на этом документе, который подтверждает, что я ознакомил вас с завещанием.

Алена расписалась, и нотариус передал ей связку ключей.

– Что ж, – сказала она, поднимаясь, – спасибо вам. Если это все, то я пойду.

– Нет, пока еще не все. – Нотариус помялся и снова снял очки. – Видите ли, у меня к вам предложение. Возможно, оно вас заинтересует. Этот дом в Песочном очень старый и запущенный, и жить в нем, конечно, нельзя. Но при доме большой участок, а земля в Песочном дорогая, поскольку это близко от города. Так что если вы захотите его продать, а я не сомневаюсь, что так оно и будет, у меня есть покупатель, который даст хорошие деньги. Причем быстро и без проволочек. Вы сможете договориться насчет задатка.

– Но я… – Алена растерялась, но тут же взяла себя в руки. – Возможно, я буду продавать дом, но сначала должна на него посмотреть. И проконсультироваться кое с кем, – добавила она, твердо поглядев в бегающие глазки нотариуса.

Он ей не нравился. Впрочем, это бы еще ладно, в процессе работы в страховой компании ей приходилось общаться с разными людьми, и далеко не все ей нравились. Но вот откуда он узнал, что ей срочно нужны деньги? А ведь он намекал именно на это. Хочет просто нагреть руки на продаже дома? Или тут что-то другое…

Услышав ее слова, нотариус поскучнел, надел очки и простился с ней холодно.

Алена мысленно пожала плечами и вышла в приемную. Аля пила чай с той самой заплаканной особой в черном костюме, который, надо сказать, совершенно ей не шел.

Ну, в этом как раз ничего странного не было, женщина в трауре, видимо, и правда была привязана к прежнему нотариусу. Этот-то, Селиверстов, никаких положительных эмоций не вызывал, противный мужик, что и говорить. Не доверяла ему Алена.

Помощница нотариуса простилась с Аленой вежливо, а с Алей едва не расцеловалась, сказав напоследок:

– Спасибо, вы мне так помогли!

И правда вид у нее стал получше, глаза не такие красные, а когда она улыбнулась, то и вовсе стала похожа на человека.

– Ну и здорова ты чай пить! – не удержалась Алена от шпильки. – И куда в тебя столько лезет? В кафе пили-ели, так еще и здесь… это вообще не вредно?

– А ты не смейся, – мирно ответила Аля. – Зато я столько интересного узнала от этой Ларисы, что роман можно писать. Значит, она много лет проработала с прежним нотариусом, с Ростоцким. И с этим твоим родственником Бодуэн… в общем, он с ним много лет общался и даже дружил. В шахматы играли и о жизни беседовали, вот. Ростоцкий был помоложе, но ненамного, хотя на здоровье никогда не жаловался. Она, Лариса, думала, что еще долго будет с ним работать.

– Влюблена, что ли, в него была?

– Платонически, – отмахнулась Аля. – Ты не сбивай, я и сама собьюсь. Значит, вдруг этот Ростоцкий скоропостижно умирает, ей как обухом по голове.

– А что случилось?

– Не повезло. У них возле дома канаву рыли, и через нее временный мостик был. А тут дожди пошли, канаву размыло совсем, Ростоцкий в темноте шел, поскользнулся и упал в нее. А там на дне рабочие арматуру забыли. Ну и проткнуло его насмерть.

– Ужас какой! – Алена поежилась. – А с чего это он упал, не пьяный ведь…

– Ну, решили, что пожилой человек, не удержался, голова закружилась…

– Странно все это.

– Ага, Лариса тоже так говорит. И сразу все дела передали этому Селиверстову. А про него слухи разные ходят… – Аля понизила голос: – Насчет морального облика… Может, конечно, и сплетничают, но то, что он жулик, – это точно.

– Да сразу видно, – поддакнула Алена.

– Ага, и вообще репутация у него в профессиональных кругах очень плохая. А у Ростоцкого все клиенты немолодые, серьезные, основательные, он сам человек приличный был, много лет на одном месте проработал. Лариса говорит, этот Селиверстов рано или поздно все испортит, уйдут клиенты. И что ее он держит только потому, что она с делами может разобраться. А потом ее выгонят. Да она и сама, наверное, уйдет, не хочет с Селиверстовым работать.

– Надо же! Как она тебе, можно сказать, первой встречной, всю кухню выболтала!

– А у меня вид такой. Никто меня не опасается. – Аля безмятежно улыбнулась. – Люди думают – что с такой, как я, взять? Кукла она и есть кукла.

– Тебя где высадить? – Алена наклонила голову, чтобы Аля не увидела краску стыда, залившую лицо.

Надо же, оказывается, эта куколка что-то соображает. И многое замечает. А она, Алена, так пренебрежительно о ней думала. Ох, никогда не надо недооценивать людей.

– Ладно, – улыбнулась она, – подброшу уж тебя до дома.

– Спасибо, а то день сегодня такой жуткий.

– А у меня-то… – вздохнула Алена.

Вечером Алена позвонила матери. О деньгах решила не упоминать, чтобы не разругаться в первую минуту.

– Мам, привет! Как дела?

– Все нормально, – ответила мать преувеличенно бодрым голосом. – А у тебя?

– Да так, помаленьку… У меня вопрос.

Кажется, мать немного удивилась ее легкомысленному тону, как и тому, что дочь не настроена на серьезный разговор.

– Мы вообще-то в театр собираемся, – осторожно сказала она. – Твой вопрос не может подождать?

– Да я ненадолго.

И пока мать не повесила трубку, спросила, знает ли она что-нибудь о родственнике отца по имени Николай Михайлович.

Мать неожиданно заинтересовалась.

– А что, он с тобой связался?

– Ну, можно и так сказать, – уклончиво ответила Алена. – А ты его знала?